Текст книги "Ласка скорпиона"
Автор книги: Нора Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Ладно, годится. Спасибо вам большое.
– Мне жаль Сочника. Мне не нравилось, чем он зарабатывал на жизнь, но он никогда не делал мне зла.
«Неплохая эпитафия для ширяльщика», – подумала Ева, выходя из пиццерии.
Глава 9
Ева рассчитала время так, чтобы по-быстрому принять душ и переодеться, решив, что это не только улучшит ее самочувствие, но и даст возможность еще раз перебрать в уме все данные, показания и замечания, пока она смывает с себя грязь, прилипшую в квартире Сочника.
Она уже начала этим заниматься в тот момент, когда вошла в дом, встреченная холодными взглядами Соммерсета и кота.
– Я что-то пропустил? – проскрипел Соммерсет. – Сегодняшний день объявили национальным праздником? Наверняка по улицам маршируют парады, если вы появились дома в такой час.
– Да, сегодня праздник. Я объявила его Днем, когда Соммерсет онемел. Весь город сошел с ума от радости. – Ева повернула к лестнице, но остановилась. – Ко мне придет команда на брифинг.
– Да, мне так и сказали. Вам будет подана свинина, приготовленная на медленном огне, холодный салат с макаронами, свежие помидоры с моццареллой и зеленая фасоль альмандин.
– Ну надо же!
– На десерт пирог с персиками а-лямод и ассорти из птифуров.
– Так мы от них никогда не избавимся.
– Как себя чувствует детектив Пибоди? – спросил он, когда Ева начала подниматься по лестнице.
Она остановилась, напряглась.
– А что?
– Я не слеп, и я не бесчувственный чурбан, лейтенант. Она была явно в шоке, когда приехала сюда вчера вечером с детективом Макнабом.
– Она в порядке. Она уже успокоилась. Вы же знаете все, что в этом доме происходит, значит, знаете, что все мы выехали вчера вечером в двух отдельных машинах и вернулись поздно. Вам известно, что Пибоди и Макнаб ночевали здесь, вы знаете, что Уитни был здесь сегодня рано утром. Это дело секретное. Совершенно секретное.
Ева, конечно, стояла выше него на ступеньках, по Соммерсет ухитрился не только встретиться с ней взглядом, но и посмотреть на нее сверху вниз.
– У меня нет привычки обсуждать с кем бы то ни было ваши профессиональные или личные дела.
Ева приказала себе сбавить обороты. Она знала, что он не сплетник. Рорк не стал бы ему доверять… ну, практически все, будь он болтлив.
– Знаю. Но это крайне сложное и запутанное расследование.
– И в нем замешана детектив Пибоди.
– Можно и так сказать. Но больше я ничего сказать не могу.
– Но вы можете мне сказать: у нее неприятности? Она в беде? Я к ней очень привязан.
Это она тоже знала, и на этот раз ей даже не пришлось приказывать себе сбавить обороты.
– Нет, у нее нет неприятностей и она не в беде. Она – хороший коп. Вот потому-то она и замешана. – Черт, вот теперь она почувствовала себя обязанной. – Послушайте, мне жаль, что вчера не удалось посидеть с вашими друзьями. Он еле заметно приподнял брови.
– Пожалуй, сегодня и впрямь национальный праздник.
– Как скажешь.
Больше ей ничего в голову не пришло. Ева повернулась и возобновила путь вверх по лестнице.
– Иди, – велел Соммерсет коту. – Думаю, она обрадуется компании, хотя и сама этого не знает.
Галахад побежал наверх со всей быстротой, какую мог развить при своем весе.
В спальне он боднул ее ноги, пока она снимала жакет. Пришлось присесть и погладить его. Разноцветные глаза Галахада блаженно сощурились.
– Я ее закатаю, – сказала коту Ева. – Закатаю, как тухлую рыбу. Закручу ее в банку и придавлю сверху. Запру ее в камере. И ее, и каждого из ее лживых, подлых, вонючих, продажных головорезов. Господи,до чего же я зла.
Пришлось глубоко вздохнуть – раз, другой, третий, – чтобы унять удушающий гнев, который весь день грозил вырваться наружу.
