Текст книги "Брачный сюрприз"

Автор книги: Одри Хэсли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Карен задумалась и наконец неохотно, но признала правоту его слов.

– Пойду за жакетом, – вздохнув, сказала она. Джон жестко, невесело усмехнулся.

– Я так и знал, что ты не откажешься.

Глава 13

Все произошло так, как задумал Джон. Никто из гостей не заметил подмены. «Крайслер» выехал из поместья, с визгом развернулся и помчался по шоссе.

– Обязательно ехать так быстро? – жалобно спросила Карен.

– Да! – отрезал Джон, но скорость все же немного сбросил.

Карен стало чуточку легче. Она понимала, что Джон вне себя. То, что случилось с ним, – попросту ужасно. Любил он Лори или нет, сейчас это не имеет значения. Он был искренне привязан к этой девушке и хотел жениться на ней. Сегодня Джон должен был отправиться в свадебное путешествие с красавицей, которая твердила, что любит его и хочет стать его женой, матерью его детей.

Вместо этого он мчится в ночь с женщиной, которая, быть может, физически привлекает его, но на самом деле ему неприятна.

Для них обоих эта поездка – путь в никуда.

– Куда ты везешь меня? – осторожно спросила Карен.

– А кому до этого дело?

– Мне.

– Почему? Из-за твоего ненаглядного Эдварда? Ты же его не любишь!

– Не люблю.

– Почему тогда ты с ним спишь?

– Уже не сплю.

Джон круто повернулся к ней.

– Следи за дорогой, – поспешно предостерегла Карен.

С минуту Джон мрачно молчал.

– Когда ты порвала с Эдвардом? – наконец спросил он.

– Недавно.

– Когда?

– Точно не помню.

Джон метнул на нее презрительный взгляд.

– Тебе на всех наплевать, верно? Для тебя мужчины – все равно что игрушки, натешилась досыта – и бросила.

– Это не правда. Во всяком случае, по отношению к тебе.

– Вот спасибо! Ты даже не представляешь, как меня это радует.

Карен тяжело вздохнула.

– Джон, я понимаю, что сегодня тебе слишком многое пришлось пережить. Мне жаль, правда, ужасно жаль, что так случилось. Если бы только я могла тебе чем-нибудь помочь…

– Можешь, Карен. Можешь. И сейчас мы едем как раз туда, где тебе выпадет шанс мне помочь.

– Что-что?

– Не разыгрывай дурочку. Ты отлично знаешь, куда мы едем и чем там займемся.

– Нет, не знаю, – пробормотала Карен, чувствуя, как голова пошла кругом. – Честное слово, не знаю.

– В таком случае позволь тебя просветить. Мы направляемся в отель, где я на сегодняшнюю ночь забронировал номер для новобрачных. Сейчас этот номер в полной боевой готовности вид на океан, шампанское, огромная ванна и атласные простыни – ждет меня и мою свежеиспеченную женушку. Ты ведь, кажется, хотела мне помочь? Так побудь сегодня моей женушкой.

Сердце Карен тяжело и гулко застучало.

– И заметь, – все тем же едким тоном продолжал Джон, – мне не нужна неопытная девственница, розовеющая от стыда. Мне нужна зрелая женщина, которая знает, что надо делать в постели с мужчиной. Иными словами, Карен, мне нужна ты.

– Да ты шутишь! – пробормотала Карен, пораженная не столько его словами, сколько тем, с какой готовностью отозвалась на них ее плоть. Темный пламень желания с каждой минутой все сильнее разгорался в ее крови.

– Если ты, моя радость, не захочешь пойти мне навстречу – что ж, найду кого-то посговорчивее. Причем без труда. Стоит только пройтись по двум-трем сомнительным барам – и наверняка сыщется опытная красотка. А хотя бы и не красотка – после нескольких порций виски мне уже будет наплевать. На свадьбе я почти не пил, поскольку благородно сберегал силы для моей дражайшей невесты. Теперь это уже ни к чему, верно? Так что я доеду до отеля, поставлю «крайслер» на стоянку – и долой воздержание!

– Джон, ты с ума сошел! Не можешь же ты и вправду напиться и подцепить первую попавшуюся женщину! Это… это просто смешно, да и небезопасно!

– Значит, ты согласна на мое предложение? Карен растерялась. Что проку отрицать – ей отчаянно хотелось согласиться. При одной мысли о том, чтобы провести ночь с Джоном, ее бросало то в жар, то в холод.

