Текст книги "Секрет"

Автор книги: Нина Павлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

БЫВАЕТ И ХОЛОДНОЕ СОГРЕВАЕТ

Высоко над землёю Большое Перистое Облако справляло день рождения снежинок. Холодно было на этом празднике, но всё-таки весело, очень весело. Как искрились, как сверкали крошечные ледяные кристаллики! Как звонко чокались они друг с другом за здоровье каждой новорождённой снежинки!

А внизу, на земле, в это время было и холодно, и грустно. Неподвижно стояли задремавшие деревья. Оцепенели травы на замёрзшей земле. И только под толстым покровом из опавших листьев еще потихоньку подрастали бледные сгорбленные травинки. Это были счастливицы. И если бы о них знали молоденькие кустики пшеницы, как бы они им позавидовали!

Ведь им-то самим приходилось жить на открытом поле, где гулял Северный Ветер, а по утрам вырастал белый колючий иней. Кустики очень мёрзли, особенно по ночам. И, когда появлялось Солнце, они его просили:

– Поднимись повыше, Солнышко, улыбнись нам по-летнему! Согрей землю своими золотыми лучами!

Кто знает, слышало ли их Солнце, только оно оставалось вдалеке и светило бледным, еле тёплым светом. С каждым днём становилось всё прохладнее. И однажды ночью кустики пшеницы так замёрзли, что к полудню едва-едва оправились

Очнувшись, они поняли, что ещё один такой мороз – и они погибнут.

– Только Солнце, одно Солнце может нас спасти, но и оно не хочет: не показывается, – шептали они.

– Бросьте вы Солнце, -сказал Северный Ветер, который так и не расставался с пшеничным полем. – Не Солнце, а я вам помогу.

– Ты? – не поверили кустики. – Да ты такой холодный.

– Бывает, – и холодное согревает, – ответил Ветер.

Тут он взлетел ввысь и полетел навстречу Большому Облаку, тому, которое справляло день рождения снежинок.

Ветер был знаком с этим Облаком. Еще совсем недавно оно всё было из крошечных капелек воды, и только вверху его плавали кристаллики льда. Они были малы, так малы, что просто не верилось, как в них могло поместиться столько хитрости!

А уж и хитры же они были! Как только какой-нибудь из них заметит поблизости капельку воды, сверкнёт своими гладкими бочками, подмигнёт и начнёт её приманивать:

– Подойди-ка ко мне, малютка, дай на тебя полюбоваться.

Но стоило только капельке приблизиться к кристаллику и она вдруг превращалась в пар. А кристаллику только это и было нужно. Он съедал водяной пар и от этого подрастал. Всё меньше становилось капелек, а ледяные кристаллики всё росли и росли. И вскоре они превратились в снежинки – в чудесные ледяные звёздочки.

Облако только что отпраздновало день рождения снежинок, а новорождённые весело играли и танцевали, когда подлетел Ветер. Ветер подтолкнул Облако и понёс его вдаль.

– Будет вам баловаться,– сказал Ветер снежинкам, пора и за дело!

– Вот еще! – хором ответили снежинки.– Мы всю жизнь будем только веселиться!

И всё было бы хорошо, если бы они оставались совсем маленькими и лёгонькими, но они всё время росли. Пока Ветер катил по небу Облако, они так выросли и стали такими тяжёлыми, что уже с трудом держались в воздухе.

– Ветер, – попросили снежинки,– подними нас поскорее вверх, а то мы упадём на землю.

Но Ветер ответил:

– Ну и падайте, не бойтесь. Вы там как раз и нужны.

Облако остановилось прямо над зелёным пшеничным полем, и тогда из него посыпались снежинки. Они замелькали в воздухе, как мошки, и кустики пшеницы испугались, но хотят ли эти мошки съесть их листики.

В ту ночь луна, выйдя из-за леса, осветила не зелёное поле, а ровную белую поляну. Снежинки тихо лежали друг на друге. Но при лунном свете они оживились, заискрились, засверкали и послали привет всем, кто живёт высоко над землёю: звёздам, облакам, снежинкам.

А внизу, под снегом, радостно шептались повеселевшие кустики пшеницы:

– Правду сказал Ветер: «Бывает, и холодное согревает». Снег-то сам холодный, а мороза не пропускает. Теперь – живём!

