Текст книги "Билокси-блюз"
Автор книги: Нил Саймон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Нил Саймон
Билокси-блюз
Армейская история в двух частях.
Biloxi Blues by Marvin Neil Simon (1985)
Перевод с английского Ирина Головня
Действующие лица:
Рой Селдридж.
Джозеф Виковский.
Дон Карни.
Юджин Морис Джером.
Арнольд Эпштейн.
Сержант Туми.
Джеймс Хеннеси.
Ровена.
Дэзи.
Действие первое
Пролог
Оформление сцены условно, стилизовано; одна сцена легко переходит в другую.
Юджин(в зал). Меня зовут Юджин Моррис Джером. Это мой дневник. Я его веду уже четвертый день. То был мой четвертый день в армии, и я уже всех ненавидел… Мы ехали в обшарпанном вагоне. Три дня никто из нас не мылся. Вонища стояла смертоубийственная. Мы должны были убивать японцев и немцев. Но вместо этого мы отравляли Америку своим смрадом.
Грохот поезда.
Юджин(читает). «Рой Сэлридж из Нью-Йорка. От него разит, как от бутерброда с протухшей рыбой, забытого в вагоне. Воображает, что у него редкое чувство юмора. Но как можно смеяться над парнем, у которого во рту двенадцать дырявых зубов из тридцати двух?
Грохот поезда.
Юджин(публике). Джозеф Виковский из Бриджпорта, штата Коннектикут, обладал двумя уникальными особенностями: у него был луженый желудок козла – он мог есть все, что угодно, А свой любимый шоколад „герши“ – ел вместе с оберткой… И вторая особенность – это то, что он всегда пребывал в состоянии возбуждения, И днем и ночью, и во время строевой подготовки, и даже во время она. Объяснить этот феномен не берусь. Возможно; какая-то редкая форма паралича?
Грохот поезда. Вдруг КАРНИ во весь голос начинает петь какую-то популярную песенку.
Юджин(в зал) – Дональд Карни из Монтилейра, штата Ныо-Джерси. Был отличный парень, пока кто-то не сказал ему – в порядке роковой ошибки – что у него голос звучал, как у самого Нат Кин Коула. Голосок у него был тощий по контрасту с пышными формами его сестры. Такого бюста я в жизни своей не видывал. Она приехала в форт Дикси навестить брата. На ней был красный свитер, плотно облегавший грудь, вот тогда-то я и увидел, как это „парализовало“ Виковского.
Стук колес.
Юджин(в зал). Арнольд Эпштейн из Нью-Йорка – с Королевского бульвара. Чувствительный, интеллигентный и весьма начитанный молодой человек. Основной его недостаток – больной желудок, который не переваривал пищу, более грубую чем крутое яйцо. Думаю, что Эпштейну в армии долго не продержаться. Ведь невозможно же в военное время каждый вечер ходить обедать домой…
Стук колес.
Эй, Арнольд! Какую книгу из тех, что прочитал, ты считаешь самой замечательной?
Эпштейн. „Война и мир“. Я прочел ее пять раз.
Юджин. А если бы я захотел стать писателем; что бы ты посоветовал мне прочитать?
Эпштейн. Весь третий этаж публичной библиотеки Нью-Йорка,
Юджин(в зал). Если бы немцы только знали, какая армия им угрожает, они бы с нетерпением ждали нашего вторжения… И вот, я – Юджин Моррис Джером из Брайтон-Бич; Бруклин, Нью-Йорк. Я впервые покинул отчий дом. На войне я решил добиться трех вещей: остаться в живых, стать писателем и потерять невинность… Но сначала я должен был пройти военную подготовку в страшных болотах Миссисипи…
1 эпизод
Несколько секунд царит тишина. Затем КАРНИ во сне снова начинает петь ту же песенку. Меркнет свет; грохот несущегося поезда уходит вдаль вместе с голосом Карни. Мы слышим топот марширующих солдат и походную песню в такт маршу.
Высвечивается казарма. Затихают шаги солдат. Легко, трусцой в казарму вбегают: ЮДЖИН, ВИКОВСКИЙ, ЭПШТЕЙН СЭЛРИЖ и КАРНИ с тяжелыми вещевыми мешками. Они разгорячены, вспотели, устали, Осматривают свои новый дом, где им предстоит провести несколько месяцев.
Юджин. Ну и жарища, ребята! Адское пекло! Я весь изжарился! (Кладет свой вещевой мешок на нижнюю койку.)
Виковский. Можешь прохладиться на верхней. Нижняя койка моя. (Швыряет наверх мешок Юджина, свой кладет на нижнюю койку.)
Эпштейн бросает свой мешок на верхний койку рядом с койкой Юджина, снимает со свернутого матраца клопа. Все разложили свои мешки: сидят или лежат на койках.
