Текст книги "Россия и Европа"

Автор книги: Николай Данилевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Gemeiner Russe, Bartrusse(59)* суть термины величайшего презрения на языке европейца, и в особенности немца. Русский в глазах их может претендовать на достоинство человека только тогда, когда потерял уже свой национальный облик. Прочтите отзывы путешественников, пользующихся очень большой популярностью за границей,– вы увидите в них симпатию к самоедам, корякам, якутам, татарам, к кому угодно, только не к русскому народу; посмотрите, как ведут себя иностранные управляющие с русскими крестьянами; обратите внимание на отношение приезжающих в Россию матросов к артельщикам и вообще биржевым работникам; прочтите статьи о России в европейских газетах, в которых выражаются мнения и страсти просвещенной части публики; наконец, проследите отношение европейских правительств к России. Вы увидите, что во всех этих разнообразных сферах господствует один и тот же дух неприязни, принимающий, смотря по обстоятельствам, форму недоверчивости, злорадства, ненависти или презрения. Явление, касающееся всех сфер жизни, от политических до обыкновенных житейских отношений, распространенное во всех слоях общества, притом не имеющее никакого фактического основания, может недриться только в общем инстинктивном сознании той коренной розни, которая лежит в исторических началах и в исторических задачах племен. Одним словом, удовлетворительное объяснение как этой политической несправедливости, так и этой общественной неприязненности можно найти только в том, что Европа признает Россию и славянство чем-то для себя чуждым, и не только чуждым, но и враждебным. Для беспристрастного наблюдателя это неотвержимый факт. Вопрос только в том, основательны ли, справедливы ли такой, отчасти сознательный, взгляд и такое, отчасти инстинктивно бессознательное, чувство, или же составляют они временный предрассудок, недоразумение, которым суждено бесследно исчезнуть. Исследованию этого вопроса намерен я посвятить следующую главу.

(1) Речь идет об Итальянском и Швейцарском походах А. В. Суворова и последующем участии России в коалиционных войнах против наполеоновской Франции.

(2) Во время революционных событий 1848-1849 гг. в Австрийской империи венгерские войска нанесли ряд тяжелых поражений австрийцам, Венгрия была объявлена независимым государством. По просьбе австрийского императора Николай I направил в Венгрию армию под командованием князя И. Ф. Паскевича; венгры были разбиты, остатки их войска капитулировали в августе 1849 г.

(3) Семилетняя война 1756-1763 гг., в ходе которой Пруссии и союзной с ней Англии противостояла коалиция государств в составе Австрии, Франции, России, Швеции и Саксонии, была начата по инициативе прусского короля Фридриха II, стремившегося установить гегемонию Пруссии в Центральной Европе. В 1760 г. русские войска после ряда одержанных побед вступили в Берлин, поставив Фридриха II на грань катастрофы, но были отозваны в Россию после смерти императрицы Елизаветы Петровны ее преемником Петром III.

(4) Ариман (Ахриман) – в иранской мифологии верховное божество зла.

(5)* Здесь кстати будет заметить, что Россия вовсе не составляет огромнейшего государства в мире, как привыкли думать и говорить. Эта честь бесспорно принадлежит Британскому государству. Чтобы убедиться в этом, стоит только хорошенько посчитать, хотя бы с календарем в руках. Пространство России, по новейшим сведениям, составляет около 375 000 кв. миль. Посмотрим же, сколько наберется во всех английских владениях. В Европе 5 570; в Азии 63 706; в Африке б 636; в Южной и Средней Америке 5 326; в Северной Америке: Канада с принадлежностями 64 000 и полярные страны, за исключением Гренландии (20000) и бывших русских владений (24000), 130000; наконец в Австралии более 150000. Итого с лишком 425 000 кв. миль, т. е. около 50 000 кв. миль более, чем во всей России. (...) – Примеч. Авт.

