Текст книги "Случайная Ночь или "Будь Моим" (СИ)"

Автор книги: Нина Хворостова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

   Она уже мама, у нее растет сын. Воображение стразу же нарисовало ее с младенцем на руках, она кормит его грудью, бережно прижимая к себе, укачивая в колыбели рук, ее глаза горят светом и любовью. Бредовая мысль возникла в голове, Вадим страстно желал иметь от нее детей. Интересно, а она замужем? Сестренка ненароком шепнула, что потом поговорим. Ну, потом, значит потом. Поднес бокал ко рту, чтобы хоть за ним спрятать бушующую внутри бурю. В принципе не удивительно. Она красивая девушка, ее внешность сразу бросается в глаза. Так и не к чему эти лишни эмоции.

   Мои мысли прервались на самом интересном месте.

   – Всем привет, – к нашему столику подошел незнакомый парень.

   – Привет. А что ты здесь делаешь? – заикаясь, спросила она.

   – Соскучился. Приехал пораньше, хотел вечер провести с тобой и Дарианом. А вы девушка, где-то шабуняете... – и что это за хмырь? И кто он ей? Или это муж и отец ее сына? Какие права он на нее имеет?

   – Прости, – а она мило краснеет.

   – Не вижу? – прорычал он. Похоже, что таки да, он имеет на нее права. Ох, поздно ты Вадик спохватился, теперь сиди и кусай локти. Нет ее, и не будет, не увидишь, как своих ушей. Бл...

   – Народ знакомьтесь. Это Ярослав, – она вспомнила, что здесь не одни.

   – Приятно познакомиться, – и он протянул руку парням.

   – Это: Глеб и Снежа, Аристарх и Маша, Лена и Константин, а это, Алина и Вадим, – представляла она всех присутствующих за столиком.

   Зае...сь, как весело. И Яр быстро сошелся со всеми и нашел же со всеми общий язык и темы для разговоров. Но меня не трогал, и не смотрел. На меня и она вообще не смотрела. Боишься, правильно делаешь. Я свое никому не отдаю и не делюсь. А ты моя, только моя. И все бы ничего, но этот Яр поднял ее на руки, сел на ее место, опустив на свои колени обратно. Ему, что места, не нашлось что ли? УБЬЮ!!! Я обменялся напряженными взглядами с Яром. И мы поняли друг друга. Правильно не поймет, ему же хуже будет. Что же ты, творишь с нами девочка?

   Весь оставшийся вечер Яр держал ее в своих объятьях. А она руками обнимала его на плечи. Разговаривали они в основном с Костей и Леной. И вот, после очередной шутки Арика, она склонила к нему голову. И что же вы там такое обсуждаете, а? Да и пальцами за подбородок удерживает. Ну, влюбленная, милующаяся парочка, мать твою. Не отдам, мое! Все равно, она моя! Затем он встал и с Костей пошли на второй этаж, вернулись минут через двадцать. Оказывается, за вещами поднимались. Подошел к ней, удерживая за руку, сам поднял и одел. Джентльмен хренов.

   – Так, народ. Всем спокойной ночи, – сказала она.

   – А куда вы? – спросила Маша.

   – Домой, – ответил за нее Ярослав.

   – Всего доброго, – это Снежа.

   – Еще увидимся? – Алина осторожно спросила, косясь в мою сторону, да не буду я тебя ругать за общение с ней. Делайте что хотите, только я пас.

   – Конечно! Заходи завтра в гости, – и улыбнулась ей так искренне, тепло, что мне пришлось, отвернулся. Ну не могу я на нее, такую смотреть...

   Подкурил сигарету, первая затяжка, и ни думать не о чем. Просто на время выбыть из общего потока, ритма жизни, колеи судьбы. Побыть минуту в тишине и темноте. Незаметно вышел следом за ними, просто наблюдая со стороны. Просто убедиться, что с ней все хорошо. Разве это преступление? Заботиться о самом дорогом человечке, сделать для нее уют, тепло, комфорт. И странность в том, что понял это только сейчас, когда увидел ее в чужих руках. Ревность стремительно пронеслась по телу.

