Текст книги "Рассказы о домовом Антохе, инкубах и ведьмах"

Автор книги: Оксана Есипова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Оксана Есипова
Рассказы о домовом Антохе, инкубах и ведьмах

Рассказы про инкубов

Наваждение

Я увидела его лицо впервые сквозь пламя костра. Дым не давал разглядеть хорошенько, гарцующие блики туманили взор, а отскакивающие от дров горячие искорки создавали ощущение манящей опасности. Он не принимал участия в общем разговоре, но внимательно слушал, временами кивая, дружески улыбаясь, а потом как-то внезапно достал гитару и запел. Я не успела убежать в свою палатку до этого момента и потому бессильно проигрывала тихой рвущей душу мелодии, сильному твердому голосу и романтичным словам, всё сильнее влюбляясь с каждым взятым аккордом, с каждым новым его вздохом, с каждой строчкой, слетающей с губ.

А потом он догнал у меня палатки, и наши губы встретились, узнавая. И мы пропали для этой звездной ночи, для маленького палаточного лагеря, для всего мира, ожидающего от нас тысячи суетных дел. Мы выпали в параллельную реальность, где имели значения только прикосновения, запахи, нежность, сила, где проигрыш становился победой, а слава победившего падала на колени перед проигравшим. Мы любили друг друга так, словно никогда не делали этого раньше и больше никогда себе не сможем позволить. Все перевернулось, смешалось, закрутилось в нелепый узел, в котором собственные желания стали чужими, где мораль пала, стыд смешался с восторгом, а упоение стало флагом, который мы небрежно выбросили наружу.

Стоит ли говорить, что когда я проснулась на ворохе разбросанных спальников, его уже не было? Я поспешно привела себя в порядок и вылезла из палатки под жаркое солнце июня. Большинство наших уже сидели вокруг костра, завтракая разогретой в котелке вчерашней гречневой кашей. Меня уныло поприветствовали вялым поднятием рук, сил после ночного загула у народа хватило только на это. Я взяла заботливо протянутую мне тарелку, но есть не хотелось. Молча я разглядывала неприбранный лагерь, надеясь найти следы моего вчерашнего знакомого, имя которого так и не успела узнать. Пока я размышляла, как бы поаккуратнее завести разговор про интересующего меня мужчину, при воспоминании о котором моё тело мгновенно покрывалось мурашками, тема возникла сама собой.

– Кстати, а кто это так хорошо вчера пел? – спросила немного осипшая после вчерашнего Вика, – к кому приходил парень с гитарой?

Через несколько минут оказалось, что парня не знал никто. Вчера все решили, что кто-то встретил знакомого в одной из компаний, расположившихся на пляже неподалеку от нас, и тот вечерком прибежал на огонек, захватив с собой, как водится, бутылку коньяка и гитару. Впрочем, особо никого это происшествие не заинтересовало, ну пришел и пришел кто-то, наверно спьяну компанию перепутал, очень даже хорошо вышло, и выпили вместе и песни попели. Никого, кроме меня.

И когда все, наконец-то окончательно проснувшиеся, с визгом и гиканьем побежали купаться, я решила провести собственное тщательное расследование. Так как я не имею способностей Шерлока Холмса и даже миссис Марпл, то не буду утомлять вас подробностями, лишь скажу, что закончилось оно ничем. Волнующий меня незнакомец исчез бесследно. Я не знала даже его имени.

Мы вернулись в город, и жизнь потекла своей чередой. День сменялся днем, а ночь ночью. И каждую ночь я не могла выкинуть из головы то сумасшествие, что произошло с нами на берегу лесной речки перед рассветом. Каждую ночь меня била дрожь, кровь моя вскипала, а воспоминания становились только ярче. Дни же стали томительной подготовкой к безумным ночам, где я заново переживала эту сладкую ярость, продолжавшую манить меня в мир, которому я не знала названия.

Я осунулась, похудела на несколько килограмм, моя одежда повисла на мне мешком. На работе я не могла сосредоточиться и решила взять несколько отгулов. Мой руководитель, милая и умная женщина, с которой за пять лет нашей работы мы стали добрыми друзьями, внимательно прочитала мое заявление и припёрла меня к стенке.