И все же Карен понимала, что ничего хорошего из этого не выйдет.

– Не знаю, – наконец пробормотала она.

– Тогда решай скорее, – холодно велел Джон. – Чем ближе мы подъезжаем к отелю, тем труднее будет пойти на попятный.

Карен изо всех сил старалась сохранить хладнокровие и не поддаться искусительным образам, которые рисовало ей распаленное воображение.

– Дело в том, Джон, – сказала она, стараясь, чтобы голос ее звучал решительно и твердо, – дело в том, что я не могу лечь в постель с мужчиной, который считает меня шлюхой. Или обращается со мной, как со шлюхой. Потому что я не такая! Я не только разборчива в своих связях, но и требую от своих партнеров уважения.

– Я тебя уважаю.

– Нет, не уважаешь! Почему-то ты презираешь меня. Честно говоря, мне невдомек почему. Если дело в том, что я время от времени встречалась с мужчинами, которых не любила, то с таким же успехом ты мог бы презирать себя самого. Твоя мать говорила мне, что, с тех пор как мы порвали отношения, ты ни разу не влюблялся – то есть до того, как появилась Лори, но я сомневаюсь, чтобы все эти годы ты исповедовал воздержание.

Джон бросил на нее искренне изумленный взгляд.

– Черт возьми, из тебя получился бы превосходный адвокат! Ты определенно умеешь выдвигать аргументы. И ты права, даже если моей матери не стоило бы болтать о моей личной жизни с женщиной, которую она считает посторонней. Тем не менее я сдаюсь и признаю свою вину: я был к тебе несправедлив. Я даже готов извиниться за некоторые мои поспешные суждения о тебе. Ну а теперь ты согласишься провести со мной ночь? – И он, повернувшись, одарил Карен неотразимой улыбкой искусителя.

Карен заколебалась.

– Мне не стоило бы соглашаться, – пробормотала она. – Утром ты наверняка пожалеешь о том, что сделал.

Джон рассмеялся.

– Если ты беспокоишься, что я могу снова в тебя влюбиться, – не стоит. Я уже не тот влюбчивый мальчишка. И отлично знаю разницу между сексом и любовью.

Карен вздрогнула, как от удара.

– Я хотела сказать, что утром ты, быть может, взглянешь на все иначе. Сейчас тобой движет гнев…

– Не совсем, – сухо возразил Джон. – Я захотел переспать с тобой в ту самую минуту, когда увидел, как ты стоишь, прислонившись к колонне. Я сочетался браком с Лори – и думал о том, что хочу переспать с тобой. Я клялся любить ее до гроба – а сам размышлял, как бы мне привязать тебя к этой колонне, раздеть донага и оставить в своей власти до конца наших дней.

– Не смей так говорить! – выдохнула Карен. Ее лицо пылало – желание пожирало Карен изнутри словно незримый огонь.

– Но это правда. Именно такие чувства ты пробуждаешь во мне, и так было всегда. Ты и представить не можешь, как сильно я хотел тебя, даже когда мы просто лежали бок о бок, истощив и свои силы, и воображение…

– Замолчи! – почти беззвучно простонала Карен.

– Да, ты права. Лучше мне замолчать, не то я просто не доеду до отеля и наброшусь на тебя прямо здесь, в машине. А я не хочу торопиться. Я хочу, чтобы мы с тобой лежали на атласных простынях, чтобы ты была нагая, чтобы нам было некуда спешить – по крайней мере, до утра… Ах, Кэрри, Кэрри, сколько лет меня терзали и мучили воспоминания о тебе! Что ж, по крайней мере, сегодня я не буду мучиться.

Карен смотрела на красивый профиль Джона, и слова его эхом отдавались в ее душе – властные, завораживающие, беспутные…

Он же просто не в себе, услышала она голос здравого смысла.

И сама себе ответила: наплевать. Я хочу его так же сильно, как он хочет меня. По крайней мере, сегодня ночью со мной будет Джон, а не его жалкое подобие. И утром, когда взойдет солнце, я увижу рядом с собой Джона.

Карен снова украдкой взглянула на него – и наткнулась на его испытующий, жадный взгляд.

– Далеко… далеко еще до отеля? – вполголоса сдавленно спросила она.