(6) Данилевский придерживается распространенного в XIX в. взгляда об этническом единстве великорусов, украинцев и белорусов, видя в них (включая и население принадлежавших Австрии Галиции и Угорской Руси) представителей единого русского народа.

(7) Речь идет о жителях полуострова Уэльс (Великобритания), имеющих кельтское происхождение.

(8) Мирный договор, подписанный в г. Ништадте (Финляндия), подвел итог Северной войне 1700-1721 гг. Россия, одержавшая в ней победу над Швецией, вернула себе старинные русские земли по течению Невы. Кроме Ингрии, Ижорской Земли, она приобрела в "вечное владение" Карелию, Эстляндию и Лифляндию с морским побережьем от Выборга до Риги.

(9) Ингерманландия – другое название Ингрии.

(10) Дорпат (Дерпт, эстонское название Тарту) – старинный русский город Юрьев, основанный в XI в. киевским князем Ярославом Мудрым.

(11) Лифляндский дворянин И.-Р. Паткуль служил сначала шведам, затем саксонцам. Будучи послом саксонского курфюрста в Москве, способствовал заключению союза между Россией, Польшей и Саксонией против Швеции; в 1702 г. перешел на службу к Петру I. Ничего героического на русской службе Паткуль не совершил.

(12) Различные слои русского общества по-разному встретили весть о начале польского восстания 1863 г. Русские революционные демократы выразили свое полное сочувствие повстанцам. "Когда в Польше началась революция,– писал П. А. Кропоткин,– все в России думали, что она примет демократический республиканский характер и что Народный Жонд (созданное в ходе восстания тайное польское правительство.– С. В.) освободит на широких демократических началах крестьян, сражающихся за независимость родины". Этого, однако, не произошло, и вскоре "радикальная часть русского общества с сожалением убедилась, что в Польше берут верх чисто националистические стремления" (Кропоткин П. А. Записки революционера. М., 1988. С. 188).

(13) 25 июня 1807 г. Наполеон и Александр I съехались в Тильзите для переговоров о мире. Заключенный мирный договор (Тильзитский мир) устанавливал разделение сфер: в Западной и Центральной Европе господствовал Наполеон, в Восточной Европе – русский император. Из отнятых у Пруссии польских земель было создано Великое герцогство Варшавское, Россия получила небольшой Белостокский округ.

(14) Заседавший в Вене после крушения наполеоновской Франции конгресс представителей европейских держав принял решение о ликвидации созданного Наполеоном Великого герцогства Варшавского и о разделе его территории между Россией, Австрией и Пруссией. По желанию Александра I, мечтавшего о восстановлении Польши под царским скипетром, из отошедших к России земель в мае 1815 г. было образовано королевство Польское (Царство Польское), получившее название "конгрессового королевства".

(15) Под "брачным союзом Литвы и Польши" Данилевский подразумевает Кревскую унию 1385 г., заключенную в связи с браком великого князя литовского Ягайло и польской королевы Ядвиги. Польские феодалы, организаторы унии, использовали ее как средство порабощения и эксплуатации Галицкой Руси и других русских земель, захваченных ранее Литвой. В 1569 г. в Люблине между Польшей и Литвой был заключен новый унитарный договор (Люблинская уния), провозгласивший создание единого Польско-Литовского государства – Речи Посполитой.

(16) По условиям Андрусовского перемирия 1667 г., заключенного между Россией и Речью Посполитой, Россия удержала за собой Смоленск, Левобережную Украину и Киев; Белоруссия и Правобережная Украина остались под властью поляков. В 1686 г. правительство царевны Софьи заключило "вечный мир" с Польшей, подтвердивший условия перемирия.

(17) Князь А. Чарторыйский был одним из близких к Александру I лиц в первые годы его царствования, занимал в 1804-1806 гг. пост министра иностранных дел; надеялся добиться восстановления Польши в династической унии с Россией. В нач. 60-х гг. XIX в. со сходной программой выступил польский аристократ маркиз А. Велепольский. В России за "культурную автономию" Польши выступали в то время представители либеральной бюрократии во главе с великим князем Константином Николаевичем.

