Текст книги "Иметь банкира. Столичная Love Stori"

Автор книги: Оксана НеРобкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

БРАКОСОЧЕТАНИЕ ПО-ТАИТЯНСКИ

Для свадебной церемонии Андрей выбрал московский банкетный зал «Сафису». Сначала жених настаивал на бракосочетании в Лондоне, но я его осторожно переубедила. Ведь гости со стороны невесты вряд ли потянут заграничное путешествие. Организацию празднества Андрей передал агентству, которое лишь согласовывало с ним незначительные детали. Платье шил французский дизайнер Карл Лагерфельд, для чего два раза пришлось съездить в Париж. Наряд бесподобный! Изысканное, шелковое платье цвета слоновой кости, с расшитым жемчугом лифом и длинным шлейфом.

Отмечать решили в узком кругу. Всего было разослано около ста приглашений. Андрюша вручил пластиковую карточку, которой я могла распоряжаться по своему усмотрению. Первым делом поехала к родителям, погостила денек и забрала их вместе с сестрами в Москву. Поселила в «Метрополе». Два дня водила по бутикам, подыскивая наряды, в которых они предстанут перед зятем. И вот, наконец, настал долгожданный миг.

К загсу я подъезжаю на красном «Ягуаре». Сбылась мечта идиотки. Андрюша подарил. Сам жених, как и положено, прибывает на белом лимузине. Основная масса гостей уже в ресторане. Ждут молодых.

У дворца бракосочетания нас встречают не более пятнадцати человек, самые близкие родственники. Замечаю Пашку. Он в голубом костюме и розовом галстуке. В том самом, который я подарила ему на Новый год. Тереза стоит, скрестив руки на груди, и натянуто улыбается. Взгляд серьезный и немного злой. Глупый, зачем нервничать? Вот только выйду замуж, обоснуюсь на новом месте и сразу же заведу с тобой интрижку. Ведь тогда я смогу позволить себе влюбленность. Ибо тратить все душевные силы на завоевание мужа уже не придется.

Мы обмениваемся колечками. Андрей заказывал в Англии у знакомого ювелира. Россыпь мелких бриллиантов по белому золоту создает впечатление, что палец обхватывают тысячи снежинок, блестящих на солнце.

– Согласны ли вы взять в жены… – Замираю и не дышу. Андрюша, не подведи, родной.

– Да!

Покачиваюсь и едва не падаю на высоких каблуках. Андрей поддерживает меня за талию.

– Объявляю вас мужем и женой.

Свершилось. Я обнимаю маму, папу, Арину, Алину, Амину… Маша чмокает меня и шепчет, что гордится мною. Полина растроганно смахивает слезу со своей румяной щеки. Обвиваю руками Пашкину шею и еле слышно выдыхаю в ухо: «Я тебя хотела и хочу». Парень недоуменно глядит и не находит, что сказать.

Когда мы приезжаем в «Сафису», я зажмуриваюсь от чудовищного количества белых орхидей. Живой оркестр, рассевшийся у сцены, исполняет Моцарта. Это был мой каприз, который лишний раз доказал Андрею уникальность его невесты.

Начинаются пафосные речи. Едва успеваю улыбаться и кивать головой, в попытках каждому уделить внимание. Ведь обо мне должно сложиться прекрасное впечатление, не так ли? Веду себя, как Маргарита на балу у сатаны. Колено, слава Богу, не распухло, но от перенапряжения и избытка эмоций болит голова и тошнит. На минуту кажется, что происходящее не что иное, как сон. Слишком все неправдоподобно. Роскошная обстановка… Вечерние платья и смокинги по цене автомобиля… Неимоверно красивый, семиярусный торт… Официанты с подобострастными лицами… Кольцо на пальце, которое кричит на весь свет: «Теперь ты богата, детка! Белкам ту высшее общество!»

Тамадой Андрей нанял известного популярного певца Васкова. Он старается во всю. За такой-то гонорар! С десятиминутными интервалами произносит тосты, расхваливая ум жениха и красоту невесты. Гости то и дело подходят к нам с Андреем, целуют в щеки. Многих я уже видела раньше – кого по телевизору, кого на vip-вечеринках. Один политик, который славится вызывающим поведением, обнимает меня за плечи и заявляет:

– Андрюха, скажи мне место, где обитают такие красавицы! Пойду наведаюсь! Может, сам женюсь!

