Текст книги "Любовь без финиша (СИ)"

Автор книги: Нина Баскакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глава 6

Погода, наконец, решила, что достаточно нас поливать дождём и обдувать холодным ветром. Солнце выглянуло из-за туч и решило задержаться, освещая яркую листву. Мы ехали по шоссе. Машин было немного. Лес выглядел нарядным. Красивым. Ярким. Он словно сошёл с картинки детской книжки про школу и рябину. Простуда оставила воспоминания в виде небольшого кашля, но уже не мешала жить.

– У родителей дача – это что-то святое. Хотя и ездят на неё только во время ягодного сезона и грибного. Большей частью участок на мне, – сказал Артём.

– Хочешь сказать, что ты там огород сажаешь?

– Почему нет? Интересно наблюдать, как появляются результаты работы. Быстрее всего это видно на выращенных овощах, которые неплохо экономят зимой бюджет.

– Только не говори, что и банки закручиваешь, – усмехнулась я.

– Я умею мариновать. А вот закрутки в виде солянок и кабачковой икры не люблю. Вкус не нравится. Слишком сладко. Пробовал специи добавлять, но по вкусу как сахар с перцем. Чего ты смеёшься?

– Странный у нас с тобой разговор.

– Почему? Нужно же узнать друг друга лучше. Узнать кто как живёт. По каким правилам и с какими особенностями. Какие вкусы.

– А если у нас вкусы не совпадут? Может я люблю кабачковую икру.

– Всегда можно закатать несколько банок для тебя. Просто необязательно это есть мне. У нас могут не совпадать какие-то вкусы и интересы, но это не значит, что нельзя приспособится и найти компромисс.

– Это так легко на словах, но на деле…

– Не думаю, что на деле в этом есть сложности. Если рассматривать жизнь не с точки зрения хочу – не хочу в эмоциональном всплеске на данный момент, а думать в долгосрочном плане, то это несложно. Например, я тебя попросил избавиться хотя бы от вечерней работы. Ты пошла мне навстречу, хотя и считаешь, что это ошибка. Если судить с эмоциональной точки зрения, то ты совершила ошибку. Впереди неизвестность. Есть лишь какие-то смутные обещания от человека, которого знаешь всего ничего. Это страхи, неуверенность, что завтра мы с тобой не разбежимся. И так далее. А теперь отбрасываем эмоции и думаем лишь фактами. Сколько ты продержишься в таком ритме жизни? Недолго. Организм скоро начнёт сдавать. Потребуются обследования. Лекарства. В итоге ты начнёшь работать на аптеку и врачей. Это невыгодно. Что касается отношений. Они закончатся, не успев начаться. Всё-таки люди сходятся, чтоб жить вместе, а не спать в одной кровати. По продуктам и дороге – со мной ты не пропадёшь. Уж одной зарплаты нам хватит жить так, чтоб не питаться корочкой хлеба. Остальные свои деньги трать на кредиты. С одеждой разберёмся. Не думаю, что это такая уж большая проблема. Логично?

– И тогда я попадаю в полную зависимость от тебя.

– Не такая уж и зависимость. Скорее уж совместное существование на одной площади со взаимными интересами. К тому же ты всегда сможешь уйти и вернуться на семь работ. Никто же не отнимает у тебя право работать? Но я думаю, что тебе нужна передышка. Чтоб не свалиться от усталости. Расправить плечи. Оглянуться по сторонам. Выбрать новые цели. Ты всю жизнь собираешься почту носить? Не пробовала учиться?

– Пробовала. Колледж закрыли. Лишили аттестации. А вновь куда-то поступать уже не было возможности.

– Но на одной неудаче мир не закончился. Нужно получить профессию.

– Мне тридцать лет. Тут уже не до того, чтоб сесть за парту, – отмахнулась я.

– Ну, учиться никогда не поздно. В этом году разберёмся с долгами, а на следующий год будем думать об учёбе.

– Смеёшься?

– Нет. Я серьёзно. Нужно двигаться дальше, а не оставаться на месте. Вот и будем двигаться дальше уже вместе.

– Посмотрим. Нам ещё с твоими родителями знакомиться.

– Не бойся, ты им не понравишься, – улыбаясь, ответил он.

