Текст книги "Одинокая любовь тихо плачет у порога...(СИ)"
Автор книги: Нина Черемина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
Когда я понял, что не просто неравнодушен к Драко, а люблю его?
Может на пятом курсе, когда он прикрывал наши занятия в ОД от Амбридж, находясь в инспекционной команде, созданной ею специально для того, чтобы подловить меня на чём-нибудь ” противозаконном “? Или на шестом, когда чуть не убил его в туалете, а потом по ночам сидел возле его кровати в Больничном крыле, спрятанный под мантией-невидимкой? Нет, тогда я чувствовал, в первом случае, благодарность, а во втором – вину. И даже когда он обратился ко мне за помощью, превозмогая свою гордость и независимость, и тогда у меня было только чувство сострадания, потому что он оказался, почти, в такой же ситуации, что и я. Нашим заданием было убить могущественных волшебников. А может это произошло, когда Драко помог нам, мне, Гермионе и Рону, рискуя своей жизнью, сбежать из подземелья Малфой-Мэнора? Или же, когда я, увидев его на куче старого барахла в Выручай комнате, спасающегося от Адского пламени, не смог оставить его там, и вернулся за ним в пляшушее пламя. Тоже нет, тогда мне было не до разбора чувств. А вот, когда я увидел его в зале суда Визенгамота, сидящим в антимагическом кресле, потерянного, избитого, с потухшими сухими глазами, я понял, что не могу его потерять, что он дорог мне, что я не смогу жить без него. Вот тогда и защемило у меня сердце. Я понял, что дороже его у меня нет никого. Первый раз в жизни я воспользовался своим статусом героя. Как мог громил старых маразматиков, прятавшихся во время войны за спины школьников, а теперь с важным видом осуждающих тех, кто не смог пойти против семьи, против отцов. Да, я могу гордиться собой! А почему бы и нет? Я смог отбить от Азкабана всех, кому на момент битвы «Света с Тьмой “, как назвали эту бойню журналисты, было меньше восемнадцати лет, если они не принимали участие в убийствах. Их то я отбил, но сам потерял своих друзей, с которыми прошёл от начала и до самого конца.
Ни Рон, ни Гермиона меня не поняли, Рон сказал, что я, таким образом, зарабатываю дешёвый авторитет у чистокровных. А Гермиона? А Гермиона просто послушала своего парня. Что было довольно-таки странно. Тогда я остался совсем один, в большом, пустом доме на Гриммо 12. Даже домовика не было, Кикимер геройски погиб во время битвы. Он вывел всех домовиков из замка и они, наравне с профессорами и студентами, громили полчища приверженцев Тёмного Лорда.
Когда нас пригласила к себе профессор Макгонагалл, ставшая директором школы, и предложила вернуться и продолжить обучение, чтобы получить диплом, я сначала хотел отказаться. Зачем он мне нужен этот диплом, уже тогда я не собирался оставаться в Магическом мире, но она сказала, что в школу вернутся все студенты со Слизерина, и им будет несладко здесь, среди тех, у кого погибли родные, друзья и просто знакомые. Кто сможет их защитить? Опять я! Гермиона сказала, что уезжает к родителям в Австралию, куда она их отправила перед тем, как мы пошли искать крестражи, и там закончит образование, ну, а Рон, естественно, поедет с ней. В тот момент я подумал о Драко, ему могло быть хуже всех. Ведь его отец был правой рукой у Лорда. И я решил, что ничего не потеряю, если потрачу ещё один год на школу. Может быть хоть в этот раз мне удастся поучиться без приключений. Я посмотрел на портрет бывшего директора Дамблдора, тот отвёл свои нарисованные глаза от моего взгляда. Только я один знал правду о его смерти…
Когда мы с Драко встретились на перроне вокзала, он просто кивнул мне головой в знак приветствия и прошёл со своими друзьями в вагон. А мы с Невиллом и Дином, зашли в другой. К нам присоединились Полумна и Джинни. Джинни буквально висла на мне, при этом отзывалась зло и неприятно о Слизеринцах, планируя, какие гадости им можно будет устраивать в школе. Их ведь ограничили в заклятиях, кроме бытовых чар, и они не смогут защищаться. Слушать всё это было так мерзко, что я не выдержал и вышел из купе. Не хотелось первый день начинать со скандала. Потом проведу беседу, как советовала Макгонагалл. Я прошёл через вагоны к тамбуру, там стоял Малфой. Молча встал рядом с ним.