– Вы же женаты, Владимир Гольфович, куда вам? – пытается отшутиться мой муж.

– Ничего, я же настоящий мужик и могу себе позволить много жен! А что?! Заведу гарем и поеду с ним к Индийскому океану, ноги мыть.

Андрей вежливо кивает. С облегчением поворачивается к подошедшим с поздравлениями актрисе и режиссеру.

– Ой, это тот, что снял «Уральского парикмахера»? – тихо спрашиваю у мужа.

– Тот.

– Он же вроде не особо тусовочный человек. Как тебе удалось заманить его на торжество?

– Еще бы он не пришел! Режиссер в моих лондонских отелях бесплатно останавливается. Так что он мне должен, – объясняет Андрей. На его челе высокомерное выражение.

Басков между тем затягивает песню на итальянском. Трясет светлой шевелюрой. Не нравятся мне его манеры. Поет-то он неплохо. Но в жестах и мимике сплошной нарциссизм.

Звучит вальс. Муж берет меня за руку. Направляемся в центр зала. Гости хлопают. Мы начинаем танцевать. Шлейф платья извивается муреной. Андрей ведет уверенно, а я слежу за тем, чтобы не наступить на подол. Репетировали вальс всю неделю. Это дает свои плоды. Танец проходит без сучки и задоринки. Все в восторге.

Мы высиживаем с Андреем ровно столько времени, сколько требуют приличия, и откланиваемся, оставляя приглашенным артистам развлекать публику. Через три часа у нас рейс на Боро-Боро. Багаж уже в аэропорту. Нам остается лишь переодеться и отправиться в свадебное путешествие. Но прежде я прошу незамужних дам выйти к сцене и поймать букетик. Отмечаю, что Полина стоит крайней справа. Поворачиваюсь спиной и кидаю цветы в ее сторону. Я точна. Букет падает к ногам подруги. Она краснеет и смущенно подбирает его с пола. Гости аплодируют. Я подмигиваю Полинке.

Муж подходит ко мне, подхватывает на руки и взгромождает на стол. Раздаются восторженные возгласы. Он запускает ладонь под юбку и стягивает подвязку. По идее, ловить ее должны холостяки. Однако, проявив чудеса ловкости, трофеем разживается политик.

– Во! Я же говорил, говорил! – восклицает он, натягивая подвязку на запястье.

Смеющиеся гости выходят провожать молодоженов на улицу. И тут в серое небо взмывают стрелы фейерверков.

…Иногда бывает, реальность воспринимается отрешенно. Ты участвуешь в событиях, разыгрываешь свою партию, произносишь нужный текст… Но при этом не даешь оценок и ничего не чувствуешь. Обычно подобное случается в наиболее значимые и грандиозные моменты жизни. Лишь когда они остаются в недалеком прошлом, ощущения и эмоции накатывают неожиданной волной. Вот и сейчас, я сижу в бунгало на берегу изумрудной лагуны и будто смотрю кинофильм с моим участием. Холодно и трезво, как пожилой критик, которому нужно написать очередную статью в номер-Андрей подготовил сюрприз. Через считанные минуты нам предстоит полинезийская свадебная церемония. Три темнокожие девочки опоясывают меня парео – национальной одеждой. Затем подводят к креслу-паланкину. Усаживаюсь – четверо мужчин-воинов поднимают меня в воздух и несут в сторону белого пляжа. Вспоминаю давнюю фантазию про караван и улыбаюсь. Разбойника Пашку ждать не приходится, но это не основание для печали. Звучит веселенькая мелодия. Местные музыканты отчаянно бьют в барабаны и дергают гитарные струны. Танцовщицы трясут коричневыми животами и оранжевыми юбками.

Паланкин опускают на землю возле импровизированного алтаря. Суженый причалил к берегу на пироге. Подходит ко мне, берет за руку. Стараюсь выразить во взгляде всепоглощающую страсть. Священник (или тамада?) бубнит по-гаитянски. Переводчик – молодой, апатичный парень – объясняет:

– Он обращается к трем стихиям: Воде, Воздуху и Земле, а также просит бога Таароа благословить молодых.

