Текст книги "Пациентка. Часть вторая"

Автор книги: Нина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Глава шестьдесят пятая «Хочу тебя»

Проводив Серегу, Слава вернулся на кухню, чтобы позавтракать, но на самом деле хотелось совсем другого. Он несколько раз порывался подняться к жене, но останавливал себя. Давая Але возможность выспаться, он то брал книгу с полки, то клал ее на место, включил телевизор, пытаясь отвлечься новостями, щелкал кнопками в поисках интересного канала, но мысли постоянно вертелись около жены.

Наконец он не выдержал и поднялся наверх. Аля сладко спала, блаженно вытянув свое роскошное тело. Ее длинные волосы шелком струились по обнаженной спине, тоненький пеньюар не прикрывал, а наоборот подчеркивал грудь.

Слава прилег около Али, он стал легонько касаться пальцами ее кожи на внутренней стороне рук, потом пробежался по груди, спустился к животу и нежно стал поглаживать его одной рукой, опуская другую руку все ниже, пока она не встретилась с нежной кожей внутренней поверхности бедер.

Губы Али приоткрылись и она, будучи еще в полусне, ахнула от накатившей волны наслаждения. Но не торопилась выныривать из сонных грез, поддразнивая мужа, сладко потягивая и выгибая тело.

Слава теснее прижался к ней и прошептал на ушко:

– Я знаю хитренькая лисичка, ты притворяешься, чтобы свести меня с ума, и это тебе прекрасно удается.

Он сжал ее талию, и продолжил ласки, чувствуя, как набухает под пальцами, разгоряченная, пульсирующая, нежная плоть.

«Боже, как я по тебе соскучился, сладкая» – прошептал он, и больше не сдерживая себя, накрыл ее всем телом, жадно целуя губы и нежную кожу шеи.

Глава шестьдесят шестая «Побег на работу»

Аля осторожно выскользнула из рук спящего мужа и очень тихо пробралась в ванную, потом в гардеробную.

Наскоро привела себя порядок, завтракать не стала, так как уже порядком опаздывала. Но уйти незамеченной не удалось, на пороге ее поймал Слава:

– И куда так спешит моя прекрасная девочка?

Аля вздрогнула от неожиданности, как будто ее как в детстве, поймали с банкой клубничного варенья, и теперь нужно было что– то срочно придумать. Хотя зачем? Она взрослая женщина, и все это выглядело довольно глупо. Ну, зачем она чуть ли не тайком попыталась выйти из дома?

Хотя, конечно, ответ на этот вопрос она знала, если бы не ее стремительные сборы, Слава бы точно не выпустил из спальни, где они и так уже задержались почти надвое суток.

– Вячеслав, ты должен понимать, что у меня есть еще цели в жизни, – почему– то официально заговорила Аля, но при этом у нее на щеках играл такой кокетливый розовый румянец, а губы почти дрожали в счастливой улыбке.

Слава решил подыграть:

– Алёна Сергеевна, безусловно, я ценю вашу целеустремленность и умение добиваться своего! – он оперся рукой о дверной косяк и чуть придавал Алю бедром к стене, его глаза быстро перебегали от ее макушки до шпилек новых розовых туфель, – Прекрасно выглядишь! Но наряжалась явно не для меня, так как пыталась сбежать незамеченной, – спокойно добавил он. Но жилка, пульсировавшая у него на лбу, явно выдавала подкатывающее возбуждение.

Аля чуть отступила:

– Ты прав, наряжаюсь я исключительно для себя, милый.

Слава хмыкнул:

– Пяти дней в Испании наверняка не хватило, чтобы скупить все наряды в бутиках.

– Наверное, поездку стоит повторить.

– Понравилось отдыхать одной? – Слава чувствовал, что заводится и у него нарастает желание.

– Нам всем было приятно: вы с Сергеем веселились, как вам хотелось, а я наслаждалась, как нравилось мне.

– Я заметил, твоя кожа равномерно загорела, нет ни единой белой полосы.

Аля развернулась к нему боком, уже собираясь открыть дверь, но помедлив, ответила:

– Ты очень наблюдательный, милый!

И прежде, чем он успел ее схватить, она выбежала во двор и быстро умчалась.