– Что, Герой, достали фанаты? Или рука устала подписывать автографы? – в своей язвительной манере, спросил Драко.
Я не стал ничего ему отвечать. Зачем? Мы уже не дети, нечего заниматься словоблудием. Я просто повернул его к себе лицом и посмотрел в его глаза, он не опустил взгляд и так же смотрел на меня. Пару секунд колебания, и мои губы прикоснулись к его губам, он сначала пытался оттолкнуть меня, но я не отпускал его и прижимал к себе с неистовой силой. До этого я ни разу не целовался с парнями, да и с девушками тоже, не считать же детское чмоканье с Чанг или с Джинни, это и было то всего пару раз. Мои ноги стали ватными, а колени подкашивались, но я крепко держал в объятиях блондина. Драко перестал брыкаться и расслабился, я ослабил свою хватку и плавно перенёс руки на его талию. Спустя мгновение он нежно запустил руки в мои волосы, прижимаясь близко ко мне. Я оторвался от его губ и взглядом полного дурмана посмотрел ему в глаза и прошептал:
– Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!
Он испуганно отпрянул от меня:
– Нет, ты меня не любишь, ты меня ненавидишь. – прошептал он. – И я тебя ненавижу.
– Позволь мне любить тебя, – шёпотом сказал я и носом прошёлся по его волосам.
– Нет, ты не можешь любить меня, ты должен меня презирать. – ещё тише сказал Драко.
– Но я люблю тебя, – настойчиво ответил я ему. – Не отвергай меня, пожалуйста. Давай попробуем, я ведь не противен тебе?
– Не противен, – и он сам потянулся за поцелуем.
Да, всё правильно. Он позволял мне любить себя, защищать, а сам не испытывал при этом ничего. За всё время нашей с ним близости он ни разу не сказал, что любит… Только твердил, ” Ты теперь мой! ” – как владелец… Так тяжело мне ещё ни разу не было…
========== Часть 7 ==========
Ушедших надо помнить не парадно,
А помнить каждый день и каждый час.
Огнём души, как и огнём лампадным
Не забывая, смерть так беспощадна
В отборе самых лучших среди нас…
Они ушли из жизни очень рано,
Отдав нам всей души своей накал!
Кто утверждает – ” время лечит раны ” ,
Тот никого из близких не терял…
***
Утром я проснулся на диване в гостиной и понял, что не стоило мне смотреть этот журнал. Что мне снилось я не помню, после своей
” смерти “я перестал запоминать сны. Но что-то не давало мне полежать ещё немного и насладиться тишиной и покоем. Стал вспоминать наши с Драко побудки. Я всегда просыпался раньше, сначала любовался сопящей блондинистой головой, лежащей на подушке. Драко всегда спал на правом боку и подкладывал ладошки себе под щёку, как это делают обычно маленькие дети. А потом начинал его нежно целовать, начиная с самого чуствительного местечка под маленьким розовым ушком, он начинал довольно фырчать на меня, что я бужу его в такую рань, но когда я добирался до его губ, он тут же обхватывал мои бедра ногами и прижимался, уже стоявшим во всей готовности, членом к моему паху. Драко не спал совершенно голым и мы после вечернего секса всегда надевали пижамные штаны. Его возбуждало такое ” приличие ” .А потом, перецеловав всё его тело, я неторопливо подготавливал любимого к утреннему сексу. Мы оба не любили позиции на животе или ” раком ” , нам хотелось видеть глаза друг друга во время оргазма и ловить губами крики наслаждения. Драко извивался в моих руках, тело его изгибалось дугой, как будто он пытался соединиться с моим телом, как можно сильнее, он кричал от наслаждения. … Но ни разу за всё время ни говорил, что любит меня. Даже по имени называл редко, чаще всего – Потти!