Вместо того чтобы думать о священном обряде, размышляю над тем, почему из списка стихий исключили Огонь… Я, например, огненный знак. Обидно. Мысли прерывают густые белые капли, попавшие мне на лицо. О нет, это не то, о чем подумало ваше развратное эго! Жрец всего-навсего освятил нас кокосовым молоком.

– Теперь необходимо отогнать злых духов, – продолжает переводчик, видя мое недоумение по поводу странных телодвижений островитянина. Длится нелепая пантомима не дольше минуты, и нам подают зеленый кокос с трубочкой. По очереди делаем по глотку сладкой жидкости. Девочки надевают нам цветочные бусы и короны из лепестков. Почему-то вспоминается любимый тургеневский персонаж – Базаров с его фразой: «Это все романтизм». Ведь для меня, как для любящей женушки, главное – не сказочный остров в Тихом океане, а настоящий счет в Швейцарском банке.

Жрец вручает брачный сертификат и непрерывно улыбается. Под звуки барабанов и песнопения нас закутывают в одеяло и проводят к украшенному цветами каноэ. На нем мы добираемся до бросившего якорь роскошного круизного лайнера «Paul Gauguin». Два члена экипажа помогают подняться на борт. Переводчик вскарабкивается сам. Экскурсия по островам Полинезии займет не больше трех часов. А потом – возвращение в комфортабельное шале и брачная ночь. Жду ее с содроганием. Повторная дефлорация наверняка будет более болезненной, чем первая… Голубой океан, светло-желтые линии песчаных пляжей и ярко-зеленая растительность островов, проплывающих мимо, заставляет меня забыть о предстоящей процедуре.

Закатное солнце рисует на зеркале океана широкую сиреневую полосу. Лайнер безжалостно разрезает ее, словно лезвие шелковую ленту. Я мечтательно гляжу вдаль, Андрей – не менее мечтательно на меня. Он абсолютно счастлив. За последние пару часов мы почти не обменялись ни словом. Да какие к черту слова в раю коралловых бубликов? В детстве, разглядывая картинки атоллов в учебнике по географии, я не смела надеяться, что однажды буду проплывать по искристым волнам и жмуриться от ненормально ярких цветов. Такие бывают в телевизоре со сбившимися настройками…

Уже стемнело. Остров Бора-Бора горит, как праздничный торт, утыканный свечами. Лайнер подходит к причалу одного из моту. Так называются многочисленные маленькие островки, рассыпанные в округе, словно зерна для воробьев. Андрей подхватывает меня на руки и несет к бамбуковому бунгало. Шагает по дорожке осторожно, боясь наступить на снующих повсюду крабов. Аккуратно кладет меня на широкую кровать. Расстегивает пуговички на моей прозрачной блузке. Развязывает лямки купальника. Я лежу перед ним беззащитная и неопытная, с обнаженной грудью. Снимает рубашку и шорты. Под ними нет плавок. Он стоит, в чем мать родила. В окно светят южные звезды, поэтому хорошо видно выражение Андреева лица. Оно сосредоточенное, как у бойца перед присягой. Ложится рядом и целует в губы, потом в шею. Изображаю бревно. Его это невероятно заводит, но он оттягивает момент, не спешит взять меня. Стягивает мои миниатюрные трусики. Его рука нежно гладит живот, бедра и, наконец, останавливается на главном. Вздрагиваю, якобы от стыда.

– Не бойся, Лидочка, я буду осторожен, – шепчет он и прижимает мои лопатки к кровати. Зажмуриваюсь и вскрикиваю. Безобразная, резкая боль возвращает ощущение реальности. Сжимаю кулаки и не могу удержать слезы. Андрей останавливается и лопочет:

– Лидочка, прости меня, ты в порядке? На белой простыне набухает и растет красное пятно. Крови много. Я дрожу от боли, свертываюсь калачиком и рыдаю. Муж обнимает меня сзади и утешает:

– Лидочка, ты единственная, самая лучшая…

Постепенно успокаиваюсь. Прошу Андрея рассказать что-нибудь.

– Завтра утром на пироге привезут завтрак. Покушаем хрустящие булочки и шершавые ананасы, выпьем кофе и отправимся на прогулку. Экскурсия по острову начинается у причала Вайтапе. На джипе поедем на северный мыс. Там есть деревня Фаантуи, где раньше жили вожди племен. Поглядим на древние храмы. Знаешь, как они по-таитянски звучат? Марэ. Потом посетим руины военно-морской базы, построенной американцами во время войны с японцами.