   Мы познаем ценность, только когда уже поздно. Как же тошно от всего этого. Он бы отдал все, что имеет, только бы она была рядом, его. Три кита правят миром: деньги, любовь и власть. Деньги и власть у него есть, а вот любовь навсегда потеряна. Любовь самой прекрасной женщины, и он сам себя этого лишил. И виновен только он, силы воли не хватило. Побоялся повторить свои же прошлые ошибки, наступить на одни и те же грабли, довериться снова кому-то и получить в ответ предательство.

   – Помни сынок, лучше сожалеть о содеянном, чем об упущенном, – говорил в детстве отец. Как же не хватает мне тебя, пап. Как же мне теперь быть?

   Алина подошла тихо, обняла покрепче, и молчала. Она знает, что иногда немая поддержка для него то, что доктор прописал. Так и стояли, пока не стало рассветать.

   – Ты как? – спросила она.

   – Справлюсь. Не впервой мне такое.

   – Ты на машине?

   – Нет, я на такси. А ты? – я открыл глаза и внимательно смотрел на сестру.

   – Да, на машине. Вадим, а ты сегодня никуда не торопишься? – загадочный вопрос.

   – Нет!

   – Тогда, я хочу тебе кое-что показать и рассказать. Поехали, – и потянула меня за руку.

   Сели в машину и поехали, мне было неважно куда именно. Необходимо просто развеяться. Откинув голову назад, я прикрыл глаза. Сколько мы ехали и куда не знаю, пропустил все это мимо себя. Мне надо научиться жить без нее, осознать мысль, что потеряна навсегда. Самобичевание прервала Алина.

   – Вадим, мы приехали.

   Открыл глаза, осмотрелся по сторонам. Основная трасса в город, в округе только лесопосадка. На двадцать километров никого живого. Ну, и что мы здесь забыли.

   – А зачем мы здесь?

   – Хочу кое-что показать и рассказать, – и вылезла из машины. – Пошли со мной.

   Вышел следом за ней. Пусто и одиноко. Почему мне здесь пусто и одиноко, атмосфера неимоверно давит на все тело. И еще страх. Странное местечко для разговоров. Шли минут десять, прямо от дороги. Даже сразу не заметил, как Алина остановилась. С непониманием уставился на нее.

   – Тебе не кажется, что это, слишком странное место для разговора? – я руками указал на все вокруг себя.

   – Знаешь, Вадим... Я многое сделала и не сделала в этой жизни, – она пропустила мимо ушей мой вопрос, и стала что-то говорить. – Я жалею об упущенном моменте, когда знала обо всем. Хотя нет, знать-то знала, но догадалась не сразу...

   – Ты о чем, Алин? – о чем она говорит?

   – Я? Я о тебе, и о Еве.

   – А причем здесь она? – рык вырвался из груди, злость и ярость кипели во мне. Не надо мне о ней говорить, это очень больная тема. И запретная тема для всех, даже для сестры.

   – Она везде причем, в полной мере и всеми местами. Ты прости меня, если что, но... Но я не могу больше молчать. Я хочу исправить свои же ошибки. Я ей очень обязана. Даже больше, я обязана ей за свою жизнь...

   – Алина подожди, не торопись, я не успеваю за твоими мыслями. Какая к черту обязанность? Какие ошибки? Почему ты обязана ей за свою жизнь? – я уже реально волновался за сестру. Что с ней произошло?

   – Вот на, – она протянула свой телефон, на экране висело видео. – Ты посмотри пока, а я тут прогуляюсь.

   Ну что ж, посмотрим. Нажал кнопку воспроизвести. Замелькали кадры, съемка велась с воздуха. Так с, вот кадр увеличивает свой ракурс, это гонки, точнее их старт. Плохое предчувствие закололо сердце. Вторая слева это машина Алины. Рядом черная с граффити, очень знакомая машина, только вот где я ее видел? Появился странный звук, вроде как лопасти вертолета. Значит, камера снимала с него. Прозвучал старт, машины рванули вперед.

