Текст книги "Первые впечатления"
Автор книги: Нора Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Выйдя из леса, Вэнс остановился на тропинке и стал наблюдать. К тому времени Шейн успела покрасить около трети крыльца. Ее руки были покрыты брызгами белой краски. Она во весь голос подпевала орущему радио. Когда она двигалась, тонкие выцветшие шорты натягивались. Было ясно, как дважды два, что это занятие доставляет ей огромное удовольствие, невзирая на полное отсутствие умений и опыта. Его губы дрогнули в улыбке, когда он увидел, как она наклонилась над ведром, опираясь ладонью о свежевыкрашенные доски. Заметив свою оплошность, она весело чертыхнулась и вытерла ладонь о шорты сзади.
– Вы, кажется, говорили, что умеете красить, – заметил Вэнс.
Шейн вздрогнула, едва не опрокинув ведро, и обернулась.
– Я сказала, что я умею красить. Я не говорила, что я умею оставаться при этом чистой. – Подняв руку, она прикрыла глаза от солнца, и смотрела, как он подходит. – Вы пришли командовать?
Он взглянул на нее сверху вниз и покачал головой:
– Слишком поздно.
Шейн выгнула бровь.
– Все будет отлично, когда я закончу.
Вэнс неопределенно хмыкнул.
– Я подготовил для вас список материалов, но мне нужно сделать еще кое-какие замеры.
– Быстро вы. – Шейн села на корточки.
Вэнс пожал плечами, не желая объяснять, что составлял список ночью, когда не мог заснуть.
– Вы еще кое-что забыли. – Шейн выпрямила спину, разминая мышцы, и приглушила звук радио. – Переднее крыльцо.
– Вы его гоже покрасили?
Угадав по тону, какого он мнения о ее способностях, Шейн скорчила гримасу.
– Нет, его я не покрасила.
– Какое счастье. Что же вас остановило?
– Да оно вот-вот развалится. Может быть, вы посоветуете, что мне с ним делать. Ах, посмотрите! – Шейн схватила Вэнса за руку, забыв, что ладонь у нее в краске. Позади них дорожку гуськом переходил выводок перепелок. – Я их еще не видела с тех пор, как вернулась. – Она завороженно смотрела вслед птицам, пока они не скрылись из вида. – А еще тут водятся олени. Я видела следы, но не самих оленей.
Она довольно вздохнула и вдруг вспомнила об испачканной руке.
– Ах, простите! – Она выпустила его руку. – Я вас испачкала?
Вместо ответа, он повернул руку ладонью вверх, иронически изучая белое пятно.
– Простите, пожалуйста! – выдавила Шейн, захлебываясь смехом. – Нет, правда, я не хотела. Вот, давайте-ка… – Она задрала подол футболки, оголив бледную гладкую кожу на талии, и принялась оттирать им краску.
– Вы ее только втираете, – тихо проговорил Вэнс, борясь с впечатлением от промелькнувшей обнаженной тонкой талии.
– Ничего, отмоется, – уверила его Шейн, продолжая смеяться. – У меня где-то был скипидар. Простите, – сказала она и, не в силах справиться со смехом, уткнулась головой Вэнсу в грудь. – Я бы не смеялась, если бы вы не смотрели на меня так.
– Как?
– Терпеливо.
– Терпение обычно вызывает у вас безудержный смех? – спросил он.
Ее волосы хранили слабый аромат лимонного шампуня. Странно, но он вдруг подумал о медовой сладости ее губ.
– Я вообще смешливая, – призналась Шейн. – Прямо проклятие какое-то. – Она глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. – Как-то один ученик нарисовал уморительную карикатуру на учителя биологии. Когда я ее увидела, то должна была на пятнадцать минут выйти из класса и лишь затем, вернувшись, отчитала его.
Вэнс отстранился.
– Вы его отчитали?
– Да нет, конечно. – Шейн усмехнулась и покачала головой. – Это только так говорится. Рисунок был очень удачный, я взяла его домой и вставила в рамку.
Внезапно она поняла, что Вэнс держит ее руки и его большие пальцы ласкают ее кожу, а сам он смотрит на нее настороженным взглядом. Едва ли он осознавал нежность и интимность своих жестов. Это выходило у него машинально. В его глазах не было ни капли нежности. Первым ее порывом было подняться на цыпочки и поцеловать его. Она хотела этого, и он этого хотел. Но что-то удержало ее от этого шага. Она стояла неподвижно и спокойно смотрела ему в глаза, и в ее взгляде не было секретов. Все секреты были его, и они оба это знали.
