Текст книги "Я выбираю тебя"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 3

Джессика проснулась с мыслями о Слейде. В неспешное воскресное утро она вспоминала об очень странной субботе, большую часть которой провела вместе со Слейдом. «Человек настроения», – подумала она, с удовольствием потягиваясь. Ей было в его обществе то хорошо, то неприятно. Вдруг ее охватывало желание, самое что ни есть плотское. «Нет, это не совсем точно», – поправилась она, но только потому, что мысль об этом ей откровенно не нравилась.

Была в нем какая-то отстраненность. Ей хотелось вызвать его на откровенность, хотя бы немного. Накануне вечером она прилагала к этому большие усилия, но напрасно. Это был не тот человек, что спешит открыть душу первому встречному. Да и склонности к сплетням она у него не заметила. Он представлял странное сочетание непосредственности и отчужденности.

Он ей не льстил, но Джессика была уверена, что небезразлична ему. Нет, это не игра ее воображения, это физическое влечение у него к ней и у нее к нему. Но он, надо признать, все время начеку. Она еще не встречала мужчины, который был бы с нею настороже. Его темные глаза так ясно говорили: держись подальше. На расстоянии. Ей очень хотелось пробиться сквозь это недоверие, но каковы могут быть последствия? Джессика любила рисковать, но всегда думала о последствиях. «И в этом случае, – размышляла она, – все против риска».

Достаточно будет осторожной дружбы, пришла она к заключению. Это очень мило, а все сверх того от лукавого. Встав, она взяла халат и направилась в душ.

Но, наверное, было бы приятно прикосновение этих жестких губ. Только один раз.

Слейд уже сидел внизу, в библиотеке. Он поднялся еще на рассвете – полный мыслей о ней. Что за дурацкий импульс заставил его вчера пригласить ее в кино? Опрокинув в себя четвертую чашку кофе, Слейд зажег сигарету. Господи боже, его задача совсем не требует назначать этой женщине свидания. Он отодвинул от себя стопку книг. Но этот низкий мелодичный смех, эти мягкие светлые волосы. Да и не только. Дело прежде всего в ней самой. Она обладала, наверное, всеми качествами, которые он всегда желал видеть в женщине, – доброе сердце, щедрость, ум. И эта кипучая, почти первобытная сексуальность, которая таится внутри. Он ее чувствует. Но если он будет и дальше думать о ней в том же духе, то все пропало. Даже сейчас он пытается как-то выгородить ее из дела.

Слейд затянулся, и взгляд его стал жестким. Он защитит ее, если будет нужно. Но и не остановится перед разоблачением. Он полицейский – слуга закона. И все же среди смешанного запаха кожи и табачного дыма ему чудится слабый, исходящий от нее аромат.

Избежав докучливых приставаний кухарки, желавшей обязательно устроить ей обильный завтрак, Джессика быстро выпила чашку кофе.

– А где Дэвид? – окликнула она Бетси, вооруженную тряпкой и бутылкой с жидкостью для чистки серебра.

– Гуляет по берегу, – пробурчала та и добавила:

– Но ему лучше. Воздух ему только на пользу.

– Возьму жакет и пойду проверю.

– Ну, вряд ли удастся, если он вас раскусит.

– Бетси! – Джессика притворилась оскорбленной. – Я не так глупа.

Домоправительница фыркнула, но в этот момент прозвенел колокольчик.

– Ничего, ничего. – Джессика махнула Бетси рукой. – Я открою, – и бросилась к двери.

– Майкл! – Она радостно обвила руками его шею. – Как хорошо, что ты уже вернулся.

Слейд вошел в холл как раз в тот момент, когда Джессика целовала Майкла. Раздался ее низкий, обещающий смех, и она прижалась щекой к щеке худощавого темноволосого мужчины с правильными чертами лица и светло-зелеными глазами. «Это Майкл Адамс», – решил Слейд, подавив желание схватить его за шиворот, оттащить от Джессики и хорошенько встряхнуть. Слейд заметил, как блеснул бриллиант на мизинце Майкла, когда он погладил Джессику по голове. «Мягкие руки и искусственный загар», – отметил Слейд про себя.

