355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Норман Дойдж » Пластичность мозга » Текст книги (страница 9)
Пластичность мозга
  • Текст добавлен: 8 октября 2016, 10:42

Текст книги "Пластичность мозга"


Автор книги: Норман Дойдж


Жанры:

   

Психология

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Однако не все влюбляются благодаря «биологическому» впечатлению от тела потенциального партнера. Например, когда женщина говорит: «Как только я услышала этот голос, то сразу же поняла, что это мой мужчина», музыка голоса служит для нее лучшим показателем души мужчины, чем его тело[60]. Кроме того, на протяжении столетий сексуальные вкусы постоянно менялись. Красавицы, изображенные Рубенсом, по современным меркам считаются толстыми, а модели, помещаемые на обложку журнала Playboy, на протяжении ряда десятилетий имели самую разную внешность – от пышных форм до андрогинности. Очевидно, что сексуальные вкусы подвержены влиянию культуры и опыта, и что они часто прививаются, а затем фиксируются в мозге.

«Благоприобретенный вкус» по определению возникает вследствие научения, в отличие от «предпочтений», которые носят врожденный характер. Ребенок не приобретает пристрастие к молоку, воде или сладостям; они сразу же ощущаются им как нечто приятное. Привитые вкусы первоначально воспринимаются с безразличием или неприязнью, но впоследствии становятся приятными – запахи сыров, итальянского горького пива, сухих вин, кофе, паштетов, жареных почек. Многие деликатесы, за которые люди платят большие деньги, – это те же самые продукты, которые вызывали у них отвращение в детстве.

В Елизаветинские времена любовники были настолько одержимы запахом тел друг друга, что женщины нередко держали под мышкой очищенное яблоко до тех пор, пока оно не впитывало в себя их пот и запах. Они отдавали это «яблоко любви» своим партнерам, чтобы они могли вдыхать его аромат в их отсутствие. Мы же, напротив, применяем синтетические дезодоранты, чтобы замаскировать запах тела. Какой из этих двух подходов приобретенный, а какой природный, сказать сложно[61]. Например, племя масаев из Восточной Африки использует мочу коров (вызывающую у нас «естественное» отвращение) в качестве лосьона для волос, что говорит о значимости коров в их культуре. Многие склонности, которые мы считаем «природными», приобретены нами через научение и становятся для нас «второй натурой». Мы неспособны отличить свою «вторую натуру» от «врожденной», потому что наш нейропластичный мозг, стоит его только перепрограммировать, формирует новую натуру, имеющую точно такой же биологический характер, как изначальная.

О порнографии

Развернувшаяся в наши дни эпидемия порнографии служит наглядной демонстрацией того, что сексуальные вкусы могут быть приобретенными. Порнографические материалы, доставляемые с помощью высокоскоростного Интернета, соответствуют всем требованиям, предъявляемым ко всем предварительным условиям возникновения нейропластического изменения.

На первый взгляд, может показаться, что порнография связана исключительно с инстинктами: откровенные сексуальные картинки вызывают инстинктивные реакции, представляющие собой продукт миллионов лет эволюции. Однако если бы это было так, порнография не претерпевала бы никаких изменений. В этом случае современного человека приводили бы в возбуждение те же пусковые механизмы – части тела и их пропорции, – которые действовали во времена наших предков. Именно в этом хотят убедить нас создатели порнографии, которые заявляют, что борются с сексуальным подавлением, табу и страхом и что их цель заключается в высвобождении природных, сдерживаемых сексуальных инстинктов.

Однако в действительности содержание порнографических материалов – это динамичное явление, прекрасно иллюстрирующее развитие благоприобретенных вкусов. Тридцать лет назад понятие «жесткой» порнографии предполагало откровенное отображение полового акта между двумя возбужденными партнерами с показом их гениталий. Под «мягкой» порнографией подразумевались изображения женщин, находившихся чаще всего на постели или в какой-либо псевдоромантической обстановке, на различных стадиях раздевания с обязательным показом обнаженной груди.