(18) Полоцк в составе Восточной Белоруссии отошел к России в результате первого раздела Польши в 1772 г.; Минск и Вильно – соответственно в 1793 г. и в 1795 г.

(19) Т. е. королю Пруссии Фридриху II.

(20) Бентамовский принцип утилитарности – принцип полезности как основы и цели человеческой деятельности, сформулированный английским философом и юристом Иеремией Бентамом (1748-1832).

(21) Трактат об образовании Священного союза был подписан в Париже в сентябре 1815 г. царем Александром I, австрийским императором Францем I и прусским королем Фридрихом-Вильгельмом III. "Перед лицом всего мира" монархи обязались принимать за основу своих действий "заповеди святой религии, правды, милосердия и мира". Акт Священного союза во многом явился выражением мистического настроения, в котором пребывал русский царь, находившийся под большим влиянием известной проповедницы, баронессы Ю. Крюднер, предсказавшей ход ряда важных событий в Европе.

(22) Слова из Нагорной проповеди Иисуса Христа (Ев. от Матфея, 7,2).

(23) "Атеней" – литературный еженедельник, издававшийся в Москве в 1858-1859 гг. под ред. Е. Ф. Корша.

(24) См. примеч. 5 к настоящей главе.

(25)* Включение в свой состав, присоединение.– Примеч. сост. Далее даны без указания на составителя.

(26)* Русский Вестн., февр. 1865 г. Ст. проф. Соловьева: "Венский конгресс" стр. 433 и 434.– Примеч. авт.

(27) На самом деле прусский министр Н. Гарденберг в течение всего хода работы Венского конгресса (1814-1815) активно противился планам восстановления Польши под протекторатом России.

(28) Речь идет о восстании в Царстве Польском в 1830 г.

(29) При всем субъективизме утверждения Данилевского об отсутствии внутренних причин польского восстания 1830 г.. оно содержит зерна истины. Польша имела особый статус, выгодно отличавший ее от других частей Российской Империи. В ноябре 1815 г. Александр I подписал конституцию королевства Польского, которая провозглашала равенство населения перед законом, неприкосновенность личности и имущества, свободу печати и вероисповеданий. Польша имела собственное правительство, двухпалатный сейм, сохраняла свою армию. Французский историк конца XIX в. А. Рамбо, оценивая состояние русской Польши в 1815-1830 гг., писал о том, что "впервые за несколько веков страна процветала". (Подробнее см.: История XIX века. Под ред. Э. Лависса и А. Рамбо. В 8 т. М., 1938. Т. 3. С. 285-296.)

(30) Царь Вавилонии Навуходоносор II после захвата Иерусалима и уничтожения Иудейского царства переселил захваченных в плен иудеев в Вавилон. Вавилонское пленение, длившееся полвека, окончилось в 538 г. до н. э., когда персидский царь Кир II, заняв Вавилон, разрешил иудеям вернуться на родину.

(31) Крымские татары, находившиеся в вассальной зависимости от Османской империи, нападали на южные окраины России вплоть до второй половины XVIII в. В 1783 г. последний крымский хан Шагин-Гирей сложил с себя власть и Крым был присоединен к России.

(32) Иранский шах Фахт-Али по наущению Англии дважды, в 1804 г. и в 1826 г., начинал военные действия против России, но оба раза терпел жестокое поражение.

(33) В 1859 г. русские войска под командованием князя А. И. Барятинского взяли штурмом укрепленный аул Гуниб, последний оплот имама Шамиля, вождя кавказских горцев. Окончательно сопротивление кавказских племен было сломлено царскими войсками в середине 60-х гг. XIX в.