– Тогда зачем…

– Затем. Лора, родители всегда хотят для своих детей самого лучшего. Это нормально. Но идеалы родителей не всегда, а даже часто, не совпадают с идеалами детей. Можно жить в одной семье, знать вкусы и привычки друг друга, но при этом не понимать детали, которые составляют индивидуальность человека. Если проще, мама меня уже пыталась сосватать с каким-то дочками знакомых, чтоб я точно мог убедиться, что у нас с ней разное понятие о красоте, характере и достоинствах. На что я могу закрыть глаза, она считает, что это недостаток. А что мне не нравится в категоричность, для неё это милый недостаток.

– И что же для тебя категоричность? – спросила я.

– Я не люблю, когда женщина курит. Сам не дымлю и не люблю, чтоб дымом несло от женщины. Так же не люблю, когда женщина душится резкими ароматами. Это всё раздражает. Сидишь рядом с такой и только хочется чихать. Мне не нравится снобизм. У меня всего лишь колледж за плечами. В институт я не хочу поступать. Как и не собираюсь менять профессию. Мне это нравится. Я на своём месте. Когда же после десяти минут знакомства начинают говорить, что мне надо полностью поменять свою жизнь в угоду девице, что я вижу первый раз, потому что ей стыдно со мной встречаться, то проще её за дверь выставить, чем идти у неё на поводу.

– Артём, но ты так же себя ведёшь по отношению ко мне, – рассмеялась я.

– А тут же тонкая грань между заботой и ультиматумом. К тому же есть распространённое мнение, проверенное на практике, что если мужчина проявляет настойчивость и уверенность, то это притягивает женщин. Он считается в их глазах достойный внимания.

– Тут главное палку не перегнуть и не превратиться в тирана.

– Нет, вот в тирана я точно не превращусь. На это нужно слишком много времени и сил, – ответил Артём, съезжая на просёлочную дорогу. – Теперь держись. У нас начинается аттракцион «Бездорожье».

– Нашёл чем удивить, – ответила я.

– Это хорошо, что тебя не пугают трудности.

– Кто живёт в нашем районе, тот к трудностям привык.

– Тоже верно. Хотя раньше район был хорошим. Это сейчас он превратился в остров без надежды, – ответил Артём.

– Не думал отсюда уехать? Мы одно время хотели переехать ближе к центру, где удобнее инфраструктура, но пока планы остаются планами.

– Мне нравится район. В нём есть какое-то очарование, как в ноябрьской осени, когда всё серо и уныло, но одновременно и есть в этой печали какая-то красота. В центр не хочу. Там слишком шумно и многолюдно. Смотреть как под окном машины проносятся – ещё то удовольствие. Если переезжать то сюда: к лесу, речушке и грядкам. Иногда сюда уезжаю на какое-то время, чтоб просто отдохнуть от всего. Но потом возвращаюсь домой. Рано ещё уходить из цивилизации.

Дорога петляла между редкими молодыми берёзками и осинками, которые росли по обочине. С одной стороны, нависал лес, а с другой – было поле, которое пугало жухлой травой. Вдалеке виднелись дома, что скопились на одном холме, тесно стоя друг к дружке. Яркое солнце и голубое небо, домики, жухлая трава, клин уток, летящих мимо – это врывалось в сознание непередаваемой картиной, от которой захватывало дух.

Заяц выскочил на дорогу неожиданно, как и бывает с русаками. Артём резко ударил по тормозам. Машина подпрыгнула на кочке. Меня выкинуло вперёд, потом назад. Хорошо ремень безопасности не дал соприкоснуться лбом и стеклу.

– Ты как? – спросил Артём. Зачем-то начал щупать меня, словно проверял целая ли я.

– Всё нормально, – переводя дух, ответила я.

– Надо же так выскочить! Уверен, что до этого времени дорога полдня была пустая. Но ему понадобилось выскочить именно сейчас! – выдохнул Артём. Засмеялся, заводя машину. – Я вначале и не понял, что это было.

– Едешь так себе спокойно, смотришь на небо. Птичками любуешься, а потом резко кто-то выскакивает под колёса, – ответила я.