Сегодня жесткая порнография видоизменилась, и в ней все чаще преобладают садомазохистские темы: насильственный половой акт, семяизвержение на лицо женщины и агрессивный анальный секс с жестокостью и унижением. В наши дни жесткая порнография исследует мир извращений, а мягкая порнография начинает напоминать то, чем была жесткая порнография несколько десятилетий назад, поскольку теперь откровенные сексуальные сцены между взрослыми людьми можно увидеть, просто включив кабельное телевидение. А достаточно банальные изображения, относящиеся в недавнем прошлом к легкой порнографии – женщины в различной степени раздетости, – теперь весь день демонстрируют в основных средствах массовой информации: в музыкальных клипах, телесериалах, рекламе и т. п.

Рост интереса к порнографии достигает невероятных размеров: на ее долю приходится 25 % видеокассет, выдаваемых напрокат, и она занимает четвертое место в списке причин, по которым люди заходят в Интернет. Согласно опросу, проведенному в 2001 году компанией MSNBC.com, 80 % пользователей признают, что проводили на порнографических сайтах такое количество времени, что это ставило под угрозу их личные отношения или работу.

Влияние мягкой порнографии проявляется нынче особенно сильно, так как, «выйдя из подполья», она воздействует на молодых людей, обладающих незначительным сексуальным опытом и чрезвычайно пластичным сознанием на этапе формирования их сексуальных вкусов и желаний. Порнография может вызывать серьезные пластические изменения и у взрослых людей, хотя они осознают ту степень влияния, которое она оказывает на их мозг.

В середине и конце 1990-х годов, когда происходил быстрый рост Интернета и активное распространение в нем порнографии, я занимался лечением или проводил обследование ряда мужчин, истории которых были очень похожи. Каждый из них приобрел пристрастие к какому-либо типу порнографии. Это в большей или меньшей степени беспокоило мужчин или даже вызывало у них отвращение, оказывало пагубное влияние на модель их сексуального возбуждения и, самое главное, сказывалось на их отношениях с партнершей, а также – на половой потенции.

Это были вполне зрелые и социально адаптированные мужчины, состоящие в достаточно успешных отношениях или браках. Однако уход в мир порнографии стал для них заменой отношений с реальными женщинами.

Обычно в процессе лечения какой-либо проблемы, не связанной с порнографией, один из этих мужчин, как бы между прочим и с явной неловкостью, сообщал, что все больше и больше времени проводит в Интернете, рассматривая порнографию и мастурбируя. Он пытался ослабить чувство вины, убеждая себя в том, что все этим занимаются. В некоторых случаях все начиналось с просмотра сайта в стиле журнала Playboy, или картинки, или видеоклипа с обнаженной натурой, который кто-то прислал ему в качестве шутки. В других случаях мужчина заходил на безобидный сайт, где было размещено соблазнительное рекламное объявление, перенаправляющее его на специфические сайты, и вскоре он «подсаживался» на их просмотр.

Меня заинтересовало то, что некоторые из этих мужчин, часто мимоходом, сообщали, что им все сложнее почувствовать возбуждение при общении с реальными сексуальными партнерами, хотя они по-прежнему считают их привлекательными. Когда я спрашивал, связано ли это с просмотром порнографии, они отвечали, что первоначально такие просмотры помогали им достигать большего возбуждения во время секса, однако со временем стали оказывать обратное действие. Теперь, когда они находились в постели со своими партнерами, то «не использовали» свои органы чувств для возбуждения и получения удовольствия: им все чаще требовалось представлять себя участником порнографического сценария. Некоторые из этих мужчин осторожно пытались убедить своих партнерш вести себя как порнозвезды. И все больше подходили к интимному общению как к «траханью», а не «занятиям любовью». В их сексуальных фантазиях начинали доминировать более примитивные и жестокие порносценарии, которые они «загружали» в свой мозг. И эти новые сценарии определяли их фантазии. У меня создавалось впечатление, что творческое сексуальное начало этих мужчин умирало и что у них формировалось все более сильное пристрастие к порно в Интернете.

Отмеченные мною изменения характерны не только для нескольких человек, проходивших у меня лечение. Сегодня наблюдается определенный социальный сдвиг. Хотя нам, как правило, сложно определить индивидуальную сексуальную норму, плохо, что порнографические материалы обретают все более публичный характер. Даже слово «порнография» превратилось в повседневные понятия «порно» или «порнуха».

