Текст книги "Неудачница... ой, ли?! (СИ)"
Автор книги: Оксана Ильина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
А потом все схлынуло, как и не бывало ничего пару минут назад. Он ушел. Это я поняла сразу. Мое сердце пропустило удар и успокоилось, словно машине на тормоза нажали. Резко обернувшись, я наткнулась взглядом на парящую в воздухе белую розу. Осторожно протянув руку, взяла ее.
– Мне никто и никогда не дарил цветов, – прошептала еле слышно. – Спасибо, кто бы ты ни был! – растроганно поблагодарила Мистера Х. Правильно, так и буду его называть, пока не узнаю, кто же он такой.
– И х-х-хорош-ш-шо, ч-ш-што никто не дарил. Данная прив-ф-филегия принадлеж-ш-шит только мне, – донеслось до меня, будто из-под земли. – Ес-с-сли бы кто-нибудь пос-с-смел..., – что бы с этим бедолагой произошло, мне не довелось узнать, так как ответа не последовало, но мне было, если честно, и не интересно. Я прижимала розу к груди и глупо улыбалась. Было до безумия приятно.
Так я и подошла к своему подъезду, на скамейке у которого лежала моя сумочка. Кинувшись к ней, проверила на наличие содержимого. Как и сказал Мистер Х, все оказалось на месте. А вечером по новостям передали, что был найден мотоцикл в какой-то канаве, искореженный до неузнаваемости и весь в крови, но какого-либо пострадавшего найти не удалось. Я уже хотела отойти от телевизора, когда увидела табличку с номером мотоцикла и ... похолодела. Это был тот самый мотоцикл, который от меня уезжал вместе с моей сумочкой. Сейчас я точно вспомнила его номер, только на него взглянув, а в милиции не могла назвать.
– Что это все значит? – схватилась я за сердце в шоке. – И почему он в крови? – кинувшись в коридор, схватила сумочку и стала ее рассматривать на следы крови, но она была совершенно чистая. Даже от сердца отлегло. Вот только, что произошло с водителем мотоцикла? Я была на все сто уверена, что ему не поздоровилось от Мистера Х. Он же сказал: 'Ес-с-сли бы кто-нибудь пос-с-смел...'. Почему это не может относиться и к тем, кто причинил мне вред? По телу пробежал замораживающий каждую клеточку холод от плохого предчувствия. Кто же ты такой? Во что ты меня втягиваешь? От шальной мысли: 'А не узнать ли мне судьбу всех моих обидчиков?' – мне вообще поплохело. Схватившись за спинку кресла, я пыталась устоять на вмиг ослабевших ногах. Господи, только бы с ними ничего плохого не случилось! И начала вспоминать, когда и где со мной что-либо происходило, а потом искать в Инете происшествия в те дни. Ну, или близко к тому времени. Я же не компьютер запоминать точные даты. Моим надеждам не суждено было сбыться.
– Бог мой! Что же ты наделал, Мистер Х?! Как такое вообще возможно? – я уже не чувствовала себя счастливой, что на меня кто-то обратил внимание. Я была в ужасе!
И тут мой взгляд упал на все еще лежащую на тумбочке в коридоре белую розу. Она оказалась абсолютно без шипов. Если не ошибаюсь, это означает на языке цветов 'любовь с первого взгляда'. И как я раньше не обратила на это внимания? Правду говорят, любовь делает людей слепыми и глухими.
– УФ, какая к чертям ЛЮБОВЬ? – я даже ногой топнула на свою глупость. – Дура, у тебя перед носом помахали цветочком, и ты расплылась лужицей!? Соберись! Тут такое дело, а тебе ЛЮБОВЬ! Так, не думаем о том, как реагирует мое тело на его дыхание и прикосновения! – пресекла я мысли поплывшие в том направлении. Но легко сказать, да трудно удержать сердце, отказывающееся слушать доводы разума. Оно кричало, чтобы я не верила во все те факты, всплывшие в ходе моего расследования. Что это все не он сделал. А разум махал на сердце рукой и называл его наивным.
Так я и уснула, скрючившись на диване и не раздевшись. За то, чтобы поужинать, я даже и не вспомнила за весь вечер.