– Здесь часто какое-то зверьё выскакивает. Мы с отцом ехали поздней осенью, так дорогу решил перейти лось. Отец вырули, чтоб избежать столкновения. Да вырулил так, что мы вон с того поворота в яму упали, – сказал Артём. Я посмотрела в ту сторону, куда указал Артём. Глубокая яма была прям на повороте. Из неё торчал кузов автомобиля, что видимо не справился с управлением и туда въехал. А теперь служил грустным напоминанием о произошедшей аварии. – Раньше деревня была населённая. Машины часто ездили. Трактора были. По какому-то недоразумению перед нами туда въехал трактор. Пока тракторист ходил за помощью, чтоб вытащить своего железного коня, мы влетели в этот трактор. Но это давно было.

– Сама с мамой в аварию попала. Машина всмятку. Переломы. Шрамы остались. Да ты их видел. На бедре.

– Не заметил, – ответил Артём. – У меня таз по крупицам собирали. Но повезло. Даже не хромаю. И в армии отслужил.

– Главное, что обошлось, – ответила я. – Только как ты не боишься водить, после случившегося?

– Так я же не за рулём был, а пассажиром, – усмехнулся Артём. – Когда сам за рулём, то это придаёт уверенности. К тому же не думаю, что надо потакать страхам. С ними нужно бороться всеми возможными способами. Когда даёшь волю страху, то упускаешь много интересного и важного. Смелость же открывает дверь в мир. Лучше жить в мире, чем смотреть на него в щелку. Согласна?

– Согласна, хотя это всё сложно.

– Так в жизнь всё ценное приходит через сложности. Легко даются лишь пустяки, – ответил Артём. Мы как раз въехали в деревню.

Дома в деревне были простые. Старые. На всю деревню только два новых дома. Остальные пугали серыми брёвнами или местами облупленной краской. Окна некоторых домов были забиты. Несколько домов были после пожара. Один выгорел полностью. Другой стоял с провалившейся крышей и чёрными следами копоти над окнами. Высокая трава и заросшие сады были через один дом. Хотя попадались и обрабатываемые участки, но из-за осени и общей удручающей картины они выглядели мрачно.

– Грустное место, – сказала я.

– Из-за осени. Весной здесь райское местечко. Цветут яблони и сливы. Прилетают птицы. Соловьи здесь заливаются.

– Не люблю соловьёв.

– Почему?

– Они меня раздражают.

– Соловьи красиво поют. Считается, что одни из самых мелодичных птиц. Часто ассоциируются с любовью. Или ты поэтому их не любишь? – спросил Артём.

– Когда в больнице лежала, то ночью уснуть не могла. Так слушала этих соловьёв, которые никак не могли уняться, – ответила я. – Всё болит. Есть понимание, что когда я выйду из больницы, то окажусь в долговой яме. Мечты останутся мечтами. Что будет такая жизнь, какая она сейчас. А соловьи пели и радовались. Это раздражало.

– Понятно. Но когда плохо на душе тебе, то это не означает, что должно быть плохо другим, – ответил Артём.

– Я знаю. Ещё говорят, что надо всё воспринимать со смирением. Трудности даются только для того, чтоб сделать нас сильнее. Никто при этом не задумывается нужна ли нам эта сила. Мы же не металл, чтоб нас закалять.

– Это так кажется, что не металл. Человек крепче металла. В тех условиях, что металл ломается, то человек продолжает жить. Живёт. Радуется жизни и старается не унывать, – ответил Артём. – Птички же ни при чём. У них самих жизнь непростая. Полна опасности и трудностей. Но они живут и не теряют способности любить и радоваться каждому прожитому дню. Нам надо у них этому учиться.

– Но пока не хочется, – ответила я.

– Всему своё время, – ответил Артём. – Не всегда какие-то знания могут усвоиться здесь и сейчас. Иногда на это нужно время, если не вся жизнь. Как тебе домик?

– Неплохой, – ответила я.

Домик отличался от других домов. Под окнами клумбы с цветами. Не грядки, а именно клумбы. Грядки аккуратные. Ровне. Между ними дорожки из травы. Деревья со следами побелённых стволов. С улицы была беседка, оплетённая повителью, а сейчас сверкающая яркими красными листьями. Сарай и баня на дальнем конце участка. Сам же дом был серенький, но с белыми наличниками. Крыша новая. Железная. Из трубы шёл дым. А на улице слышны были голоса. Прямо перед домом был гараж. Трава перед домом и в округе была скошена. Было видно, что домом занимаются.

