Текст книги "Игры разума (ЛП)"

Автор книги: Нова Эдвинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.

«Игры Разума», Нова Эдвинс

Название: Нова Эдвинс, «Игры разума»

Переводчик: Jane Doe

Редактор: Анна С.

Вычитка: Лера Р.

Обложка: Jane Doe

Оформление: Jane Doe

Переведено для группы: https://vk.com/stagedive

АННОТАЦИЯ

Всем кажется, что доктор Маркус Престон ничего более чем красивый, очаровательный и очень успешный терапевт. Почему только я одна вижу, что он абсолютное зло?

      «Проблема в том, что все те женщины ломаются на определенной точке, и потом становятся неинтересными для меня. Больше нет отпора, нет борьбы и сопротивления. Скучно.»

      Леденящий ужас сковывает мое тело. Он ненормальный. Абсолютно чокнутый, и я совершенно беспомощна перед его милосердием. Никто не знает где я, и вполне вероятно, что никто не заподозрит уважаемого доктора, что он как-то связан с моим исчезновением.

Все подумают, что я просто сбежала.

      Мой взгляд возвращается к окове на моей лодыжке. Кожа манжеты толстая и плотная, закреплена навесным замком.

      Меня не удивило, что он был организован и методичен во всем, что делал. В конце концов, я не слышала ни одного слуха или даже плохого слова о нем. Похоже, никто не знал о его маленьком хобби.

ГЛАВА 1

МАРКУС

Мария слишком сильно старалась наклониться вперед так, чтобы ее блузка слегка провисла. Блеск в ее глазах не оставлял никаких сомнений – она прекрасно понимала, насколько глубоко я мог заглянуть в ее вырез.

– Доктор Престон, я даже не знаю, как вас отблагодарить. У вас действительно невероятный талант.

Мне захотелось измученно простонать и провести рукой по лицу. Хотя превращение Марии из изнуренной женщины без чувства собственного достоинства, которая даже задумывалась о самоубийстве, в похотливую женщину-вамп, что сейчас пыталась соблазнить своего психиатра, можно было бы рассматривать как успех. Я бы согласился с этим, если бы она не набрасывалась на меня.

Я также заметил насколько короткими стали ее юбки за последние несколько сеансов, но никак не прокомментировал это. Судить – не моя работа.

– Рад это слышать. Мы увидимся снова на следующей неделе в то же время? – вежливая улыбка была как будто вытатуирована на моем лице, но она не раскрывала ни одной моей мысли. Я совершенствовал этот талант на протяжении многих лет. Максимум, Мария могла бы прочитать ее как дружественное выражение лица, не выходящего за рамки простого профессионализма.

К сожалению, она не могла заметить тонкий подтекст и очевидно подумала, что я не понял ее предложения. Женщина еще раз потянула за блузку, ее ресницы затрепетали и она захихикала:

– На следующей неделе, в то же время. Если я могу что-то сделать, чтобы выразить свою признательность, доктор Престон, пожалуйста, не стесняйтесь сказать мне. – Остановившись на секунду, она закусила нижнюю губу. – Что бы это ни было.

Ненавижу хихикающих и бросающихся на каждого мужчину женщин. Перед Марией еще был долгий путь, и я сделал небольшую пометку в блокноте, о чем хотел бы поговорить с ней на следующем сеансе.

Тишина между нами затянулась, а я не мог, да и не хотел реагировать на ее приглашение. Наконец, она встала и направилась в сторону выхода. Покачивание ее бедер могло быть более соблазнительным, будь ее задница менее костлявой.

Я не рассматривал Марию не потому, что она была моей пациенткой, а потому, что она была абсолютно не в моем вкусе.

Ладно. Должен признать, первая часть – наглая ложь. До сих пор я пользовался каждой возможностью, чтобы трахать красивых женщин в своем офисе. Но Мария была скучна до слез. Моя жизнь была скучна до слез. Мысль, что позже мне придется идти на вечеринку, тоже была скучна до слез.

Вздохнув, дохожу до двери и выглядываю в приемную. Моя ассистентка Бет до сих пор сидит за своим столом и ожидающе смотрит на меня.