От таких воспоминаний у меня в паху появилась приятная тяжесть и по телу пробежала дрожь. Тело покрылось испариной и моя ладонь, пропутешествовав по напряжённому животу, проскальзывает под резинку домашних штанов и боксёрок, уверенно обхватывает возбуждённый член. Грубые отрывистые движения вверх-вниз, по всей длине пульсирующего члена. Я двигаю рукой даже толком не смакуя ощущений, лишь просто поскорее кончить, чтобы снять это напряжение тела. Большим пальцем задеваю головку, и довольно громко охаю. Хорошо! Ураган ощущений растёт, набирая обороты и начисто лишая меня возможности связно мыслить. Остаётся лишь дикая потребность и зверское возбуждение. Ещё несколько лихорадочных движений взад-вперёд, словно раскачивающийся в бешеном ритме маятник и я выгибаюсь дугой на диване, вжимаясь затылком на диванную подушку и полностью отдаюсь во власть захватывающего моё тело оргазма:
– Драко-о-о! – мучительный стон срывается с моих, до боли искусных, губ, и я даже не делаю попытки замолчать, сотрясаясь в волнах оргазма.
Горячая липкая жидкость медленно стекала по моим пальцам и внутреннему бедру, но я лишь наслаждался этим прекрасным ощущением.
Перед глазами всё ещё пляшут звёздочки, когда я поднимаю руку
и подношу её к лицу. Капельки спермы причудливыми кляксами, переливались золотисто-серебряным цветом. Полежав немного на спине, я рассматривал стекающую жидкость, Драко нравилось смотреть, как я сам себя удовлетворяю, а потом вылизывать каждый мой палец, посасывая их по одному:
– Что же ты со мной сотворил, засранец ты мой серебряный? – горько пробормотал я. Больно чувствовать. Больно думать. Больно даже дышать. Никогда не думал, что любовь может принести столько боли…
Боли пронизывающей всё тело, выворачивающей тебя наизнанку, выжимающей все силы и соки. Не ожидал, что может быть настолько больно от любви. От безответной любви. Кто виноват в этой боли? Что это за странная любовь такая, которая приходит лишь к одному человеку? Которая не соединяет, а разделяет людей. Которая одного заставляет страдать, а второго оставляет равнодушным к чувствам и страданиям первого. Почему она такая половинчатая?
Не найдя ответы на эти риторические вопросы, я поднялся и пошёл в ванную. Включил горячую воду и разбавив её холодной, принял душ. Потом подошёл к зеркалу.
– Да, парень, – сказал я своему отражению, – придётся теперь работать самому. – И усмехнувшись щёлкнул его по носу. Хорошо, что зеркало не волшебное, а то я бы много чего услышал нелицеприятного о себе. Никого другого или, тем более, другую, на месте Драко я даже не представлял. Если не он, то значит никого…
Надев на себя новую одежду, я пошёл в кухню готовить себе завтрак. Включил магнитофон, ещё раз прослушал своё вчерашнее ” шоу ” . Вроде бы не совсем плохо. Голос чистый, без ” петухов ” , можно попробовать спеть пару песен. Но я не знал ни одной. После завтрака пойду в супермаркет. Телефон тоже надо купить. Но у меня была одна очень важная проблема: У меня не было маггловских документов. У меня вообще не было документов, кроме диплома, об окончании волшебной школы. Навряд ли этот документ можно предъявить в муниципалитете. Наверное надо порыться в бумагах тётки. Как-то она меня оформляла в начальную школу? Значит должна быть метрика или свидетельство о рождении. У кого же узнать, какие нужны документы в маггловском мире? Вот почему я об этом не спросил у Гермионы? Вспомнив про друзей, я опять испытал чувство боли от потери дружбы.
Встряхнув головой, я приказал себе больше не хандрить, иначе сойду с ума. Потерянного не вернуть. А если и вернётся, то это уже будет не совсем то, что потерял.
