Текст книги "Пять лет (СИ)"

Автор книги: Оксана Алексеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Пять лет
Оксана Алексеева

Пять лет

Глава 1

Еще до того как открыть глаза, я перекатилась на спину и с удовольствием потянулась. И только потом разрешила себе встретиться с утренней реальностью. Однако увидев незнакомую обстановку, мгновенно напряглась, а в голове сначала медленно, но с каждым кадром ускоряясь, замелькали ночные воспоминания. С нарастающим, как поднимающееся цунами, осознанием повернула голову и увидела спящее рядом тело.

– Ты-ы-ы?! – сама вздрогнула от резкости собственного крика.

Он открыл один глаз и сонно пробурчал:

– Че так орать-то?

Последние капли понимания раздавили без надежды на пощаду. Коршмарный сон... Ужас! Как говорят современные школьники, жесть полная. Я переспала с собственным учеником. Как такое могло произойти? Со мной?! Отмотала историю еще немного назад, чтобы отыскать тот самый момент, после которого я улетела в пропасть.

Вчера я встречалась с друзьями. Подобные вылазки в рестораны или бары наша дружная компания осуществляла раз в несколько месяцев – привычный ритуал, на время выдергивающий каждого из рутины взрослой жизни. Вот и вчера мы весело отдыхали, потом одному из наших позвонил знакомый и пригласил всех к себе. И мы, уже порядком поддатые, дружною гурьбой оказались совсем не против продолжения. Приехали в указанное место и обнаружили, что в довольно большом двухэтажном доме протекает настоящий бедлам: полчища незнакомых шумных людей, оглушительная музыка и море спиртного. Наша компания мгновенно приняла вызов и растворилась в бушующей толпе, которая, как мне казалось, только продолжала увеличиваться. Андрей и Настя, мои самые старинные и самые близкие друзья, которые являлись парочкой чуть ли не с самого детского сада, уже зажигательно танцевали нечто, издали напоминающее вальс, посреди большой гостиной. На время выпав из-под их неусыпного контроля, я нашла себе относительно тихое пристанище недалеко от входной двери.

И сразу столкнулась с очередной группой гостей, которые заполняли этот дом почти непрерывным потоком. С неприятным удивлением узнала одного из новоприбывших. Он учился в той самой школе, где я уже второй год работаю учителем русского языка и литературы. Но Дима излишнего удивления не выказал и вежливо поздоровался, а я, скрыв смущение, ответила на приветствие. Похоже, одиннадцатиклассник ничего сверхъестественного в моем лице или неоднозначной обстановке не увидел, потому что без комментариев пошел здороваться с остальными, большинство из которых уже приветственно окликали его. Стряхнув оцепенение от неожиданной встречи, я решила тоже не зацикливаться. Да и что тут страшного? Никто же не думает, что учителя свои выходные проводят с тем же самым выражением лица, что и уроки? Стриптиз я тут на столе не танцую, а то, что немного под хмельком – тоже в пределах понимания. Неформально мы с этим парнем до сих пор не общалась. Он был обычным хорошистом, и если вытворял что-нибудь эдакое, то это терялось на фоне выкрутасов Влада и Славы – близнецов, которые учились в том же 11 «А».

Ко мне в очередной раз подошел незнакомец с целью «узнать друг друга поближе». И он был так нечеловечески пьян, что я решила мгновенно ретироваться к месту скопления разумных существ. Андрей с Настей вытанцовывали уже фантасмагорическую кадриль, и привлечь их внимание шансов не было. Выскользнув из хмельных объятий внезапного ухажера, метнулась в сторону и опять столкнулась с Димой.

– Пристают? – весело спросил он.

Я просто улыбнулась в ответ, а парень добавил:

– Могу рядом пока постоять. У меня талант – отпугивать мужиков.

Кивнула и отступила в затемненный угол огромной гостиной, озираясь в поисках преследователя, который как будто растворился в воздухе. А мой ученик встал рядом.

– Дима, я чувствую себя неловко, – решилась я обозначить свое мнение о текущей ситуации, хотя алкоголь сильно притуплял смущение, и сказано это было, скорее, для проформы.

