Текст книги "Заговор Англии против России. От Маркса до Обамы"

Автор книги: Нурали Латыпов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Нурали Латыпов
Заговор Англии против России. От Маркса до Обамы

© Латыпов Н. Н., 2015

© ООО «Издательство АСТ», 2015

Пролог
Актуальная классика

Личность и учение Маркса многим представляются устарелыми. Между тем в его трудах и исследованиях его духовных наследников можно найти указания, перекликающиеся с нынешними событиями, а то и прямо дающие понять, как выходить из вновь возникающих исторических тупиков.

Культ неличности

В своё время в многочисленных курсах марксистко-ленинских дисциплин нас учили: не личность делает историю. У самого Маркса и Энгельса прямых указаний на это нет, однако сам Маркс уже при жизни оказал колоссальное влияние на весь ход истории человечества. Об этом читатель сможет узнать в следующих главах. В них же он может узнать, как на историю воздействуют неличности.

Говоря о роли личности истории, в нашей стране чаще всего поминают культ Сталина. По моему мнению, сколь жестоким правителем он ни был (или считался), но несомненно был в то же время личностью во всех смыслах этого слова. Отчасти поэтому стал возможен культ: как сказал Михаил Александрович Шолохов – был культ, но была и личность. И как раз во времена «диктатуры» страна совершила редкостный – прежде всего творческий, а отсюда и хозяйственный – взлёт на всех направлениях. Возможно, потому, что важен не способ управления, а его качество: первоклассный правитель – пусть и жёсткий – способствует выдвижению первоклассных деятелей.

Правда, сейчас повышенное значение придают тогдашним нашим заимствованиям. Например, немало заводов в первую пятилетку нам строили «под ключ» американцы. У них же – в Голливуде – почерпнул Большой Стиль кинорежиссёр Григорий Васильевич Мормоненко (Александров). Многие подробности ядерных разработок передали нашим разведчикам сочувствующие СССР физики. Впрочем, по этому поводу академик Виталий Иосифович Гольданский отметил: «если бы у нас не было подготовленной школы физиков и химиков, донесения разведки не имели бы никакого значения; но и без этой информации наши физики создали бы бомбу, вероятно, двумя годами позднее». Что же касается киностилистики, то ещё до первых фильмов Александрова весь мир – в том числе и Голливуд – учился новому киноязыку по работам Льва Владимировича Кулешова, Сергея Михайловича Эйзенштейна, Георгия Николаевича и Сергея Дмитриевича Васильевых. Мы за считанные годы развили до высшего в мире уровня творческую – художественную, научную, инженерную – среду. Она и чужие достижения без труда воспринимала, и собственные рождала ежечасно. Это и обеспечило небывалую скорость движения всей страны.

Всё познаётся в сравнении. После Сталина во главе нашей страны оказалась целая череда неличностей. Это драматично (и даже трагично) сказалось на судьбе и каждого гражданина, и страны в целом.

Особо отмечу один пример. Как показал ход истории, самой неличностью среди наших правящих неличностей стал Борис Николаевич Ельцин. Я имею право говорить о деяниях ушедшего из жизни уже потому, что ещё во времена его московского правления я увидел в нём разрушителя дьявольского масштаба и писал это при его жизни. Мы никогда не поймём трагического столкновения украинцев с остальными русскими, если не расставим все точки над осиновыми кольями Ельцина и ельциноидов. Сейчас мы страшимся так называемых цветных революций и боремся с ними, однако первая цветная революция на территории Советского Союза произошла в Москве ещё при жизни Союза. Кстати, после её победы вождь этой «революции» поспешил позвонить в Вашингтон. Причём, в отличие от недавних событий на Майдане, около Российского Белого Дома не наблюдалось скопления высокопоставленных фигур США и ЕС – Ельцин и его хунта отдавались Западу добровольно. Именно Россия первой провозгласила парад суверенитетов. Конечно, была попытка группы союзных политиков повернуть эти события вспять. Я видел эти события из окон Белого Дома, поскольку в то время входил в инновационный совет при главе российского правительства Иване Степановиче Силаеве. Я видел, как ельциноиды изо всех сил пытались спровоцировать кровь, как подъезжали к Белому Дому грузовики, груженные водкой, как шныряли в толпе криминальные авторитеты. Они таки добились своего – бросили троих наивных и чистых душой молодых людей под колеса уходящей из города бронетехники. Кумир толпы Ельцин спрыгнул с танка и пролил над ними крокодиловы слезы. Через два года он на том же месте – в окрестностях Белого Дома – и в Останкине пролил уже не слёзы, а кровь нескольких сот своих сограждан. И его единоверцы – те, кто ещё не успел заново оценить последствия августа 1991-го – хором его поддержали.