Я поднялся в комнату родственников. У них было два сейфа. Один Вернона, второй – тётки. Я могу предположить, что мужчина мог прятать в сейфе, а вот что там могла хранить тётка, даже не представлял. На стене висели две картины с каким-то унылым пейзажем. Я знал, что за ними находятся сейфы. Снял картины со стены, так и есть. Вот они! Один сейф был открыт и в нём ничего не было, а второй закрыт на кодовый замок. Но что для волшебника маггловский замок? Простой АЛОХОМОРОЙ я открыл тёткин схорон. Было ли мне стыдно, что я залез в чужое имущество? Не было! Мне надо было найти хоть какие-нибудь бумаги подтверждающие, что я – это я. В ящике, встроенном в стену, лежало несколько обыкновенных бумажных папок. Я взял их все и сев прямо на пол , стал просматривать. В первой не было ничего интересного, рецепты, адреса агентов по продажам и всякая остальная женская чепуха. Во второй лежали документы родителей тётки и моей мамы. Я стал их читать. Ведь до сих пор я ничего про них не знал. Даже имён дедушки и бабушки не знал. Оказывается бабушку звали Элизабет, а деда Генрих. Красивые, королевские имена. В этой же папке были детские фотографии двух девочек. Одна – высокая с пепельными короткими волосами и голубыми глазами, и вторая – меньше ростом и видно, что младше по возрасту, с рыжими кудряшками и зелёными глазами. Она смотрела прямо на меня и улыбалась. Это была моя мама. Я долго рассматривал девочку и не мог поверить, что это моя мама. Там же были снимки и родителей девочек. Маленькая, худенькая брюнетка с тёмными глазами держала под руку рыжего, с залысинами, как у мистера Уизли, и зелёными, как у меня и моей мамы, глазами. В самом низу, под кучей разных бумаг, в которых я не разбираюсь, лежал ещё один документ на удочерение четой Эванс девочки под именем Петуния. Получается, что мама и тётка не родные сестры? А как же тогда кровная защита? Или это очередной обман Великого интригана Дамблдора? Вот почему она так ко мне относилась! Она знала, что мы не кровные родственники. Отложив в сторону эту папку, я взялся за другую. Она была замотана скотчем. Странно, зачем заматывать скотчем-то, что и так хрониться в сейфе? Я нашёл в прикроватной тумбочке тётки маникюрные ножницы и аккуратно срезал скотч с одного бока и открыл папку. В ней лежали три листа пергамента, таких на которых мы в Хогвартсе писали эссе. Одно было датировано 2 ноября 1981 года и написано, до рези в глазах, знакомым с затейливыми закорючками почерком. Таким почерком были написаны записки от покойного ныне директора Дамблдора, когда он приглашал меня к себе на беседу в кабинет. Это была небольшая записка для Дурслей, о том, что сестра Петунии и её муж погибли, а мальчик теперь должен жить с ними. Я обратил внимание на дату. Трагедия в Годриковой впадине произошла 31 октября, а меня подкинули, 2 ноября. Хагрид говорил, что он привёз меня прямо из разрушенного дома. Получается, что я, маленький ребёнок, провёл в доме один, рядом с погибшими родителями, почти двое суток? Или меня возили ещё куда-нибудь? Но спросить про это уже некого, директор мёртв, а Хагрид ушёл из школы и где он сейчас я не знаю. Да и какой смысл чего-то теперь узнавать? Я взял в руки второе письмо, написанное тем же почерком, что и первое. В нём, добрейшей души человек, давал рекомендации маглам, как обуздать непроизвольные магические выбросы у пятилетнего ребёнка-волшебника. Трудности, лишения и страх наказания за бессознательное применение своих необычных (ненормальных) способностей! Вот что советовал Могущественный волшебник и Чародей людям , которым насильно навязал чужого ребёнка . Я не помню, что тогда произошло, но именно с этого времени моё детство закончилось, так и не успев начаться. Отложив эти письма тоже в сторону, я раскрыл третий пергамент. Это было письмо-приглашение в школу. Одно из тех писем, которые Дурсли пытались от меня скрыть. Зачем им это надо было? Ведь отправив меня в Хогвартс, они избавлялись от ненавистного племянника на целых десять месяцев. И зачем тётка хранила эти письма, если ни разу мне их не показывала? Если бы я раньше узнал, что из себя представляет лидер “Светлых ” , может многие остались бы живы. Я бы не доверял ему так безраздельно.