НА ОКНЕ И ЗА ОКНОМ

В феврале было пасмурно; цветы на окне загрустили и притихли. Даже Кливия и Туя ни разу не поспорили. А спорили они всегда об одном: где лучше, – в комнате или на воле?

Кливия всю жизнь простояла на окне. Но летом, когда окно было открыто, она не только видела, а и чувствовала, что делалось на воле, в саду. В окно врывался ветер и трепал её узкие раскинувшиеся веером листья, косой дождь наливал им за ворот воды, а град старался пробить в них дырочки-двери. Ну что же хорошего было на воле?

Но Туя думала иначе. Туя всё лето провела в саду. Какое светило там солнце: яркое, горячее, весёлое! От каждой его улыбки слетали на землю разноцветные лучи. А как свеж был на воле воздух, как чисты дождевые капли и до чего же легко дышалось после дождя! Ни ветер, ни дождь, ни град не пугали Тую. Она была крепким деревцом с гибкими веточками, а листики у неё были малы, походили на чешуйки и плотно прилегали к ветвям. Осенью Туя вернулась на окно окрепшей и загорелой. И тут-то и начались споры: где лучше, – на окне или там, за стёклами?

В комнате тепло, ешь и пей сколько хочешь, и никто тебя не обидит,– твердила Кливия.

– Жарко, душно и скучно, – спорила Туя, – а на воле и дышать легко и весело: всё кругом живёт.

Но чем ближе к зиме, тем труднее становилось спорить с Кливией. А когда в саду уже не осталось ничего, кроме голых деревьев да снежных сугробов, Туя перестала отвечать насмешнице Кливии.

Кто любит волю, – живёт недолго. Вот и погибли все твои летние друзья, – говорила Кливия.– А я с каждым днём становлюсь сильнее и скоро расцвету.

Единственной радостью Туи был свежий морозный воздух, который врывался в комнату, когда открывали форточку. И Туя думала: «Нет, не смерть, а жизнь – этот воздух! Не верю, что все растения в саду погибли; не могли они погибнуть на воле!»

В феврале за окном ветер кружил снег и бросал его на стёкла. А на окне расцвела красавица Кливия. Над широким веером её темно-зелёных листьев появились букетики больших красных колокольчиков.

В то утро, когда раскрылись первые колокольчики, в комнату вдруг заглянуло Солнце. Как будто кто-то ему шепнул о новорождённых цветках.

– Здравствуй, Солнце! – сказали в один голос Кливия и Туя.

И Солнце улыбнулось им обеим.

– Как рада Солнце видеть живые цветы! – сказала Кливия Туе. – Ведь на воле сейчас – ни одной живой былинки!

– Солнце, – взмолилась Туя, – скажи мне, Солнце, неужели это правда?

– Успокойся, – ответило Солнце. – Это только так кажется. Все эти деревья и кусты, которые ты видишь, живы.

– Ты слышишь, Кливия?! – воскликнула Туя. – Они живы!

– Но всё, что под снегом, мертво, – упрямо сказала Кливия.

– Нет, – сказало Солнце. – Мои лучи пробираются сквозь снег и рассказывают мне обо всём. Под снегом живут и маленькие кустики, и травы, и мох. И все они чувствуют себя хорошо и ожидают весну. Лучи говорят, что есть травы с веточками и они зимуют, положив веточки на землю. Есть травы, которые разложили свои листики на земле звёздочкой. А много трав сейчас совсем без листьев. Одни из них зимуют совсем неглубоко, так что из земли выглядывают их почки, другие глубоко под землёю. Я вижу каждую весну, как они оттуда вылезают.

– Спасибо тебе, Солнышко, за эти вести, – сказала Туя,– я так и думала, что на воле можно прожить круглый год.

– Ну, пусть деревья, цветы и травы живы, – сказала Кливия, – но они не цветут. А цветы сейчас только на окнах. Ведь правда, Солнышко?

– Какая же ты себялюбивая! – сказало Солнце.– Тебе так хочется, чтобы я ответило: «Да, Кливия, сейчас только ты одна и цветёшь!» А я скажу: «Нет, Кливия! Сразу за этим домом летом был огород, и там выросли сами по себе полевые анютины глазки, пастушья сумка, ярутка, крестовник, пурпуровая яснотка, ромашка и мокрица. Они цвели до самого снега. И сейчас у всех у них есть бутоны. А пёстренькие анютины глазки были широко раскрыты, когда пошёл снег. И так они и остались раскрытыми на всю зиму».