Карни. Устал как собака.
Юджин. В Бруклине такой жары мы не знали.
Сэлридж. А где у них телефон? Ну-ка позвони менеджеру, пусть принесет кока-кола со льдом.
Появляется СЕРЖАНТ ТУМИ со списком на доске.
Туми. Взвод, становись!!
Солдаты нехотя встают.
Сэл. Приветик, сержант.
Туми. Я скомандовал: „СМИРНО“! Это значит, немедленно построиться! В шеренгу становись!
Все вскакивают, выстраиваются перед койками, ТУМИ прохаживается взад и вперед, внимательно изучает солдат.
Стоять смирно, это значит, что вы должны стоять навытяжку, пока я не скомандовал: „Вольно!“ Ясно?? Взвод, СМИРНО!!
(Все подтягиваются. Несколько секунд он проверяет их выправку.) ВОЛЬНО!!
Все расслабляются. ТУМИ пристально смотрит на каждого, затем заглядывает в список.
Начинаю перекличку. Ответ: Хо. Не говорить: ни „да“, ни „нет“ ни „есть, сэр“, ни „так точно“. И никакой отсебятины. Как я уже разъяснил выше, ответ один: „ХО“. Виковокий Джозеф Ти, ты меня понял.?
Виковский. Хо!
Туми, Сэлридж Рой Даблъю?
Сэл. Хо!
Туми. Карни Дональд Джей.
Карни. Хо!
Туми. Джером Юджин Эм.
Юджин. Хо!
Туми. Эпштейн Арнольд Би,
Эпштейн. Хо! Хо!
Туми. (смерив его взглядом) Разве в нашем взводе два Арнольда Эпштейна?
Эпштейн. Нет, сержант, один.
Туми. Тогда какого черта ты два раза сказал „хо-хо“?
Эпштейн. Вы правы, сержант.
Туми. Эпштейн Арнольд Би
Эпштейн. Хо!?
Туми. Еще разок.
Эпштейн. Хо!
Туми. Еще один раз.
Эпштейн. Хо!
Туми, Наконец, ты меня понял?
Эпштейн. Хо!
Туми(солдатам). Я – сержант Мэрвин Джей Туми вы постулили в мое распоряжение, я буду командовать вами десять недель вашей основной подготовки здесь в распрекрасном Билокси на Миссисипи. И те, кто смогут выдержать жару, влажность, тараканов, пауков; змей и всякую гниль: грибок, дизентерию, сифилис, гоноррею, тропическую лихоражу, будут затем, отправлены на какой-нибудь дерьмовый остров в Тихого океане, или в загаженные горы Северной Сицилии. И в том и в другом случае вы навряд ли вернетесь к своим папам и мамам в состоянии полной невинности. Единственный шанс выйти из войны здоровым и телом и душой – это родиться любимой дочерью президента Соединенных Штатов… Говорю вам на основании личного опыта: год и два месяца я прослужил в Северной Африке, там: в песках Аравийской пустыни, похоронено семьдесят три процента моих товарищей. И яркие ленточки на моей груди выражают признательность правительства за мой скромный вклад в это дело; за то, что я пожертвовал ему энную часть своего мозга; в то время как оставшаяся часть защищена тяжелой стальной пластинкой в моей голове. Эта травма сделала меня умным, чутким, проницательным и отзывчивым наставником еще не обломанных зеленых юнцов, и вместе с тем самым жестоким, сумасшедшим садистом, прожженным сукиным сыном, какого вы еще никогда не видели… Вот это вам и придется узнать за десять недель военных учений. Тебе это ясно, Эпштейн?
Арнольд. Полагаю, что да.
Туми. ТЕБЕ ЭТО ЯСНО, ЭШПТЕЙН?
Арнольд. ХО!
Туми. ТЕБЕ ЭТО ЯСНО, ДЖЕРОМ?
Юджин. Хо, да!
Туми. Хо, что?
Юджин. Хо, ничего.
Туми. Джером, ты меня слушаешь?
Юджин. (нервничая) Да, хо. То есть, ХО, сэр. Просто – хо.
Туми. Ты откуда, Джером?
Юджин. 14–29 Пуласки Авеню.
Туми. Я двенадцать лет служу в армии и еще ни разу не встречал рожи с Пуласки Авеню 14–27. Объясни мне, Джером, – почему?
Юджин. Там мой дом. Там живет только одна семья. Простите. Я хотел сказать, что я живу в Брайтон Бич, Бруклине, Нью-Йорке.
ТУМИ замечает, что ЭПШТЕЙН как-то ёжится, переступая с ноги на ногу.
Туми. Ты мне хочешь что-то оказать, танцор?
Арнольд. Я хочу в туалет, сержант.
Туми. Вот беда, что же нам делать? В армии нет туалетов.