– И когда ты успел все разузнать? – удивляюсь я.

Андрей улыбается:

– Готовился. Тебя покорить хотел.

– Ты меня и так покорил уже. – Я смотрю в окно на изогнутую пальму. Ее листья едва колышутся от слабого ветра. На рассвете я в полной мере почувствую начало идеальной жизни.

«РАСПЕЧАТАТЬ, КОГДА БУДУ СЧАСТЛИВОЙ»

Наконец-то Андрей свалил в Лондон! Хотя бы на две недели я буду предоставлена самой себе! За минувший год совместной жизни муж не оставлял меня ни на минуту. За исключением редких поездок в Англию. У него проявляется какая-то болезненная привязанность. Создается впечатление, что Андрей не может функционировать нормально, если не проглотит вместе с завтраком, обедом и ужином порцию комплиментов. Сначала я умудрялась выдумывать новые поводы для лести, но постепенно выдохлась и пошла на второй, третий, четвертый круг. Андрея это нисколько не смущает. Его невероятная жадность до восхвалений ввергает меня в уныние. С ним скучно.

Казалось бы, уже давно пора прекратить лицемерие и остановить бесконечные обсуждения искусства, в котором Андрей ничего не смыслит. Но, повторяя мысли известных критиков, муж искренне считает их своими собственными и оригинальными. Чем и гордится.

С работы я, как и положено жене богатого человека, ушла. Первые три месяца наслаждалась бездельем. Просыпалась в двенадцать. Ходила по магазинам, салонам красоты и ресторанам… Путешествовала по Европе… И все в компании Андрея. Его постоянное присутствие начинало нервировать. Однако демонстрировать недовольство было еще рано. Чтобы утвердиться в роли жены, нужен более значительный срок. Хотя бы год-полтора. Чтобы как-то разнообразить будни, я затеяла заняться бизнесом. Высказала свое желание мужу. Он удивился. Пришлось объяснять ему, что хочу быть достойной такого умного мужчины и прочее бла-бла. Так или иначе, он нанял двух консультантов, купил готовый бизнес (студию красоты) и отдал ее в мое распоряжение.

Теперь я три раза в неделю наведываюсь в свой салон и брожу с гордым видом из кабинета в кабинет. Иногда честно пытаюсь разобраться в бухгалтерской отчетности. Но уже через полчаса числа сливаются в один большой ноль. То есть именно то, что я из себя представляю в данной области. Я не отчаиваюсь. По крайней мере, у меня есть свое дело. Скоро поднаторею и превращусь в реальную бизнес-вумен. Хорошо и то, что в офисе муж не достает своим вниманием. В редкие минуты одиночества я даже думаю о том, что Андрей в принципе отличный малый. Другие бабы с Рублевки перед мужьями за каждый доллар отчитываются. Вон, например, Наташа, соседка наша, жаловалась недавно в приватной беседе за бутылочкой виски. Вернулась из Милана, так супруг потребовал детальный отчет, вплоть до цента. Смешно даже.

Андрей в отношении денег человек непрактичный. Оно и понятно. Мальчик уже родился с состоянием. Ему не пришлось даже пальцем шевелить. Отец передал единственному сыну сеть лондонских отелей. То, что Андрей до сих пор не разорился, тоже отцовская заслуга. Ведь именно он подобрал штат профессионалов, работающих по отлаженной системе, не дающей сбоев.

Пользуясь щедростью суженого, я вложила немало средств в строительство двух мини-гостиниц – в родимом поселке и в ближайшем к нему городке Анапе. Документы на собственность оформила на родителей. Отныне я спокойна за их безбедную старость. На днях общалась с мамой по телефону, так она хвалилась: минувший летний сезон принес неожиданно высокую прибыль. Прекрасно. Через несколько лет сестрам в институт поступать. Не стоит переживать, пройдут ли на бюджетное отделение. Теперь хватит финансов и на коммерческое.