– Бет, я уже говорил вам идти домой. Разве ваш муж не ждет вас?

Ее щеки становятся пунцово-красными, как всегда, когда я упоминаю о ее муже. Сначала я думал, что нанять женщину, которая годится мне в бабушки, будет безопасно.

Но всего через несколько дней после начала ее работы здесь, она стала наносить больше макияжа, и пыталась быть чрезвычайно любезной.

Могу сказать, что как мужчина, я достаточно привлекательный, ведь даже женщины старше шестидесяти хотят затащить меня в постель. Возможно, в следующий раз стоит нанять парня.

– Я думала, что еще понадоблюсь вам, Маркус.

– На сегодня вы можете закончить. Вы заслужили это. – Тепло улыбаюсь ей и исчезаю в своем офисе.

Жду немного и после того, как убеждаюсь, что она действительно ушла, беру свой телефон.

Мне нужно сделать звонок, который я не хочу, чтобы Бет услышала. У нее высокое мнение обо мне, как и у моих пациентов, но если она узнает правду, ее сердце, скорее всего, перестанет биться. Лишь немногие люди знали эту сторону меня, которую я так тщательно держу в тайне. Моя темная сторона с еще более темными мыслями и желаниями.

– Привет, Док, – сразу же отвечает Ксавьер.

– Все прошло гладко?

Ксавьер тихо фыркнул, и я ясно представил себе его довольное лицо.

– Как по маслу. Клиент в восторге и мы могли бы предоставить ему дополнительные варианты.

В своем большом офисном кресле поворачиваюсь к окну, кладу ноги на стол и пролистываю файлы, лежащие у меня на коленях.

– Я еще не нашел подходящую кандидатуру.

Я не говорю Ксавьеру, что не особо-то и искал. Как и ко всему остальному, я каким-то образом потерял интерес к похищениям женщин и их подчинению, для дальнейшей передачи их ему. Это перестало быть сложной и интересной задачей.

– Ты хочешь больше денег, Док? – спросил Ксавьер и я слышу намек на панику в его голосе. Точно не знаю, за какую сумму он продавал этих женщин, но могу себе представить, что это прибыльный источник дохода, который он не хотел просто так терять. По крайней мере, он хорошо платил мне за мои услуги.

– Нет. Это не так.

Дело не в деньгах. У меня их достаточно. С моей практикой на Атлантик-Бич, которая была нацелена на богатых пациентов, а также богатством моей семьи, я не нуждался в деньгах, мне не нужно было больше денег. Только волнение и предвкушение заманили меня с самого начала.

Задолго до этого я знал, что со мной что-то не так. Но всегда был достаточно умен, чтобы скрывать это.

После окончания школы я еще больше начал понимать тот факт, что отвечаю на слишком много вопросов типа «Ты психопат?». Так и было, и в результате пришлось ограничить мои контакты с обществом.

Но это точно не из-за моего детства. Мои родители были настолько любящими, насколько это было возможно. Я никогда не подвергался насилию, избиениям или жестокому обращению. Никогда не убивал домашних животных наших соседей и не привлекал к себе никакого нежелательного внимания. В конце концов, я был выдающимся актером.

У меня нет нужды убивать. Мне больше нравится играть с живой жертвой.

– Ну так в чем дело? – напряжение Ксавьера передавалось через телефон.

– Кажется, мне нужен перерыв.

Он начал спорить.

– Но, Док...

Потеряв интерес к разговору, вешаю трубку. В отличие от него, я не завишу от его связей. Небрежно пролистываю файлы. Александра, 24 года – скучно. Эмма, 23 – не интересно. Жанин, 26 лет – ничего особенного.

Встаю, подхожу к шредеру и опускаю все три файла между его острыми зубами. С соответствующим шумом он разрывает бумагу и уничтожает все улики.

На данный момент, не было ничего, что могло бы доказать мою вину в чем-либо. За последнее десятилетие в Атлантик-Бич и его окрестностях исчезло около двух десятков женщин, но никто не мог связать меня ни с одной из них.