В целлофановом пакете лежали ещё какие-то бумаги. Я раскрыл этот пакет. Там лежали мои документы. Свидетельство о рождении и аттестат об окончании начальной школы. В маггловских документах моё имя было как у деда – Генрих. Даже в аттестате. А в отдельном пакете лежал новенький, ещё пахнущий типографской краской, тёмно-вишнёвый с английским гербом на обложке, золотую монаршскую корону оберегают с одной стороны лев, а с другой единорог, паспорт на имя Генриха Джеймс Поттера, 1980 года рождения. Когда это тётя Петуния успела сделать мне паспорт? И почему я об этом не знал? Выходит, что она всё-таки заботилась обо мне? Я закрыл сейф и повесил на место картину. Папки взял с собой, потом всё внимательно рассмотрю. Пошёл в свою комнату. Там переоделся в другую одежду и отправился на автобусную остановку…
Комментарий к
Я сменила шапку фанфика и поменяла название . Может кто-нибудь скажет ; правильно ли я сделала ?
========== Часть 8 ==========
Грустный ангел , шелестя крылом ,
Улетел, оставив только слёзы ,
Бережно унёс в небесный дом ,
Чьи-то неисполненные грёзы …
Он несёт в ослабленных руках
Жизнь, что так внезапно прекратилась ,
И немой вопрос застыл в глазах —
Чем душа святая провинилась ???…
***
На автобусе я доехал до супермаркета и пошёл искать в этом огромном магазине отдел, где продают музыкальные диски. Он находился на третьем этаже. Когда я зашёл в этот отдел, у меня глаза разбежались. Как здесь найти то, что мне нужно? Я прошёл вдоль стеллажей заставленных разноцветными конвертами, в которых были диски. Ко мне подошёл молодой парень:
– Добрый день! – поздоровался он, – что-то ищите особенное?
– Да не особо особенное, – поиграл я словами, – мне нужно, караоке песен французского певца Джо Дассена. – Дома я долго репетировал эту фразу, поэтому она у меня получилась гладко.
– Отлично, пройдёмте со мной. Вон там у нас стеллаж с дисками караоке.
Он помог выбрать мне диск с переводом на английский язык. Точнее, слова французские, но написаны на английском и перевод, чтобы знать о чём говориться в песне. Именно это мне и надо было. Расплатившись за этот диск я попросил ещё какие-нибудь мелодии на разных инструментах. Ведь я ещё не выбрал на чём хочу играть. Прослушаю несколько, что больше понравится на то и буду ориентироваться, когда решусь обратиться к посоху. Парень удивился такому вопросу и, видимо, ждал объяснений, но пояснять я ему ничего не собирался. Он принёс ещё несколько дисков , я заплатил и за эти , Спросил у услужливого консультанта, где находится отдел по продаже телефонов. Он оказался рядом, там, тоже с помощью консультанта, я выбрал себе телефон, не очень крутой, но с диктофоном и видеокамерой. Продавец понял, что перед ним полный профан, и это-то в девятнадцать лет, всеми силами пытался мне всучить супер-пупер-какой-крутой телефон. Но я крепко держался, не разбираясь в этих всех штучках-дрючках, я вспомнил, какой телефон был у моего кузена и настойчиво искал такой же. Наконец, надоев друг другу, мы с консультантом пришли к соглашению, я сам выбираю телефон, а он доступно мне объясняет, чем тот что я выбрал, хуже того, который он мне предлагает. Убедить меня ему не удалось. Довольный своей первой победой, я прошёлся ещё раз по отделам с одеждой. Купил пару джинсов и рубашек, носков, трусов и всяких необходимых мелочей. Гуляя по торговым отделам этого огромного магазина, я подумал о Драко. Его бы сюда, уж он то оторвался бы по полной программе. Последнее время ему стала нравиться магловская одежда и мои черные джинсы он носил с удовольствием.
С воспоминаниями о любимом человеке, опять нахлынула на меня тоска. Неужели так будет всегда? Я поднялся ещё на один этаж и увидел, что на этом этаже находится кинотеатр. Я столько лет прожил в обыкновенном мире и ни разу не был в кинотеатре. Да я вообще нигде не был. Решил не откладывать на потом, как обычно, и купил билет на фильм ” Привидение ” , мне было интересно, как простые люди могли сыграть привидение. С самого первого эпизода и до последних заключительных кадров, я просто исчез из этой реальности. Мне казалось, всё что происходило на экране было настолько настоящим, что я даже боялся вздохнуть, чтобы не исчезло это ощущение присутствия. Даже не могу сформулировать, что я чувствовал в тот момент, когда умер герой фильма, Сэм. Я ведь тоже умирал, но ничего подобного не испытывал. Или не успел? Меня быстренько вернули назад. Ведь главный монстр был ещё на земле, а моей задачей было его уничтожить. А может я сейчас не настоящий? У меня часто возникало странное чувство, как будто всё, что сейчас происходит, уже когда-то было. И всё это было со мной. Но я это осознавал только тогда, когда событие уже произошло.
