Текст книги "Смерть не знает о завтра (СИ)"

Автор книги: Нина Канавиня

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Сжала руки под темной вуалью…

«Отчего ты сегодня бледна?»

– Оттого, что я терпкой печалью

Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь,

Искривился мучительно рот…

Я сбежала, перил не касаясь,

Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: «Шутка

Все, что было. Уйдешь, я умру»

Улыбнулся спокойно и жутко

И сказал мне: «Не стой на ветру».

Анна Ахматова

Рваные серые облака, стыдливо кутаясь в белую дымку, ленно плыли по пронзительно голубому небу. Солнце сияло в зените. Его яркие лучи, точно длинные пальцы холеных рук херувима, бережно касались тонких травинок, робко выглянувших из-под черных разводов весенней грязи и прохудившегося студеного покрывала напоследок вздохнувшей зимы. Слышался ритмичный, задорный перестук дятлов. Подснежники, радостно покачиваясь под первым теплом, тянули продолговатые бутоны вверх, высоко-высоко, как только можно, стремясь впитать хрустально-чистый свет, не упустить ни единой его нежной частички. На молочных лепестках мерцали радугой капли росы. Они показались Аими слезинками божественного младенца, застывшими бриллиантами. Но что в этом мире вечно? Даже неимоверная красота обречена… И они должны через какое-то время испариться. Бесследно…

Откинувшись на спинку скамейки, Аими прикрыла глаза. Легкий ветер скользнул по ее струящимся до плеч волосам цвета меди. Потревожил рядом растущий пышный куст дикой розы, отчего одна из веточек царапнула Аими за щеку.

… – Доброе утро, родная, – лежа на боку, Аими услышала над ухом приглушенный, полный нежности мужской голос. Он радовал и окутывал ее истинным счастьем.

Аими не шелохнулась, ожидая, что же будет дальше.

– Просыпайся, соня, – ласково и шепотом. Аими почувствовала, как Дориан, лежащий за ней, стал целовать ее плечо, едва касаясь кожи. Чуть покусывать. Его руки – сильные, мускулистые – скользнули по ее бедрам на живот и стали мучительно медленно опускаться ниже. – Я знаю, что ты не спишь. Или красочные сны заманчивее меня?.. Поездки на лошадях?

– Хитрец! – Аими улыбнулась, но глаз не открыла. – Знаешь ведь, что ты важнее мне всего остального. Да и вместе с конной прогулкой на резвых вороных… – Довольно рассмеявшись, она распахнула ресницы и повернулась к Дориану. – Это мне? – увидев на постели между собой и им букет из роз, подняла брови.

– В честь хмурого дня, ограбил мамин сад. – В карих глазах заплясали чертенята. На губах заиграла лукавая ухмылка.

– Спасибо, – Аими провела ладонью по темным волосам возлюбленного.

– Словом благодарности не откупишься! – кинув цветы на прикроватную тумбочку и рывком притянув к себе Аими, Дориан пылко стал целовать ее в губы, нетерпеливо разрывая на ней кружевную ночную сорочку.

– Ты не со мной. Я одна, и кругом пустота.

Аими распахнула глаза и задумчивым взглядом проследила за пролетаемой мимо зарянкой, устремившейся в сторону родового поместья ее жениха. Бывшего жениха. Птичка мелькнула над ухоженными клумбами роскошного сада. Затем приземлилась на бордюр спящего фонтана, пропела искристую трель и, задорно вспорхнув, скрылась за трехэтажным особняком.

– Не плачу. Сижу. Зябну. Так тоскую. А ты где-то там… Твои губы искривлены в бесценной мне ухмылке. В глазах блестит счастье. Ты рад, что меня нет рядом. Ведь ты вечный оптимист, и твоя душа не знает тяжести, что надгробной плитой давит мне на грудь. Не вдохнуть и не выдохнуть…

Аими запрокинула голову, и ее опустошенный взгляд устремился сквозь безграничное небо, виднеющееся между макушками хвойных великанов. Внезапно позади себя она услышала стук каблуков. Выпрямилась, но тут же сжалась. К ней на скамейку присела Ирен – эффектная брюнетка, в глазах которой всегда полыхало ледяное пламя, а уголки алых тонких губ были приподняты. Однако сейчас лицо подруги Аими выражало горючую смесь грусти с яростью.