Тот только отмахнулся:

– Да перестаньте, Елена Александровна! Я никому не скажу, если вы из-за этого переживаете. Это будет нашим маленьким секретом, – он даже подмигнул, чтобы подчеркнуть драматизм сцены, но получилось это как-то без озорства. Как будто он, действительно, всю эту ситуацию не находил излишне занимательной.

Я издала короткий и немного нервный смешок и только теперь заметила, что Дима держит в руках маленький пластмассовый стаканчик.

– А тебе еще не рано пить?

– А вам еще не пора отключить режим училки? – на этот раз в его ухмылке проскочило настоящее веселье, но тут же добавил примирительно: – Это уж точно не первое, что я сегодня пью.

Он сделал небольшой глоток. Я же почувствовала, как внутри окончательно выходит из оцепенения пьяный педагог, на глазах которого учащийся средней школы творит непотребства, поэтому выхватила у него стаканчик.

Он удивленно воззрился на меня и после театральной паузы ехидно произнес:

– И что вы с этим будете делать?

– Как что? Мне-то можно, – сказала я и выпила все до конца. Обычное пиво. Уж от такой дозы я точно не умру, зато спасу ребенка от злоупотребления.

Дима равнодушно пожал плечами и снова расслабленно облокотился на стену. Спросил, с кем я пришла, и мы теперь вместе смеялись над ча-ча-ча в исполнении моих самых старинных и самых близких. Андрей и Настя куролесили уже в самом центре танцпола под всеобщий одобрительный крик. Вечеринкой они наслаждались по полной, раз так надолго позабыли обо мне. Вообще-то, сюда со мной приехала не только эта сумасшедшая парочка, но остальных своих товарищей по попойке я отыскать глазами в толпе не могла. Дима, как выяснилось, был другом младшего брата хозяина дома. В процессе легкого трепа я окончательно успокоилась.

Но вдруг что-то резко изменилось, как будто накатила жаркая волна: неожиданно стало душно, кровь прилила к щекам. Все-таки я превысила свою дозу спиртного, которое теперь заставило о себе вспомнить и пожалеть. Даже Дима смог заметить изменение моего состояния и нахмурился.

– Елена Александровна, все в порядке?

Я кивнула, но решила, что пора отыскать своих друзей и намекнуть, что пора и честь знать. Дима, правда, мое намерение расценил неверно – взял меня за локоть и направил в одну из комнат со словами:

– Просто отдохните от этого шума.

Он цыкнул на обитавшую там парочку, и те мгновенно испарились. Это произошло слишком быстро, чтобы я успела возразить.

– Я оставлю вас, закройте дверь изнутри и немного отдохните. Вон там ванная есть, – сказал Дима и, снова взглянув на меня, добавил: – У вас лицо слишком... красное. Вы не заболели?

Точно! Я заболела. В моем состоянии явственно ощущались симптомы гриппа. Просто выпитое не дало возможности это почувствовать сразу.

– Мне нужно домой! – сказала я и шагнула по направлению к выходу.

Дима схватил меня за плечи, и от этого прикосновения закружилась голова.

– Подождите, я провожу вас, вы совсем неважно выглядите, – проговорил он, все сильнее хмурясь. – Где ваша куртка?

Но вникнуть в смысл его слов было невозможно. Я могла только чувствовать, как его пальцы сквозь ткань прожигают кожу.

Тяжело дыша, я смотрела в его глаза. Как я раньше не замечала, какие серые, какие сумасшедше серые у него глаза? Не видела, как небрежно светлые волосы падают на лоб... Он наклонился совсем близко к моему лицу, пристально всматриваясь, чтобы оценить состояние, и тут же отпрянул, почувствовав двусмысленность положения. Но даже мимолетная близость его губ вывернула мне рассудок наизнанку. Я плохо помню, что было дальше. Но лучше бы не помнила вообще ничего.

Помню, что потянулась к нему первой и не оставила ему шанса: он сдался через пару секунд. Помню, мы целовались с такой бешеной страстью, что чуть не рвали друг на друге одежду. Помню, как оказались в постели. Помню, что я вытворяла и что вытворял он. Помню оргазм – первый в моей жизни, но это ощущение я уж точно не смогла бы ни с чем перепутать. Помню, что мы точно не остановились на одном разе...