(34) "Кельтским государством" Данилевский называет Ирландию, завоеванную армией Кромвеля в 1649-1652 гг. и превращенную затем в английскую колонию.

(35) О Семилетней войне см. примеч. 3 к настоящей главе. Причиной участия России в войне было не "злоречие" прусского короля Фридриха II, а его стремление превратить Польшу в вассальное государство, посадить своего брата на престол герцогства Курляндского и обосноваться в Прибалтике, что грозило русским интересам на Балтийском море.

(36) Участие России в 1799 г. во второй коалиционной войне против Франции было ознаменовано рядом побед, прославивших русское оружие. А. В. Суворов разбил в Северной Италии французские армии Макдональда и Моро, русский флот под командованием Ф. Ф. Ушакова освободил от французов Ионические острова. Называя войну 1799 г. "актом рыцарства в истинно мальтийском духе", Н. Я. Данилевский намекает на то обстоятельство, что Павел I, помимо своего царского титула, имел еще титул гроссмейстера Мальтийского ордена, который он получил от владевших Мальтой рыцарей ордена иоаннитов.

(37) В 1810 г. Наполеон, изгнав герцога Ольденбургского, присоединил Ольденбург к своим владениям в Германии. Это было прямым нарушением Тильзитского мира, где независимость Ольденбургского герцогства оговаривалась особым пунктом. Формальным поводом для подобных действий послужило несоблюдение условий "континентальной блокады", т. е. системы мер, направленных на экономическое удушение Англии.

(38) Речь идет о разговоре, который состоялся в Вильно 17 июня 1812 г. между Наполеоном и генерал-адъютантом А. Д. Балашовым, посланным Александром I для вручения Наполеону письменного протеста в связи с переходом французскими войсками Немана и началом военных действий.

Г.-Ф.-К. Штейн – прусский министр. За свои патриотические взгляды был изгнан по приказу Наполеона; в 1812 г. жил в России.

(39) Стремясь укрепить созданную им империю, Наполеон раздавал европейские престолы своим родственникам и приближенным. Брата Жерома он сделал королем Вестфалии, другого своего брата, Иосифа (Жозефа),– королем Испании; маршал Мюрат был возведен Наполеоном на престол Неаполитанского королевства.

(40) В 1809 г. Австрия начала новую войну против Франции. Россия, после Тильзитского мира формально состоявшая в союзе с Францией, уклонилась от активной помощи Наполеону, ограничившись концентрацией войск у австрийской границы.

(41)* Богданович. Ист. войны 1813 года. том I, стр. 2.-Примеч. авт

(42) Русско-турецкая война 1828-1829 гг. едва не привела к занятию русскими войсками Константинополя и черноморских проливов, однако условия Адрианопольского мира оказались неожиданно легкими для Турции, сохранившей свой протекторат над Сербией, Молдавией и Валахией.

Упоминаемый Данилевским Парижский мирный договор был подписан союзными державами и Францией 30 мая 1814 г.

(43) См. примеч. 2 к настоящей главе.

(44) Священный союз вскоре после своего возникновения в 1815 г. превратился из соглашения трех государей (см. примеч. 20 к настоящей главе) в форум большинства европейских монархов. Ослабление Священного союза во второй половине 20-х гг. XIX в. произошло вследствие серьезных разногласий, возникших среди его участников в связи с обострением восточного вопроса.

(45)* Дарованных монархом (от фр. octroi-пожалование).

(46) После разгрома наполеоновской Франции Александр I, считая нежелательным возвращение к власти династии Бурбонов, высказывался в пользу Ж.-Б. Бернадотта (короля Швеции, в прошлом – одного из маршалов Наполеона) как наиболее подходящего кандидата на французский престол. Вынужденный согласиться с кандидатурой Людовика XVIII Бурбона, царь настоял на принятии им конституционной хартии.