– Так и знала, что найду тебя здесь! – с досадой заявила Ирен. – Я тебе звонила. Неужели было трудно ответить? Пожалеть меня? Тебе моих нервов совсем не жаль?

– Прости, – пожав плечами, неохотно отозвалась Аими. Она желала, чтобы Ирен ушла. Не трогала ее. Не утешала. Не тормошила, будя от морока унылого отчаяния.

– И это все, что ты можешь сказать? Тебе безразлично, что я чувствую, уже зная наизусть телефонные номера всех больниц и моргов в городе?! Считаешь, тебе одной плохо? Не будь эгоисткой! Я каждую ночь, ложась спать, пребываю в неописуемом страхе за тебя! Дрожу от ужаса, что моя горячо любимая подруга вновь перережет себе вены, а меня на этот раз не окажется рядом! Даст ли Бог нам еще одну счастливую случайность на… – Вдох-выдох. Чуть погодя, Ирен смягчилась. – Подруга, милая моя, – она заботливо погладила Аими по плечу, – хорошая… Прошло уже два месяца. Ты должна понять… принять, в конце концов, что…

Аими безудержно рассмеялась. Ей вдруг показались забавными слова утешения Ирен, от которой никто и никогда не уходил. Она забывала ухажеров, как вышедшие из моды вещи. Не знала чувства утраты близкого, родного. Ей было неведомо ощущение, когда в миг под ногами раскалывается земля, ты падаешь в бездну, но в какой-то момент замираешь. Видишь, что мир продолжает прекрасно существовать и без тебя, земля вертится, солнце светит, дожди идут, цветы цветут, люди живут. А тебя нет. Но ты и есть. Замер, словно смотря на затмение… будто взирая на мир через закопченное стекло.

Ирен никак не прокомментировала реакцию Аими. Она расстегнула верхние пуговицы пальто. Глубоко вдохнула.

– Наконец-то весна!

Ирен блаженно потянулась. На ее губах заиграла улыбка. Она небрежно стянула с рук перчатки, и на запястье мелькнул полукруглый шрам. В памяти Аими невольно всколыхнулось событие, произошедшее шестнадцать недель назад.

… Возвращаясь из университета домой, Аими шла по парку, устеленному пушистыми хлопьями снега. Холодный алый шар, висящий на небе, торопливо клонился ко сну и окрашивал красным сиянием деревья и виднеющиеся вдалеке переулки и дома. Сумерки сгущались. Мороз крепчал.

Неожиданно Аими услышала животный рык и следом пронзительный женский крик о помощи. Обернувшись, увидела девушку, которая безуспешно пыталась отмахнуться сумочкой от разъяренного пса. Проходящая мимо влюбленная пара испуганно отпрянула в сторону, причитая, что животное, скорее всего, бешенное, из его пасти капает пена.

Подняв с обочины дорожки палку, Аими, не задумываясь о последствиях для себя, побежала на выручку к незнакомке, в запястье которой уже вцепились острые клыки. Пару раз ударив пса по голове и спине, она все-таки смогла его отвлечь. Тот, рыча, бросился на нее и успел укусить за ногу прежде, чем подоспевший на крики полицейский патруль пристрелил обезумевшее животное.

– Спасибо, – заикаясь, произнесла девушка. Ее трясло. В глаза застыли страх и шок.

– Тебе необходимо поехать к врачу и сделать прививку от бешенства. – Аими достала из пальто носовой платок и молча, с профессионализмом, которому ее обучали в университете, перевязала им запястье незнакомки.

Та кивнула.

– И тебе не повредит укол. Ирен, – представилась она и улыбнулась. – А ты храбрая, не то что та парочка… Девушке стоит подумать о том, что рядом с ней трус, а не защитник, – фыркнув, поправила волосы. – Я напишу о тебе полотно. – Она торжественно посмотрела на Аими.