– Что ж, Кливия, – выходит, что цвести зимою можно не только на окнах, а и под снегом! – сказала Туя.

– Но таких красивых цветков, как у меня, я уверена, ни у одной травки на огороде нет! – ответила Кливия.

И вот в этом она была права.

СПОР ДУБРАВЫ С СОСНОВЫМ БОРОМ

Обычно никто не принимает всерьёз болтовню и дерзости молодых птичек. Но, как ни печально, а одна трёхмесячная птичка чуть не поссорила между собою солидных и добрых соседей: Дубраву и Сосновый Бор.

Много лет они жили бок о бок и не мешали друг другу. Дубрава раскинулась у реки, а Сосновый Бор – повыше на берегу. С весны и до поздней осени немножко скучный серо-зелёный Бор разговаривал с весёлой нарядной Дубравой. В её одежде были и продолговатые зубчатые листья дуба, и похожие на сердечко листья липы, и широкие остроугольные листья клёна. Летом Дубрава была зелёной, осенью – пёстрой и просто великолепной: жёлто-пурпурово-красно-оранжевой.

К зиме она скидывала свою одежду и прикрывала ею землю, а сама оставалась ни с чем и молча дремала до весны. Дремал зимою и Сосновый Бор и тоже молчал. Какие уж тут разговоры, когда деревья чуть живы, чуть дышат!

Но как это ни удивительно, а спор между Дубравой и Сосновым Бором разгорелся как раз зимою, в феврале.

Правда, в то время была оттепель, и деревья немного отошли после морозов и метелей. Дубрава тихо радовалась теплу. Но Сосновому Бору не повезло: вместо снежных хлопьев на него вдруг с неба посыпались красные и серо-зелёные птички – клесты. Клесты украсили сосны, как яблоки украшают яблони, но тут же начали разбойничать: потрошить сосновые шишки, вытаскивать из них и есть семена.

Сосновый Бор возмущённо зашумел. В Дубраву клесты не полетели и долго её не замечали. Но вдруг один задорный молоденький Клёст крикнул с вершины сосны:

– Цок, цок! Товарищи, посмотрите вниз. Видите, там мёртвый лес, безобразный мёртвый лес, где– нет ни одной иголки, ни одной шишки!

– Цок, цок! Мёртвый лес, мёртвый лес! – закричали остальные молодые клесты. Никто из них еще не видел деревьев с листьями: эти клесты вышли из яичек после листопада.

– Мёртвый лес! – возмутилась Дубрава. – Это я-то мёртвый лес!

И она ожидала, что Сосновый Бор сейчас же за неё заступится и всё объяснит невежественным птичкам.

Но он и не подумал это сделать. Из-за своих погибших шишек он был зол на весь белый свет и потому сказал:

– А что ж, птицы правы, ты сейчас почти совсем мертва. А посмотри на меня, я так же зелен и бодр, как весною.

– Неправда! – воскликнула Дубрава. – Я живее, гораздо живее тебя. Ну скажи, есть ли у тебя сейчас хоть один росток?

– Росток? – удивился Сосновый Бор. – Ростков у меня, конечно, нету, ведь земля же промёрзла! Но зато на всех моих соснах – длинные зелёные иголки и на веточках моих кустов можжевельника топорщатся коротенькие иголочки. А где твои листья?

– На земле, – ответила Дубрава.– Они накрыли землю, и потому моя земля не промёрзла; она влажная и мягкая, как весной. И сквозь неё пробиваются росточки подснежников.

– Это тебе снится, – сказал Сосновый Бор. – Какие сейчас подснежники! Вспомни, как холодно было три дня тому назад. Кора разрывалась от мороза. Снятся тебе подснежники, снятся!

– Нет, это не сон, это правда,– уверяла Дубрава.– Мои подснежники торопятся расти, чтобы расцвести как можно раньше.

– Сон, – твердил Сосновый Бор.

И они ещё долго спорили, но Дубраве не удалось убедить Бор. Он сказал:

– Я только тогда поверю, когда услышу это от очевидцев.

– Но где же их возьмёшь?