– Рассказывай, что произошло на самом деле, – мягко, но строго потребовала она.

И я, захлебываясь в слезах и ненужных подробностях, всё рассказала. Она слушала молча, нахмурив брови, и нервно теребила ключи от своей машины, что было ей совершенно не свойственно. Выдержав паузу, она по памяти написала мне на бумажке сотовый телефон.

– Позвони. Если она тебе не поможет, то, наверно, не поможет уже никто, – печально заключила она, протягивая мне листок с номером.

Я благодарна кивнула и через десять минут уже выходила из офиса, набирая рекомендованный номер. А ещё через час я уже стучала в дверь женщины, которая согласилась срочно меня принять. Выслушав мой сбивчивый сумбурный рассказ, ведунья налила мне стакан воды и предложила погрузить меня в неглубокий транс для восстановления деталей произошедших событий.

– Милая, это был инкуб, – печально сказала она через полчаса, – прости за эту неприятную новость. Я помогу тебе избавиться от этого наваждения, но тебе придётся ходить ко мне неделю на убывающей Луне. Начнём в понедельник.

Но я уже не слушала. Избавиться? Забыть? Я не хотела ничего забывать! Мне хотелось переживать это снова и снова! Ради этого стоило жить. Вся моя жизнь была только подготовкой к этому ошеломляющему событию.

– Скажите, а я могу встретить его снова? – я постаралась скрыть от ведуньи и свои мысли и лихорадочный блеск глаз.

– Не бойся, инкубы редко покидают места привычного обитания. Он не будет специально искать тебя. Если случится быть в том месте снова – просто будь осторожнее.

– Спасибо! – я бросила на стол деньги и вылетела из квартиры. Нужно было успеть так много: уволиться, найти группу, которая собиралась в поход по тем местам, взять напрокат палатку и спальник, купить продукты. Уволиться мне моя мудрая начальница, положим, не дала, но с глубоким вздохом подписала отпуск за свой счет.

Началась моя нескончаемая походная жизнь. Я под разными предлогами примыкала к туристическим группам, чужим компаниям, биологической экспедиции, но всё было напрасно. Никто не выходил незаметно из леса, не присаживался с бутылкой к костру, не терзал сердца невыносимо красивой мелодией. Не подходил неожиданно сзади, обнимая так, что жизнь теряла свой прежний смысл, обретая совершенно новый. Лето подходило к концу, а с ним и моё терпение, и надежда. Мне стало невыносимо находиться у костра, хотя раньше я чрезвычайно любила. Сейчас же всё отравляло воспоминание его складной фигуры, сидевшей напротив меня в ту ночь. Я стала уходить гулять вдоль берега, бормоча слова, которые он шептал мне на ухо, и которые я повторяла с того дня каждый день, словно молитву.

И вот однажды, проходя по пляжу недалеко от сидевшей там незнакомой компании, я услышала знакомую мелодию. Словно завороженная, я подходила всё ближе и уже видела знакомые очертания его пленительной фигуры. Мне казалось, что я ощущаю его запах, хотя на таком расстоянии это было невозможно. Всё во мне замерло в ожидании чуда встречи, пока я не увидела девушку с блестящими от страсти глазами, сидевшую у костра напротив него. Она пожирала его глазами точно также, как в прошлый раз я. Мелодия умирала, и вместе с ней останавливалось моё бедное, только что бешено стучащее сердце.

Девушка поднялась легким движением с песка и, плавно переставляя красивые точеные ножки, устремилась к своей палатке, а мой старый неверный знакомый – за ней. Несмотря на рвущуюся вокруг меня на части нелепую ткань бытия, я про себя отметила, что гитара, которую он отложил, вставая, словно испарилась, её нигде не было. Одним движением он повернул девушку к себе, поднял за подбородок. Но я была быстрее – подбежав, так сильно ударила его по щеке, что он со стоном пошатнулся, а я тут же добавила снова. В детстве папа, так и не дождавшийся рождения сына, водил меня на бокс, а маме говорил, что на танцы, и пока моя мама сумела разобраться, в чём дело, у меня уже был первый юношеский. Так что удар у меня был поставлен профессионально.

Девушка ойкнула, и, видимо, посчитав меня законной подружкой или женой, быстро юркнула в палатку.

– Ты, – выдохнул он.

– Да! – горестно воскликнула я, собираясь от всей души врезать ему ещё пару раз.

Но он обезоруживающе улыбнулся и привлек меня к себе. Вселенная послушно раскололась надвое. Все повторилось, как в прошлый раз, мы оказались в чужой палатке, куда до нас метнулась испуганная девушка. Еще одна странность этого вечера – когда мы залезли в нее, там никого уже не было.

Я чувствовала его яд на своих губах и твердила про себя, как мантру, что мне нельзя засыпать, нельзя отводить взгляд, нельзя отпускать его ни на минуту. Я обнимала его с одержимостью идущего на смерть, и мои уста были тоже полны яда, название которому – отчаянная решимость. Когда палатка нагрелась настолько, что стало понятно, что на нас неудержимо обрушился день, он в изумлении отпрянул от меня и спросил: «Как ты это сделала?»

Тогда я ещё не знала, что колдовские чары можно разрушить, превратить инкуба в обычного человека, если провести с ним ночь, не заснув под утро. Страстные демоны, целуя жертву, отравляли её ядом. Несмертельным, но достаточным для того, чтобы жертва надолго крепко заснула. Кроме того, инкубы почти досуха выпивали всю энергию незадачливой любовницы. Шансов встретить рассвет с колдовским любовником не было ни у кого.

Кроме меня. Я по-настоящему полюбила ветреного незнакомца. Облик его так сильно отпечатался в моём сердце, что я могла вспомнить каждую незначительную эмоцию, мелькнувшую на его лице. Выражение глаз, ярость движений, прерывистость дыхания, безрассудные слова. Он не мог выпить мою энергию – я с радостью отдавала её сама, тут же до краёв переполняясь его. Что мог сделать со мной его яд, когда меня переполняла горечь осознания того, что целующий меня инкуб никогда не будет моим? Эту волшебную короткую ночь на ворохе разбросанных спальников – всю, до последней минуты, никто не мог забрать у меня. Потому что это всё, что у нас было. Я знала, утром он уйдёт навсегда, но прежде я посмотрю в его глаза, чтобы запомнить это мгновение навеки.

Он не ушёл. Мы долго лежали в объятиях друг друга, потрясённые, молчаливые и невероятно счастливые. Мой инкуб превратился в человека и остался со мной навсегда. Через полгода я узнала, что у бывших инкубов не бывает детей. Точнее, никогда раньше не было. Ведь я знаю – чтобы получить желаемое, нужно очень захотеть.

– Как мы назовём сына, любимый? – спрошу я скоро. И совсем не важно, какой будет ответ – я с ним соглашусь.

Стать человеком. Рассказ инкуба

Я вышел из леса прямо к поляне, где расположилась очередная легкомысленная компания, приехавшая с ночевкой на летний отдых с палатками. Материализация почти закончилась, и я повел загорелыми плечами, разминая их. Мне нравился человеческий облик гораздо больше демонического, потому что каждый раз я мог экспериментировать и быть кем-то другим.

Многие из моих славных товарищей столетиями не меняли привычный образ, но только не я. Кем я только не был. Помню, весёлая была ночка, когда я примерил на себя облик Джонни Деппа. Дюжина студенток мединститута отмечала девичник, и все они, включая будущую невесту, обнаженные и разгоряченные, оказались в моей палатке. Энергии от этой ночи мне хватило на полгода. Всё это время я мог спокойно заниматься своими любимыми делами, не спускаясь на эту, в прямом смысле, грешную землю для её пополнения.

Компания была разношерстной, по кругу ходили пузатые бутылки с вином и джином. Захмелевшие парни горячо спорили на какие-то глупые политические темы, обгоревшие днём на солнце девушки, в основном, помалкивали. Мне повезло – на первый взгляд, это была компания одиночек. С парочками всегда мороки гораздо больше. Не просто девушку заполучи, так ещё и парню глаза отведи! Скукота и морока.

Что же, восемь парней и десять девушек. Последнее время я обленился и просто накидывал паранджу заклинания на каждую, а потом выбирал наиболее поддающиеся жертвы. Сам процесс мне уже не доставлял того удовольствия, как раньше, и возиться с самыми красивыми, приятными, молодыми, но трудно внушаемыми не хотелось. Для конечного результата мне не важны ни внешность, ни обаяние. Мне нужна только живая энергия.

Земля была холодной, и я протянул руку в сторону, осторожно доставая из пустоты удобную пенку. Прозвучал очередной незамысловатый тост – самый удобный момент, никто не смотрит. Так, смешливая соседка справа. Я накинул на неё прозрачную дымку, она слегка завибрировала – незаметно для окружающих, но весьма явственно и очевидно для меня. Её аура засветилась не исполненными желаниями – так, так, неплохо. Ах, вот даже как? А с виду такая скромная.

Ни один из земных мужчин не может сравниться с инкубами. Мы вытаскиваем самые грязные тайные желания со дна души – и можем их исполнить. А если секретов недостаточно – в моей силе наслать такие видения, что ещё не было случая, чтобы они не появились. Немедленно. Мы даём женщинам страсть, нежность, натиск, деспотизм, поклонение и тысячи технических уловок – чтобы потом забрать всё подчистую, выпить её энергию до дна. Этот момент торжества ни с чем не сравнится. Бедные жертвы умоляли бы о продолжении. Если бы могли.

Соседка слева, строгая какая, почти не пьёт. Всё это скоро будет неважно. Паранджа легла на нее идеальным коконом, обнажая её внутренние страхи. Ничего интересного, стандартный набор. Тут и изощряться не нужно будет.

Теперь бойкая девушка напротив. Лови, дорогая. Ого, какая энергия. Она резко вскочила на ноги, не понимая, что означает такая резкая перемена мыслей и нахлынувшие воспоминания. Сядь, успокойся. Девушка послушно села, обхватив руками стройные ножки. Окутывавшая её дымка светилась, нервно подергиваясь. Теперь ты полностью в моей власти. Проверим. Тебе жарко, сними куртку. Девушка послушно расстегнула молнию и осталась в майке. Сосед удивленно на неё покосился, вечер был прохладный, даже у костра в спину сильно поддувало. Хорошо – хорошо, надеть её снова. Всё работает, как нужно.

Всё что шло как по маслу – предсказуемо, скучно, банально. Одни и те же желания, страхи, воспоминания, одна и та же физиология. Перед девятой девушкой я задумался – может, хватит? Ладно, время есть, обработаю всех на всякий случай.

Отработанным заученным движением я набросил паранджу на зеленоглазую девушку с рыжими волосами, прикидывая, чем отзовётся ее аура. Вряд ли что-то интересное –девушка казалось самой обычной. Я зевнул и достал из пустоты гитару. Пришло время! И внезапно увидел, как девушка, пристально глядя на меня, поднимает левую руку и легко рвёт паранджу, а потом нахально стряхивает её в костёр.

Да быть не может! На ведьму, что ли, нарвался? Как же невероятно она красива. Как играют на ее божественном ангельском лице отблески высокого костра, как грациозны и плавны ее медленные движения, сколько огня и жизни в глазах, как чувственны и притягательны губы. Меня захватил нетерпеливый вихрь, впопыхах набрасывающий мне сказочные картины возможного. И невозможного… Пожалуй, с ней можно было бы попробовать и это.

Я замер, гитара соскользнула с коленей. И тут я увидел боковым зрением, как рвутся мои паранджи на других девушках. А ещё хищный оскал зеленоглазой твари. Не ведьма, суккуб! Я рванулся изо всех сил и выскочил в реальный мир. Время застыло, компания замерла в нелепых позах, мы перестали для них существовать. Были только мы – я и она.

Сильная. Опытная. Я не учуял её, когда подходил, не распознал и за всё время работы. Самым безопасным было уступить ей место – она пришла первой. Можно уйти к другой компании. Вон их сколько на берегу! Лето баловало последними славными денечками, всех тянуло на природу, словно магнитом. Я колебался. Отступить – уронить честь. Дать бой? Или нет?

– Нет, останься, – она говорила, едва разжимая губы, – мне нужна помощь.

– Помощь? – сказать, что я удивился, это ничего не сказать. Нам никогда не нужна ничья помощь! Мы одиночки, мастера, ювелиры. В чём подвох?

– Займись вон той, – она кивнула на девушку в теплом синем костюме, склонившей голову на плечо коренастого бородатого парня, – мне нужно, чтобы она не мешала.

Я пригляделся, на парне не было паранджи. На остальных – тоже.

– Так отведи ей глаза. Заставь уйти, усыпи. Или заставь смотреть на вас. И займись кем и как хочешь!

Она, как мне показалось, с разочарованием покачала головой. И открылась мне. Я увидел, что она переполнена энергией, до краёв. А ещё, что она гораздо сильнее, чем я оценил вначале.

– Я хочу сама. Чтобы он полюбил во мне человека.

– Но ты – не человек! – меня начала раздражать очевидно спятившая коллега.

– Могу стать! Пока я просто отключаю способности. Хочу выиграть честно. Влюбить в себя, как это делают они. Но она мне мешает… Ходит за ним хвостом. А он слишком добрый, безотказный, чтобы прогнать.

Я потерял дар речи. Практически все люди, так или иначе узнавшие о нас, мечтали влиться в наши ряды. Разумеется, это было невозможно. Но вот чтобы наоборот!

– Ты понимаешь, что лишишься бессмертия?

– Понимаю. И потому ещё ничего не решила. Разве тебе не хотелось ни разу, чтобы они сами выбрали тебя?

– Нет! Нет! Ни разу! Какая чушь! – я не понимал, почему так злюсь на явно рехнувшуюся особу. Что-то задевало меня в её словах, хотя я осознавал, что она несёт полную околесицу. Но что?

– Если хочешь как человек, тогда разбирайся с соперницей сама, – в итоге сердито выплюнул я.

– Она не отходит от него. Могу избить её, сил хватит, но вроде бы девушки так не поступают? Первая мысль была – вырубить её и выкинуть в кусты, чтобы под ногами не мешалась. Но у людей, кажется, так не принято. Поможешь по дружбе?

– Я не друг тебе, – меня трясло. Работу испортила, чуть не вывернула меня наизнанку, лишив энергии, а теперь уйти не даёт. Она-то полная, а я – на нуле!

– Жаль, – холодно ответила она и отвернулась. Я мог уйти, но мне расхотелось. Да что со мной сегодня? Решил поиграть в человеческую дружбу и помочь коллеге?

– Ладно, – грубо буркнул я, – помогу!

Десятая девушка. Та самая, в синем костюме. Я быстро накинул паранджу, и она забилась под ней, смиряясь перед моей властью. Отодвинься от него! Девушка неохотно, но послушно отодвинулась. Встань и иди к берегу, полюбоваться Луной! Какой Луной? Всё небо в тучах. Девушка безнадёжно пошарила глазами по темному беззвездному небу и молча направилась к берегу. Мужчина проводил её странным взглядом, но окликать не стал. А её место тут же заняла зеленоглазая, придвинулась поближе, под его теплый бок. Он потеснился, и они вместе заливисто засмеялись какой-то шутке. Действительно, что ли, она ему понравилась? Или всё равно, лишь была симпатичной да уступчивой?

Я походкой барса направился за своей жертвой. Дойдя до воды, девушка покорно остановилась, развернулась ко мне. Паранджа горела ярким пламенем, полная желаний. Проносились картины, одна ярче и полнее другой, вихрь нетерпеливо закручивался, распаляя сам себя. Только вот желания все были связаны с тем бородачом.