С тех пор я обходила пустырь стороной, по улицам ходила, постоянно оглядываясь и стараясь не попадать в разные ситуации. Вот только эти самые 'разные ситуации' не хотели выпускать из своих цепких ручек такую желанную (я бы даже сказала, легкую) добычу. Просвистевший возле самого уха булыжник и оцарапавший щеку, ввел меня в культурный шок. Подняв голову вверх, обнаружила на крыше пятиэтажки, мимо которой я на данный момент и проходила, мелькнувший темный силуэт мужчины в надвинутом на лицо капюшоне. Не успела я сделать и шагу к двери этого дома, чтобы подловить покушавшегося на мою жизнь (именно покушавшегося и никак иначе, если бы это было случайностью, сверху бы уже выкрикивали извинения, а не быстренько скрывались с глаз), как мимо меня кто-то пронесся и захлопнул перед самым моим носом дверь. Причем с такой силищей захлопнул, что меня снесло звуковой волной на тротуар. Я сидела на земле и тупо смотрела на железную дверь, но посыпавшиеся камешки сверху заставили вскочить на ноги и отскочить подальше от опасности. На крыше что-то происходило. Там стоял страшный грохот, словно здание рушилось. Отойдя на другую сторону улицы, я разглядела двух дерущихся друг с другом закутанных в длинные плащи с капюшонами мужчин. И сражались они ... на мечах. Искры так и летели в разные стороны.
– О-ФИ-ГЕТЬ! Я брежу! Точно брежу! Я уже вижу, как психлечебница приветсвенно машет мне ручкой, – бормотала я, наблюдая бой. Я бы могла предположить, что там идет съемка какого-нибудь средневекового фильма (например, 'Горец'), если бы в происходящее не была вовлечена сама. Это ведь в мою голову целились. Какова причина этого действия со стороны незнакомого мне мужика, я не понимала. Никому ничего плохого не сделала (ну, если не считать несчастных случаев с моим участием, но я же всегда просила прощения), никому никогда не грубила, никого не била ничем тяжелым, кроме сумочки (за ее содержимое лучше умолчать). Будем считать, почти не била. Но ведь за это не убивают из-за угла?! Или, как в данном конкретном случае, с крыши.
Бой шел не на жизнь, а на смерть. Кто из дерущихся кто, я не могла понять, так как не знаю, как выглядит Мистер Х. Да, и не отличались они друг от друга ничем, по сути. Одинаковые кожаные черные плащи. Вот только мечи разные, по-моему. Блин, далековато, плохо видно.
Один из них прижал другого к каменной балюстраде крыши и резким движением рукояти ударил в голову. Противник не удержал равновесие, пытаясь уйти от удара, и полетел с крыши.
– Ах! – вырвалось у меня из груди от страха, за которым последовало удивленное. – Ох?! – человек до земли не долетел, исчезнув во внезапно появившейся черной дымке. Я застыла, не веря своим глазам. Заторможено перевела взгляд на крышу, но там никого не оказалось. Может, он уже спустился? Но на улице кроме меня никого не было. Странно?! А где же все люди? Эта улица обычно очень многолюдна в любое время суток, а сейчас ни единой души. Вероятно, мне на самом деле это снится. Ага, шла-шла, и на ходу уснула. По такому поведению точно психушка плачет. Кажется, я до такого еще не докатилась.
Странно?! Я стою под подъездом уже минут пятнадцать, а оттуда до сих пор не вышел тот, другой.
Осторожно, приоткрыв дверь, заглянула в подъезд. Внутри стояла гробовая тишина. Тихонько, как мышка, прошмыгнула по лестнице к крыше. Дверца свободно без скрипа открылась и явила мне страшную картину разгрома.
– ОБАЛДЕТЬ! – вырвалось у меня из глубин души. Все антенны валялись чуть ли не нарезанные фаршем, провода скрутились невообразимым образом. И как этих чудиков током не поубивало? Надо бы и самой быть поосторожнее, а-то так и останусь жареным цыпленком табака на безлюдной крыше. Обходя стороной все, что казалось опасным, я прислушивалась к звукам и заглядывала во все щели. Сделав круг и вернувшись в отправную точку, я так никого и не нашла.
– Ну, и ладно! Иди-ка ты лучше домой, Александра Сергеевна, – посоветовала я сама себе, грустно усмехнувшись. И только я сделала шаг в сторону двери, как мой взгляд уткнулся в черный силуэт, загораживающий выход. – Привет! – промямлила от неожиданности первое, что пришло на ум.
– З-с-сдрав-ф-фс-с-ств-ф-фуй, С-с-солнеч-ш-шный луч-ш-шик! – раздалось до боли знакомое шипение. Странный акцент, однако!? Но такой возбуждающий!