Арнольд. А в форте Дикси они были.
Туми» Там НЕ БЫЛО туалетов.
Арнольд. Были; сержант, я часто ими пользовался.
Туми. Повторяю: у нас на базе нет туалетов. По-твоему, я говорю неправду?
Арнольд. Никак нет, сержант.
Туми. Так в чем же у тебя проблема, Эпштейн?
Арнольд. В том, что… Хо. Хо.
Туми. Ты прав: хо, хо… А знаешь, в чем твоя проблема, Эпштейн?
Арнольд. В том, что мне это срочно нужно.
Туми. Нет, сынок, не то. Твоя проблема в том, что ты не знаешь армейской терминологии. То место, где солдат освобождает кишечник, облегчается, испражняется; гадит… называется УБОРНОЙ или СОРТИРОМ.
Улыбка на лице Юджина.
Что здесь смешного, Джером?
Юджин. У вас богатый словарь, все на одном дыхании…
Туми. Вот потому-то эти ленточки и украшают мою грудь. Потому что я опытный старый служака. Ты это понял, Джером?
Юджин. Да.
Туми. Что??
Юджин. Хо.
Туми. Виковский, а ты откуда?
Виковский. Из Норфолка, штата Вирджиния.
Туми. Сэлридж, ты знаешь, где это?
Сэл. Хм… в штате Вирджиния. Этот самый Норфолк, я так полагаю.
Туми. Виковский, он правильно сказал?
Виковский. Хо.
Туми(глядя в упор на Сэлриджа). А что ты делал в Норфолке, солдат?
Сэл. Я никогда там не был, сержант.
Туми. А я не с тобой говорю, Сэлридж.
Сэл. Но вы на меня смотрели.
Туми. Я мог на тебя смотреть, но я спрашивал солдата из Норфолка. (Опять смотрит на Сэлрвджа.) Так, чем ты там занимался, Виковский?
Всеобщее смущение.
Виковский. Я возил грузовик. Фургон. Перевозил мебель.
Туми. Это как раз именно то, что требуется на Тихом океане, Ведь кто-то должен уметь перевозить мебель в джунглях. (ЭПШТЕЙН поднимает руку.) Мне кажется, что рядовой Эпштейн хочет задать вопрос.
Арнольд. Я могу пройти в сортир, сержант?
Туми. Пока еще нет. Я знакомлюсь с новыми членами взвода, Эпштейн. (Смотрит в упор на Виковского.) Повтори свою фамилию, солдат.
Виковский. Виковский.
Туми. Я спрашиваю человека рядом.
Сэл. Сэлридж!
Туми(указывая на Карни). Вот ты, парень! Я обращаюсь к тебе.
Карни. Карни, сэр. Донадьд Джей… Хо!
Туми. Сейчас не перекличка. Сам вижу, что ты здесь. Я спросил; откуда ты: Карни Дональд Джей?
Карни. Точно не помню… Ах, да из Монтклейра, Нью Джерси.
Туми. А какая у тебя была работа на гражданке, в Монтклейре, Нью-Джерси? Отвечай, рядовой Карни Дональд Джей.
Карни. У меня не было работы.
Туми. Значит, ты не работал? Ты был безработным, я правильно тебя понял?
Карни. Нет, сержант. Я работал в обувном магазине. На складе.
Туми(удивлен). Ты только что сказал, что ты не работал?
Карни. В Монтклейре я не работал. Я просто жил в Монтклейре. А работал я в Тинеке. Но вы спросили меня, какая у меня была работа в Монтклейре.
Туми, Понятно… Рядовой Карни Дональд Джей… мне ясно твое намерение: ты хочешь в присутствии людей моего взвода унизитъ меня и насмеяться надо мной?
Карни. Никак нет, сержант.
Туми. И вместе с тем, ты именно так и поступил. Пока я стою здесь перед моими новобранцами, ты очень ловко все перевернул, чтобы умышленно и преднамеренно меня унизить. Нет, рядовой Карни Дональд Джей, это даром тебе не пройдет!
Карни. Да я совсем об этом не думал…
Туми. Обещаю, что ЭТО ДАРОМ ТЕБЕ НЕ ПРОЙДЕТ! ТЫ ПО УШИ В ДЕРЬМЕ, парень! Вы все это поняли?
Все (хором). ХО!
Туми. Что?
Все. Хо!
Туми. Строго говоря, Карни, я принадлежу к старой армейской школе. А старая армейская школа означает дисциплину. Рядовой Карни, ты можешь выжать себя на руках?
Карни, Да, сержант.
Туми, И сколько выжиманий за один раз?
Карни. Десять, пятнадцать… Руки у меня не ахти какие сильные.