– Я скучал по тебе, дорогая. – Майкл немного отстранился, чтобы с улыбкой взглянуть ей в лицо.

Джессика снова рассмеялась и дотронулась до его щеки, а потом высвободилась из кольца его рук.

– Ну, я слишком хорошо тебя знаю, Майкл, чтобы предполагать, будто ты, такой занятой и.., все прочее, можешь о ком-нибудь скучать. Сколько разбитых сердец ты оставил в Европе?

– Я их никогда не разбиваю, – заявил Майкл, прежде чем снова легко коснуться ее губ, – и я действительно скучал по тебе.

– Входи и все-все мне расскажи, – приказала она, беря его под руку. – Груз, что ты прислал, как всегда, чудесный. Я уже продала…

О, здравствуй, Слейд.

Джессика увидела его сразу же, как повернулась. Взгляд, быстрый, властный, уперся прямо ей в лицо, и потребовалась вся сила воли, чтобы не вздрогнуть. Что было в этом взгляде? Требование? Вопрос? Она смущенно кивнула Слейду. Что он от нее хочет? И почему она готова все отдать, даже не спрашивая, что именно ему нужно?

– Джессика. – На его лице мелькнула слабая улыбка.

– Майкл, знакомься, Джеймс Слейдермен.

Он гость у нас и пытается навести порядок в библиотеке.

– Нелегкое занятие, насколько я могу судить, – заметил Майкл. – Надеюсь, у вас достаточно времени.

– Достаточно.

Зная, что домоправительница скоро явится подслушивать, Джессика отошла от Майкла и крикнула:

– Бетси, ты можешь принести нам кофе в гостиную? Слейд, вы присоединитесь к нам? Она думала, что Слейд откажется, но он проследовал за ними.

– Конечно.

Ему не требовалось смотреть на Майкла, чтобы знать, как тому неприятно его согласие. Они вошли в гостиную.

– Вот как? – изумился Майкл. – Ты решила поставить здесь столик времен королевы Анны?

– Это перст судьбы, – сказала Джессика и рассмеялась, сев на диван. – Я все время хотела попросить тебя подыскать мне такой, и когда увидела его в инвентарном списке, то подумала, что ты ясновидящий.

Бегло оглядев столик, Майкл кивнул:

– Да, он определенно подходит к обстановке. Он сел рядом с Джессикой, а Слейд устроился в кресле напротив.

– С грузом не возникло проблем?

– Нет, все уже распаковано. И, между прочим, три вещи уже проданы. Дэвид проболел всю неделю, и мне помогал Слейд.

– Неужели? – Майкл вынул тоненький, как вафля, золотой портсигар и предложил Слейду сигарету. Покачав головой, Слейд вытащил свою пачку.

– А вы разбираетесь в антиквариате, мистер Слейдермен?

– Нет. – Слейд чиркнул спичкой и внимательно посмотрел на Майкла поверх пламени. – Если не считать лекции, которую мне вчера прочла Джессика.

Майкл откинулся назад и, как бы между прочим, положил руку на спинку дивана, едва не касаясь плеч Джессики.

– А чем вы занимаетесь?

Его гладкие, ухоженные пальцы рассеянно поигрывали волосами Джессики. Слейд глубоко затянулся:

– Я писатель.

– Очаровательно. Может быть, я читал что-нибудь из ваших сочинений?

Слейд уставился на Майкла долгим, неотрывным взглядом.

– Надеюсь.

– Слейд работает над романом, – вмешалась в разговор Джессика. Что-то действовало ей на нервы, какой-то подтекст. – Кстати, вы, Слейд, еще не рассказали, о чем он.

Слейд уловил в ее взгляде мольбу о мире. «Нет, – решил он, – еще не время. Посмотрим, что всплывет на поверхность, если взбаламутить воду».

– О контрабанде! – выпалил он. С порога раздалось громкое звяканье фарфора.

– Проклятье! – Дэвид еле удержал наклонившийся поднос, а потом заискивающе улыбнулся Джессике:

– Я едва не уронил его.

