Текст книги "Как перестать быть миллионером (СИ)"
Автор книги: Оксана Алексеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 11
– Здравствуйте, Валерия Андреевна! Сколько лет, сколько зим!
Лере осталось лишь удивиться, почему она номер Игорька все еще не удалила из списка контактов. Но его восторженный тон при звонке добавил изумления:
– Доброе утро, Игорь. У вас ко мне какие-то вопросы?
– А у вас в жизни не происходит никаких странностей?
Валерия вообще ход его мыслей не уловила:
– Вы о чем?
– Видимо, нет, – расстроился частный детектив. – Хорошо, подожду еще. И, кстати, согласен уже на десять тысяч долларов, а то вы какая-то медленная!
Лера бросила трубку. Вот ведь жук противный! Но зерно сомнений Игорек уронил, оно и начало прорастать в разные подозрения. Например, почему заведующий кафедрой так странно смотрит? На прошлой неделе ее в списках на доску почета подал, а теперь смотрит странно. Конечно, он может про себя размышлять, достаточно ли хорошо она готовит студентов к конференции, но теперь-то уже любой жест в ее сторону выглядит двусмысленно!
Или Олеся – она тоже стала немного странной. Но лучшая подруга точно вне подозрений, а небольшую заторможенность можно списать на новую влюбленность или зависть. К сожалению, она совершенно иначе смотрит на Лерин банковский счет и распоряжалась бы им по-другому. Хотя в последнее время все опять по-прежнему: девчонки делятся друг с другом всеми новостями, никакой отстраненности. В воскресенье Олеся даже сокрушалась, что случайно выдала одной бабуле о Леркиных миллионах – та коммуналку пришла оплатить, разговорились, рассплетничались, вот у Олеси случайно и вылетело. И так бедная подруга запереживала, что сразу Валерии о слабости своего неуемного языка сообщила. Но Лера прикинула, что ничего страшного бабуля, даже профессиональная сплетница, не сделает. Хотя тревога все-таки проскользнула, потому она напомнила, чтобы больше никому! При всем, болтливость подруги – это не странность, а закономерность.
Еще из жизненных странностей вспомнился Ярослав, Олесин ухажер. Вот уж кого вообще понять сложно! Но подруга окончательно успокоила, сообщив, что Яр действительно занимает высокий пост в одной фирме, а свободное время посвящает благотворительной работе – в основном на подхвате: то там поможет, то тут соберет. После такого объяснения все сразу стало на свои места, Валерия себя даже поругала за плохие мысли. Единственный момент оставался спорным – что ее дорогая, любимая, но уж слишком меркантильная подруга нашла в таком со всех сторон положительном персонаже?
Что еще припомнить? Заочник, вначале великолепно учившийся, потом заваливший экзамен, а затем его блестяще сдавший, – не считается. Игорек явно имел в виду не такую мелочь…
Вот, собственно, и все подозрительные моменты, даже смешно анализировать. Но детектив намекал на что-то конкретное! Или он просто блефовал, пытаясь выудить с нее гонорар?
На всякий случай Валерия прошлась по всем пунктам.
– Вы как-то странно на меня смотрите. Что-то случилось? – спросила сразу же у заведующего кафедрой.
– Нет, думаю о предстоящей конференции. Все-таки вы преподаватель молодой, неопытный. Валерия Андреевна, если у вас появятся вопросы – прошу, обращайтесь ко мне!
– Конечно!
Нет, этого точно можно вычеркнуть.
Следующий, вернее следующая.
– Олеся, твой Яр по рассказам такой замечательный человек! До сих пор я вообще была уверена, что богатство и душевная щедрость почти никогда не пересекаются. Я ни на что не намекаю, но у вас с первого взгляда не так уж много общего.
– Нет, ты намекаешь! – отрезала подруга. – Что я со своей моралью до его морали не дотягиваю! И все у нас прекрасно. Точнее будет прекрасно, пока рано судить!
– Я так и подумала, – произнесла Валерия и вычеркнула еще одну кандидатку из списка странных людей. – Скинешь мне его телефон? Я зарплату получила – хочу некоторую сумму на счет приюта перевести.
