Текст книги "Следак 2 (СИ)"

Автор книги: Николай Живцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Отступление

От первого секретаря областного комитета КПСС Мохов вернулся в расстроенных чувствах. Туда его притащил начальник городского УВД. Именно поэтому основной удар при разборе полетов пришелся по начальнику РОВД. Вменили ему ни много, ни мало, плохую организацию работы отдела милиции.

– Не осуществлял надлежащий надзор за лицами, освобожденными из мест лишения свободы и плохо организовал работу по учеты находящихся в розыске лиц. Допустил совершение на вверенной ему территории особо тяжкого преступления. Не обеспечил розыск и задержание преступников по горячим следам и дал им скрыться с места преступления, – обличительные слова начальника областного УВД все еще звенели у него в ушах.

На момент совещания уже были установлены личности двоих их трех совершивших разбойное нападение. Некто Дьяков, которого подстрелил их следователь, как выяснилось, находился в общесоюзном розыске. В их город он, по версии следствия, приехал к проживающему здесь Чемезову, с которым они вместе отбывали срок. Видимо, хотел у него отсидеться. Чемезов освободился из мест не столь отдаленных всего несколько месяцев назад и как назло осел именно в Индустриальном районе города. Кто был третьим выяснить пока не удалось. Дьяков скончался на операционном столе, а Чемезов подался в бега.

Закурив, Мохов посмотрел на сидящего справа от него за столом Лусенко. Тот выглядел не лучшим образом, задумавшись мял пальцами сигарету, из-за чего на стол сыпался табак. По нему тоже лихо прошлись, но уже в Управлении. Ведь именно он возглавлял в отделе уголовный розыск.

В дверь постучали и в кабинет вошел Головачев.

– Вызывали, товарищ полковник? – застыл тот на пороге, пытаясь совместить несовместимое – изображая нерешительность вкупе со служебным рвением.

– Заходи, – оторвавшись от своих нерадостных мыслей, хмуро откликнулся Мохов. – Кури, если хочешь, – он подвинул к начальнику следствия пепельницу.

Головачев, заняв свое обычное место, не преминул воспользоваться предложением.

– Дьяков скончался, – от услышанного табачным дымом подполковник не подавился. Сказалось и ожидание им такой развязки, и хорошая выдержка. – Дело полностью, включая эпизод с разбоем, забрала себе прокуратура, – продолжил вводить в курс дела подчиненного начальник милиции. – Все экспертизы следователем назначены. Осталось дождаться их результата.

– Плохо, что скончался, – посмурнел лицом Головачев.

– Для тебя как раз хорошо, а вот для меня плохо, – огрызнулся, молчавший до этого начальник угро. – Этот паскуда Дьяков во всесоюзном розыске оказывается был, и получается, что уголовный розыск его прошляпил.

– О как, – Головачев задумался, обрабатывая новые данные.

– Лучше бы Скворцов его пристрелил, – посетовал Лусенко.

– Лучше бы его просто задержали! – вспылил Мохов – А сейчас еще и за труп отписывайся – он потянулся за пачкой сигарет.

– От меня что требуется? – подобрался Головачев.

Мохов отмахнулся, прикуривая.

– Теперь работает уголовный розыск и прокуратура, – затянувшись, он подозрительно посмотрел на Головачева. – Илья, а ты мне ничего про Чапыру рассказать не хочешь?

Взятый начальником милиции тон насторожил подполковника.

– Что конкретно? – осторожно уточнил он.

– У него есть какие-то связи в обкоме?

– В обкоме? – удивился Головачев, ведь Свиридов перешел в горком, а не в обком.

– После совещания Шемякин подошел ко мне и начал подробно выспрашивать о Чапыре, – сообщил Мохов.

– Марк Артурович? – еще больше удивился Головачев.

– Ни хрена себе, – отреагировал на новость начальник угро.

– Вот я и спрашиваю, что может связывать твоего следователя с помощником первого секретаря? – Мохов в ожидании ответа уставился на подполковника.

– Не знаю, – вынужден был признать тот.

– Что значит не знаешь? – возмутился полковник. – Чапыра твой подчиненный и ты должен знать о нем абсолютно все!

– Виноват, – Головачеву только и оставалось, что расписаться в своей недоработке.