Вэнс убрал руки.
– Вам нужно заканчивать покраску, – сказал он. – А я пойду мерить.
– Хорошо, – согласилась Шейн. – Если хотите чаю, чайник на кухне горячий.
Что за странный тип, подумала она, глядя ему вслед. Потом пощупала место на руке, которого касались его пальцы. Чего он искал в ее глазах, что ожидал найти? Было бы гораздо проще, если бы он просто спросил. Шейн пожала плечами и принялась за работу.
Остановившись у лестницы, Вэнс заглянул в гостиную. Там было пусто и чисто – все вазы, лампы и прочие вещи лежали упакованные в ящики с наклейками.
«Она просто горы свернула», – подумал он. Это маленькое хрупкое тело обладало бешеной энергией. У нее хватало амбиций и мужества для осуществления грандиозных планов. Что бы ни говорил о ней бывший жених, ее нельзя было назвать легкомысленной. Пока, по крайней мере, он ничего такого в ней не заметил. Эта девушка вызывала восхищение.
На втором этаже Шейн тоже успела потрудиться, о чем свидетельствовали наклейки на коробках в большой спальне. Вэнс сделал необходимые замеры и вошел в комнату Шейн.
Здесь было все вверх дном. Документы, бумаги, записки, исписанные блокноты и счета кучей лежали на наклонной крышке бюро XVIII века. Ветерок из открытого окна, шурша, перебирал листки. На полу лежали десятки каталогов антиквариата. Ночная сорочка – не такая, как он себе представлял, а короткая – висела на спинке одного из стульев. Пара поношенных кроссовок валялась у платяного шкафа – там, где их сбросили и забыли.
Посередине комнаты стоял большой ящик с книгами. Вэнс видел его накануне в большой спальне. Очевидно, Шейн перетащила его сюда ночью, чтобы разобрать. Шаткая стопка книг высилась на полу, другая стопка загромождала ночной столик.
Вэнс отчего-то вспомнил Амелию и элегантную обстановку ее комнат, отделанных в розовых и бежевых тонах. Там никогда не было и следа пыли или беспорядка. Даже многочисленные баночки с кремами и флаконы духов на ее туалетном столике были расставлены в идеальном порядке. У Шейн вообще не было туалетного столика. На крышке комода умещалась маленькая фарфоровая шкатулка, цветная фотография в рамке и флакон духов. На фотографии Шейн-подросток стояла рядом с очень прямой седовласой женщиной.
Бабушка, догадался Вэнс. У бабушки были чопорно поджаты губы, но глаза на строгом лице смеялись. В ней не было мягкости, присущей пожилым людям, но была жилистая крепость, по контрасту с девочкой, стоявшей рядом.
Снимок был сделан летом. Бабушка в домашнем платье в цветочек и девочка в желтой футболке и укороченных джинсах стояли на траве у ручья. Шейн на фотографии почти не отличалась от себя нынешней, что красила сейчас крыльцо. Только волосы тогда были длиннее, а фигурка тщедушнее, но во взгляде кипело то же неукротимое жизнелюбие. Она держала бабушку под руку, скорее по-товарищески, чем для поддержки.
Глядя на фотографию, Вэнс решил, что короткие волосы ей идут больше. Кудри, обрамлявшие лицо, подчеркивали гладкость кожи и овал…
Интересно, не Сай ли их сфотографировал. Вэнсу бы этого не хотелось. Ему из принципа не нравился Сай, хотя он охотно нанимал таких людей в свою компанию. Они умели организовать свою жизнь так четко, словно это была налоговая декларация.
«Какого черта она в нем нашла?» – с отвращением недоумевал Вэнс. Свяжись она с ним, он запер бы ее в душном пригородном домишке с двоими-троими детьми. Кружок рукоделия по средам и ежегодно две недели отпуска в съемном коттедже на пляже. Может быть, кому-то такая жизнь и подходит, но только не женщине, которая любит красить и хочет увидеть Фиджи.
Занудный болван изводил бы ее до конца жизни, заключил Вэнс, прежде чем отправиться вниз. Она еще дешево отделалась. Жаль, что ему самому повезло гораздо меньше. Он провел четыре невыносимых года, мечтая отделаться от жены, и еще два мучился виной из-за того, что его желание осуществилось.