Коршмарный сон... Ужас! Жесть полная. Я переспала с собственным учеником. Раз несколько...

Я села и натянула одеяло до самого подбородка, а потом закрыла пунцовое лицо руками, не находя сил унять нервную дрожь. Конечно, я выпивала и раньше... Но такое поведение вообще не вписывалось в мой характер! Никогда, ни при каких обстоятельствах я не вела себя подобным образом. К тому же вчера я и не была настолько пьяной, ведь даже похмелья не чувствую!

– Лена... Лен, ты не кипишуй... – раздался сбоку его голос.

Я заторможенно повернула голову. Его тело, как и мое, было прикрыто одним лишь одеялом. Это что у него на шее, засос? Кошмарный сон...

– Какая я тебе Лена?! – я чуть не захлебнулась собственным раздражением.

Он иронично изогнул бровь и повторил тем же спокойным тоном:

– Елена Александровна, вы не кипишуйте.

Хотелось орать, рвать на себе волосы, забиться в угол и расплакаться, расцарапать ему лицо. Но вместо всего этого, я сцепила зубы и попыталась взять себя в руки. Насколько это вообще возможно в подобной ситуации.

– Я... – сказала, когда смогла выровнять дыхание. – Я вообще не понимаю, почему так произошло.

Краем глаза я видела, что он так и продолжал лежать на спине, подложив под голову руку, не меняя позы.

– Они мне что-то подсыпали в пиво, – прокомментировал в потолок.

От удивления я на секунду перевела взгляд на его лицо и тут же снова отвернулась.

– Точно, – тем же ровным голосом продолжил Дима и после секундной паузы уже громче: – Вы только не подумайте ничего! Я сам только сейчас допер. И почему я не заподозрил ничего такого, когда Никита мне с хитрой рожей тот стаканчик всучил... А на алкоголь подействовало... так сказать, по полной программе.

До меня дошел весь смысл сказанного, но это вызвало только новый приток ярости:

– Вы тут что, дебилы малолетние, постоянно так развлекаетесь?!

В тоне его голоса мой гнев не находил ни малейшего отголоска:

– А вы думали, мы по выходным Анну Каренину обсуждаем? Всяко бывает. Поржать над другом – святое дело. А я, лох, уже второй раз на это попадаюсь.

– Да неужели? И как же это было в первый раз? – язвительность – самая продуктивная форма злости.

Он засмеялся тихо, и я снова мельком взглянула на него, успев отметить, что улыбаясь, он прижимает кончик языка к правому клыку. Никогда раньше не замечала за ним такой привычки.

– В первый раз пять часов подряд дрочил в ванной. Вчера все прошло явно лучше.

Я на пару секунд закрыла глаза, преодолевая поочередно приступы злости, а потом стыда.

– Ты... – я никак не могла заставить себя назвать его по имени. – Я выпила все твое пиво! Ты сделал малюсенький глоточек! Ты-то с чего сорвался?

– Елена Александровна, – голос стал уж совсем неуместно мягким. – Вы думаете, что в моем возрасте нужны возбудители, чтобы сорваться? – очевидно, он просто издевался.

Хотя, если заставить себя задуматься, его-то винить, действительно, не за что. Я сама должна была думать, а не полагаться на его подростковые гормоны.

– Едрить, как стыдно! Позорище... Какое позорище... Меня в тюрьму надо... – провыла я, не сумев совладать с очередным приступом паники.

– Это вы сейчас Достоевского процитировали? Монолог Раскольникова? – он насмешливо поймал мой яростный взгляд и тут же попытался успокоить: – Ну, перестаньте уже. Не грузитесь, с каждым может случиться.

Конечно, он не способен понять постигшую меня трагедию. Я качалась из стороны в сторону, погрузив пальцы в волосы. Он долго наблюдал за моими терзаниями и вдруг спросил:

– Вы так расстроены, потому что у вас есть кто-то? И получается, вы ему изменили?