– Меня зовут Александра, – буркнула, опуская взгляд на свои, комкающие рубашку, руки.
– З-с-снаю, но мне больш-ш-ше нрав-ф-фитс-с-ся его перев-ф-ф-од, – с улыбкой в голосе ответил Мистер Х.
– Ты не русский? – не выдержала я всей этой секретности и уставилась на темную фигуру. Насмешливое фырканье было мне ответом.
– С-с-скоро ты в-ф-фс-с-се уз-с-снаеш-ш-шь, – прошипел парень и потонул в черном тумане, а на его месте осталась парить еще одна белая роза. Кстати, на счет той розы, вот уже спустя пару недель, она не завяла даже краешком лепестка. Все такая же свежая и благоухающая. Это что-то невероятное!
Подхватив и эту розу, я начала спускаться вниз, обдумывая произошедшее. Не укладывается у меня в голове, что Мистер Х мог вредить кому-то из-за меня. Да, я наивная дурочка и всем верю. И ему верю. Вернее, в него верю! Верю, что он не мог этого делать. Хотя, судя по тому, как они дрались, физическая форма у него развита, что надо. Такой любого в бараний рог скрутит и не заметит.
– Так, дорогая, прекращай себя накручивать! – дала я себе установку. Не удивляйтесь, когда живешь один-одинешенек еще и не так разговаривать начнешь.
Придя домой, я залезла в Инет, чтобы узнать, что же все-таки означают белые розы. Может, он ими хочет что-то мне сказать?!
'Белая роза символизирует любовь, согласие, чистоту, невинность, верность. Преподнося в дар белоснежные бутоны роз, даритель словно хочет сказать: "Вы небесны и чисты"; "Я восхищаюсь вашей неземной и первозданной красотой"; "Вы так же совершенны, как и эти белые розы". Белая роза является символом вечной любви, более чистой, сильной и крепкой, чем все земные чувства, в том числе и страсть.'
О, да-а-а! Красота неземная! Надо бы приглядеться, вдруг он слепой и не видит, кто перед ним вообще стоит. Эх, не думаю, что он именно это имел в виду, ... но так хочется думать, что все эти слова обо мне.
– Ёшкин кот, зачем ты даришь мне эти цветы? Решил поиздеваться? – со слезами на глазах выкрикнула я потолку. Ответом мне была еще одна роза, вдруг появившаяся на уровне лица, точная копия предыдущих сестричек с запиской:
'Ты для меня самая чистая, самая неземная, самая прекрасная и самая совершенная! Не смей думать иначе! К.Д.'
ХА! Я его знать, не знаю, а он уже командует! Сама буду решать, как и о чем думать. Вот так!
Фыркнув, отвернулась от цветка и вознамерилась идти в ванную, когда роза снова оказалась перед моим лицом с новой запиской:
'Я не командую, я умоляю! К.Д.'
Прочитав надпись, я прищурилась и начала медленно поворачиваться, осматривая квартиру на предмет чужого присутствия.
– Ты где? Выходи немедленно! – и тут до меня дошло, что я-то ничего вслух до сих пор не говорила: ни о расшифровке значения цветка, ни о приказах. – Ты читаешь мои мысли? – выдохнула ошарашенно и села, где стояла.
'Не всегда. Честно! Только когда ты чем-то расстроена. К.Д.' – роза опустилась вместе со мной, а надписи стали меняться сами собой. Ну, прям, как в 'Аленьком цветочке' переписываемся.
– И зачем тебе это надо? – докатилась до разговоров с цветком. Хорошо, что он со мной еще голосом 'К.Д.' не общается, а то точно сама бы уже шла в направлении общеизвестного заведения.
'Я за тебя волнуюсь', – такие простые слова и сколько надежды для меня они несут. Нет, нельзя! Остановись сердце!
– Почему? ...Кто я тебе? – подумав, все-таки решилась узнать.
'Скоро узнаешь'.
– ОПЯТЬ? Тебя заело, что ли? 'Скоро, скоро, скоро', когда наступит это СКОРО? – взорвалась я. – Меня достали все эти тайны Мадридского Двора! Либо ты говоришь сейчас, либо проваливай! – на мои крики прибежал Степка и начал тарабанить в дверь, а мой собеседник заткнулся. Роза тут же упала на пол, не поддерживаемая больше ничем. Интересно, а на чем она до сих пор держалась?