К себе в кабинет начальник следствия вернулся озадаченным. Попросил Капитолину сделать ему кофе и пригласить заместителей.

– Какой кошмар! Бедный Альберт, – вздохнула Журбина, когда подполковник поведал, что раненный преступник скончался.

– Выкрутится твой подчиненный, не переживай, – высказался Курбанов, когда Головачев сообщил, что убитый Чапырой преступник находился в розыске.

– И зачем надо было у Альберта удостоверение забирать? – осмыслив слова первого зама, взъелась Журбина.

– Не понял, – Головачев вопросительно посмотрел на Людмилу.

– Я думала, это ваше распоряжение, поэтому и промолчала, – обескураженно пробормотала Журбина и обожгла взглядом Курбанова.

– Руслан, ты чего творишь? – взъелся Головачев. – Я тебя просил ознакомить Чапыру с приказом и всё!

– Удостоверение я изъял в воспитательных целях! – Курбанов тоже повысил голос. – Чапыра неуправляем и эту проблему надо решать!

– И ты решил его сломать?! – завелась Журбина. – Альберт итак, сам не свой от того что в человека стрелял. А сейчас еще узнает, что убил! Ты как старший товарищ должен был его поддержать, а ты…

– Не сломать, а вправить ему мозги! – перебил ее майор. – Он должен осознавать последствия своих поступков! А то захотел – применил залог, захотел – оружие. Дисциплину в него нужно вдалбливать! А раз ты не справляешься, мне приходится за тобой подтирать!

– Это я не справляюсь?! – Журбина покраснела от гнева.

– Да, ты облажалась! – усугубил первый зам.

– А ты превысил свои полномочия! – вернула ему любезность второй зам.

– Руслан, ты зачем у него удостоверение забрал? – очень тихо спросил Головачев, и в кабинете от этого почти что шепота установилась гробовая тишина. – Ты понимаешь, что эти твои, как ты выразился, воспитательные методы могут привести к плачевным последствиям? А если он бл… сейчас напьется и какую-нибудь дикость сотворит?! Потом ведь не отпишемся! – в конце начальник сорвался на крик.

Курбанов нарочито засмеялся.

– Да этому Чапыре плевать и на удостоверение, и на нашу службы. Да он даже этого не скрывает. В открытую говорит, даже бравирует этим!

– Сам его вывел из себя, а сейчас пытаешься его в плохом свете выставить! В запале можно все что угодно сказать! – парировала Журбина. – Илья Юрьевич, а ведь Альберт действительно может что-нибудь с собой сделать, – Людмила смотрела на начальника широко раскрытыми глазами.

– С собой? Ты сейчас о суициде? – удивился Головачев. Говоря о дикости, он имел ввиду несколько иное, например, пьяную драку или что-то подобное.

– Он был очень подавлен после дежурства, тяжело воспринял, что вы посчитали его виновным, – продолжила свою мысль Журбина.

– Что за бред? – возмутился обвинению начальник следствия. – С этими гражданскими одни проблемы. Прикрикнуть на них нельзя, сразу страдать начинают! – подполковник от раздражения расплющил недокуренную сигарету в пепельнице. – Руслан, сегодня же вернешь Чапыре удостоверение! И раз уж возомнил себя воспитателем, проследи там, чтобы он ничего не натворил!

– Мне что теперь с ним нянчиться прикажете? – охренел от поручения Курбанов. – Пусть Людмила этим занимается, она же его начальник, – попытался он перевести стрелки.

– Ты же только что меня убеждал, что она не справляется со своими обязанностями, – побагровел лицом Головачева, вена на его лбу угрожающе набухла. – И потом, удостоверение изъял ты? Ты. Значит тебе его и возвращать, – подполковник продавил взглядом майора.

– Может мне еще перед ним извиниться? – окрысился Курбанов.

– Мне плевать, что ты там с ним делать будешь. Главное мозги ему вправь, чтобы он о всяких глупостях не думал! Задача ясна?!

– Так точно, – не особо бодро отозвался майор.

– Тогда, иди выполняй, – отпустил своего первого зама начальник следствия.

– Люд, ты знаешь где Чапыра живет? – на полпути к выходу из кабинета Курбанов развернулся.