Отбросив невеселые мысли, Вэнс вышел из дома взглянуть на парадное крыльцо Шейн. Когда он уже ползал по крыльцу с рулеткой, ворча себе под нос, появилась Шейн, неся по кружке чаю в каждой руке.
– Все запущено, да?
Вэнс поднял голову и посмотрел на нее с выражением отвращения на лице.
– Удивляюсь, как тут еще никто ногу не сломал.
– А тут никто не ходит. Бабушка всегда ходила через заднее крыльцо. И все, кто приходит в дом, тоже.
– Ваш дружок пришел через парадное.
– Сай ни за что не войдет через заднее крыльцо, и он мне не дружок, – сухо ответила Шейн. – Что вы мне посоветуете сделать?
– Вы уже, кажется, все сделали. – Вэнс сунул рулетку в карман. – И очень хорошо.
Шейн молча посмотрела на него, затем рассмеялась.
– Нет, не с Саем, с крыльцом.
– Сломайте его к черту.
Шейн опасливо присела на верхнюю ступеньку.
– Все сломать? А я надеялась, что можно заменить плохие половицы…
– Оно рухнет, если три человека встанут на него разом, – отрезал Вэнс, хмуро рассматривая просевшие доски. – Не понимаю, как можно довести дом до такого состояния.
– Ладно, не заводитесь, – посоветовала Шейн, протягивая ему кружку. – Во сколько это мне обойдется, по-вашему?
Вэнс подумал немного и назвал сумму. Шейн огорченно вздохнула.
– Что ж, хорошо. – Это убивало ее последнюю надежду сохранить бабушкин столовый гарнитур. – Если так нужно. Думаю, это необходимо сделать прежде всего. Погода может испортиться в любое время. Я не хочу, чтобы мой первый покупатель провалился и подал на меня в суд.
– Шейн. – Вэнс шагнул к ней. Встретив ее прямой и открытый взгляд, он поколебался, прежде чем заговорить. – Сколько у вас всего? Денег? – быстро пояснил он, когда она непонимающе взглянула на него. Она сдвинула брови и с неудовольствием ответила:
– Мне хватает. Правда, едва-едва. Но я продержусь, пока мой бизнес начнет приносить доход. Я рассчитала, сколько выделить на дом, сколько – на покупку товара. Бабушка оставила мне на черный день, и у меня есть собственные сбережения.
Вэнс помолчал. Он обещал себе не ввязываться, но каждый раз, видя ее, втягивался в ее дела все больше и больше.
– Я не хочу говорить, как ваш бойфренд… – начал он.
– А вы и не говорите, – вставила Шейн, – и он не мой бойфренд.
– Ладно. – Вэнс нахмурился, уставившись в кружку. Одно дело было взяться за работу шутки ради, а другое – брать деньги у женщины, считающей каждый грош. Он отхлебнул чаю, думая, как же отказаться от почасовой зарплаты. – Шейн, я насчет оплаты…
– Ах, Вэнс, сейчас я никак не могу предложить вам больше. – Она явно расстроилась. – Позже, когда начну зарабатывать…
– Нет. – Смущенный и обиженный, он накрыл рукой ее руки, чтобы остановить ее. – Нет, я не собирался просить вас о прибавке…
– Но… – Ее осенило, и слезы выступили на глазах. Она поставила кружку на крыльцо. – Нет, нет, вы очень добры, но…. – бормотала она. – Я вам очень признательна, но, правда, не стоит, я не хотела, чтобы вы подумали… – Не найдя больше слов, она отвернулась и стала смотреть на горы. Некоторое время тишину нарушал только плеск ручья позади них.
Мысленно проклиная себя, Вэнс положил руки ей на плечи.
– Шейн, послушайте…
– Нет, не надо. – Она быстро обернулась. Хотя она справилась со слезами, они все же жгли глаза. Когда ее пальцы сжали его предплечья, он удивился их силе. – Вы очень добры.
– Вовсе нет, – отрывисто возразил он. Отчаяние, вина и что-то еще переполняли его. Наверное, возмущение. – Черт возьми, Шейн, вы не понимаете. Деньги для меня не…
– Я понимаю, что вы очень славный человек, – перебила она, прижавшись щекой к его груди.