Артём оставил машину перед домом. В гараж загонять он её не стал. Деревянная калитка. Забор до груди. Поздние астры и синие осенние ромашки на клумбе. К дому вели деревянные мостки, на которых лежала красно-жёлтая листва с ближайшей яблони. Вход в дом был через терраску и был он со двора, а не с улицы. Дворик перед домом был окружён плетённым декоративном забором. Под навесом стоял стол с лавочками. В стороне была летняя кухня с мангалом. Колодец был под «домиком» с резными столбиками. В глаза бросались декоративные элементы, расставленные в самых неожиданных местах. Какие-то домики с гномами, резные собаки и кошки, птички, скворечники, грибочки – мне показалось, что я попала в парк, где были установлены декоративные скульптуры, только они были небольшого размера.

– Почему нельзя заниматься своей ерундой на улице? – из терраски донёсся недовольный женский голос.

– Там ветер холодный. А тут тепло.

– Так убрал хотя бы ковёр. Мне потом опилки как выбивать?

– Сам выбью.

– Это с твоей спиной? – женщина рассмеялась. – Я на это посмотрю!

– Всё бы тебе только развлекаться, – ответил мужчина. Если у женщины голос был высокий и звонкий, то у мужчины был глухой бас, как из бочки. Артём только усмехнулся и постучал по открытой двери.

– Гостей не ждали, а мы приехали, – сказал он.

– Ну так заходи, – ответила женщина. – Чего стучаться?

– Ты чего там делаешь? – спросил Артём. Женщина сидела на коленях и перебирала мусор, сваленный в кучку. Что-то подносила к глазам, но потом недовольно выкидывала в ведро.

– Старый дурень мне вчера серёжку куда-то закинул. Я её полдня ищу, – после этого она повысила голос. – Если не найду, то кто-то мне купит новые!

– Так тебе вчера они не нравились. Сама же сказала, что…

– Мало ли я чего говорила, – остановила его женщина. – Не надо слушать всё, что я там говорю.

– Ты непоследовательна. То обвиняешь меня в том, что я не делаю так, как ты хочешь, то наоборот, – из дома вышел мужчина. – О, оказывается, у нас и, правда, гости!

– Так чего вы молчите? – оторвавшись от мусора, сказала женщина. Быстро поднялась с колен. – Надо же предупреждать!

– Я же вам вчера звонил, – напомнил Артём.

– Так это было вчера! – резонно заметила женщина, близоруко щурясь в мою сторону.

Родители Артёма были высокие. Отец был где-то под два метра. Широкоплечий, с седыми волосами и добрым лицом. Мама Артёма уступала немного в росте мужу, но не критично. Короткие, выкрашенные в блонд волосы, макияж, что не делал её лицо похожей на куклу – она мне чем-то напомнила актрису, которая недавно сошла с красной дорожки. Жесты и мимика у неё была соответствующая. Какая-то постановочная. Немного надменное выражение лица, чопорность резко сменялась открытостью и душевностью. Было сложно понять, что она думает на самом деле, а уж предугадать её реакцию на самые простые вещи было нереально.

Анна Григорьевна и Тимур Тарасович не скрывали удивления при моём появлении. В отличие от Артёма, который не видел ничего такого, что он пригласил меня в гости. Я сразу почувствовала себя не в своей тарелки.

– Давайте Лору только смущать не будем. Все расспросы потом. Никуда от них не сбежим. Пока же погода хорошая, надо делами заняться. А уж потом и поговорим. Вы, кстати, домой собираетесь? Или так и дальше здесь будете за грибами охотиться? – спросил Артём.

– Если бы кто-то не подвернул ногу и не изображал из себя больного, то мы и дальше бы за грибами ходили. Но кто-то считает, что лучше у печки сидеть и ножиком играться! – возмутилась Анна Григорьевна. Похоже Тимур Тарасович увлекался резьбой по дереву.

– Значит домой? – спросил Артём.

– Завтра поедем. Сегодня вы ведь переночуете, а завтра поедем, – сказал Тимур Тарасович. К ночёвке в деревне я не готовилась.