– Так в общежитии, – вместо Журбиной раздраженно ответил Головачев.

– Нет, он где-то здесь неподалеку квартиру снимает, – помотал головой майор.

– Как не в общежитии? Где снимает? Почему я об этом ничего не знаю?! Головачев ударил по столу, от чего пепельница подпрыгнула и высыпался пепел. – Люда, почему не доложила?! Вы совсем охренели что ли?! Что хотят, то и творят. Я здесь начальник или кто?!

Оба зама вытянулись по стойке смирно, пережидая начальственный гнев.

Выпустив пар и немного поостыв, Головачев велел всем расходиться.

– Чтоб глаза мои вас больше не видели, – напутствовал он их.

Адрес Курбанов раздобыл у Войченко. Тот, правда, сперва давать не хотел. Делал вид, что не понимает, о чем речь. Но против майора этот возомнивший о себе черт знает что салага никто, поэтому выпотрошил из него информацию Курбанов особо не напрягаясь.

Дом, в котором поселился Чапыра, оказался обычной хрущевкой. Поднимаясь по лестнице, он подивился громкой музыке, что раздавалась из одной из квартир. Сверившись с номером на двери, до него дошло, что беспокойная квартира принадлежит Чапыре. Майор позвонил. Результата ноль. Он постучал, а затем немного попинал. Раскрылась соседняя дверь.

– Я сейчас милицию вызову! – пригрозила ему, высунувшаяся в коридор старушка.

– Я и есть милиция, – отмахнулся от нее Курбанов.

– И чего вам от Альберта надо? – с подозрением спросила та. – Очень хороший и воспитанный молодой человек. А сегодня он просто отдыхает. Советский человек имеет право на отдых! – безапелляционно заявила она.

– Сколько можно! Прямо над головой! – послышался возмущенный женский крик снизу. – Выключите уже эту музыку! Я сейчас участкового позову!

– Праздник значит, – со злостью проговорил Курбанов и вновь нажал на звонок.

К его удивлению в этот раз дверь открылась. На пороге в эффектной позе застыла полуголая девица. Она пьяно подмигнула гостю.

– Молодой еще, не нагулялся, – прокомментировала ее появление старушка, пытаясь оправдать своего соседа в глазах представителя власти.

Курбанов отодвинул препятствие и прошел в квартиру. На журнальном столике танцевала вторая девушка. На этой одежды было даже меньше, чем на первой. Остались лишь трусики. Чапыра полулежал на диване дирижируя зажатой в руке бутылкой коньяка.

– Ну давай уже, снимай, – пьяно поторапливал он танцовщицу расстаться с последней тряпкой.

Довольно рассмеявшись, девушка стащила с себя трусики. Курбанов нахмурился.

– А ты не говорил, что вас будет двое, – девица, что открыла дверь, обогнув майора, прошла в комнату и прилегла возле Чапыры, призывно изогнувшись.

Тот одобрительно похлопав девушку по попке, обвел взглядом комнату и с удивлением обнаружил в ней Курбанова.

– А у тебя симпатичный друг, – заявила голая девица. – Лови меня! – с этими словами она прыгнула со столика прямо на Курбанова.

– Выключите музыку! – позади майора раздался гневный мужской голос.

Он неожиданности Курбанов развернулся с голой девицей на руках.

– Здраствуйте, – опешил местный участковый. Он явно узнал, кто перед ним стоит и не ожидал его здесь увидеть.

Курбанов тоже опознал участкового, порывшись в памяти, он вытащил из нее фамилию Опанчук.

– Здраствуйте, – поздоровался Курбанов, пытаясь освободиться от девицы, которая крепко в него вцепилась, обхватив ногами тело, а руками шею, и при этом еще лезла целоваться.

– Соседи вызвали, – начал оправдываться участковый. – Вы не против я выключу музыку?

Курбанов кивнул и перевел взгляд на диван. Чапыра ржал. Это-то и вывело майора из себя.

– Оделись и пошли вон отсюда! – взревел взбешенный Курбанов, отрывая от себя настырную девку.

– Эй, а ты не охренел? – возмутился Чапыра, начиная подниматься с дивана.

– Сиди и молчи! Идиот! – рыкнул на него майор.

