Текст книги "Любовь в вечерних новостях"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Когда я учился в колледже, то писал для газет.

Торп наблюдал, как Ливи внимательно изучает окружающих. Она все впитывала как губка. Услышав его фразу, она обернулась и с любопытством посмотрела на него.

– Почему же вы переключились на телевидение?

– Мне нравился более быстрый темп, возможность быть прямо на месте событий. Видеть все своими глазами и тут же рассказывать об этом.

Ливи кивнула. Она хорошо его понимала. У Торпа в руке был стакан виски. Ливи заметила, что пьет он мало, но курит непозволительно много. Ливи вспомнила непрерывную цепь сигарет Карла.

– Как вы боретесь со стрессом?

Он усмехнулся и, к ее удивлению, погладил жемчужину в ее серьге.

– Занимаюсь греблей.

– Чем?!

Его прикосновение отвлекло ее на миг, но изумление ее не стало от этого меньше. Нет, он положительно непредсказуем.

– Греблей, – – повторил он, – на лодке, по реке. А когда слишком холодно, играю в гандбол.

– Гребля… – Ливи задумалась. Вот почему у него такие натруженные, мозолистые руки.

– Да, знаете ли. Вперед, Йель! Она улыбнулась.

– Это первая ваша настоящая, щедрая улыбка, – сказал он. – Кажется, я влюбился.

– Это не в вашем твердом характере.

– Да что вы, я настоящая сливочная помадка. Он поднес ее руку к губам. Ливи осторожно отняла ее, чувствуя легкую дрожь в пальцах.

– Вряд ли при таких качествах можно раскрыть незаконное присвоение государственных средств в министерстве внутренних дел.

– Ну, это работа.

Он подошел на шаг ближе, так что они почти касались друг друга.

– Поверьте, что перед вами – жалкий романтик. Меня умиляет свет горящей свечи и до глубины души трогает прелюдия Шопена. Женщина может увлечь меня с помощью огня, пылающего в камине, и бутылки вина.

Ливи поднесла бокал к губам. Наверно, от вина у нее слегка кружилась голова.

– Не сомневаюсь, что это удавалось тысячам.

– Вы же мне сказали, что я хвастун, – усмехнулся Торп. – Кроме того, журналистика оставляет мало свободного времени.

Ливи было нелегко сохранять дистанцию. Она покачала головой и вздохнула.

– Но я не хочу в вас влюбляться, Торп. Действительно, не хочу.

– Не принимайте поспешных решений, – добродушно посоветовал он.

– Ти Си! – Последовал увесистый тычок в спину Торпа. – Я так и знал, что найду вас в обществе красивой женщины. – Так приветствовал их представитель штата Виргиния.

Сенатора Уайета отличали несколько фунтов избыточного веса, розовые щеки и всем известная общительность. Ливи знала, что он ведет кампанию против сокращения ассигнований на образование и социальные нужды. Она две недели безуспешно пыталась пробиться к нему на прием.

Торп добродушно отнесся к его тяжеловесному приветствию.

– Сенатор – Оливия Кармайкл. Сенатор в том же стиле потряс руку Ливи.

– У меня отличная память на лица, и я вас где-то видел. Однако держу пари, что вы не подружка ТиСи.

Торп то ли кашлянул, то ли вздохнул. Ливи стрельнула в него взглядом.

– Я работаю в Вашингтонском отделении «Новости мира», сенатор Уайет. Мистер Торп и я – коллеги.

– Да-да, конечно. Теперь я вспомнил, Ти Си предпочитает другой тип женщин. – Он наклонился к Ливи и подмигнул. – Ноги прямо из плеч и минимум мозгов.

– Неужели? – Ливи задумчиво посмотрела на Торпа.

– У вас потрясные ноги, Ливи! – невозмутимо заметил Торп.

– Да, я уже слышала об этом. – И она обратилась к Уайету: – Сенатор, мне бы очень хотелось побеседовать с вами о серьезных вещах. Полагаю, здесь не место. Может быть, вы назначите более подходящее время?

Уайет минуту колебался, потом кивнул.

– В понедельник утром в моем офисе. А вам с Ти Си надо сейчас потанцевать, – распорядился он и быстрым движением одернул смокинг. – Пойду посмотрю, есть ли в буфете что-нибудь стоящее вроде икры и гусиной печенки.