– Маленькая сучка! Но я точно знаю, где тебя найти, моя дорогая женушка.

Слава улыбался вслед удалившейся красной машинке, уже предвкушая, как накажет удачно удравшую от него жену.

Он решил не торопиться, сварил густой кофе, принял душ и, надев светлые джинсы и белую рубаху, отправился в офис.

Как обычно его с порога атаковали сотрудники, в первую очередь секретарь, которая трясла кучей счетов на оплату товара от поставщиков, финансист Натэлла, завидев его в приемной, затушила сигарету и сразу перешла к делу:

– Слава, надо поговорить.

Слава почесал затылок, утреннее наваждение в розовых туфлях все еще не отпускало его, но дела надежно и буднично сыпались как из рога изобилия, пришлось включаться и с головой окунуться в работу, тем более что он отсутствовал в офисе неделю, а это для сотрудников означало полный караул.

«Надо бы продумать систему делегирования, и найти толковых замов, фирма растет, и этот вал текучки точно скоро задавит» – подумал Слава.

На расчистку текущих дел ушло полдня, кажется, все, даже финансист Натэлла оказались довольны и рассосались по своим рабочим местам, теперь можно обдумать более важные дела.

Слава предупредил секретаря, чтобы ни с кем не соединяла, кроме жены, и уединился в кабинете.

Он посвящал несколько часов в неделю на анализ ситуации на фирме и разработке текущей стратегии.

Пока дела шли хорошо. Как правильно предрек Серьга еще пять лет назад, началось золотое время, когда каждый дурак с образованием два класса и пятый коридор может стать миллионером, но надолго ли эти времена продляться. Пока все максимально просто: дешево и выгодно купил – дорого продал, но что дальше?

К тому же уже становилось скучно просто так что– то покупать и продавать, хотелось более серьезных дел, движения вперед. Этап накопления начального капитала уже позади, и капитал на счете солидный, но в деньгах его держать опасно, мало ли что опять, объявят очередную деноминацию и семь лет непосильных трудов и унижений коту под хвост.

Нужен захватывающий проект. Конечно, предложений на его стол ложилось стопками до потолка, но все мелкие и скучные из той же купи– продай серии, это не цепляло, не воодушевляло.

Слава быстро просмотрел таблицы, составленные Натэллой, все красиво и правильно, у него хороший финансист, увел ее из крупного филиала Сбербанка, предложил зарплату в два раза больше. Вот она и согласилась, и пашет днями и ночами, но женщина умная, и с чувством юмора у нее все в порядке, это ее качество особенно нравилось Славе.

Они часто болтали после обеда за чашкой кофе и сигаретой. Дымила Натэлла нещадно по пачке в день. Слава вообще удивлялся, что такая маленькая и хрупкая женщина курит как грузчик и выпивает бутылку водки, почти не пьянея, в то время как здоровые мужики уже лыка не вяжут, а она еще при этом анекдоты травит и их подкалывает.

«Хороша баба, плохо, что одна, да еще дочь совсем мелкая. Надо бы ей подыскать достойного мужика» – подумал Слава.

Взгляд упал на часы – без двадцати восемь.

«Интересно, Аля на работе?» – Слава быстро застегнул браслет тяжелых часов и буквально сбежал по лестнице, в офисе никого не было, он по– мальчишески проехал несколько пролетов по перилам, как когда– то в школе.

Глава шестьдесят седьмая «Красивые ножки»

Теперь уже Слава как можно тише пробрался в кабинет Али, она стояла на стремянке и пыталась закинуть тяжелый скоросшиватель на самую верхнюю полку. Слава откровенно любовался, как она ловко держит равновесие на маленькой ступеньке, розовые туфельки с шикарными белыми бантами валялись на полу.

Аля почувствовала, что в комнате кто– то есть, и оглянулась через плечо, тяжелый скоросшиватель, кое– как пристроенный на краю полки, сполз и грохнулся на пол.

Аля беспомощно опустила руки:

– Ну, уже не знаю, что делать, он все время падает!

Слава пошел к ней и погладил ее голени:

– Какие красивые ножки.

Аля капризно надулась:

– Я устала, мне надоело, я хочу домой!

Слава еле сдерживал улыбку:

– А кто сегодня удрал на любимую работу?