   Выехали со стадиона, рванули по старому шоссе в город. Машины Алины и эта, катались дуэтом. Первая машина не выдержала и пяти минут, сошла с дороги. У второй двигатель загорелся. А она неплохо водит. Не все равно, не к чему так безрассудно рисковать жизнью. Интересно, красиво, эффектно все это смотреться, но надо с ней потом на эту тему поговорить. На двадцатой минуте гонки, они выехали на основную трассу в город. Так это же та, где мы стоим. Машины едут параллельно, выполняя синхронно все трюки. Вот еще одна машины ушла с дороги. Машина Алины вышла вперед, другая развернувшись, стала догонять. Левый джип появился как из-под земли, превышая всю возможную скорость, пролетела между ними. Зацепив Алину, машину стало крутить, вынесло на встречную полосу, на нее несся КАМАЗ. Бл... Да, что это за хрень, такая?! Кадр стал приближаться, теперь отчетливо видно другую машину, особенно капот и лобовое стекло. Еще раз бл... Я узнал машину, и ее водителя. У меня уже волосы стали шевелиться от страха. Поставил на паузу видео. Надо успокоить нервы, и бешеный стук сердца. Закурил. Переведя дыхание, вновь включил просмотр. Машина Евы подлетела к Алинке, зацепив крыло, вытолкнула на свою полосу. Машину вело в сторону, отцепившись, обогнула как по волшебству КАМАЗ, а дальше... Снесла ограждение, вылетела в кювет, машина перевернулась несколько раз по инерции, и ушла из кадра.

   – Пойдем, – она тронула меня за плечо, и повела в сторону

   Прошли буквально всего ничего, повернули за пригорок, а там... Там были остатки от машины, ее машины.

   – Смотри, – Алина показала путь до дороги.

   Обернулся и смотрю. Идя сюда ничего не заметно, но вот на обратный взгляд все видно. От машины до дороги глубокие рытвины. Последний путь. Пи...ц.

   Это получается, что она спасла жизнь Алинке? Это этим она обязана ей? Своей жизнью? Нет, мозг отказывался принять новую информацию. Это уже слишком. Горло перехватило спазмами, я забыл, что хотел сделать вдохнуть или выдохнуть. Или мой организм вообще забыл как и что делать? Господи!!! Господи, Боже мой!!! Девочка моя, да что же это такое?! Как ты могла?! И спасибо тебе огромное!!! Хорошая моя, почему?! Я опустился на землю, вытянул ноги. Смотрел на небо и пытался принять все произошедшее. Даже автокатастрофа родителей была менее болезненной, а тут... Я же мог ее потерять навсегда и не узнал бы никогда. Зарылся руками в волосы, сжал посильнее. Это было больше, чем я смогу вынести. Алина подошла и села рядом.

   – Ты как?

   – Я... У меня шок. Бл... Почему я не знал об этом? – мне хотелось встряхнуть ее несколько раз, чтобы забыла о дурацких гонках.

   – Тогда не до этого было, потом побоялась, а недавно убедилась в правильности своего решения.

   – Как вы познакомились?

   – На гонках. Она шикарно водит, такие вещи вытворяет, что иногда кажется, что они с машиной единое целое. Меня на гонку пригласили. Приехала, стоим, рассказали о маршруте. А она стоит в сторонке, прям незаметно так, что и не скажешь. Потом на старт пригласили. Я вроде стала вырываться вперед, ее машину практически потеряла из виду. А на финише Ева такой класс показала... Она, поравнялась со мной, шли капот в капот, а затем резкий разворот машины и она уже стоит на финише. Только черта между нами, не пустила меня Ева. Как то так... – Алина улыбнулась.

   – Ненормальные, – все еще в шоке проговорил я.

   – Да нет. Все отлично. Мне понравилось, – твердо заявила она.

   – А дальше? – сипло спросил я. Мне казалось, что это не конец.

   – А дальше... А дальше., мы только через несколько месяцев встретились, поговорили. После работы не спалось, смена тяжелая выдалась, решила прокатиться перед сном. Приехала на стадион, а там Ева. И завязалось общение, с остальными девчонками познакомилась. Мило так поговорили, о жизни, о чувствах, о вас мужиках вспомнили.

   – А чего это, вы о нас, вспоминали? – удивился я.

   – А ты готов, выслушать все это? Такое не просто принять и понять, – лукаво спросила она.

   – Сегодня у нас день откровений, получается, да? Ну что ж, давай рассказывай, я никуда не спешу.