(47) В связи с революцией 1820 г. в Неаполе конгрессы Священного союза в Троппау (Опава) и Лайбахе (Любляна) по инициативе Меттерниха приняли решение о вмешательстве в неаполитанские дела. Английский министр иностранных дел С. Кэстлри публично выступал против вмешательства, но тайно поддерживал Меттерниха.

(48) Немецкий писатель, агент русского правительства А.-Ф. Коцебу был убит 23 марта 1819 г. в Мангейме студентом К. Зандом.

(49)* Смягчающими обстоятельствами (фр.) Здесь и далее переводы с иностранных языков сделаны составителем.

(50) Имеются в виду конгрессы Священного союза в Троппау, Лайбахе и в Вероне (1820-1822 гг.).

(51) Во время Крымской войны 1853-1856 гг. Австрия сосредоточила на границе с Россией большую армию и, угрожая вторжением, заставила Николая I вывести войска из Молдавии и Валахии, после чего оба княжества были оккупированы австрийцами.

(52) Меттерниху действительно удалось в это время вырвать у царя заявление, что с 1814 года он "наделал много зла и постарается его исправить". Но показной характер либерализма Александра I раскрылся раньше, когда царь приблизил к себе А. А. Аракчеева, известного крепостника.

(53) Речь идет о крестьянской реформе 1861 г. и других преобразованиях эпохи Александра II.

(54) Во время Гражданской войны в США Англия и Франция оказьшали поддержку рабовладельческому Югу. Россия, напротив, выражала свое сочувствие борьбе Севера. В 1863 г. две эскадры русского флота прибыли в Нью-Йорк и Сан-Франциско, где были восторженно встречены населением.

(55) Имеется в виду антирусская кампания в Западной Европе в связи с восстанием 1863 г. в Польше.

(56)* Если устранена причина, устранена и болезнь (лат.)

(57)* Удержитесь ли вы от смеха, друзья? (лат.).

(58) Мадзинисты – сторонники Джузеппе Мадзини (1805-1872), вождя революционного направления в итальянском национально-освободительном движении.

(59)* Подлый русский, бородатый русский (нем.).

ГЛАВА III

Европа ли Россия?

Стократе сем млувил, тедь уж кричим

К вам розкидани Словове,

Будьме целек, а не дробмове,

Будьме анеб вщецко, анеб ничим.

Коллар. Дочь Славы (Slavy Dcera).