– Нет, нет, – бормотал он, пытаясь оттолкнуть ее и выбраться из трясины, в которую угодил. Меньше всего ему хотелось незаслуженной благодарности. Но его руки сами погрузились в ее волосы.
Нет, ему не хотелось отталкивать ее. Ни за что. Ни тогда, когда ее маленькие упругие груди прижимались к нему. Ни тогда, когда ее мягкие кудри цвета дикого меда буйно вились меж его пальцев. Он с болью припомнил мягкость ее губ. Не в силах противиться влечению, он зарылся лицом в ее волосы, повторяя ее имя.
Что-то в его голосе, может быть ноты отчаяния, вызвали у Шейн желание утешить его. Она пока не чувствовала его страсти, только горе, и поэтому все крепче прижимала его к себе. От ее прикосновений кровь у него вскипела. Резко, порывисто Вэнс впился ей в губы, так что ее голова запрокинулась.
Шейн испуганно вскрикнула, попыталась сопротивляться, но напрасно. Пожиравшее Вэнса пламя нестерпимо жгло, и единственной мыслью было погасить его. Ее же охватил страх, но затем – волнение, превосходящее страх. И, не понимая, что происходит, она подчинилась.
Ее ответные поцелуи были безумными от желания. Когда его зубы вонзились в ее нижнюю губу, она застонала от боли и удовольствия. Она ни в чем не могла бы ему отказать. Она уже принадлежала ему.
Он боялся, что сойдет с ума, если не узнает один секрет ее маленького стройного тела. Ночь напролет воображение мучило его. И теперь он жаждал удовлетворения. Не прекращая терзать ее рот, он сунул руку ей под футболку и нашел грудь. Ее сердце тяжело билось под его ладонью. Он нащупал маленький и твердый от возбуждения сосок. Его желание еще возросло, он зарычал, сжав сосок большим и указательным пальцами.
В голове у Шейн словно взорвалась цветная бомба, ослепительная яркая радуга. Она крепче вцепилась в него, ее губы и язык стали требовательными. Его жесткие пальцы царапали нежную кожу, приводя ее в экстаз. В нем не было ни капли нежности, ни капли ласки. Грубый и жадный рот имел вкус жгучей ярости. В напряженном твердом теле, казалось, рождалась дикая, первобытная страсть, бросающая вызов ее собственной.
Она почувствовала, как сжимавшие ее руки содрогнулись, и он вдруг отпустил ее – так внезапно, что она покачнулась и схватилась за него, чтобы не упасть.
Вэнс увидел в затуманенных страстью глазах Шейн страх. Увидел ссадины и припухлость на ее губах. И нахмурился. Никогда еще он не бывал груб с женщинами. Он был внимательным любовником, может быть, иногда равнодушным, но никогда – грубым. Он попятился и сухо сказал:
– Простите.
Шейн нервным жестом поднесла руку к истерзанным губам. Ее больше потрясла собственная реакция, чем нападение Вэнса. Где так долго скрывались весь этот огонь и чувственность? – недоумевала она.
– Не надо… – Ей пришлось прочистить горло, чтобы продолжить: – Я не хочу, чтобы вы извинялись.
Вэнс пристально взглянул на нее.
– Ну и напрасно. – Он сунул руку в задний карман брюк и вытащил листок бумаги. – Вот список материалов, которые мне понадобятся. Дайте мне знать, когда их доставят.
– Хорошо. – Шейн взяла у него листок. Видя, что он уходит, она собрала все свое мужество и окликнула его: – Вэнс…
Он остановился, оглянулся.
– Я ни о чем не жалею, – тихо проговорила она.
Не ответив, он молча скрылся за углом дома.
Глава 5
Втечение следующих трех дней Шейн работала, как никогда в жизни. Все вещи в свободной спальне и столовой были описаны, упакованы в коробки и запечатаны. Дом был выметен и вымыт сверху донизу. Она штудировала каталоги антиквариата, пока не вникла во все тонкости. Каждый из принадлежащих ей предметов был описан и систематизирован. Датирование и оценка занимали много времени, и часто она засиживалась допоздна, чтобы подняться на рассвете. И все же ее энергия была неиссякаема. Чем больше она работала, тем больше увлекалась, что побуждало ее двигаться дальше.