Джон с легким самодовольством усмехнулся. Да, сейчас они, как говорится, настроены на одну волну. Они хотят одного и того же, стремятся к одной цели.

– Четверть часа, если повезет.

– Долго.

– Потерпишь, ведьмочка.

– Может, и потерплю. Немного.

– Какая будет ночь!.. – пробормотал он.

– Да, – согласилась Карен и отвела глаза, стыдясь своего нетерпения.

Четверть часа промелькнули в жарком мареве желания, подобного которому Карен еще не знала. Кровь бурлила в ее жилах, голова кружилась, а сердце то замирало, то билось чаще от сладостного предвкушения. Сторонний наблюдатель, быть может, счел бы Карен спокойной она сидела прямо, безмолвно глядя на пролетающие мимо ночные улицы и ничем не выдавая чувств, бушевавших в ней. Почему она согласилась на предложение Джона? Как могла пойти на такое?

И Карен с беспощадной откровенностью отвечала себе: да потому что я этого хочу!

Между тем «крайслер» за считанные минуты одолел все четырнадцать с лишним миль бульвара Уилшир. Казалось, сама судьба вступила в сговор со случаем, чтобы без помех доставить Карен на встречу с ее участью, чтобы она, Боже упаси, не успела передумать. Или же сам дьявол позаботился о том, чтобы не угас нечестивый огонь желания, сжигавший плоть Карен, чтобы этой ночью она вопреки всему оказалась в объятиях Джона…

Больше всего Карен боялась, что в этих объятиях рухнут все защитные укрепления, которые она возводила вокруг своего израненного сердца. Что, если наутро она поймет, что снова любит Джона?

Но ведь его сердце тоже изранено, слишком изранено, чтобы он мог ответить на ее любовь. Да и захочет ли он? Сейчас ему нужна не Карен, а любая женщина, им движет похоть, а не любовь. Он жаждет не нежности, а мести.

Добром это не кончится, подумала Карен.

Да, но до чего же восхитителен этот безумный полет по ночным улицам!

Голова у Карен шла кругом, и, когда «крайслер» со скрежетом затормозил у отеля «Беверли-Хиллс», Карен покорно позволила Джону выдернуть ее из машины и бесцеремонно втолкнуть в холл отеля.

Номер для новобрачных, снятый Джоном, располагался на самом верхнем этаже, и из каждого окна роскошных с золотисто-голубой отделкой комнат открывался великолепный вид на ночной океан.

Удивительно, но с той минуты, как Джон запер дверь номера и Карен оказалась целиком в его власти, его жаркое нетерпение, казалось, угасло. Зачем-то он принялся неспешно расхаживать по комнатам, подробно изучая каждый предмет обстановки. Здесь было все, о чем только могут мечтать счастливые новобрачные: изысканная гостиная, где гостей ждал стол с шампанским и закусками, просторная лоджия, роскошная спальня, королевских размеров ванная комната с мраморным полом и с гигантской, отделанной позолотой ванной.

Карен словно тень бродила среди этой роскоши вслед за Джоном и, лишь когда они снова вернулись в гостиную, набралась смелости спросить:

– Что ты делаешь?

Джон обернулся к ней, и губы его тронула странная усмешка.

– Пытаюсь успокоиться.

– А-а… – протянула Карен.

Ее-то ничто не могло успокоить. Сердце ее колотилось так, что, казалось, вот-вот вырвется из груди.

– Возьмем это в спальню? – спросил Джон, указав на бутылку шампанского, которая стояла в серебряном ведерке со льдом. Рядом красовалось блюдо с фруктами и два хрустальных бокала.

– Как хочешь, – пробормотала Карен. Сама она хотела только одного, и это было вовсе не шампанское. При взгляде на Джона ее охватывал нестерпимый жар. Выражаясь словами Лори, в своем изысканном черном смокинге Джон был просто шикарен. Карен не могла дождаться минуты, когда увидит его без смокинга.

– Возьми бокалы, – распорядился Джон и, прихватив бутылку, первым направился в спальню.

Карен бросила на стол сумочку, сняла жакет и, взяв бокалы, послушно последовала за ним.

Джон откупорил шампанское, наполнил бокалы и поставил их на столик у кровати, на котором уже горел позолоченный ночник.

– Погаси верхний свет, – тем же повелительным тоном бросил он.