   – Ну хорошо, значит так... Тогда ночью разговор завязался сам собой...

   – ...В общем, немногим больше двух месяцев назад, моя сестренка, попросила составить ей компанию на одном вечере... – начала Ева. Она говорила и говорила, рассказывала обо всем, обо всех своих чувствах. Как пошла, искать Ленку. Как встретила мужчину. И почему его, посчитала своим ДЕМОНОМ. Как и почему решила провести ночь с этим Демоном. Как ей хорошо с ним было и здорово. Как на утро побоялась, и ушла на рассвете, и почему боялась. Как мучилась потом, да и теперь продолжает. Рассказала, какой он необыкновенный и красивый мужчина. Что такой ночи не было у нее, да и не будет. Как переживала за все. Да вроде бы и успокоилась, и живет дальше. Хотя какое живет? Без него она существует. Нет ее больше, целой. Осталась лишь бренная оболочка, душа постоянно рвется к нему. Рассказала, почему и что оплакиваетсегодняшней ночью. Почему для нее это так важно и нужно. Потом, вообще, стала рассказывать про свою жизнь, чтобы для всех стало понятно все. И как начала гонять и почему. И что скучаю безумно по нему сейчас. И про Ленку, Снежу и Машку рассказала. Кто, как и почему. Как живем с ними, про дружбу нашу, да и про проблемы все. Почему им до конца все не рассказала, а про демона и не заикнулась. Не потому что не доверяла, а потому что язык не повернулся рассказать, что он был. И что сложно все в последнее время. – ...Вот, в общем, то и все. – Ева выдохнула с облегчением. – Не знаю, понимаете ли вы меня...

   – Ты в порядке? Вадим?! – прервалась Алина.

   – А, да?!

   – Ты в порядке? – а разве можно быть в порядке?

   – Нет... Разве может быть такое?

   – Какое? – переспросила она.

   – Не может такого быть, не бывает таких чувств, такой женщины, не бывает, не верю... – шептал я.

   – Бывает Вадимка, еще как бывает. Все бывает, и чудеса, и волшебство, и мечты самые заветные исполняются. Все в жизни бывает, и даже не такое, – в тон мне ответила Алина.

   – А почему тогда она ушла? – спросил я.

   – Все рассказывать?

   – Да!

   – Ладно, хорошо...

   – ...И продолжила то, что, сложно все было в последнее время. И какой год выдался весь сумбурный. И о случайной встрече на работе. И что, это мой шеф, вот оказался. Что провели потом, почти две недели вместе, были в моей квартире, никуда не выходили, и телефоны отключили. И как, говорили мы с ним, обо всем на свете и о себе. И как, расстались сумбурно и не понятно. И что, понеслась его искать. И что, в итоге нашла и выяснила. И про аварию, и про Алинку. И что, хотела ее спасти. И думала тогда только об этом. И про, больницу, и про Ярослава. И как, потом Дариан родился. И какой, он необыкновенный ребенок. Для меня он самый лучший. И почему, боялась всего и чего. И что, хочу с Вадимом увидеться и поговорить, но опять, же боюсь, как он воспримет все новости. И как, Яр мне помогает. И что, люблю демона по-прежнему. И что, ей делать не разобралась толком. И что, жалости не хотела от всех. Потом, вообще, стала рассказывать про свою жизнь, чтобы стало понятно все. Для того, чтобы она поняла меня. И не хотела она, чтобы они переживали за нее все. Не хотела, она и родителей расстраивать. И закончила она рассказ на последней беседе с Ярославом...

   – ...Прости меня, – этим и закончила свой рассказ Алина.

   – За что? – хрипло спросил я.

   – За то, что не сказала раньше, что не смогла, что струсила, прости.

   – Мне, не за что, тебя прощать!

   – Ева тоже так сказала: "...Ничего не бывает просто так. Все происходит по определению. И раз не сказала, так было нужно. Судьба..."

   – Она умная и проницательная девушка, – с улыбкой проговорил я.

   – Кстати, вы хоть смогли увидеться? – спросила Алина.

   – Ага, увиделись, – ответил я.

   – И как?

   – Да никак. С ней, что-то не так было, плохо или вроде этого. Я помочь ей хотел, а она меня прогнала.