А что же союзная власть? Её, к сожалению, в тот момент тоже возглавляли неличности. Поэтому их действия были нелепы и трусливы. В те дни я прокомментировал одному из журналистов ход событий: «Нельзя делать переворот с пустой головой и полными штанами». Вот у генерала Варенникова в Киеве всё получилось: белый и пушистый Кравчук – ещё недавно секретарь по идеологии ЦК компартии Украины, а в тот момент председатель Верховного совета Украины – блеял о сохранении Союза. Только через три дня после ликвидации ГКЧП он отомстил за свой страх: Верховный совет Украины – в том числе коммунисты, коих в тот момент было 239 из 450 депутатов, то есть большинство – проголосовал за независимость, и то с осторожной формулировкой, позволяющей трактовать её как рост свободы внутри СССР.

Была в Олимпийской Москве песня «Старт даёт Москва». Как ни прискорбно, именно Москва стала первым Майданом. Сердце империи, говоря медицинским языком, начало отторжение своих органов. Те начали ответное отторжение. Свершилась мечта Каина-антисоветчика Бжезинского: Российская Федерация и Украина разъединились. Вот и болтаются с тех пор два экономических обрубка, и каждый из них никогда не станет самодостаточным без другого.

Мало того, один из обрубков изо всех сил тщится вступить в противостоящий другому военный блок. При всей моей нелюбви к ельциноидам я пытался с ними сотрудничать, например, в решении острых межнациональных проблем. Тогда же, в середине девяностых, я пытался пробиться к тогдашнему главе администрации Ельцина Чубайсу с нашим – совместно с Анатолием Вассерманом – проектом «Пояс политического целомудрия». Этот проект давал возможность сохранить бывшим членам Варшавского договора нейтральный статус со всеми вытекающими – и в наши дни – последствиями. Однако ельциноиды проигнорировали открывшийся шанс: Ельцин заявил тогда, что не имеет ничего против вступления Польши в НАТО.

Ещё больше возможностей Ельцин упустил с Крымом. Возможность вернуть при разделе страны подарок, сделанный Украине в честь её вхождения в состав страны, была морально и юридически безупречна. Но даже эту малость Ельцин забыл в Беловежском угаре, обрекая практически чисто русский Крым на два с лишним десятилетия противостояния украинизаторам. Да и Черноморский флот оказался в Севастополе на птичьих правах: одно время его спасала только поддержка правительства Москвы при бездействии правительства РФ.

Единственное, что не дало РФ тогда полностью развалиться – то, что соперничающими странами в тот момент тоже руководили неличности. А во многих местах они и сейчас изобилуют.

Фарисейские поля Парижа

В январе 2015-го в Париже террористы убили полтора десятка мирных жителей. Обычно в таких случаях пишут «ни в чём не повинных мирных жителей». Однако в данном случае ни в чём не повинными жертвами были только посетители кошерного супермаркета. Ведь сотрудники еженедельника «Шарли» заведомо провоцировали такого рода нападения.

Свобода слова – бесспорно одна из высших ценностей человеческого общества. Однако вспоминается эпизод из моего раннего детства. Тогда я заспорил со своей религиозной бабушкой: есть бог или его нет. В качестве козырного аргумента я запальчиво привёл то ли Юрия Гагарина, то ли Германа Титова: бога в космосе они не видели. Бабушка, не ожидавшая такого поворота дискуссии, со слезами на глазах ушла в другую комнату. Ко мне подошёл отец, доселе молча наблюдавший за ходом разговора. «Я тоже не верю в бога, – сказал он, – однако никогда не обижаю людей, верящих в него. Только что ты сделал своей бабушке больно. Это во-первых. А во-вторых, почему ты думаешь, что если бог есть, он должен обязательно показать себя космонавту? Может быть, бог и есть весь космос – и тогда в иллюминатор как раз его было видно».