В моем подвале не было следов, и последние компрометирующие бумаги только что стали жертвой измельчителя. Так что, если вдруг мне не станет скучно, и я не превращусь в убийцу, то без проблем смогу прожить жизнь безнаказанно.

Беру портфель, с выгравированными инициалами рядом с ручкой, рождественский подарок от матери, и наконец-то заканчиваю рабочий день... Сначала пойду домой, чтобы принять душ, а затем направлюсь на вечеринку к Реймондам.

Ребекка Реймонд была одной из моих пациенток и пригласила меня, после того, как я уверил ее, что это нормально снова веселиться.

Она была матерью троих детей, чуть за пятьдесят, и ее профессия – быть богатой женой. В конце прошлого года ее старший сын был убит, и семья утонула в печали. Младшая дочь была помолвлена и Ребекка спросила меня, приемлемо ли будет, устроить вечеринку через семь месяцев после смерти своего ребенка.

Я не видел причин не делать этого, и Ребекка расцвела, вернувшись в свою прежнюю форму. Идеальная хозяйка дома, элегантная женщина и скучная пустая оболочка. Но ей стало лучше и, в конце концов, она щедро заплатила мне.

Я знал проблемы и секреты каждой состоятельной леди на Атлантик-Бич и прописал больше разноцветных таблеток, чем позволяла моя клятва Гиппократа.

С тех пор, как одна из благородных дочерей острова осмелилась вырваться из своей золотой клетки и убежать с незнакомцем, на мой порог хлынул непрерывный поток обеспокоенных матерей, которые хотели, чтобы я взглянул на их девочек. Я должен был их успокоить. Они хотели услышать, что с ними этого не случится, и что они смогут без проблем выдать замуж своих дочурок.

К сожалению, чтобы держать высшее общество в хорошем настроении, приходится время от времени общаться с ним.

Выхожу из своего кабинета, запираю его, ставлю помещение на сигнализацию, и подхожу к Ягуару, припаркованному на подъездной дорожке старого особняка, где я открыл свою практику. Заходя в этот особняк через обычную парадную дверь, мои пациенты чувствуют себя более комфортно, будто навещают меня дома, а не посещают стерильное офисное здание.

Появляется навязчивое желание отказаться от вечеринки и поехать куда-нибудь в другое место, где можно подобрать себе цыпочку. Но в моем нынешнем настроении это не самая хорошая идея.

Или я могу просто подождать до окончания вечеринки. Это лишь вопрос времени, когда я перестану контролировать свой голод, а до тех пор я должен придумать что-то другое.

ГЛАВА 2

КЭТИ

Неодобрение моей матери следует за мной с каждым моим шагом. Да, я вернулась из колледжа, и да, вернулась с хорошим дипломом, но без мужчины. С таким же успехом я могла бы выжечь себе клеймо «неудачница» прямо на лбу.

Более того, я поправилась. Всего около четырех килограмм, потому что эти чертовы выпускные экзамены были очень тяжелыми, но мама вела себя так, будто я превратилась в Джаббу Хатта (Jabba The Hutt – персонаж киносаги «Звездные войны», огромный слизнеподобный инопланетянин – прим. пер.). По ее мнению, моя фигура всегда была слишком округлой. Но я никогда не мечтала о пышной груди и круглой заднице – они просто взяли и в один день сами выросли.

Моя сестра намного больше подходила ее требованиям. Кудрявая блондинка с тонкой талией и длинными ногами – неудивительно, что ей уже удалось поймать мужчину, хотя она и моложе меня. Если ей так этого хочется – пусть выходит замуж. Однако все это абсолютно не соответствовало моему представлению о великом жизненном плане. Я понятия не имела, чем хочу заниматься, но вступать в брак и рожать детей в возрасте чуть за двадцать – это точно не моя мечта.

Мои веки закрывались от усталости и вместо того, чтобы стоять в этом углу, притворяясь невидимкой, я предпочла бы пойти в свою комнату и вздремнуть. Но правда в том, что мне не разрешено было покидать эту вечеринку, да и все равно я не смогла бы уснуть.