Девицы испуганно вскрикнули и принялись выполнять приказ. И пяти минут не прошло, как они вылетели из квартиры.

– Товарищ Опанчук, надеюсь, то, что здесь сегодня произошло останется между нами? – поскольку участковый смотрел непонимающе, майор пояснил. – У этого молодого человека сейчас сложный период, – он кивнул на Чапыру, что кидал на обоих представителей власти злобные взгляды с дивана. – Может вы слышали позавчера наша следственно-оперативная группа нарвалась на вооруженных преступников.

– Да, только и разговоров об этом, – подтвердил Опанчук.

– Этот молодой человек, наш следователь и он как раз тогда дежурил. Он убил преступника. Отсюда все эти глупости, – Курбанов обвел взглядом комнату, в которой царил бардак. – Вы понимаете?

– Да, вы можете на меня рассчитывать, – решительно заявил тот.

– Спасибо, – кивнул майор.

– Он что умер? – раздалось с дивана.

– Умер, – подтвердил Курбанов, – на операционном столе.

Чапыра замолк. Участковый посмотрел на молодого следователя с сочувствием и отправился к выходу.

Проводив коллегу, майор вернулся, поставил возле дивана табурет и уселся на него.

Чапыра все молчал и ни на что не реагировал.

– Держи, – протянул он ему удостоверение. Реакции не последовало, но майор продолжил. – Завтра придешь в отдел к девяти утра. От расследования дел тебя отстранили, но в отделе полно и другой работы. Будешь печатать, разносить повестки и всячески помогать коллегам. Тебе понятно?

– Нафиг мне это надо? – был ему ответ.

– Или я тебе аморалку пришью, понял?

– Так сразу пришей, ты же этого хочешь, – злая усмешка исказила черты лица Чапыры.

– Сперва я попробую сделать из тебя хорошего подчиненного, заставлю соблюдать дисциплину и субординацию, – припечатал майор.

– Я никогда не буду ходить строем, – отозвался Чапыра.

– Ты недооцениваешь меня, – оскалился Курбанов.

– А ты меня, – Чапыра смотрел на него вызывающе, без всякого страха. Он был готов к конфликту и даже желал его.

– А вот здесь ты не прав. Я о тебе уже кое-что знаю, – Курбанов широко по хищному улыбнулся. – Так что мы оба должны быть очень осторожны. Понимаешь? – майор удовлетворенно кивнул, отметив изменения во взгляде молодого следователя. – А теперь отсыпайся. Если есть активированный уголь, то выпей его, – дал он на прощание совет.

Глава 9

Сорбента в домашней аптечке не оказалось, так что утро началось с головной боли и сушняка. В норму помог прийти томатный сок, который я выхлебал прямо из банки. Недолго постоял у окна, размышляя над поставленными еще классиками философскими вопросами, а затем пошел одеваться. Дела себя сами не порешают.

Первым делом я отправился в свой бывший университет. Меня интересовал филологический факультет, а конкретно кафедра иностранных языков. В корпусе я сперва завис возле информационного стенда, соображая, с чего начать поиски репетитора и сам не заметил как оказался в окружении студенток. Сперва я почувствовал направленные на меня взгляды и только потом увидел, что оказался в цветнике. Не зря филфак называли факультетом невест.

– Какие красивые девушки здесь учатся, – я восхищенно присвистнул. Потенциальные информаторы польщенно зарделись.

– Невесту пришел выбрать? – отозвалась бойкая девица. Статная брюнетка с высокой грудью и крутыми бедрами.

– Старосту группы немецкого языка пятого курса ищу, – признался я.

– Уже нашел, – ухмыльнулась она, и в ее глазах отразилось любопытство.

– Да ладно? – не поверил я своей удаче, которая в последнее время меня особо не жаловала. – Пошли, пообщаемся, – я предложил ей руку, она тут же взяла меня под локоть, и мы вышли на улицу, подальше от чужих ушей.

– Альберт, – представился я.

– Женя, – ответила она, не переставая инспектировать меня взглядом.

– Мне нужен репетитор немецкого языка, можешь кого-нибудь посоветовать? – озадачил я ее. – Может у вас в группе немец есть? – добавил я требование к кандидату.