– Шурка, с тобой все нормально? – влетел в квартиру мой сосед, ошалело оглядываясь. – Ты с кем ругалась?
– По телефону, – ткнула я пальцев в лежащий на журнальном столике аппарат, – мой коллега меня вывел из себя, – врала я напропалую.
– А чего ты цветы по всему дому раскидала? Кстати, от кого они? – как-то ревностно спросил Степка, с презрением косясь на розы.
– Сама купила! – обиделась я. – Больше ж некому!
– Так сказала бы, что тебе цветов хочется, я бы принес, – пожал он плечами.
– Когда дарят, не спрашивают предварительно, хочет ли одариваемый получить их в подарок, – начала я заводиться от его тупости. Что за баран? – И, вообще, ты чего тут расселся? Вали к себе домой, у меня дел много! – он безропотно поднялся и ушел, не сказав больше ни слова. Ну, и, слава Богу! А я тут же бросилась к лежащей на полу розе. Вернее, к записке. Только ничего на ней не обнаружила. Ни словечка. Собственно и на записку эта ленточка уже не была похожа.
– Нет, мне точно пора лечиться! – покачала я головой и пошла, ставить цветы в вазу.
Вот и закончилось Бабье лето. Снова зарядили дожди. Я хоть и родилась зимой, а холода не люблю. Начинаю мерзнуть и кутаться во все, что попадается под руки. По дому меньше, чем в паре носков, двух кофтах и теплых штанах, не хожу, в то время, как Степка щеголяет майкой и шортами.
Ничего серьезного за прошедшее время не произошло. Или это я стала более осмотрительная и осторожная, после того случая с крышей. Поэтому и 'К.Д.' себя тоже никак не проявлял, если не считать белых роз, каждое утро парящих возле моей кровати. Только уже без записочек. Вот, блин, Штирлиц! Ну, и пусть катится со своими секретами!
Дни летели за днями. Работа поглотила меня с головой, а работала я менеджером в парфюмерном магазине. Мне всегда все говорили, что у меня идеальный нюх и память, поэтому я и решила опробовать себя в парфюмерии. Сама не знаю, как, но стоит клиенту переступить порог нашего магазинчика, а я уже определяю, какой запах ему бы пришелся по душе.
Оу! До меня только сейчас дошло, что я не помню, как пахнет 'К.Д.'. Вообще! Странно?! Я даже как-то и не задумывалась об этом ранее. Надо бы в следующий раз присмотреться (вернее, принюхаться) к нему повнимательнее. Что-то здесь не так! Почему-то рядом с ним все мои рецепторы просто сходят с ума.
Неумолимо приближалась моя Днюха. Не люблю этот день. Раньше любила, а сейчас выть хочется, когда он наступает. И все потому, что раньше я его с родителями отмечала, а сейчас не с кем. Сидеть дома самой и вспоминать, какие были веселые дни тогда, убийственно. Последние семь Днюх я провела дома, плача в два ручья. Неужели, и в этот раз провою?! Хоть с работы домой не возвращайся. В обычные дни я не реагирую на свою пустую квартиру так остро, как в День рожденья. Воспоминания накатывают на меня лавиной, и нет сил, их остановить. А может снять комнату в гостинице и переночевать там?!
– О! Катастрофа, привет! Давно не виделись. Как дела-то? – отвлек меня от неприятных мыслей кто-то из моих знакомых. Подняв от земли глаза, я увидела своего бывшего одноклассника, Игоря Перелетных.
– И тебе, привет, – устало ответила ему. – Дела, как всегда, – пожала плечами и пошла дальше.
– Эй, ты чего такая грустная? Что опять приключилось? – не отставал от меня парень.
– Да, так, – отмахнулась я. – Устала просто.
– А, ясно, – разом успокоился он. – Ну, тогда, покедова.
– Ага, давай, – плотнее запахнув пальто, поспешила домой.
– Может, тебя подвезти, а то еще по дороге куда-нибудь опять вляпаешься?! – я покосилась на его внедорожник и кивнула головой. А почему бы и нет?! Там тепло и уютно. А на улице дубарь, зуб на зуб уже не попадает.
Но доехать домой на машине, мне было не суждено. Мы не смогли даже сдвинуться с места, сколько бы Гошка не жал на педаль газа. Колеса в холостую прокручивались на одном месте.
– Что за дерьмо? – возмущался парень.