– Я не знала, что подшивка бумажек меня так доконает!

Слава взял ее на руки и усадил на колени:

– Так лучше?

Аля кивнула.

Он поцеловал ее за ушком:

– А так?

Аля села на его бедра и быстро расстегнула молнию его брюк: «Вот так». Слава, чуть прищурившись, смотрел на нее и нагловато улыбался:

– Ты что– то задумала, хитрая лисичка?

Аля сняла заколку и тряхнула густой копной волос:

– Да. Хочешь проверить?

Пуговицы ее блузки с треском отлетали по сторонам, обнажая красивую грудь с ровным морским загаром, Слава несколько секунд любовался ею, ласкал нежную кожу пальцами, губами, возбуждаясь все больше, еще и от того, что возможно, ее жену, загорающую обнаженной, могли видеть другие мужчины.

И эта фантазия настолько завела, что он трахал ее, как незнакомку, случайно пойманную на пляже. Аля запускала длинные блестящие коготки в его шевелюру, и постанывала от бесстыдного наслаждения.

Глава шестьдесят восьмая «Мы с тобой точно ненормальные»

– Мне кажется, что за нами кто– то наблюдал, – прошептала Аля, неохотно отрываясь от Славы.

– Тебе нравится, когда за тобой подсматривают? – Слава с интересом изучал жену.

– Слава, мне точно не показалось! За дверью кто– то был… – растерянно ответила Аля.

Он обнял ее и крепче прижал к себе:

– Успокойся сладкая, я точно тебя никому не отдам. Знаешь об этом?

Аля чуть кивнула головой и калачиком свернулась на его коленях.

– Тебе хорошо со мной, Аля? – вдруг спросил Слава.

Она тихо ответила:

– Как никогда. Я не знала, что такое возможно. Мне нравится брать от тебя невероятную, мужскую энергию, но еще, мне нравится отдаваться тебе без остатка.

Слава улыбнулся:

– Я заметил, – он поцеловал ее в макушку, – Ты замерзнешь. Слава надел на ее обнаженное тело свой кашемировый свитер, и Аля с удовольствием закуталась в него, как в махровый халат:

– Вот бы это чувство никогда не заканчивалось, – она легонько поцеловала мужа в губы, – Мы поедем домой или останемся здесь?

– О, нет! Одна молоденькая девушка недавно рассказала мне, что по вечерам, в этом офисном центре бродят приведения и подглядывают в дверную щелочку. Бог весть, чем они еще тут занимаются!

Аля ткнула кулачком ему в грудь:

– Кому– то очень весело!

– Да что ты! Я ужасно напуган и хочу домой, в спальню.

– На огромную кровать, – вторила Аля,

– Совершенно, верно, чтобы долго– долго ласкать тебя, и чтобы никакие потусторонние силы не беспокоили твое воображение!

– Слава! – Аля рассмеялась, – Он не верит! Ладно, поехали домой, но сначала в ресторан, я очень проголодалась!

Через некоторое время, наконец, оказавшись дома, сытно и вкусно накормленная Аля, лежала на диване, блаженно прикрыв глаза. Слава массировала ее ступни, и слегка щекотал их, вызывая взрывы смеха.

– Аля ты совсем еще девочка, – Слава наклонился над ней, и она почувствовала от его кожи легкий запах сандалового дерева. Аля нетерпеливо стянула с мужа футболку, она с наслаждением, как животное обнюхивала его грудь, живот, руки, не открывая глаз. Проводила ладошками по волосатой груди, спускалась к животу, ощущая руками его упругие мышцы.

Слава замер, он навис над ней, чувствовал, что его возбуждение нарастает от такого на первый взгляд странного обнюхивания и поглаживания. Аля, не открывая глаза, притянула его к себе, и обняла бедрами. Тонкий шелк домашнего платья, скользнул на пол. Аля чуть застонала, предвкушая, как ей будет сладко.

Но Слава не торопился, он отпрянул от нее и пересел на кресло. Не получив столь желаемой ласки, Аля привстала на локте и тихо сказала:

– Я купила недавно забавные игрушки, наверное, стоит их попробовать?

Она медленно наклонилась за упавшим на пол платьем, подцепила его мизинчиком и отправилась вверх по лестнице. Слава не двигался, он смотрел, как ее ножки исчезают на самой последней ступеньке.