– Картину? – переспросила та и рассмеялась. Девушка показалась ей забавной. Точно не из мира сего.

– Да. Уверена, она тебе понравится. – Пауза. – У тебя есть время? Может, после больницы сходим в ближайшее кафе и познакомимся поближе? Я угощаю! Как-никак ты, возможно, спасла мне жизнь.

– Я сделала это не потому…

– Знаю, знаю, – мягко перебила ее Ирен и приобняла за плечи. – Но ты ведь не откажешь мне в честь второго моего дня рождения? ¬– она широко улыбнулась. Весь ее вид говорил о том, что она не примет никаких возражений. Аими и не хотела противостоять. Ирен ее заинтересовала. В ней она почувствовала завораживающий водопад энергии жизни. К тому же на вечер не было никаких планов.

– Хорошо. Но, – Аими покачала указательным пальцем, – за такси плачу я.

Ирен кивнула.

– Ты не забыла, что у меня сегодня выставка? Начало ровно в двадцать ноль-ноль! Учти, ты обещала прийти, – в голосе мелькнула не столько надежда, сколько непрошибаемая сталь. Ирен была из тех людей, кто берет от жизни все. Умеет пробиваться вперед, шаг за шагом двигаться к своей цели; даже пребывая в эпицентре черной дыры, она была способна подчинить себе ее неукротимую мощь. Ирен и напористость были синонимами. Расчетливость и цепкость разъяренного осьминога были ей сестрами близнецами. И часто в ее картинах присутствовали сцены борьбы, преодоления и баталий, где герои кисти Ирен пересиливали мрак судьбы, стремясь к свету. На ее полотнах всегда просматривалась генеральная мысль: через любые преграды, не теряя надежды, достигнуть мечты – это и есть главная цель жизни.

– Я обещала это двенадцать недель назад. Тогда я жила. Я летала, парила в небе, как оказалось, лишь взятому напрокат. Я была одним целым с Любовью. Для меня не существовало туч, всегда светило солнце. И поздно ночью я не ложилась спать. Я делала шаг в Рай. Мне каждый миг было светло и хорошо. Теперь же…

… Звон разбитой тарелки, пролетевшей над головой Дориана, заставил Аими замолчать. В ее глазах защипало и, чтобы не расплакаться, она часто заморгала.

– Невыносимая девчонка, а не уравновешенная и ответственная студентка-медик, – сквозь зубы прошипел мужчина. – Что ты себе позволяешь?! – Его и без того темные глаза еще больше потемнели. Лицо исказил гнев. Желваки на скулах набухли.

– Что я себе?! – воскликнула Аими и, подбежав к Дориану, с силой толкнула его в грудь. – Это что ты себе позволяешь?! Завтра вновь летишь со своей пышногрудой секретаршей в командировку, оставляя меня дома! И считаешь, что я буду спокойно отпускать и ждать? Может быть, тебе еще и носочки связать? Думаешь, мне приятно замечать в прессе прорву ехидствующих упоминаний о твоей всем очевидной интрижке с ней?

– Я тебе уже сто раз говорил, что между мной и Ориан ничего не было, нет и не будет! Я люблю тебя! Не она, а ты моя невеста! А ты мне не доверяешь… – с горечью и неприязнью он шумно выдохнул. – Веришь лживым газетенкам и продажным журналистам, но не тому, кто готов весь мир положить к твоим ногам! – Он махнул рукой и отвернулся от Аими. В ее груди сжалось сердце.

– Замуж? – недоверчиво и шепотом спросила она. Куснула край нижней губы. – Невеста?

– А кто еще? – он хмыкнул, провел ладонями по напряженному лицу. – Замуж… Но… Пожалуй, я ошибся, и это не является хорошей идеей, – холодно произнес Дориан. – Мне не нужна та, которая мне не верит и по любому поводу устраивает сцены ревности. – Резко обернувшись, он прошел мимо Аими и, взяв со стула куртку, натянул себе на плечи. – Нам лучше расстаться. Ты непременно найдешь того, кто не будет вызывать никаких сомнений в верности. Станешь счастлива с ним – более чутким и заботливым. Ты умна, красива, человечна, достойна этого.