Туми, Поздравляю тебя, Карни. Тебе придется перекрыть свой старый рекорд. Ты у меня сделаешь СТО выжимании, Карни. Да хочу, чтобы это было немедленно. ТЫ МЕНЯ ПРАВИЛЬНО ПОНЯЛ?
Карни. Сто выжимании?! Я не могу.
Туми. РОЖУ НА ПОЛ, СОЛДАТ!!!
Карни. Позвольте, я лучше пять дней по двадцать?..
Туми. Начинай счет. Ну? Отрывай задницу!
Карни(выжимается). Раз… два… три… четыре… пять…
Туми(глядя в упор на Эпштейна). Никто из вас не будет: есть, ни пить, ни спать и не пойдет в сортир, пока я не услышу цифру СТО!
Карни. Шесть. о семь… О, господи!.. девять… десять…
Туми. А где же восемь? Ты пропустил восемь, паренек.
Карни. Нет; я сделал… только не посчитал.
Туми. В таком случае, заново открывай счет; мальчик, Сначала и по порядку, чтобы все слышали…
Карни. Раз… два… три…
В течение всей сцены КАРНИ с большим трудом делает выжимания.
Туми. РЯДОВОЙ ДЖЕРОМ! Ты, вероятно, думаешь, что я подверг рядового Карни подлому, жестокому, и несправедливому наказанию? Это так?
Юджин. О, я не знаю. Сегодня мой первый день в армии…
Туми. Я хочу слышать от тебя только правду, да видит бог. Рядовой Джером, это наказание справедливое или несправедливое? Я жду ответа, парень.
Юджин. Хм… Я полагаю, здесь какое-то недоразумение… Я полагаю… (Щупает лоб.) Боюсь, что у меня болотная лихорадка, сэр.
Туми. Отвечай: да или нет, Джером. Я несправедлив к тому парню, который пыхтит там на полу?
Юджин. Мое мнение? Да, сержант.
Туми. Ясно. Видно, ты, Джером, не понимаешь пользы дисциплины. Благодаря дисциплине, и только благодаря ей, мы сможем выиграть эту войну. И пока ты этого не поймешь, я буду вколачивать дисциплину в твою башку! СЭЛРИДЖ! Сто выжиманий! НА ПОЛ!!!
Сэл. Мне?.. Но ведь я молчал?
Туми. На войне иногда приходится жертвовать собой ради других.
Сэл. Но ведь мы пока еще не на войне?
Туми. НА ПОЛ РОЖУ, СОЛДАТ!!
Сэл(на полу). Раз… два… три… четыре…
Продолжают выжиматься.
Туми(Юджину). А мой приказ рядовому Сэлриджу не кажется тебе еще более жестоким, чем мой приказ рядовому Карни? Как считаешь, рядовой Джером?
Юджин. (глубоко вздохнув). Нет, сержант.
Туми. Ну, хватит, мальчики.
Они бросают выживания.
Вы слышали, что рядовой Джером одобряет мой метод внедрения дисциплины. Он считает его честным, нравственным и справедливым. И потому с его поддержкой и одобрением к нам присоединится рядовой Виковский. Сто отжимание! На пол, Виковский! Я вижу, что ты благодарен. Сказки спасибо своему дружку, рядовому Джерому.
Виковский (злобно, Юджину). Я его поблагодарю. Несколько позже.
Начинает выжимания.
Туми. Принимайтесь за работу, мальчики.
Виковский. Раз… два… три… четыре…
Юджин. (Виковскому). Мне очень жаль…
Карни. Сержант… я… Я больше не могу.
Туми. Понимаю, сынок, и сочувствую. Была бы возможность, я бы тебе помог.
Юджин. Я выполню его норму, сержант.
Туми. Чертовски благородно с твоей стороны, Джером. Боюсь, что рядовой, Карни не хочет, чтобы кто-то другой выполнял за него его долг,
Карни. Ничего, я сделаю исключение, сержант.
Туми. Карни, тебе просто не хватает стимулирующего прмимера. Потому я призываю добровольцев соединить свои усилия с рядовыми Карнеем, Сэлриджем и Виковским. Все добровольцы сделают один шаг вперед и крикнут: Хо! Начинайте!
Юджин(выходя вперед). Хо!
АРНОЛЬД молча стоит на месте.
Туми. Итак, у нас уже есть один доброволец и один воздержавшийся (Лицом к лицу становится перед Арнольдом.) Рядовой Эпштейн, твое молчание означает, что ты не хочешь стать добровольцем?
Арнольд. У меня небольшое искривление позвоночника, но комиссия его не отметила.
Туми. МОРДУ НА ПОЛ, ЭПШТЕЙН!!! (АРНОЛЬД падает.) Начали… Хо!
Арнольд. Раз… два… три… четыре…
Все четверо работают на полу. Труднее всего Карни и Эпштейну. ТУМИ счастливый, ходит взад и вперед.