Карен повиновалась, и в спальне воцарился мягкий романтический полумрак.

– А теперь иди сюда, – позвал Джон, стоявший у изножья кровати.

Сердце Карен затрепетало. Наконец-то он исполнит свою сладостную угрозу!.. Она шла медленно, ощущая себя нагой под тяжелым взглядом Джона, холодея от томительного предвкушения.

– Повернись, – велел он, когда Карен подошла на расстояние вытянутой руки.

Она подчинилась.

Она готова была повиноваться любому его приказу.

Руки Джона легли на ее обнаженные плечи, и Карен едва не вскрикнула от нахлынувшей страсти. Медленно, нарочито медленно Джон расстегнул жемчужное ожерелье, украшавшее шею Карен, вынул из ее ушей сережки и одним ловким движением распустил искусно спрятанную «молнию» на спине белого платья.

С легким шорохом белый шифон волнами соскользнул на пол, и Карен затрепетала, оставшись почти нагой: теперь на ней были только белье, тончайшие чулки и туфли на высоких каблуках.

Джон отступил на шаг и окинул ее долгим взглядом – словно любовался делом рук своих.

– А теперь, – велел он, – сними с себя все. И снова надень туфли.

Гордость Карен на миг взбунтовалась. Как он смеет приказывать ей, превращать ее в безвольную игрушку своих распутных фантазий?!

А впрочем, тут же подумала она, так даже безопаснее. Если я целиком и полностью предам свое тело власти желаний Джона, то, быть может, сохраню свободным сердце. И не влюблюсь в него с новой силой – безоглядно, как девчонка…

Карен подчинилась, остро ощущая, как Джон пожирает ее взглядом, жадно ловит каждое движение. Оставшись в одних туфлях, она шагнула было к Джону, но он жестом остановил ее и хрипло прошептал:

– Стой, где стоишь. Я хочу смотреть на тебя, пока буду раздеваться сам.

И Карен покорно замерла, глядя, как он раздевается, не сводя с нее блестящих глаз. Она и сама не знала, что возбуждало ее больше – то, как Джон нарочито медленно снимает одну деталь одежды за другой, или собственная бесстыдно выставленная напоказ нагота.

У нее перехватило дух, когда наконец она увидела Джона обнаженным, во всем великолепии мужской силы и красоты.

– Теперь можешь подойти, – разрешил он, садясь на край огромной кровати.

Карен едва сумела подчиниться этим повелительным словам – у нее вдруг подкосились ноги. Наконец она собралась с силами и медленно, пошатываясь, пошла к Джону. Он отрывисто велел ей остановиться перед ним и пошире раздвинуть ноги.

К этой минуте Карен пребывала в таком состоянии, что ни в чем не могла отказать Джону, да и, по правде говоря, такая поза лишь сильнее распалила ее. Она стояла перед Джоном, бесстыдно широко расставив ноги, а он сжимал обеими руками ее обнаженные бедра, и его жаркое дыхание щекотало атласно-гладкую кожу живота Карен.

То, что делал с ней Джон, было одновременно и ласками, и пыткой. Сильные его пальцы нарочито медленно скользили по ее обнаженным ногам, поднимаясь от колен к упругим бедрам, к тонкой талии, к высокой напрягшейся груди и обратно к гладкому животу. Карен беззвучно вскрикнула, когда он добрался до треугольника темных волос, чьи шелковистые завитки скрывали ее охваченное жаром лоно. Она ждала продолжения… но Джон, как нарочно, снова принялся ласкать ее бедра, легко, почти небрежно касался то груди, то живота – только не там, где пылало ее истомленное нетерпением естество. Эта сладкая пытка длилась, казалось, целую вечность, и Карен кусала губы, всем своим разгоряченным телом ощущая коварные ласки уверенных мужских пальцев.

Наконец рука Джона властно скользнула между ее ног, и пальцы его как бы невзначай коснулись напрягшегося бутона потаенной плоти. С искусанных губ Карен сорвался низкий, почти звериный стон – и тогда Джон, разом лишившись своего внешнего хладнокровия, тоже застонал и, с силой схватив Карен за бедра, рывком дернул ее на себя и вместе с ней повалился на постель.