Сегодня днем я собираюсь в гости к Полине. Она на восьмом месяце беременности. Мне стыдно, что я не навещала ее с лета. Тогда как сейчас – октябрь. Андрей не говорит открыто, но дает понять, что мне пора избавляться от прежних подруг и заводить знакомства с представителями бомонда. Но пока его нет в Москве, я могу делать что захочу. По дороге к Полине заезжаю в магазин бытовой техники и выбираю самую дорогую стиральную машину. Поля жаловалась, что их старая поломалась, и они на выходных планируют поехать приобрести новую. Я их опережу. Диктую службе доставки Полинкин адрес и оплачиваю покупку.

С довольным видом торможу у подъезда. Хлопаю дверцей «Тайоты Прада». «Ягуар» мне надоел еще полгода назад. Захотелось крупную тачку. Звоню в дверь.

– Лидочка! Как же я рада тебя видеть! – пищит Поля и пытается обнять меня сбоку.

– Животик мешает, да? – смеюсь я, кладя ладонь на ее круглое пузо.

– Что ты, как он помешает! Это такое чудо! – восторженно лепечет подруга, гордо задирая подбородок.

– А Валька где?

– Как где? На работе! Совсем позабыла, что такое будний день, да? – иронизирует подруга.

– Ой, ладно, прекрати. Так и кто у нас там? Девочка?

– Мальчик! Степочкой назовем.

– Красивое имя.

– Лидка, если б ты знала, как я счастлива… Все мои мечты сбылись, – признается Полина. А я наблюдаю, как она разливает по чашкам дешевый кофе. Становится стыдно за саму себя. Когда произошла перемена и я стала оценивать предметы исключительно по их стоимости? Ведь Вальку и Полину совсем не волнует, что кофе они приобретают в обычном магазине, а не в кофейном бутике. А вот я уже напрягаюсь. Сама давно ли считала поход в «Макдоналдс» знаменательным событием?

– Помнишь, как я пыталась худеть? А как ты внушала мне необходимость ежедневного макияжа? – ностальгирует Полина. – Я так переживала, когда у меня не получалось… Глупая была. Я только сейчас поняла – не надо себя ломать. Ты не зря родилась такой, какая есть. Моему Вальке безразлично, вешу я 50 или 70 килограмм и накрашены ли ресницы. В моих недостатках он видит достоинства и глубину души… И это так здорово, Лида…

Снисходительно киваю головой. Сентиментальные сопли в малогабаритной квартире – что может быть нелепей? Чтобы окончательно не разозлиться, перевожу разговор на другую тему. Полина упорно возвращается к беседе о своем счастье и о будущем ребеночке. Я рада за подругу, но через два часа мои нервы на пределе. Прощаюсь и выхожу на улицу. Идет дождь. Собираюсь постоять, задрав голову, подставив лицо холодным каплям. Но вовремя вспоминаю, что не для того я делала в салоне профессиональный макияж, чтобы бездарно смыть его дождем.

Звонит мобильный.

– Андрюша, здравствуй родной! (Утром же звонил! Сколько можно!)

– Да, у меня все хорошо, любимый! (Без тебя-то!)

– Уже соскучилась! Ты тоже? (Займись чем-нибудь, чтоб некогда скучать было.)

– Где я? Я еду в офис! А ты? В ресторане сидишь и смотришь в окно на туман? (И это взрослый мужчина?!)

–Да, любимый, я тебя тоже… Целую! Буду ждать твоего звонка вечером! (Утомил до рвотных позывов!) Я совсем разнервничалась. Надо успокоиться. На мне зеленая кожаная куртка и зеленые сапоги. Зайду-ка в ювелирный, куплю колечко с большим изумрудом для гармонии. Долго выбираю. Даже позволяю себе мини-истерику:

– Приличный магазин, а выбор, как в палатке на базаре! – выговариваю я продавцу. Девушка, видимо, уже привыкла к неврастеничным дамочкам и реагирует благожелательно.

– Вы правы, извините. Мы будем расширять ассортимент. Разрешите предложить вам вот это кольцо. Оцените, какая изумительная огранка. Сам изумруд крупный, как горошина. Уверена, что колечко будет восхитительно смотреться на вашем пальце.

С гримасой негодования примериваю драгоценность. Не предел мечтаний, но в принципе по цвету к гардеробу подходит. Протягиваю карточку, как будто подаю нищему. Ликуйте, уговорили. Покупаю.