– Эта подлая гнида, предательница ишлюха использует всех и каждого. Грязью мажет то, что клялась уважать, уродует все, что ей доверили, чтобы накачивать свой банковский счет и свое раздутое эго.
Ева еще раз перевела дух.
– Жутко зла, – призналась она, – а это не на пользу делу. Мне бы стать такой, как ты, мой кот. Неторопливой и хитрой.
Она в последний раз погладила кота, расстегнула кобуру, сняла всю одежду и, встав под душ, постаралась выкинуть из головы все мысли, просто опустошить ее. А достигнув внутреннего спокойствия, принялась проверять разные версии, рассчитывать и выстраивать ходы.
«Неторопливость и хитрость, – повторила Ева. – Вот что тебе пригодится, если хочешь разнести по кочкам целый полицейский отдел».
Одевшись, Ева опять застегнула плечевую кобуру с оружием. В собственном доме оружие не нужно, но кобура придаст ей официальный вид. «Тоже своего рода символ, – решила Ева. – И, может, это звучит глупо, но это компенсирует легкомыслие пирога с персиками а-ля мод».
Ева взвалила на плечо сумку с файлами и направилась в кабинет.
Дверь в кабинет Рорка была открыта. До Евы донесся его голос, она подошла к порогу.
Она понятия не имела, с кем он говорит и о чем, они говорили на отрывистом высокотехнологичном языке, которого она не понимала. «Все равно что слушать разговор на марсианском наречии», – решила Ева.
Но что бы это ни было, догадалась она, оно имело отношение к причудливым чертежам, схемам и диаграммам, мелькавшим на стенном экране, и, если она правильно разобралась в марсианском наречии, Рорк хотел внести в эти схемы какие-то изменения.
– Введи данные и закажи новый анализ. Чтоб результаты были у меня завтра после обеда.
– Я не знала, что ты дома, – сказала Ева, когда он закончил. – Что это за штука?
– Это будет стиральный блок нового поколения.
Ева нахмурилась.
– В смысле – одежду стирать?
– Не только стирать, но и многое другое. Многокамерный агрегат замкнутого цикла. – Рорк в своем превосходно сшитом костюме оперся о стол и оглядел чертежи на экране с весьма довольным видом. – Эта машинка умеет практически все. Разве что не раскладывает вещи по ящикам и не развешивает в шкафу. А если хочешь, чтобы она и это делала, можешь купить приложение в виде робота.
– Хорошо. Но я бы сказала, это как-то слишком обыденно для тебя.
– Ты бы не стала так рассуждать, если бы у тебя закончилось чистое белье. – Рорк подошел к ней и шутливо чмокнул в знак приветствия. – Людям необходимо обыденное, причем каждый день.
– Я раньше относила белье в стирку в китайскую прачечную мистера Пиня за углом, – припомнила Ева. – Мистер Пинь здорово умел выводить пятна крови.
– Необходимая услуга при твоей работе. Но сегодня я ни одного не вижу.
– Еще не вечер. Мне надо подготовиться к брифингу.
– Мне тоже нужно кое-что закончить, потом я к тебе присоединюсь. Введешь меня в курс дела.
– Хорошо. – Ева остановилась в дверях. – А знаешь, наверно, пару сотен лет назад люди стирали в быстром речном потоке, терли грязную рубаху о камень. И наверно, нашелся кто-то один, который подумал: черт, ну должен же быть способ получше, разрази меня гром! Если бы он его не нашел, мы бы до сих пор ходили на реку в день стирки. Так что в обыденном есть свое рациональное зерно.
Вернувшись к себе в кабинет, Ева подготовила две доски – одну по делу об убийстве, другую для расследования преступлений Рене Оберман. Она добавила данные по каждому из копов в отделе Рене, почерпнутые из официальной низкоуровневой проверки.
Она схватила отчет «чистильщиков» в ту самую минуту, как он поступил, изучила его вместе с анализом запрещенных веществ, взятых на месте преступления.
«Мелочи, – думала Ева. – Мелочи, можно сказать, обыденность».
Введя все данные в компьютер, она откинулась па спинку кресла с кружкой кофе и начала продумывать свой подход.