– Немцев нет, но есть девушка, что три года в ГДР жила. У нее отчим военный, – от услышанного я подобрался. Неужели удача решила ко мне вернуться?

– Познакомь меня с ней, – тут же согласился я с предложением.

– Так уже, – девушка вновь ухмыльнулась, но уже самодовольно.

– Женечка, это судьба, – заявил я, жадно пожирая ее глазами.

Она довольно рассмеялась и дала себя уговорить на пробный урок немецкого.

Наш начавшийся превращаться во флирт деловой разговор разбавило появление на асфальтовой дорожке моих старых знакомых – Алекса и Джона, за спинами которых следовали Алина с подругой, той самой кареглазой красоткой, что пыталась выведать у меня номер телефона. Кажется, ее Настей зовут.

Поручкавшись с парнями, я ответил на радостное приветствие Анастасии и наткнулся на колючий взгляд прокурорской дочки.

– Привет, Алин.

– До свидания, – выплюнула она и, не останавливаясь, прошла мимо.

Ее друзья были вынуждены последовать за ней. Настя в извинении пожала плечами, а вот Алекса поведение Алины взбодрило, что было понятно по его довольной физиономии.

– Твоя бывшая? – проявила интерес к разыгравшейся на ее глазах драме Женя.

– Нет, – покачал я головой и, вздыхая, добавил. – Всё очень сложно.

В свой рабочий кабинет я зашел ровно в полдень.

– Привет. Как ты? – Ксения встретила меня трогательно-умильным выражением лица.

– Я в порядке, – доложился я и, стянув с себя куртку, рухнул в кресло.

– Курбанов приходил, рвал и метал из-за того, что тебя нет, – сообщила мне коллега, с опаской посмотрев на закрытую дверь.

– Что значит нет? Вот же я, – я постучал себе по груди и потянулся за лежащим по близости Положением о милиции.

– Он велел, чтобы ты сразу, как только появишься, к нему зашел, – Ксения вздохнула, поняв, что бежать, выполнять пожелания начальства я не собираюсь.

– А у нас ничего вкусного нет? – подтвердил я ее мысли, листая документ, что меня сейчас интересовал куда больше, чем хотелки первого зама, который ко всему прочему мне вчера кайф обломал. Как вспомню, так начинает злость подниматься.

Ворвавшаяся в кабинет Журбина помешала девушке ответить.

– Курбанов отдал тебе удостоверение? – даже не поздоровавшись спросила она меня.

– Отдал, – кивнул я, подивившись натиску. – А что за фигня с этим удостоверением – то забирают, то отдают – это всегда так?

– Наш первый зам решил тебя так повоспитывать, – ответ вышел слишком злым и резким.

«Да у нее конфликт с Курбановым», – заподозрил я.

Звонок телефона помешал мне додумать эту мысль до конца.

– Тебя, – Ксения протянула мне трубку.

Звонил следователь прокуратуры, пригласил меня на допрос. Пришлось пообещать навестить его через час. Положив трубку, я выкинул из головы посторонние мысли о конфликте начальства, об их сомнительных воспитательных методах и сосредоточился на предстоящем допросе, который меня совсем не радовал. Фиг знает какие показания надо давать, и с заключением экспертов мне вряд ли дадут ознакомиться. Жаль, в этом времени не существует аналога пятьдесят первой статьи Конституции России.

Появление в кабинете Курбанова настроения не прибавило.

– Я тебе во сколько сказал на работе быть?! – взревел он с порога, заставив меня поморщиться. Шум с утра переносился тяжко.

– Не помню, – повинился я и недоуменно продолжил. – Что-то у меня с памятью неладно. Какие-то странные воспоминания о вчерашнем вечере. Будто бы видел вас у себя в квартире с голой бабой на руках.

Ксения засмеялась, но резко замолкла, нарвавшись на гневный взгляд начальства.

– Пить меньше надо, – отчеканил Курбанов. – Пошли, работу тебе дам, – закруглил он мое представление, не дав упомянуть об удостоверении.

«Ладно, позже к этому вернемся», – мысленно пообещал ему я, а вслух печально произнес:

– Не могу я здесь больше работать, это будет являться нарушением приказа, – я вздохнул, показывая как я удручен этим обстоятельством. – Вы же сами меня с приказом о моем временном отстранении от службы ознакомили, – напомнил я начальству. – К тому же меня только что в прокуратуру вызвали, – добавил я более весомый довод.