– Давай, я лучше сама доберусь, – тяжело вздохнула, подозревая причину такого поведения машины. И как в воду смотрела. Стоило мне выйти из джипа, как он сорвался с места со скоростью света. Только и слышен был трехэтажный мат Игоря на всю улицу. А я внимательно смотрела на то место, где всего минуту назад стояла машина. Ничего подозрительного не обнаружила. Абсолютно гладкая укатанная дорога.
– И зачем ты это сделал? – выкрикнула я в пространство. – Я, понимаешь, хотела в тепле и комфорте домой добраться, а теперь придется мерзнуть, – обиженно пробурчала в конце и почувствовала, как меня укутывает тепло, словно обняли и укрыли пушистым пледом.
– Только с-с-скаж-ш-ши, – прошелестело возле уха. – И прош-ш-шу, никог-х-хда не с-с-садис-с-сь в маш-ш-шину к муж-ш-ш-ч-ш-шинам.
– Но ведь он хотел просто помочь! – возмутилась его собственническим поведением. Самец-единоличник, блин!
– Не тольк-х-хо.
– Ты меня вообще видел? Кому я нужна такая? – взорвалась я.
– Ты с-с-себя недооц-с-сениваеш-ш-шь, потому как не з-с-снаешь нич-ш-шего о с-с-себе, – спокойно ответил 'К.Д.'.
– Ну, так объясни! – топнула по обледенелой дорожке ногой и едва не растянулась на ней же. А не растянулась потому, что меня кто-то поддержал. Он невидимкой заделался? Я даже руку протянула и воздух потрогала. Вдруг, действительно, рядом кто-то невидимый стоит. Увы и ах!
– Ос-с-сторж-ш-шнее, шс'ша! Объяс-с-сню...с-с-скоро, – усмехнулся мужчина, вероятно, вспомнив мое возмущение на это слово.
– Да, ну, тебя! – психанула и прибавила шаг, спеша укрыться в своей квартирке.
* * *
– САШКА, с Днем рожденья! – завопила моя коллега, Лена Сливкина, стоило мне войти в магазин. Она налетела на меня, словно ураган, и начала тискать в объятиях. Я даже немного опешила. Что это с ней? Мы никогда не были настолько близки, чтобы позволять себе такие нежности. – Как я за тебя рада!
– Что? – еще больше удивилась такому поздравлению. – Чему ты так радуешься? – посмотрела на нее совершенно круглыми глазами.
– Ну, как же?! – растерялась Ленка и немного ослабила свой захват, что позволило мне выкрутиться из ее тисков. – Тебе тут твой поклонник прислал огромный букет белых роз и подарок. Ты уж извини меня любопытную, но я заглянула внутрь, – смутилась девушка и покраснела под моим пристальным взглядом. – Там такая красивая золотая цепочка с кулончиком в виде старинного ключа. КРАСОТИЩА! – мечтательно сложила она руки перед собой, будто собралась молиться. – Где ты такого богатого кавалера отхватила?
– Никого я нигде не отхватывала, – буркнула я и пошла к своему рабочему месту.
Букет и в самом деле был огромнейший. И стоял он на полу в вазе-ведре. Действительно, КРАСОТИЩА! Я в жизни столько цветов не видела.
Стоп! А откуда он узнал о моем Дне рожденья? И он ли это? Но ведь белые розы мне дарит только он. Как, в принципе, и цветы вообще.
Открыв футляр с подарком, увидела записку. И как Ленка ее еще не прочитала?
– О?! – раздался удивленный возглас этой любопытной вороны. – А раньше здесь ее не было. Ничего не было. Откуда она появилась? – оглянулась она вокруг. – Неужели, кто-то заходил? – я только усмехнулась краешком рта. Видела бы она висящие в воздухе розы, сразу бы догадалась, что записка ждала именно адресата.
Развернув дорогущую на ощущения бумагу, вчиталась в послание.
– Странно?! – снова провозгласили над ухом. – Зачем вкладывать пустую бумажку? – я покосилась на девушку с недоумением и увидела такое же неподдельное недоумение на ее лице. А ведь и правда ничего не видит на бумаге. Я и говорю, Штирлиц недоделанный!
'С Днем Рожденья, мой Солнечный лучик! Женщина – это цветок! Как за ней ухаживаешь, так она и цветет! Позволь мне быть твоим единственным садовником. Преподношу к твоим ногам ключ от моего сердца! К.Д.' – гласила загадочная записка.