Потом невероятно быстро, почти бегом поднялся наверх, дверь их спальни оказалось открытой, но Али там не было.

– Бляха, – выругался Слава, – Ты, кажется, заигрался, – Потом в голову пришла идея, он направился в гостевую спальню, подергал за ручку – заперто. Слава знал, что Аля там, слыша ее сладкие вздохи.

– Впустишь меня?

Но ему не ответили. Тогда он пнул дверь, и она, как ни странно, поддалась.

Аля по– прежнему обнаженная лежала на кровати и водила каким– то миниатюрным прибором по своему самому чувствительному месту.

Слава прилег рядом и увидел мини– вибратор. Он улыбнулся:

– Моя девочка, забавляется сексуальными игрушками?

Не останавливая ее, он начал целовать влажные, приоткрытые губы, ловя ее вздохи, долго и нежно ласкал соски и грудь, и только потом, отодвинул ее ручку с фиолетовым, похожим на губную помаду, вибратором, и прошептал:

– Все моя сладкая, теперь поиграем по– взрослому.

Он раздвинул ее колени, и языком и губами принялся ласкать уже пульсирующее от наслаждения нежное место. Аля, забыв обо всем, провалилась в наслаждение, иногда выныривая, и слыша свои и его стоны.

Потом Слава тесно прижал ее к себе и спросил:

– Когда-нибудь перестанешь издеваться над своим мужем?

Аля удовлетворено и чуть протяжно ответила, все еще пребывая в сладкой истоме:

– Ни– ког– да.

– Девочка моя, ты почти полностью владеешь мною.

Аля повернулась к нему лицом:

– Это плохо?

– И «да», и «нет». Я никогда так не зависел от женщины, – Он поцеловал ее долгим, нежным поцелуем. Аля закрыла глаза и беззаботно заснула в его сильных объятьях.

Глава шестьдесят девятая «Наваждение»

Вчера он чуть не выказал своего присутствия. «Дурак. Куда же ты лезешь? Зачем все время думаешь о ней?» – он курил уже третью сигарету подряд, небрежно смахивая пепел в тяжелую, малахитовую пепельницу, оставшуюся от деда.

Дед всегда был для него абсолютным авторитетом, и хулиганистого мальчишку понять и успокоить мог только деда Саша. Он приходил к нему в любое время: утром ли, днем, или даже поздним вечером. Дед открывал скрипучую дверь старой квартиры четырехэтажной «хрущовки» и широко расставив руки, принимал его: неудобного для всех, вспыльчивого, маленького мужчину в свои крепкие объятья, которые пахли табаком и хозяйственным мылом. Они вместе шли на кухню, пили крепкий, почти как чефир чай и разговаривали на равных.

Сегодня он сидел на жестком, пружинистом диване один. Деда не стало пять лет назад.

Он, не смотря на все уговоры родственников, не соглашался продавать эту квартиру, и вообще что– либо в ней изменять. Только раз в неделю заказывал уборку, и казалось, что дед Саша просто вышел в магазин за кефиром и пачкой папирос «Беломорканал», и вот – вот вернется.

Чтобы родственники не стенали опять и опять по поводу продажи этой малогабаритной, но довольно дорогой квартиры, шутка ли около самого метро, и до Красной площади всего тридцать минут езды, он просто отдал им деньги из первой же крупной прибыли. Все отстали, и он вздохнул с облегчением. О том, что он оставил дедову квартиру, не знал никто из его друзей.

Он курил и смотрел на фотографию деда в орденах, на ней ему пятьдесят: бодрый, веселый, только что вернулся с парада Победы.

Дед любил весну, особенно девятое мая, они, фронтовики каждый раз с огромным волнением встречались друг с другом на Красной площади, заранее, часа за два до начала парада.

Приезжали даже из других краев и областей. И дед Сашу в тот день как будто подменяли: глаза сверкали мальчишеским блеском, и они с бывшими однополчанами до самой ночи сидели в маленькой комнатке, разговаривали, пели фронтовые песни, читали стихи и поминали товарищей, которых уже нет.

Он, мальчишкой, любил сидеть рядом с взрослыми, уже постаревшими мужчинами, на один день по какому– то волшебству, превращающимися в восемнадцатилетних – двадцатилетних парней.