– Дэвид! – Джессика вскочила и схватила поднос. – Ты сам едва держишься на ногах, а уж чтобы разносить кофе – и речи быть не может.

Слейд заметил, что Дэвид недовольно взглянул на него, прежде чем свалиться в кресло.

"Дэвид все еще довольно бледен, а может, побледнел, услышав о контрабанде? Интересно», – подумал Слейд. Он заметил на его лбу, над очками, бисеринки пота.

Джессика поставила поднос на стол и спросила:

– Как ты себя чувствуешь? Дэвид нахмурился:

– Да не волнуйся ты так.

– Ладно. – Она наклонилась к нему. – Знай я, что ты такой скверный пациент, я бы тебя к кровати привязала.

Он сильно дернул ее за волосы, но усмехнулся:

– Ладно, дай мне кофе и заткнись.

– Слушаюсь, сэр, – кротко ответила она. А когда она отвернулась, Дэвид быстро подмигнул Слейду: мол, мы знаем, как обращаться с этими светскими дамочками.

– Привет, Майкл. Добро пожаловать обратно. И, пошарив в кармане, Дэвид извлек старую пачку сигарет. В поисках спичек он оглянулся и увидел столик. В глазах засветился огонек.

– А это что такое?

– Это одна из находок Майкла, на которую я заявила права. – Джессика подала Дэвиду кофе. – А ты на следующей неделе все аккуратно оформишь.

– В понедельник, – твердо ответил Дэвид, пожирая глазами столик. – Королева Анна?

– Он прелестный, правда? – Джессика принесла чашку Слейду, а потом подошла к столику и, открыв крышку, показала его внутреннее устройство.

У Слейда по шее побежали мурашки. Он почувствовал, как возросло напряжение, он мог почти осязать его. Отведя взгляд от Джессики, он внимательно следил за мужчинами. Майкл долил сливок в кофе. Дэвид нашел спичку. Слейд незаметно пожал плечами и велел себе успокоиться.

– Подожди, пока не увидишь остальной груз, – сказала Джессика Дэвиду, опять подходя к дивану. – Майкл превзошел самого себя.

Слейд молча прислушивался к жужжанию разговора вокруг, кратко отвечая на обращенные к нему вопросы. «Она с ума сходит по мальчишке», – решил он. Это сказывалось в манере обращения: она и поддразнивала его, и легонько бранила, и подольщалась к нему. Слейд вспомнил, как она говорила, что ей хотелось бы иметь брата или сестру. Дэвид явно их заменял. Как далеко она зайдет, защищая его? Будет стоять до конца, это несомненно. Если он что и понял как следует в характере Джессики Уинслоу – это то, что она умеет быть преданной.

А вот ее отношения с Майклом не совсем определенные. Если они любовники, то она совсем не придает этой связи значения. Но, опять же интуитивно, он почувствовал, что Джессика не такая женщина, чтобы относиться к любовной связи легко. В этом маленьком, хрупком теле кипят страсти, сдерживаемые уздой воли. Если Майкл ее любовник, то страсть обязательно проявилась бы в поцелуе, которым они обменялись у входа. И когда он обнимал ее, губы, рот выдали бы страстное желание. И он посмотрел на эти губы, нежные, ни следа помады. Он за десять шагов от нее словно чувствовал их вкус. Слейдом овладело упорное, непреодолимое желание, а с ним возникла боль, тупая, пульсирующая. Такой он прежде не испытывал никогда. Если бы он хоть раз овладел этой женщиной, боль ушла бы. Слейд почти уверил себя в этом. Ему необходимо коснуться кожи цвета сливок, испытать страсть, которую эта женщина обещает, и он освободится от наваждения.

Взглянув на Слейда, Джессика вновь ощутила себя в плену его завораживающего взгляда. У нее возникло ощущение, будто он ведет ее куда-то, взяв за руку. Он словно зыбучие пески, пронеслось молнией в голове. Ступи – и пропадешь. А все же соблазн погибнуть велик. Крайности манят нас.