   – После всего, не удивительно. У нее с ногами проблемы после аварии. Кажется, частичное атрофирование мышц. Врачи и так чудо сделали, спасли их...– сказала Алина.

   – Угу...

   – Ну, что, домой?

   – Поехали.

   По дороге домой пытался обдумать сказанное. Новости не утешительные. Но все-таки они есть. И принять самое главное, что она для меня потеряна, навсегда. У нее теперь другая, своя жизнь, у меня своя, мне нет места – там с ней. Голова гудела от мыслей. Душу разрывали противоречивые эмоции. Состояние шока, стресса и паники никак не проходили. Что мне делать, что?

   В его жизни часто бывали минуты отчаянье, время горькой тоски. И в такие минуты он часто вспоминал девушку, которая любила по ночам сидеть и любоваться городом. Просто хотелось услышать ее голос, низкий с легкой хрипотцой. До сих пор хотелось. Вадим старался на своих воспоминаниях и несбывшихся мечтаний не останавливаться, не питать лишних иллюзий. У него вообще не было времени на все это, намеренно отгораживаясь от душевных терзаний. Он поставил точку еще тогда, когда на его стол легло заявление об увольнении от нее. Точнее это она поставила жирную точку в этой истории. Но все эмоции лезли наружу, воспоминания, печаль, тоска, волнение.

   – Станция лесная!

   – Спасибо. Ты зайдешь?

   Мы зашли в дом, и расположились сразу на кухне. Пока я готовил кофе и легкий завтрак. Алина вернулась в машину, что-то забыла. Когда все было готово, она вернулась за стол.

   – Ты зачем бегала? – ставя перед ней кружку кофе, спросил я.

   – Ну, у нас же день откровений?

   – Есть еще что-то?

   – Да, есть, и самое главное.

   – Ну, давай! – я сел напротив нее, взял за руку. – Успокойся, все будет хорошо.

   – Я действительно нервничаю, но потом, посмотрю на тебя. – закопалась с головой в сумку. – На, посмотри. – и протянула мне фотографию.

   На снимке, на фоне природы, наверное, загородный дом, была изображена Ева с ребенком, мальчиком.

   – Ну, посмотрел.

   – Внимательно посмотрел? – издевается.

   – Алина! – прорычал я.

   – О, Господи! Вадим познакомься, это... – она ткнула пальчиком в мальчика на фотографии, – ...твой сын. Дариан!

   – Но... Как?!

   – Ты не знаешь, как дети делаются? – насмехалась Алина.

   – Ааа...

   – Очень красноречиво! Это твой ребенок, ваш сын. Помнишь, как вы встретились? – спросила она.

   – Да. На работе столкнулись, а потом...

   – Ну, ты думай. А пойду отдыхать, у меня завтра дежурство, – Алина встала, и ушла наверх.

   А я остался, во все глаза смотрел на фото. Это мой сын? Мой?! Мой! Наш. Господи. Мой мальчик. Провел пальцем по детской мордашке. Он просто копия я в детстве, только глаза горят ее светом и теплом. Внешность моя, а душа ее.

   Чтобы, хоть как-то прийти в себя после новостей, достал бутылку коньяка и плеснул в бокал. Ошарашен всем произошедшим, это как божий день. Выдохнул, теперь уже с облегчением. У меня есть полное право бороться за них. За моего сына и за любимую женщину. Я не отступлюсь. Глотнув еще, крепко зажмурился. Помимо воли стали всплывать картинки прошедших трех лет.

   Он вспоминал то, как жил, то, что чувствовал все это время. Без нее. Как будто уйдя, она забрала с собой его душу, и не просто частичку души, а полностью – всю без остатка. Оставив после себя пустоту, вмиг заполнившуюся горечью и болью. И невыносимой тоской. Такой болью и тоской, которую Вадим никогда еще не испытывал. И ненависть, столько ненависти, что он был даже не в силах ее контролировать и держать в себе. Ко всему, ко всем, к самому себе, к той... Но... Но, не к ней.

   Только не к ней. Он бы, наверное, не выжил. Не смог бы так жить. Никогда не представлял, что способен пройти через такое.