– Что ты в нее уставилась, будто там что-то написано? Что в ней интересного? – возмутилась Ленка. – Ты лучше сюда посмотри! – благоговейно пропела она и ткнула пальцем в раскрытый футляр. На бархатной подушечке покоилась цепочка из двух переплетенных между собой миниатюрных лоз, которые держали в своем основании ключ с полпальца длиной, украшенный завитушками с гравировкой по всему стержню. Что на нем написано я, естественно, не поняла (это была какая-то старинная иконопись не иначе). – Правда, КРАСОТИЩА? – дергала Ленка меня за рукав от перевозбуждения. Она на этой бижутерии свихнулась. – Познакомь, а?
– Кого и с кем? – пробубнила я, закрывая крышку футляра. Поглазели и хватит.
– Меня с ним. Вдруг у него друг холостой есть? – чуть не на колени встала передо мной девчонка. – Я даже на женатого согласна, лишь бы меня содержал. Жена не стенка, подвинется.
– Ага, – хмыкнула я и процитировала где-то прочитанное ранее высказывание. – 'Рога обломает, согнёт об коленку... Такое устроит – хоть волком ты вой! Дурак, кто сказал, что СУПРУГА – НЕ СТЕНКА! Жена – как бульдозер... СРАВНЯЕТ С ЗЕМЛЁЙ!!!'
– Ай, – отмахнулась коллега. – Я тоже кое-что могу. И постоять за себя в том числе, и в постели я хороша, – стрельнула она глазками на нашего менеджера. – Ну, так как? Познакомишь?
– Самой бы еще познакомиться, – тяжко вздохнула в ответ.
– В смысле? – замерла на полушаге Ленка. – Ты не знаешь, кто тебе это прислал? – ее удивлению не было предела. – Так, может, они адресом ошиблись?
– Это вряд ли, – фыркнула, пряча футляр в сумочку. – Я знаю, кто мне это прислал, только я не знаю, кто он?!
– Вот это ты завернула, – потрясла головой Сливкина. Вероятно, чтобы мозги в кучку собрать. Или на место поставить?! – Ты хоть знаешь, как его зовут? – я отрицательно покачала головой. – Вот так номер! – восхитилась Лена, а потом, как захохочет. – Так тебе же безгранично повезло! С твоими-то данными, за тобой ТАКОЙ мужик бегает! Не теряйся! Не упусти такой великолепный шанс. Эх, – более грустно вздохнула она, – мне бы так!
Хотела я сказать, что он, возможно, серийный убийца, да промолчала. Зачем человека зря пугать, я же только предположила. Да, и наговаривать на людей бездоказательно не люблю.
А вечером к порогу магазина подкатила карета запряженная четверкой самых великолепных лошадей, которых я когда-либо видела. Черные, как сама ночь, они почти сливались с темнотой вокруг них. А в глазах мелькали язычки пламени.
– Сашка, ты совсем свихнулась на почве таинственности незнакомца, – пробубнила я сама себе.
– Миледи, – обратился ко мне мужчина ярко-красной ливрее. Я для верности оглянулась и увидела позади себя Ленку.
– Это за тобой? – спросила ее, она выпучила на меня глаза и закрутила, как ненормальная головой.
– Ты спятила? Кто может такое отколоть для меня? Мой Борька что ли? Это вряд ли, – нервно хохотнула Ленка, не сводя глаз с кареты.
– Миледи, Александра, мне приказали доставить Вас на праздник, – склонился передо мной все тот же мужичок.
– Чего?! – отпрянула я от него подальше. – Какой еще праздник?
– Ваш, Ваша Светлость! – снова поклон. Он так спину себе надорвет.
– Э-э-э, не надо мне кланяться, спину свою пожалейте. Только я ничего не понимаю?! Какая 'Светлость'? Какой праздник? День рожденья еще не повод, устраивать светопреставление! Мне все это, – я обвела рукой карету с лошадьми, – не нужно! Цветов было вполне достаточно, чтобы поздравить с таким незначительным днем. Где этот приколист? – уставилась я на дядечку, который смотрел на меня с вековым спокойствием.
– Кто, простите? – уточнил он, хотя я на все сто уверена, что понимает, о ком идет речь.
– Тот, кто заказал все это, – указала глазами в нужном направлении.
– А, Вы имеете в виду Его Светлость? – по-моему, ему нравится разыгравшийся спектакль и он еще больше распаляет интерес окружающих. А тут собрался уже весь наш магазин. – Он ждет Вас дома.