Теперь он сам, много старше их, тогдашних, юных, ушедших в ту страшную войну тысяча девятьсот сорок первого года. Он чувствовал стыд, и, глядя на фотографию деда признался: «Дед Саша, я впервые в жизни влюбился». Дед, казалось, даже крякнул, но не осудил, а будто сказал: «Любовь она парень, разная и не спрашивает, когда прийти, когда уйти. Радуйся, что она у тебя есть».

Он прошептал: «Спасибо дед». Потушил сигарету и вышел на улицу. Шел мелкий, холодный дождь, он слегка поежился, нажал на брелок, джип привычно пискнул, сообщая, что дверь открыта.

Он сидел в машине, и смотрел, как тихо поскрипывают дворники, но стоило прикрыть глаза, то сразу возникала она: молоденькая, гибкая, красивая, страстная, со спутавшимися длинными волосами и пьяными от страсти глазами.

Ему бы сразу уйти, но он не смог, заворожено смотрел на ее прогиб позвоночника, капелька пота стекала по ложбинке и дальше прокладывала путь на упругое бедро, а крепкая мужская рука ласкала его, вторая поглаживает точеную спинку.

«Так, все остановись! Ты даже от порнухи так не возбуждался!» – он встряхнулся, отгоняя навязчивые, сладкой патокой текущие в голову мысли, которым не было ни конца ни края.

Вчера она почувствовала, что за ней кто– то наблюдает, и хорошо, что он вовремя ушел, не обнаружив себя. Впредь нужно соблюдать осторожность, чтобы никто ни о чем не смог догадаться, особенно она.

И тогда он решил, отогнать все эти навязчивые, не дающие покоя мысли очередным загулом по бабам, благо, что его телефонная книга забита номерами, и он точно знал, что каждая из них, ждет его звонка, хоть днем, хоть ночью.

Он любил женщин, и все его женщины были самыми красивыми и не похожими друг на друга: разные типы внешности, разный возраст, свободные и замужние. Женщины за короткое время так очаровывались им, что согласились бы на самый безумный поступок ради него.

Замужние хотели развестись, свободные лишить себя жизни, чтобы только он надел им колечко на палец. Но он умел балансировать на тонкой грани, никому ничего не обещая, но и не отрицая возможности скорого счастья с ним. «Просто еще не время» – говорил он, поглаживая склоненную на его плечо женскую головку.

Друзья завидовали и удивлялись, называли бабником, Казановой, за это некоторые даже получали по морде. Но все они, оказавшись в его компании, буквально открывали рты, слушая об его очередной принцессе, неземной фее, русалке, или дюймовочке. Он называл своих женщин ласковыми, вымышленными именами, и по– своему дорожил каждой из них.

Но сейчас они понадобились ему, чтобы исцелиться, или хотя бы забыться. Первая же набранная красотка, восторженно вскрикнула: «Конечно милый! Как же я по тебе соскучилась!»

И вот несколько дней подряд он звонит, встречается, занимается сексом, и меняет одну на другую с ласковым презреньем. Все не то, все не так как раньше! Черт бы побрал эту женщину!

В конце концов, обессилив морально, он набрал номер единственной подруги, с которой он ни разу не переспал. Нет, она не являлась страшным крокодилом, напротив изысканно красива, хотя ей исполнилось уже сорок пять.

Он познакомился с ней на каком– то деловом форуме и предложил подвезти до дома. Она не отказалась, но быстро пресекла все его попытки соблазнения. Сказала так: «Милый, не старайся, я самый прожженный психолог, и вижу тебя со всеми потрохами, как рентген, насквозь».

В первый раз он согласился с женщиной, стало смешно, и они вместе расхохотались. Так началась их крепкая дружба.

– Маргаритка, спаси мужика!

– Тысяча баксов за час консультации, – спокойно и нежно ответила та, которую он назвал Маргариткой.

– Идет, только можешь прямо сейчас?

– Ты в курсе, что уже полночь, милый?

– Именно поэтому.

В телефоне помолчали, ему стало казаться, что про него забыли, он хотел положить трубку, но неожиданно услышал:

– Приезжай на Прибрежный проезд 3, знаешь, там есть старое деревянное здание? Бывший архив.