Олесе просьба будто не понравилась – или так показалось из-за проблем на линии, но отказать она не смогла.
Следующий по списку:
– Ярослав! Это Валерия. Надеюсь, помнишь? Я бы хотела поучаствовать в твоей работе, как могу. Мы можем встретиться?
– Если только завтра, – ответил он задумчиво. – Я сейчас очень занят – думаю, что еще можно продать… ради благотворительности. Кстати, ты умеешь скромно жить?
Валерия рассмеялась:
– Признаться, я не умею жить нескромно. Как-то даже возможности попробовать не было.
– О! – он отчего-то сильно обрадовался. – Тогда можешь приехать и дать консультацию? Мне требуется мастер-класс! Иначе в ближайшие два месяца мне грозит голодная смерть… в смысле, животным в приюте.
– Разумеется, могу, – задумалась Валерия. – Но почему ты о том же не попросил Олесю? Ведь у вас отношения!
– Только начало отношений, – он вновь поник. – Но не такое начало, где я честно признаюсь в своих слабостях.
И Валерия невольно улыбнулась. Все же не просто так ей показалось, что эти два человека очень разные. Даже Ярослав чувствует, что не все его действия новая девушка одобрит. А для Валерии никаких сложностей с этим не было! Она даже заверила смущенного молодого человека, что никому на свете не выдаст тайну о его так называемых слабостях.
Но растерялась, когда увидела, в каких условиях Ярослав живет. Элитная квартира в элитном районе, где по одним машинам на парковке можно каталог роскоши нафотографировать.
Сами апартаменты тоже вызывали культурный шок у неподготовленного человека – модный дизайн, заставленный какими-то этажерками с вазами и даже, прости преподавательская зарплата, скульптурами.
– Красиво, – кое-как и не очень искренне выдала Валерия. – У тебя, наверное, страсть к изящным искусствам?
– Была, – ответил Ярослав. – Теперь пытаюсь от нее избавиться. Я фонд хочу организовать, собственный, то есть точно знать, что деньги получат именно нуждающиеся! У меня как раз один нуждающийся на примете…
После подобного заявления Валерия прониклась им окончательно и пообещала себе, что не рассмеется вслух ни над одной статуей!
– А что за фонд? – она просто продолжала тему.
– Пока не придумал. Вот смогу купить себе хлебушка – придумаю.
И юмор у него неплохой. Как будто можно поверить, что человек живет в музее, а на хлеб не хватает. Валерия прошла в гостиную, внимательно осматриваясь и прикидывая, с чего начать консультацию.
– А кем ты работаешь, Ярослав? – это был важный вопрос, поскольку в высоких доходах сомнений не оставалось.
Но он почему-то не расслышал и продолжил рассуждать о своем:
– Машину на продажу выставил, так ни одного звонка. Такие тачки берут только очень состоятельные покупатели. А очень состоятельные покупатели не любят пробега и царапин. Я ж не ее царапал, я практически сердце свое царапал! Но на цене этот факт почему-то не отражается…
По скромному мнению Валерии, пространство вокруг было загромождено неограниченными инвестициями в благотворительность. Если взяться за дело, то до машины и руки не дойдут.
– Начнем с инвентаризации! – она перешла к привычному преподавательскому тону. – Разве нужна эта картина на стене? Да что это вообще за странная мазня?
– Картину не трогаем! – отрезал Ярослав. – Это мамина. У меня от нее остались только несколько фотографий и эта картина.
Валерия бросила на него сочувственный взгляд и выдала, чтобы не наращивать неловкость:
– Очень красиво! Никогда не понимала всякого импрессионизма, но теперь разглядела. Разумеется, такую память мы трогать не будем.
Да вот только в дальнейшем оказалось, что Ярослав вообще не был морально готов ничего трогать:
– Ты что? Я эту статуэтку с Кипра привез, память! Черт его знает, получится ли еще когда куда-нибудь выехать… И эту не трогай! Я за эту хрень два миллиона выложил – сам не понимаю, что конструкция символизирует, но выглядит вдохновляюще.