Для того чтобы написать книгу «Меня зовут Шарлотт Симмонс» (I Am Charlotte Simmons), ее автор Том Вулф провел несколько лет, наблюдая за жизнью американских студентов в университетских кампусах. В этой книге молодой человек по имени Айви Питерс приходит в одну из комнат мужского общежития и спрашивает: «У кого-нибудь есть порнуха?»

Далее Вулф пишет: «Подобная просьба не была необычной. Многие юноши открыто говорили о том, что мастурбируют как минимум один раз в день, словно это было обычным средством поддержания психосексуальной системы». Один из студентов говорит Айви: «Сходи на третий этаж. У них там есть какие-то журналы». На что Питерс отвечает: «У меня уже появилось привыкание к журналам… Они на меня не действуют. Мне нужно видео». Тогда еще один из парней говорит: «О, боже, Айви, сейчас десять часов вечера. Через час здесь начнут собираться университетские шлюхи, чтобы провести ночь… А ты ищешь порнографические кассеты для мастурбации». В ответ на эти слова Айви пожал плечами и поднял руки так, словно хотел сказать: «Мне нужна порнуха. Что в этом страшного?».

А страшен в данном случае факт привыкания. Питерс признает, что похож на наркомана, который больше не способен «забалдеть» от образов, возбуждавших его раньше.

Проблема импотенции – в голове

Опасность заключается в том, что привыкание к порно переносится на отношения с женщинами, как это было в случае с моими пациентами, приводя к серьезным проблемам с потенцией и появлению новых, иногда нежелательных, вкусов и пристрастий. Когда люди, создающие и распространяющие порнографию, хвастаются тем, что выходят за обычные рамки, предлагая новые, более жесткие темы, они не упоминают о том, что вынуждены это делать, потому что у их клиентов появляется привыкание к определенному содержанию. Последние страницы пикантных журналов для мужчин и порнографические сайты в Интернете заполнены объявлениями, рекламирующими средства типа Виагры – препарата, разработанного для пожилых мужчин, которые имеют проблемы с эрекцией, связанные с возрастом и закупоркой кровеносных сосудов полового члена.

Сегодня молодые люди, просматривающие порнографические сайты, очень боятся как раз импотенции, или, мягко выражаясь, «эректильной дисфункции». Подобный вводящий в заблуждение термин предполагает, что у этих мужчин проблемы с пенисом, однако главная проблема у них в головах, а точнее, в сексуальных картах мозга. Их половой член сам по себе – в норме. Но им невдомек, что между порнографией, к которой они пристрастны, и импотенцией может быть связь. (Хотя некоторые мужчины очень образно описывают часы, проведенные ими на порносайтах, как время, потраченное на «мастурбацию собственных мозгов».)

Один из молодых людей в книге Вулфа называет девушек, которые приходят, чтобы заняться сексом с его приятелями, «шлюхами». Подобное определение также связано с влиянием порнографических образов, поскольку «шлюхи» – женщины в порнофильмах, всегда полны желания и доступны, а следовательно, ценятся низко.

Что такое зависимость

Зависимость от порнографии в Интернете – это не просто метафора. «Подсесть» можно не только на алкоголь и наркотики. У людей может возникать серьезная зависимость от азартных игр и даже занятий фитнесом.

Для всех зависимых людей характерна потеря контроля над соответствующим видом деятельности: они навязчиво ищут его, несмотря на негативные последствия; у них формируется привыкание, в результате которого для удовлетворения им нужен все более и более высокий уровень стимуляции; а когда они лишены возможности реализовать свою пагубную привычку, у них начинается состояние абстиненции.

Любая зависимость связана с долгосрочными, иногда пожизненными нейропластическими изменениями мозга. В случае с зависимыми людьми умеренности не существует, поэтому для избегания зависимого поведения они должны полностью отказаться от конкретного вещества или действия. Общество Анонимных Алкоголиков настаивает на том, что «бывших алкоголиков» не бывает[62]. Члены общества, которые не пили десятилетиями, представляются друг другу словами: «Меня зовут Джон, я – алкоголик»[63]. С точки зрения нейропластичности подобные заявления нередко соответствуют действительности.

Для определения скорости возникновения зависимости от какого-либо уличного наркотика исследователи из Национального института здоровья в штате Мэриленд обучают крысу давить на планку до тех пор, пока она не получит инъекцию наркотика. Чем больше стараний готова приложить крыса при нажатии на планку, тем глубже ее зависимость от наркотика.