Я отрицательно покачала головой.

– А наши девчонки говорили, что вы встречаетесь с Игорем Санычем. Они вроде даже видели вас вместе, – в его голосе слышалась спокойная задумчивость.

– Не-е, – ответила я. – Он вообще гей.

– Да ладно! – Дима аж присел.

Я слегка улыбнулась от такой реакции. И только теперь до меня дошло, что он успешно меня отвлек от погружения в себя.

– Об этом никому не говори! – и тут же исправилась: – Ни о чем никому не говори!

– Хорошо. Пусть наши девочки продолжают лить слезы по брутальному физруку, – он рассмеялся, но снова взглянув на меня, успокоился. – Да правда, хватит уже себя корить. И не посадят вас, потому что я совершеннолетний.

Не посадят?! Если это его успокоительная стратегия, то она больше похожа на открытую насмешку!

– Заткнись, – буркнула я.

Но он никак не унимался:

– Да я серьезно. Авария в шестом классе, я поэтому год пропустил, – он вытащил ногу из-под одеяла и продемонстрировал огромный красный шрам на бедре. Я судорожно сглотнула, потому что уже видела это... ночью.

А сейчас лицезреть его голое бедро мне нужно меньше всего на свете! В который раз резко отвернулась, на глаза так и пытались навернуться слезы отчаянья. Почувствовав осторожное прикосновение к руке, дернулась от неожиданности.

– Елена. Александровна, – отчетливо и впервые с едва уловимым раздражением произнес он. – Ничего. Страшного. Не. Произошло.

Мне хотелось выть от безысходности, но истерику пора было заканчивать, поэтому я почти решительно взглянула на него. Но увидев, что он подкуривает сигарету, спросила неожиданно для самой себя:

– Ты куришь?

Он рассмеялся, запрокинув голову.

– Да вы, наверное, в ужасе, что узнали обо мне такое!

И правда, по сравнению с остальным – мелочь. Я узнала о нем такое, что без краски на лице и вспомнить не смогу. И о себе тоже узнала немало.

– Давай и мне тогда, – он с понимающей улыбкой протянул сигарету, потом щелкнул зажигалкой.

Мы сидели рядом, не касаясь друг друга, опершись на спинку кровати и молча курили, сбрасывая пепел в тот самый пластмассовый стаканчик. Сигаретный дым без привычки казался отвратительным, но зато это отвлекало.

Вдруг Дима нарушил молчание задумчивым:

– Надеюсь, это не обязует меня теперь жениться?

Видимо, он решил, что я уже полностью готова к издевкам.

– Придурок, – отозвалась я, но уже без прошлой ярости. – Мне как-то надо выбираться отсюда.

– Пойду, разведаю обстановку, одевайтесь пока, – он затушил сигарету и сел, натягивая джинсы. А я смотрела на свежую царапину на его спине. Похоже, от моих ногтей.

Дима открыл замок и вышел. Кто из нас догадался запереть дверь? Чья эта комната? Почему нас отсюда не выгнали? Он вернулся минуты через три и, поднимая свою рубашку с пола, сообщил:

– Там все давно разошлись, а хозяева дрыхнут. Никто не станет свидетелем вашего позорного бегства, – он улыбался, пытаясь сгладить неловкость между нами.

Я почти успела одеться и спешила застегнуть блузку. После этого нашла сумочку и обувь, подошла к зеркалу и руками пригладила волосы. От вчерашнего макияжа не осталось и следа. Но это как раз совсем не удивительно. Молча направилась к двери, но он шагнул наперерез.

– Лена, послушай... – никакого наигранного веселья в голосе.

Я от неожиданности такого обращения посмотрела ему в глаза, чего уж точно не собиралась делать, и тут же отвела взгляд. Он пальцами поднял мой подбородок, заставляя снова посмотреть на него. Я раздраженно оттолкнула его двумя руками, заставив отступить на шаг. Вся сдерживаемая злость перехлынула через шаткие границы едва установленного контроля.

– Елена Александровна, – очень жестким, почти звенящим голосом. – Ничего не случится, если вы на меня посмотрите. Или поговорите со мной.