Карен едва не закричала от безмерного облегчения, ощутив, как горячая твердая мужская плоть ворвалась во влажные недра ее лона. Опьяненная страстью, она раскачивалась в буйном ритме – то припадала к распростертому под ней мужчине, то отстранялась, неистово запрокинув голову, и с каждым движением Карен Джон все глубже погружался в нее. Упиваясь своей призрачной властью над этим сильным мужчиной, Карен зачарованно смотрела в его глаза – и видела в них тот же безумный пламень, в котором сгорала ее разгоряченная плоть.

Они одновременно достигли вершины наслаждения и, обессилев в сладостных судорогах, бок о бок рухнули на повлажневшие атласные простыни. Карен приникла к Джону, а он, зарывшись лицом в ее спутанные волосы, что-то жарко и неразборчиво шептал.

Потом он вдруг отстранился – и Карен из-под полуприкрытых век увидела в его глазах неистовый огонь торжества.

– Вот такой ты мне нравишься больше всего, – жарко прошептал Джон. – У тебя нет сил помешать мне сделать все, что я захочу…

Карен протестующе застонала, когда его рука скользнула между ее бедер. Джон лишь рассмеялся и, властным движением раздвинув ноги Карен, опустился на нее. Лишь тогда она ошеломленно осознала, что он ничуть не устал и по-прежнему готов к продолжению любовной схватки.

– Вот что я скажу тебе, моя сладкая ненасытная Карен, – входя в нее, хрипло прошептал Джон. – Во-первых, больше у тебя не будет других любовников, кроме меня. Только я, поняла? Только я, – повторил он с нажимом, двигаясь в ней все быстрее. – Ты будешь приходить ко мне, когда я захочу, ложиться со мной в постель, когда я того пожелаю, исполнять все, что ни придет мне в голову. Тебе все ясно?

Карен вдруг отчаянно захотелось послать его ко всем чертям, но с губ ее не сорвалось ни одного резкого слова. Господи, как же она все-таки слаба! Чудовищно слаба…

– Тебе… все… ясно? – выдохнул Джон, с каждым словом все глубже проникая в нее.

– Да! – выкрикнула Карен, осознавая, что голос плоти в который раз возобладал в ней над голосом разума. – Да, да, да!..

И мир взорвался тысячами сладостных искр.

Глава 14

Утром к Карен вновь вернулась гордость, и тогда ее охватил жгучий гнев – главным образом на себя. Как могла она позволить Джону обращаться с ней, точно с гаремной рабыней, бесстыдной и безмозглой секс-куклой?!

И неважно, что этим утром Карен чувствовала себя прекрасно как никогда, что глаза ее сияли, а на лице, дышавшем почти юношеской свежестью, не осталось и следа ночных любовных излишеств. Неужели она могла столь низко пасть ради дешевых радостей плоти?..

Что до того, что она снова влюбилась в Джона… Это уж и вовсе непростительный грех!

Мысли эти отнюдь не радовали Карен. И тем нелепее при свете дня казалось ей унизительное соглашение, которое вытребовал у нее Джон, и именно тогда, когда она просто не могла ему перечить, не то что прямо и откровенно сказать, куда он может засунуть свои типично шовинистские прихоти.

Джон, должно быть, спятил, если думает, что здравомыслящая и независимая женщина способна согласиться на добровольное рабство! Не для того Карен столько лет трудилась, чтобы снова превратиться в безвольную глупышку Кэрри! Еще чего не хватало!

Заказав завтрак в номер, она приняла душ, оделась, причесалась и, влив в себя две чашки крепчайшего кофе, принесла третью чашку в спальню. Джон еще спал, и Карен присела на край постели, не в силах оторвать от него глаз.

Она старалась держать себя в руках, но при одном взгляде на спящего Джона ее благие намерения едва не обратились в прах. До чего же он красив, когда спит, и длинные ресницы густыми тенями лежат на смуглых щеках, красиво очерченные губы по привычке чуть приоткрыты… Карен чуть не застонала, когда взгляд ее скользнул по обнаженному телу Джона, едва прикрытому простыней. Это зрелище тотчас напомнило Карен о безмерном наслаждении, которое могла бы подарить ей эта совершенная мужская плоть.

Готова ли она из гордости пожертвовать наслаждением?

Карен выпрямилась, упрямо вздернув подбородок. Да, сказала она себе, готова. Безусловно!

Легко, конечно, быть храброй, когда Джон еще спит. Все равно что войти в клетку льва, когда сам лев убит или усыплен, а потом бахвалиться своей отвагой.