У него вырвалось:

– Нафига такие сложности? Туда час езды? Я в пяти минутах от тебя!

– Считай, что это мой маленький каприз, люблю, знаешь ли, погулять в необычных местах по ночам.

Он рассмеялся, подруга всегда умела его рассмешить, бесхитростно и по– настоящему. И если бы ее замужество было формальным или старой привычкой, как у многих, то он бы отбил ее у мужа. Но Маргаритка любила старого пердуна, это она так называла свою вторую половинку, которая, кстати, на четыре года была младше ее.

Глава семидесятая «Прибрежный проезд»

– Привет, кошка, которая гуляет сама по себе! – он обнял подругу за плечи, и зарылся в ее темные кудряшки.

– Ух…и напугал же ты меня! – Маргаритка погрозила ему пальчиком.

– Не стоило несчастного мужичину гнать за столько километров в какую– то пыльную богадельню!

– Особенно смешно звучит «несчастный», наверное, за неделю пол столицы перетрахал.

– Маргаритка, не завидуй.

– Тому, что ты влип по уши?

Они обошли дом, подкалывая друг друга. Наконец, Маргаритка остановилась и толкнула старое, скрипучее окно внутрь помещения. Оно затряслось, но все– таки открылось, под ноги полетели опилки и пыль.

Он подсадил подругу на плечи, помогая проникнуть в здание, потом подтянулся на руках и через мгновение оказался внутри.

Пахло сыростью и старыми бумагами, а еще остатками недоеденной пищи, запах жареной капусты с мясом ему никогда не нравился, хотя поедать вареники и голубцы он любил.

Он отряхнул руки от приставших опилок:

– Ну и что мы делаем в архиве, скажи на милость?

– Сейчас, милый, узнаем, – услышал ее приглушенный голос, раздававшийся откуда– то сверху, глаза постепенно привыкали к темноте, и он мог уже разглядеть темный силуэт подруги в черном плаще.

– Так ты притащила меня туда, не зная куда, искать то, не зная что? – чуть раздраженно спросил он.

Маргаритка спокойно ответила:

– Не бухти, я позвала тебя в правильно место, и теперь я совершенно уверена, что мы найдем, как ты выразился то, не зная что. Какой же ты нетерпеливый и вредный мальчишка! – шикнула она, – Не можешь и секунды подождать!

– Здесь воняет несвежей едой. А ты говорила, что это бывший архив.

Маргаритка спустилась, сдувая пыль с какой– то старой папки, сделанной из толстого, почти коричневого картона, на лицевой стороне красовалось слово «Дело».

– И я не ошибалась, архив бывший, и теперь на его место заселяется другая контора, но к нашему счастью сотрудники архива не успели перевезти все дела в новое здание. Так что мы поймали двух зайцев – оказались в нужном мне доме, да еще нашли нужные бумаги.

Он всплеснул руками:

– Теперь я точно ничего не понимаю! Чего ради, я здесь?

– Терпение мой друг, теория суха, а древо жизни вечно зеленеет, – протяжно процитировала Маргаритка.

Она уложила пухлую папку на стол и присела на кожаное, широкое кресло, которое совсем не соответствовало позднему советскому интерьеру, а казалось, прибыло из кабинета какого– то питерского дворца.

Он хмыкнул:

– Ты всегда умеешь удобно устроиться, – и сел на деревянный, скрипучий стул, обитый коричневой материей, из дырки на седушке виднелся тонкий кусок поролона.

– Кто на кого учился, милый, – проворковала Маргаритка, – Но шутки в сторону, уже третий час ночи. И нам нужно поторопиться.

– Ага, иначе заорут петухи, и вся магия рассеется! – засмеялся он.

– Зря веселишься, так и есть. Мы хоть и дружим с тобой, … а сколько уже? Один, два … – Маргаритка стала загибать пальцы – Вот уже шесть лет, а ты до сих пор меня не знаешь. И дальше бы не узнал, если бы не твой случай, ради которого ты стащил меня с перины, а мне так уютно спалось с Лешенькой.

– Кстати, как он отреагировал на твое ночное исчезновение?

Маргаритка пожала плечами:

– Да как обычно: обнял, поцеловал, сказал слишком долго не задерживаться и перевернулся на другой бок. За что и люблю его, он полностью мне доверяет и не сомневается в моей супружеской верности.