   Казалось, что для себя он эту историю закончил, когда увидел ее заявление. Почему-то это его обидело, задело за живое сильнее всего. Практически нож в спину всадили, и Вадим остался один на один со своей обидой, жалостью, неуверенностью, и, не зная, что с этим делать и как все исправить. Обидней всего, что она сама все за них решила, словно отгородилась, а ему и ответить не чем. Да он повел себя как трус и слабак, ведь с самим собой справиться не смог. И потому не знает, как и в какой угол забиться, чтобы никто его не трогал, и не мешали жалеть себя. Если бы она тогда попалась под руку, он бы встряхнул ее, поцеловал, и доказал, что и как делать. Чтобы она поняла, что и для него все происходящее тоже тяжко и больно. Что ему не просто было на все это решиться. А что сделала она...

   В тот день, я многое понял и осознал, кое-что открыл для себя лично, сделал выводы, сидя в своем кабинете один. И все это, к чему он пришел и сделал, совсем не порадовало. Выходить, что я человек ненадежный, неплохой, но и хорошего ничего не сделал. А не было никого, для кого хотелось весь мир перевернуть и горы свернуть. Не стремился он к этому никогда. Его устраивало все в его жизни. Проблемы и препятствия, возникающие в жизни, он привык решать особым путем, поэтому жил, особо не напрягаясь, и совесть лишний раз молчала. Но это все самообман. Эти выводы Вадим сделал как-то неожиданно и не своевременно. Он привык во всем руководить, править, главенствовать. Ему оказывается удобно все, удобно заблуждаться на счет других, и себя тоже. И вот к каким последствиям это привело. Он перестал себе принадлежать. Если ты свободен как ветер, то ты никому не нужен. К концу вечера он тогда заметно набрался, запивал тоску и страшные выводы, которые сделал, и опьянел.

   Он не знал чего ещё пожелать. Всё шло настолько хорошо, приносило такие результаты, о которых он совсем недавно и мечтать не смел. Он был доволен, гордился собой, отмахиваясь от страданий, от которых не было абсолютно никакого толка. С головой погрузился в работу. Старался не думать ни о чём, что могло бы его смутить или сбить, да и некогда было, и чрезмерная занятость и сумасшедший график работы приносили облегчение и хоть какое-то успокоение. Я старался не думать о ней. Каждый раз, когда всплывало её имя, даже случайно, его словно кипятком изнутри ошпаривало. Он начинал суетиться, нервничать и ненавидеть себя за то, что позволил ей зацепиться за его душу. Эта заноза сидела где-то глубоко и не давала покоя, зудела и ныла. Было непонятно, как они не пересеклись ни разу за это время. Скорее всего, подсознательно избегали этого, хотя были тысячи возможностей увидеться. Первое время Вадим сильно мучился из-за всего произошедшего. Как оказалось, он со многими вещами в этой жизни справиться не мог.

   Но время было неумолимо, и в один не совсем прекрасный день, я вдруг понял, что уже не так больно. И противно на себя не так сильно, и угрызения совести заметно притихли. Вспоминать по-прежнему было печально, но ведь можно было и не вспоминать, уже появился выбор. Прошло время, раны затянулись, и бередить их было совсем ни к чему. Вот так каждый и остался при своем. Мне хотелось вспоминать о самых ярких моментах своей жизни с теплотой, но всё равно получалось с горечью. С потаённой, но горечь неизменно вылезала, хотя этого искренне не хотелось. Но успокоение, пусть понемногу, но приходило.

   Время шло, и Воронов загонял все, мучавшие его воспоминания, всё глубже в себя и даже научился с этим жить. Научился справляться, с накатывающей приступами тоской и неудовлетворенностью. Ждать больше было некого. Конечно, притворяться было глупо, но он притворялся, и все вокруг притворялись.

   Он много раз хотел узнать, как она и где. Он отдал бы все, лишь бы она была счастлива... пусть даже и с другим. Хотел увидеть ее один раз, хоть один глазком. Понимал, что сам виноват во всем. Осознавал, что не в состоянии ничего уже исправить. Но только от этого легче не становилось – только хуже. С каждым разом только хуже. В какие-то моменты, когда он сходил с ума от оглушающей пустоты, ему казалось, пусть и на краткий миг, что ее вообще не было. Что она была иллюзией, сном, видением. И на краткий миг становилось лучше. А когда, просыпался среди ночи в холодном поту, и в паху все полыхало огнем, он был готов выть от отчаянья и на стены лезть. Что эта чертовка с ним сделала? Как она посмела его бросить?