– Мне завтра на работу, – напомнила я Артёму.

– Успеем, – ответил Артём. – Пойдём комнату покажу.

Подталкивая меня в спину, Артём повёл меня вглубь дома. Всего в доме было две комнаты и терраска. Большая комната служила одновременно и кухней. Небольшая комната оказалась личным царством Артёма. Здесь везде были книги по фантастике, рисунки на стенах, карандаши, краски лежали в художественном беспорядке. Диски с музыкой, тетрадки с записями, какие-то сушёные букетики на стенах.

– А это зачем? – спросила я, указывая на сухие стебли.

– Добавки в чай. Полезно и приятный аромат, – ответил Артём, доставая из шкафа спортивный костюм.

– Комната в квартире не похожа на эту.

– Здесь интереснее, чем там. Да и ехать недалеко.

– Обои мрачные.

– Не замечал. Мне они казались волшебным лесом. Ночью луна заглядывает в окно. Тени рисуют узоры. Интересно за этим наблюдать.

– И зарисовывать, – разглядывая рисунки, ответила я.

– Есть такое. У каждого свои недостатки. Кого-то заткнуть нельзя, кто-то не может успокоиться и перестать танцевать, а кто-то рисует.

– У меня таких недостатков нет.

– Ты пока о них не в курсе, – возразил Артём. – Только честно, хочешь сбежать?

– Есть такое желание.

– Давай договоримся, я тебя отвезу в любой момент. Но для начала давай хотя бы попробуем?

– Попробуем что?

– Не только жить по отдельности, но и вместе с поправкой на моих родных. Знаю, что это непросто. Но это обещает быть интересно. А в жизни должны быть интересные моменты.

– Так мне уже интересно живётся на этом свете.

– Так ты интересно живёшь одна. А теперь будем жить вместе, – уверенно ответил он. Мне этой уверенности не хватало, но я доверилась ему, надеясь, что Артём, в отличие от меня, знает, что делает. По его взгляду было видно, что знает.

Глава 7

Чёрная рябина вяжет во рту. Кислая облепиха заставляет морщиться. А вот яблоки прям мёд. Сладкие, прям приторные. Артём показывал свои угодья, рассказывал о достижениях и каких-то сортах. Пустился в рассуждения и объяснения, почему отказался от одних яблонь, а решил засадить всё другими сортами. Мне было неинтересно. Я раньше помогала маме с участком, но никогда не была фанатом сада и огорода. Артём же был именно фанатом.

– Тебе неинтересно, – неожиданно сказал он.

– Нет, – ответила я, наблюдая, как его лицо приняло задумчивое выражение.

– Ну и ладно, – отмахнулся он. – Я тогда с грядок ботву уберу. Составишь мне компанию?

– Если дашь перчатки, то составлю, – ответила я.

– Да я думал, что просто не уйдёшь.

– Ты мне помогал всю неделю, так что пора мне помочь тебе. Так сказать, отдать долг, – ответила я.

– Нет никаких долгов. Есть расчёт. Я хочу тебе понравиться. Это самый действенный способ. Но никак не заставить тебя чувствовать обязанной.

– Понятно. Грабли давай.

Может я соскучилась по земле, или не хотела общаться с родителями Артёма, но мне хотелось поработать на свежем воздухе, погреться под лучами осеннего солнца. Природа засыпала. Это чувствовалось в листве, траве, воздухе. В дыме от печки. В резких криков птиц.

Что-то в этом было. Неуловимое и непонятное, но волнующее.

После огорода Артём предложил прогуляться. Даже откопал для меня резиновые сапоги. Мы гуляли по лесу. Он почти подходил к окраине деревни. Берёзы, сосны, ёлки, осина росли в соседстве друг с другом. Высокая трава доходила до пояса.

– Не против, что я тебя пригласил? – спросил Артём.

– Я думала, что ты сам решаешь, чего мы будем делать, – ответила я.

– Что-то я резво взялся. События тороплю.

– Есть такое.

– Но ты вроде не против.

– С тобой сложно спорить. Ты ведь если чего-то решил, то идёшь до конца, не замечая препятствий.