– В прокуратуру съезди, – поиграв желваками, все же разродился ответом первый зам, – а как вернешься, сразу ко мне. Я тебе объясню на счет работы и приказа, – произнес он тоном, не предвещающим мне ничего хорошего. Выйдя в коридор, Курбанов развернулся. – И думай прежде чем отвечать на вопросы следователя, а не пори чушь, как это обычно у тебя бывает.

Дверь закрылась, и мы остались втроем.

– С тобой съездить? – первой ожила Журбина.

– Зачем? – не понял я. Помочь она мне не поможет, не та фигура. Только своими причитаниями будет отвлекать. – Да все нормально будет, – заверил я взволнованных коллег.

В здание прокуратуры я вошел как на место казни и в нерешительности остановился напротив двери, что вела в следственный отдел. Я понимал, показания мне давать еще рано, вот только как отодвинуть допрос придумать не мог. Взгляд сам собой метнулся к лестнице, что вела на второй этаж, где сидели помощники с прокурорами. Решив, что попытка не пытка, я начал подниматься.

– Чапыра! Ты чего тут делаешь? – от ее голоса я невольно дернулся. И так весь на нервах, еще и эту нелегкая принесла. Откуда она вообще здесь взялась? Я о ней уже давно забыл, и вот опять.

– Привет, – я поднял глаза. Передо мной несколькими ступенями выше стояла, выряженная в прокурорскую форму, Лена Голдобина. – Ты здесь работаешь что ли? – не удержался я от вопроса.

– Я помощник прокурора, – гордо сообщила мне она.

– Круто, – пришлось польстить, чтобы не обидеть стерву.

– А ты чего сюда пришел? – Лена подозрительно прищурилась.

– А на меня дело шьют. В убийстве обвиняют, – от моих слов девушка вздрогнула, засуетилась, соображая куда ей бежать, и в конце концов отступила, освободив мне путь наверх.

– Я всегда знала, что ты плохо кончишь, – бросила она мне в спину.

– Ты мне тоже всегда нравилась, – перекинувшись через перила, крикнул ей вдогонку.

Вторая моя остановка случилась возле кабинета Митрошина. Постояв пару минут в задумчивости перед дверью, я круто развернулся и вновь вышел на лестницу. Зачем унижаться, если мне все равно не помогут?

Приближающийся стук каблуков привлек мое внимание. По лестнице поднималась Лена. Став передо мной и скрестив руки на груди, она обличительно заявила:

– Врешь ты все! И шутки у тебя дурацкие!

– Хорошо выглядишь, – от обвинений я отговорился комплиментом.

– Не заговаривай мне зубы, – велела помощник прокурора и, прибавив голосу строгости, спросила. – Тебя же вроде в следователи МВД распределили?

Не зная, как ответить на этот вопрос, с учетом моего отстранения, я неопределенно пожал плечами.

– Так ты в нашем районе значит служишь, – сделала вывод девушка. – Ты к прокурору пришел? – не дождавшись от меня подтверждения, она продолжила рассуждать. – Тебе нужен Митрошин, он следователей МВД курирует. Пойдем, провожу. – по ходу Лена решила, что я здесь заблудился.

Прежде чем, я успел ее остановить, она ввалилась в кабинет Митрошина.

– Борис Аркадьевич, к вам милицейский следователь, – услышал я из коридора, а затем прозвучала моя фамилия. Пришлось входить, путь к отступлению был отрезан.

– Альберт, а ты чего здесь? – Митрошин оторвался от бумаг, что лежали на его столе и с удивлением взирал на нас с Голдобиной. – Ты ко мне?

– Нет, произошла ошибка, – начал я отнекиваться. – Я к Вострикову на допрос пришел, а Лена все перепутала.

Та на мое заявление заморгала и судя по побагровевшему лицу захотела вернуть мне пару ласковых, и лишь присутствие заместителя прокурора помешало ей это сделать.

– На допрос? – подобрался Митрошин и, добавив в голос металла, распорядился. – Голдобина, можешь быть свободна. Альберт, заходи. Чего застыл на пороге?