Туми. А сейчас, когда движемся вперед в нашем едином стремлении утвердить дисциплину… И сейчас, когда пот льет ручьями с ваших лиц, а ваши дряблые мускулы напрягаются, чтобы вознести ваши жалкие, хилые, желеобразнне тела, подумайте в эту минуту о рядовом Джероме из Брайтон Бич, Нью-Йорка – его сейчас нет на полу, рядом с вами. Ведь он не разделяет ни вашей боли, ни ваших героических усилий… Судьба всегда выбирает кого-то, кто любит проехаться за чужой счет. Такой человек всегда выкрутится, всегда ускользнет, благодаря своим грязным уловкам. Мне думается, что такой человек есть в нашем взводе: это рядовой ЮДЖИН Эм Джером. Вы что-то ослабили темп, мальчики. Чем скорее кончите, тем раньше попадете в столовую. Отведайте нашей добротной южной кухни…
ТУМИ уходит.
Юджин(публике). И вот тогда я принял решение уйти из армии. Я хотел выстрелом отсечь какую-нибудь часть тела, которая бы мне в будущее не пригодилась, но я не знал, на какой части остановиться. Но самое худшее было впереди.
2 эпизод
Высвечивается армейская столовая. За деревянным столом, тупо уставившись в алюминиевые миски, держа вилки в руках, ВИКОВСКИЙ, СЭЛРИДЖ, КАРНИ, ЭПШТЕЙН. К «ужину» никто не прикоснулся.
Карни. Интересно, что это такое?
Виковский. Моего брата кормили таким же на флоте. Они называли это С.О.С.
Карни. А что такое С.О.С?
Виковский. Спасите наши души от такого дерьма.
Карни(рассматривая) Действительно похоже.
Виковский. Что-то мясное? Попробуем подливку. Есть можно. Я голоден, как собака. (Начинает есть.) Брр… Ужасно… возьмем немного кетчупа. (Поливает кушанье кетчупом.)
Сэл. Если бы мы сбросили все это дерьмо над Германией, немцы тут же бы сдались.
Появляется ЮДЖИН со своим подносом, на лице испуганное выражение.
Юджин. У нас в зоопарке в Бронксе таким же кормят обезьян. Я видел, как гориллы швыряли это друг в друга.
Арнольд. Не можешь есть, попроси заменить другим блюдом. Согласно правительственной инструкции, рядовой и сержантский состав должен получать хорошее питание.
Виковский. Закажи им бульон с клецками из мацы. Я слышал, что армия славится своим бульоном с клецками из мацы. (Он и СЭЛ смеются.)
Юджин озабоченно смотрит на Арнольда.
Арнольд. Имею все основания жаловаться. Я буду говорить с сержантом.
Карни. Садись, куда ты?
Юджин. Не связывайся с ним, Арнольд. Он ведь ненормальный. Быть может, это дерьмо и готовилось по его рецепту?
Виковский(Юджину и Арнольду). Послушайте, вы. Не заводите сержанта. Он вас не любит, и мы ему тоже не нравимся. Начнете заводить его – будете иметь дело со мной.
Арнольд. А кто произвел тебя в подполковники?
Виковский. Я сам. Личное выдвижение. И если мне еще раз придется из-за тебя, Эпштейн, делать выжимания, ты будешь лежать подо мной.
Сэл. Вот теперь все стало ясно – кто есть кто. (Смеется.)
Арнольд. Я со своим желудком вообще должен быть освобожден от армии. И никто не заставит меня есть эту дрянь, если я не хочу!
Появляется ДЖЕЙМС ХЕННССИ, солдат такого же возраста, он несет наряд на кухне. Насыпает сахар в сахарницы.
Хеннеси. Вы слыхали, ребята, что случилось во взводе у Бейкера? Какой-то паренек совсем спятил. Сказал, что пошел домой, потому что в армии ему, видите ли, не нравится. Капитан хотел его удержать, но паренек так ему двинул, что разбил капитану нос. Получит за это тюрьму. Просидит пять, а то и все десять лет в Ливенворте. В армии нянчиться с вами не будут, вы это скоро почувствуете на собственной шкуре.
Карни. Надеюсь, что нас перебросят в район Тихого океана. Там-то уж побалуемся китайской кухней.
Хеннеси. Моя фамилия Хеннеси. Я тоже в вашем взводе. Но сейчас отбываю наряд на кухне. Получил восемь дней.
Виковский. За что же?
Хеннеси. Недоел суп. Оставил в тарелке две ложки ячменной бурды… Учтите это, ребята. (Увидя, Туми, быстро уходит.)
Туми. Ну, как, ребятки, дела? (Все ему улыбаются, кроме Эпштейна.) Как ужин?
Виковский. Отличный, сержант.