Когда вошел Рорк, доски сразу привлекли его внимание.
– А ты здорово продвинулась вперед.
– Я знаю, чем она занимается. У меня есть соображения по поводу того, что ею движет. Знаю кое-кого из других игроков, но пока не всех. Знаю, кто убил Кинера, почему, как и когда. Этого мало. Но еще не вечер. Я с ней сегодня провела раунд лицом к лицу, заставила слегка поднапрячься.
– Наверняка ты получила удовольствие.
– Я бы получила еще больше удовольствия, если бы двинула в нее кулаком, но ты прав: это было неплохо.
Рорк подошел к ее столу, взял в руки кружку.
– Иногда приходится довольствоваться тем, что есть.
– Я велела Пибоди ей позвонить и позлить ее еще немного. Не только потому, что это стратегически верно, но и…
– Невозможно убить чудовище, прячущееся в шкафу, пока не откроешь дверцу шкафа. Эта женщина больше не будет наводить такой страх на нашу Пибоди.
– К тому же – что еще лучше! – Рене проиграла этот раунд. Она перестаралась и переиграла сама себя. Только она этого еще не знает. – Ева взглянула на доску и опять подумала: «Мелочи…» – Я хочу кое-что сказать, облегчить душу, пока здесь никого нет, кроме нас с тобой.
– Ладно, говори.
– Я ее ненавижу. Это жуткая, колоссальная ненависть. Я ее ненавижу из-за Пибоди, из-за Уитни, даже из-за Миры, после нашей сегодняшней встречи. Из-за департамента, из-за жетона и всего, что он символизирует.
– Знаю. И это еще не все.
«Да, он понимает, – подумала Ева. – Он может это понять».
– Дочь копа. Это бывает нелегко, я понимаю. Нет, к черту все это! У нее были родители, приличный дом. Никаких слушков о чем-то бесчестном. А ведь человек не может дослужиться до начальника отдела в Департаменте полиции и безопасности Нью-Йорка, не заведя себе врагов. И если бы что-то было, кто-нибудь да узнал бы об этом и пустил бы в ход.
– Я согласен. Надо думать, ты сегодня потратила время, чтобы что-нибудь этакое узнать.
– Да, потратила, – призналась Ева. – Никаких психологических травм, а теперь, когда Мира решила взглянуть на нее повнимательнее и провела глубокий анализ, я думаю, их и вообще не было. У нее все было нормально. Нет, в доме копа «нормально» – это, конечно, понятие относительное, но…
– У нее была крыша над головой, она была накормлена, ей дали образование, ее, скорее всего, любили, о ней, безусловно, заботились, – продолжил за нее Рорк. – Ее отец подавал пример, он придерживался кодекса чести. Он не запирал ее в темных комнатах. – Рорк легко коснулся кончиками пальцев щеки Евы. – Он ее не избивал, не насиловал, не терроризировал беспомощного ребенка ночь за ночью, год за годом. Вместо того чтоб спасибо сказать за то, что ей было дано, она предпочла это обесчестить. Она сделала выбор, и этот выбор извращает все, во что ты веришь, все, чего ты в жизни достигла.
– Во мне это занозой сидит. Я должна это преодолеть.
– Нет, ты ошибаешься. Ты должна это использовать. А когда ты с этим покончишь, поймешь: то, что ты сделала, поднявшись из кошмара, неизмеримо превосходит все, что она сделала в своей нормальной жизни. Более того, Ева, ты поймешь, что именно поэтому ты и взяла над ней верх.
– Может быть. – Ева взяла его за руку. – Может быть. Но сейчас мне стало легче, потому что я это высказала. Итак. – На этот раз ей удалось перенести дух. – Она пока не встревожена на мой счет, просто обозлена. Ее раздражает помеха, ей неприятно, что я подрываю ее авторитет. Но она сама виновата. Она преподнесла мне это убийство на блюде, потому что действует грязно, окружает себя людьми бессовестными, не уважающими свою работу.
– Это ключевой момент. – Рорк отпил кофе из се кружки. – Чтобы бизнес шел успешно, надо нанимать людей, разделяющих твою точку зрения или, но крайней мере, способных стать твоими единомышленниками.