Пришлось подчиниться. Костеря последними словами Ленку, я прошел в кабинет и примостился на стул. Митрошин устроился напротив.

– Рассказывай, как все было, – велел он мне.

Взвесив все за и против, я решил рискнуть.

– Все произошло очень быстро. Он стрелял в меня, я в него. Я не помню, сколько выстрелов сделал, – такими словами я закончил рассказ.

– Показания тебе пока нельзя давать, – заключил Митрошин.

В ответ я удрученно вздохнул. На какое-то время установилась тишина, прокурор о чем-то думал, я исподволь за ним наблюдал.

– Подожди меня здесь, – приняв решение, он хлопнул рукой по столешнице, после чего поднялся и вышел из кабинета.

Я понимал куда и зачем он пошел, но получится ли у него договориться, оставалось лишь гадать. Когда дверь вновь открылась, я уже был взвинчен до предела.

Митрошин уселся на свое рабочее место за столом, посмотрел на меня оценивая мое эмоциональное состояние. Напоровшись на демонстрируемое мною хладнокровие, он удовлетворенно кивнул своим мыслям.

– Экспертизы через пару дней будут готовы, в том числе баллистическая. Зайди сейчас к Вострикову, он тебе повестку выпишет на следующую неделю. Перед допросом ко мне поднимешься, я с тобой схожу. Все понял?

– Понял. Спасибо, – я нервно сглотнул, выдав свое напряжение.

– Чего у вас с Алиной произошло? – сменил он тему.

– Ну, вы же сами дали понять, что я ей не подхожу, вот я и отступил, – отвечая, я изображал смущение.

– Я так и подумал, – он откинулся на спинку кресла, о чем-то размышляя. – Дома черте что творится, – поделился он проблемой. – Дочь со мной не разговаривает, по ночам ревет, жена мне за это выговаривает. Этот кошмар надо прекращать. В общем, я не против ваших с Алиной отношений.

– Так я же под статьей хожу, – привел я, как мне казалось, веский довод.

– Да нормально все будет, – отмахнулся он от него. – Почитаешь заключения экспертов, дашь правильные показания и дело прекратят.

В отдел я возвращался в большой задумчивости, поэтому не сразу заметил преграду.

– Наконец-то. Ты чего так долго? Я уже замерзла тебя здесь ждать, – все это произнесла Зудилина, которая загородила мне дорогу.

– А тебе точно я нужен? – усомнился я в ее словах. – Оль, ты ничего не перепутала? Это же я, мерзавец и шантажист, – пощелкав пальцами перед ее лицом, я добавил, – а теперь еще и убийца.

– Перестань разыгрывать спектакль. Поехали лучше пообедаем, – она взяла меня за рукав и потянула к машине.

– Оль, с тобой точно все в порядке? – недоуменно покосился я на устремленно шагающую рядом со мной женщину.

– Со мной-то да, а вот с тобой явно нет, – заявила она, открывая передо мной дверцу. – Садись давай.

– Как скажешь, – заинтригованный я залез в салон автомобиля.

По дороге я время от времени бросал на нее взгляды, которые женщина предпочитала не замечать.

Остановились мы возле кафе с цветочным названием «Ромашка».

– Здесь хорошо готовят, – пояснила Ольга свой выбор.

Пройдя внутрь, мы сразу направились к раздаче. Официальный обеденный перерыв уже закончился и народу было немного.

Набрав себе полный поднос тарелок с едой, я выбрал столик подальше от окна, чтоб не дуло. В этом времени я сделался большим ценителем вещей из будущего, в том числе, стеклопакетов.

Ольга подошла через пару минут. На ее подносе стоял лишь салат с чаем.

– На диете сидишь? – прокомментировал я ее выбор.

Ольга нахмурилась, то ли от моих слов, то ли еще от чего.

– Я на тебя очень зла, – ее голос звенел от гнева. – Ты меня тогда сильно оскорбил!

– Прости, я был не прав. Приревновал, – повинился я и тут же напомнил. – Я прислал тебе цветы с извинениями.

– И цветы перестань мне посылать! – отчеканила она.

– Чего это? – удивился я такой ее реакции.