И с уморительной миной сенатор неспешным шагом удалился.

Торл взял Ливи за руку.

– Хочу последовать совету сенатора, – объяснил он. И, обняв Ливи, повел ее в круг. Это был второй случай, когда он обнял ее. Тело ее немедленно затрепетало в ответ на его прикосновение. Ливи напряглась. Боже, это становилось каким-то наваждением.

– Вы не любите танцевать? – тихо спросил он.

– Конечно, люблю. – Она старалась говорить спокойно и ровно.

– Тогда в чем же дело?

Его рука легко держала ее за талию, его губы почти касались ее уха. По коже у нее побежали мурашки.

– Когда мы займемся любовью, вашингтонская элита этого не увидит. Я люблю уединенность.

Понадобилось некоторое время, прежде чем до нее дошел смысл его высказывания. Ливи просто навылет пронзила его взглядом.

– Да вы что?!

– Тише, тише. Я знаю, что говорю, – прошептал он. – Сердце у вас бьется так же сильно, как тогда, когда я поцеловал вас возле бара О'Райли.

– Неправда! – с излишней горячностью возразила она. – Оно бьется не сильнее обычного. И я вам уже говорила, Торп, вы мне не нравитесь.

– Но потом вы уточнили, что не хотите в меня влюбляться, а это совсем другое дело.

Она была такой тоненькой. Ему хотелось прижать ее к себе изо всей силы, чтобы она растворилась в нем.

– Я бы легко мог узнать, что вы сейчас чувствуете, если бы поцеловал вас, но федеральная разведка сообщит, что Торп и Кармайкл заключили перемирие на нейтральной почве.

– Ага, и передовица будет о том, как Торпу сломали челюсть, когда Кармайкл прервала дипломатические отношения.

– Ваши руки для этого не годятся, – задумчиво сказал он. – Тем не менее предпочитаю делать репортажи сам, а не быть их героем.

Музыка смолкла, и Ливи отстранилась.

– Хочу проверить ваше предположение насчет дамской комнаты, – сказала она спокойно, хотя сердце у нее действительно готово было выпрыгнуть. Она злилась на Торпа за то, что он знает об этом.

Торп смотрел, как она уходит. Ему хотелось, чтобы проклятый прием уже закончился. Они бы остались с ней наедине хотя бы на несколько минут. Он весь горел от прикосновения ее тела. Никогда еще он не желал женщину так сильно. Вдобавок его не покидала уверенность в том, что предстоящая битва будет не из легких. Торп вынул сигарету, щелкнул зажигалкой и глубоко затянулся.

Он привык к постоянным стрессам в работе. Говоря по правде, он ими жил. В этом был секрет его успеха. Он мог по нескольку дней спать урывками, но энергия била ключом. Ему не нужны были витамины, только материал для репортажа.

Однако с ней все было иначе. Он стремился к победе, зная, что цель пока недостижима. «Пока», – мрачно решил он и снова затянулся. Если нужно осадить крепость по имени Оливия Кармайкл, он именно так и сделает. Она от него не уйдет.

– Ти Си, разбойник! Как дела?

Торп повернулся и пожал руку пресс-секретарю канадского посла. «Успешная осада потребует немало времени, – подумал он. – А жизнь тем временем течет без остановок».

Ливи не спеша обновляла макияж, хотя в этом не было необходимости. Пудря нос, она пыталась хоть как-то понять свое отношение к Торпу. Он, несомненно, привлекателен как мужчина, неохотно признала она. Она только что ощутила это на себе. Но при этом, боже, как с ним трудно, просто до отчаяния. «Этот напыщенный павлин мне нравится», – с ужасом заключила она.

В зеркале Ливи увидела двух вошедших женщин. Одна была член конгресса Эмили Тэкстер, худощавая, немодно одетая женщина-работяга. Избиратели любили ее настолько, что послали в конгресс на второй срок абсолютным большинством голосов. Женщина, которая вошла вместе с ней, тоже лет пятидесяти, в элегантном сером шелковом платье, была полнее. Ее лицо показалось Ливи знакомым. Они о чем-то говорили. Ливи опять вынула компакт-пудру и прислушалась.

– Вы более терпимы к людям, чем я, Майра. – Эмили села на стул и устало вытащила гребенку.