Зависимость поначалу возникает оттого, что, допустим, прием кокаина, или шопинг, или поход в фитнес-клуб – приводит к повышению активности в мозге медиатора допамина, доставляющего удовольствие. Допамин называют основным медиатором вознаграждения, потому что наш мозг запускает процесс его выделения, когда мы чего-то достигаем – например, участвуем в состязании в беге и побеждаем. Несмотря на утомление, мы чувствуем прилив энергии, волнующее удовольствие и уверенность, и у нас даже хватает сил на то, чтобы поднять руки и пробежать победный круг. С другой стороны, проигравшие, у которых нет подобного выброса допамина, сразу же лишаются сил, падают на финишной линии и чувствуют себя ужасно.

Как мы знаем из работ Мерцениха, допамин также принимает участие в процессе пластических изменений. Тот же самый выброс допамина укрепляет нейронные связи, отвечающие за поведение, ведущее к достижению цели. (Когда Мерцених использовал электрод для стимуляции системы вознаграждения животного в момент воспроизведения какого-либо звука, выделение допамина стимулировало пластическое изменение, заключающееся в увеличении репрезентации этого звука на слуховой карте животного.) В случае использования порнографических материалов в момент сексуального возбуждения также происходит выделение допамина, поначалу повышающее сексуальное влечение у представителей обоих полов, усиливающее оргазм и активирующее центры удовольствия мозга.

Однако на этом формирование зависимости не заканчивается. Эрик Нестлер из Техасского университета показал, как зависимость приводит к устойчивым изменениям в мозге животных. Однократная доза многих вызывающих привыкание лекарственных препаратов[64] стимулирует выделение белка под названием дельта-FosB, аккумулирующегося в нейронах. При каждом приеме препарата-наркотика белок дельта-FosB накапливается все в больших количествах, что, в конечном счете, приводит к генетическому переключению: одни гены активируются, а другие отключаются. Это переключение (если оно все-таки произошло) и обусловливает изменения, которые сохраняются длительное время после завершения приема препарата-наркотика, причиняя непоправимый вред допаминовой системе мозга и значительно повышая предрасположенность животного к зависимости.

Различные виды ненаркотической зависимости, такие как зависимость от бега или употребления напитков, содержащих сахарозу, – также ведут к накоплению дельта-FosB и тем же самым устойчивым изменениям в допаминовой системе.

Зависимость от порно

Создатели и распространители порнографии обещают здоровое удовольствие и освобождение от сексуального напряжения, однако на деле они создают у людей зависимость. А ее сопровождает привыкание и постепенное снижение уровня получаемого удовольствия. Как это ни парадоксально, пациентам-мужчинам, с которыми я работал, нередко остро не хватало порнографии, но она им не нравилась.

Принято считать, что зависимый человек все время возвращается к своему пристрастию, потому что ему нравится то удовольствие, которое оно дает, и не нравится дискомфорт от его отмены. Однако зависимые люди принимают наркотики даже при отсутствии перспективы наслаждения: когда знают, что имеющейся дозы недостаточно для того, чтобы «забалдеть», и что они начнут желать большего еще до того, как ее действие закончится. Желание и пристрастие – это две разные вещи.

Зависимый человек испытывает пристрастие к чему-либо потому, что его пластичный мозг становится зависимым от конкретного вещества или переживания. По мере развития привыкания[65] зависимому человеку для получения удовольствия требуется все больше и больше вещества или порнографии.

Порнография вызывает скорее возбуждение, чем удовлетворение, потому что в нашем мозге существует две раздельные системы удовольствия: одна из них определяет возбуждающее удовольствие, а другая – удовлетворяющее удовольствие. Первая система сродни «чувству аппетита» – удовольствию, которое мы получаем, воображая вкусную еду, секс или нечто другое, что желаем. Здесь нейрохимия ориентирована, главным образом, на допамин, что приводит к повышению уровня нашего напряжения.

Вторая система относится к удовлетворению, или конечному удовольствию[66], которое возникает, когда мы реально занимаемся сексом или съедаем еду, и имеет успокаивающий характер. Нейрохимия этой системы основывается на выработке эндорфинов, которые родственны опиатам и вызывают у нас чувство спокойного, эйфорического блаженства.