Выйдя из полутёмного зала я увидел, что девчонки, которые сидели за мной, вытирают глаза. Я бы тоже поплакал, если бы умел. Но я не умею плакать. Я никогда не плачу! …
Решил пообедать здесь же, на первом этаже было неплохое кафе, сделав заказ я стал рассматривать телефон. Да, всё-таки маглы и без магии продвинутей нас, – волшебников. Я даже не пытался вникнуть, как можно, находясь на огромном расстояние, связаться с нужным тебе человеком? У нас конечно есть сквозные зеркала, но они могут быть только у определённого круга. А по телефону можно разговаривать с кем угодно и когда угодно. Пока ждал заказ ко мне подсели те девчонки, что сидели в кинотеатре позади меня.
– Извините, но можно мы сядем за Ваш столик? – спросила кокетливо улыбаясь блондинка с короткой стрижкой.
– Прошу, – я вежливо поднялся и предложил обоим стулья.
– Вы не подумайте, что мы к Вам клеемся, – сказала её подруга с синими волосами, свисающими, как сухая пакля, с её головы, – просто нам показалось, что Вам скучно и мы решили развлечь, такого симпатичного , но одинокого молодого человека.
Посмотрев на неё я вспомнил Нимфадору Тонкс и , у меня опять сжалось сердце. Она была не на много старше этих девушек, и тоже хотела жить, но смертельное заклятие остановило её сердце, сразу же после того, как упал мёртвым её муж, Римус Люпин, оставив круглым сиротой ещё одного ребёнка. Мне стало нестерпимо больно от этих воспоминаний и видимо это отразилось в моих глазах.
– Но если Вам это неприятно, мы можем уйти, – добавила блондинка и приподнялась с места.
– Нет, что Вы! – остановил я её, – мне не неприятно. Просто Вы, – я посмотрел на девушку с синими волосами, – напомнили мне одну мою подругу, вот я взгрустнул.
– Вы с ней расстались? – спросила меня синеволосая.
– Да, мы расстались, – грустно ответил я, – невольно расстались. Навсегда.
– Она умерла? – больше утвердила, чем спросила блондинка.
– Да, она умерла.
– А Вы хотели бы, чтобы она стала, как Сэм и приходила бы к Вам?
Я представил Тонкс приведением и поневоле рассмеялся. Вот уж кем, а призраком она никогда бы не согласилась стать.
– Нет, она не стала бы привидением. – ответил я недоумевающим девушкам. Они были удивлены, только что парень грустил, а через мгновение развеселился. – Всё нормально, – успокоил я девушек, – просто я представил Тонкс привидением…
– А Вы сами хотели бы стать привидением после смерти? – сделав круглыми, сильно накрашенные глаза, спросила синяя девушка.
– Нет, не хотел бы, – резко ответил я, – умер, так умер! И нечего шляться по земле после того, как твоё время ушло, пугать живых. Всё надо успеть сделать при жизни…
– Кстати, меня зовут Магда. Магдалена, – синяя девушка протянула мне руку, – а это моя кузина, Мария. Наши родители страстные католики, вот и назвали нас именами святых дев из Евангелия.
– Красивые имена, – целуя руки девушкам, сказал я, – а меня зовут прозаически, Генри.
– Ничего себе прозаически, – воскликнула Мария, – это же королевское имя.
– Правда? Не думаю, что это относится ко мне. Я простой парень, в этом году закончил обучение и ничего из себя пока не представляю. – как можно скромнее ответил я. – А чем занимаетесь вы? Если конечно не секрет.
– Да какой секрет, – коротко хохотнула Магда, – мы тоже в этом году закончили школу и сбежали от родителей, которые хотели нас отдать в монастырь благородных девиц, – они переглянулись и оба громко рассмеялись, – для перевоспитания. – продолжала смеяться Магда.