– Два миллиона рублей, надеюсь? – уточнила осторожно Валерия, отдергивая руку от хитроумного металлического сплетения.
– Рублей, конечно! Я самые дорогие вещи в других комнатах храню.
Через час у Валерии возникло желание схватиться за голову – не за свою, а Ярослава, чтобы как следует протрясти. У него же какая-то вещевая зависимость! И куда ни плюнь – то память, то вдохновение, то куча спущенного бабла, которая одновременно сочетает и память, и вдохновение.
– Мы просто не с того начали! – она решила отступить на шаг. – Перейдем к гардеробу – с одеждой, которой не пользуешься, прощаться намного легче, чем с воспоминаниями!
Гардероб лишь слегка уступал размерами гостиной. И там Валерия проявила решительность:
– Ну и зачем тебе столько деловых костюмов?
– Теперь уже про запас, – ответил Яр. – Кто знает, как жизнь сложится? Но мне будет хотя бы что надеть.
С некоторыми клиентами не помешает капля жестокости:
– Снимай с вешалки все, что не надевал три года! – Валерия замерла перед стеклянным ящиком. – Боже, а зачем тебе столько часов?!
– Как же? Если я завтра выберу тот галстук, то к нему лучше всего подходят эти часы.
– Получается, и галстук, и часы уходят компанией. Видимо, в твоем случае придется орудовать комплектами! Что еще подходит к этим часам, а?
Ярослав предусмотрительно прикусил язык, но концу вечера Валерия уже оформляла небольшой список на интернет-аукционе, а Ярослав тихонько плакал за ее плечом, но внимал словам гуру:
– Неужели ты не чувствуешь облегчения, Яр? – подбадривала она. – Во-первых, ты превращаешь склад ненужных вещей в жилой дом! А во-вторых, подумай, сколько средств ты выручишь на свой будущий фонд! Притом уровень твоей жизни ни капли не изменится. Поверь, носить одни и те же часы, самые любимые, – это ничуть не хуже, чем носить разные!
– Да тебе-то откуда знать?
Вопрос прозвучал без агрессии, ведь Яр действительно пытался проникнуться новой атмосферой. И слушал Валерию все внимательнее и внимательнее – вот ведь она, счастливая, довольная собой девушка, живет и не думает о том, чего у нее нет. А у нее вообще ничего нет, кроме миллионов долларов на счету, которые она все еще не распаковала, судя по застиранным джинсам! Но даже она была не главным ориентиром, а скорее Мирослав – у того как-то никогда не наблюдалось несдержанности в потреблении, притом он вряд ли от этого страдал. И из всех этих сопоставлений Ярослав мог поверить в вывод Валерии – ему надо избавляться не столько от ненужного хлама, сколько от желания копить этот самый хлам, которым он закрывал все душевные дырки.
– Стоп, ты куда?! Мы еще мою коллекцию книг не просмотрели!
– В другой раз, Яр, – Валерия улыбнулась. – Уже очень поздно, а мне утром к первой паре.
– Я тебя подвезу, пока у меня еще есть машина, – Ярослав смирился. – И когда будет другой раз? Чувствую, что мне еще и рацион питания надо пересматривать – как-то же ты выживаешь на свою нищенскую зарплату!
– Когда-нибудь будет, – заверила Валерия, хотя высокомерие в последней реплике ей очень не понравилось. – И я уже показала путь, дальше ты и сам справишься. А когда откроешь свой фонд – не забудь напомнить мне сделать взнос! Невозможно не участвовать, когда видишь, как другие вовлечены в благое дело!
– Именно с этой мыслью я сегодня и усну, – мечтательно протянул Ярослав.
Валерия уже в своей малюсенькой квартире расхохоталась. Живут же люди! И как странно некоторые устроены – ну кто в здравом уме хватался бы двумя руками за статуэтку василиска только потому, что она очень хорошо сочетается с каминной кладкой? У самой Леры вряд ли есть навык разбираться в произведениях искусства, но она бы и кладку отковыряла, будь ее воля. На самом деле она не очень верила в удачную продажу всех лотов – немного найдется в мире людей, которые заплатят такие же деньги за безделушки. Или найдется? Но она со своей стороны большая молодец – помогает и без того прекрасному человеку становиться еще лучше!