– И где находится этот ДОМ? – начала я рычать. Меня-то вся эта ситуация просто бесила.
– Далеко, – не моргнув глазом, ответил лакей, или кучер?
– И что я забыла в Вашем 'далеко'? – огрызнулась я, и увидела нервозность на его лице. Хоть что-то проявилось на его каменной физиономии. – Никуда я с Вами не поеду! Так и можете передать Своему Светлости! – и я развернулась, чтобы уйти,...но уткнулась носом в кожаный плащ.
– А с-с-со мной поедеш-ш-шь? – шепнули мне почти в ухо. – Ваша Светлость! – лакей чуть ли не в землю лбом уткнулся в поклоне, приветствуя ...кого?...Хозяина?
– Если мне не изменяет память, ты мне советовал не ездить в одном транспорте с мужчинами, – съязвила я. – Следую указаниям! Никуда и ни с кем я не поеду! – и юркнула под рукой у черного изваяния. Он встал так, чтобы фонари не светили ему в лицо. Вот и получился из него черный памятник.
Однако 'К.Д.' оказался довольно шустрым, снова перегородив мне путь.
– З-с-сдес-с-ь с-с-слиш-ш-шком мног-х-хо з-с-с-срителей. Давай, ты мне с-с-свое мнение выс-с-скажеш-ш-шь в другом мес-с-сте, а?! – хитро прошептал он из-под капюшона, обхватив меня за талию.
– Это в каком? Кто ты, вообще, такой, чтобы я с тобой куда-то шла? – уперлась ему руками в грудь. Словно в каменную стену ткнулась.
– Вот я тебе вс-с-се и объяс-с-сню, как обещ-ш-шал, – похоже его слов никто не слышал, судя по заинтересованным взглядам распустивших ущки дамочек.
– Наступило твое долгожданное 'скоро'? – съязвила я, вырываясь из его рук.
– Да, с-с-сегодня именно то 'с-с-скоро'. И я х-х-хотел оф-ф-формить с-с-св-ф-фои объяс-с-снения крас-с-сив-ф-фо, а ты умпрямиш-ш-шьс-с-ся, – искушал К.Д., я прищурилась.
– Так объясняй! Все равно нас никто не слышит, разве нет?! И давай, ты для начала представишься.
– Вот для этого ты долж-ш-шна поех-х-хать с-с-со мной, я ж-ш-ше и г-х-хв-ф-форю, – попытался притянуть меня ближе к себе парень, я с новой силой уперлась руками ему в грудь. Тогда он одной рукой накрыл мои руки своей и наклонился ближе к моему лицу, выдохнув еле слышно. – Пош-ш-шли с-с-со мной, прош-ш-шу, С-с-солнеч-ш-шный луч-ш-шик, – его голос меня опьяняет, не иначе. Потому что, как объяснить мое моментальное согласие кивком головы. Да, я с ним в тот момент готова на края света пойти, только бы всегда слышать его голос и то, как он меня называет.
– Прошу, Господа! – распахнул перед нами дверцу кареты лакей. И когда К.Д. успел подхватить меня на руки. Я только и услышала завистливый вздох от Ленки, когда дверца захлопывалась. А меня нежно прижали к груди и уткнулись носом в шею.
– Как долг-х-хо я меч-ш-штал об этом, – выдохнули мне в район ключицы и втянули носом воздух. – Ты из-с-сумительно пах-х-хнеш-ш-шь, шс'ша.
– Ты что собака меня обнюхивать? – буркнула я, а сама принюхалась к его запаху. Пахло морской свежестью, словно он только что примчался с морского берега.
– Я г-х-хотов-ф-ф так вс-с-сю ж-ш-шиз-с-снь пров-ф-фес-с-сти, ес-с-сли ты наконец-с-с примеш-ш-шь мое с-с-сердц-с-се. Ключ-ш-ш ж-ш-ше у тебя? Я его ч-ш-шув-ф-фс-с-ств-ф-фую. Поч-ш-шему не надела? – шептал К.Д.
– Потому что хотела отдать назад. Это слишком дорогой подарок. Мне и цветов вполне достаточно было, – я почему-то тоже шепотом ответила.
– Ты отказ-с-сыв-ф-фаеш-ш-шс-с-ся принять мое с-с-сердц-с-се? – даже поднял голову в капюшоне парень, спрашивая с толикой обиды и тоски. Его руки тут же расслабились и обвисли по бокам, выпуская меня. Мое сердце сжалось в крохотный комочек. То ли от жалости к нему, то ли от того, что могу его потерять.