Я молчала, пытаясь не закричать.

– Как меня зовут? – с еще большим нажимом.

Поморщилась от идиотского вопроса и даже не попыталась скрыть раздражения:

– Что за бред ты несешь?! Я знаю, как тебя зовут!

– Так посмотрите мне в глаза и скажите.

Я не отрывала взгляда от его пальцев, заметно нервными движениями застегивающих пуговицы на рубашке.

– Вряд ли я когда-нибудь смогу это сделать, – теперь уже очень тихо ответила я и вылетела за дверь.

***

Дома я два часа отмывалась в душе, но смыть хотя бы часть воспоминаний не удалось. Перед глазами вспышками мелькало то, о чем я всеми силами пыталась не думать: его тело, его глаза, его руки, мои руки на его теле, его губы, наш абсурдный разговор и снова глаза... Конечно, большую часть своих ощущений я списывала на действие препарата, но почему-то легче не становилось. Он же ребенок, школьник еще... А что я за учитель после этого?

Немного успокоившись, включила компьютер и зашла в соцсеть. Открыла список друзей и, конечно, нашла его фамилию. Почти весь класс был в этом списке. Когда училась я, то мы с преподавателями в интернетах не общались! Но теперь другое время. Кто-то уточнял у меня задания, кто-то спрашивал о личном – замужем ли я, какую музыку слушаю, чем увлекаюсь, нравится ли мне работа в школе и другое. С ним я не переписывалась ни разу. Ни одного слова. Пустой экран диалога.

Дмитрий Данилов. Заходил вчера в 16:37. На аватарке стоит в полный рост и хитро улыбается кому-то в стороне. Я почти уверена, что кончик его языка прижат к правому клыку, хотя в показанном ракурсе этого не видно – это как раз то самое выражение лица, когда он искренне веселится. Если один раз заметишь эту привычку, то потом уже будешь безошибочно угадывать. Интересно, кто-нибудь еще это замечал? 378 друзей. Никакой информации о себе, кроме даты рождения. Да, действительно, восемнадцать ему исполнилось в январе. Жаль, что это слабое утешение. Я все равно остаюсь старше почти на пять лет. Мысли о профессиональной этике, в которую я до сих пор так свято верила, приходилось старательно отгонять, чтобы не стало еще хуже. На странице всякий хлам от друзей, многих из которых я знала по школе. Что вообще я собиралась там найти? Еще сутки назад его существование не волновало меня настолько, чтобы я хоть раз зашла к нему на страницу, хоть раз всмотрелась в фотографию. И что я собиралась увидеть теперь?

Худшее будет завтра. На урок запланирован Бунин и небольшое сочинение по нему. Бунин! Как будто очередная извращенная издевка судьбы... К чему готовиться? К смешкам и перешептываниям за спиной? К ехидной ухмылке? К тому, что в каждом его слове я буду теперь угадывать тайный подтекст? Я успею устроиться на работу в другую школу до понедельника?

В три часа ночи, так и не сумев уснуть, снова включила компьютер. Заходил сегодня в 23:48. Я пролистала все его выложенные фотографии. На некоторых он выглядел совсем мальчишкой. Впрочем, он и сейчас мальчишка. Надолго остановилась на одном снимке, где он стоит рядом с красивым светловолосым мужчиной. Отец. В этом не было сомнений, учитывая сильное внешнее сходство.

Заставила себя нажать «выход» и вернуться в постель. Завтра я пойду на плаху, надо хоть немного поспать.

Глава 2

Утром я все же выпила пару таблеток успокоительного. Лучше выглядеть немного заторможенной, чем немного... как сейчас.

До урока пролистала журнал 11 «А». Как и думала, он учился средне: пятерки, четверки, тройки и иногда двойки. Работает по всем фронтам, ничего не скажешь. Только по физкультуре стоят сплошные «отлично». По моему предмету он занимался на твердую четверку. Может, он сегодня просто не придет? Может, его долбанет приступом амнезии? Хотя если меня не долбанет тем же приступом, то проблема останется.