– Неправда. Для меня важно всё решить и обдумать, а только потом действовать. Тут как-то всё пошло не так, как привычно. Но мне кажется, что это правильно.

– Артём, допустим, мы будем жить с тобой вместе. А дальше что?

– Что дальше? А для чего люди живут вместе? Может потому что интересно? – спросил Артём. – Или тебе не интересно?

– А в чём должен выражаться интерес? В узнавание другого человека? В желание быть рядом и подстраиваться под другого человека? Потери себя?

– А зачем терять себя? Почему нельзя просто жить рядом друг с другом? Так ведь проще, чем поодиночке. Ты сможешь меньше вкалывать.

– Вместо этого буду ездит с тобой на дачу, – ответила я.

– Ты против? Лора, а о чём ты мечтаешь? Хочешь всю жизнь прожить одна?

– Ты мне уже задавал этот вопрос.

– Но ты мне толком не ответила.

– Я давно уже не мечтаю.

– Тогда надо начать мечтать, – ответил Артём. – Вот и давай начнём мечтать вместе.

Он взял меня за руку. Мы молчали. Да и думать не хотелось. Вместо этого мысли уходили далеко от реальности.

– Начинать что-то новое страшно. Но только в движение ощущается жизнь. Страх заставляет останавливаться. Когда вода застаивается, то она затухает. Движение этому препятствует.

– Но вода может в итоге скопиться в канаве и опять затухнуть.

– Так мы не будем останавливаться в канаве, – легко ответил Артём. – К тому же мы с тобой не вода. Всегда есть шанс отматать события и выбрать другой путь, если тебе не понравится этот.

– Договорились.

– Что?

– Ты меня убедил. Давай попробуем жить так, как ты предлагаешь. Пока я жила одна, то из этого ничего хорошего не вышло. Попробуем жить вместе. Ведь всё равно терять мне нечего, – ответила я.

– Серьёзно?

– Сам же предлагал.

– Я и не отказываюсь от своих слов. Неожиданно. Думал дольше тебя придётся уговаривать, – ответил Артём.

– Это плохо? Нужно было дальше ломаться?

– Нет. Просто неожиданно.

Сделав круг, мы вышли к другой стороны деревни. Там была речка, через которую был перекинут живописный деревянный мостик.

– Отец делал. Я ему помогал. Правда, красиво?

– Молодцы, – проводя ладонью по перилам, ответила я.

– Часто, когда хочешь что-то сделать приходиться брать всё в свои руки, – ответил Артём. Закат. Он окрасил мост в оранжевый цвет.

– Красивое место.

– Ты красивая. Яркая, – накрывая мою руку, ответил Артём.

– Так кажется.

– О вкусах не спорят.

– Тогда не будем, – согласилась я, чувствуя, как в душе расплывается тепло.

– Нас ужин ждёт, который ещё нужно приготовить. Если я дома, то родители будут до последнего ждать, когда готовкой займусь я.

– Почему?

– Потому что я вкусно готовлю. Пусть и в первый раз я тебе это не доказал. А всю оставшуюся неделю мы питались не пойми как. Ты почти всё время от еды отказывался.

– Всё ещё впереди, – ответила я. И ведь правда, всё впереди.

Я чувствовала, что сошла с ума, но тревоги больше не было. Был лишь интерес. Как там? Движение. Значит будем двигаться вперёд.

Вечер прошёл спокойно. Родители Артёма слушали музыку и переругивались друг с другом. Похоже для них это было нормальное отношение. Артём только головой качал, вслушиваясь в их разговор и прятал улыбку. Я же сидела рядом. Помогала чистить картошку. Вкусная еда. Разговоры о грибах и ягодах. Небольшие подколки. Атмосфера была вполне хорошей. Пока настало время чая. Тогда и пришло время допроса, к которому я была готова.

– Лора, а кто вы по профессии? – спросила Анна Григорьевна.

– Я поступала на менеджера. Сфера питания. Но это оказалось не моё. К тому же колледж закрыли. Я не успела получить корочку. Дальше учиться не получилось. Не было возможности, – ответила я.

– Но всё впереди, – сказал Артём.

– Ну да. Учится никогда не поздно. Только сколько вам лет, чтоб начинать учёбу?

– Мам, а это имеет значения? – в свою очередь, спросил Артём.