Ярослав тоже хохотал – уже в своих хоромах. Как удачно все сложилось! Его неловкость, его неумение очаровывать и даже его нежелание считать деньги в прошлом стали огромными козырями! Валерия после всех подобных «психотерапий» рассмотрит в нем именно того человека, которому можно доверить огромный взнос – в случае, если она не найдет деньгам более достойного применения. А она не найдет – уже видно, что она даже думать в этом направлении не умеет. Олеся в этом была права, хотя Ярославу долгое время не верилось. Такой идеалистке надо дать очень возвышенный повод, чтобы она раскошелилась. Мирослав же может отгрызть себе локти – у пройдохи не осталось ни единого шанса.
У пройдохи шансы оставались, он тщательно планировал будущую операцию. К сожалению, спешить нельзя – Олеся закинула первую удочку, придуманная бабуля как раз в этот момент разносит сплетни по всему району, плюс сама Валерия должна успокоиться, что отзыва денег так и не дождется.
Сходки клуба безымянных алкашей он не пропускал, хотя там старался по возможности называть эти встречи иначе. С одной стороны, ему очень нравилось самоощущение на фоне полных неудачников. Если бы у Мирослава наблюдались проблемы с самооценкой – он бы уже исцелился. С другой стороны, именно в этом коллективе не водилось молодых красоток, что не отвлекало его на посторонние мысли. Он бы вообще всех симпатичных представительниц прекрасного пола с улиц города удалил – ходят себе и не подозревают, как парням с хорошим зрением жизнь портят. Но всех этих мер было недостаточно, сердце рвалось к огню.
– Валерия Андреевна! Как удачно я вас здесь встретил!
– Мирослав? – Валерия обернулась и попыталась упаковать булочку в салфетку поглубже. – Удивительная встреча, и правда. Особенно в университетском буфете. У вас снова возникли вопросы?
– Нет! – обнадежил он. – Я куплю вам кофе?
– Куда мне два? – Валерия махнула стаканчиком.
– Вон к тому столику! Я просто обязан сказать вам нечто очень важное – это совет куратора!
– Какого еще куратора?
– Идем, идем к столику! – у Мирослава вообще были сбиты понятия о тактичности, но для Валерии это не стало новостью. – В общем, я должен был найти увлечения, любые радости в жизни и выставить их на передний план! Так вот я думал очень долго и понял, что самый настоящий азарт вызвала во мне именно геодезия. Да я ничем столько времени не умел заниматься! Вам это понравится, Валерия Андреевна, геодезия – это лекарство. У моего куратора глаза на лоб полезли от радости, когда я ему об этом рассказал!
В принципе-то, Валерия была с ним согласна, она других людей иногда понять не могла, как же им науки неинтересны, но рухнула на стул и уставилась на симпатичное улыбчивое лицо, подбирая слова. И убрала в сторону всю официальность, чтобы спросить как можно мягче:
– Мирослав, вы лечите наркозависимость?
– Нет! Но зависимость.
Валерия приняла во внимание его нежелание раскрывать подробности – в конце концов, это не ее дело. И если человек решает проблему – любую проблему – то он уже на верном пути. Потому она мгновенно вовлеклась в разговор всеми эмоциями:
– Дело не целебной силе геодезии, Мирослав. Я думаю, что сработает с любыми науками – теми, которые вам близки!
– Если только их преподают такие же хорошенькие учителя… – вырвалось у него.
Но Валерия уже понимала, почему он так зациклился на комплиментах – ведь не только она одна их получала:
– Вы просто перемешиваете эту страсть к учению с человеком, который является его олицетворением!
– Может, вы и правы, – медленно произнес Мир, но прекратить улыбаться никак не мог. – Куратор сказал, что я обязан поблагодарить всех, кто мне помогает. Вы в этом списке оказались единственной.