Порнография, предлагающая целую галерею сексуальных объектов, «вызывает аппетит» – повышенную активность первой системы. В мозге людей, просматривающих порнографию, формируются новые карты, основанные на тех фотографиях и видеоматериалах, которые они видят. Поскольку наш мозг действует по принципу «не использовать – значит потерять», в случае развития какой-либо области карты мы стремимся сохранять ее в активированном состоянии. Наши чувства нуждаются в стимулировании точно так же, как наши мышцы требуют движения, когда мы сидим весь день.

Мужчины, сидящие за своими компьютерами и рассматривающие порнографию, очень похожи на крыс из клеток Национального института здоровья, нажимающих на планку для получения инъекции допамина или его заменителя. Не осознавая того, они участвуют в сеансах порнографического обучения, отвечающих всем условиям, необходимым для пластического изменения карт мозга. Если вспомнить, что одновременно активирующиеся нейроны связываются друг с другом, то эти мужчины затрачивают огромное количество времени на «монтирование» порнографических образов в центры удовольствия своего мозга, делая это с затаенным вниманием, необходимым для пластических изменений. Они представляют эти образы, находясь вдали от компьютера или занимаясь сексом со своими подругами, и тем самым подкрепляют их. Каждый раз, когда они чувствуют сексуальное возбуждение и испытывают оргазм во время мастурбации, «выделение допамина» усиливает связи, возникающие в мозге во время этих сеансов. Вознаграждение не только способствует формированию определенного поведения; оно влечет за собой отсутствие смущения, испытываемого при покупке порнопродукции в магазине. Это поведение не предполагает никакого «наказания» – только вознаграждение.

Содержание материалов, которые они находят возбуждающими, меняется по мере того, как Интернет-сайты вводят новые темы и сценарии, меняющие их мозг без их ведома. Как мы уже говорили, пластичность обладает конкурентной природой, поэтому карты мозга для новых, возбуждающих порнообразов, расширяются за счет карт, связанных с реальным сексом, – и я полагаю, что именно по этой причине они начинают считать своих партнеров менее возбуждающими.

История Шона Томаса

История Шона Томаса, впервые опубликованная в еженедельнике Spectator, представляет собой отчет о человеке, постепенно попадающем в зависимость от порнографии, и проливает свет на то, как это меняет карты мозга и сексуальные вкусы, а также на роль сенситивных периодов в этом процессе. Томас пишет: «Я никогда не любил порнографию, совсем не любил. Конечно, в семидесятые годы, когда я был подростком, у меня иногда лежал под подушкой экземпляр Playboy. Однако, в общем и целом, я не увлекался порнографическими журналами и порнофильмами. Я считал их нудными, скучными и бессмысленными». У него вызывала отвращение оголенность, присутствующая в порнографических сценах, и аляповатость их героев – «жеребцов» с усами. Однако в 2001 году, когда он впервые вышел в Интернет, у него возникло любопытство, мотивированное разговорами о порно в Сети. Многие из порносайтов были бесплатными – своего рода приманки, или «шлюзовые сайты», формировавшие у людей интерес к более жесткому порно. Здесь были представлены целые галереи обнаженных девушек и типичных сексуальных фантазий, цель которых заключалась в том, чтобы нажать определенную кнопку в мозге пользователя, даже если он не знает о ее существовании.

В Сети можно было найти изображения лесбиянок в джакузи, порнографические мультфильмы, курящих на унитазе женщин, студенток колледжа, групповой секс и мужчин, извергающих семенную жидкость на покорных азиатских женщин. Большинство картинок рассказывали какую-нибудь историю.

Томас нашел несколько образов и сценариев, которые привлекли его внимание, а «на следующий день я вернулся к ним, потому что мне захотелось увидеть их еще раз. И на следующий день. И на следующий». Вскоре он обнаружил, что каждый раз, когда у него была свободная минута, он «начинал жадно просматривать порно в Сети».

Затем однажды он натолкнулся на сайт, где были представлены сцены со спанкингом[67]. К удивлению Томаса, они вызывали у него чрезвычайное возбуждение. Очень скоро он нашел все типы сайтов, посвященных этой теме.