С течением времени в ней укрепилась уверенность в том, что она на правильном пути. Ей нужно было выбрать свой путь, и приходилось жертвовать и рисковать. Она во что бы то ни стало хотела добиться успеха.
Магазин обещал стать не только источником дохода, но и приключением. И, хотя Шейн с нетерпением ждала начала этого приключения, подготовка к нему тоже доставляла ей удовольствие. Она наняла кровельщика и сварщика, выбрала и заказала олифу и краску. В один дождливый полдень ей доставили материалы из списка Вэнса. Такие рутинные события вызывали у нее радостный трепет, потому что все эти бревна, гвозди и болты означали продвижение к цели. Шейн говорила себе, что лавка древностей «Энтитем» и музей станут реальностью, когда первая доска будет прибита на место.
Она на радостях позвонила Вэнсу, и, если верить его словам, он должен был начать работу на следующее утро.
Сидя с чашкой какао на кухне, Шейн слушала непрекращающийся стук дождя по крыше и думала о нем. Их разговор по телефону был кратким и деловым. Она не обиделась. Она уже привыкла к переменам его настроения. Это только прибавляло ему привлекательности.
За окном было темно. В мокром стекле отражался призрачный кухонный свет. Она лениво подумала, не зажечь ли огонь, чтобы выгнать холод и сырость, но вставать не хотелось. Вместо этого она потерла друг о друга босые ноги и пожалела, что все ее носки лежат наверху.
Капля вяло упала с потолка в подставленное ведро. Иногда то там, то здесь раздавался тихий всплеск. Несколько ведер были расставлены в стратегических местах по всему дому. Шейн нравился дождь и одиночество. Подлинное одиночество было для нее новым ощущением. Занятая своими делами и мыслями, она не искала общества, но и не чуралась бы его. Она вспоминала Вэнса. Интересно, не сидит ли он сейчас и не смотрит ли на дождь сквозь темное окно?
Да, он ей очень нравился, это следовало признать. И не только когда целовал ее, нагоняя на нее ужас и восторг. Само его присутствие волновало ее – чувствовалось, что за его внешним спокойствием скрывается бурный темперамент. Он обладал удивительной внутренней энергией. Энергией человека, который с трудом переносит и даже ненавидит безделье. Потеря работы, подумала она и сочувственно вздохнула, должно быть, ужасно его огорчает.
Шейн понимала, как необходимо ему чем-то заниматься, быть активным, хотя ее собственные всплески энергии чередовались с периодами непростительной лени. Она делала все быстро, но не торопясь. Она была одинаково способна работать часами без устали и спать до полудня без угрызений совести. Что бы она ни делала, она делала это с увлечением. Ей было важно отыскать приятное даже в самом скучном и утомительном труде. Но Вэнс, решила она, устроен иначе. Он не нуждался в развлечениях.
Шейн не пугало такое различие в темпераментах. Интерес к истории плюс четыре года работы в школе помогли ей познать человеческую натуру. Не страшно, что их мысли и настроения не всегда совпадают. Иначе было бы просто скучно. На свете есть много более интересных вещей, чем абсолютная гармония.
Она видела, что он не чужд юмора и, возможно, даже самоиронии. И он был совсем не холоден. Приняв его недостатки и их различия, она приняла и собственное увлечение.
То, что она почувствовала при первой встрече, только усилилось.
Вопреки логике и здравому смыслу, сердце подсказывало ей, что он – мужчина, которого она ждала. Говоря себе, что это невозможно, Шейн знала, что невозможное случается наравне с возможным. Любовь с первого взгляда? Как нелепо. Но…
Невозможно или нелепо, но сердце Шейн определилось. У нее, правда, легко возникали симпатии, но это были серьезные симпатии. Она была юной и впечатлительной, когда влюбилась в Сая, но ее любовь была самой настоящей. Она долго не могла его забыть.
Шейн не питала иллюзий насчет Вэнса Бэннинга. Он трудный человек. Несмотря на присутствие доброты и юмора, он никогда не смог бы измениться. В нем слишком много злости, энергии. И хотя Шейн верила в любовь с первого взгляда, ей было известно, что это не всегда взаимно.
Он желал ее. Ее это смущало, поскольку она никогда не воспринимала себя как объект вожделения, но сейчас ей было ясно, что это так. А он, как бы ни хотел ее, соблюдал дистанцию. Всему виной его сдержанность, решила она, а еще осторожность и приобретенный опыт, которые сдерживали его страсть.