Тем не менее приезжаю домой в плохом настроении. Убедительно прошу прислугу приготовить что-нибудь острое, из кавказской кухни. Вечером в гости ожидаю Машу. Она обещала рассказать кучу новостей.

Подруга, как всегда, не здоровается:

– Ну че, выпроводила милого? Расслабляешься?

–Ага… Глоток свежего воздуха. С Пашкой завтра встречусь. Мы с ним как Ромео с Джульеттой видимся урывками и тайком.

– Зато пикантно. – Маша разваливается в кресле с тарелкой в руках. Обмакивает перченый кусок шашлыка в соус.

– Хорошо, что я избавилась от этой дебильной охраны, которую Анд рюха хотел и ко мне приставить. А то совсем тяжко было бы… Представь: постоянно под присмотром. Жуть.

– Уверена, что ты в любом случае ухитрялась бы трахаться со своим Пашкой. – Мара выковыривает из зуба мясную крошку.

– Нужна же мне разрядка! Паша славно владеет членом и языком, – хихикаю я.

– А муж безнадежен?

– Он слишком консервативен. Считает, что заниматься сексом прилично только в одной позе.

– Миссионерской?

– Ты удивительно догадлива.

– Не фиг было замуж выскакивать. Теперь майся. – Подруга замечает у меня на пальце внушительный изумруд и добавляет задумчиво: – Хотя в принципе…

– Маш, скажу тебе по секрету. Жить до гробовой доски с Андреем я не осилю. Меня в нем почти все бесит! Его заемная утонченность, самолюбование, назойливость! Я уж молчу о том, что он бабу выебать не способен по-человечески! Зато мозг ебет мастерски!

– Зайка, ты чего завелась? Угомонись! Разведешься через полгодика. Отсудишь бабла и заживешь в свое удовольствие.

– Я на имя сестры счет открыла, кстати. Потихонечку перевожу туда денежки.

– Мудрая белочка? Запасы на зиму готовишь? – смеется подруга.

– Подстраховаться никогда не лишнее. Кто знает, сколько мне Андрей при разводе даст.

– Но бизнес-то, тачка на тебя оформлены?

– Обижаешь! Разумеется. Еще шашлыка будешь?

– Не-е, спасибо. Лучше сладкого.

Прислуга приносит клубничный тортик.

Маруся облизывается:

– Ох, завтра придется поголодать. А то Антоша меня расхочет.

– Думаю, ты не будешь горевать. Он же вроде выполнил миссию и похлопотал о твоем повышении? С нынешней зарплатой тебе никакие Антоны не понадобятся.

– Угу. Ты должна гордиться. Ибо беседуешь не абы с кем, а с самым настоящим главным редактором новостной программы рейтингового канала!

– О, я очень горжусь. Ты образец корыстной карьеристки!

– Чья б корова мычала!

– Слушай, ты грозилась рассказать что-то интересное. Так что колись.

Маша устраивается в кресле поудобнее и начинает…

В последнее время ей все удавалось. Новая должность, переезд в шикарную квартиру, долгожданная стабильность дали повод отдышаться и просто наслаждаться существованием. Но именно в те моменты, когда ты чего-то добиваешься, становится одиноко до чрезвычайности. Все чаще вечерами в постели Маруся вспоминала о прежней любви – мальчике Марате. Обошлась она с ним довольно круто. Как, впрочем, и с самой собой. Расставание на пике чувств равносильно операции без анестезии. Но она ни о чем не жалеет. Поступок был правильным. Останься она с бедным украинским парнем, который только-только окончил институт и мается без работы, – кем бы она сейчас была? Никем.

Материальное благополучие будит романтические порывы. Уже которую неделю Маша ощущала потребность в Свидании. Именно так, с большой буквы. В голову пришла шальная мысль: разыскать Марата. Помнится, он давал ей свой адрес. В Конотопе он жил с родителями. Маловероятно, что взрослый мужчина продолжает обитать с мамой и папой под одной крышей. Но, по крайней мере, они скажут, где теперь их сынуля. Не долго думая, Маша собрала небольшой саквояж и села на поезд Москва – Киев. Восемь часов в дороге в купе-люкс… Достаточно времени для полета фантазии.