«Именно в этот момент, – пишет он, – возникла настоящая зависимость. Мой интерес к спанкингу заставил меня задуматься о том, какие еще странности мне присущи. Какие другие тайные закоулки моей сексуальности я могу теперь исследовать, оставаясь в уединении своего дома? Оказалось, что их очень много. Я обнаружил у себя сильную склонность, среди всего прочего, к гинекологическим осмотрам с участием лесбиянок, межрасовому жесткому порно и изображениям японских девушек, снимающих обтягивающие трусики. Кроме того, я увлекался людьми, играющими в нэтбол без трусов; заинтересовался пьяными русскими девушками, демонстрирующими себя; а также сложными сценариями, в которых доминирующие партнерши женского пола брили интимные места безропотным датским актрисам в душе. Другими словами, Интернет показал мне, что у меня есть бесчисленное множество сексуальных фантазий и причуд и что процесс удовлетворения этих желаний с помощью Сети только способствует росту моего интереса к подобным вещам».

До того как Томас натолкнулся на сцены спанкинга (которые для него предположительно были связаны с каким-то детским опытом или фантазией о наказании) порнообразы вызывали у него интерес, но не подчиняли себе. Сексуальные фантазии других людей навевают на нас скуку. Опыт Томаса был похож: на опыт других моих пациентов: не задумываясь над тем, что ищут, они просматривали сотни образов и сценариев, пока не наталкивались на тот образ или сексуальный сценарий, который затрагивал какие-то скрытые струны, вызывая у них настоящее возбуждение.

После того как Томас нашел «свою тему», он изменился. Сценам спанкинга он уделял особое внимание, что является условием пластического изменения. К тому же, в отличие от реальных женщин, эти порнообразы были доступны на протяжении всего дня, стоило только включить компьютер.

Теперь Томас «подсел» на порнографию. Он пытался контролировать себя, но проводил как минимум пять часов в день за своим ноутбуком. Он тайно «лазил» по сайтам и спал всего три часа в сутки. Его подруга, заметившая его переутомление, начала подозревать, что он встречается с кем-то еще. Он настолько страдал от недосыпания, что это отразилось на его здоровье: он перенес серию инфекционных заболеваний, которые привели его в отделение «Скорой помощи» и, в конечном счете, заставили критически оценить свое состояние. Он начал расспрашивать своих друзей-мужчин и выяснил, что многие из них страдают такой же зависимостью.

Все пути ведут в детство

Очевидно, что в сексуальности Томаса было нечто, чего он не осознавал, но что неожиданно вышло на поверхность. Какую роль в этом играет Интернет: просто выявляет причуды и сексуальные отклонения или помогает их формированию? Я считаю, что он создает новые фантазии на основе тех аспектов сексуальности, которые не осознают сами пользователи, собирая воедино эти элементы для формирования новых нейронных сетей. Маловероятно, что тысячи мужчин представляют в своем воображении безропотных датских актрис, которым доминирующие партнерши женского пола бреют интимные места в душе.

Фрейд обнаружил, что подобные фантазии завладевают сознанием человека из-за содержащихся в них компонентов личного опыта. Например, некоторые гетеросексуальные мужчины проявляют интерес к порнографическим сценариям, где зрелые, доминирующие женщины вовлекают более молодых женщин в лесбийский секс. Это может быть связано с тем, что в раннем детстве мальчики часто чувствуют себя во власти своих матерей, которые выступают по отношению к ним в роли «босса», одевают их, раздевают и моют. Причем это порой совпадает с периодом, когда мальчики активно идентифицируют себя с матерью и ощущают себя как бы девочками, а их последующий интерес к лесбийскому сексу может выражать остаточную неосознанную женскую идентификацию[68].

Жесткое порно выявляет некоторые из ранних нейронных сетей, которые формируются в сенситивные периоды полового развития, и собирает вместе все эти ранние, забытые или подавляемые элементы, формируя новую сеть, в которой все они связаны воедино. Порносайты создают каталоги типичных сексуальных отклонений и смешивают их, представляя в виде образов. Рано или поздно пользователь Интернета находит «убойную» комбинацию, которая одновременно воздействует на целый ряд его сексуальных кнопок. Затем он укрепляет новую сеть, постоянно рассматривая эти образы, мастурбируя, вызывая выброс допамина и усиливая нейронные связи. Он создает своего рода «неосексуальность», или перестроенное либидо, которое уходит корнями в его скрытые сексуальные склонности. Из-за того, что у него нередко развивается привыкание, удовольствие от сексуальной разрядки должно быть дополнено удовольствием от высвобождения агрессии, что приводит к постепенному смешиванию сексуальных и агрессивных образов – отсюда рост доли садомазохистских тем в жесткой порнографии.