Она лениво отхлебнула из чашки и уставилась в темноту. Проблема, на взгляд Шейн, заключалась в преодолении преграды. Она знала, что такое любовь, а также что такое боль и опустошение. Она была готова принять боль, но только не опустошение во второй раз. Она любила Вэнса Бэннинга, и надо было сделать так, чтобы он полюбил ее. Улыбнувшись своим мыслям, Шейн поставила чашку на стол. Она была воспитана побеждать.
За окном вспыхнули фары машины. Удивившись, Шейн направилась к задней двери, чтобы посмотреть, кого это принесло в такую непогоду. Приставив ладони к лицу, она вглядывалась в темноту сквозь стекло. Машина была знакомая. Шейн тут же распахнула дверь. Холодный дождь ударил ей в лицо, но она рассмеялась, глядя на Донну, прыгавшую среди луж.
– Привет! – со смехом крикнула Шейн и посторонилась, давая подруге проскочить в дверь. – Ты малость промокла!
– Ах, как смешно. – Донна сняла плащ и повесила его на крючок у двери, затем скинула промокшие башмаки. – Я подумала, что ты уже погрузилась в спячку. Вот, держи. – Она вручила Шейн банку с кофе.
– Подарочек к возвращению домой? – Шейн с удивлением крутила банку в руках. – Или намек, что ты хочешь кофе?
– Ни то и ни другое. – Донна покачала головой и провела рукой по мокрым волосам. – Ты забыла это на днях в магазине.
– Да? – Шейн на миг задумалась, затем рассмеялась. – Ах да, точно. Спасибо. А кто же в магазине, пока ты развозишь заказы? – Она поставила банку в буфет.
– Дейв. – Донна со вздохом плюхнулась на стул. – Его сестра сидит с Бенджи, так что он выставил меня на улицу.
– Ага, в дождь и холод.
– Он видел, что я маюсь. – Донна посмотрела в окно. – Похоже, этот дождь никогда не кончится. – Она поежилась, глядя на босые ноги Шейн. – Неужели тебе не холодно?
– Я хотела разжечь огонь, но потом мне стало лень, – рассеянно ответила Шейн и улыбнулась.
– Ты простудишься.
– У меня есть теплое какао. – Шейн потянулась за второй чашкой. – Будешь?
– Да, спасибо.
Донна взъерошила мокрые волосы, затем сложила на коленях руки, но не смогла долго усидеть спокойно.
– Я должна сказать тебе, а то лопну. – Лицо Донны расплылось в широкой улыбке.
– Ну-ну?
– У меня будет второй ребенок.
– Ах, Донна, это замечательно! – Шейн ощутила легкий укол зависти, который тут же задушила, и бросилась обнимать подругу. – Когда?
– Еще целых семь месяцев ждать. – Донна, смеясь, вытирала капли дождя с лица. – Я так рада, как и в прошлый раз. Дейв тоже, хотя делает вид, что ему это нипочем. Он уже разболтал всем, кто сегодня заходил в магазин.
– Какая ты счастливая.
– Да. – Подруга смущенно улыбнулась. – Я целый день придумываю имена. Как тебе Шарлотта или Сэмюэл?
– Очень необычно. – Шейн вернулась к плите, разлила какао и поставила чашки на стол. – Выпьем за крошку Шарлотту или Сэмюэла.
– А может быть, Эндрю или Джастина, – сказала Донна, когда они чокнулись.
– Сколько всего детей ты собираешься заводить? – Шейн искоса взглянула на нее.
– Одного зараз, – ответила Донна, горда похлопывая себя по животу.
Этот жест вызвал у Шейн улыбку.
– Так ты говоришь, сестра Дейва нянчит Бенджи? Разве она уже окончила школу?
– Да, этим летом. Сейчас подыскивает работу. – Донна с довольным вздохом откинулась на спинку стула. – Она хотела пойти в колледж, но с деньгами трудно, да и подработать надо. – Донна сочувственно сдвинула брови. – Самое большее, что она сейчас может, так это урвать пару вечерних занятий два раза в неделю. Такими темпами она никогда не выучится.
– Хм. – Шейн задумчиво изучала свое какао. – Пэт, кажется, была очень способной.
– Да и красивая она, как картинка.
Шейн кивнула.
– Передай ей, чтобы она заглянула ко мне, ладно?