Права или не права Европа в том, что считает нас чем-то для себя чуждым? Чтобы отвечать на этот вопрос, нужно дать себе ясный отчет в том, что такое Европа, дабы видеть, подходит ли под родовое понятие Европа – Россия как понятие видовое. Вопрос, по-видимому, странный. Кому же может быть неизвестен ответ? Европа есть одна из пяти частей света, скажет всякий ученик приходского училища. Что же такое часть света, спросим мы далее? На это мне как-то нигде не приходилось читать ответа, потому (вероятно), что понятие это считается столь простым, что давать ему определение может показаться пустым, излишним педантизмом. Так ли это или нет, нам, во всяком случае, надо доискаться этого определения, иначе не получим ответа на заданный себе вопрос. Части света составляют самое общее географическое деление всей суши на нашей планете и противополагаются делению жидкого элемента на океаны. Искусственно или естественно это деление? Под естественным делением, или естественной системою, разумеется такая группировка предметов или явлений, при которой принимаются во внимание все их признаки, взвешивается относительное достоинство этих признаков,и предметы располагаются, между прочим, так, чтобы входящие в состав какой-либо естественной группы имели между собой более сродства, более сильную степень сходства, чем с предметами других групп. Напротив того, искусственная система довольствуется одним каким-либо или немногими признаками, почему-нибудь резко заметны ми, хотя бы и вовсе несущественными. В этой системе может разделяться самое сходное в сущности и соединяться самое разнородное. Рассматривая с этой точки зрения части света, мы сейчас же придем к заключению, что это – группы искусственные. В самом деле, южные полуострова Европы: Испания, Италия, Турция (к югу от Балканов) – имеют несравненно более сходства с Малою Азией, Закавказьем и северным прибрежьем Африки, нежели с остальною Европой. Так же точно Аравия имеет гораздо более сходства с Африкой, чем с Азией; мыс Доброй Надежды более сходен с материком Новой Голландии, чем с Центральной или Северною Африкой; полярные страны Азии, Европы и Америки имеют между собой более сходства, чем каждая из них – с лежащим к югу от нее материком, и т. д. Иначе, впрочем, это и быть не могло, потому что при разделении суши на части света не принимались во внимание ни климат, ни естественные произведения, ни другие физические черты, обусловливающие характер страны. Правда, иногда с границами так называемых частей света совпадают и эти характеристические признаки, но только отчасти и, так сказать, случайно. Можно даже сказать, что это сходство в физическом характере никогда не распространяется на целые части света, за единственным разве исключением Новой Голландии, сравнительно небольшой. Итак, деление это – очевидно, искусственное, при установлении которого принимались в расчет, собственно, только граничные очертания воды и суши, и хотя различие между водой и сушей весьма существенно не только в применении к нуждам человека, но и само по себе, однако же, водным пространством разделяются весьма часто такие части суши, которые составляют по всем естественным признакам одно физическое целое, и наоборот,– части совершенно разнородные часто спаиваются материковой непрерывностью. Так, например. Крымский полуостров (окруженный со всех сторон водой, кроме узкого Перекопского перешейка) не представляет, однако, однородного физического целого; спаенный с крымской степью южный берег составляет нечто гораздо более от нее отличное, чем крымская степь от прочих степей южной России (совершенно однородных с первой, несмотря на то, что она почти совершенно отделена от них морем). Ежели бы с начала исторических времен у берегов Азовского и у северных берегов Черного моря происходило медленное поднятие почвы, подобное замечаемому у берегов Швеции, то Крым давно бы уже потерял характер полуострова и слился бы с прилегающей к нему степью; различие же между южным берегом и остальной частью Крыма запечатлено неизгладимыми чертами. То же самое можно во многих случаях сказать о частях света, которые, в сущности, не что иное, как огромные острова или полуострова (точнее бы было сказать – почти острова, переводя это слово не с немецкого, а с французского). Это суть понятия более или менее искусственные, и в этом качестве не могут иметь притязании на какой-либо им исключительно свойственный характер. Когда мы говорим "азиятский тип", то разумеем собственно тип, свойственный среднеазиатской, пересеченной горными хребтами, плоской возвышенности, под который вовсе не подходят ни индийский, ни малоазийский, ни сибирский, ни аравийский, ни китайский типы. Точно так же, говоря о типе африканском, мы имели в виду собственно характер, свойственный Сагарской степи, который никак не распространяется на мыс Доброй Надежды, остров Мадагаскар или прибрежье Средиземного моря, но к которому, напротив того, весьма хорошо подходит тип Аравии. Собственно говоря, подобные выражения суть метафоры, которыми мы присвоиваем целому характер отдельной его части.