– Джессика.

Майкл взял ее за руку, нарушив ход мыслей.

– М-м, да?

– А как насчет того, чтобы пообедать сегодня вдвоем? Там, в ресторане на берегу, в котором тебе так нравится?

Его спокойные зеленые глаза улыбались. Джессика почувствовала, как успокаивается. Вот этого мужчину она понимает.

– С радостью.

– И не беспокойся о том, чтобы возвратиться пораньше, – вставил Дэвид. – Я завтра буду распоряжаться в магазине, а ты можешь отдохнуть.

Услышав это, Джессика удивленно вздернула брови.

– Да что ты говоришь?

Дэвид фыркнул, уловив сухость тона.

– Явление мисс Рэдклифф народу! – обратился он к Слейду. – Она все время забывает, что я помню, какая встрепанная и тощая она была в двенадцать лет. Красотка с пластиной на зубах. Что-то ей там исправляли.

– А если я тебя опять уложу на лопатки? – ласково осведомилась Джессика. – Я буду готова к семи, – повернулась она к Майклу, делая вид, что не заметила, как ухмыляется Дэвид.

– Прекрасно.

Быстро ее поцеловав, Майкл встал.

– Значит, завтра увидимся, Дэвид. Приятно было познакомиться, мистер Слейдермен.

Он ушел, Джессика поставила чашку и вскочила как ошпаренная.

– Надо бы прогуляться с Улиссом по берегу.

– Не смотри на меня, – ответил Дэвид, – я должен беречь энергию.

– Да я и не собиралась просить тебя. Слейд? Он предпочел бы некоторое время провести без нее, но покорно встал.

– Конечно. Только надену пиджак.

Побережье было длинным и каменистым. Ветер, дующий с залива, – резким, пропитанным солью. Джессика смеялась, наклоняясь, подбирала какие-то ветки, бросала собаке. Улисс бегал взад-вперед, энергично петляя вокруг, пока хозяйка не подкидывала ему новое развлечение. Справа океанская волна плескалась о камни, вздымаясь водяными брызгами. Слейд смотрел, как Джессика носится в поисках очередной деревяшки. Неужели она не может просто неспешно прогуливаться? Вот опять засмеялась, подняв над головой палку, а собака неуклюже прыгала, пытаясь ее достать. «Не связывайся с нами, пока не узнаешь что-либо стоящее». Слейд вспомнил приказ и сунул руки в карманы. «Следи за женщиной». Он, черт побери, следил за ней, и это давалось ему нелегко. Следи, как солнечный свет блестит на ее волосах. Следи, как пара выцветших джинсов туго обтягивает ее узкие бедра. Наблюдай, как ее губы изгибаются в улыбке… Будь свидетелем, как полицейский Слейдермен пускает под откос все дело, потому что не может отвязаться от мыслей о тощей женщине с глазами цвета бренди.

– О чем вы задумались?

Он резко обернулся. Джессика стояла рядом, пристально всматриваясь в его лицо.

Проклиная себя, он вдруг понял, что с легкостью может разрушить не только свою вымышленную позицию в ее доме, но и впрямь всю операцию, если не примет меры предосторожности.

– Давно не был на побережье, – соврал Слейд. Джессика прищурилась.

– Нет, дело не в этом, – пробормотала она, – и я никак не пойму, откуда у вас такая таинственность.

Она раздраженно откинула волосы со лба, а ветер, словно играя, сдул их ей прямо в лицо.

– Ну что ж, дело ваше.

Слейд обиженно поднял камешек и кинул его в волны.

– А мне непонятно, что заставляет вас быть столь подозрительной.

– Любопытной, – поправила она, немного удивленная его упреком. – Всего лишь любопытной. Вы интересный человек, Слейд, и, возможно, именно потому, что очень о многом умалчиваете.

– А что вас интересует, моя биография?

– И так легко обижаетесь.

Тут он буквально набросился на нее.

– Не давите на меня, Джесс.

Ей понравилось, что он назвал ее уменьшительным именем – так звал ее только отец. И ей понравилась его ярость тоже. Она пробила первую брешь в его броне.