– К тебе?
– Когда магазин откроется, мне нужен будет помощник на неполный рабочий день. Месяц-два пусть подождет, а потом, если не найдет ничего другого, мы с ней договоримся.
– То-то она обрадуется! – воскликнула Донна. – Но ты уверена, что сможешь кого-то нанять?
Тряхнув головой, Шейн подняла чашку.
– Я уверена, что через полгода у меня будет полный порядок. – Она помолчала, накручивая локон на палец.
Донна знала: этот жест означает, что подруга нервничает. Она нахмурилась, но ничего не сказала.
– Я хочу, чтобы магазин работал семь дней в неделю, – продолжала Шейн. – Ведь на выходных больше всего покупателей, особенно если я смогу заманить туристов. Мне нужно будет вести бухгалтерию, учет, делать закупки. Одной мне всего не успеть. Если уж я взялась, то надо делать все как следует.
– Ты никогда не делаешь ничего наполовину, – заметила Донна со смесью восхищения и беспокойства. – Я бы на твоем месте до смерти боялась.
– Мне немного страшно, – призналась Шейн. – Как представлю себе, на что это все будет похоже… покупатели, торговля… За всем следить, все учитывать… – Ее глаза округлились. – И с чего я взяла, что все это потяну?
– Сколько я тебя знаю, за что бы ты ни бралась, всегда справлялась. – Донна помолчала, пристально глядя на Шейн. – Ты все равно будешь пробовать, сколько бы препятствий я тебе ни перечислила?
Шейн улыбнулась, на щеках появились ямочки.
– Да.
– Тогда я тебе ничего не скажу, – пошла на попятный Донна. – Только то, что если кто это и потянет, то только ты.
Шейн, глядевшая до того в свою чашку, подняла глаза на Донну.
– Это почему?
– Потому что ты отдашь своему делу все, что у тебя есть.
Услышав такой простой ответ, Шейн рассмеялась.
– А ты точно знаешь, что этого хватит?
– Да, – с такой серьезностью ответила Донна, что Шейн перестала смеяться.
– Надеюсь, ты не ошибаешься, – пробормотала она. – Хотя поздно уже начинать об этом волноваться. А вообще, – прибавила она, повеселев, – что новенького, кроме Джастина или Сэмюэла?
Помявшись, Донна выпалила:
– Шейн, на днях я видела Сая.
– Да ну? – Шейн выгнула бровь и отхлебнула из чашки. – Я тоже его видела.
– Он вроде как… – Донна облизнула губы, – огорчен твоими планами.
– Огорчен или недоволен? Это совершенно разные вещи. – Шейн улыбнулась, заметив, что румянец на щеках Донны стал ярче. – Не беспокойся об этом. Мои идеи никогда не нравились Саю, но мне теперь на это плевать. На самом деле, чем больше ему не нравится, тем больше я уверена, что я на верном пути. Он ни разу в жизни не рисковал, не ему судить. – Увидев, что Донна закусила нижнюю губу, Шейн в упор взглянула на нее. – Ну что еще?
– Шейн… – Пальцы подруги беспокойно пробежали по краю чашки, – думаю, я должна тебе сказать… то есть лучше ты узнаешь от меня, чем еще от кого-то. Сай…
Шейн терпеливо ждала.
– Что же Сай? – наконец не выдержала она.
Донна с несчастным видом подняла голову:
– Он встречается с Лори Макэйфи.
Шейн охнула, и Донна зачастила:
– Прости, конечно, прости, но я считаю, ты должна знать. Я решила, что тебе будет легче услышать об этом от меня, чем… Боюсь, у них это серьезно.
– Лори… – медленно произнесла Шейн, глядя, как вода капает в ведро. – Лори Макэйфи?
– Да. – Донна потупилась. – Ходят слухи, что будущим летом они собираются пожениться. – Несчастная Донна ждала, что скажет на это Шейн. Услышав дикий взрыв смеха, она в страхе взглянула на подругу, подумав, что у той истерика.
– Лори Макэйфи! – Шейн ударила ладонями по столу и безудержно расхохоталась. – О, как чудесно! Замечательно! О боже! Боже, какая дивная пара!
– Шейн… – Донна подыскивала слова, обеспокоенная такой реакцией.
– Ах, жаль, что я не знала раньше. Я бы его поздравила! – Вне себя от радости, Шейн уронила голову на стол.