Храбрости в этом мало.

Что, если Джон, проснувшись, захочет снова затащить меня в постель? Что, если он не станет слушать моих возражений и бесстыдными ласками так распалит меня, что я сама захочу всецело отдаться его власти?

Эта мысль ужаснула Карен. Поспешно вскочив, она поставила чашку с кофе на ночной столик и хотела уже обратиться в бегство, когда Джон шевельнулся и открыл глаза.

Увидев Карен, он рывком сел, и от этого движения атласная простыня соскользнула, открыв его бедра.

– Карен? – недоуменно проговорил он.

– Что? – отозвалась она едва слышно, с трудом заставив себя не отводить глаз.

Джон взглянул на часы и нахмурился.

– Сейчас только семь утра. С какой стати ты встала, да еще и оделась?

Карен постаралась совладать с собой и, когда ей это более или менее удалось, сухо пояснила:

– Сегодня понедельник. Мне надо заехать домой переодеться и отправляться на работу.

– Но я всю эту неделю свободен, – возразил Джон. – Я надеялся, что ты тоже сумеешь освободиться и мы проведем это время вместе.

О Боже, подумала Карен. Целая неделя вместе с Джоном! Семь дней и семь ночей сладкого безумства!..

– Значит, напрасно надеялся, – холодно ответила она, не подавая виду, что от этой мысли ее бросило в жар.

– Но ведь ты же сама себе хозяйка, разве нет?

– Совершенно верно, – со значением подтвердила Карен.

Джон словно и не заметил ее намека.

– Это для меня? – спросил он, взяв с ночного столика чашку.

– Да.

– Спасибо. – Он сделал глоток кофе и искренне похвалил:

– Превосходно. Именно такой, как мне нравится.

– Я знаю.

Джон многозначительно улыбнулся.

– Ты прекрасно знаешь, как потрафить моим вкусам…

Карен захотелось влепить пощечину этому красивому наглецу.

– Джон, – начала она твердо.

– Что, милая? – промурлыкал он. Ох, как это низко, мятежно подумала Карен.

– Мы должны поговорить о том, что случилось прошлой ночью.

– А что случилось? – невинным тоном осведомился Джон.

– Когда я согласилась на твои условия…

– Да?

– Боюсь, я ввела тебя в заблуждение. Джон замер, не донеся чашки до рта. Потом медленно, очень медленно поставил ее на столик и окинул Карен долгим, пугающе жестким взглядом.

– Это каким же образом? – наконец спросил он.

Карен судорожно сглотнула.

– Дело в том, что мне не нужен секс ради секса.

Джон вскинул брови, словно искренне удивился ее словам.

– В самом деле?

– Да, в самом деле! Я ни за что не стану сексуальной игрушкой мужчины, даже если этот мужчина – ты.

– Прошлой ночью у тебя неплохо получилось.

– Я пошла тебе навстречу, потому что знала, что ты страдаешь.

– Пошла навстречу мне?

– Да.

Джон рассмеялся.

– Нет уж, Карен, скорее ты пошла навстречу себе. Ты ведь получила громадное удовольствие, разве нет?

Этого Карен не могла отрицать.

– Дорогая, – насмешливо продолжал Джон, – я прекрасно знаю, что тебе нужно от мужчин, и именно это я дал тебе прошлой ночью. Я также прекрасно знаю, что все твои прежние дружки для тебя лишь источник развлечений, но ведь я и в этом могу их переплюнуть, верно? Насколько я понял Винсента, ты не склонна бросать мужчину после первой же ночи.

Карен опешила. Опять Винсент! Что он наговорил Джону о ее отношениях с мужчинами? Она хотела что-то ответить, но лишилась дара речи, потому что в эту самую минуту Джон встал и, даже не потрудившись прикрыть наготу, подошел к ней.

– Впрочем, – продолжал он небрежным тоном, – я прекрасно понимаю, что работа у тебя на первом месте. Ладно, пусть! – Он взял Карен за подбородок и бесцеремонно чмокнул ее в губы. – Тогда, может быть, встретимся сегодня вечером? Мы могли вместе поужинать… а потом заняться еще кое-чем, – добавил он с улыбкой, которая обольстила бы и монахиню. В глазах у Карен потемнело, но она усилием воли взяла себя в руки.

– Что тебе наболтал Винсент? – резко спросила она.