Его глаза неуловимо менялись – Лера это только теперь заметила. Широкая, белоснежная и какая-то отработанная улыбка, но взгляд серьезный, пристальный. Этот взгляд только и выдавал, что он вкладывал в слова чуть больше важности, чем звучало в интонации. И Валерия не могла это проигнорировать:
– Мирослав, я вам тогда тоже искренне признаюсь. У меня, конечно, немного опыта работы, но ваши слова – это самое приятное, что я когда-либо слышала. Я действительно желаю вам больших успехов в учебе. Знания – это намного лучше, чем… любая другая зависимость.
Его глаза стали еще пристальнее, а голос кашемировым – Мир им будто вообще ее как теплым шарфом заворачивал:
– Валерия Андреевна, я умею быть самым приятным собеседником из всех, кого вам доводилось встречать. Так почему бы вам не попробовать дать мне шанс? Станьте мне другом – и все скучные моменты в вашей жизни перестанут быть скучными. Вот за это я ручаюсь.
Валерия от неожиданности нервно сглотнула. Что-то немыслимое все-таки происходит – уже второй раз подряд за одну неделю разные люди назначают ее своим психологом. Она профессию не ту выбрала? Или подсознательно притягивает всех людей с закидонами? Один сам вещи не может выкинуть, второй – найти дружескую компанию из своего круга. И глядит-то как! Будто от ее отказа он сразу пойдет накачиваться наркотой. Или чем он там накачивался?
– Ну я… не знаю, – растерянно пролепетала она. – А что это означает? Мы будем каждый день встречаться в этом буфете?
– Начнем с того, чтобы обменяться номерами телефонов – так друзья и поступают.
– Вы вот прямо сейчас немного похожи на маньяка, Мирослав, – отметила Валерия. – Вы в курсе, что у вас глаза при улыбке не улыбаются?
После этого он и ртом перестал улыбаться – неожиданно, хотя стало выглядеть гармоничнее.
– Никакой я не маньяк, конечно. Просто стараюсь не упустить из жизни хорошего человека.
– Уверена, так все маньяки говорят!
– Только самые сексуальные из них, – отшутился и снова растянул губы в привычной улыбке. – Ну же, Валерия Андреевна, покормите внутреннего педагога – меня ж воспитывать и воспитывать!
И Валерия сдалась, уверенно кивнув. Не только потому, что не придумала причины отказать, просто иногда – совсем изредка – ей тоже требовалась другая компания, отличная от профессоров и Олеси. Именно последняя называла Леру зашоренной, но на самом деле она не такая – ей многое в жизни интересно, и она как минимум сейчас не упустила возможность расширить круг знакомых.
Мирослав за эту встречу себя не ругал. В конце концов, милая Валерия наконец-то клюнула на манипуляцию, то есть можно засчитать прорывом. Но после этой живительной встречи он сорвался. Наплевал на риски, пересчитал остатки денег, вызвал проститутку. Внимательно осмотрел, решая в уме, не конфетка или вообще не конфетка. До того, как смог сделать вывод, жрице любви хватило ума открыть рот:
– Мы шо, так и будем в прихожке топтаться? Ой, это твоя хата? Шикардос!
После поставленного голоса и умной речи любимой преподавательницы фразы прозвучали как железом по стеклу. Мирослав посмотрел еще раз, вздохнул, выгнал, открыл учебник. Введение! Ух ты, аж мороз по коже от волнения! Отодвинул учебник, взял сотовый телефон, набрал куратора и обматерил того на чем свет стоит. Закончил самым разумным поводом своей ярости:
– Вы же мне одну зависимость на другую поменяли! Я же теперь… как ботаник от учебы тащусь! Скоро побегу очки с круглой оправой покупать!
Но куратор был прожженный, его истерикой из себя не выведешь:
– В первое время дисбалансы неизбежны, Мирослав. Гиперкомпенсация отсутствия привычных паттернов. Придется перетерпеть этот период, а потом все гармонизируется.
– Вы там с бумажки читаете?!