Он пришел. Зайдя в класс, я сразу увидела, как он продвигается к своей парте, немного прихрамывая. Следствие той самой аварии, или это я ему что-то повредила... хм... в нашу последнюю встречу? Нет, он всегда так ходил. Просто я никогда не обращала внимания на его чуть странную походку. А по физкультуре одни пятерки!

Когда он повернулся, чтобы сесть, я тут же отвела взгляд. Так, соберись, тряпка! Кто из нас тут взрослый человек? Я начала рассказывать запланированный материал, немного сбиваясь от волнения в самом начале. Но постепенно вошла в привычную колею и набрала свойственные мне темп и интонацию. Ребята, как обычно, слушали внимательно. Хоть я и сосредоточилась на том, чтобы случайно не посмотреть прямо в его сторону, но все же уловила, что Дима, кажется, вообще не отрывал взгляд от учебника. После того, как я закончила рассказ, озвучила тему сочинения и, дождавшись, когда все примутся за работу, села за учительский стол. Можно пока заполнить журнал и проверить сочинения девятиклассников.

Но сосредоточиться на работе не получалось. Удостоверившись, что Дима не поднимает головы, я позволила себе осмотреть класс. Как я раньше не замечала, какие они все взрослые? Некоторые девочки выглядели гораздо старше своего возраста: накрашенные, шикарные, настоящие молодые женщины. А парни... Остановилась на близнецах. Конечно, я и раньше понимала, что Слава и Влад очень привлекательные: стройные брюнеты, различающиеся только улыбками. Понимала, но не придавала этому значения. Неудивительно, что почти все девочки в школе увиваются за ними. Они весело перешептывались и указывали на сидящего перед ними Андрея. Снова какую-то пакость замышляют! Такие шебутные, никогда не знаешь, что выкинут, и при этом учатся на неоспоримое «отлично», что только усиливает ощущение когнитивного диссонанса. Перевела взгляд на Андрея – некрасивое, но очень мужественное лицо. Думаю, окажись он в моей компании, никто бы и не заподозрил, что он еще школьник. Присутствующие в классе ничего не знают – это точно! Мы с моей паранойей уж точно бы не пропустили изменение в общем настроении. Ну ладно, будем утешаться этим. Я неуверенно нашла глазами светлую макушку. Он писал, подперев кулаком щеку. Почувствовав мой взгляд, не меняя положения, поднял на меня взгляд и через секунду опять опустил на тетрадь. Тук. Когда сердце снова застучало, я поняла – донимать пристальным вниманием он меня не собирается. И этим тоже можно утешаться.

«Как меня зовут?» – прозвучал в голове его раздраженный голос. Что за чушь?

В конце урока все подходили к моему столу и бросали в общую стопку свои работы. Я отвечала: «До свидания», но старалась не смотреть на лица. Кажется, катастрофа отменяется, но мне все же нужно время, чтобы привыкнуть.

В учительской сразу отыскала его сочинение. Ровный красивый почерк, ни единой ошибки – он всегда пишет очень аккуратно, это я и раньше отмечала, но никогда особо не углубляется в анализ. Бегло пробежала по строчкам: «Бунин... в художественном мире... образ России... лучшее из всего, что им было написано...» – общая информация, не шедевр литературной мысли, но и ничего из того, что не касается темы сочинения. Неужели я ждала, что он прямо в сочинении напишет нечто, что мне напомнит о произошедшем? Кажется, я совсем свихнулась. Чувствую, что из нас двоих он ведет себя куда взрослее.

Дома зашла в интернет. Новых сообщений нет. Почему-то меня это не обрадовало. Я так ждала последствий, что теперь чуть ли не страдала от их отсутствия! Нет, полная тишина. И завтра. И послезавтра.

Однажды я, в очередной раз обновив его страницу, увидела значок «Online» и быстро отключилась. Как будто он мог видеть меня, будто мог застукать за постыдным занятием.