Зачем трогать человеческие святыни? С моей точки зрения карикатуры на Христа, Магомета, Будду – всё равно, что нарисовать граффити на чьём-то надгробии. Это я говорю как профессиональный карикатурист. А как этнический мусульманин, я в своё время очень резко осудил деяние моих радикальных единоверцев: они разрушили уникальные статуи Будды в афганском Бамиане – к слову, стоявшие там уже тогда, когда Пророк только появился на свет. Это типичное варварство – такое же, как исподтишка высмеивать чужие святыни. Левацкий «Шарли» влачил жалкое существование с тиражами 50–70 тысяч экземпляров. Но после трагедии выдал «истерический» тираж – аж 7 миллионов экземпляров. Его владельцы потирают руки от десятимиллионной евромаржи. И где тут, скажите, левые идеалы? Где Маркс? Где Бакунин?

На самом деле речь идёт об элементарной провокации. Такие в последнее время стали основой эпатажных рекламных кампаний в западном медийном пространстве. Но зачастую на них строятся и дела посерьёзнее.

Приведу пример «результативной» провокации из мира большого спорта. Все помнят эпизод в финале чемпионата мира по футболу 2006-го года: Зинеддин Зидан знаменитым ударом головой послал в нокдаун Марко Матерацци. Арбитр был вынужден удалить Зидана. Сборная Франции без своей суперзвезды проиграла финал по пенальти. А ведь до удара Зидана Матерацци сказал ему нечто такое, что арабская кровь Зидана вскипела. Не трудно догадаться: Матерацци задел либо честь матери французского форварда, либо религию, либо национальность. В любом случае это была домашняя заготовка итальянской команды. Таким образом хорошо подготовленная провокация помогла Скуадре Адзурре и его команде стать чемпионами мира. Как говорится, победителей не судят.

Многочисленные попытки разных мелких изданий Европы задевать религиозные чувства мусульманских диаспор (по большей части маргинальных не только на фоне европейских обычаев: в диаспору обычно вытесняются те, кому сложно ужиться на родине) – попытка на чужой крови получить свою сверхприбыль. Вспомним цитируемые Марксом слова профсоюзного деятеля Даннинга: при трёхстах процентах прибыли нет такого преступления, на которое капитал не рискнёт даже под страхом виселицы…

А ведь на первой волне алжирских, турецких и прочих иммигрантов Европа в своё время извлекала сверхприбыль. Потом у них пошли многочисленные дети (во Франции – после разрешения воссоединяться с семьями, принятого при президенте Жискар-д’Эстене). Потом политкорректно заброшенные на произвол судьбы арабские и африканские общины. Потом свержение авторитетных – хотя и авторитарных – светских правителей в Ираке, Египте, Ливии, такая же попытка в Сирии. Хотя ежу понятно: все взращённые Европой исламские фундаменталисты, чьими руками свергались Хусейн, Мубарак, Каддафи, вернутся бумерангом в саму же Европу. Кстати, никто не защищал Европу от нелегальных африканских эмигрантов эффективнее Муаммара Кадафи – и ему благодарные европейцы руками подопечных исламских боевиков засунули черенок лопаты в зад. «Я тебя породил и ты теперь меня убьёшь» – такой перефразировкой Гоголя можно описать сложившееся положение. Уже идёт волна погромов христианских церквей и убийства прихожан во многих африканских странах, и эта волна будет нарастать. Такое вот Шарли.

Кризис бродит!?

Увы, и у нас эпоха неличностей не изжита. Вернёмся к нашим экономическим баранам. Приведу некоторые удивительные числа.

Наши промышленные предприятия получают кредиты – причём короткие! – под 15 % годовых. А вот в Европе кредиты для промышленности длинные и всего под 0.5 % годовых. В Японии сроки промышленного кредитования практически не ограничены – и это при смешных (для нас) 0.1 % годовых. Понятно, чем легче условия кредита, тем проще развивать новое производство. У нас недоступность кредитов объясняют опасением инфляции. Но ведь инфляция возникает, когда растёт не просто денежная масса, а её отношение к товарной! Если кредит недоступен – откуда взяться товарам? Поэтому инфляция у нас куда выше, чем в тех странах, где промышленность не душат безденежьем. Советник по экономике президента РФ академик Сергей Юрьевич Глазьев отмечает: наши денежные власти ошибаются, думая, что кредитная ставка должна быть выше инфляции – напротив, в промышленно развитых странах регуляторы поддерживают её ниже и как раз этим гасят инфляцию. По его словам, Центральный банк РФ перекрыл кислород создателям реальных товаров и услуг, чем загнал и весь финансовый сектор в спекулятивную воронку. Наше хозяйство обескровлено: сумма денег, обращающихся в стране, менее половины годового валового внутреннего продукта, тогда как минимально приемлемым считается равенство этих показателей, в Китае денежная масса вдвое выше ВВП, а в США (при пересчёте по системе, принятой в других странах) – втрое.