– Мы работаем официантками в ресторане ” Ночная фиалка “. Не слышали про такой ресторан? – успокоившись, сказала Мария.
– Во-первых, давайте перейдем на “ты “, – предложил я, – не так уж я и старше вас, чтобы вы обращались ко мне на ” Вы “.
– Для этого надо выпить на брудершафт, – игриво произнесла Магда, видимо она была более раскрепощенная, чем её кузина. Та казалась мне поскромнее.
– Ну если надо, то давайте выпьем на брудершафт, – улыбаясь, согласился я, – что будем пить? Я так понимаю, в этом кафе спиртного не предлагают?
– Для начала будем пить сок, – поднимая стеклянный стакан с соком, предложила Магда.
– Ну сок, значит сок.
Я хоть и олух в бытовой жизни, но что такое – брудершафт, я знал. И знал, что надо будет целовать девушек. Может ли это считаться изменой Драко? Не думаю, это же просто для знакомства. Я не собирался дальше продолжать с ними общения.
Смеясь, мы сделали по глотку сока из стаканов каждого и я поцеловал обоих девушек в щёки, чем они остались не очень довольны, особенно Магда.
– Ну вот у меня появились первые подруги в Лондоне. – допив свой сок, я весело посмотрел на девчонок. Им обоим было лет по шестнадцать и для меня, девятнадцатилетнего, но уже успевшего пережить столько, сколько не переживает обыкновенный человек за всю свою жизнь, они казались совсем юными наивными девочками, пытающимися показать себя взрослыми и независимыми.
– А разве у тебя не других подруг или друзей в Лондоне? – спросила Мария.
– Я долгое время не жил в Англии. Я жил и учился в Шотландии. А теперь приехал в Лондон, чтобы начать новую жизнь.
– Ты тоже сбежал от родителей? – заинтересовано посмотрела на меня Магда.
– Я? Нет, я сбежал не от родителей, это они сбежали от меня, – с ноющей тоской в груди, ответил я девушке, – а я сбежал от себя. – Но почему я никак не могу привыкнуть к тому, насколько я одинок?
– Извини, – заметила, более наблюдательная блондинка, мой потускневший взгляд. – мы не хотели тебя расстраивать.
– Ничего, всё нормально. – улыбнулся я, – Значит вы обе работаете официантками в ресторане? – переводя тему разговора с себя на них, спросил я.
– Ага! – потягивая сок из трубочки, ответила мне Магда, – ” Ночная фиалка” называется. Если будет желание, приходи, обслужим по полной программе, – продолжая кокетливо улыбаться, прищурила глаза девушка.
– А где он находится?
– На знаменитой улице Бейкер Стрит, там где жил Шерлок Холмс.
Я понятия не имел, кто такой Шерлок Холмс, но не подал вида. Хватит, перед продавцом телефонов опозорился, не хотелось и перед этими девчонками показать себя полным олухом.
– А когда вы работаете? – отводя удар конфуза от себя, спросил я.
– Сегодня мы выходные, а потом всю неделю работаем с семи вечера и до двенадцати ночи. У тебя есть телефон?
Я достал из кармана брюк свой новенький телефон и показал им.
– Забей наши номера в телефон и, как решишь пойти в ресторан, позвони нам. Мы для тебя закажем столик. У нас места заказывают за неделю.
– Я не понял, что значит: ” Забей номер в телефон “? – чувствуя, что покрываюсь красными пятнами от стыда за своё невежество, всё равно спросил я. – Зачем забивать? Я только что его купил, он же может испортиться, если в него что-нибудь забивать.
Мария, с нежной улыбкой, взяла из моих рук телефон и сказала:
– Это просто такое выражение, – ” забей ” , значит – ” запиши “. Вот смотри.
Она быстро, тонким пальчиком с розовым ноготком, начала щёлкать кнопками на панели телефона.
– Вот, я записала тебе наши номера. Потом перетащишь их на “симку ” Надеюсь, как находить номер ты знаешь?
– Знаю, – ответил я, забирая у неё свой телефон. Дома разберусь, подумал я, там в коробочке есть небольшая книжечка с инструкцией как пользоваться этим аппаратом. Не показывать же себя полным придурком. Хотя именно так я себя и чувствовал в данный момент.