– Ну да. Я сам таких слов сроду бы не вспомнил. Помогло?
Мирослав зарычал, отключил вызов и вернулся к учебнику – приятное завершение дня он после такого стресса заслужил. А потом все действительно гармонизируется! Он вернет свои деньги и сразу за ними – увлечения. Если же к тому моменту психические изменения будут необратимы, тогда придется закончить один универ, потом другой, а потом жениться на Валерии, чтобы учеба вообще никогда не заканчивалась.
Глава 12
Теперь уже и сам Мирослав спешить не хотел: томительное ожидание – часть процесса удовольствия. Олеся производит впечатление хорошей актрисы, а Лера вряд ли будет долго думать, кто важнее – лучшая подруга или деньги, но в случае тяжелых уголовных преступлений, наподобие похищения, из-за любой непредусмотренной крупицы все может вылететь в трубу. И раз уж Валерия согласилась с ним по-дружески общаться, то томительное ожидание приобретало дополнительные смыслы: изучить ее лучше, попытаться предугадать реакции и, если дело не выгорит, остаться вне всяких подозрений и все еще с шансом на новую попытку подбить клинья. Брачный договор определенно был лучшим исходом, чем полная пустота в кошельке. Да и идея эта с каждым днем казалась все менее абсурдной – разумеется, никогда раньше Мирослав не считал себя подходящим для семейной жизни, но если он когда-то и решит жениться, то именно на такой девушке – баснословно богатой и с которой всегда будет о чем поговорить. Идиотизмом было бы ждать от него супружеской верности, но Валерия умеет относиться ревностно только к своей работе, потому даже не заметит.
И поскольку Валерия стала для него самым большим триггером, Мирослав хотел видеть ее все чаще и чаще. После недолгих колебаний она согласилась все-таки перекусить вместе в кафе после ее пар – Мирослав выбрал дешевое место: и потому, что деньги иссякали быстрее, чем он мог себе позволить, и потому, что интуитивно догадывался – на эту девушку впечатление можно произвести без дорогостоящих выкрутасов. Так даже проще – Валерия будет чувствовать себя увереннее.
Она пришла с трехминутным опозданием – хорошенькая даже со своим немодным пучком. Мирослав заранее продумал все темы, чтобы разговор ни разу не застопорился. И начало было довольно успешным:
– Да, отец был одним из основателей, а мне всегда казалось, что уж я-то могу о будущем не беспокоиться. Но, видимо, повзрослел, понял, что и сам по себе должен чего-то стоить. Не хвастаться же всю жизнь только фамилией.
– Мирослав, а я ведь практику у вашего отца проходила! – вспомнила Валерия. – Даже лично несколько раз видела, но толком не общались. Как он поживает? До сих пор работает?
– Укатил на заслуженный отдых, – вспомнил Мир о неприятном. Снизил тон и выдал просяще: – А может, уже на ты перейдем? Иначе так и будем чувствовать себя в лекционной аудитории, а не в самом начале дружбы.
Она смутилась, но все же кивнула. Итак, очередная защитная граница пала – вот оказывается, каких побед можно достичь терпением! Какая там была следующая тема? Да, надо будет упомянуть про сложность высшей математики – и как смешно Мирослав перепутал на экзамене термины. Валерия рассмеется – это будет означать падение следующей границы. Смеющейся девушке уже нечем морально защищаться! Ему уже до дрожи хотелось, чтобы ей наконец-то расхотелось от него защищаться.
Но посередине предложения – как раз в тот момент, когда Лера уже почти издала смешок – его перебил звонок сотового. Проигнорировать он не мог, вызов был от начальника отдела. Чего ему спокойно на работе не сидится? Мир же наплел, что надо срочно в институте… он не помнил, чем точно отговорился.
Но уже первая фраза вернула Мира на землю:
– Ты уволен! Понял меня? Несколько лет выносил твою лень, но мое терпение лопнуло!
Мирослав нервно сглотнул, глянул бегло в окно, затем в проход между столиками, как будто именно там шефа и собирался разглядеть.