– Я всего лишь считаю, когда появятся мои внуки. У вас же, насколько я поняла, всё серьёзно? Пять лет учёбы, потом года три для стажа… – Анна Григорьевна начала демонстративно загибать пальцы.

– Ань, оставь молодёжь. Без тебя разберутся.

– Разберутся? А как же мои интересы? – спросила Анна.

– Мам, я тебе уже предлагал завести собачку или кошечку. Этого вполне хватит, чтоб тебе наиграться в бабушку, – ответил Артём.

– Это жестоко, – хмыкнула Анна Григорьевна.

– Жестоко заводить ребёнка, чтоб ты могла с ним поиграться.

– Мне не так много лет осталось… – после этих слов Тимур Тарасович и Артём рассмеялись. Разговор сам по себе сошёл на нет.

Мы пошли спать довольно рано. Или скорее не спать, а скорее сбежали в комнату от его родителей. Он сразу включил музыку.

– Ты на моих не обращай внимания. Они хорошие, но немного резкие люди.

– Всё нормально.

– У мамы идея фикс была вначале меня жить. Теперь ей внуков подавай. Но она такой человек, что… Она капризная. Мы с отцом привыкли к её капризам, но со стороны они смотрятся диковато.

– Моя мама иногда заводила разговоры о том, что нужно замуж выйти. Только за кого замуж выходить? Как-то подходящих людей не было.

– Были лишь неподходящие?

– Кроме одного, который крутил романы сразу с несколькими девчонками, никого и не было. Мужчины любят ярких девчонок. Я же серая. Невзрачная. Мне нечем привлечь внимания. Поэтому и не было никого.

– Не бывает невзрачных людей, – возразил Артём. Я только пожала плечами. Спорить тут было бесполезно.

– Но ты и сам долго оставался один.

– Тебя ждал, – ответил Артём. – Не смейся. Я серьёзно. Хочешь я тебе кое-что покажу?

– Смотря что.

– Я тебе покажу, а ты решай, – ответила он.

Папка с рисунками. Графика: карандаш, пастель. Рисунки изображали людей, улицы города, какие-то сценки, подсмотренные из жизни. Они были красивые. Живые. Цветы. Капли дождя на стекле. Картинки были с душой. Казалось, что можно до них дотронуться и они оживут.

– Красиво рисуешь. Но ведь это непросто рисунки, – сказала я, посмотрев на него.

– Да. Непросто. Это часть жизни.

– У тебя красивая жизнь.

– На самом деле жизнь обычная, но мне нравится вносить в неё краски, – ответил Артём. – При желании мы можем раскрасить каждый миг. И тогда жизнь станет яркой.

– Иногда красота есть и в чёрно-белом тоне, – ответила я, показывая ему рисунок центральной площади выполненной карандашом.

– И такое есть, – ответил Артём.

– Но наша жизнь – это не рисунок.

– Ты в этом уверена? – хитро улыбнулся он.

Он взял в руки альбом и карандаш. Несколько штрихов. Ещё линии. На глазах стали появляться очертания комнаты в городе. Вот мы сидим рядом. Рука в руке. Чего-то смотрим. Он резко перевернул лист. Теперь стали появляться очертания кухни. И вот мы уже вместе готовили. Это были быстрые рисунки, без точно прорисовки, но они выглядели реалистично и узнаваемо.

– Я поняла, – рассмеялась я. – Ты можешь нарисовать всё что угодно.

– На самом деле нет. У меня до безобразия плохо получаются животные. Не животные, а монстры из кошмаров, поэтому лучше рисовать здания и людей.

– Ты учился?

– В художке, но дальше не пошёл. Хочется иметь стабильную профессию, которая гарантированно прокормит, – ответил Артём. Я положила папку на стол и села на кровать.

– Логично. А не жалко, что не занимаешься творчеством на постоянной основе? Ты ведь тогда мог бы получать деньги за то, что любишь делать?

– Почему-то мне кажется, что тогда любимое дело превратится во что-то ненавистное, – ответил Артём. – Чай будешь?

– Буду, – согласилась я. Он ушёл, а я осталась в комнате одна. Настольная лампа тускло освещала комнату. Тихая музыка, красивый женский голос пел на французском про любовь, задевая зачерствевшие нотки души.