– То, что на работе уже сплетни ходят! – недовольно проговорила Ольга. – По твоей вине я оказалась в центре внимания, – попеняла мне она. – Сперва все узнали, что это именно я залог пробила, потом ты начал задаривать меня цветами. Даже не знаю до чего коллеги могут додуматься, – женщина вздохнула.

– До того, что у тебя появился поклонник, – предположил я, улыбаясь. – Ты красивая и свободная женщина, иметь поклонника для тебя нормально, – попытался я ее успокоить.

– Надо с этим заканчивать, – проигнорировав мой довод, строго сказала Ольга.

– Согласен, – на полном серьезе согласился с ней я.

От услышанного, Ольга на какое-то время замерла.

– То есть ты перестанешь меня преследовать? – уточнила она.

– Я тебя не преследую, я за тобой ухаживаю. Разницу улавливаешь? – от возмущения я поперхнулся компотом.

– Вот и не надо за мной ухаживать, – поспешно согласилась с моей формулировкой Зудилина, постучав мне по спине.

– То есть ты согласна? – откашлявшись, я посмотрел на нее вопросительно.

– На что? – Ольга напряглась.

– С тем, что мы друг другу нравимся, и пора заканчивать ломать комедию, – пояснил я.

– Ты мне не нравишься, – Оля была непреклонна.

– А чего тогда мы тут делаем? – я окинул обеденный зал взглядом.

– Обедаем, – отчеканила она.

– Понятно, – выдохнул я. – Тогда жди музыкантов, – добавил я, когда дожевал котлету.

– Каких музыкантов? – всполошилась она.

– Шумных, с музыкальными инструментами, которые серенады перед окнами твоей адвокатской конторы будут петь, – объяснил я.

– Нет, ты этого не сделаешь, – замотала она головой. – Ты не посмеешь.

В ответ я нагло усмехнулся.

– Ты невыносим! – Ольга сверлила меня взглядом. Затем обреченно вздохнула и продолжила уже по-деловому. – Я тебя пригласила, чтобы сказать, что готова стать твоим адвокатом. Но если ты в моей компетентности сомневаешься, – сразу же оговорила она, – то я могу посоветовать своего коллегу, который раньше в прокуратуре работал.

– Спасибо, конечно, – удивился я новой темы разговора, – но мне пока не надо.

– Так и знала, что ты начнешь строить из себя героя, – удрученно констатировала она.

– Никого я из себя не строю. Говорю же, что пока все под контролем. Но если предъявят обвинение, то сразу обращусь к тебе за помощью, – пообещал ей я.

– Надеюсь, что у тебя действительно все под контролем, – судя по тону Ольга мне не поверила.

– А чего это ты моей судьбой заинтересовалась? – спросил я, пряча вылезающую ухмылку.

– Потому что тебе нужна помощь, – заявила она.

– Ну да, ну да, – покивал я. – И ты решила ее оказать тому парню, который, как ты выразилась в начале нашей беседы, тебя оскорбил и на которого ты очень зла.

– Ты в чем-то меня подозреваешь? – прищурилась она.

– Подозреваю, – согласился я.

– Думаешь, я хочу взяться за твое дело, чтобы утопить тебя? – Ольгин голос задрожал от возмущения.

Я усмехнулся.

– Вред ли ты способна на такое коварство. Скорее всего, это из-за взаимной симпатии, – я подмигнул Ольге.

– Опять ты за свое, – закатила она глаза. – Забудь ты уже об этих глупостях.

– Это не глупости. Ты мне реально очень нравишься, возможно это любовь, – посерьезнел я.

– Я тебе не верю, – отмахнулась она от моего признания. – Такие как ты не способны кого-то любить кроме себя.

– Такие как я? Это к какому такому подвиду ты меня отнесла? – я отодвинул от себя поднос. Наелся.

– Ты эгоист. Считаешься только со своими интересами, – Ольга обличительно ткнула в мою сторону вилкой. – Ты всего лишь хочешь затащить меня в постель.

– Не только, – возмутился я однобокостью выводов.

Женщина рассмеялась.

– Оль, дай мне шанс, – я завладел ее рукой.

Она не ответила, но и попыток высвободиться не последовало. Меня такое развитие отношений обрадовало, но, как позже выяснилось, безосновательно.