Сэл. Жаль только, что маловато.
Юджин. Оригинальная пища, сержант.
Туми. А ты, Эпштейн, разве не голоден?
Арнольд. Я считаю, что самое питательное – это хлеб и вода.
Туми. Конечно, вам нужна хорошая, колорийная пища: вас ожидают десять тяжелых недель тренировки. Выступаем сегодня ночью.
Карни. Сегодня ночью?
Туми. Это я приготовил вам маленький сюрприз, чтобы вы растрясли вечерний ужин. Выступаем сегодня в полночь.
Юджин. В полночь?
Туми. Здесь поблизости, ведь это ваша первая ночь в армии. Небольшой поход, миль так; на пятнадцать по болотам и топям. Что скажешь Джером? Считаешь ли мое задание разумным?
Юджин. Мы избрали Виковского лидером! Пусть он и отвечает.
Виковский бросает гневный взгляд на Юджина.
Туми. Виковский, я правильно постудил?
Виковский. Я не подвергаю сомнению приказы, сержант. Я их выполняю.
Туми. Хороший ответ, Виковский. Вообще, все это чушь номер один, но ответ хорош… А как ты, Эпштейн. Ты готов совершить поход на пятнадцать миль по болотам? АРНОЛЬД. Нет, сержант.
Туми. Нет???!!! Ребята, Эпштейн не расположен… Но почему же, Эпштейн?
Арнольд. Пять ночей и пять дней мы ехали в поезде из форта Дикс и ни одной ночи по-настоящему и не спали.
Туми. Понятно… Сказано честно, Эшптейн… Я освобожаю тебя от похода, Я ценю человека за его откровенность.
Арнольд. Спасибо, сержант.
Туми. Я даю тебе возможность как следует отоспаться, но только… когда ты отмоешь; надраишь и наведешь блеск на все унитазы, стульчаки, писсуары в уборной. И если они не заблестят и не заиграют к нашему возвращению, то дополнительно будут наказаны Виковский и Сэлридж. Двести выжиманий с каждого! Это примирит их с тобой, Эпштейн. Кто еще хочет остаться сегодня вечером в казарме?.. Тогда начнем собираться. В двадцать четыре ноль-ноль с вещевыми мешками строимся у казармы, по всей форме. А НУ, ЖИВО, МАРШ!!! (Все вскакивают, кроме Эпштейна.) СТОЙ! ЧЕРТ ВАС ДЕРИ! (Все замирают) НИКТО, ни один человек не выйдет отсюда, пока он не съест, не доест, не проглотит эту высококалорийную жвачку, отпущенную вам США. Вы будете сидеть здесь ковыряя еду, пока она не зацветет но, видит бог, вы будете сидеть здесь до тех пор, пока вы не очистите свои тарелки… Взвод, стройся! Тарелки вперед! (Все быстро выстраиваются перед Туми, впереди ВИКОВСКИЙ для инспекции.) Молодец Виковский, отходи! (Дальше Сэлридж.) Хорошо, отходи! (ВИКОВСКИй, СЭЛ. уходят. Следующий Карни. Он не прикасался в еде.) Что это значит, Корни? Я вижу, в твоей тарелке ужин?
Карни. Да сержант. Я отроду не ел такой мешанины.
Туми. А через месяц ты будешь есть! Она тебе будет нравиться, потому что ты целый месяц просидишь за столом! На место! (КАРНИ с мрачным видом садится за стол. Очередь Юджина, он протягивает Туми тарелку) Тебе тоже не нравится наша кухня, Джером?
Юджин. Это не потому, сержант. Причины чисто религиозные. У нас на этой неделе пост – целых два дня.
Туми. А сейчас март, Джером. Рош-Ахона и Йом Киппур в сентябре. У меня есть календарь всех религиозных праздников, опять хочешь меня провести?
Юджин. Но это совсем другой праздник, – праздник… Эль Малагуэна.
Туми. Первый раз о таком слышу.
Юджин …Это праздник испанских евреев.
Туми. Карни!
Карни. Хо, сержант.
Туми. Отдай половину своего ужина Джерому.
Карни(улыбаясь) Слушаюсь, сержант.
Туми(Юджину). Ешь на здоровье. Желаю тебе веселого Эль Малагуэна, Джером! (ЮДЖИН садится на место. КАРНИ быстро перекладывает часть своего ужина на его тарелку. ЮДЖИН расстроен. Очередь Арнольда) А ты, Эпштейн, что скажешь?.. Что сегодня день святой кукарачи?
Арнольд. Что у меня больной желудок, сержант. Гастрит на нервной почве.
Туми, Вот оно что? А как же ты прошел медицинскую комиссию?