В четверг в 11 «А» снова урок, на который я отправилась уже гораздо более уравновешенной, чем в предыдущий раз. И совершенно успокоилась, осознав, что ничего, абсолютно ничего не изменилось с тех пор, когда я себя еще не считала педофилом-рецидивистом. Прозвенел звонок, я уже довольно бодро сказала классу, что урок окончен, но тут случайно увидела, что он тянет руку. Я не могла оторвать взгляд от его пальцев, с ужасом пытаясь предугадать, что он задумал. Вероятно, при этом побледнела как полотно. Он, не дождавшись моего ответа, прямо с места заявил:

– Елена Александровна, вы забыли дать домашнее задание!

В него тут же полетел учебник со стороны близнецов. Он увернулся, смеясь, а я пробубнила, что задания не будет. Боже мой... я веду себя как истеричка! А он ведет себя... как будто ничего не было. Может, у него и правда приступ амнезии? Мне бы его нервы!

– Елена Александровна, – громко позвала Эля – красивая девочка, сидевшая с ним рядом, – пойдемте с нами в кафе? У одинаковых сегодня день рождения!

Они часто звали меня и Игоря Александровича, и мы с удовольствием принимали подобные приглашения выпить чай с тортом в кафе возле школы. Ученики вообще тянутся к молодым преподавателям, не испытывая при этом ни малейшего смущения. А мы, со своей стороны, не имеем права отвечать холодностью на такое искреннее проявление симпатии. Но теперь пойти с ними я не могла. Пока еще не готова сидеть с ним за одним столом и болтать о пустяках.

Я посмотрела на Влада и Славу:

– Поздравляю вас! Но вы уж извините, у меня дела сегодня.

– Знаем, знаем, – отозвался Слава, – у вас у самой день рождения завтра! Организация, чтоб ее?

– Да, – улыбнулась я, – именно организация.

На следующий день я не могла заставить себя выйти из сети, каждые три секунды обновляя страницу. Мне на стену кидали поздравления многие ученики, иногда красивые открытки с цветами, иногда стихи и приятные пожелания. Но я ждала сообщения от него. Я хотела, чтобы он меня поздравил? Или я хотела окончательно убедиться, что он мое существование полностью игнорирует? Я не приготовила ужин, не проверила сочинения, очень быстро сворачивала телефонные разговоры с родителями и друзьями. Я ждала.

В десять часов вечера сообщение на стене:

Дмитрий Данилов: С днем рождения!

И все! Точно так же, как в прошлом году! Даже Влад написал: «Поздравляю самого очаровательного учителя в школе!». Вдруг подумала, что хотела бы от него получить чуть больше пищи для размышлений! Я так волновалась из-за произошедшего, а он никаким действием не показал, что его это тоже волнует. Почему я разочарована? Почему было бы лучше, если бы он вообще ничего не написал, чем так, словно в самом деле ничего не изменилось? Это был худший день рождения в моей жизни. Но должна признать – я сама его испортила.

А потом все вернулось на круги своя. Уроки проходили без эксцессов, и я наконец-то полностью успокоилась. Ну, почти... На очередном занятии задала вопрос и увидела две поднятые руки – Славину и его.

– Слава, – выбрала я.

Но Влад вдруг заявил:

– А вы чего Димку игнорите? Уже не в первый раз замечаю! У Славки пятерки и так на каждом уроке!

Я заставила перевести взгляд на вторую поднятую руку. «Как меня зовут? Как меня зовут?».

– Действительно, я и не заметила этого, – голос чуть охрип. – Данилов, давай ты к доске.

В классе все удивленно переглянулись. Я почти никогда не называла учеников по фамилии. В самом крайнем случае добавляла имя.

Он вышел, ответил на вопрос. Никаких лишних эмоций. Мне осталось только констатировать:

– Садись, отлично.

Да я сама все порчу! Сама вызываю подозрения! Дима, тебя зовут Дима! На следующем уроке обязательно произнесу эти четыре буквы, иначе действительно лучше переводиться в другую школу. Или к психиатру сходить.

После уроков я зашла в кабинет к школьному психологу.

– Здравствуйте, Юлиана Юрьевна! Мне нужна ваша помощь! Ну, профессиональная, – я заявила это веселым тоном, на который долго настраивалась в коридоре.

– Заходите, заходите, Леночка! Сделаю все возможное, у меня все равно никакой работы нет. Садитесь, рассказывайте.