Но может ли быть признано за Европой значение части света – даже в смысле искусственного деления, основанного единственно на расчленении моря и суши,на взаимно ограничивающих друг друга очертаниях жидкого и твердого? Америка есть остров; Австралия – остров; Африка – почти остров; Азия вместе с Европой также будет почти островом. С какой же стати это цельное тело, этот огромный кусок суши, как и все прочие куски, окруженный со всех или почти со всех сторон водой, разделять на две части на основании совершенно иного принципа? Положена ли тут природой какая-нибудь граница? Уральский хребет занимает около половины этой границы. Но какие же имеет он особые качества для того, чтобы изо всех хребтов земного шара одному ему присвоивать честь служить границею между двумя частями света, честь, которая во всех прочих случаях признается только за океанами и редко за морями? Хребет этот по вышине своей – один из ничтожнейших, по переходимости – один из удобнейших; в средней его части, около Екатеринбурга, переваливают через него, как через знаменитую Алаунскую плоскую возвышенность и Валдайские горы, спрашивая у ямщика: да где же, братец, горы? Если Урал отделяет две части света, то что же отделять после того Альпам, Кавказу или Гималаю? Ежели Урал обращает Европу в часть света, то почему же не считать за часть света Индию? Ведь и она с двух сторон окружена морем, а с третьей горами – не Уралу чета; да и всяких физических отличий (от сопредельной части Азии) в Индии гораздо больше, чем в Европе. Но хребет Уральский, по крайней мере,– нечто; далее же честь служить границей двух миров падает на реку Урал, которая уже совершенное ничто. Узенькая речка, при устье в четверть Невы шириной, с совершенно одинаковыми по ту и по другую сторону берегами. Особенно известно за ней только то, что она очень рыбна, но трудно понять, что общего в рыбности с честью разграничивать две части света. Где нет действительной границы, там можно выбирать их тысячу. Так и тут, обязанность служить границею Азии с Европой возлагалась, вместо Урала, то на Волгу, то на Волгу, Сарпу и Маныч, то на Волгу с Доном; почему же не Западную Двину и Днепр, как бы желали поляки, или на Вислу и Днестр, как поляки бы не желали? Можно ухитриться и на Обь перенести границу. На это можно сказать только то, что настоящей границы нет; а, впрочем, как кому угодно: ни в том, ни в другом, ни в третьем, ни в четвертом, ни в пятом – нет никакого основания, но также нет никому никакой обиды. Говорят, что природа Европы имеет свой отдельный, даже противоположный азиатскому, тип. Да как же части разнородного целого и не иметь своих особенностей? Разве у Индии и у Сибири одинаковый тип? Вот если б Азия имела общий однородный характер, а из всех ее многочисленных членов только одна Европа – другой, от него отличный, тогда бы другое дело; возражение имело бы смысл.

Дело в том, что, когда разделение Старого Света на три части входило в употребление, оно имело резкое и определенное значение в том именно смысле больших, разделенных морями, материковых масс, которое составляет единственную характеристическую черту, определяющую понятие о части света. Что лежало к северу от известного древним моря(1) – получило название Европы, что к югу Африки, что к востоку – Азии. Само слово Азия первоначально относилось греками к их первобытной родине – к стране, лежащей у северной подошвы Кавказа, где, по преданиям, был прикован к скале мифический Прометей, мать или жена которого называлась Азия; отсюда это название перенеслось переселенцами на полуостров, известный под именем Малой Азии, а потом распространилось на целую часть света, лежащую к востоку от Средиземного моря(2)*. Когда очертания материков стали хорошо известны, отделение Африки от Европы и Азии действительно подтвердилось; разделение же Азии от Европы оказалось несостоятельным, но такова уже сила привычки, таково уважение к издавна утвердившимся понятиям, что, дабы не нарушить их, стали отыскивать разные граничные черты, вместо того чтоб отбросить оказавшееся несостоятельным деление.

Итак, принадлежит ли Россия к Европе? Я уже ответил на этот вопрос. Как угодно, пожалуй – принадлежит, пожалуй – не принадлежит, пожалуй – принадлежит отчасти и притом, насколько кому желательно. В сущности же, в рассматриваемом теперь смысле, и Европы вовсе никакой нет, а есть западный полуостров Азии, вначале менее резко от нее отличающийся, чем другие азиатские полуострова, а к оконечности постепенно все более и более дробящийся и расчленяющийся.