Другой пример. За последние 12 лет тарифы нашего ЖКХ увеличились в те же 12 раз!!! Когда-то Москву провозглашали образцовым социалистическим городом. Почти такой столица стала при мэре Юрии Михайловиче Лужкове. В частности, потому, что он успешно защищал город от многих рецептов повальной либерализации. Вспомните его лозунг: «работать по-капиталистически, распределять по-социалистически». Однако не всем это нравилось. Тогдашний миллиардер (по сумме кредитов, взятых им под обещания строительства офисных зданий) Полонский заявил: «у кого нет миллиарда – может идти в ж…» Медведев, оказавшись президентом, прислушался к мнению нуворишей и быстро заявил об утрате доверия к Лужкову. Воистину: скажи, к кому ты потерял доверие – и я скажу, кто ты. Кстати, ещё Сократ отметил: хочешь быть хорошим правителем – опирайся на недовольных, ибо только от них узнаешь правду.

Сейчас в Москве тихо, но старательно уничтожают многие системы поддержки тех, у кого миллиарда нет и не предвидится. Например, молочные кухни теперь снабжают только младенцев, зарегистрированных в соответствующих местах (а у нас чуть ли не половина горожан живёт не по месту регистрации) – да и число кухонь сокращают с каждым годом. Между тем в Нижегородской области, возглавляемой былым соратником Лужкова Валерием Павлиновичем Шанцевым, сеть молочных кухонь куда доступнее, чем даже в советские времена, а экономят не на их работе, а на побочных затратах – например, наладили сбор, очистку и повторное использование специальных бутылочек для молока.

Вообще марксистская методология приводит к грустному выводу: некомпетентный социализм сменился некомпетентным капитализмом. Именно здесь президенту и его команде следует искать ключ к решению проблем, накопившихся в стране и мире.

Под конец этого пролога напомню недавнее парадоксальное высказывание премьера Медведева: сейчас, дескать, не время для инноваций – ведь мы находимся в условиях санкций. Почему парадоксальное? Да потому, что всегда и везде именно кризис заставляет находить новые решения, новые технологии, мобилизует интеллектуальные ресурсы. Приведу два примера нелинейных решений в условиях блокады и санкций – и прошу читателей довести эти примеры до нашего премьера.

Жюль Верн на защите Ленинграда

В XX веке существует единственный в мировой истории случай массового применения водорода в автомобильных двигателях.

Многие помнят: этим крайне взрывоопасным газом наполняли аэростаты, создавая воздушное пространство заграждений в небе над крупными городами – самолёт, наткнувшийся на трос, связывающий аэростат с землёй, разлетался в куски. В блокадный Ленинград даже провели по дну Ладожского озера газопровод подачи с Большой земли в осаждённый гитлеровцами город водорода для зарядки аэростатов. Этот сверхлёгкий газ просачивается даже сквозь прорезиненные оболочки, так что аэростаты приходилось регулярно то опускать для перезарядки, то снова поднимать. Для этого предназначались установленные на грузовиках лебёдки с приводом от моторов этих грузовиков. Но уже в начале осени 1941-го года Ленинград остался без бензина. Как быть? Решение созрело в голове младшего воентехника в полку аэростатов заграждения Бориса Шелища. Вот что писал об этих событиях по происшествии лет сам Борис Исаакович (его рассказ приведен в «Блокадной книге» Даниила Гранина и Алеся Адамовича):

«Чтобы выбирать аэростаты, то есть опускать их из воздуха для перезарядки, надо было включать автомобильные моторы, а бензина не было. Ведь сотни аэростатов висели над городом, они не давали фашистским самолетам снижаться, мешали пикировать, вести прицельное бомбометание. Попробовали мы вручную выбирать (мужчины ещё были в сентябре 1941-го года), но десять человек расчета не смогли их выбирать. Таким образом, боевые операции данного вида оружия прекращались: со временем водород тяжелеет, аэростат снижается, вместо трёх—четырёх тысяч метров висит низко и преграды для самолета не представляет. Встал вопрос как быть? Мне пришло в голову выбирать аэростаты лифтовой лебёдкой. Раздобыл я такую лебёдку, но к этому дню не стало электрической энергии.