В Конотоп поезд прибыл рано утром. Выйдя на перрон, Маруся поежилась от холода. Накрапывал мелкий дождь. Она пошла к зданию вокзала.

– Девушка, такси не желаете? Мигом доставлю до места! – К Маше обратился на чистейшем русском дядечка с бородой.

– А я думала, вы все по-украински говорите, – удивилась она.

– Та ну! По-украински разве только уникумы общаются.

– Мне бы в гостиницу…

– Можно в «Украину», хотя я бы посоветовал в «Рембазовскую», она лучше. Довезу за восемь гривен!

– Рублями возьмете?

– Спрашиваешь! Сотка! – улыбнулся таксист.

«Наверняка втридорога», – подумала Маша и села в машину.

Разместившись в гостинице, немного вздремнула. Проснулась в обед. Припудрилась, накрасила губы. Еще раз посмотрела адрес, написанный на бумажке, и вышла из номера.

Городок состоял из пятиэтажек, коттеджей, пустырей и заброшенных воинских казарм.

Улица Мирошниченко оказалась совсем близко к гостинице. Вдоль дороги тянулись неказистые домики, разве что иногда попадались более-менее приличные, с глухими железными заборами. Маруся остановилась возле нужного дома. Опрятный, но явно не хоромы Рокфеллера. Сквозь забор из сетки открывался вид на огород и небольшую теплицу. На другой стороне улицы, у дома напротив, стояла одинокая скамейка. Дерево было влажным от прошедшего утром дождя. Мара положила на лавку кожаные перчатки и села сверху.

Чего она ждала? Разум отвечать на сей вопрос отказывался. Но хотя бы раз за долгие годы могла она поступить нерационально? Могла. Чем и занималась в данный момент. И чем дольше она сидела, тем сильнее верила: что-то произойдет. И произошло.

Маша отчетливо видела, как серая дверь открылась, и на крыльцо вышел мужчина в спортивном костюме. Несколько секунд постоял, посмотрел в хмурое небо. Потом направился к теплице, шлепая калошами по грязи. Зашел в стеклянную постройку, вышел обратно с топором. Около часа Маруся наблюдала, как он колет дрова. Внешне Марат почти не изменился. Разве что возмужал за шесть лет. Девушка внимательно прислушивалась к себе. Ей даже показалось, что она хочет кинуться к нему и обнять его… И он бы поглядел на нее прежним влюбленным взором, от которого перехватывало дыханье. Затем пришла иная мысль. Она противоречила первой.

– В общем, Лида, – заканчивает повествование подруга, – посидела я еще полчаса и осознала: нечего мне здесь делать. Судя по всему, Марат остался на том же уровне развития. Он живет с родителями, ходит в деревенской одежде и единственное его развлечение – огород и телевизор. Пропасть между нами стала слишком большой. Настолько большой, что даже воспоминания о былой страсти не способны соединить нас вместе. Действительно подмывало подойти к нему… У меня все-таки сохранились чувства. Представляешь? Но я подумала, что такой шаг ни к чему не приведет. Понимаешь, Лид?

– Понимаю, – сочувственно киваю я. – Но я бы обязательно подошла…

Подруга уехала, и я поднимаюсь в свою комнату. Настроение сентиментальное. Недавно ездила к родителям и перебирала свои старые игрушки. Обнаружила шкатулку, в которой хранила детские сокровища. Копаться в них я не стала, но захватила шкатулку в Москву. Куда же я ее засунула? Ах да, в нижнюю полку орехового шкафа. Точно. Достаю пластмассовую коробочку, открываю. На самом верху лежит запечатанный конвертик. В графе «кому» значится: «Распечатать, когда буду богатой». По белому листочку – нервным почерком.

«Здравствуй, Лида. Мне сейчас 16, не знаю, сколько тебе. Надеюсь, что не слишком много. Не хотелось бы, чтобы ты стала состоятельной персоной в преклонном возрасте. Наверное, глупо писать письмо самой себе, в будущее. Но сейчас мне это необходимо. Я на тебя надеюсь, Лида. Мне очень надо, чтобы у тебя стало достаточно денег. Чтобы ты могла позволить себе покупать любую одежду, какую пожелаешь. Мерзко, мерзко, когда ты бедный. Я часто плачу. Пожалуйста, сделай все возможное, чтобы обрести материальное благополучие. Знаешь, я верю: у тебя все получится. Однажды ты перестанешь считать деньги и будешь счастливой».