Поначалу я думала, что моя бессонница вызвана стрессом из-за последнего семестра и выпускных экзаменов. Но тесты закончились, а бессонные ночи остались. Я оставалась в беспрерывном сознании в течение пяти месяцев и ощущала себя так, будто была всего в нескольких секундах от того, чтобы сойти с ума.

Все началось с того, что я просто не могла уснуть или просыпалась слишком рано. В настоящее время я могу спать максимум по полчаса за раз, в результате чего постоянно ощущаю себя изможденной.

Сквозь густой туман замечаю шум вокруг себя. Шампанское в моей руке не особо помогает ускорить реакцию. Но как еще мне выжить на этой вечеринке?

С одной стороны я счастлива, что мама наконец-то смогла оставить смерть Патрика позади, так как мы потратили долгие месяцы, пытаясь понять причину его смерти. Но с другой стороны, я абсолютно не скучала по этим светским мероприятиям в виде вечеринок, ужинов и встреч.

Ненавижу все эти социальные обязанности, ведь они так ярко освещают тот факт, что я не принадлежу им. Возможно, я могла бы с кем-то познакомиться, приложи к этому чуть больше усилий, но почему-то не было ни малейшего желания делать это. Даже когда была ребенком, ощущения непринадлежности этому месту не покидали меня. Иногда я смотрю на свою жизнь со стороны и удивляюсь, почему все это чувствуется так неправильно.

Все улыбаются, только я недовольно жмусь в своем углу, пытаясь стать невидимой. Именно поэтому я надела черное платье. Во мне тлела надежда, что это поможет раствориться в тени.

Мной все равно никто не интересовался. Для своей матери я была полной неудачницей, и, наверное, поэтому она больше восхищалась моей ну о-очень презентабельной сестрой. Моя семья на самом деле не ненавидела меня, но у меня сложилось впечатление, что им плевать на мою персону, отчего в какой-то момент я перестала хотеть оправдывать их ожидания. Хотя и не возмущалась по этому поводу, и не боролась с ними, чтобы что-то изменить, но для них это выглядело именно так. Мне было все равно, в правильном ли я платье, произнесла ли корректно бессмысленную фразу, или безукоризненно фальшиво улыбнулась. Слишком утомительно – постоянно терпеть неудачи.

Я не пойду по преступным стопам своего брата, чтобы руководить бизнесом отца и не собираюсь планировать прибыльную свадьбу, как моя сестра.

Я никогда особо не брала пример со своего брата, а после того, как он был убит, стала бы идиоткой, если бы равнялась на него. Мои родители стали мастерами сокрытия нелицеприятных фактов, поэтому все делали вид, что не знают, как мой отец зарабатывает на незаконных сделках с недвижимостью, и как нередко пользуется сомнительными методами убеждения, чтобы достичь желаемого.

К огромному недовольству моей матери, помимо темного цвета волос, унаследованного от отца, вместо светлых локонов, мой цвет кожи был бледен, как у покойника. К тому же бессонница отпечатала глубокие темные круги под моими зелеными глазами, которые не мог спрятать даже макияж. Однажды она сказала, что мне повезло родиться без веснушек потому что тогда это был бы настоящий кошмар.

Было бесполезно говорить ей, что мне нравились веснушки, и мне хотелось бы, чтобы они у меня были.

Помимо всего, я довольно тихий человек и не любитель светских бесед. Думаю, моя мать провела не одну бессонную ночь в размышлениях, что же ей со мной делать. Прошлым летом она даже хотела заставить меня пойти к психиатру. Но, на мой взгляд, со мной все было в порядке.

Осторожно передвигаясь, боясь столкнуться с кем-то из-за чрезмерной усталости, я подхожу к бару и прошу у них еще один бокал шампанского. Это уже четвертый, и я начинаю чувствовать приятную легкость не только на языке, но и в голове.

Обычно я не пью алкоголь, но на таких мероприятиях благодарна всему, что может помочь мне пережить их. Самочувствие улучшается, и даже усталость немного отходит на задний план.

Но чем больше приходит гостей, тем больше я начинаю нервничать. Это всего лишь вопрос времени, когда моя мама схватит меня за руку и потащит как удостоенную наград дойную корову ко всем потенциальным кандидатам на вступление в брак. Ритуал, который был неловок для всех, кого вовлекут в него.