Арнольд. У меня расстройство, только когда я ем. Но я ничего не ел перед осмотром. Я взял с собой сэндвич – салат с цыпленком, чтобы наглядно показать результаты: когда пища идет в желудок через пищеварительный тракт, то…
Туми. Ты что псих, Эпштейн? По-моему, ты псих. Да вся эта дерьмовая история придумана психом.
Арнольд(достает по нагрудного кармана бумагу). Вот письмо от моего лечащего врача из больницы Маунт Синай на Пятой авеню.
ТУМИ хватает письмо пробегает его глазами.
Туми. Ты показал его эксперту медицинской комиссии?
Арнольд. Да, сержант.
Туми. И что он сказал?
Арнольд. Он сказал, что сэндвичи с цыпленком есть не надо, и зачислили меня в новобранцы.
Туми. В таком случае грош цена твоему письму. (Рвет письмо, бросает мелкие кусочки в тарелку Арнольду.) Надеюсь, Эшптейн, что ты все съешь, включая и это письмо, чтобы тарелка была чистой. Капрал у дверей проследит за этим. Приятного аппетита, ребята, (Резко поворачивается,) «Эль Малагуэна»…
АРНОЛЬД и его товарищи сидят в оцепенении.
Юджин. У меня есть мысль.
Карни. Какая?
Юджин. Бросить все это под стол и смыться. Когда они это обнаружат, нас здесь не будет.
Карни. Колоссальная идея. Только надо действовать быстро, пока никто не смотрит.
Юджин. Я скажу, когда можно.
Карни. Главное – не упустить момент.
Юджин(озираясь). О кей, давай!
Все одновременно опускают миски под стол, чтобы вывалить еду, но тут раздается окрик: МИСКИ НА СТОЛ! Они повинуются.
Карни. Не успели.
Арнольд. Дай ее мне.
Карни. Что?
Арнольд. Твою миску. Я все равно есть не буду. Зачем всем страдать? Вали все ко мне. ЮДЖИН. Ты это серьезно?
Арнольд. Какой же это все идиотизм. Но я человек – разумный. И я отказываюсь подчиняться идиотам. Вот кончится война, будут проводить расследования… (Ребятам.) Ну, давайте. Кидайте все в мою миску.
Все складывают свои порции в миску Арнольда.
Карни. Знаешь, Эпштейн, ты мне нравишься. Теперь я буду садиться за стол только рядом с тобой.
Карни и Юджин уходят.
Арнольд(один). Вы не заставите меня есть это дерьмо! Я не могу!.. Поймите, не могу! И не буду!.. Не буду!
ЮДЖИН в одежде для похода.
Юджин. Арнольд так и не притронулся к ужину, За это ему пять дней наряда на кухню и чистку уборных в придачу. И все же, это было лучше, чем мотаться вою ночь напролет по грязным топям Миссисипи.
3 эпизод
Зловещие крики таинственных птиц и каких-то животных.
Сцена погружается в темноту. Высвечивается солдатский барак. Из туалетной комнаты выходит АРНОЛЬД (бросается на кровать).
Ах, Арнольд, что это было… Ты все пропустил. Мы вязли в болоте по самую шею. К нам липли водяные гадюки; огромные ящерицы ползали по нашей одежде… Болотные птицы шлепались нам на грудь, да еще норовили попасть в глаза… Ты что, Арнольд?.. Что с тобой?
Арнольд. Оставь меня!
Юджин. Что случилось? Ты заболел?
Арнольд. Уйди; ты такой же, как и они. Я вас всех ненавижу!
Юджин. Брось, Арнольд, ведь я тебе друг. Товарищ. Со мной ты можешь быть откровенен.
Арнольд. (приподнимаясь, озирается). …Я выхожу из игры. Завтра утром я уезжаю… В Мексику или Центральную Америку… и пробуду там до конца войны… я не позволю, чтобы меня топтали как грязь, как червяка под ногами. Я не буду помогать им защищать страну, которая даже не может защитить своих граждан! Подлецы.
Юджин. И все из-за дежурства в уборной? Нам всем придется по очереди чистить унитазы. Пойми это… Все это игра, Арнольд.