– А если я не послушаюсь?

– Тогда я дам сдачи, я человек невежливый. Джессика рассмеялась:

– Да, черт возьми, даже очень невежливый. И что, вы хотите меня оскорбить?

Она пыталась вывести его из себя. И сейчас почему-то не задумывалась, что особенного из этого выйдет. Тоненькая, сильная, с развевающимися от ветра волосами, она стояла прямо перед ним. Глаза у нее были золотые. Нет, так просто ее не проймешь. Она не из тех, кто обижается по пустякам. Слейд решил, что слова требуют доказательств. Уже обнимая ее, он все твердил себе, что это по долгу службы. А ее лицо выражало ожидание и согласие одновременно. И никаких опасений. Проклиная ее, он жадно впился в ее рот.

Поцелуй был таков, каким он его себе представлял. Губы мягкие, ароматные, податливые. Она таяла в его руках, как воск, хотя он грубо терзал этот нежный рот. Можно утонуть в блаженстве этого поцелуя. Прилив отдавался шумом у него в голове. Ему даже почудилось, что он стоит в приливной волне, а песок то и дело уходит у него из-под ног. Он прижал ее к себе крепче.

Грудь ее была теперь так близко, искушая и дразня. Дотронься, попробуй! Но вся его сила была вложена в этот поцелуй. Руки Джессики скользнули по его спине вверх, продлевая наслаждение. Голова у него закружилась, и он отшатнулся. С долгим прерывистым вздохом Джессика положила голову на его плечо.

– Я почти задохнулась.

Он все еще обнимал ее. Он хотел разжать руки, но сейчас, когда ее волосы щекотали его щеку, он засомневался, что сможет это сделать. Джессика взглянула на него – она улыбалась.

– Дышать полагается носом, – наставительно объяснил Слейд.

– Но я об этом как-то забыла. «И я тоже», – подумал он.

– Тогда сделайте глубокий вдох.

И так же крепко, так же смятенно Слейд снова приник к ее губам. На этот раз она уже не была пассивна. Теперь Джессика предъявила свои требования. Губы ее разомкнулись, и ответный поцелуй стал ищущим, и дразнящим, и обещающим. Он застонал, сердце бешено застучало. Джессику охватило неотступное, алчное желание. На свете существовал только он – его руки и губы. И больше ничего было не надо. Еще никогда никто не желал ее с такой силой. И она все чувствовала с ним наравне. Даже когда он был груб, ей это нравилось, и она старалась быть такой же. Возбуждение – нет, это слабо сказано, желание – ничего не выражающее слово. Джессика ощущала безумие, взрыв энергии, который мог быть укрощен только обладанием.

"Держи меня!» – хотелось ей крикнуть, а ее пальцы отчаянно вцепились в его волосы: «Возьми меня! У меня еще никогда так не было, и я не вынесу, если ты меня оставишь!» Она вытянулась струной, изо всех сил прижалась к нему, предлагая и требуя одновременно. Он, конечно, сильнее ее – она чувствовала его бугристые, твердые мышц», но желание переполняет их одинаково. Ее тело страдало, беззащитное и в то же время могущественное, как никогда.

"О, покажи, на что ты способен, – мысленно заклинала она, отуманенная желанием. – Я так долго ждала, чтобы наконец вкусить настоящей страсти».

Чайка прокричала над головой, и крик подействовал на Слейда так, словно его окатили ледяной водой. Черт возьми, что он делает? Слейд оттолкнул от себя Джессику. Из-за одного безумного поцелуя он утратил все: чувство долга, достоинство, разум. Черт возьми, впору спросить, что она делает с ним. Вот стоит, смотрит на него: щеки пылают от страсти, глаза потемнели. Влажные губы распухли. Дышит тяжело и прерывисто.

– Слейд! – хрипло сказала она и потянулась к нему.

Слейд грубо перехватил ее руку, прежде чем она успела до него дотронуться.

– Вам лучше уйти.