Даже не могу решить, какой вариант хуже: если ни один из мужчин не проявит ко мне интереса, или если кто-то действительно заинтересуется мной. В конце концов, большинство из них клевали или на обеспеченность моей семьи, или на связь с моим отцом.

Мама все еще приветствовала гостей, отец стоял рядом с ней. Его улыбка, казалось, была вытатуирована на его лице. Он выглядел так же, как я себя чувствовала.

По крайней мере, удалось вспомнить имена большинства гостей, а иногда и их роль: сосед, партнер по гольфу, бизнесмен, директор музея или пластический хирург.

Пока не спеша потягивала шампанское, в поле моего зрения появился незнакомец. Он по очереди пожал руки моим родителям, и я ничего не смогла с собой поделать, пристально уставившись на него. Почти убеждена, что не видела его раньше. Может усталость влияла на мое мышление, но он казался пугающим.

Все связанное с ним казалось темным. Волосы, глаза, костюм, даже рубашка.

По позвоночнику пробежал холодок, и нервно оглянувшись, осмотрелась по сторонам: не заметил ли кто-нибудь, как я задрожала в его присутствии.

Не знаю почему, но мой взгляд снова возвращается к нему. Прижимаюсь ближе к стене, чтобы еще больше скрыться в окружающем меня пространстве.

На этот раз я позволяю себе лучше разглядеть его: широкие плечи и идеально сидящий на нем костюм. То, как мужчина преподносит себя, как ведет, говорит, о его самоуверенности, богатстве, он никогда не знал бед, финансовых трудностей или отказов. Он родился в роскоши и рос таким же беззаботным, как и я. Жизнь может быть удивительно легкой, когда вас воспитывали в такой среде, где вас все защищали, и никто не осмелился бы сказать вам «нет».

Именно такое впечатление, в сочетании с очевидной непоколебимой уверенностью в собственной персоне, создавал о себе этот мужчина. Человек, получающий абсолютно все, что хотел. Даже не догадываюсь, откуда это знаю, но инстинкт подсказывает, я абсолютно права.

Его лицо выглядит, будто высеченным из камня, с сильными мужскими чертами и трехдневной щетиной. Он как белая ворона выделялся среди всех этих гладковыбритых мужчин.

Он примерно на пятнадцать сантиметров выше моего отца, что означает, что я буду едва доставать до его подбородка. Кровь приливает к щекам, когда спрашиваю себя, почему вообще думаю об этом.

Не то чтобы я постоянно отвергала мужчин – в колледже у меня даже были одна или две связи на одну ночь, но мне было трудно привлечь внимание и изобразить явную заинтересованность. То, что казалось привлекательным в других женщинах, я находила глупым. Никогда не умела закусывать нижнюю губу или накручивать прядь волос на палец. Несмотря на то, что я могла наблюдать за ним только издалека, сразу понимаю, что он играет далеко за пределами моей лиги. Вероятно, он бы стал идеальным мужем для моей сестры, не поймай она себе другого богатого наследника.

Мать кладет руку ему на предплечье и осматривает комнату. Неприятное покалывание в желудке заставляет стянуться все мои внутренности в узел. Никогда не смогу заговорить с таким мужчиной как он, даже если буду трезвая и хорошо отдохнувшая. А в своем нынешнем состоянии, слишком уставшая и выпившая много шампанского, я только выставлю себя идиоткой. Поэтому быстро прижимаюсь к стене, и пытаюсь найти возможный путь побега.

ГЛАВА 3

МАРКУС

Как только я вошел через парадную дверь, мне уже стало скучно. Ребекка тут же возникает передо мной, чтобы познакомить со своим мужем. Упоминание его имени в обществе вызывало большой резонанс. Разве недавно не было скандала из-за слухов, ходивших вокруг, что он, якобы, связан с преступными махинациями?

Мне было плевать.

Оглядываю большой зал, где собралось высшее общество Атлантик-Бич, чтобы отпраздновать успех в том, что они снова смогут поженить еще одну парочку.