Я взяла себя в руки и, собравшись, выдала:

– Знаете, я никак не могу выкинуть одного человека из головы. Это мучает меня. Мешает жить.

– Влюбленность? – деловито поинтересовалась она.

Я смутилась.

– Нет, но... Я постоянно думаю о нем. Днем и ночью. Не могу себя заставить посмотреть ему в глаза. Даже мысленно не могу назвать его по имени.

– А-а, значит, влюбленность, – резюмировала она. – Леночка, так радуйтесь! Это же окрыляет! Вы попробуйте открыться и, возможно, вас ждет взаимность.

Меня точно ничто не окрыляло, но я ответила:

– Ничего меня не ждет.

Она широченно ухмыльнулась:

– Понима-а-а-ю! Игорь Александрович? – а она точно психолог? – Да, Леночка, тут возникают сложности...

Видимо, она тоже в курсе ориентации моего коллеги и друга. Ну, пусть будет Игорь. Я кивнула.

– Так и что мне делать?

– Ничего! Само пройдет! – она точно не психолог! – Давайте коньячку вмажем? Помогает иногда.

Я не стала отказываться, но это не помогло.

***

Дома я не находила себе места. Влюбленность, значит? Да какая, к черту, влюбленность?! Хотя... это бы отчасти объяснило, почему я ежедневно просматриваю все фотографии на его странице и могу полчаса разглядывать ту, где он снят крупным планом, улыбается кому-то. В очередной раз открыла его страницу. Появилась одна аудиозапись.

Прослушала. Это вообще музыка или какофонический набор звуков и слов? Прослушала еще дважды. Собралась и пошла в магазин за сигаретами. Поставила песню на повтор. Что за бред они поют? Кроме припева, слова вообще разобрать невозможно! Прослушала еще раз двадцать. Покурила. Выкинула сигареты в мусорное ведро. Поставила песню на телефонный вызов.

Пройдет – сказал психолог. Значит, пройдет. Или потом схожу к настоящему психологу.

А в школе ничего не менялось. Взгляд сам всегда выцеплял его в любой толпе, но он просто здоровался и отворачивался. Почему я раньше не замечала, что девочки клеятся не только к близнецам?

***

В последний день перед зимними каникулами я вела урок в девятом классе. Неожиданно меня вызвала завуч и попросила пойти с ней к директору. Я дала ребятам задание для самостоятельной работы и отправилась за ней.

– Оксана Алексеевна, – меня немного волновала причина, по которой выдернули с урока, – что-то случилось?

– Директор сам скажет! – отрезала она. Чем она так сильно недовольна? Я перебирала в уме возможные причины, но ни одной стоящей не находила.

Владимир Валентинович – добродушный, но справедливый директор – ждал меня в коридоре возле своего кабинета.

– Что случилось? – я даже забыла поздороваться.

– Драка случилась, – его голос был привычно мягок. – В столовой, прямо на глазах у меня, Оксаны Алексеевны и других учителей.

Я взглянула на завуча. И как бедненькая мегера смогла такое пережить?

– Елена Александровна, – продолжил директор, – все, что мы поняли: причиной конфликта послужили именно вы. Там у меня в кабинете сидят ученики из 11 «А» и 11 «Б». Возможно, вам самой стоит поговорить с ними, что такое поведение в рамках школы недопустимо. Драку начал Данилов, а близнецы, похоже, только ждали повода. Как обычно.

 Данилов. Тук. Тук... Тук. Как сломанный барабан внутри. Промямлила:

– Я поговорю с ними... выясню причину.

– Елена Александровна, – резкий голос Оксаны Алексеевны заставил вздрогнуть. – Мы пришли к мысли, что, возможно, вы сами дали некоторый повод? Конечно, мы понимаем, вы молодая женщина, но они подростки! Впечатлительные и несдержанные. Необходимо помнить о дистанции между учителем и учениками!

Дистанции? Рассказала б тебе в картинках, как я держу эту дистанцию...

– Я могу поговорить с ними наедине? Думаю, тогда они будут более откровенны, – сказала я чуть резче, чем собиралась.