Дубрава с сомнением взглянула вниз на снег и вдруг воскликнула: – А вот они! Вот очевидцы! Я о них и забыла. Они всегда вылезают на снег в оттепель, – талая вода выгоняет их из дома.

На снегу лежали длинные кольчатые чёрные бархатные личинки жуков мягкотелое. Они очень обрадовались, что их называют очевидцами.

– Ростки? – сказали личинки.– Да от них под снегом покоя нет. Только устроишь себе под листом домик, – вдруг пол начнёт подниматься и оттуда вылезет петлёю белый росток. Переселишься от него, горбатого, в другое место, спишь спокойно, а вдруг тебя как кольнёт в брюшко! А это кол из свёрнутых листьев из-под пола лезет. Растёт и растёт этот кол, в потолок упрётся, потолок пробьёт.

– Ты слышишь, Бор! – крикнула Дубрава. – Слышишь, что говорят о моих подснежниках очевидцы?

– Ничего не слышу, – ответил Бор. – Попробуй что-нибудь услышать, когда на голове сидит стая крикливых птиц!

Дубрава поняла, что Сосновый Бор просто притворяется, очень на него рассердилась и замолчала. Стемнело. Взошла луна. Виновник спора – молоденький задорный Клёст – уже давно спал вместе со своими товарищами, спрятавшись между сосновыми ветками. И никто бы не узнал, что в бору так много нежданных гостей, если бы на снегу не чернели истерзанные шишки. Эти шишки не давали уснуть Сосновому Бору. А может быть, его мучило и что-нибудь другое. Но только он вздохнул и вдруг сказал:

– Спокойной ночи, Дубрава! Пусть спят спокойно твои деревья и кусты, подснежные росточки и личинки!

КОМУ УЛЫБНЁТСЯ ВЕСНА

Утихла метель, потеплело, и поутру, как ни и чём не бывало, засияло зимнее солнышко. Ему обрадовалась вся природа. Холодные снежинки и те заискрились, заулыбались.

А деревья очнулись от дремоты и вспомнили о весне.

– Ветерок, – сказала Липа, – ты сегодня дуешь совсем по-весеннему. Скажи, – скоро ли придёт Весна?

– Скоро, – ответил Ветер. – Я только что от неё. Но Весна еще не решила, кому из вас улыбнётся раньше всех. Я обещал ей помочь. Скажи мне, Липка, что ты приготовила для встречи с весною?

– Только почки, – ответила Липа. – А в них под чешуя-ми – листики.

– Это очень мало, – сказал Ветер. – Не жди, что тебе первой улыбнётся Весна. И он полетел дальше.

Ветерок! – окликнула его Черёмуха. – Ты сегодня дуешь совсем по-весеннему. Скажи, – скоро ли придёт Весна?

– Скоро, – ответил Ветер. – Я только что от неё. Но Весна еще не решила, кому из вас улыбнётся раньше всех. Я обещал ей помочь. Скажи мне, Черёмушка, что ты приготовила для встречи с Весною?

– Только почки, – ответила Черёмуха. – Но в одних почках под чешуя ми – листики и больше ничего, а в других, закутавшись в листики, притаились кисти бутончиков.

– Но это не очень много, – сказал Ветер. – И я сомневаюсь, чтобы Весна улыбнулась тебе раньше всех.

И он полетел дальше.

– Ветерок! – позвала его Ольха. Ты сегодня дуешь совсем по-весеннему.

Скажи, – скоро ли придёт Весна?

– Скоро, – ответил Ветер. – Я только что от неё. Но Весна еще не решила, кому из вас улыбнётся раньше всех. Я обещал ей помочь. Скажи мне, Ольшанка, что ты приготовила для встречи с Весною?

– Всё, чтобы сейчас же расцвести, – ответила Ольха. – Вот висят серёжки. В них спрятана пыльца. Раздвинутся чешуйки, и серёжки начнут пылить. А из этих мягких шишечек высунутся ниточки-рыльца, чтобы ловить пыльцу с другой Ольхи. И листики у меня готовы, но они подождут, – покажутся из своих почек попозже.

– Ну и молодец же ты, Ольха! – сказал Ветер. – Ты всех опередила, и я обещаю: тебе первой улыбнётся Весна. А я прилечу тебя поздравить и заодно покачаю твои серёжки. Пусть попылят на славу!