Теперь его глаза не выражали ничего. Они были снова совершенно непроницаемы. Они глядели на нее, будто ничего не происходило, будто взрыв страсти ей привиделся, а были только чайки, море, песок да обычная прогулка с собакой. С минуту она ничего не могла понять. Смятение, поднявшееся в душе, буквально смыло все мысли. Он подвел ее к краю, к той тонкой, еле различимой черте, а потом грубо отшвырнул назад, словно она, Джессика, ничего для него не значит. Жаркий румянец стыда залил ее лицо. За стыдом последовал гнев.

– Будь ты проклят, – прошептала она и бросилась по лестнице, ведущей к дому, перескакивая сразу через две ступеньки.

Джессика тщательно оделась. Только прикосновение шелка к коже могло хоть как-то успокоить уязвленную гордость. Повертевшись перед большим, до полу, зеркалом, она одобрительно кивнула. Покрой платья был прост, если не считать неожиданно глубокого разреза на спине, кончавшегося немного ниже талии. Ее не волновало, что она выбрала это платье, думая больше о Слейде, чем о Майкле. Цвет соответствовал настроению – глубокий по тону царственный пурпур. Она закрепила волосы двумя бриллиантовыми заколками. Каскад пшеничных локонов обрушился на спину, оставляя лицо открытым. Выглядит она прекрасно. И посмотрим, кто кого. Джессика схватила вечернюю сумочку и направилась к лестнице.

Слейд был в гостиной. Он затягивал шуруп в чиппендейловском комоде. Орудовал он очень уверенно. Джессика вспомнила, как он отчаянно, самозабвенно обнимал ее.

– Да вы мастер на все руки, – констатировала Джессика.

Он взглянул на нее, нахмурился и судорожно стиснул отвертку. «Какое право она имеет выглядеть вот так?» – подумал он мрачно. Платье облегало ее, как перчатка, и, судя по походке, она прекрасно отдавала себе в этом отчет. Слейд яростно повернул отвертку, хотя надобности в этом уже не было.

– Бетси жаловалась, что шуруп разболтался, – пробормотал он.

– А я и говорю, вы мастер на все руки, – сказала она бесшабашно. – Хотите выпить? Я смешаю мартини.

Он стал отказываться, но посмотрел на нее и понял, что зря. Гладкая, тонкая спина была совсем голая. Когда она потянулась к бутылке вермута, шелк соблазнительно зашуршал. Слейд задохнулся от желания, словно его ударили в солнечное сплетение.

– Виски! – отрезал он. Она улыбнулась через плечо.

– Со льдом?

– Без!

– А пьете вы как настоящий мужчина, правда, Слейд?

"Черт возьми, я таки доберусь до него, задену за живое, несмотря на все его проклятое равнодушие!» – поклялась себе Джессика. И тогда она насладится его унижением. Наполнив стакан на три пальца, Джессика подала его Слейду. Он сунул отвертку в задний карман джинсов и встал. Не спуская с Джессики взгляда, он сделал долгий, медленный глоток.

– А вы одеваетесь как настоящая женщина, не так ли, Джесс?

Полная решимости не уступать, она плавно повернулась кругом.

– Нравится?

– Вы его надели, имея в виду меня или Адамса? – отпарировал он.

Лукаво улыбнувшись, она отвернулась и выпила мартини.

– Вы полагаете, женщины всегда что-либо предпринимают с целью возбудить мужчин?

– А разве нет?

– Обычно я одеваюсь, чтобы доставить удовольствие себе самой. – Налив себе еще, она взглянула на Слейда поверх бокала. – Но сегодня я задумала проверить одну теорию.

Слейд подошел, повинуясь вызову в ее глазах и непреодолимому собственному желанию.

– Какую еще теорию?

Джессика, не сморгнув, выдержала его сердитый взгляд.

– А у вас есть слабости, Слейд? Какая-нибудь ахиллесова пята?

Медленно поставив стакан, он почувствовал, как она вся напряглась, но не отшатнулась. Пальцами он стиснул ее шею, приблизив губы к ее рту, так что она ощутила на лице тепло его дыхания.