– Думаю, она это отлично знает. Но когда всю жизнь прикидываешься и лжешь, приходится довольствоваться тем, что есть. Горячими головами, такими, как Гарнет. Грубыми солдафонами, как Бикс. К тому же у нее большие проблемы с самооценкой. Она ищет не самых умных, а самых податливых, жадных, готовых ссучиться и брать взятки. Ей важнее всего оставаться наверху, быть главной, командовать. Насколько я ее понимаю, она считает, что если возьмет лучших, самых умных, кто-то ее перехитрит, может, даже подумает: с какой стати я должен ее слушать?
– Если она не в состоянии понять или принять мысль о том, что можно не быть самым умным человеком в комнате, главное, чтобы самый умный человек в комнате работал на тебя, она обречена на провал.
– Но до сих пор она прекрасно справлялась. – Ева взяла у него кофейную кружку. – Она очень точно руководит своей бригадой – доминирует, подавляя какие бы то ни было личные проявления. Никаких личных вещей, никакого партнерства. Каждый за себя, – прошептала она. – Вот что я там почувствовала.
Ева встала и, подойдя к доске, постучала пальцем по фотографии Бикса.
– Она его завербовала, и – держу пари! – именно она способствовала его переводу в свой отдел. У него как раз нужный ей набор качеств. Военный, обученный боевым навыкам. Отец и мать тоже военные. Он исполняет приказы, готов убивать по команде. Ее цепной пес.
– Чем она его взяла? – спросил Рорк.
– Хочу послушать мнение Миры, но, как мне кажется, есть пара подходов. Может, он был хорошим солдатом, а хорошим солдатам часто отдают неприятные приказы ради всеобщего блага или выполнения миссии – хорошей или плохой, неважно. Борьба с наркотиками – это бесконечная война. Она могла его убедить, что это один из способов борьбы. А может, распознала в нем садиста со страстью убивать, причинять боль, калечить и направила его энергию в нужных ей целях.
– Одно не исключает другого, – заметил Рорк.
– Верно, не исключает. Теперь Гарнет. Тут она пустила в ход секс и жадность, скорее всего, намекнула: «А почему бы нам, черт побери, не взять то, что само плывет в руки?» Я думаю, это ее любимая уловка. С вариациями типа «Почему мы должны делать эту работу, каждый день рисковать, вляпываться в дерьмо – и все это за паршивую зарплату копа? Это же мы держим оборону! Мы заслуживаем большего».
– Она не смогла бы играть на слабостях, если бы слабостей не было.
– Слабости есть у всех. Если им поддаешься, пересекаешь черту, начинаешь делать именно то, с чем поклялся бороться. – Опять в душе Евы огненной павой вскипел гнев. – Она не заслуживает звания копа, надо сбить ее жестко, с ней надо разобраться покруче, чем с теми подонками, с которыми мы обычно боремся, рискуя жизнью. Мне и раньше приходилось иметь дело с гнилыми копами. В таком огромном департаменте, как у нас в Нью-Йорке, это неизбежно. Но Рене – это нечто особенное. – Ева яростно ткнула пальцем в лицо Рене на фотографии. – Она не просто продажна. Ты говорил о выборе. Это верно. Прямо в яблочко попал. Дело не в том, что она слаба, не в том, что она жадная или у нее психологические проблемы… Дело не только в этом. Она сама выбрала карьеру копа, а потом решила стать грязным копом. Она решила сделать из своей работы грязный бизнес. Расчетливо и хладнокровно. И за это я хочу с ней рассчитаться. Я тоже хочу сделать выбор – такой же хладнокровный – спалить ее за это.
Рорк улыбнулся ей.
– Именно так, лейтенант, вы используете свое преимущество, чтобы взять над ней верх.
Пибоди и Макнаб прибыли первыми. Ева поручила напарнице несколько новых проверок и те же имена дала Макнабу.
– Мне нужен поиск по вещдокам, учет и контроль. Пусть это будет стандартная инвентарная проверка. Что ты на самом деле ищешь, так это порядок поступления и учета наркотиков. Мне надо знать, кто дежурил на сдаче-приемке, кто составлял накладные. По этим фамилиям нужен перекрест с офицерами, конфисковавшими наркотики, с их отчетами. Пока только в рамках Центрального. Не будем распыляться.