– Род – неплохой малый, Эмили. – Майра тоже села и достала ярко-красную губную помаду в серебряном футляре. – И если бы вы были с ним поласковее, он, возможно, оказал бы вам содействие.

– Его не интересуют экологические проблемы Южной Дакоты, – заметила Эмили.

Она не спешила причесаться, постукивая гребенкой по ладони.

– Поэтому, что бы мы ни говорили ему сегодня, он не поддержит меня.

– Посмотрим. – Майра стала щедро красить губы.

«Род, – догадалась Ливи, вынимая из сумочки кисточку, – это Родерик Мэтт, один из наиболее влиятельных членов конгресса. Тоже напыщенный павлин», – подумала она и подавила усмешку. Тем не менее он был главным кандидатом от своей партии на президентский пост на следующих выборах. По крайней мере ходили такие слухи.

Эмили что-то буркнула и сунула гребенку в сумочку.

– Он ограниченный, узколобый зануда…

– Дорогая моя… – Майра прервала страстную речь подруги и с улыбкой обратилась к Ливи: – Ваше платье сногсшибательно, – сказала она сладким голосом.

– Спасибо.

– Вы были с Ти Си?

Майра вынула флакончик дорогих духов и щедро надушилась. Видимо, она вообще предпочитала и косметику, и парфюмерию в больших дозах.

– Да, мы пришли вместе.

Ливи колебалась, не зная, что лучше, представиться или промолчать. Подумав, она сочла, что будет и благоразумнее, и честнее вручить свои верительные грамоты.

– Я Оливия Кармайкл из Вашингтонского отделения «Новостей».

Эмили что-то промямлила, а Майра невозмутимо продолжала:

– Как интересно, но я не смотрю местное телевидение. Я люблю передачи Ти Си. «Новости», знаете ли, вызывают у Герберта несварение желудка.

Судья Герберт Дитмайер. Ливи наконец поняла, кто с ней говорит. Жена судьи Дитмайера, Майра. Женщина, которая обладала такой властью и влиянием, что могла критиковать кого угодно, не опасаясь последствий.

– Мы выходим в эфир в пять тридцать, миссис Дитмайер, – любезно сообщила Оливия. – Может быть, ваш супруг сочтет нашу передачу удобоваримой.

Майра засмеялась, при этом внимательно разглядывая Оливию.

– Я знаю Кармайклов из Коннектикута. Вы не младшая дочь Тайлера?

Ливи давно привыкла к тому, что многие знакомые отца не знают, как ее зовут.

– Да, это я.

Лицо Майры просияло.

– Это поразительно. Когда я вас видела в последний раз, вам было лет семь или восемь. Ваша матушка устроила маленькое светское чаепитие. И тут вы явились в гостиную – с дыркой на юбке и без пряжки на туфле. По-моему, вам здорово попало за это.

– Как обычно, – согласилась Ливи. Она не помнила именно этот случай, но подобных было немало.

– Я еще тогда подумала, что вы, наверное, гораздо веселее провели тот день, чем мы все, вместе взятые. Прием у вашей матушки был ужасно скучным.

– Майра… – оторвавшись от размышлений о своем законопроекте, неодобрительно одернула ее Эмили.

– Ничего страшного, миссис Тэкстер, – успокоила ее Ливи. – Она, кажется, до сих пор устраивает именно такие приемы.

– По правде говоря, я бы вас теперь не узнала. – Майра встала и отряхнула юбку. – Элегантная молодая женщина. Замужем?

– Нет.

– Вы и Ти Си?.. – Она деликатно оставила фразу незаконченной.

– Нет, – твердо ответила Ливи.

– Вы играете в бридж?

Ливи удивилась:

– Плохо. Я так и не увлеклась этой игрой.

– Моя дорогая, эта игра отвратительная, но полезная. – Майра извлекла из сумочки визитную карточку и подала ее Ливи. – На следующей неделе я устраиваю карточный вечер. Позвоните в понедельник моей секретарше, она вам все подробно объяснит. У меня есть племянник, которого я очень люблю.

– Миссис Дитмайер…

– О, он не станет вам слишком надоедать, – продолжала Майра невозмутимо. – А мне вы, пожалуй, понравились. Мой муж тоже будет. Он с удовольствием с вами познакомится.

Майра была достаточно умна, чтобы знать, какой наживкой заманить репортера. Эмили устало поднялась.