– Вы можете пожалеть об этом, Джесс. Я не стану обращаться с вами, как с леди.

Джессика откинула голову назад. Хотя сердце стучало, взгляд был гневен и смел.

– А кто вас просит об этом?

Его пальцы стали жестче, она опустила ресницы. И в эту минуту прозвенел дверной колокольчик. Слейд взял стакан и залпом выпил до дна.

– Ваш поклонник! – отрывисто сказал он и вышел из гостиной.

Слейд резко затормозил недалеко от ресторана, выключил мотор, вынул сигарету и стал ждать. «Даймлер» Майкла уже был припаркован. Следить было бы гораздо удобнее, проскользнув незаметно в ресторан. Там бы Слейд ни за что не упустил Джессику из виду, но это было слишком рискованно.

Подъехала машина и стала прямо за ним. Слейд почувствовал знакомое напряжение, когда водитель вышел и направился к нему. Сунув руку в карман, где лежал револьвер, Слейд ждал, равнодушно глядя на приближающегося мужчину. Тот прижал значок к ветровому стеклу, и Слейд облегченно вздохнул.

– Слейдермен, – агент Брюстер коротко кивнул в знак приветствия, – вам леди, мне ее спутник. Комиссар Додсон предупредил вас, что я буду у вас связным?

– Да.

– Гринхарт следит за Райсом. Пока ничего. Парень больше недели лежал в постели. И, я так понимаю, у тебя тоже пустышка.

– Пока да. – Слейд уселся поудобнее. – В субботу провел весь день в ее магазине, помогал распаковывать вещи. Но если там что и было, то, готов поклясться, она об этом ничего не знает. Я уже ко всему в доме руки приложил. Она слишком беспечно ведет себя, чтобы прятать контрабанду.

– Может быть. – С тяжелым вздохом Брюстер вытащил обтерханную черную трубку и начал набивать ее табаком. – Но если этот чудный маленький магазин и есть то самое логово, то, по крайней мере, один из них троих укрывает контрабанду. Райе кажется вроде как ее младшим братом. Что же до Адамса… – Брюстер зажег спичку и стал раскуривать трубку. Слейд промолчал.

– Да, за спиной этой леди имя отца и крупные связи, чтобы не дать замарать это имя. Но если она участвует в деле, то шуму все равно будет много.

– Она не участвует, – услышал Слейд свой голос как бы со стороны. Он небрежно бросил окурок в окошко.

– Тебе видней, – равнодушно заметил Брюстер, – но будь она чиста, как ангел, в преисподней все одно замараешься. Обстановка накаляется, Слейдермен. И котел скоро взорвется, а когда это случится, дело выйдет некрасивое. Мисс Уинслоу окажется в самой горячей точке. Додсон надеется, что ты сможешь вытащить ее, когда дело дойдет до взрыва.

– Я о ней позабочусь, – пробормотал Слейд. – И мне не нравится, что она вдвоем с этим Адамсом.

– Ладно, мне давно пора обедать. – Брюстер похлопал себя по круглому животу. – Пойду-ка заправлюсь на деньги налогоплательщиков и понаблюдаю за твоей дамой.

– Да вовсе она не моя, – смущенно пробубнил Слейд.

В ресторане было тихо. Горели свечи. От стола, за которым сидели Джессика и Майкл, открывался прекрасный вид – панорама залива. В черной, как ночь, воде сияла лунная дорожка, отражались редкие звезды. Приглушенно звучали голоса и смех обедающих. Аромат свежих цветов смешивался с запахом еды и свечей. Шампанское приятно шумело в голове Джессики. Если бы кто-нибудь сказал ей, что она слишком много работала последние дни, она бы просто рассмеялась. Но сейчас она почувствовала, как сильно устала, и теперь с наслаждением отдавалась безделью впервые за всю неделю.

– Я рада, что тебе пришло это в голову, Майкл.

Ему нравился отблеск пламени на ее лице. Это подчеркивало чуть выступающие скулы и редкий, золотистый цвет глаз. Почему после возвращения из зарубежных поездок она казалась ему с каждым разом все прекрасней? И не слишком ли долго из-за всяких пустяковых причин она откладывала объяснение?