– О, всего лишь правду, поэтому не слишком горячись. Слушай, меня вполне устраивает, что ты не хочешь выходить замуж или обзаводиться детьми. Я и сам уже махнул на это рукой: Судя по всему, мне просто не суждено быть счастливым отцом и супругом.

Карен не знала, что делать – то ли разрыдаться, то ли послать его к черту. Гнев и отчаяние равно владели ею.

– И ради всего святого не устраивай Винсенту скандалов, – устало добавил Джон. – Бедняга считал, что исполняет свой мужской долг, предостерегая меня насчет твоей ветрености. Не мог же он знать, что именно такие отношения с женщиной мне сейчас и нужны, чтобы забыть Лори. Так что успокойся и хватит притворяться праведной ханжой.

Карен разозлилась и, как ни странно, немного успокоилась.

– Кто бы говорил о ханжестве! – огрызнулась она. – Ты же сам твердил, что я тебе не нравлюсь, что я слишком худа и…

– Я солгал.

Карен ошеломленно уставилась на Джона. Он пожал плечами.

– На самом деле я лгал тебе с той минуты, когда ты снова вошла в мою жизнь. Мне не следовало стремиться к постыдному браку с Лори. Она была права, когда сказала, что на самом деле я ее не любил. Как я мог любить другую женщину, если думал только о тебе?

Карен молча смотрела на Джона, и в сердце ее распускался хрупкий цветок сумасшедшей надежды. Что он хочет сказать? Что любит ее? В это невозможно поверить, но ведь не только от похоти горят глаза Джона, когда он смотрит на нее?..

– Джон!.. – не выдержав, простонала Карен, и его синие глаза вдруг неприятно похолодели.

– Не волнуйся, милая, – проговорил он с язвительной усмешкой, каждым словом безжалостно сокрушая хрупкие лепестки надежды. – Я вовсе не намерен объявить, что люблю тебя и буду любить до гроба. Я имел в виду, что, если мужчина влюблен в одну женщину, он не может дни и ночи грезить о другой, а именно так со мной и было с той минуты, как мы снова встретились. Старая любовь и вправду не ржавеет. Впрочем, судя по прошедшей ночи, тебя одолевает та же хворь. Ничего, теперь мы оба на пути к исцелению. Где-нибудь через полгодика наша взаимная страсть выгорит дотла, угомонится – и тогда, быть может, я сумею наконец выспаться. Так куда мы с тобой пойдем сегодня ужинать?

Отчаяние Карен было так велико, что смысл вопроса дошел до нее не сразу.

– Что? – тупо переспросила она.

– Сегодня. Ужинать, – терпеливо повторил Джон. – Мне заехать за тобой на работу или домой? Раз уж мне нечем заняться, я хотел бы провести этот день с матерью – надо же ее как-то утешить после вчерашних треволнений.

– Но… но я тоже должна после обеда заехать к ней! – пробормотала Карен. – Мне нужно проверить, должным ли образом навели порядок.

– Превосходно. Значит, встретимся там. Ничего ужаснее Карен и придумать не могла!

– Но… но…

– Карен, милая, в чем дело? – почти заботливо спросил Джон, беря ее руки в свои. – Неужели я тебя огорчил? Послушай, конечно же в наших отношениях будет не только секс. Мы будем вместе ходить в рестораны, отдыхать, иногда и разговаривать о чем захочется. Мы только не будем строить совместных планов на будущее, Это было бы бессмысленно, правда?

– Д-да, наверное…

Потому что ты не любишь меня, с горечью мысленно добавила она.

– Отлично. Что ж, тогда мы договорились.

– Но…

– В котором часу ты приедешь в Голливуд?

– Около двух.

– Значит, встретимся в два.

– А… как же твоя мать? – с трудом проговорила Карен.

– При чем тут моя мать?

– Я не хочу, чтобы она знала… о нас!

– Почему это?

– Потому что… потому что она мне нравится, и я ей тоже нравлюсь, и мне не хотелось бы… причинить ей боль.

Джон как-то странно взглянул на Карен.

– То есть тебе небезразлично, что она о тебе подумает?

– Да. Да.

– Понимаю. Поразительно. Что ж, ладно, я ей ничего не скажу. Я, впрочем, и не собирался. Ну, увидимся в два часа.

Джон небрежно чмокнул Карен на прощание и направился в ванную.