– Пойдем в зал, – предложила она, – пока тебя не обвинили в попытке дать взятку. До свидания, мисс Кармайкл.

– До свидания, мэм.

Оставшись одна, Ливи с минуту повертела перед глазами маленькую изящную карточку, потом опустила ее в сумочку. Не следовало пренебрегать личным приглашением Майры Дитмайер, даже если это включало в себя бридж и племянника. Щелкнув застежкой сумки, Ливи тоже вернулась в зал приемов.

– А я уж думал, вы проводите там пресс-конференцию, – заметил Торп, предлагая ей еще бокал вина.

Ливи посмотрела на него с загадочной улыбкой:

– Что-то вроде этого.

– Может быть, расскажете подробнее?

– Разве это включено в программу?

Ливи беззаботно потягивала вино. Она чувствовала себя необычайно бодрой и жизнерадостной. Три перспективных знакомства за один вечер сполна оправдывали поездку.

– По правде говоря, мне предстоит свидание с незнакомцем во время партии в бридж.

– Свидание? – Торп нахмурился.

Он успел заметить двух женщин, что вышли из дамской комнаты чуть раньше Ливи.

– Да. Знаете, это когда мужчина и женщина находят в чем-то общий интерес на пару часов.

– Остроумно. Вам здесь еще не надоело?

– По правде говоря, очень.

Ливи допила вино и отдала ему бокал.

– Я возьму ваше пальто. И он повел ее к выходу.

– Я очень ценю, что вы дали мне возможность повстречаться с нужными людьми, Торп.

Они вышли из лифта на ее этаже, и Ливи достала ключи.

– Повстречаться с людьми, – повторил он. – Вы именно так называете свидание?

– Это было не свидание.

– Не думаю.

Торп взял у нее связку и вставил ключ в замок.

– За свое поведение я мог бы получить чашку кофе.

– За пятьдесят центов на улице.

– Ливи…

Он обиженно взглянул на нее.

– Ладно. Хорошие манеры стоят чашки кофе.

– Вы невероятно щедры, – сказал он, отпирая дверь.

Ливи бросила жакет на стул и прошла на кухню. Торп улыбнулся. Время от времени она забывала о своем тщательно выстроенном имидже. Созданная ее усилиями Оливия Кармайкл никогда бы не швырнула мех так небрежно – она была для этого слишком утонченной и аккуратной. Еще больше, чем раньше, Торпу хотелось открыть настоящую женщину за тщательно выстроенным образом. Она была сердечна, страстна, обладала чувством юмора, но все было скрыто защитной оболочкой. Для этого должна быть причина, и ему предстояло рано или поздно ее узнать.

«Она любит и умеет сочетать цвета, – решил он. – И получается очень удачно. – Торп заметил это еще раньше в ее манере одеваться. Обстановка квартиры только подтверждала это: ярко-синяя диванная подушка, оранжевая ваза для цветов. – Свидетельство внутреннего горения, – подумал он, и эти быстрые гневные вспышки из той же оперы. Она постоянно подавляла свои страсти, но огонь горел, грозя ежеминутно вырваться наружу. – Недурно бы оказаться рядом с ней именно в такой момент», – усмехнулся про себя Торп.

– Какой кофе вы предпочитаете? – крикнула она из кухни.

– Черный.

Он подошел к стерео и стал перебирать диски.

– От Вана Клиберна до Билли Джоэла, – заметил Торп, когда Ливи вернулась в комнату. – Весьма эклектично.

– Я люблю разнообразие, – ответила она и поставила принесенный поднос на кофейный столик.

– Вот как?

Он улыбнулся на ее взгляд двусмысленно. Ливи начала жалеть, что согласилась угостить его чашкой кофе.

– Как вы развлекаетесь?

Торп сел на диван. Немного поколебавшись, Ливи села рядом. Было бы неудобно торчать на стуле у другой стены. Как-то слишком вызывающе.

– Развлекаюсь? – повторила она и взяла чашку кофе.

– Вот именно.

Он заметил ее нервозность. Ничего, это лучше, чем безразличие. Если она нервничает в его присутствии, это уже что-то значит.

– Например, игра в кегли, собирание марок.

– По правде говоря, у меня нет времени на хобби, – проговорила она, протягивая ему кофе.

Ей было непонятно, почему, выходя из кухни, она чувствовала себя непринужденно, а теперь ощущает неловкость. Торп закурил сигарету и наблюдал за ней. Ливи боролась с детским желанием сбежать от него.

– А для чего у вас есть время?

– Я работаю, – сказала она и пожала плечами. Почему от чашки кофе и безобидной беседы у нее так сильно бьется сердце?

– А по воскресеньям?

– Что?

Она подняла на него взгляд и только тогда поняла свою ошибку. Его потемневшие глаза смотрели на нее в упор.

– По воскресеньям, – повторил он, медленно опуская взгляд на ее губы. – Что вы делаете по воскресеньям? – Он снова смотрел ей в глаза требовательно и дерзко.

Что-то дикое, первобытное разгоралось в ней. Ливи уже давно не чувствовала столь острого, почти невыносимого желания. Торп не ухаживал за ней, не притрагивался к ней. Только кофе и разговоры. «Я слишком много выпила», – сказала она себе и тряхнула головой, словно так просто можно было избавиться от переполнявших ее ощущений.

– В основном стараюсь наверстать упущенное в чтении. – Ливи смотрела на проплывавшую мимо струйку дыма. Торп погасил сигарету. – Люблю детективы.

Тори взял чашку из ее руки, поставил ее на стол и, наклонившись ближе, тихо произнес:

– И я всегда любил разгадывать загадки. Докапываться до того, что скрывается за масками, которые мы носим. У вас очень тонкая кожа. – Торп слегка погладил пальцем ее щеку. – Вы холодны и аристократичны, но что под этим скрывается, еще вопрос. Не так ли?

Ливи отодвинулась.

– Я не хочу, чтобы вы лезли мне в душу.

– В таком случае отложим это на потом. – Он обнял ее. – Я хочу держать вас в объятиях. Когда мы танцевали, я дал себе слово, что непременно обниму вас, когда мы останемся одни.

«Тебе вовсе не нужны его объятия», – твердил рассудок. Но она промолчала и не сопротивлялась, когда Торп прижал ее к себе.

Торп тихонько провел пальцем по ее губам.

– Я уже столько дней желал прикоснуться к ним снова. – Он на мгновение прижал свои губы к ее рту. – Очень долго желал, – тихо сказал он.

«Не надо, чтобы он тебя целовал», – настаивал рассудок. Но она опять промолчала.

На этот раз Торп не был терпелив. Внезапное яростное желание было неистовым. Ливи вспыхнула мгновенно, оглушенная молниеносным взрывом чувств, которые столько лет были спрятаны за семью замками. У нее не было сил ни думать, ни рассуждать, она могла только идти за своими страстями. Ее руки сомкнулись вокруг его шеи. Губы раскрылись.

Откуда взялось это неотступное желание? Они оба попали в его ловушку и не в состоянии были сдерживаться или обдумывать последствия. Все разом пошло к черту. Ливи не могла остановить ни его, ни себя. Торп совершенно забыл о своем намерении терпеливо ждать. Отчаянный порыв охватил их. Неудержимое стремление касаться, чувствовать, принадлежать. Он не ожидал, что ее рот станет таким нежным и жаждущим. Ему захотелось сорвать с нее платье и взять ее прямо сейчас, на диване. Это было безумие. Он окончательно потерял самообладание.

Когда его рот коснулся ее шеи, Ливи застонала. Волны желания накрыли ее с головой. Как в полусне услышала она свой голос, требовавший новых ласк. Когда он коснулся ее груди, Ливи прижалась к его ладоням. Она сама потянулась к его рту.

Она умирала от голода и брала то, в чем так долго себе отказывала. Она жаждала еще большей близости, хотела ощутить, как его сильные руки станут двигаться по ее телу ниже, к талии, бедрам. И чтобы им не мешало это дурацкое платье. Накал ответной страсти, которую Торп пробудил в ней, испугал Ливи. Она не могла себе позволить желать любви. Риск был чересчур велик, а кара слишком сурова.

– Нет! – Ливи в страхе отпрянула. – Нет! – повторила она, отталкивая его.

Торп положил руки ей на плечи. Ливи читала вожделение в его глазах и знала, что это отражение ее собственных желаний.

– Почему нет?

В его хриплом голосе звучали и обида, и страсть. Он не ожидал, что она пробудит в нем такое неистовое, почти животное желание.

– Вы должны уйти.

Ливи высвободилась и встала. Ей важно было почувствовать себя на ногах. Когда он не прикасался к ней, как будто становилось легче.

Торп медленно поднялся.

– Я хочу вас. Вы хотите меня, – проговорил он нарочито спокойным и бесстрастным тоном, стараясь унять бившую его дрожь.

Отрицать это было глупо. Ливи сделала глубокий вдох.

– Я не хочу вас хотеть! – выпалила она, не заботясь о слоге. Главное было выражено верно. – Не хочу и не буду, – добавила она уже не так уверенно.

Торп не выдержал. Он резко схватил ее и прижал к себе. Зрачки ее расширились от страха.

– Черта с два, не будешь, – сказал он тихо. Он отпустил ее так внезапно, что она едва не упала на диван, и сунул руки в карманы, подальше от искушения.

– Это еще не все, Кармайкл, – усмехнулся он. – Это только начало.

Он захлопнул за собой дверь и пошел к лифту. Ему надо было выпить.

4.

– Пленку о заседании школьного совета еще монтируют.

Прежде чем проверить текст вечернего выпуска «Новостей», Ливи взглянула на часы. «У меня осталось бы больше времени, если не надо было бы заниматься озвучиванием рекламных роликов», – подумала она.

– Знаешь, сколько сообщений у нас сегодня? Брайен развернул шоколадку и уселся на стол Ливи. – Ну?

– Восемнадцать. – И он отломил изрядный кусок плитки. – И все должно уложиться в одну передачу. Главный в ярости из-за того, что мы потеряли пару очков в рейтинге. По слухам, он собирается изменить тональность прогноза погоды. Собирается повеселить зрителей. Может быть, наймет комика?

– Ага, или фокусника вместе с чревовещателем, – проворчала Ливи.

Подобные ухищрения на потребу публики ее раздражали – Разговаривая с Брайеном, она в то же время пробегала глазами график «Новостей», с которыми ей надо было сейчас выходить в эфир.

– Но, может быть, для разнообразия действительно неплохо, какая-то разрядка. – Брайен скомкал обертку и бросил в корзину для бумаг. – Главная новость – изнасилование на автостоянке супермаркета.

– Знаю.

Ливи одновременно читала текст, поглядывала на часы и разговаривала с Брайеном. Такие навыки журналисты приобретали быстро.

– Мэрили щелкнула там страшноватые кадры. Я только что видел пленку. – Он доел шоколад. – Проклятье. Моя жена ездит туда за покупками.

– Сегодня все новости как на подбор, одна мрачнее другой. – Ливи потерла затылок. – Оптовые цены поднялись на шесть процентов, безработица тоже выросла. И вдобавок к изнасилованию два ограбления в Северо-Восточном районе и поджог в графстве Энн-Арундел. Очень мило.

– Ну как не повеселить зрителя хоть прогнозом погоды? – подхватил БраЙен.

– Хочу нарциссы, – неожиданно вырвалось у Ливи.

На нее вдруг навалилась усталость. «Неужели из-за этой подборки ужастиков?» – удивилась она. Но ведь за время работы у нее уже выработался к ним иммунитет. Может быть, от чего-нибудь другого? Что-то мучило ее уже несколько дней. Она плохо спала после того, как Торп ушел вчера вечером.

Брайен несколько секунд внимательно рассматривал ее лицо. Он еще утром обратил внимание на легкие тени у нее под глазами. Теперь было уже пять часов, и тени углубились.

– Не хочешь поделиться?

Ливи удивленно открыла рот. Потом закрыла – рассказать она ничего не могла.

– Я заметил, что последнее время тебя что-то грызет.

Он наклонился к ней поближе, чтобы другие не услыхали.

– Слушай, приходи к нам сегодня обедать. Я позвоню Кэти и скажу, чтобы она подлила в суп воды. Пара часов с друзьями иногда здорово помогает.

Ливи улыбнулась и сжала его руку.

– Это самое приятное приглашение, какое только может быть.

– В таком случае не отказывайся.

– Увы, придется. У меня на сегодня кое-что уже намечено.

Но приглашение Брайена согрело ей душу. Она почувствовала себя не такой одинокой.

– Может, оставишь приглашение в силе на будущее?

– Конечно.

Брайен встал, но Ливи задержала его.

– Большое спасибо, Брайен. – Она сжала его руку. – Я говорю серьезно.

– Не за что. – Он помог ей встать. – До эфира осталось всего ничего. Зайди в гримерную и попроси их что-нибудь сделать с твоими синяками.

Ливи инстинктивно провела пальцем под глазами.

– Неужели так скверно?

– Достаточно.

Ливи тихонько чертыхнулась и заторопилась.

Только этого ей не хватало – плохо выглядеть на экране. И уж совершенно ужасно, если Торп увидит передачу и поймет, что она не спала всю ночь.

«Да, я плохо спала, но это не имеет никакого отношения к Торпу, – уговаривала себя Ливи. – Просто я в последнее время немного нервничаю. К тому же в восемь часов утра я уже была у Белого дома, чтобы узнать мнение правительственных чиновников. Конечно, я устала, но Торп тут ни при чем». Все это было глупо и смешно. Мало кому помогают столь неубедительные внутренние монологи.

Ливи закрепила микрофон и в последний раз просмотрела текст. Было важно точно распределить время, так как сообщения следовали одно за другим беспрерывно.

Она слишком много работает. Последние несколько дней были особенно суматошными – вот и все. Ти Си Торп меньше всего занимает ее мысли. Нахмурившись, она смотрела на текст, продолжая про себя бессмысленный спор неизвестно с кем. Она вовсе не думает о Торпе. С тех пор она ни разу о нем не вспомнила. Ни единого раза. Совсем ни разочка. Интересно, сколько получится в сумме?

Злясь на себя, она увидела, как вспыхнула красная сигнальная лампочка. Тридцать секунд до включения – Ливи выпрямилась и посмотрела в камеру. И краем глаза увидела, что у входа в студию, прислонившись к тяжелым дверям, стоит Торп. О господи! Это, наконец, навязчиво, кошмар какой!

Пятнадцать секунд.

Что он здесь делает?! У Ливи пересохло в горле. «Смешно, – подумала она, – сейчас начну кашлять и запинаться, как девчонка». Отведя глаза от Торпа, Оливия сосредоточилась на камере.

Десять секунд.

На экране монитора появился вступительный кадр – панорама города с большой высоты.

Пять секунд. Четыре, три, две, одна. Включение!

– Добрый вечер, с вами Оливия Кармайкл. – Ее голос звучал спокойно и четко, но она с удивлением отметила, что ладони у нее влажные. Она зачитала первое сообщение и не оглянулась, когда стали прокручивать пленку, снятую на месте происшествия.

Камеры в быстром темпе метались от Ливи к Брайену и обратно. Она прочла еще что-то, все так же размеренно и четко, хотя просто физически ощущала взгляд Торла на своем лице. Затем пошла безрадостная информация об индексе оптовых цен.

Насколько Ливи знала, Торп никогда не приходил к ним в студию, тем более во время передачи. Почему он не у себя наверху? Сидел бы, оттачивал собственные мудрые сентенции. У нее заломило в затылке. Неприятное ощущение усилилось во время рекламной паузы. Не оборачиваясь, она уже знала, что Торп направляется к ней.

– Хороший стиль, Ливи, – заметил он. – Сдержанный, чистый, без малейшего изъяна.

– Спасибо.

В конце стола занял свое место спортивный комментатор.

– Собираетесь сегодня на карточный вечер к Дитмайерам?

«От него ничего не скроешь», – подумала Ливи и сложила руки на столе. – Да.

– Подвезти вас?

Она посмотрела ему прямо в глаза.

– Вы тоже там будете?

– Я заеду за вами в семь тридцать. Пообедаем где-нибудь.

– Нет.

Он наклонился к ней поближе.

– Я могу устроить так, что вы будете моей партнершей.

– В таком случае вы проиграете.

Еще никогда рекламная пауза не продолжалась так долго.

– Ни в коем случае, – возразил он и улыбнулся, – я не умею проигрывать.

И, опередив все ее возражения, он чмокнул ее в щеку и поспешно удалился. Тридцать секунд. Когда дверв за ним захлопнулась, Ливи закатила глаза. Даже не оборачиваясь, она чувствовала устремленные на нее многозначительные взгляды. Торп сумел весьма успешно раскрутить колесо сплетен. Теперь все будут чесать языки.

Десять секунд.

Ливи кипела от злости. «Он за это поплатится», – решила она.

Сигнальная лампочка.

Ровно в восемь Ливи подъехала к дому Дитмайеров. Бридж не привлекал ее. Она хорошо помнила те скучные карточные вечера, которые когда-то устраивала ее мать. Однако ярко-красная помада и беззаботная болтовня Майры в дамской комнате посольства были так забавны. Ливи решительно нажала кнопку звонка и улыбнулась. Вряд ли приемы у такой женщины могут быть скучны. «К тому же, – подумала она, – часто ли журналист удостаивается приглашения в дом члена Верховного суда? Разве что если его зовут Ти Си Торп».

Ливи нахмурилась, но в это время дверь открылась, и лицо ее просветлело.

Впустила ее, конечно, горничная, но Майра уже легко бежала навстречу. Да, Майра не из тех женщин, которые пропустят нечто для них интересное.

– Оливия! – Майра сердечно пожала ей обе руки. – Я так рада, что вы пришли. Я люблю, когда вокруг меня красивые женщины. Когда-то я и сама была такой. – И, продолжая разговор, повела Ливи по дому. – Я смотрела вашу передачу. Очень хорошо.

– Спасибо.

Майра втолкнула Ливи в большую гостиную.

– Вам надо познакомиться с Гербертом, – продолжала она. – Я пыталась напомнить ему о вашем платье с дыркой, но он ничего не помнит. Герберт всегда думает о высоких материях и упускает подробности.

«Ну уж ты ничего не упустишь», – подумала Ливи. Гостиная была просторная. Яркие цветовые контрасты и замысловатый орнамент обоев. Великолепно! «Все это, – решила Ливи, – удивительно соответствует характеру хозяйки дома».

– Герберт, – Майра без малейших колебаний оторвала мужа от разговора, – ты должен познакомиться с очаровательной мисс Кармайкл. Она ведет последние известия на… Как называется ваш канал?

– Вашингтонское отделение «Новостей», – Ливи протянула руку судье Дитмайеру. – Это филиал Си-эн-си.

– Ох уж эти названия. – Майра щелкнула языком. – Герберт, ну разве она не красавица?

– Несомненно. – Судья с улыбкой пожал Ливи руку. – Рад с вами познакомиться, мисс Кармайкл.

Герберт Дитмайер оказался человеком небольшого роста, совсем не импозантным. Лицо худощавое, изрезанное морщинами. Кожа на руках старчески дряблая и тонкая. Он скорее походил на обыкновенного дедушку, чем на одного из высших судейских чиновников страны. Он не обладал такой жизненной энергией, как жена, однако в нем чувствовалась надежность.

– Майра говорит, что несколько лет тому назад мы уже встречались.

– Да, судья Дитмайер, но очень давно, – подтвердила Ливи. – Кажется, я тогда осрамилась. Так что если мы оба не помним той встречи, то, может, это и к лучшему.

– Да она и не похожа теперь на ту маленькую дикую кошку, которая ворвалась в гостиную, – вставила Майра.

Она наблюдала за Ливи с присущей ей доброжелательной проницательностью.

– А как матушка относится к вашей карьере на телевидении?

– Она бы предночла более респектабельную, на ее взгляд, профессию, – к собственному удивлению ответила Ливи. Она редко бывала так откровенна с незнакомыми людьми.

«В Майре Дитмайер погиб потрясающий репортер, – подумала она, – какая редкостная способность заставить отвечать на вопросы».

– Ах, родителям так трудно угодить. – Майра с улыбкой похлопала Ливи по руке. – Мои дети тоже считают, что со мной очень нелегко. Правда, Герберт?

– Во всяком случае, они так говорят, – весело подтвердил судья. Ему явно передалось бодрое настроение жены.

– Ну, все они счастливы, кто замужем, кто женат, – продолжала Майра, – так что у меня теперь есть время позаботиться о своем племяннике. Приятный молодой человек. Он юрист. Живет в Чикаго. Я, кажется, упоминала о нем.

– Да, миссис Дитмайер.

Ливи услышала, как судья вздохнул, и едва удержалась, чтобы не сделать то же самое.

– Он приехал на несколько дней по делу. Я хочу, чтобы вы с ним познакомились.