– Чем я могу помочь вам, лейтенант? – спросил Рорк.
– У Гарнета есть собственность в тропиках, что само по себе понятие растяжимое. Мне надо ее найти. Мне надо ее найти, не сбивая никаких флажков и не прибегая к незарегистрированному оборудованию, – добавила Ева, понизив голос. – Мне кажется, если у тебя есть приличная собственность на побережье или на островах, ты ездишь ее навестить, а это значит, пользуешься транспортом.
– О да, без транспорта ни на шаг. Любопытная головоломка. Пожалуй, мне это нравится.
– На месте у него наверняка есть машина – что-нибудь пижонское. А может быть, и яхта. И на все сто – фальшивое удостоверение, чтобы все это прикрыть. Я думаю, это долгосрочный проект, поиск булавки в здоровущем стоге сена.
– Ты имеешь в виду иголку?
– Как скажешь. Рано или поздно эта информация мне понадобится.
– Тогда я начну.
– Остальные подтянутся минут через двадцать. Пожалуй, надо дать им сперва пожевать, чтоб их потом не отвлекали мысли о еде. Пусть уж лучше отвлекутся на настоящую жратву.
Поскольку Пибоди и Макнаб заняли и ее основной компьютер, и вспомогательный, сама Ева перешла в кухню и воспользовалась мини-компьютером, чтобы проверить несколько вероятностей.
«Хитрая, расчетливая интриганка. И при этом сумела прорваться одной лишь силой ненависти, сжигающий ее изнутри?» – размышляла Ева.
– А вот это нам и предстоит узнать, – пробормотала она вслух.
Услышав голоса, Ева вышла из кухни.
Пора начинать вечеринку.
– Чертовски вкусная еда, – заметил Фини, вонзая зубы в бутерброд с нежной свининой. – Я слышал, пирог будет.
«Интересно, есть ли в разведанной Вселенной коп, включая и меня, не питающий слабости к пирогам?»
– Пирог будет после официального брифинга.
Фини бросил на нее скорбный взгляд.
– Это жестоко, детка.
– Ага, как же. – Ева вышла вперед. – Я начну, пока все вы вылизываете тарелки дочиста. Соизвольте обратить внимание на доски и на два отдельных, но взаимосвязанных дела.
Говорить много не пришлось, так как большинство членов команды были уже в курсе развития событий. Ева попросила Миру представить психологические портреты Рене Оберман, Уильяма Гарнета, Карла Бикса и убитого Рикки Кинера.
– По вашему мнению, доктор Мира, является ли смерть Кинера убийством, несчастным случаем или самоубийством?
– Версия самоубийства опровергается в данном случае всеми поступками жертвы. Он переехал в другое место и забрал с собой все свои пожитки. В вечер своей гибели плотно поужинал и поговорил с официанткой. Согласно ее показаниям, он был в хорошем настроении, делал широкие жесты и строил планы. Говорил о скором переезде к морю. Угроза случайной передозировки всегда присутствует, когда речь идет о наркозависимом, – продолжала Мира. – Однако введена огромная доза, что не соответствует прежним привычкам жертвы. По моему убеждению, основанному на фактах, показаниях и психологическом портрете, это было убийство.
– Рене нелегко будет это опровергнуть, – вставил Фини. – Пусть только попробует.
– Пусть попробует, на это я и рассчитываю. Запрошу ее экспертное мнение: как это так получилось, что ее осведомитель, ютящийся в трущобе уличный толкач, заполучил такое количество дорогого запрещенного вещества? Откуда? Мне надо будет разузнать, кто толкает это вещество. Придется поговорить с теми в ее отделе, а потом и в департаменте, кто проводил аресты, связанные с этим веществом. И это приводит нас к вещдокам. Макнаб?
Макнаб торопливо проглотил порцию салата.
– По указанию лейтенанта я начал инвентарную проверку по накладным на специфические запрещенные вещества в отделе вещдоков Центрального полицейского управления. Хотите увидеть весь ход проверки или только результат? – обратился он к Еве.