Приняв это за знак отчаяния, Донна погладила ее по волосам:
– Сай не для тебя. Ты достойна лучшего.
Эти слова вызвали у Шейн новый приступ смеха.
– Донна! Донна, ты помнишь, какие аккуратные костюмчики она носила в школе? У нее были одни пятерки по домоводству! – Шейн пришлось даже отдышаться, прежде чем продолжить. – Она написала реферат на тему планирования семейного бюджета!
– Пожалуйста, дорогая, не думай об этом. – Донна шарила глазами по кухне, ища чего-нибудь успокоительного. Например, бренди.
– У нее будут собственные колодки для обуви, – говорила Шейн ослабевшим от смеха голосом, – они их все подпишут, чтобы не перепутать. Ай да Сай! – Она треснула кулаком по столу. – Лори, Лори Макэйфи!
Перепуганная Донна осторожно сказала:
– Послушай… – И тут она вдруг поняла, что подруга вовсе не сражена горем, а изнемогает от смеха. Пристально взглянув в большие блестящие глаза Шейн, она сухо сказала: – Что ж, я так и думала, что ты расстроишься.
– На свадьбу я им подарю викторианскую этажерку, – жалобно стонала Шейн. – Донна, ну, спасибо тебе, вот повеселила!
– Я знала, что ты огорчишься. – Донна недоумевающе усмехнулась. – Только постарайся не плакать на людях.
– Я буду держать себя в руках, – пообещала Шейн с улыбкой. – Ты такая милая. Ты что, и правда думала, что я бегаю за Саем?
– Нет, я не была уверена, – призналась Донна. – Но вы же… ну, вы так долго были вместе. Я же помню, ты ходила как убитая, когда вы расстались. И потом ты больше об этом никогда не говорила.
– Мне понадобилось время, чтобы зализать раны. Они долго заживали. Я любила его, но теперь все прошло. Он нанес удар по моей гордости, но я выжила.
– Да я бы сама его убила, – пробурчала Донна. – Подумать только, за два месяца до свадьбы.
– Лучше, чем через два месяца после, – логично заметила Шейн. – Мы бы никогда с ним не ужились. Но теперь Сай и Лори Макэйфи…
На этот раз они рассмеялись вместе.
– Шейн, – Донна вдруг снова стала серьезной, – но люди думают, что ты до сих пор влюблена в Сая.
Шейн пожала плечами:
– Людей не переделаешь. Пусть себе думают.
– Или говорят, – добавила Донна.
– Скоро у них будет более интересная тема для разговоров, – небрежно возразила Шейн. – Кроме того, я слишком занята, чтобы обращать внимание на такую ерунду.
– Я так и поняла по свалке у тебя на крыльце. Что там под брезентом?
– Доски и все такое.
– Что ты будешь с этим делать?
– Я? Ничего. Делать будет Вэнс Бэннинг. Хочешь еще какао?
– Вэнс Бэннинг! – Пораженная Донна подалась вперед. – Расскажи! – потребовала она.
– Да пока нечего рассказывать. Так будешь еще какао?
– Нет, больше не хочу, – нетерпеливо отмахнулась Донна. – Шейн, зачем Вэнсу Бэннингу доски?
– Прибивать будет.
– Зачем?
– Я его наняла.
Донна скривилась.
– Зачем?
– Потому что он плотник.
– Шейн!
Шейн героически сдерживала улыбку.
– Слушай, он потерял работу, он талантливый плотник, как раз такой мне и нужен, так что… – Она развела руками.
– И что ты о нем разузнала? – Донна заявляла права на свежие новости.
– Совсем немного, – поморщилась Шейн. – Да почти ничего. Он почти ничего не говорит.
Донна самодовольно ухмыльнулась.
– Ну, это-то я и так знала.
В ответ Шейн лишь сдержанно хмыкнула.
– Он может быть грубым, когда хочет. Он очень гордый, и у него чудесная улыбка, но он редко улыбается. Сильные руки, – пробормотала она, но тут же спохватилась. – Он добрый, но скрывает это. Мне кажется, он умеет смеяться над собой, хотя и забыл, как это делать. Он пашет как лошадь, потому что, когда ветер с его стороны, я целый день слышу, как он стучит и пилит. – Она посмотрела в окно в сторону тропинки. – Я его люблю.