И тогда я вспомнил «Таинственный остров» Жюля Верна. С детства запомнилась мне глава «Топливо будущего». Достал книгу. Перечитал. Там было прямо написано: что заменит уголь, когда его не станет? Вода. Как вода? А так – вода, разложенная на составные части, водород плюс кислород. Я думаю – не пришло ли это время? Ведь мы что делали? Выдавливали оболочку аэростата, выпускали так называемый грязный водород, а это всё равно что выливать на землю бочку бензина. Думаю: сейчас, когда у меня есть под руками грязный водород, это же топливо. То самое, про которое Жюль Верн и писал…

Я договорился с командиром. Сделал просто: шланг от аэростатной оболочки сунул во всасывающую трубу двигателя. Чувствую, двигатель работает. Даю обороты, он обороты принимает. И вдруг ЧП! Выхлоп! Обратная вспышка, взрыв, газгольдер сгорел. У меня контузия. Руки опустились. Но бензина-то нет! И тут я понял, что надо сделать затвор. Разрывать цепь автоматически. Для этого ничего лучше воды быть не может. Взял я огнетушитель и сделал в нём гидрозатвор. Двигатель сосёт водород через воду. Обратная же вспышка через воду не доходит. Дали разрешение испытать. Приехали генералы. Посмотрели. Всё хорошо. Приказали за 10 дней перевести все аэростатные лебедки на новый вид топлива. Собрали по городу огнетушители. Шестьсот штук понадобилось. Достали шланги. Короче говоря – все аэростаты выбирать стали на новом топливе, на водороде. Лучше работали, чем на бензине. Я вам скажу, почему лучше. Потому что в холод двигатели на бензине плохо заводятся. Надо их прогревать. На водороде же и при морозе с пол-оборота заводились».

Навоз против санкций

Когда-то важнейшим стратегическим сырьём была селитра – основа пороха, а с середины XIX века и широчайшего спектра взрывчатых веществ. С момента открытия Америки основную массу селитры в Европу ввозили из Чили, где она извлекалась из миллионнолетних залежей птичьего помёта.

В 1793-м году революционной Франции противостояли все ближайшие соседи: Англия, Австрия, Голландия, Испания, Пруссия, и даже Сардиния с Неаполитанским королевством. Страна оказалась под угрозой оккупации. Незадолго до того был казнён выдающийся химик Лавуазье, а часть его учеников эмигрировала, и некоторое время даже Академия наук была «в загоне» (как сейчас не в чести наши «физики»). Но тут уж тогдашние руководители государства сообразили, что в гонении на учёных перегнули палку. К решению жизненно необходимой задачи привлекли основателей Политехнической школы Франции – профессоров Бертолле и Монжа. В условиях континентальной блокады им предстояло разработать новые технологии производства пороха. Бертолле привлёк к работам выдающихся технологов Гитон де Морво и Шапталя.

Бертолле же, действуя по аналогии, поскольку столько птичьего «добра» в стране не было и быть не могло, предложил извлекать селитру из отходов жизнедеятельности лошадей – из конского навоза.

Специальным декретом Комитет общественного спасения обязал всех граждан, свободных от воинской службы, заняться сбором селитры и сырья для неё: «Национальный конвент полагает, что все французские граждане равно призваны на защиту свободы, что все руки должны быть вооружены… Всем и каждому промывать землю из своих погребов, конюшен, амбаров… Если бы каждый гражданин вменил себе в обязанность доставить хотя бы один фунт селитры, то почти в один момент было бы получено 25 миллионов фунтов, которых было бы почти более чем достаточно, чтобы сразить всех тиранов».

Учёные составили списки минимально необходимого оборудования для производства селитры. В цеха были превращены здания церквей. У владельцев пивоварен изымались котлы для осаждения и выпаривания…

За одиннадцать месяцев, действуя подобным образом, удалось получить двадцать два миллиона фунтов селитры. «Результат изумительный, которому потомство поверит с трудом», – писал тот же Шапталь.

Словом, пусть это сейчас покажется смешным, но ради спасения Отечества не побрезговали, а вовлекли в дело навоз всей страны – и пороха хватило на пару десятилетий непрерывных войн (включая наполеоновские) со всей остальной Европой.[1]1
  См. Латыпов Н. Н., Ёлкин С. В., Гаврилов Д. А. Инженер ная эвристика / под ред. А. А. Вассермана. – М.: Астрель, 2012. – 320 с, – С. 45–46.


[Закрыть]