И снова о любви

Закладка основ нашего типа личности происходит в критические периоды, однако возникающее в подростковом и более старшем возрасте чувство любви создает условия для второго цикла обширных пластических изменений. Стендаль, известный романист и эссеист XIX века, понимал, что любовь может стать причиной радикальных преобразований в сфере влечения. Романтическая любовь приводит в действие такие сильные эмоции, что у нас появляется способность пересмотреть наши представления о привлекательности, даже если для этого нам приходится переступить через «объективные» стандарты красоты. В своей книге «О любви» он описывает молодого человека по имени Альберик, который знакомится с женщиной, превосходящей по красоте его возлюбленную. Тем не менее Альберик испытывает к своей возлюбленной более сильное влечение, чем к этой женщине, потому что возлюбленная способна подарить ему гораздо большее счастье. Стендаль называет это «красотой, развенчанной любовью». Любовь обладает такой силой к изменению влечения, что Альберика возбуждает даже крошечный изъян на лице его возлюбленной – след от оспы. Изъян волнует любовника, потому что «в присутствии этого следа от оспы он испытал множество эмоций, таких изысканных и благодатных, что при виде этого знака они возрождаются с невероятной живостью, даже если он видит его на лице другой женщины… в этом случае уродство становится красотой»[69].

Подобная трансформация вкуса может произойти из-за того, что чувство любви в нас пробуждает не только внешний вид человека. При обычных обстоятельствах то, что мы находим кого-то привлекательным, может указывать на нашу готовность полюбить. Однако процесс зарождения любви определяется личными особенностями потенциального «предмета любви» и множеством других его качеств, включая способность подарить нам чувство уверенности в себе. В дальнейшем влюбленность вызывает такое приятное эмоциональное состояние, что оно способно перепрограммировать наши эстетические предпочтения и сделать привлекательными даже следы от оспы.

Центры удовольствия

В 1950-х годах в мозге были обнаружены «центры удовольствия» – в лимбической системе (части мозга, активно участвующей в обработке эмоций). В ходе эксперимента, проводимого доктором Робертом Хитом на людях, во время которого стимулирующий электрод имплантировали в область лимбической системы человека, пациенты испытывали такую сильную эйфорию, что когда исследователи пытались закончить эксперимент, один из испытуемых умолял их не делать этого. Активация данной области лимбической системы происходила также тогда, когда с пациентами обсуждали какие-либо приятные вещи, а также во время оргазма. Было установлено, что центры удовольствия являются частью системы вознаграждения мозга – мезолимбической допаминовой системы. В 1954 году Джеймс Олдс и Питер Милнер провели такой эксперимент. Они стимулировали центр удовольствия животного в процессе его обучения выполнению какого-либо задания. Результаты исследования показали, что в этом случае обучение проходило более легко, потому что вызывало приятные чувства и вознаграждалось.

Когда человек употребляет кокаин, впадает в эйфорию или влюбляется, он входит в восторженное состояние и все воспринимает оптимистически (сквозь призму своего состояния), потому что происходит активация системы «удовольствия-аппетита» (удовольствие от предвкушения того, что мы желаем). Наркоман, маньяк и влюбленный все чаще ощущают многообещающее ожидание и остро воспринимают все, что может доставить удовольствие – их вдохновляют цветы и свежий воздух, а незначительный жест вызывает у них восторженное отношение ко всему человечеству. Я называю этот процесс «глобализацией».

Когда человек влюбляется, глобализация приобретает интенсивный характер и, как я считаю, становится одной из главных причин, по которым романтическая любовь служит столь сильным катализатором пластических изменений. Из-за упрощения активации центров удовольствия влюбленный человек начинает любить не только предмет своего обожания, но и весь мир, и романтизировать свое представление о нем. В связи с тем, что в нашем мозге происходит выброс допамина, который закрепляет пластические изменения, любые приятные переживания и ассоциации, возникающие у нас в первоначальном периоде влюбленности, «монтируются» в наш мозг.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю