Текст книги "Влюбиться в дурака"

Автор книги: Нора Уитман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

После изнурительного часа ожидания она совсем поникла. Что могло быть хуже в тот момент, чем торчать одной и без толку на почти безлюдном пляже. Марсель не заявился, а мог бы Петера прислать, который, в принципе, всегда был в курсе всех событий. Но Алисе не хотелось видеть его гнусную физиономию, ничего не выражающую, кроме как слащавость. Она подошла к воде, постояла так с минуты две, смочив ноги, и побрела вдоль берега, думая о том, что связь между ними была такой же хрупкой, как и её душа, которая ещё вчера хотела петь, но теперь свернулась в клубочек.

«Очередной удар отчаянья, – с грустью думала Алиса. – Нужно было бросить его сразу же, когда он нагло заявил, что все девушки шлюхи». Но она к нему успела привязаться. Чем нахальнее он себя вёл, тем больше Алису тянуло к нему. Щемящее чувство, как болезнь, но в то же время и восторженность, что аж сердце с замираньем подлетало до небес. Ком подкатил к горлу. Она бы прослезилась, но нельзя. Нужно было обязательно держать себя в руках, не подавать и виду, что внутри всё жаром обдаёт. Этому её учила Тина. Она жутко не переносила сопли и не распускала нюни. Ну а чувства Алисы так безмозгло норовили вылезти наружу.

Она ступала по горячему песку, обжигавшему ей ступни. Когда боль уже была невыносимой, то она набросила вьетнамки, которые несла в руке, и направилась к отелю. Её остановили чьи-то крики. Это Тина надрывалась и махала ей рукой, а Алисе нужно было несколько секунд, чтобы разобраться, кто её зовёт.

– Я кричу тебе, а ты не слышишь. Надрываю горло. Аж охрипла. – Тина прокашлялась. – Стою и любуюсь твоим идеальным загаром. – Она демонстративно с головы до ног осмотрела Алису, щурясь и закрываясь рукой от солнца. Бен открыл бутылку пива и сказал:

– Она всегда так загорает.

Это была уже не первая бутылка. Вокруг него таких лежало штуки три. В ответ Алиса улыбнулась и подумала, что Бен уже навеселе.

– С тобой всё в порядке? Ты так мрачно выглядишь, – жалобно спросила Тина.

Бен не удержался и насмешливо промямлил:

– Тина, у тебя лицо сгорело. Будешь к вечеру варёный рак, – рассмеялся Бен.

Тина прошлась кончиками пальцев по лицу и скривилась. Ей не нравилось, когда он пил, а особенно, когда он начинал надоедать и делать замечания. Тогда она отмахивалась от него рукой, как от назойливой мухи, возмущалась и толкалась до тех пор, пока он не уходил, что он, собственно, опять и сделал. Встал с бутылкой пива и ушёл.

Алиса с Тиной сидели вдвоём на пляже. Взгляд у Тины был спокойный и задумчиво блуждал по морю. Тишина казалась удручающей, но никто не проронил ни слова. Тина вдруг зашевелилась и шепнула:

– Мне кажется или это там Марсель сидит?

Она ткнула пальцем влево.

Алиса оживилась и посмотрела в ту сторону, куда показывала Тина. Где-то в десяти шагах от них (она успела приблизительно прикинуть) сидел Марсель. Она узнала его сразу. По взъерошенным кудрявым волосам и белоснежной коже. Он, кажись, их не приметил или только делал вид, что озабоченно бросает гальку в воду.

– Это он, – взволновано произнесла Алиса.

Тина лихорадочно заёрзала на месте.

– Пойди и поздоровайся.

– Не буду!

Алиса помрачнела.

– Что с тобой не так? Я что-то пропустила?

– Всё в порядке. Просто не хочу здороваться.

– Ладно, но ты странная.

Тина посмотрела на Алису недоверчиво. В её взгляде промелькнула лёгкая обида – та, которая сама собой проходит.

Алиса молча наблюдала за Марселем. Её до ужаса бесило всё, вплоть до лифчика, который нужно было постоянно поправлять. Она решила, что лучше будет не рассказывать своей взбалмошной подруге о том, что ей пришлось сегодня целый час проторчать одной на пляже и как дуре столько времени прождать Марселя. Была задета её гордость, но она не собиралась киснуть и отчаиваться, а наоборот, сделав три глубоких вдоха, она снова стала улыбаться. Наверное, назло ему, сидящему так непосредственно на берегу и бросающему безмятежно гальку в море.

– Кто этот парень рядом с ним? Такой невзрачный, – с улыбкой пробубнила Тина.

«Ещё один придурок», – хотелось бы сказать Алисе, но она сдержалась.

– Это Петер. Они вместе работают. Он как-то за мной приударил. Лез ко мне, надоедал. Я еле от него отделалась.

Тина покачала головой.

– Ненавижу надоедливых, – с отвращением произнесла она.

Петер посмотрел в их сторону, а потом немного пошушукался с Марселем. Через несколько минут они оба повернули головы. Тина помахала им рукой.

Что ты делаешь? Не надо! – возмутилась Алиса, но Тине было всё равно. Её это даже очень забавляло.

– Они нас просто игнорируют. Ну что за идиоты! – протянула Тина сквозь улыбку.

– Не стоило махать, – вовремя подметила Алиса. – Теперь они решат, что мы за ними бегаем.

– Ещё чего! – сквозь зубы прошипела Тина. – Но всё равно изображаем радость.

Она сидела с довольным выражением лица и глазами с ними флиртовала. Бросала многообещающие взгляды. Тина держалась уверенно, а Алисе было неудобно. Она сидела с безразличным видом и смотрела то перед собой, то вправо. Ей перехотелось на него смотреть, но какая-та безудержная сила вынуждала её изредка поглядывать в его сторону, словно она мысленно ждала подходящего момента, чтобы встать и подойти к нему и, наконец-то, выяснить, почему он не пришёл на пляж.

С тех самых пор, как они встретились, в ней не угасала искорка. Алиса искала взаимности, а Марсель как будто бы нарочно отдалялся, будто специально норовил своим дурацким поведением спровоцировать в ней чувство неудобства от того, что так коряво в ней проснулись чувства. Она видела в нём корень зла и прекрасно понимала, что быть с ним – значит со многим мириться, но тем не менее не прекращала о нём думать и искала встречи.

Пока Алиса витала в облаках, Тине наскучило просто сидеть. Она грациозно шагала к морю, виляя бёдрами как непристойная мадам. Алиса очень удивилась, когда увидела Марселя позади неё. Он не имел накаченного тела или соблазнительной походки, но его широкие плечи и поджарый торс приковывали взгляды окружающих. Алису так и подмывало от желания помчаться к морю вслед за ним и сделать вид, что всё прекрасно. В тот момент она хотела бы казаться легкомысленной, но что-то ей не позволяло этой слабости.

Марсель нырнул, проплыл немного, вышел из воды и подошёл к Алисе. У неё в груди всё сжалось, а сердце колотилось так, как будто бы вот-вот и выскочит.

– Пошли купаться, – сказал он и впервые улыбнулся искренне.

– Не хочу.

За Алису говорил её холодный неприступный нрав.

– Ещё вчера ты была милая.

Он подошёл к ней ближе, молча взял ею за руку и резко дёрнул на себя. Она вскочила и поплелась за ним, не проронив ни слова. Сначала ей подумалось, что он ведёт ею к придурку Петеру. Она сделала глубокий вдох, чтобы сообщить Марселю, как опостылел ей его вездесущий друг, но успела только открыть рот, как сразу поняла, что они прошли мимо него. Петр немного привстал, как Алиса его тут же осадила гордым равнодушным взглядом. Петер злобно покосился на неё, словно затаил вражду. Он уловил её холодный взгляд. Ей казалось, что он сердцем был взволнован, и только делал безмятежный вид. Алиса попыталась вырвать руку из руки Марселя, но тот крепко сжал её в своей ладони, не желая отпускать.

– Какого чёрта? – фыркнула она.

Они отдалились от пляжа и вышли на гравийную дорожку. Алиса упиралась, но Марсель по-прежнему тянул её за собой, крепко держа за руку. Вдруг она испугалась и закричала:

– Куда мы идём?

Марсель не отвечал. Он упёрто вёл её тропинками в то место, которое она не знала. Вскоре они очутились в безлюдном помещении, похожем на маленький заброшенный завод. Как только он завёл её за угол, то страх Алисы неожиданно прошёл. Появилось любопытство. Она осмотрелась вокруг. Кроме них там никого не было. В воздухе попахивало сыростью. Марсель одной рукой прижал её к стене, а другой залез к ней под юбку, словно заранее знал, куда хотел засунуть свои шустрые пальчики. Алиса приблизительно догадывалась, на что он был способен. Не понаслышке знала о его «приличии». От пошлых мыслей, взбудораживших ей мозг, её губы задрожали, а сердце колотилось так безбожно, что вот-вот бы выпрыгнуло из груди. Нужно было срочно действовать, а иначе он бы овладел ей прямо там, в этом сером жутком здании. В представлениях Алисы было всё совсем иначе – уж, по крайней мере, в месте куда более приличном. Она потянулась к его уху и ехидно прошептала:

– Интересно, и какая я по счёту?

Сперва Марселя словно переклинило. Их взгляды на мгновение пересеклись. Он помрачнел. Глаза его как будто почернели. Рот скривился. Было видно, как подёргивалась его верхняя губа, видимо, от гнева, но потом он что-то быстренько сообразил и снова подобрел. Алиса, затаив дыхание, удивлялась его сдержанности и какой-то редкой собранности, несвойственной ребятам его типа. Он мог бы проявить агрессию и силой завершить желаемое, но он вовремя остановился. Вопрос больно резанул его по ушам. Он, наверное, впервые встретился с отказом, оттого и был весь вне себя от замешательства, и тут же прекратил все похотливые движенья своих рук.

Они молча вышли из сырого здания и вернулись на пляж. Марсель шёл впереди, а Алиса следом. Ей стало интересно наблюдать за тем, как взрослый человек из самопризнанного ловеласа скатился ниже плинтуса и превратился на глазах в униженного мальчика, который с треском провалил свой первый сексуальный опыт. Он неожиданно остановился, но Алиса молча прошла мимо. Тогда Марсель не выдержал и пробурчал ей вслед:

– Ты ведёшь себя как virgin.

Алиса не была невинной, но ей льстило это замечание, и она решила притвориться девственницей.

– Я скоро уезжаю, – сказал он. – Проведёшь меня на остановку?

Это выглядело очень странно. Вряд ли после поражения о чём-то просят. Алиса спокойным взглядом окинула море (оно её как будто убаюкивало) и перевела глаза на Тину, которая махала как безумная руками и корчила гримасы, пытаясь ей о чём-то сообщить.

– Я заплатил за полотенце, – говорил Марсель. – Оно лежало на кровати с остальным бельём, но пришёл охранник и сказал, что полотенце пропало и надо заплатить.

Алиса сморщилась и обернулась на его слова.

– Что? – спросила она озадаченно.

– Охранник украл это чёртово полотенце, чтобы взять с меня деньги.

Марсель звучал так глупо, а его возмутительный тон раздражал. Он как будто хотел ей пожаловаться, но выбрал неподходящий момент. Алиса больше ничего не сказала, и Марсель замолк. Ей стало тошно от воспоминаний – приятных и не очень, – которые хотелось бы забыть, но безжалостная совесть, как последняя скотина, ей твердила: так тебе и надо.

Алиса выдала одним намёком свои чувства. Это не могло не возмущать. Пережить три неприятных эпизода и при этом оставаться такой паинькой. Она очень огорчилась тем, что не была уверенна, или сможет навсегда избавиться от удручающего чувства, по вине которого Марсель занозой сидел в её голове. Отвращение не то к нему, не то к самой себе превращало её в жалкую особу, не способную мерзавцу дать отпор.

Всё его нелепое существо действовало на неё магически. Ему даже не пришлось уговаривать её провести его на автобус, и всё из-за её излишней влюбчивости, а могла бы хоть немного поюлить. «Так я ему быстро надоем, – думала Алиса. – Его нужно мысленно держать за одно место, а иначе перестану интересовать его как девушка».

Они вместе поднялись в его номер. Он забрал свои вещи, внизу в приёмной сдал ключ, и они покинули отель. Неторопливо поднялись по склону и пошли вдоль узенькой дороги, которая вела к автобусной остановке. Стоял невыносимый солнцепёк. Алиса изнывала от жажды. Она забыла взять бутылочку с водой. Пребывать так долго под палящим солнцем было самой настоящей карой для неё, а Марсель, казалось, вовсе не устал, а наоборот, расправив плечи, бодро шёл вперёд, только капли пота выступали у него на лбу и стекали по височным впадинам в ушные раковины.

На остановке у дороги блестело ухмыляющееся лицо Петера. Он с сумкой на плече сидел на бетонном бордюре и странно улыбался краем рта. При виде Петера Алису передёрнуло. Времени оставалось мало. Автобус с минуты на минуту подъедет, но Марсель был нерешителен и медлил. Алиса испугалась, что он так и будет продолжать молчать, и, сглупив, решила сделать первый шаг. Она в руку сунула ему бумажку и сказала:

– Вот мой номер телефона. Если хочешь, позвони.

Марсель, не развернув записку и не глядя, что в ней, быстро положил её к себе в карман.

К остановке подъехал автобус. Марсель шустро схватил сумку и ринулся к передней двери, распахнувшейся прямо у него перед носом. На ходу он прокричал, что дня через три позвонит. Петер следом соскочил с бордюра, устремив свой жалкий взгляд на вспотевшее лицо Алисы, и язвительно добавил:

– Не волнуйся. Позвонит.

7

Алиса вернулась обратно на пляж, словно это было то единственное место, где ей было очень хорошо. С той самой секунды, как они расстались – возможно, даже навсегда, – её сердце сжалось от отчаянья. В душе образовалась пустота, а желание его забыть не давало покоя. Алиса внушала себе, что давно не ребёнок, что нужно быть взрослой, но слёзы всё равно наворачивались. Она пыталась обрести былую страсть к свободе, но воспоминания возвращали её в прошлое – в те два прошедших дня, которые внутри неё перевернули всё вверх дном. Уже было поздно что-то поменять. И попытки стали безнадёжны с того самого момента, как он сел в автобус, от колёс которого стояла пыль.

«Мне всё равно», – сказала бы Алиса вслух, уединившись где-нибудь на берегу, но проще было забивать себе мозги пустыми мыслями, обдумывая, как влюбить в себя не просто там какого-то подростка, а взрослого, нашедшего себя в науке человека. Теперь его и след простыл. Жизнь в одночасье стала бесполезной. Утеряли смысл солнце, море, галька. С его отъездом больше ничего не радовало глаз.

Солнце клонилось к закату и почти зашло за горизонт, а Алиса всё по-прежнему сидела на тёплых морских камешках, думая о том, что рано или поздно всё кончается. Она самой себе не задавала никаких вопросов, чтобы не искать ответы, а только чувствовала, как горели щёки.

На несколько секунд закрыв глаза, Алиса вспомнила пустое помещение, и запах сырости, и влажный поцелуй, и даже чувство гордости, по вине которой убрала его руки, и теперь об этом сожалела. «С ним я несчастна, но без него мне ещё хуже», – с грустью думала она.

– Где ты была? – раздался голос Тины и отвлёк Алису от унылых мыслей. Тина хмуро посмотрела на подругу.

– Он уже уехал, и теперь мне грустно. – Алиса глубоко вздохнула и добавила несчастным голоском:

– Мы сегодня целовались в губы.

Тина с любопытством прикусила кончик пальца и процедила сквозь стиснутые зубы:

– Между вами что-то было?

– Ничего такого. Только поцелуй.

Алиса снова придалась воспоминаниям и ещё сильнее ощутила сладкий поцелуй Марселя. Он был чувственный и настоящий. Тина всё испортила, когда спросила:

– Ты не боишься последствий?

– Ты это о чём?

Тина, обхватив себя за шею, злобно проревела:

– Думаю, что это вопрос времени.

Было видно, что она дурачится.

– Прекрати. Я не настолько глупая, как ты думаешь.

Алиса на неё с упрёком посмотрела, а Тина продолжала кривляться:

– Бедолага, у него, наверно, встал, а ты ему всё обрубила.

– И что с того? Он очень быстро обломался.

– Не понимаю я тебя. Ты могла бы с ним немного позабавиться и бросить, ведь он бы точно так же поступил.

– А я и позабавилась. Видела бы ты его лицо.

– Могу представить.

Тина закатила глаза.

– Ты многого о нём не знаешь.

– Например?

– Неважно. Не хочу об этом говорить. Меня от этого коробит.

– Да ладно.

– Как бы я хотела быть такой как ты и смотреть на вещи проще.

Они обе погрузились в тишину. Для Алисы дружба с Тиной означала больше, чем какие-то пустые разговоры ни о чём. Её дружеские чувства были настоящие, оттого она и злилась, когда Тина превращалась в сплетницу.

– Я советую держаться от него подальше, – сказала Тина как отрезала.

Алиса на неё взглянула безразлично. В её голосе звучала нотка настороженности.

– Ну и что теперь будешь делать? – продолжала Тина.

– Не знаю. Пока мне ничего не приходит на ум.

Алиса мгновеньем замешкалась.

– У него есть мой номер. Пусть сначала позвонит, а там будет видно.

– Ты дала ему свой номер?!

Тина подскочила на месте. Она не верила своим ушам. Ей казалось, что её подруга спятила, раз дала свой телефон человеку, которого знала всего-то два дня.

Опустился знойный вечер. На берегу было не душно. Море начинало волноваться, и накрапывал дождь. Он также быстро и закончился. В тот день погода была капризной.

Алиса уж в который раз окинула неоднозначным взглядом побережье и подумала о том, что каким-то непонятным образом умудрилась вляпаться в интрижку под конец отдыха, который был прекрасный, пока не появился он и не посеял в ней зерно сомнения. Мысль о том, была это любовь или влюблённость, её чрезвычайно беспокоила. Ей везде мерещился Марсель, как он стоит напротив и заманчиво зовёт её к себе, словно его обострённая чуткость могла разглядеть в ней сокровенные желания. Ей в мыслях было проще сделать то, что он хотел с ней сделать наяву – в том запустелом здании, куда её так увлечённо приволок в то утро.

Она уже сама себе слепила выражение его лица, улавливая в нём моменты благородности. Как он старался сдерживать себя и поджимал нелепо губы. Достаточно было и взгляда, чтобы понять, что он питал к ней самые нежные чувства. Алиса не думала о том, что занимается самообманом и тешит своё собственное самолюбие. Грань правды в тот момент была размыта. Тина обняла её за плечи.

– Ты всё время где-то далеко витаешь мыслями с тех самых пор, как его встретила. Это не похоже на тебя.

Тина улыбалась. В её голосе звучала лёгкость. Алиса, опустив глаза и немного засмущавшись, чувствовала, как горели щёки. Она приложила к ним ладошки, и улыбка заиграла на её губах.

8

Марсель и Петер вернулись в Лион. Марсель в этом городе вырос, а Петер решил у него погостить. Путь выдался нелёгким. Они оба подустали, но их отдых, в общем, удался. Исчезло чувство беспокойства, а лёгкое игривое настроение южного побережья сменилось внезапно появившейся задумчивостью.

Марсель не мог не думать обо Алисе. Её стойкость перед его ласками и поцелуями задела его до глубины души. Им овладела смутная тревога. Она оказалась первой девушкой в его объятиях, которой удалось избежать с ним большего. Он был скорее поражён той дерзкой лёгкостью, с которой Алиса поставила его на место, а ему хотелось запустить её на несколько минут в свой рай, дать ей прочувствовать всю глубину приятных чувств, но она решила всё по-своему.

Он выглядел спокойным, но поражение в нём пробудило ряд воспоминаний, которые делали его уязвимым. Он всё держал в себе и только по приезду домой, когда уединился в своей спальни, осознал, что впервые за столько лет ему было снова отвратительно неловко. Он дико мучился той мыслью, что Алиса всего-то очередная пигалица, сумевшая выскользнуть из его рук, когда он был уже так близок. И вдруг всё развалилось как карточный домик. Он забыл, что такое порядочность. Любой отказ вынуждал его сдаться. Он уважал себя за то, что умел держать своё достоинство в штанах, и отступал лишь только потому, что был за безопасный обоюдный секс без капельки насилия.

Марсель был самодовольным, обладал чувством собственного достоинства, умел ценить и любить себя. Терпеть не мог, когда что-то шло не так. Непредсказуемый отказ Алисы застал его врасплох. Ему казалось, что все планы рухнули. А ещё тут Петер нависал над ним со своим пари, но Марсель не падал духом. Новый план на ходу созревал в его голове.

Попав под дурное влияние Петера, идея влюбить в себя Алису увлекла Марселя до безумия. Для них отсутствовали нравственные нормы. Они творили, что хотели, и в одиночку насмехались над другими. Петер был самый главный зачинщик. Он только то и делал, что подливал масла в огонь, распаляя страсти, а Марсель наивно вёлся, а потом от удовольствия визжал в своей постели.

Марсель задумался о том, что могло Алисе не понравится. Он видел заинтересованность в её глазах, но оплошал. До этого им были все довольны. Ни одна не могла устоять перед его пальцами и языком. Он владел своими инструментами безукоризненно. И даже Ирис, которая с огромным счастьем распрощалась с девственностью, наговорила ему столько комплиментов, что корона прочно водрузилась у него на голове.

Вспоминая каждый вздох Алисы, Марсель был твёрдо уверен, что просто так её не отпустит. Не для этого он заключал пари и напрягался, чтобы взять и бросить всё. Нужно было доказать себе своё превосходства над ней. Он привык всегда одерживать победу. Даже ценой собственного счастья. Только результат имел для него смысл.

Марсель предпочитал не спешить. Он не гнался за временем, поэтому с ним чувствовалась лёгкость. Он обладал врождённой стойкостью, умел терпеть и ждать, но сам себе казался глупым, когда в нём играли его же собственные амбиции. Для Алисы их встреча значила гораздо больше, чем обычный летний флирт, но Марсель об этом не догадывался. Она хотела пробудить в нём чувства, понять, что они искренние, прежде чем раздвинуть свои ноги. Марсель же, пораскинувши мозгами, думал, что она сама невинность и ведёт себя как недотрога. Он не мог предположить, что его слова на пляже в первые минуты встречи отобьют желанье у Алисы заниматься с ним любовью.

Каждое его сношенье было маленькой придуманной любовью – свободной и без обязательств. Легкомыслие, развязность манер и в меру пошлость предопределяли его чувства. Или, может, он вообще не чувствовал. Видимо, ему как следует промыла мозг его подружка. Он решил с ухваткой ловеласа завлекать к себе в штаны, утверждая, что любое чувство – удел головы, а не сердца.

От его фраз тянуло монотонностью. В них крылся приторный десерт, которым можно было досыта наесться. Марсель считал, что счастье только в сексе, который требует большой взаимной страсти, а страсть нуждается во флирте, искре и желании обладать. Что одна любовь? Со временем она лишь ненадолго сглаживает все углы, превращая совместную жизнь в рутину взаимопонимания и уважения. Пропадает страсть, угасает искра, исчезает флирт. Наступает громкое затишье. Появляется привычка сосуществовать. Отсутствие всякой креативности, нежелание исправить, «развести огонь» загоняют отношения в тупик, из которого есть только один выход – расставание, которое в самообмане кажется спасением, но это разве что привычный человеку ход.

Нет в мире справедливости. Есть только исключения. Но их количество ничтожно малое, и каким бы ты был счастливчиком, окажись ты в этом списке исключений, а так любовь почти всегда односторонняя и часто невзаимная. Иногда даже приходится любить за двоих. Всё равно один даёт, а другой берёт. Не стоит злоупотреблять и преувеличивать. Достаточно смириться, и принять, и не бросаться от одной иллюзии в другую. Рано или поздно всё кончается, и когда-нибудь придётся снять «розовые очки». Нужно быть всегда готовым к переменам – быть готовым к тому, что увиденное может не понравиться.

Поезд с физиками прибыл на вокзал Лиона. Всю дорогу Марсель был подавлен. Он заметно беспокоился, опасался наихудшего. У него было плохое предчувствие, что его новый план не сработает. Он вдруг стал таким задумчивым и нерешительным.

– Петер, я всё время о ней думаю.

Марсель потупился и несколько секунд что-то непонятно бормотал, а потом встряхнулся и воскликнул:

– Интересно, что на ней сейчас надето!

Петер отрешённо на него взглянул и ехидно произнёс:

– А ты включи своё воображение.

Такой ответ Марселю не понравился. Он мог бы возразить, но был ли в этом смысл. Петер быстро осознал, что ляпнул глупость, и попытался взять шутливый тон, но лицо Марселя стало ещё больше озадаченным. Петер предпочёл молчать, опасаясь недоразумений.

Они оба вышли из вокзала и направились вдоль центральной улицы в сторону музея, где работала бывшая Марселя. Она не сидела на кассе и не была хозяйкой одного из выставочных залов, а продавала соки, кофе, чай и выпечку туристам в уютном кафе на первом этаже.

Стоял ранний воскресный вечер. Моросил холодный дождь. Марсель жил в пригороде и мог бы прямиком с вокзала поехать домой, но он твёрдо решил навестить свою подругу. Почти два года, как между ними не было любви, а только дружба. Они хоть и расстались, но до сих пор встречались. Могли распить бутылочку, другую, и часами общаться. Иногда их разговор мог затянуться до утра.

В ней было что-то притягательное. Её взгляд, мечтательный и мягкий, подкупал и Петера, который ликовал при мысли заглянуть в её глаза. У него потели от волнения ладошки. Она имела большой бюст, и обычно взгляды упирались прям ей в грудь. Петеру нравилось в ней всё: её сдержанность, правильные черты лица, нежная красота, обворожительная улыбка. Он невольно представлял её богиней, восседающей на золотом троне и глядящей на него свысока. Всё дело было в неприступности, в подобии запретного плода, который Петер так хотел вкусить, но она была ему не по зубам. Он мог только ею любоваться, воображать, как уткнулся носом в её грудь, и чувствовать себя полнейшим дураком в её присутствии. Уж слишком хороша она была. Как всегда, всё самое лучшее доставалось Марселю.

Через пол часа они оба стояли у входа в то самое кафе, где работала она. Марсель резко пихнул дверь. Уши пронзил режущий скрип, но никто в кафе не обернулся. Через секунду он уверенно зашёл вовнутрь. Следом за ним вошёл Петер. Они друг за другом прошагали к устаревшему прилавку, который был заставлен разными подносами, чашками и блюдцами с крошками от ежевичного торта (всё остальное было уже съедено). Увидев неожиданных гостей, подруга приветливо помахала рукой. Марсель растаял на глазах и расплылся в улыбке, которая сошла с его лица через минуту. Теперь его лицо нахмурилось, а взгляд стал наглым и натянутым.

Несколько минут Марсель и Петер простояли друг возле друга и взглядом обошли всех, кто суетился в душном помещении. От скуки Марсель переминался с ноги на ногу, покачивался взад-вперёд, потом прошёлся вдоль прилавка. Петер, как покорная собачка, следовал за ним. Вскоре они замерли на месте. Марсель кипел от возмущения, но не сделал вид, что ему надоело ждать. Он проявил естественную твёрдость. Это было в его духе выжидать, посмотреть, как всё само собой решится.

За весь вечер их любимая подруга ни разу не обратила на них внимания. Она не удосужилась к ним подойти, хотя в кафе было мало людей. В голове Марселя суетились десятки посетителей. Они всё время мельтешили у него перед глазами. Подруга напустила на себя высокомерие, а они как дураки прождали битый час. Она даже их не обслужила, а могла бы предложить им кофе с гренками или два кусочка ежевичного торта. Внутри Марсель был потрясён, но снаружи делал безразличный вид. Он ещё раз гордо осмотрелся. К ним подошла седая женщина, наверно, управляющая кафе, и сухо приняла заказ. Марсель и Петер заказали кофе с молоком без сахара.

– Хм, мужчины пьют эспрессо, – прохрипела пожилая женщина с ухмылкой на морщинистом лице и удалилась за баррикадированный посудой прилавок.

– На что это она намекает? – не выдержал Петер и злобно прошипел.

Марсель смолчал. Он не ожидал увидеть старую каргу в белом накрахмаленном переднике. Он думал, что такие уже давно сидят на пенсии и нянчат внуков, а не обслуживают посетителей в кафе. Да ещё этот скрипучий хриплый голос и намёк чёрт знает на что. Наверно, в этом она знает толк, если учесть богатый жизненный опыт за её тощими плечами. Он и раньше бывал в этом кафе, но к нему подходила она с копной русых волос и белым нарумяненным личиком. Он очень удивился равнодушию своей подруги. Холодный приём с её стороны был неожиданный. Марсель недоумевал, по какой такой причине она весь вечер игнорировала их.

Дважды испытал Марсель удар отчаянья. Он хотел бы показать ей, как он зол, но опять сумел сдержать себя. Он покорно сидел, как преданный пёс, за кругленьким столиком и не сводил с неё глаз. Его ударило как обухом по голове, и он вдруг испугался, что так и не дождётся от неё внимания, а самому к ней подойти мешала гордость.

Лицо Марселя омрачилось. Ему было неловко. Он не видел её с мая месяца, и теперь, когда он здесь, она к нему не проявляет интерес.

– И долго мы будем ещё здесь торчать? Она не рада нас видеть.

Петер всё глядел на безучастного Марселя и решил его немного встормошить.

– Наверное, сегодня она не в настроении, – печально протянул Марсель. В его тоне прозвучало что-то окончательное, словно здесь и сейчас он завершил отрезок жизни длинною в десять лет и, наконец, перевернул страницу.

Она бегала от одного стола к другому, принимала заказы и улыбкой провожала похотливые взгляды туристов. Глаза её потухли, но выражение лица было милым. Марсель знал её слишком давно, чтобы не понять, что она заметно изменилась. Только он один мог разглядеть в её глазах уставший взгляд. Они были равнодушны, потому что в них скрывалась грусть. Марселю стало ясно, что она не будет с ним об этом говорить. Она не станет из богини превращаться в бедную овечку и ни за что не променяет трон на жалкий хлев.

Уже давно улыбка сошла с лица Марселя, а Петер и вовсе угрюмо молчал. Ещё днём Марсель был превосходно настроен. Глаза у него были добрые, но теперь его взгляд стал ледяной, неподвижный, пронизанный лёгким сиянием. На мгновение они оба поникли в тягостном раздумье, сидя смирно и не шевелясь. Колкий взгляд Марселя несколько минут блуждал, потом замер в одной точке. Глаза стали медленно прищуриваться, словно метили ударить в цель, но раздался только жалкий шёпот: «Я озадачен. Я не знаю, что сказать».

Петер был не менее удивлён и ответить ему также было нечего. Он прибывал в товарищеском шоке. Поведение подруги было как плевок в лицо, но унижение ему доводилось испытывать и раньше, так что он был ко всему готов. В его груди похолодело. Он хотел бы верить в недоразумение, но не в этом случае, когда всё было очевидно. Петер встал со стула, отдёрнул брюки и хотел уйти, однако всё ещё стоял как вкопанный, будто бы не знал, что делать и куда идти. Он замер в неопределённой позе с бледным и непроницаемым лицом, словно он увидел призрака. Не будь он так поглощён своей задетой гордостью, то поразился бы тому, как жалко выглядел со стороны.

Марсель незамедлительно вскочил и щёлкнул пальцами перед стеклянными глазами Петера. Тот вяло на него взглянул. Марсель ещё раз бросил жалкий взгляд на странную подругу, представляя, что она как бабочка порхает в воздухе, и поспешно удалился вон.

Петер стоял у стола. Как и прежде, он выглядел мрачно. Он её превозносил над остальными. Он наивно верил, что она ещё чего-то стоит. Но теперь он будет умиляться только изваянью Афродиты. Его глаза блуждали по кафе. Он невольно задержался взглядом на двери, над которой зеленело слово «Выход». Ничего не ощущая, Петер устремился к белой лакированной двери и исчез вслед за Марселем.