Он смотрел на Маргаритку и уже не мог сдержать громкого хохота от ее рассказов.

– Сказочница! Таких мужиков в природе не существует!

– Ты прав, поэтому держусь за него всеми фибрами. Но мы отошли от дела, ради которого здесь собрались. Часть информации я уже знаю.

Он удивленно смотрел на подругу, почти возлежащую на огромном кресле:

– И что именно?

– Ты действительно очень серьезно влип, как муха на клейкую ленту, короче говоря, ты полюбил, – она произнесла последнее слово медленно и по слогам.

– Слишком грубое сравнение.

– Мне сглаживать углы и поливать твои уши патокой? Если так, то сходи завтра к другому психоаналитику, – она достала блокнот и стала копаться в нем, – Вот нашла Иван Матвеевич, – серьезный, грамотный, наиприличнейший дядька, слово грубого не скажет, записывай телефон: 556…

Он останови ее:

– Все, хватит издеваться. Не нужен мне Иван Матвеевич, говори, что знаешь.

Маргаритка картинно сложила руки на бедрах и чуть прикрыла глаза:

– Самое противное в твоем случае, что ты действительно полюбил. Если бы только влюбился, то дело поправимое, но здесь все сложно.

– А в чем отличие влюбился или полюбил? – спросил он.

– Как между небом и землей. Во всем отличие. В случае влюбленности – это желание, страсть, даже одержимость, обожание, но это все, так или иначе, проходит, никакое человеческое существо не может вечно жить в таком режиме.

– А в случае любви?

– Оооо…томно протянула Маргаритка, – Любовь – это тоже страсть, желание, но еще помноженное на нежность, понимание, взаимное проникновение душ, прощение, доверие, преодоление, много слов, но толку от них мало. Это трудно поддается описанию.

– Красиво, но не совсем понятно.

– Ладно, скажу проще любовь – это блаженство в геометрической прогрессии, если она взаимная. В твоем случае, взаимностью не пахнет, уж извини.

Он подскочил со стула:

– Почему ты так решила?

Маргаритка поерзала на шикарном кресле:

– Потому что ты сидишь здесь, в бывшем здании архива со мной, а не с ней. Все проще некуда.

Он буркнул:

– Ситуацию всегда можно изменить. Она полюбит меня.

– Конечно, только для этого ей придется разлюбить мужа и развестись с ним. Но она этого не сделает.

– Откуда ты знаешь?

Маргаритка ткнула пальцем на коричневатый скоросшиватель:

– Оттуда.

Он разозлился:

– Что за муть? – схватил папку, открыл, и из нее сразу выпала фотография – это была Аля, но еще совсем девочка, он узнал ее!

– Ну? Убедился?

Он машинально опять присел на стул:

– Рассказывай подробнее, все по порядку, ничего не скрывая.

Маргаритка тряхнула темными кудряшками:

– Не учи, мудрую ведьму, как себя вести в обществе совсем одуревшего тридцатилетнего мальчика.

Она посмотрела на свои руки, задержав взгляд на шикарном перстне с глубоко синим, почти черного цвета сапфиром.

– Есть один верный способ спастись от этой любви. Ты должен в течение недели слетать во Владивосток и найти там деревянный дом, по виду похожий на этот, стоит он на улице Тополиная 49. Только днем его не ищи – он появляется только ночью.

– Ты серьезно? – не сдержался он.

Маргаритка встала и зашагала взад– вперед:

– Серьезней некуда, мой друг.

Он ей поверил, так как ни шутки, ни сарказма, ни прежней веселости в ее голосе не слышалось, только тревога.

– Почему ты назвала себя ведьмой?

– Потому что я не только самый стервозный и правдивый психотерапевт столицы, но я многое ведаю и за пределами простой, всем понятной реальности.

Смысл ее слов плохо доходил до него, но что ясновидящие существуют, он знал, тем более все современные газеты буквально пестрели объявлениями: «Карты «Таро», гадаю по руке, потомственная колдунья». Но он всегда стебался над подобными объявлениями, но сегодня все казалось слишком правдивым. Ведь он ни слова не сказал Маргаритке про Алю. А она уже знала, кто такая Аля, где раньше жила, и даже ее фото, каким– то образом оказалось в этой старой папке.