– Документ будет подшит в дело и разослан всем членам команды. А сейчас давай-ка посмотрим результаты.
– Отряд по борьбе с наркотиками под руководством лейтенанта Харрода. Детективы Петров и Роджер провели удачную операцию полтора месяца назад. Произвели аресты, конфисковали крупную партию наркотиков, в том числе большую порцию вещества, известного под уличным названием «Трахобол». Следует добавить, что детектив Роджер и двое рядовых пострадали в ходе операции. Детектив Петров в своем отчете оценивает количество «Трахобола» в тридцать кило. На улице это стоит примерно двести пятьдесят тысяч долларов. Они также захватили – по его оценке – девяносто кило «Пыльцы» и пятьсот капсул «Экзотики». Я первым долгом взял большие операции, лейтенант, – добавил Макнаб. – У меня не было времени проверить все дела. Петров сдал конфискованные вещества в отдел вещдоков на взвешивание, регистрацию и выписку накладной. Оценки на месте часто бывают завышены. Они же прикидывают на глазок, ну и понятно, кому же не хочется лучше выглядеть? Официальная оценка после замеров была такая: двадцать два кило «Трахобола», восемьдесят четыре – «Пыльцы» и триста семьдесят пять капсул «Экзотики».
– Мощный разброс.
– Да, лейтенант. Роджера как раз транспортировали в больницу, поэтому Петров не стал дожидаться взвешивания.
– Кто получал и взвешивал вещества?
– Сержант Уолтер Ранч.
– Компьютер, вывести на экран данные о сержанте Уолтере Ранче. Я провела стандартную проверку сведений и анализ по офицерам отдела вещдоков, – продолжала Ева, когда данные всплыли на экране. – Ей нужен свой человек на приемке, иначе v нее есть только люди из ее отдела, и ей пришлось бы смотреть, как вся эта прибыль проплывает мимо. Ранч работает на приемке два года четыре месяца, и анализ за это время показывает, что результат взвешивания постоянно бывает ниже предварительной оценки, причем расхождение неизменно возрастает по сравнению с оценкой, если она сделана вне команды Рене.
– Если арест производит один из ее людей, – вставил Фини, – он снимает вес с оценки еще до взвешивания.
– Похоже на то, – согласилась Ева. – Не каждый раз, может, даже не так уж часто, но регулярно и особенно когда конфискуется крупная партия.
– Как видите, Ранч был прикомандирован к отделу вещдоков после того, как получил взыскание за драку в баре. Выбил все дерьмо из своего букмекера за потерю пяти кусков в пари на исход футбольного матча. Заодно разнес весь бар. У Ранча небольшая проблема с азартными играми, ему предоставили возможность проконсультироваться с психологом, пройти реабилитацию и дали новое назначение, которое он принял.
Ева взяла уже распечатанную фотографию и прикрепила к доске Рене Оберман.
– Ты про него уже знала? – удивился Макнаб.
– Прокачала вероятность. А ты бантиком завязал. Что у БВР есть на Ранча? – спросила Ева у Уэбстера.
– Я его не проверял, но если там еще что-то есть, я это найду. А вот я допрашивал одного из ее офицеров, некоего Марселла, по поводу причинения смерти при исполнении. Марселл и некий детектив Штрауб, оба под началом лейтенанта Оберман, прикрывали работавшего в подполье детектива Фримена. Фримен действовал как покупатель, разрабатывал эту сделку пару недель, и передача товара вот-вот должна была состояться. Задумано было как передача напрямую, но все пошло наперекосяк. Поставщик приволок с собой костолома и свою бабу. Баба срисовала Фримена, заорала, что он коп, дескать, задерживал ее за владение. Все обнажили стволы, Марселл и Штрауб выдвинулись на защиту. Фримен ранен, Штрауб и поставщик погибли. Костолом ранен, но он и баба сумели забраться в машину и сбежать – с деньгами и товаром.
– Удобно, – заметила Ева.
– Все выстраивалось в логическую цепочку. Показания Фримена и Марселла совпадали. Фримен опознал женщину, он и впрямь задерживал ее за владение за полгода до этого. Реконструкция сцены преступления соответствовала показаниям офицеров. Марселл признал, что завалил поставщика, ссылался на самооборону и защиту напарника, поскольку Штрауба свалили. Он прошел тестирование, и результаты подтвердились.