Хорошо! Как тебе это! Я кинул первую попавшуюся под руку горсть отборных видений. Девушка поморщилась, но приняла. Находясь полностью под моим гипнозом, она не могла пошевелиться. Образы, которые я отправил ей, были для нее практически реальностью, она стала частью происходящего. Я видел, как исказились ее черты. Ей было неприятно. Хм. Попробуем поменять видения. Теперь ты королева. Всё в твоей власти, раз тебе так неприятно быть покорной. Девушка задрожала от омерзения.

Ну как я мог попасть в такую ситуацию? У костра восемь отборных девиц, уже подготовленных мной. А у этой, может, психическое отклонение? Мне что, до утра разбираться? Я пальнул в неё клубком романтических историй. Она слегка расслабилась. Но не только не наполнилась энергией, а даже не вернулась в то состояние, в котором она так по-идиотски сидела у костра с этим ничем не примечательным бородачом. Просто терпела чужое присутствие в своей ауре.

Тогда я подошел к ней, запрокинул её голову и поцеловал, выпивая те крохи, которые она ещё не растеряла. И резко сорвал паранджу. Ну что же, побуду человеком! Получу пощечину вместо энергии, вечер всё равно летел ко всем чертям с самого высокого в моей жизни обрыва. Разнообразие! Хоть какое-то за столько столетий!

Девушка отпрянула, закрыла лицо руками, но, быстро справившись с собой, повернула ко мне смелое побледневшее лицо.

– Извините меня! – у нее был мелодичный приятный голос, – я сорвалась. Обхаживала Вадима весь вечер, но всё напрасно… Даже не понимаю, как это вышло. Видимо, я решила вызвать его ревность и использовала Вас. Это совсем мне не свойственно. А Вы –джентльмен! – она грустно улыбнулась, слегка пошатнувшись (я пожадничал и отхлебнул из неё от души и теперь у нее, наверняка, кружилась голова).

Я поймал её холодную трепещущую руку и мне стало ужасно стыдно. Впервые за тысячу лет моей «карьеры» (да, я еще совсем молодой инкуб) я почувствовал горячее раскаяние и что-то похожее на совесть зашевелилось в том месте, где у людей обитает душа.

Девушка не дала мне пощечину! Очнувшись, обнаружив себя на берегу, она не обвинила меня, а подумала, что это она сама что-то сделала не так. Более того, нашла в себе силы извиниться. Конечно, после контакта с инкубом путаются мысли и состояние такое, словно ты не спал несколько суток. Но её первая реакция была такой искренней! Моя жертва так верила, что окружающие не могут причинить ей умышленно вред, что простое объяснение вроде того, что незнакомый мужчина насильно её поцеловал не пришло ей в голову.

Девушка благодарна оперлась на мою руку и оглянулась на костер, где два силуэта склонили друг к другу головы, один из них был её обожаемым Вадимом. Её рука снова задрожала в моей. Я больше не мог стоять безучастным истуканом.

– У меня здесь машина, – я постарался говорить ровно и беспечно, – хотите, я увезу Вас прочь от Вадима, от этой компании, в небольшую круглосуточную кофейню и угощу самым лучшим кофе в городе? Потом отвезу домой или, если захотите, обратно.

– Я не могу так бессовестно Вами воспользоваться! – краски возвращались на её бледное лицо, пульс начинал биться чаще, она благодарно мне улыбалась.

Знала бы ты, как я хотел воспользоваться тобой!

– Ерунда, это Вы мне делаете одолжение! Поехали! Я только возьму пару вещей.

Никаких вещей у меня, разумеется, не было, я просто хотел убедиться, что у моей коллеги всё идет по плану. Костер почти догорел, все расползались по палаткам, а я как раз застал тот момент, когда суккуб жадно целовала бородача, на которого была накинута профессионально свитая паранджа.

Справившись с волной отвращения, я пожал плечами и пошел к дороге. Нужно было еще успеть материализовать машину, прежде чем моя спутница заметит её отсутствие. Прежде чем я, возможно, приму серьезное решение.

Стать человеком.