Да… Я себя не подвела и деньги действительно перестала считать… Но назвать себя счастливой язык не поворачивается. Слишком много мелочей, которые раздражают. Порядком надоело зависеть от одного человека и постоянно подпевать ему. Хочется быть независимой. Будет трудновато. Но если в банке приличный счет, любые препятствия преодолимы, не так ли? Я улыбаюсь. Выдираю из блокнота чистый лист. Задумываюсь на миг и пишу. В ящике стола нахожу почтовый конверт, кладу туда письмо и запечатываю. В адресной строке делаю пометку: «Распечатать, когда буду счастливой».

Мечтательно гляжу в потолок, рисуя ближайшее будущее. Успешная бизнес-леди, мастерски разруливающая финансовые потоки. Уютный дом. Любимый и любящий мужчина, перед сном танцующий стриптиз только для меня, и ни для кого больше…

На следующий день я посылаю Пашке sms: «Жду после обеда на нашей квартире». В ней я жила до замужества. Продлила аренду, чтобы иметь возможность хоть изредка встречаться с Терезой. Правда, за год это удавалось не больше десяти раз. Немудрено, что сейчас я волнуюсь, как перед первым свиданием. Засовываю алкоголь в холодильник, намазываю бутерброды черной икрой, задергиваю занавески…

В полвторого раздается звонок в дверь. Вешаюсь Пашке на шею прямо на пороге.

– Пройти разрешите, гражданочка! Иначе буду вынужден взять вас в коридоре!

– Да бери, бери. Дверь захлопни!

Пашка скидывает куртку, расстегивает ширинку. Поворачивает меня лицом к стене и задирает халат. Исследует мое тело требовательно и бесцеремонно, как доктор. Может быть, суперкар «Koenigsegg CCR» и разгоняется до ста километров за три секунды, но Пашке понадобилось и того меньше, чтобы завестись и ворваться в мое лоно. Он входит жестко и ритмично, обхватив руками талию. Упираюсь лбом и ладонями в шершавые обои. Как же я соскучилась по животному сексу! Начинаю стонать. Сначала тихо и робко, потом громко и яростно. Когда парень кончает, едва сдерживаю вопль разочарования. Я хочу продолжения!

– Кисонька, пятиминутный брейк и новый раунд.

Мы усаживаемся на диванчике на кухне. Включаю музыкальный канал. Пашка снимает рубаху. В одной руке держит бокал с мартини, другую запускает мне между ног. Его пальцы выводят на клиторе узоры.

– Ты там восьмерку рисуешь? – с придыханием спрашиваю я.

– Это не восьмерка, а бесконечность, знак моей любви к тебе, – ухмыляется Паша.

Минут черед десять мои «мммм» и «нннн» приводят мужчину в боеготовность. Перебираемся в ванную. Он ложится на спину в горячую воду, я устраиваюсь сверху. Он поддерживает меня за ягодицы, насаживая на член.

Гонка длится, пока не устают ноги. Тогда парень подхватывает меня на руки, закутывает в полотенце и несет в спальню. Ставит раком и пристраивается сзади. Чувствую приближение оргазма. Хочу оттянуть момент. Меняем позу.

Лежу на спине, касаясь своим мокрым животом его мокрого живота. Впиваюсь взглядом в его глаза. Они серые и блестящие, как отполированный асфальт. Кульминация не заставляет долго ждать. Мужчина разводит мои руки в стороны, удерживает в таком положении, пока я бьюсь в оргазме. Подобная предосторожность появилась после того, как однажды в порыве страсти я мощно расцарапала ему спину. Паша несколько раз сильно толкается во мне и стонет.

Валяемся на кровати, укутавшись в одеяло. Делимся последними новостями. Оказывается, Пашка сменил род деятельности. Нашел стандартную работу и примкнул к полку менеджеров. Наверное, правильно. Но я ощущаю, как неосязаемая пикантная романтика по капле покидает наши отношения. Незаметно мы становимся обычными любовниками, каких тысячи в мегаполисе. Нельзя сказать, что я разочарована. Ведь я по-прежнему влюблена и летаю от восторга в минуты близости. А это главное.