– А ты что думаешь?
– Я вот что подумал: он, вероятно, прикончил поставщика из мести за напарника, но этого я не смог ему предъявить. Три дня спустя тела костолома и женщины были обнаружены в мотеле на загородном шоссе. У обоих перерезано горло. Ни денет, ни товара. И я подумал, что это он их выследил. Мы его подозревали, но у него оказалось железное алиби. Он вместе со своим лейтенантом, детективами Гарнетом и Фрименом в момент смерти частным образом справляли поминки по своему павшему товарищу в задней комнате бара. – Уэбстер кивком указал па экран. – Добавить к этому то, что нам сейчас известно? Это дурно пахнет.
– Пибоди, сгенерируй фото Фримена и Марселла, выведи их на экран. Итак, четверо в ее команде и один в отделе вещдоков. Выведи фото детектива Роджера из отряда лейтенанта Харрода.
– Раненого офицера? – уточнила Пибоди.
– Хотелось бы мне знать, была бы разница между оценкой и взвешиванием столь же велика, если бы его не ранили. Если бы предварительную оценку он проводил сам. Он – кандидат. У Рене есть еще люди, – добавила Ева. – С учетом психологического портрета, составленного доктором Мирой, я провела анализ истории ее руководства отделом наркотиков. За полгода со времени ее назначения три офицера были переведены в другие отряды и отделы. В двух из этих случаев Рене сумела настоять на переводе конкретных офицеров к себе в отдел им на замену. Одним из них был Фримен, вторым – детектив Арман, которого перевели из Бруклина, где он работал в электронном отделе.
Ева добавила фото с его удостоверения на экран.
– Ей нужен электронщик. Третий детектив перевелся из ее отдела в другой меньше чем через год, и еще один – из первоначальной команды. Женщина-детектив, переведенная в ее отдел на замену, погибла при исполнении в ходе многогрупповой операции по задержанию. Это случилось через восемь месяцев после перевода. Второй переведенный к ней остается у нее в команде. Детектив Палмер ранее проработал три года в команде, сосредоточенной на организованной преступности. Ей нужны контакты, – добавила Ева и вывела на экран еще одно фото.
– Скольких мы подозреваем? – спросил Уитни. – Скольких из отдела?
– Не все они замешаны, командир. Ей нужны козлы отпущения, крайние – те, которыми можно пожертвовать. Вполне может оказаться, что и Штрауб, и переведенная женщина – из этого ряда. Наверняка у Рене есть по крайней мере один человек в бухгалтерии по той же причине, по которой ей нужен свой человек в вешдоках. Цифры должны сходиться, чтобы отдел не засветился на радарах. Вполне вероятно, что у нее есть кто-то в другом отделе – тут я подозреваю Роджера – или кто-то, с кем она снюхалась, кто будет просто сплетничать: передавать информацию о расследованиях, о планируемых операциях. – Ева бросила взгляд на Миру. – Я добавляю доктора Адамса, потому что Рене затребовала его в качестве аналитика, а моя проверка выявила, что вся ее команда теперь пользуется его услугами.
Следствие отдела убийств давит на нее, это приводит ее в ярость. Предполагалось, что Кинер – не более чем пылинка, которую она смахнула с рукава. А теперь он стал камешком у нее в башмаке. По праву ведущего следователя я буду настаивать на опросе всех членов ее отдела. Думаю, она подаст жалобу в высшие инстанции.
– Да, – подтвердил Уитни, – я тоже так думаю.
– Я прошу разрешения ввиду накопленных на данный момент доказательств разрешить установку маячка и прослушки в ее машину. Это собственность департамента, командир, а не ее частная машина.
– Значит, мы можем обойти выдачу ордера.
– Именно обойти, – вставил Уэбстер. – В конечном счете она сможет это оспорить. Это спорно, а адвокаты обожают спорные моменты.