– Джессика, – и он поднес ее руку к губам, – я скучал по тебе.

Этот жест и его тон ее удивили.

– Хорошо, что ты вернулся, Майкл. Странно, он всегда умел обаять собеседника словесной мишурой, а сейчас не знал, как продолжить разговор.

– Джессика.., я бы хотел, чтобы ты тоже ездила со мной.

– То есть? – Джессика наморщила лоб. – Но почему, Майкл? Ведь ты более чем удачлив. Мне неприятно это говорить, но у тебя получается гораздо лучше, чем у меня.

– Я просто не хочу опять с тобой расставаться. Озадаченная, она коротко рассмеялась и пожала его руку.

– Майкл, только не говори мне, что ты страдаешь от одиночества. Я знаю, что для тебя нет ничего лучше и интереснее, чем рыскать по Европе в поисках сокровищ. И если ты соскучился по дому, то это с тобой впервые в жизни.

Он сжал ее руку:

– Я не по дому соскучился, Джессика. Если я чувствую себя одиноким, то лишь по одной причине. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

Сказать, что она удивилась, значит почти ничего не сказать. Джессика была потрясена, о чем очень ясно говорило выражение ее лица. Выйти замуж? Может быть, она не так поняла? Она не могла вообразить, что Майкл вообще может хотеть жениться, особенно на ней! Они работали вместе почти три года, они деловые партнеры, они друзья, но никогда…

– Джессика, ты же должна знать, что я чувствую. – И он накрыл ладонью их соединенные руки. – Я люблю тебя в течение нескольких лет.

– Майкл, но я понятия об этом не имела. О, Майкл, это звучит так странно. – Пальцами свободной руки она провела по ножке бокала. – Не знаю, что тебе и сказать.

– Скажи «да».

– Майкл, но почему сейчас? Почему так внезапно? – Она перестала нервно водить пальцами по бокалу и пристально посмотрела на Майкла. – Ведь ты никогда даже не намекал, что испытываешь ко мне более теплые чувства, чем дружеская привязанность.

– А ты знаешь, как это трудно – довольствоваться только дружескими чувствами? Джессика, ты была не готова, чтобы выслушать меня. Ты так была занята своим бизнесом, своим магазином, так рьяно добивалась успеха. Я хотел внести свою долю в этот успех, прежде чем открыться тебе. Мы оба должны были добиться независимости.

Да, все, конечно, правильно, но перестать видеть в Майкле друга, партнера и вместо этого представить его любовником, мужем? Похоже, это невозможно.

– Не знаю.

Майкл сжал ее руку.

– Я и не ждал, что ты сразу ответишь согласием. Но ты подумаешь об этом?

– Ну, конечно, подумаю.

Но, даже обещая это, она помнила о неистовом объятии там, на продуваемом ветрами берегу.

Поздно ночью опять прозвенел телефонный звонок, но он его не разбудил. Потому что он не спал. И ждал звонка.

– Ты нашел мою собственность? Он облизнул губы, потом вытер их тыльной стороной руки:

– Да… Джессика отвезла его в дом, поэтому возникла небольшая проблема.

– Не люблю проблемы.

Капли пота выступили у него на лбу.

– Я достану оттуда бриллианты, непременно достану, но дело в том, что Джессика все время поблизости. Я же не могу разобрать стол у них на глазах. Мне надо обязательно убедить ее уехать на несколько дней.

– Двадцать четыре часа.

– Но этого не…

– Больше ни минуты.., или настанет час для мисс Уинслоу.

Пот выступил над верхней губой, он стал вытирать его дрожащей рукой.

– Только не это. Я все сделаю.

– Ради мисс Уинслоу – постарайся. Если время выйдет, я сам займусь своей собственностью. Ты понимаешь, что это значит.

– Да, да, конечно. Не предпринимайте ничего. Я достану их. Не трогайте ее. Вы же поклялись, что никогда не вовлечете ее в это дело.

– Она сама виновата. Двадцать четыре часа.