Миссис Петерс – депрессия.

Миссис Ридлсдейл – пристрастие к таблеткам с нарциссическим расстройством личности.

Миссис Куин – просто эмоциональное непостоянство, хотя все и наполовину не так плохо, как у ее сына Сэта.

Мэр города – легкая шизофрения, которую мы к этому моменту практически полностью контролируем.

Я мог бы найти себе гораздо более приятное занятие в свободное время, но если я не хотел привлекать к себе внимание, мне пришлось бы придумать что-то более занимательное.

Счастливая пара, помолвку которой мы сегодня праздновали, принимала своих гостей в просторном саду. Она была в белом платье и очень напоминала мне свою мать. Он также выбрал белый пиджак, его рука обнимала ее за талию, и он улыбался, будто пробовался на роль в рекламе зубной пасты. В конце концов, думаю, я был не единственным психопатом на этой вечеринке.

Рассеянно киваю, пока Ребекка болтает сама с собой. Чем дольше продолжается разговор, тем больше мне приходится заставлять себя возвращать свое внимание к ней.

– Возможно ли это? – спросила хозяйка, накрывая мою ладонь своей.

Черт возьми! Что она от меня хотела? Я не обратил внимания.

– Конечно. – Киваю головой, с надеждой, что она не предложила устроить человеческое жертвоприношение или что-то в этом роде.

Наконец, Ребекка выдохнула.

– Хорошо. Мне очень жаль беспокоить вас в свободное время, доктор Престон, но меня очень тревожит, что Кэти не спит.

Начинаю припоминать и еле могу подавить раздраженный стон. Кэти являлась средним ребенком, она изучала что-то бессмысленное, и у нее, очевидно, была такая тяжелая жизнь, что она страдала от бессонницы.

Ребекка, оглядывается и проводит меня через большой холл.

Она фыркнула, явно раздраженная.

– В этом вся Кэти. Все веселятся, а ее и близко нигде не видно. Что мне с ней делать?

Кладу ладонь на руку Ребекки, которую она все еще держит на моей руке, и ободряюще сжимаю ее. Она с благодарностью смотрит мне в глаза, взмахнув своими ресницами.

Затем ее тело дергается, словно она ищейка, уловившая запах.

– Вот она. В черном платье. – Лицо Ребекки становится ярко-красным, ей стыдно из-за бестактности своей дочери.

Позволяю своему взгляду пройтись по всем гостям, пока не замечаю единственную женщину в черном платье. Она выглядит как нимфа.

Нимфа с большими сиськами и темными кругами под глазами.

Кэти Рэймонд прижалась к стене и явно не хотела, чтобы ее заметили. Одна рука прижата к животу, а другая держит бокал шампанского. Белые следы на костяшках ее пальцев, указывают на то, что стекло вот-вот лопнет. Черное платье цеплялось за каждый изящный изгиб ее тела. По сравнению с младшей сестрой, ей повезло не иметь никакого внешнего сходства с матерью, она выглядит скорее как соблазнительная богиня.

Кто-то исследовал мой мозг, создал для меня идеальную женщину, а затем поместил ее прямо здесь, перед моим носом?

Ее темные волосы свободно падают на плечи и в голове сразу закружились мысли о том, как позволить своим пальцам скользить по ним. Среди всех этих элегантных причесок и платьев в пудровых тонах Кэти существенно выделялась.

Ее кожа настолько бледна, что возник соблазн узнать, как же сильно мне придется шлепнуть, чтобы создать сочный красный след на ее бедрах. Как сильно нужно сдавить шею, чтобы увидеть отпечатки моих пальцев? Не выпуская Кэти из поля зрения, следую за ее матерью, которая целенаправленно идет прямо к ней. Она смотрит на меня, как олень на свет фар, будто может прочитать каждую из моих извращенных мыслей. Всего лишь на мгновение на ее лице мелькает непонятное мне выражение.

Может, она почувствовала, что со мной что-то не так. Может, что-то не так было с ней.

Она – запретный плод и определенно не подходит для меня. Но будь я проклят, если бы не признался себе в том, как сильно захотел ее.

Не могу объяснить этого, но есть в ней что-то, что меня смущает, а смущаюсь я редко. На самом деле никогда.

До моих ушей доносится голос ее матери, и я понимаю, нужно срочно взять себя в руки, потому что мой член стал твердым.

– Доктор Престон, это моя дочь Кэти. Кэти, это доктор Престон. Я рассказала ему о твоей бессоннице.

Прежде чем Кэти представилась возможность что-либо сказать, наклоняюсь вперед, хватаю за запястье и осторожно высвобождаю бокал из захвата пальцев. Для ее матери я, скорее всего, выгляжу заботливым, но настоящая причина заключалась лишь в том, что я хотел прикоснуться к Кэти. Было восхитительно почувствовать, как ее пульс участился от моего прикосновения. Я услышал, как она почти незаметно задержала дыхание, и был полностью поражен ею.

Отклонившись верхней частью тела назад, она пытается создать некоторую дистанцию между нами. Еле сдерживаю импульс немедленно прижать ее к себе, чтобы она поняла – ей некуда бежать. Она в моей власти, даже если мы окружены другими людьми.

– Очень приятно, Кэти, – говорю я, не отрывая от нее глаз. Мой голос одновременно звучит жестко и сладко.

Раздраженно моргнув, она смотрит вниз и высвобождает запястье из моего захвата. Я позволяю, поскольку ее мать стоит рядом с нами.

– Привет. – Кэти явно борется с тем, чтобы ответить взаимностью на мое приветствие. В то же время, она поворачивает голову к Ребекке, будто хочет молча сказать, как сильно ненавистна ей эта ситуация.

Я очарован тем, что Кэти не болтает только для того, чтобы преодолеть тишину, и не пытается обратиться ко мне. Но в то же время, это сводит меня с ума. Я всегда получаю то, что хочу. И прямо сейчас мне нужна она. Одного ее приветствия недостаточно, чтобы получить четкое представление о ее голосе.

Не только темные волосы и черное платье заставили меня почувствовать в ней некую темноту. Она не улыбалась. Даже не пыталась.

Выражение ее лица абсолютно нейтрально и никак не выдает мыслей. Я становлюсь одержим ею и хочу взглянуть на то, что скрывается под маской.

– Твоя мама сказала мне, что ты не можешь спать, – наконец, начинаю разговор я, про себя уже делая заметки.

Однажды, к сожалению, не сегодня, я накажу ее за то, что она заставила меня первым начать наш разговор, вместо того, чтобы после реплики своей матери рассказать мне все добровольно.

Чувствую, как дрожат уголки рта, и пытаюсь подавить свою ухмылку. Слишком много вариантов закрутилось у меня в голове. Мне нужна Кэти. Чего бы это ни стоило!

В ее зеленых глазах появился блеск, когда она неохотно махнула рукой в мою сторону.

– Ничего страшного.

Ее мать вздохнула. Наверное потому что привыкла к такой реакции дочери, но я делаю для себя еще одну пометку.

– Кэти, доктор Престон тебе не враг, так же, как и я. Мы хотим помочь.

Сморщив нос, она воинственно вздернула подбородок.

– Мне не нужна помощь. Я в порядке.

Ребекка пожала плечами, извиняясь, и посмотрела на меня.

– Простите, что потратила ваше время впустую.

– Не переживайте. Не думаю, что кто-либо тратит свое время.

Кто-то зовет Ребекку, и я говорю, что она может идти, потому что хочу провести время наедине с ее дочерью.

Кэти пытается воспользоваться отсутствием матери, чтобы вернуться в бар. Мы стоим в тени в самом конце длинной стойки. Моя спина прячет соблазнительную фигуру Кэти от остальной части комнаты. Забираю ее пустой бокал и наблюдаю, как бармен подает ей еще один бокал шампанского.

Пока она тянется за ним, я сокращаю дистанцию между нами. Я мог бы протянуть руку и прикоснуться к ее щеке, но вместо этого я нежно прикасаюсь к нижней части ее руки. Хоть она и видела, что я собираюсь коснуться ее, все равно вздрогнула.

– С каких пор у тебя проблемы со сном? – надеюсь, после того, как ее мать ушла, она станет более открытой.

Но я недооценил упрямство Кэти, потому что при первой же возможности она скидывает мою руку со своей и просто пытается сбежать.

Поддавшись импульсу, делаю шаг в сторону так, что теперь она оказывается зажата между мной, стеной и баром.

Бл*дь! В ее присутствии совсем забываю, что мы здесь не одни и что она не принадлежит мне. Оба этих факта я хочу изменить и как можно быстрее.

Она резко вскидывает подбородок и стискивает зубы.

– Я задал тебе вопрос, Кэти, и ожидаю, что ты на него ответишь. – Мой голос звучит как рык, и я проклинаю себя за такую потерю контроля. Когда я наконец-то вспомню, что должен играть роль спокойного и рассудительного психиатра?

Она похожа на пойманного в ловушку зверька, и мне нравится, что именно я поставил ее в данную ситуацию.

– Мне не нужен врач, доктор Престон.

От того, как она произнесла мое имя, я слетаю с катушек. Звучит так, будто это оскорбление или неприятный привкус во рту.

Я знаю, что ей нужно. Но до тех пор, пока не смогу дать ей это, буду вынужден смириться с беспокойством, которое пробудил в ней.

– Так что же тебе нужно? – наклоняюсь ближе и вижу, как она опустила свой взгляд к моим губам. Она боится, что я поцелую ее... или хочет этого?

– Ничего. – Эта ложь без заминки соскальзывает с ее губ.

По крайней мере то, что я стою так близко, заставляет ее нервничать, это видно по неистовому биению ее пульса.

– Разве мама не учила тебя не врать?

Кровь приливает к ее щекам, и мне приходится сдерживать себя, чтобы просто не перекинуть ее через плечо и не отнести куда-нибудь. В комнату или другое уединенное место, где я мог бы веселиться с ней, и где бы нас никто не потревожил. На ум приходит мой подвал.

– Я не вру.

Моей поднятой брови должно было хватить для ответа, но я все равно спрашиваю:

– Тогда, пожалуйста, скажи мне. Как давно у тебя проблемы со сном? Я только хочу помочь.

Кэти была чрезвычайно умной потому, что не поверила ни единому моему слову.

– О, доктор Престон, как приятно вас видеть, – прозвучал голос мэра города позади меня и я выпрямился.

Как только поворачиваюсь, чтобы поприветствовать человека, который помешал нам, Кэти пользуется возможностью и сбегает. Я бы предпочел последовать за ней, но это дает мне еще одну причину наказать ее. Как бы то ни было, это не могло произойти прямо здесь и сейчас.

Мне важно быть с ней наедине. Никто не должен слышать ее крики. Мой взгляд следует за Кэти, пока она не выходит из комнаты. Демоны внутри меня протестуют, что я отпустил ее. Они отчаянно хотят забрать ее.

Я хочу Кэти.

Но для этого нужен план. Пока мэр болтает всякую бессмысленную чепуху, ищу взглядом Ребекку, потому что она мне поможет. В чем именно она бы мне помогла, женщина никогда не узнает, но я уверен, что могу рассчитывать на нее. Должным образом несмотря ни на что, она по-прежнему заботилась о благополучии своего ребенка.

ГЛАВА 4

КЭТИ

Заблокировав мысли от болтовни своей матери, я уставилась в сторону пляжа, который казался дразнящим. Совершенные волны продолжали накатывать на берег, ярко светило солнце, и дети, играющие в песке, все без исключения, были прекрасны.

Почему я не могу расслабиться?

Становилось поздно, и я заметила несколько парней, с которыми ходила в школу. Они сооружали костры и подтягивали кадки, которые, скорее всего, были заполнены льдом и бутылками пива.

Мягкий вздох сорвался с моих губ, и я замерла на несколько секунд, прислушиваясь, не заметила ли это моя мама.

Конечно, я могла бы пойти на эту вечеринку, но если хотела почувствовать себя не в своей тарелке, с таким же успехом могла просто остаться дома.