– У тебя такое лицо интересное. Как у довольной кошки, – заходя с кружками, в которых был чай, ответил Артём. Из карманов он достал конфеты. Было что-то далёкое. Забытое вот в таких посиделках.

– Мы так после дачи с мамой приезжали и чай пили. До того как сюда переехали, у нас дача была. Такой же участок, как и здесь. Без сарая. Чтоб только покопаться на нём и вернуться домой. Только тогда такие времена были, что шоколадных конфет не было. Вместо них были барбариски. Всё равно было вкусно.

– У нас этот дом семейный. Отцу достался от его родителей. Здесь всегда было шумно. Семья была большая. В девяностые у нас тут яблоку негде было упасть. Спали прямо на полу. К бабушке в гости приезжали. А к нулевым никого не стало. Старики умерли, молодёжь погибла. В течение трёх лет каждый месяц были похороны. Они друг за другом уходили. Из большой семьи остались лишь наша ветвь.

– Жутко. У нас родственников много, но не общаемся. Квартирный вопрос испортил отношения, – ответила я. – Мы и с сестрой как-то воевали по поводу квартиры.

– А сейчас?

– Сейчас нет. У неё своя семья, а у меня…

– Своя, – добавил он, неожиданно целуя меня. Я чуть пустую кружку не уронила. – Ты чего так испугалась?

– Неожиданно вышло, – ответила я, ставя кружку на стол.

– Ты нервничаешь. Как-то в квартире была более раскованная.

– Тогда мы с тобой… Тогда я простужена была.

– И?

– И тогда было проще.

– Кашлять и чихать? Не вижу логики, – наблюдая за мной, ответил Артём.

– Сейчас я не болею.

– И? Хочешь заболеть?

– У меня раньше не было отношений, кроме тех нескольких свиданий, которые закончились тем, что у него оказалось две беременные подруги.

– Ты рассказывала об этом.

– Так получилось, что я дожила до такого, хм, позднего возраста, но при этом у меня никого не было из мужчин. Из женщин тоже. Кажется я уже чушь несу.

– Лор, успокойся. Тебя это напрягает?

– Что? – не поняла его я.

– Спрошу иначе. Тебе нравится со мной целоваться?

– Это приятно.

– Обниматься?

– Нравится.

– Ты хочешь продолжения? Чего там в фильмах показывают, в книгах пишут и подруги говорят?

– Пока не хочу.

– Лора, меня вполне устраивает всё, что есть между нами. К тому же мы с тобой знаем друг друга не так давно.

– Но это не мешает нам спать вместе.

– Не мешает. Это дополняет наши отношения, – усмехнулся Артём. – Давай думать: как и на что жить будем. Надо просчитать расходы и доходы. Может действительно тебе хватит одной работы на почте. Что-то мне совсем не нравится, что ты в том доме полы моешь.

– Почему?

– Потому что охрана там не просто так сидит. Не хочу, чтоб тебя кто-то случайно обидел, – ответил Артём.

– Ты сам в тот подъезд ходил.

– У меня там друг живёт. Но знакомить вас не буду. Он не такой человек, с которым я хотел бы, чтоб ты общалась.

– А тебе можно?

– Не так уж часто наша с ним жизнь пересекается, чтоб тебе переживать по этому поводу. Так будем дебет с кредитом сводить? Или будем спорить с кем общаться и как общаться?

– Я не хочу с тобой спорить, – сказала я.

– Тогда и не будем. В жизни есть куда более серьёзные поводы, чтоб ругаться, – согласился он.

Какое-то время мы с ним составляли список трат и считали деньги. За этим занятием он осторожно обнял меня.

– Я же говорю, что не всё так страшно, как кажется, – довольно сказал он, окидывая результаты наших расчётов.

– Но тогда придётся расстаться с мыслью, что я расплачусь с кредитами в ближайшее время.

– Твоё ближайшее время – это несколько лет. Давай мы про них не будем забывать, но и не будем отдавать свою жизнь на их погашение.

– А если ещё и дети появятся? Тогда мы сядем в яму.

– Не сядем. В этом ты на меня можешь положиться, – уверенно ответил он. И опять я поверила ему, потому что мне хотелось верить.