– Геннадий Константинович, – он попытался собраться. – Вы о чем говорите? Я же в последние недели старался изо всех сил.
– Вот именно, что в последние недели, а до тех пор балду пинал! Я-то решил, что ты изменился, наконец-то превращаешься в достойного сына своего отца, после получения вышки тебя можно и по карьере продвигать, но…
– А может, не надо продолжать? – перебил Мир. – До сих пор мне нравился ход ваших мыслей.
Но начальник отдела уже разошелся – вероятно, еще до этого звонка:
– Но ты такой же наглый болван, каким всегда был! Я ведь поверил тебе! Хорошо, что Ярослав Петрович заглянул, удивился, что тебя снова нет, а потом подсказал позвонить в институт. Я и позвонил. И представляешь, никаких установочных лекций для заочников сегодня не проводится! Ни на одном факультете! Ты просто лживый, ленивый, легкомысленный лоботряс!
– Сколько эпитетов на букву «л», – заметил Мир. – Добавьте еще «любимый», чтобы получился комплект.
– Чтобы сегодня же явился в офис за расчетом, бывший стажер! – отрезал Геннадий Константинович. – А сверху я тебе в трудовую еще и запись припечатаю, что уволен в связи с систематическим невыполнением должностных обязанностей! Попробуй потом устроиться на приличную работу!
Мир тоже взвился:
– Да он же меня подставил! Неужели не ясно?! Сукин сын просто меня поймал в минуту слабости! А когда он сам на последнем совещании присутствовал, когда своими руками отчет составил, когда…
– Хватит, – Валерий Иванович закончил, как бетоном придавил. – Ярослав Петрович не в моем подчинении, а ты был в моем. Как мне нравится это слово – «был». – Мужчина вдруг изменил интонацию и заговорил почти ласково: – И прими добрый совет напоследок – прекращай винить в своих проблемах кого-то еще. Подумай и найди уже настоящего виноватого.
Мирослав медленно оторвал сотовый от уха и дрожащей рукой положил на столешницу, не находя в себе сил вернуться в реальность. Настоящий виноватый был очевиден, даже думать не пришлось. А ведь Мир постоянно подозревал, что Ярослав, как минимум, проверяет его отсутствие на рабочем месте. И последних трудовых усилий не хватило, чтобы прикрыть обман. Просто таких обманов, как и обычных прогулов без объяснения причины, накопилось достаточно. Пока отец еще работал в офисе, безответственность Мира особенно не мусолили, но теперь все иначе. И Яр попал в яблочко. Гад! И это называется перемирием? Скотина! Не-ет, Мир выживет, заберет все деньги и будет хохотать, наблюдая, как брат в нищете от голода умирает.
Хотя для начала самому бы от голода не умереть. Мирослав с трудом поднял голову, мутно осмотрел фигуру официанта – молодого пацана в синей футболке с эмблемой. Тот не выглядел счастливым, хотя и улыбался клиентам. Вот, кажется, и есть ближайшее будущее Мирослава… Хотя нет, на должность официанта еще могут и не принять с сокрушительной резолюцией бывшего работодателя.
– Мирослав… Мир! – Валерия позвала уже не в первый раз. Он сфокусировал зрение теперь на ее лице. – Случилось что-то ужасное?
– Уволили меня, – у Мира не хватило сил, чтобы придумать другое.
– Тебя? За что?! – она поддержала, как умела.
– За… – Мир не закончил. Не объяснять же, что как раз за эту дружескую встречу. – Неважно.
– Но ты же сын Махалина… – Лера непонимающе хлопала ресницами. – Мне казалось, что уж у тебя-то связи позволяют вообще не работать, а только зарплату получать.
Так оно и было, милая Валерия, так и было. Ровнехонько до рокового поворота судьбы в сторону Мальты. Но девушка не унималась – пыталась сказать хоть что-то утешительное:
– Прямо сейчас пойдем погуляем! – прозвучало почти строго. – Успокоишься, и вместе подумаем. Всегда найдутся варианты! О, кстати, у тебя ведь, кажется, брат есть? Старший или младший? Действительно ли близнец?