Так незаметно прошло время и девчонки стали собираться уходить.
– Хозяйка квартиры, у которой мы снимаем комнату, старая грымза, – ответила Магда на мой вопросительный взгляд. – Когда мы выходные, должны появляться не позже семи вечера. А нам ещё добираться до неё час на автобусе.
– Да и мне тоже пора, – сказал я, – мне приятно было с вами познакомиться и пообщаться. – я подозвал официанта и расплатился за себя и девочек. Мария начала протестовать, сказала, что они и сами могут за себя заплатить, но её за руку дернула сестра и та замолчала. Поднявшись со стула я помог встать девушкам и проводил их до автобусной остановки, тем более мне и самому надо было ехать на автобусе с этой же остановки. Их автобус приехал раньше и мы попрощались, договариваясь созвониться позже. Через минут пять пришёл и мой автобус.
Дома я достал все свои покупки и первым делом занялся разбираться с телефоном. Оказывается не такой уж я и тупой. На пятнадцатой минуте я, наконец, понял что не могу никому звонить. Нет какой-то карты. Я нажимаю на кнопку вызова, а на экране появляется надпись, ” Вставьте сим-карту ” . Я вспомнил насмешливый взгляд продавца телефонов, с которым он провожал меня из своего отдела, он даже не предложил мне эту карту. Придётся завтра опять ехать в этот магазин. А я хотел заняться оформлением документов на дом. Ну ладно, это подождёт, столько лет ждало и один день погоды не сделает. Надо закончить с одним, потом разбираться с другими делами. И я оставил телефон в покое…
Поднялся в комнату Дадли, вытащил его телевизор и видеомагнитофон в гостиную. Подключить все правильно удалось через полчаса с помощью инструкций к этим приборам, которые педантичная тётя Петуния всегда хранила, даже к тем приборам, которые были сломаны её сыном и выброшены в мусорные баки. На всё остальное сил не было. И поэтому, наскоро перекусив, я просто поставил диск с мелодиями в магнитофон и улёгся на диван, слушать музыку…
========== Часть 9 ==========
Я никогда не понимал ,
Искусства музыки священной ,
А ныне слух мой различал
В ней чей-то голос сокровенный .
Я полюбил в ней ту мечту
И те души моей волненья,
Чью всю былую красоту
Волной приносят из забвения .
Под звуки прошлое встаёт
И близким кажется и ясным .
То для меня мечта поёт.
То веет таинством прекрасным .
( Александр Блок )
***
Прослушав несколько мелодий, выбрал два инструмента. Это – скрипка и фортепиано. Я слушал нежное звучание струн скрипки, чарующая и печальная музыка наполняла всё пространство. Она то затихала, то снова начинала звучать. То резко и быстро, то нежно и плавно. Звучание скрипки было настолько прекрасно и одновременно грустно, что я не смог сдержать нахлынувших слёз восхищения. Скрипач играл мелодию о неразделённой любви и скрипка, словно живая, сама плакала в его руках. Я был поражён. Никогда раньше я не слышал такой музыки, мне казалось что именно про мои чувства рассказывает музыкант. Что он знает и испытывает всё то, что испытываю я. Никогда я не плакал. Эту необходимую и биологическую, и психологическую способность любого живого существа, для выражения своих чувств; обиды, страха, боли, из меня выбили ещё в раннем детстве. Дурсли могли терпеть только рёв своего сына, мне же запрещалось даже всхлипывать. А сейчас у меня непроизвольно текли слёзы по щекам, я их не вытирал, они, как бы омывали меня, очищали мою душу от боли, от безысходности и отчаяния. Когда прозвучали последние ноты этой чарующей и завораживающей мелодии, я вытер мокрое от слёз лицо и поднялся с дивана. Посмотрел на конверт в котором лежал этот диск. На нём был изображён молодой мужчина, он был настолько хрупкий на вид, что казалось: его инструмент, из которого он извлекал волшебные звуки, был тяжелее его. Куда мне, с моими слонопотамными габаритами и грубыми мужскими руками, до этого изящного и невесомого инструмента. И играя на скрипке невозможно петь, а я хотел петь. С каждой прослушанной мелодией, всё сильнее и сильнее.