Тут уж не до смеха.

– Что ты знаешь про Алю?

Маргарита снова села в кресло и вытянула изящные, длинные ноги:

– Все и почти ничего. Она только в начале пути, и перед ней несколько дорог, что выберет, я не знаю. Но одно мне понятно совершенно – она искренне и очень сильно любит своего мужа. За последние три– четыре года она стала очень сильной личностью, совсем поменяла себя, а это поверь, не каждому по силам и за всю жизнь совершить. Обычная, робкая, советская девчушка превратилась в королеву.

Он поднял с пола фотографию Али – да, совершенно детское наивное личико, чуть грустные глаза.

– Как ей это удалось? – спросил он.

Маргаритка положила руки на папку, она предпочитала так доставать информацию:

– У нее был и сейчас есть очень сильный покровитель, который и провел с ней такую трансформацию. Ему помогали несколько милых дам, талантливых в своих предметах, не скрою, – Маргаритка хищно улыбнулась, – Но главное в нее вложил он.

– Они были любовниками?

Он услышал презрительный смешок:

– Милый, не обязательно лезть в койку, чтобы боготворить другого человека. Он для нее и брат, и наставник, много больше, чем обычный мужчина.

Он начал злиться:

– По твоим описаниям это ее ангел хранитель!

– А что, ты отчасти прав! Поэтому советую тебе забыть Алю. Послушай, мудрую тетю. Иди и соблазняй оставшихся красивых женщин по всему миру, у тебя это хорошо получается. Алю не трогай. Она для тебя не существует.

Он снова вскочил:

– Какой– то бред! Она такая же женщина, как и все, из плоти и крови. А ты описываешь ее так, будто Аля обладает чем– то особенным!

– Умнеешь на глазах, мой страстный мальчик. Да, кроме стандартного набора, коим неплохо бы научить всех женщин, она знает много из энергетических, не побоюсь этого слова магических практик.

– Хочешь сказать, что она приворожила мужа?

– Хочу сказать, что наоборот, он как– то умудрился приворожить ее. Значит между ними настоящая любовь.

Он уже не просто ходил, а почти бегал по комнате, ударяясь об острые и шершавые углы старых канцелярских столов:

– Да, у него женщин было чуть меньше, чем у меня, нашла тоже праведника, чистейшей пробы! И что, Аля это не увидела?

Голос Маргаритки звучал спокойно:

– Увидела, но для такой женщины как она, это вообще не предмет для нервного расстройства. Это так, легкое недоразумение, которое давно в прошлом.

Он протянул Маргаритке три тысячи долларов:

– Возьми, и прости за эту ночную вылазку.

Маргаритка отодвинула его руку:

– Значит, во Владивосток не поедешь?

– Нет, – его голос звучал твердо.

– Эх, милый, я рискнула сказать правду. Но ты должен был это услышать.

– И хорошо, что рассказала! Теперь я знаю, с чем и кем столкнулся.

– Да нифига ты не знаешь! – крикнула Маргаритка, – Дурак! – она нежно обняла его, – Я так тебя люблю, просто не представляешь!

Он поглаживал ее спину и вдыхал запах лаванды от кудряшек подруги:

– Почему тогда не согласилась выйти за меня?

– У меня есть Лешик, и, хотя ты считаешь его недалеким, он классный.

– Вас женщин невозможно понять, – улыбнулся он, – Как же ты любишь меня?

– Всей душой, милый, нежно, чисто и проникновенно.

Он выдохнул:

– Так мне в любви никто не объяснялся!

– Не надо было ночью вытаскивать женщину из– под одеяла! – Маргаритка показала ему язык, – Пошли, только давай на сей раз через дверь.

Он отвез ее домой, но все еще не хотел, отпускать.

– Хочешь еще что– то спросить?

– Что сделать, чтобы Аля полюбила меня?

– Ох, опять двадцать пять. Я тебе сказала – ничего, – Маргаритка внимательно посмотрела в его глаза, – И если даже тебе удастся путем какой– то подлости, обмана, подставы сделать так, что она на какое– то время станет твоей, это будет наихудшим вариантом для тебя, запомни это.