Брат. Мира это слово ударило сверху по голове. Валерия заметила, как он сжался, и вернулась к главной теме:
– Да, для начала проветримся! Я заплачу за заказ – не спорь! За твой счет обедаем в следующий раз – не отвертишься! – она и улыбку изобразила, чтобы атмосферу разбавить шутливостью.
Но последнее заставило Мира пережить еще один удар сверху. Еще никогда – за всю его бурную молодость – за него не платила девушка. К подобным вещам он относился со скрупулезностью самого профессионального обольстителя, и это кредо было нерушимо: кто девушку угощает, тот ее и танцует. А Мирослав больше всего на свете любил танцевать девушек… До сих пор. Вот бы на Мальту приземлился какой-нибудь метеорит, чтобы разбабахать там все до пылинки…
Валерия от его вида окончательно испугалась, потому Мир заставил себя немного собраться и прохрипеть едва слышно:
– Нет, отложим прогулку. Мне сейчас на работу надо.
– Документы забрать? – она закусила губу, будто сама от его горя была готова всплакнуть.
– Да. И не только. Там еще один человек ждет моего внимания – я ему только что сильно задолжал.
Она не особенно поняла смысл, но задерживать, конечно, не стала.
Мирослав всю дорогу размышлял над планом мести – он не сможет спать, есть и даже учиться, пока Яр остается на своем посту! У них перемирие! То есть все должны быть в равных позициях.
Но перед офисом додумался до другого, набрал Олесю:
– Надеюсь, ты не занята на следующей неделе? А то я тебя похищаю.
– Поспешишь – людей насмешишь, – ответила та и зачем-то повторила криком: – Поспешишь – людей насмешишь! Чего так смотрите? Видите, я по телефону разговариваю! Ждите! – и снова обратилась к нему тише: – Я тебе уже объясняла, что надо выждать – лучше всего несколько месяцев. Иначе Лерка будет переживать, что все еще не может брать деньги! Тебе что надо? Результат или побыстрее? Мне лично нужен результат – я его уже расписала!
– Хорошо. Через пару недель, – выбрал Мирослав средний, как ему показалось, вариант.
В свое крыло не пошел – свернул в другое, чтобы душу успокоить.
– Надежда Ивановна! – рявкнул на секретаршу. – Этот у себя?!
– Этот у себя, – монотонно ответила она, не отрываясь от компьютера. – В последнее время изображает рвение. Аж смешно смотреть.
Мирослав шагнул было в сторону кабинета брата, но замер и снова повернулся к секретарскому столу.
– А зачем же вы смотрите, Надежда Ивановна? – он прошептал заговорщически. – Не пора ли уже начать говорить? Вы ведь лучше всех здесь знаете, что из него такой же маркетолог, как из меня – космонавт!
– Знаю, – она и не думала отрицать. – Но хороший секретарь о таких вещах только думает, а не разносит по всему зданию.
– Вы – не хороший секретарь, Надежда Ивановна, – все-таки природа Мирослава брала свое, и это добавляло всем его речам убедительности прожженного манипулятора, – а лучший. Все эти годы вы выполняли не только свою работу, а заодно и своего шефа. Притом он получал свою зарплату, а вы свою. Я не прав?
– Правы, конечно, Мирослав Петрович, – она глянула на него снизу уже задумчиво. – Но есть такое понятие как «профессиональная этика». Вам, обоим Петровичам, оно не слишком знакомо, потому могу объяснить…
– В другой раз объясните, – перебил Мир. – А пока я вам расскажу о понятии «производственная эффективность». Вы своим молчанием не только себя подводите, а всю организацию. Знаете, что я обязан сделать как ответственный человек? Заявить о вашей неблагонадежности.
– О моей?! – она задохнулась, но больше от удивления, чем возмущения.
– Разумеется. Уверен, что хоть одну подпись за него, но вы подделали. Скорее всего далеко не одну. А сколько вы отчетов и докладов за него написали, не имея на то ни разрешения, ни соответствующего образования? При всем уважении к вашему опыту, Надежда Ивановна.