– Я думала, это просто шутка такая и не несет в себе никаких подтекстов, – объяснила ему, чтобы успокоить. Или удержать еще ненадолго возле себя?! Капюшон повернулся снова ко мне, но продолжал молчать. – Так это что-то означает?
– Неуж-ш-шели, тв-ф-фои родители тебе с-с-сов-ф-ф-с-с-сем ничеч-ш-шег-х-хо не объяс-с-снили? В-ф-ф тв-ф-фое в-ф-фос-с-семнадц-с-сатилетие они обяз-с-с-саны были тебе в-ф-ф-с-с-се рас-с-сказ-с-сать, – выдохнул К.Д.
– Возможно, не успели?! – пожала я плечами. – Значит, придется тебе мне все объяснить. Может, начнем с твоего имени? – усмехнулась я.
– Дома, – снова обнял меня парень и прижал к себе, – в-ф-фс-с-се дома.
– Как же с тобой тяжело, – на душе было тяжело, словно камнем придавили. Воспоминания о родителях вспыхнули с новой силой.
Мне показалось, что прошло всего десять минут, а мы уже остановились и дверца распахнулась, приглашая выйти.
– Господа! – выжидательно склонился у входа лакей. Меня подхватили на руки и вынесли из кареты. Я вцепилась в кожаный плащ мертвой хваткой, когда увидела, куда меня привезли. Перед нами возвышался на добрых этажей десять старинный замок со множеством шпилей и башенок.
– Где это мы? Разве в нашем городе есть такие замки? – хлопала глазами на это чудо.
– Мы дома, шс'ша, – прошептал склонившийся ко мне К.Д.
– Почему ты меня все время так называешь? Странное какое-то слово?! – чуть отклонилась от капюшона. Ничего не вижу внутри. Это какое-то колдовство?
– Это оз-с-снач-ш-шает 'мое с-с-сердц-с-се', – от его шепота меня снова и снова опаляет жаром, даже дышать трудно становится. – Да, ты прос-с-сыпаеш-ш-шс-с-ся, – ответило на мои мысли интимное шипение.
– А я разве спала? Довольно бодро себя чувствую! – скрестила руки на груди и вздернула подбородок. Правда, сидя на чужих руках, это сделать не так-то просто.
– Тв-ф-фое ес-с-стес-с-ств-ф-фо пробуж-ш-шдаетс-с-ся. Ч-ш-шары с-с-спадают. Ров-ф-фно в-ф-ф дв-ф-фадц-с-сать три ч-ш-шас-с-са пятьдес-с-сят дев-ф-фять минут по в-ф-фаш-ш-шему в-ф-фремени они оконч-ш-шательно с-с-спадут, и ты с-с-станеш-ш-шь такой, какой и долж-ш-шна быть с-с-сейч-ш-шас-с-с. Только я и в-ф-фиж-ш-шу тебя другой. Мне ч-ш-шары не меш-ш-шают в-ф-фидеть нас-с-стоящ-ш-шую тебя.
– Что за чары? Кто их на меня наложил и зачем? – я сидела, как громом пораженная. Это что сказка про Золушку? – И почему именно в двадцать три пятьдесят девять?
– Потому ч-ш-што ты в-ф-ф это в-ф-фремя родилас-с-сь, – только на последний вопрос мне и ответили. – Ос-с-стальное уз-с-снаеш-ш-шь в-ф-фнутри, – меня лизнули за ухом и вошли в огромные резные двери. По обе стороны от нас выстроились склоненные люди. Ой, нет! Кто это? У одного индивида ушки были настолько крохотные, что, казалось, их почти нет. И голова лысая с небольшим кожистым гребнем посередине. Я даже выглянула за плечо К.Д., когда мы прошли того чудика, чтобы рассмотреть его чуть лучше.
– Это громиус-с-с, – шепнули рядом. – И не с-с-смотри ты на нег-х-хо так прис-с-стально, это его с-с-смущ-ш-шает, – я тут же покраснела, как рак, от стыда и обхватила руками щеки, спрятавшись за плечо К.Д.. Сама ведь не люблю, когда меня так рассматривают, словно под микроскопом. Но все же успела уловить взгляд водянисто-голубых выпуклых, как у рыбы, глаз и немного смущенную улыбку немного пухлых губ. Ну, точно рыба! С телом человека. Боженька, куда я попала? Это сон?