   Вадим временами встречался с Елкой и Котом по работе или просто так, они улыбались друг другу, делились новостями, но он так, ни разу и не решился спросить у неё про Чудо, и они сами ничего не рассказывали. А ведь Лена всё про неё знала, каждый день наверное виделись, семья ведь с ней... Иногда он чувствовал безумное раздражение по этому поводу, но поделать ничего не мог. Сжимал кулаки и продолжал улыбаться и жить дальше, постепенно отгораживаясь от воспоминаний, забывая. Они даже в свете не встречались. Вадим подозревал, что это не случайно. Когда ему приходилось бывать на вечеринках, клубах, тусовках.

   Его как будто рвали на куски. Прямо сейчас, на живую. В ее глазах было столько... всего. Он никогда не хотел, чтобы его Чудо пережила это, и убил бы любого, кто посмел бы сделать с ней такое. Вадим невесело хмыкнул. Убить самого себя? Он не настолько слаб, чтобы решиться.

   Она смотрела на него, как на... проклятие, злой рок, наказание и дикую, несбыточную мечту. В ней смешалось все: боль и облегчение, любовь и ненависть, страдание и радость. Но вот первого было больше. Она была похожа на...загнанного зверька, который настолько привык к боли, что уже неосознанно шугается от любого резкого движения.

   Вадим с громким стуком поставил бутылку на стол. Какой же он... В эту минуту ему как никогда хотелось все бросить и уйти к ней. Прижать к себе и никогда не отпускать её, даже если все рухнет, даже если мир перевернется, даже если случится конец света.

   Он никогда не был хорошим. Его не надо идеализировать. Большую часть своей жизни он был эгоистом, ему нравилось ни от чего и ни от кого не зависеть. Он хотел заботиться только об одном человеке – Ева, его маленькая нежная девочка. Для нее он всегда будет тем, кем на самом деле не был ни для кого. Только с ней. Только для нее.

   То, как она, сегодня, избегала его внимания и взгляда... нравилось и убивало одновременно. Сильная и ранимая. Он понимал, что смущает ее, но не мог оторвать взгляд. Чудо стала еще красивее, хотя Вадим и не понимал, куда еще больше. Еще чуть-чуть, и он, наверно, ослеп бы.

   А еще этот муд... Ярослав. Вадиму хотелось встать и выкинуть его наглую, холеную тушу, перед этим выколов глаза. Но какое он имел право вмешиваться в ее жизнь... быть ее частью? Никакого. И это убивало. Выворачивало душу изнутри, так что даже тело трещало по швам.

   Но апогеем стал ее уход. Его удержал только Костя, да и то, на одну минуту, схватив за руку и что-то начав говорить. Но Вадим даже не обратил внимания, совершенно не думая о том, как выглядит.

   Не успел, на какую-то минуту не успел. Хотя на самом деле, скорее, опоздал на три года. А теперь, когда снова увидел ее, не знал, хватит ли у него сил уйти и не обернуться. Нет, наверно нет. Точно нет. Не сможет. Но и страдать ей больше не позволит. Его ад или ее... что ж, если будет такой выбор, то он выберет свой. Пусть лучше его растерзают на куски, но она должна улыбаться. Ради одной капли счастья в ее глазах стоит пройти и семь и десять и двадцать кругов ада. Ради одной минуты ее смеха Вадим готов бросить вызов сему миру и умереть.

   От невеселых мыслей его отвлек голос Алины.

   – Вадим?!

   – Странно, а кого ты здесь ожидала увидеть еще?

   – Ты, что весь день тут просидел? – ее глаза округлились, когда заметила, пустую бутылку на полу.

   – Да. А сколько время?

   – Твою мать! Вадим время уже скоро полночь.

   – Ну, ни хрена ж себе. Как время быстро пролетело.

   – Так, иди-ка ты спать братец.

   – Да, наверное, так будет лучше.

   – Ты подумал?

   – Я буду за них бороться. Я не отступлюсь, – твердо сказал я.