Арнольд. Я был в уборной один… Я чистил ее целых четыре часа, ползая на коленях. И она засверкала еще ослепительнее чем ванная моей матери. Как вдруг являются двое армейских: повар, весом так фунтов в триста, а с ним еще какой-то субъект, папиросы во рту, от обоих пивом разит… Пришли по своей надобности… Только вместо писуара использовали унитаз и стали вы водить круги и восьмерки… Когда они оправились, я им сказал: «Я только что все почистил. Спустите, пожалуйста, воду». Но жирный повар послал меня к чертовой бабушке, да еще обругал нецензурно… Я преградил им дорогу в дверях и сказал: Читайте на стенке приказ капитана Лэндона: каждый обязан спускать после себя воду… Я вас прошу выполнить этот приказ, я на дежурстве и отвечаю за чистоту. Тогда громила сказал: «Вот ты и спусти, нью-йоркский щенок». Я им ответил: «Кем бы я ни был, но воду за собой прошу спустить»… Они переглянулись, и эта полутонная безмозглая туша кидается на меня, повертывает вверх тормашками, хватает за щиколотки и… оба они, держа мои ноги, кунают меня головой в унитаз в свою мочу и отраву… Они продержали меня до тех пор, пока я не стал задыхаться. Затем они привязали меня моим же ремнем к верхней переборке, скрутили за спиной руки каким-то грязным тряпьем и оставили так висеть головой вниз, как свинью для убоя… Что я мог сделать один? На помощь никто не пришел. Потом переборка сломалась, и я шлепнулся на пол… И отмывался двадцать минут. Всю жизнь придется отмывать свое унижение. Да, меня унизили. Я потерял собственное достоинство. Если я здесь останусь и если они вложат в мои руки ружье, то клянусь тебе, Юджин, когда-нибудь ночью я их обоих убью… Хоть я не убийца. Но я не хочу быть позором для своей семьи… Мне надо бежать отсюда. Теперь ты понимаешь?
Юджин. Но ведь ты не уйдешь самовольно? Тебя поймают. У них во всем мире агенты… Придет день, и ты рассчитаешься с ними. Ведь ты веришь, что есть справедливость?
Арнольд. Ты чертовски наивен, Юджин.
Из туалетной комнаты выходят ВИКОВСКИЙ и СЭЛРИДЖ. Они в нижнем белье, в руках полотенца, зубные щетки; паста.
Виковский (чешется). На мне сто двенадцать укусов этих сволочных москитов.
Сэл. (его пробирает дрожь). А я снял с себя дюжину пиявок. Одну из промежности – быть может, то была не пиявка. А что-то другое? (Ложится в постель.)
Его знобит. Из туалетной комнаты выходят КАРНИ и ХЕННЕСИ. Они тоже в нижнем белье, с полотенцами в руках. Барак. Солдаты на своих койках.
Карни. Ребята, что я сегодня услышал. Но это сверхсекретно. Повторить не могу.
Виковский. Почему?
Карни. Не хочу иметь неприятности, если вы растрезвоните.
Виковский. Но мы же не будем трезвонить. Давай, говори.
Карни. Готовится высадка наших войск в Японию и Европу. В один и тот же день.
Хеннеси. Откуда ты знаешь?
Карни. Поймал какую-то маленькую радиостанцию.
Юджин. Но почему же в один и тот же день?
Карни. Фактор внезапности. Высаживаются одновременно на рассвете – в Японии и в Европе. Чтобы одна страна не смогла предупредить другую.
Юджин. Что ты мелешь; Карни? Когда в Европе рассвет – в Японии уже темно. И японцы, конечно, успеют прочитать об этом в газетах.
Хеннеси. Наша армия еще не готова и плохо обучена. Да и солдат не хватит, чтобы сразу высадиться на двух континентах.
Арнольд. А вы знаете, сколько будет потерь при такой высадке? Шестьдесят восемь процентов. Это журнал «Тайм» подсчитал. Значит, шестьдесят восемь процентов будут убиты или ранены.
Виковский. Вот черт!.. Ну, а если, к примеру, взять нас – сколько это будет?
Арнольд. Нас шестеро. Значит, четыре человека будут убиты…
Юджин. Послушайте, вот если бы сейчас кто-то сказал нам, что он будет убит, чтобы он сделал в последние часы своей жизни? Вы можете сделать все, что хотите. Даю каждому пять секунд на размышление.
Карни. А я уже подумал. Умирать не собираюсь. Ты думаешь, что я позволю убить себя, чтобы доставить тебе удовольствие?
Юджин. А почему бы нет? Ведь это же просто фантазия. Я даю вам возможность сделать все, о чем вы когда-то мечтали. Так начинаем…
Сэл. Неплохая идея. Только, чур, играем на деньги.
Хеннеси. На ДЕНЬГИ?
Сэлриж. А то как же. Пять долларов с рыла. Кто переплюнет всех своей фантазией, тот и забирает банк.
Хеннеси. Как это противно.
Виковский. О кей! Я согласен. Кто будет судить?
Юджин. Я буду судить.
Виковский. А почему ты?
Юджин. Потому что это моя идея. Давайте деньги. Хеннесси, гони деньгу.
Все, кроме Элштейна, кладут деньги в общий котел.
Давай, Арнольд. Я знаю, у тебя много всяких фантазий.
Эпштейн. Своими фантазиями я не торгую.
Виковский. Тогда спали его койку!
Юджин. Давай, Арнольд. Прошу тебя.
Сэлриж. Мне это нравится. Я сорву банк!