– Как насчет такого сценария? В ее теперешней машине обнаруживаются механические неполадки. Ей придется затребовать замену. В момент приемки упомянутой замены она подписывает отказ от претензий. Это стандартная процедура, кто эти писульки читает? Мы эту процедуру соблюдем самым тщательным образом, и если она подпишет, значит, она согласилась принять машину в том виде, в каком ее доставили, – предложила Ева.
– Это сработает, – кивнул Уэбстер.
– Фини, кого ты можешь хлопнуть по плечу в автомобильном пуле? Кто может знать, что ей выделят?
– Есть у меня пара людей на примете. Это не проблема.
– Вы с Макнабом можете добраться до машины и начинить ее так, чтобы стандартная проверка не засекла?
Он вскинул голову и уставился ей прямо в глаза.
– Считаю сам вопрос оскорбительным.
– Отлично. Пибоди, сгенерируй стандартный отказ от претензий, а мы внесем кое-какие изменения.
– Как ты собираешься вывести из строя ее машину? – встревожился Уэбстер. – Не говоря уж о том, чтобы подсунуть ей поддельную форму на подпись?
– Я об этом позабочусь, – Ева старалась даже не глядеть на Рорка. – Фини, просто дай мне знать, как только выяснишь про машину. И скажи мне, где она стоит, пусти в ход свою психомагию.
«Обожаю смотреть, как она работает, – думал Рорк. – Как она формулирует, прорабатывает, раскладывает по полочкам и в то же время не забывает подать пирог, а то тут некоторые уже изнывают».
Он взглянул на ее доску, вспомнил, как она демонстративно добавляла по одному имени, по одной фотографии за раз, чтобы каждая запомнилась и произвела впечатление. Каждое из этих имен имело для нее значение. Все они были для нее индивидами, а не просто кучкой гнилых копов.
И вот теперь, когда пирог с персиками помог сбросить напряжение, она ввела в действие его, Рорка. Умница.
– Из разговора между Рене и Гарнетом, который подслушала Пибоди, мы знаем, что Гарнет владеет недвижимостью – в тропиках, где-то на побережье. Я попросила Рорка как гражданского эксперта-консультанта найти эту недвижимость. Если Гарнет владеет маленьким тропическим раем и пустился во все тяжкие – даже на криминал пошел! – чтобы это владение скрыть, это поможет его посадить. Наверняка это поможет его расколоть, если нам понадобится, чтобы кто-то из ее команды дал на нее показания.
– Я вовсе не отрицаю, что это хорошая идея, – начал Уэбстер, – но стоит вам чуть глубже копнуть по финансы, его активы без защиты судебного ордера или статуса БВР, он насторожится. Даже с ордером он может что-то почуять и насторожиться, если принял меры.
– Вот именно поэтому мне придется действовать очень осторожно, – ответил Рорк.
– Да ты пойми, если ты получишь данные сомнительными средствами, адвокаты их оспорят.
– Мне это известно, – кивнул Рорк. – Я женат на копе. Рассказать вам, детектив, как это можно сделать?
– Я слушаю.
– Будучи бизнесменом с разветвленными деловыми интересами и инвестициями в самые разные сектора, например в транспорт, я мог бы заказать маркетинговое исследование. Например, мы могли бы собрать данные о том, сколько мужчин определенного возраста совершают поездки из Нью-Йорка в тропики – в одно и то же место – более трех раз в год. Возможно, нам было бы целесообразно увеличить количество рейсов в эти места и предложить бонусы этой категории клиентов.
– Да уж, – Уэбстер начал улыбаться. – Я вижу, как это сработает.
– Поскольку наши услуги включают предоставление частного транспорта, а бонусы тем, кто может себе это позволить, всегда окупаются, мы уделим самое пристальное внимание этим индивидам, особенно если обнаружим, что они владеют недвижимостью. Люди, имеющие по несколько домов и регулярно путешествующие первым классом, – желанные клиенты.
– В этом я не сомневаюсь. Да, это хороший подход. Если будет попадание, дай мне знать. Я мог бы разработать фильтр, и тогда вам не придется прибегать ко всем этим ухищрениям. – Рорк удивленно поднял бровь, и Уэбстер пояснил: – Фильтр, санкционированный БВР, устранит спорные вопросы, и адвокатам нечего будет ловить.