   – Вот и замечательно. Спокойной ночи.

   – Спокойной ночи.

   Уже лежа в постели, Вадим еще долго смотрел в потолок и не мог уснуть. Почему перед ним стоит такой выбор? Он надеялся, что, какой бы выбор он не сделает, любимые люди смогут его простить. Сможет ли он сам жить со своим выбором? Вадим не знал. Но без его любимой девочки он жить больше не мог. Не хотел и не мог.

ГЛАВА 19.

   Ты демон мой, всей горести и боли,

   Ликуешь, сея пустоту – везде и всюду,

   Доселе, где ты только побывал.

   Но вопреки злосчастной доле,

   Я снова закаляю волю, верю и живу!

   Назло судьбе немилосердной, року злому,

   Я вопреки всему, найду любви росток.

   И хоть согнута я до излома,

   За жизнь цепляюсь и опять встаю!

   Дышу, глотая жадно каждое мгновенье,

   Ценю втройне, что мне опять даровано в пути.

   Назло всем проискам Вселенной,

   Запомни демон! Счастливой буду все равно!

   Что-то настойчиво вытягивало меня из царства морфея. Да, что за на фиг? Нащупала одной рукой телефон, еле продрала глаза. Ептить, час ночи. Застрелиться и не жить. Кому там не спиться то? Кому жить надоело? И номер еще не известный. И кто это может быть? Ладно, не хрен гадать.

   – Да?

   – Чудо мое, – ласковый, хриплый шепот на том конце.

   Твою ж... бл... дивизию через плечо. И че мне теперь делать, а? И зачем, он мне звонит? Зачем снова бередить все душевные раны? Они же не заживают, болят, и затягиваются лишь со временем.

   – Не молчи, прошу тебя, ради всего... – господи, когда все это кончится?

   – Что ты хочешь услышать?

   – Все, что угодно. Только не молчи, – что с тобой происходит, а?

   – Вадим, не надо...

   – Вадим... Уже не Демон... – прерывистый вздох, сообщил мне, что кажись он обиделся, а еще он нервничает, и сильно притом.

   – Зачем ты звонишь?

   – Хотел услышать твой голос, поговорить...

   – Мне почему-то кажется, что не только для этого. Ведь, так? – я постаралась выползти из постели, не хотела будить Дариана.

   – Я хочу увидеться с тобой. И поговорить, все тебе рассказать, но это не телефонный разговор.

   – Зачем, к чему... – тихо прошептала я.

   – Я хочу вернуться к тебе, вернуть тебя себе, в свою жизнь. Разве я прошу о многом? Просто поговорить, – он меня просит?

   – Знаешь, два года назад я бы тебе ни в чем не отказала. Но сейчас... я не знаю, – я боялась, боялась снова ему довериться.

   – Конечно, я понимаю. Милая я знаю, что виноват, очень сильно виноват перед тобой. Но...

   Я запнулась, тяжело сейчас говорить о том, что было. И тем более с ним. Мы долго молчали, вслушиваясь, в дыхание друг друга. У меня внутри все переворачивалось. Как и что делать? Я боюсь, боюсь жить, и менять что-то.

   – Ответь на один вопрос.

   – Да, конечно, спрашивай, – моментальный ответ без раздумья.

   – Что стало поводом для твоего решения? Если, это то, что ты видел меня и Яра, то лучше не надо и не начинай...

   Он очень долго молчал, я уж думала, что он передумал, когда...

   – Нет, вот именно это, нет. Тут другое... Совсем другое...

   – Ты хочешь встретиться прямо сейчас, в час ночи? – он заинтриговал меня, и его интонация сегодня, он просто не мог врать. Я опять решилась на шаг к доверию.

   – Девочка моя, а ты сможешь? Сможешь приехать сейчас? – бл... сволочь ты моя любимая и бестолковая.

   – Хорошо. Куда? – я, не смогу ему никогда отказать. И сердце, вопреки разуму, шептало: "он – единственный мужчина в моей жизни, которого стоит любить".

   – Ко мне домой. Ты же знаешь адрес, да? – умоляющих ноток в голосе стало еще больше.

   – Да. Ладно, – я посмотрела на время. – Через час я буду.