– Дориан!.. – горючие слезы потекли по щекам Аими. Она кинулась следом за мужчиной и хотела было его обнять, только он отстранил ее от себя.

– Я люблю тебя, – хрипло сказал он. – Но ты этого не ценишь. И не веришь… Поэтому наши пути расходятся. – Пауза. – Так будет лучше для нас обоих. Наверное… – Взяв заранее приготовленный для поездки чемодан, Дориан направился к выходу.

– Нет… – Аими попыталась взять его за руку, но он не позволил. С грустью посмотрев на нее, он поцеловал ее в лоб и ушел.

Аими сползла по стене вниз. Зашептала имя возлюбленного и замолила тишину его вернуть. Но ночь молчала… День ответил оглушающим CMС: «Прости, что не смогу вернуться»

– В том-то и дело, что было хорошо. Да, согласна, уход Дориана тебя подкосил. Будь я на твоем месте, я бы тоже надломилась. Но, девочка моя, жизнь на этом не заканчивается! Она продолжается, несмотря ни на что. Радует своими метелями, ветрами и жарким пеклом солнца. Цветами, закатами и оврагами. Оглянись! Видишь, бредет старушка, она полуслепа, однако улыбается наступлению весны. Милая моя, ты не кукла, у которой нет ни души, ни сердца. Ты не айсберг. И не пустыня. Ты – мир! А у каждого мира есть день и ночь, свет и темнота. Впусти же рассвет в свою жизнь. Да, было хорошо, но лучшее еще впереди!

– Лучшее – отменный враг хорошего, – сквозь зубы подметила Аими.

– Прекрати меня пугать, – ровно и спокойно потребовала Ирен. – И что за фотографию ты держишь в руках? Дориана? – Пауза. – Хватит загонять себя в гроб!

Ирен оказалась столь быстра и ловка, что Аими не успела моргнуть, как та выхватила из ее рук снимок.

– Что это? – ошарашено спросила Ирен. Ее изящные брови взлетели вверх.

– Отдай! – не просьба, а безапелляционный приказ. Секунда и фотография вернулась к Аими.

– Подруга, родная моя, ты… – Ирен сглотнула и потрясенно прошептала: – Ты беременна?

Аими промолчала. Дернулась как от удара хлыста.

– Значит, в положении… – утвердительно сказала Ирен и вначале несмело, а затем широко улыбнулась. – Милая моя, хорошая! – Она рывком прижалась к Аими и стала гладить ее по волосам. – Ты станешь мамочкой!.. Мы станем! Я буду тебе во всем-всем помогать! Буду пеленать, по врачам с вами ходить! – Тишина. Далее Ирен шепотом продолжила: – Быть может, ты хотя бы в этот чудесный день весны меня услышишь: чтобы в жизни ни случилось, как больно бы ни было, пусть даже мир рухнет, нужно жить. Цепляйся за жизнь всеми возможными и невозможными силами, и тогда завтра не умрет никогда. Обязательно наступит тот день и час, когда твое сердце сможет вырваться из оков печали и слез. Придет новый день и новое счастье. Дориан… он – твое прошлое. А без прошлого не было бы будущего. Тем более такого славного, чудесного! Восприми это как опыт, он сделает тебя сильнее. – Ирен разжала руки, не удерживая Аими, высвобождающуюся из ее объятий. – Отпусти Дориана. Он ушел.

– Он умер.

Аими с содроганием посмотрела на могилу, на которой лежали три розы – алая, белая и желтая. Вдохнула весенний воздух. Прижав ладони к животу, впервые со времени трагедии заплакала – в надрыв, громко и неудержимо. Она отпускала Дориана ради завтрашнего дня, что уже наступил. Рядом с ней на скамейку присела зарянка и завела мелодичную трель.

Аими улыбнулась. Он все же вернулся. И небеса, что погубили его самолет, даровали ему личные крылья. Как и ей…