Текст книги "Редкая профессия (СИ)"

Теперь я понимаю песню Битлов "Yesterday" совсем иначе. Вот уж действительно «надо мной нависла какая-то тень».

Дома меня ругали, за то, что я прогулял музыкалку. Мама лишила шоколадки, но угостила шарлоткой, а Папа предложил заменить музыку на каратэ. По его мнению, они похожи. Как-то все буднично, мирок спокойствия, я бы остался в нем навсегда.

Этой ночью за нами пришли. За всеми кто контактировал с лже-капуцином. Было смешно надеяться, что нас не найдут. И дело не в том, что кто-то из детей рассказал родным о встрече с пришельцем, кто бы нам поверил?

Принятый инфопакет все еще продолжал распаковываться, этим объясняется мое состояние и куча ошибок которые я успел наделать.

Если бы пришли люди, еще полбеды, но это были паразиты, захватившие тела сотрудников МВД. Полагаю, они нашли предателя и собирались заставить нас молчать, что бы выиграть время. Способов для этого было масса, но ни один не хотелось испробовать на себе.

Не знаю, как так вышло, но я инстинктивно запулил себя, Ля-ля-фа и одноклассников, сквозь пространство и время, прямо в школу. Нас разбросало по разным этажам и какое-то время все провели без сознания. Усилие далось мне тяжко, мысли до сих пор скакали, в голове мутилось, но на меня смотрела Зоя, которая держала правую руку за спиной.

– Похоже, тебе достался не только языковой пакет.

– Сам не знаю, как так получилось.

Я осторожно приземлился, к счастью пол больше не пытался выскользнуть из-под ног.

– Ага и про телепортацию ты тоже не подозревал.

– В точку. Наверно капуцин что-то напутал. Как наши дела?

– Все хорошо Рад, мне удалось поговорить лично с президентом.

– Сеть отключена?

– Конечно. Теперь необходимо собрать твоих друзей и отправиться в Кремль, президент хочет побеседовать с каждым.

Она лгала, я чувствовал волны пронизывающие пространство, это было неприятно, как будто сдаешь кровь из вены, брррр.

– Зачем все эти военные и полицейские там снаружи?

– Что бы вас охранять, мало ли, на что способны паразиты! Так, где твои друзья?

– Тетя Зоя, а что у вас за спиной?

– Умный мальчик, – неестественно улыбнулась оболочка. – Никто и не думал, что будет все просто.

Она медленно повела рукой, в которой находился прибор похожий на пистолет, с той лишь разницей, что на конце дула располагались иглы, а рукоятка заканчивалась черным шариком. От шарика к ремню шел толстый шнур, непонятного назначения.

– Это мобильный оцифровщик. Я нажму на спуск, твое сознание покинет тело и окажется вот здесь, в хранилище, – она показала на шарик.

– Что с Зоей?

– Она еще в этой оболочке, закрыта в камере, от которой нет ключика. Было бы проще стереть ее, но пусть мучается. Тем более, телу осталось жить не более часа. Эта дурочка заставила нас нервничать. Вы, люди, такие примитивные. Неужели не возникла мысль, что мы давно контролируем ваши коммуникации? Стоило ей лишь заикнуться о капуцине и паразитах, как мы были в курсе. К сожалению, оперативно устранить ее родственника не получилось, но без доказательств, без вас мелких уродов, никто не поверит в злобных пришельцев.

– Ты кого назвало мелким улодем, тваль инопланетная?

Крысюн вылез из рюкзака, вскочил на парту и стал гневно раскачиваться на задних лапках.

– Не поверит? – я тянул время. – Тогда, что на улице делают танки и военные?

– Тебе они точно не помогут! – глаза оболочки гневно сузились. – Скорее напротив. Смотри!

Оно махнуло рукой, воздух наполнился звуками выстрелов. Как оно это устроило? Кто отдал приказ поливать школу ливнем пуль!? Каждый этаж, каждый класс, исключая лишь тот в котором мы находились, простреливался сотней стволов. Не представляю, как здание не рухнуло. Внизу под нами, что-то взрывалось, сверху лился вой, скрежет ломающейся мебели и осыпающихся стен. Я знал, что школа эвакуирована, но мне было страшно за моих товарищей. Мне казалось, что слышу крики раненых одноклассников. Любой выстрел мог стать роковым. Лишь бы никто не стоял у окон.

Выстрелы стихли внезапно, тишина, которая за ними последовала, не была абсолютной, что-то скрипело, тлело, осыпалось, билось мое сердце, так что казалось, сейчас отрастит крылья и улетит, но все равно она оглушила, как тогда при встрече с капуцином.

– У меня кончилось терпение Рад, либо ты говоришь, где твои друзья, либо я тебя оцифрую.

– Какой смысл, все равно умирать.

– У вас есть самое глупое чувство, надеждой зовется. Лишняя минута жизни, порой стоит десятка лет.

Крысюн подгадал удачный момент, пока псевдо-Зоя наслаждалась произведенным эффектом, он незамеченным юркнул в дверь.

– Ах, вон оно как, – оболочка усмехнулась, обратив внимание на валяющиеся портфели и рюкзаки. – Притащил своих дружков сюда? Глупый поступок. Через несколько минут я найду их и убью. Ты мне больше не нужен Рад, скажи темноте – привет. Она станет твоим единственным спутником на многие годы.

– Отправляйся в свой космос сучка крашенная!

Я сначала не понял, кто это!? Черные джинсы, высокие до колена сапоги, косуха с черепами, ярко-красная помада, на голове бандана из-под которой торчит коса, в руках акустическая гитара, отливающая черным лаком и только знаменитые очки, помогли узнать Ля-ля-фа.

Псевдо-Зоя разворачивается, вскидывает оружие. Аккорд бьет цветной звуковой волной, которая обволакивает тело, музыка становится осязаемой, я вижу, как она проникает в плоть, цепляет что-то чуждое и растворяет в себе. Я узнаю эту мелодию, это Scorpions, песня "Still Loving You".

Зоя медленно в рапиде падает на пол. Я подбегаю к ней, склоняюсь. В лице нет ни кровинки. Она жива, дышит, но сознание находится запертым в лабиринте, построенным паразитом.

Ирина Александровна вешает гитару за спину.

– Это не опасно? – двойственность ее вопроса попадает в точку.

– Нет, Это ушло, не знаю, как вам удалось, но вы не просто изгнали паразита, вы убили его.

– Музыка Рад великая сила, тебе ли не знать? Кто эта женщина?

– Это майор ФАПСИ, она помогает нам.

– Да? – Ля-ля-фа скептически поджала губы, – а что такое ФАПСИ? Ну ладно, потом расскажешь. Давай ее в уголок пока оттащим. Нечего проход загораживать.

Мы споро делаем необходимое. Я кладу под голову Зои свой рюкзак. Хочу взять пистолет, но он крепится к ремню каким-то сложным механизмом.

– Пошли быстлее, там Эльку ланили, – Крысюн нетерпеливо переминался с лапку на лапку.

Выходя из класса, сказал:

– Ирина Александровна, ну вы вообще! Супер.

– Я знаю Рад.

Школа напоминала Сталинград после артобстрела. Стены были в следах от пуль. Повсюду валялись какие-то непонятные куски, обрывки бумаг, пол был безнадежно испорчен, зияя ранами.

Крысюн лихо скакал, огибая препятствия, мы еле успевали за ним.

Ребята собрались в самом неподходящем для этого месте, в актовом зале. Они сгрудились кучкой, возле искореженного рояля, попеременно касаясь руками пустоты из которой раздавались стоны. Все за исключением Пашки, которого обнимала смутно знакомая, высокая женщина.

Меня мигом прошиб пот, к горлу подкати ком. Кисти рук заледенели. Они реально покрылись инеем! Последние тридцать часов моей жизни были невероятными, но мне ни разу, не хотелось сказать – "НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!!". Это было за пределами науки, логики и даже фантастики. Это не могло быть инопланетной технологией, таких механизмов просто не может существовать. Но я с радостью сказал – "НЕ МОЖЕТ БЫТЬ".

Пашку обнимала мама. Ушедшая несколько лет назад из-за тяжелой, смертельной болезни. Дар, который достался ему – воскрешать мертвых. Знал ли капуцин, чем обернется для каждого из нас флакончик с инфопакетом? С его слов только со мной была определенность, остальные получили то, что больше всего желали.

Я несмело кивнул ей, боясь нарушить обретенное счастье, подошел к ребятам. На секунду задержал взгляд на Веронике, у нее несильно кровил нос.

Из пустоты капала кровь. Элька была невидимой – ее дар, не защитивший от шальной пули. Она уже не могла говорить и лишь негромко стонала.

– Есть бинты?

– Все есть, – ответил Макс, – в кабинете медсестры взяли. Только как ее перевязать, она же невидимая. Мы ее, как только не уговаривали, никак не хочет видимой стать.

– Сейчас исправим. Эля, помнишь Крысюна? Мы, к сожалению, тебя не видим, зато он прекрасно ориентируется по запаху. Я его позову, он мигом залижет твою рану.

– Не надо, – чуть слышно произнесла девочка и стала медленно проявляться.

Рана оказалась страшной на вид. Кровь тонким ручейком стекала по правому бедру, из которого вырвали кусочек...мне стало дурно. Я отвернулся. Увидел, что остальные ребята, поспешно спрятали глаза. Как Элька еще не потеряла сознание?

– Давай бинт! – скомандовала Ля-ля-фа Максу.

Она достала из-за спины выглядевший зловеще тесак.

– В столовой взяла, – уловив недоуменные взгляды, усмехнулась Ирина Александровна. – На всякий случай.

Довольно споро врезала джинсы Эльки, оголив раненую ногу. Смочила перекисью рану, затем, не обращая внимания на стоны, туго перевязала.

– Вот и все, до развода заживет. Рана пустяковая, чиркнуло просто, небольшой шрам останется, а так ерунда. Давайте решать, что нам дальше делать? Хорошо бы скорую вызвать.

Но решать нам не дали...

– Обнаружены гражданские! Двое взрослых, пятеро детей, один ребенок ранен. Оружие не наблюдается.

В актовый зал, прикрывая друга-друга, вошли трое спецназовцев. Выглядели они внушительно, на голове тактические "трехглазые" шлемы, тела защищены бронированными пластинами, в руках автоматы с подствольным гранатометом, святящие лазерными прицелами. С ними влетел дрон, снимающий происходящее на камеру.

Бойцы разговаривали по громкой связи, но к тому, что мы услышали нельзя быть готовым.

– Уничтожить цели! Внимание, уничтожить цели! – раздался напористый, злой, голос. Мне даже нарисовалось краснощекое, искаженное ненавистью лицо, с орлиным носом.

– Не понял, – удивленно произнес один из спецназовцев. – Повторяю, обнаружены гражданские лица и дети. Визуально контакта с террористами не наблюдаю.

– Это не люди! – заорал голос. – Это враги, инопланетная форма жизни. Приказываю немедленно уничтожить. Или я вас всех сгною!

– Какого хрена! – ругнулся второй спецназовец, – я не стану стрелять в детей.

– Станешь, – прошелестело в воздухе. И это не была громкая связь.

Что-то неуловимо поменялось. Фигуры бойцов на миг приобрели гротескность. Секунда разбилась на отрезки. Оружие в руках, отказавшего стрелять спецназовца, медленно повернулся к Пашке, который продолжал обнимать маму, Два других автомата также медленно уставились на нас.

"Банг-банг-банг!". Очередь прошила тела, выбила кирпичные крошки из стены. Два тела медленно осели, так и не расцепив объятий. Пули не смогли стереть выражения счастья на лицах, которые продолжали улыбаться. Я не видел ничего прекраснее и больнее за мои одиннадцать лет, чем эти улыбки.

"Банг-Банг! Банг-Банг-Банг!". В нас полетела стая злых мух. Макс, вскинул руки, от которых пошла густая полупрозрачная волна. Пули, попав в нее, нехотя остановились, завертелись на месте, силясь продвинуться вперед. "Бум-Бум" – ударило по ушам. Две гранты влетели в щит, продавили его, взрывная волна отбросила нас, не причинив вреда, но уничтожила защиту.

– Гады, какие же вы гады! – закричала Вероника.

Она сжала кулаки, закрыла глаза, из носа потекли две красных дорожки. Стволы в руках спецназовцев стало корежить, как дуло танков, которые я наблюдал из окна. Один из них сдуру нажал на спуск, оружие в его руках взорвалась, отлетело в сторону вместе с кистью. Казалось, это его нисколько не расстроило. Здоровой рукой он достал набедренный нож и сделал шаг к нам, остальные спецназовцы последовали его примеру.

– Вот и пригодился ножичек, – сказала Ля-ля-фа, с хрустом разминая пальцы.

Я хотел крикнуть, что бы она воспользовалась гитарой, но не успел. Игорь зарычал страшно, навзрыд, калеча горло. Его руки удлинились, пошли буграми мышц. Тело раздалось вширь, кожа покрылась непробиваемыми на вид хитиновыми наростами. Он ринулся на противников, вспарывая, отливающими сталью когтями пол, как бумажный нож обои.

Спецназовцы не растерялись. Раненый противник бросился на встречу, безошибочно направив лезвие в область сердца. Игорь даже не заметил удара, клинок бесполезно чиркнул по бронированной коже. Мутант смел захваченную оболочку и повернулся к следующему врагу. Оставшиеся спецназовцы мгновенно сориентировались, они не стали атаковать Игоря.

Два ножа почти одновременно летят в меня. Опять секунда дробится на сотни мгновений. Я хочу двинуться, но не могу, воздух вязкий как кисель, как затвердевающий бетон.

Ля-ля-фа прыгает вперед. Одно лезвие она отбивает тесаком, второе с хрустом входит в грудь. Игорь сминает врагов в месиво из хаотично-дергающихся конечностей, я не могу на это смотреть. Не хочу видеть кровь, я слишком мал! Я не хочу провожать взглядом затухающую жизнь в глазах Ля-ля-фа, но смотрю, должен смотреть.

Вероника плачет, размазывая слезы и кровь по лицу. Макс приносит тельце Крысюна, не знаю, что его убило. Он выглядит таким маленьким и нелепым здесь, среди странных и чудовищных событий. Пронзает страшная мысль – "я не могу заплакать!"

– Еще ничего не кончилось! – мой голос скрывается на визг, но это не важно. – Надо вырубить школьный вай-фай, иначе паразиты отправят сюда еще несколько бойцов, с которыми мы не справимся.

– Ты же телепортировал нас в школу! – возбужденно кричит Макс. – Что тебе стоит попасть в кабинет директора, там роутер, достаточно выключить его из розетки.

– Не могу! – от того, что уходит время, я начинаю орать. – Мои способности не автомат Калашникова! Я не знаю, как быстро они перезаряжаются! Игорь, пока ты в этом облике, беги в кабинет директора, БЕГИ!!!

Он срывается с места, насквозь пробивает стену, будто двери не существует, оставляя в воздухе пыльную муку.

Я чувствую, счет идет на секунды. "Дум-дум", щелкают они в моей голове, "дум-дум", тяжело падают, разбиваясь о сердце. "Дум..."

Два десятка спецназовцев врываются в актовый зал. Бойцы молча сосредотачиваются, беря нас в полукольцо. Лишь скрепят под армейскими ботинками куски стен, битые стекла, ошметки паркета. Проходит несколько томительных секунд. Входят еще несколько бойцов, они несут носилки, на которых лежит Зоя. В ней нет жизни. Я ощущаю такие вещи, к сожалению.

Макс пригнувшись, закрывает тихонько стонущую Элю. Я встаю рядом, в руке у меня кухонный тесак. Вероника, сжав губы в тонкую линию, неотрывно смотрит на солдат.

Наконец один из них, наверно главный, снимает тактический шлем. Под ним оказывается обычное безбородое лицо, уставшего человека.

– Все в порядке ребята, – говорит он. – Мы свои. Дрон передал видео.

Один из бойцов держит в руках военный, тяжелый ноутбук. Он раскрывает устройство, поворачивает экраном к нам, где умирают близкие мне люди.

Командир спецназа еще говорит, что-то важное, про президента, о том, что вай-фай в России будет отключен в течение десяти-пятнадцати минут. Я даже чувствую, что Игорь разбил роутер и теперь прячется недалеко от актового зала, не решаясь зайти.

Свежесть шибанула по ноздрям. Уши дернули парные удары тишины. Неестественная, чуждая фигура выросла за спиной солдата, держащего ноутбук. Единственного включенного устройства, с мощным радио-модулем.

Капуцин сжал пальцы на шее спецназовца, второй рукой, не обращая внимания на потекшую кровь, простучал, срывая кожу, по лбу солдата сообщение. Оно повторяло сказанные мной десять минут назад слова, почти.

– Еще ничего не кончилось!!! Мне нужен ты – Рад!

Это был другой пришелец, не отличимый от первого, но все же другой.

Тело бойца, отброшенное с дикой силой, пролетело метров двадцать и выпало из разбитого окна. Ноутбук рухнул на пол, но даже если бы он разбился, это ничего не меняло, устройство сделало свое дело.

– Огонь! – отрывисто скомандовал командир.

Ливень пуль обрушился на пришельца. Двадцать штурмовых винтовок, посылающих разрывные снаряды, каждый из которых способен сделать дырку в слоне, размером с бегемота. Капуцин не шелохнулся, цветные всполохи пробегали по его одеянию, искажали очертания, меняли форму. Стена за спиной пришельца перестала существовать, а он вдруг сложился черной подрагивающей лужей, как тот другой в классе, когда Ля-ля-фа бросила в него стул. Командир поднял вверх сжатый кулак. Выстрелы мгновенно стихли.

Из лужи показалась уродливая лапа, она медленно и казалось насмешливо, погрозила узловатым пальцем, затем когти, царапая пол, отстучали сообщения. Едва оно закончилось, Капуцин распрямился, целым и невредимым.

– Вы называете нас паразитами, – я принялся переводить, пытаясь говорить спокойно. – Нас, высшую форму жизни! Добившуюся бессмертия, вопреки Создателю! А кто вы? Жалкие приматы, не способные создать ни единое государство, ни даже единый язык. Это вы паразиты на теле планеты, вы только и делаете, что жрете, размножаетесь и гадите. Единственное ваше призвание стать носителем для разума. Сдохните твари!

Капюшон плюнул всеми оттенками тьмы, гудящие волны впились в солдат, разъедая их антрацитовый пылью, которая втягивалась в черный провал. Прошло меньше десяти секунд, как мы остались одни. Двадцать человек стали цифровым кодом.

Следующий чернильный поток, врезалась в щит, поставленный Максом. Черная и полупрозрачная волны встретились, пытаясь передавить друг друга, в какой-то момент показалось, что защита поглотит враждебное излучение, но капуцин не стал ждать. Он послал следующую волну, за ней еще одну.

Лицо Макса исказилось, он схватился за виски, я понял, что он пытается поставить еще один щит, но и его дар требовал перезарядки. Раздался хлопок, защита поглотила оцифровочные волны, но и сама исчезла, сдавшись двойному давлению.

"Давай!" – мысленно кричу Игорю. Тяжелая туша мутанта врезается в застывшего пришельца. Того отбрасывает, на несколько шагов, доспех срабатывает, защищая владельца от новой агрессии, он опять схлопывается в лужу.

Мои способности восстановлены и к ним приходят новые. Я телепортируясь к телу Зои. Стискиваю пистолет, мне еле-еле хватает длины шнура, что бы навести прицел. Неистово жму на курок, посылая одну цифровую волну, за волной, вбивая гудящую черную марь в восстающую лужу.

Уже понимаю, что под рясой-доспехом нет пришельца, но продолжаю давить, пока не кончается заряд. Возникает мысль, – "почему одеяние паразита осталось?", – но я отбрасываю ее вместе с оружием. У меня еще остались дела.

Ко мне подходит Вероника, она кладет голову на плечо. Макс шатаясь, бредет к нам, последние минуты ему дались тяжко. Он обнимает нас, слезы сами текут, свободно, без стыда. К нам присоединяется вернувший облик Игорь, он завернут в чудом уцелевшую штору, обратная трансформация оставила его без одежды.

Осталось самое важное. Я размыкаю объятия, иду к Эле. Она совсем плоха, если не помочь, то через несколько минут начнется заражение. Мне достаточно небольшого касания. Элька вздрагивает, открывает глаза. На месте раны остается небольшой шрам.

Следующая Ля-Ля-Фа с ней я провозился долго, почти минуту. Было видно, как от моих рук идет пар, обволакивающий тело Ирины Александровны.

– Жить буду? – спрашивает она чуть хриплым голосом.

– Долго и счастливо, – обещаю я ей сущую правду.

Макс находит тело Крысюна. Я ласково дую в его мохнатую мордочку, которая тут же зевает, показывая острые клыки.

– Почему так долго? – возмущается ушастик. – Я плоголодался!

Подхожу к Пашке и его маме. Здесь все намного сложнее. Не уверен, что справлюсь. Через минуту Пашка открывает глаза и сразу все понимает.

– Я не хочу, – говорит он. – Я не буду жить без нее.

– Тогда помогай.

До последнего момента не верю, что удастся. Все что случилось с нами это наука, бесконечно далекая от нас, но постижимая. Вернуть к жизни человека умершего два года назад ни капуцины, ни паразиты не способны. Это под силу лишь Конструктору или тому, кто любит смерти вопреки.

– Сыночек, – говорит она, открывая глаза.

Все что произошло, за исключением смерти бойцов, стоит этого момента. Если есть возможность сделать счастливым хотя бы одного ребенка, это ли не чудо, посильное каждому взрослому. Как жаль, что таких чудес все меньше.

Подхожу к Зое.

– Просыпайся Рицца.

– Я была мертва? – удивленно произносит она.

– Что за глупости! Тетя "Жизнь", разве вы можете умереть?

– Кто же ты такой на самом деле мальчик Гром?

Я долго смотрю на нее, припоминаю беседу с капуцином. Мне кажется, что это было так давно!

" – Я д ал тебе не просто инфопакет Рад, – стучит пришелец. - Это своего рода профессия.

– В смысле? – удивляюсь его заявлению.

– Понимаешь, что бы остановить нашествие тебе понадобится, нечто большее, чем умение летать или двигать предметы. Это не решит проблемы.

– Интересно и что же я получил?

– Умение влиять на людей, договариваться, убеждать их в своей правоте.

– Похоже на профессию политика. Я что стану, как Жириновский?

– Политик , Рад , не способен творить чудеса, он может обещать, но не может выполнить. Ты же с танешь вести за собой людей и показывать, что их выбор верный.

– Так кем я стал? "