Неужели же, однако, громкое слово "Европа" – слово без определенного значения, пустой звук без определенного смысла? О, конечно, нет! Смысл его очень полновесен – только он не географический, а культурно-исторический, и в вопросе о принадлежности или непринадлежности к Европе география не имеет ни малейшего значения. Что же такое Европа в этом культурно-историческом смысле? Ответ на это – самый определенный и положительный. Европа есть поприще германо-романской цивилизации, ни более ни менее; или, по употребительному метафорическому способу выражения, Европа есть сама германо-романская цивилизация. Оба эти слова – синонимы. Но германо-романская ли только цивилизация совпадает с значением слова Европа? Не переводится ли оно точнее "общечеловеческой цивилизацией" или, по крайней мере, ее цветом?

Не на той же ли европейской почве возрастали цивилизации греческая и римская? Нет, поприще этих цивилизаций было иное. То был бассейн Средиземного моря, совершенно независимо от того, где лежали страны этой древней цивилизации – к северу ли, к югу или к востоку: на европейском, африканском или азиатском берегу этого моря. Гомер, в котором, как в зеркале, заключалась вся (имевшая впоследствии развиться) цивилизация Греции, родился, говорят, на малоазиатском берегу Эгейского моря. Этот малоазиатский берег с прилежащими островами был долго главным поприщем эллинской цивилизации. Здесь зародилась не только эпическая поэзия греков, но и лирика, философия (Фалес), скульптура, история (Геродот), медицина (Гиппократ), и отсюда они перешли на противоположный берег моря. Главным центром этой цивилизации сделались, правда, потом Афины, но закончилась она и, так сказать, дала плод свой опять не в европейской стране, а в Александрии, в Египте. Значит, древнеэллинская культура, совершая свое развитие, обошла все три так называемые части света Азию, Европу и Африку, а не составляла исключительной принадлежности Европы. Не в ней она началась, не в ней и закончилась.

Греки и римляне, противополагая свои образованные страны странам варварским, включали в первое понятие одинаково и европейские, азиатские и африканские прибрежья Средиземного моря, а ко второму причисляли весь остальной мир – точно так же, как германо-романы противополагают Европу, т. е. место своей деятельности, прочим странам. В культурно-историческом смысле то, что для германо-романской цивилизации – Европа, тем для цивилизации греческой и римской был весь бассейн Средиземного моря; и, хотя есть страны, которые общи им обеим, несправедливо было бы, однако же, думать, что Европа составляет поприще человеческой цивилизации вообще или, по крайней мере, всей лучшей части ее; она есть только поприще великой германо-романской цивилизации, ее синоним, и только со времени развития этой цивилизации слово "Европа" получило тот смысл и значение, в котором теперь употребляется.

Принадлежит ли в этом смысле Россия к Европе? К сожалению или к удовольствию, к счастью или к несчастью – нет, не принадлежит. Она не питалась ни одним из тех корней, которыми всасывала Европа как благотворные, так и вредоносные соки непосредственно из почвы ею же разрушенного древнегомира, не питалась и теми корнями, которые почерпали пищу из глубины германского духа. Не составляла она части возобновленной Римской империи Карла Великого, которая составляет как бы общий ствол, через разделение которого образовалось все многоветвистое европейское дерево(3), не входила в состав той теократической федерации, которая заменила Карлову монархию, не связывалась в одно общее тело феодально-аристократической сетью, которая (как во время Карла, так и во время своего рыцарского цвета) не имела в себе почти ничего национального, а представляла собой учреждение общеевропейское – в полном смысле этого слова. Затем, когда настал новый век и зачался новый порядок вещей, Россия также не участвовала в борьбе с феодальным насилием, которое привело к обеспечениям той формы гражданской свободы, которую выработала эта борьба; не боролась и с гнетом ложной формы христианства (продуктом лжи, гордости и невежества, величающим себя католичеством) и не имеет нужды в той форме религиозной свободы, которая называетсяпротестантством. Не знала Россия и гнета, а также и воспитательного действия схоластики и не вырабатывала той свободы мысли, которая создала новую науку, не жила теми идеалами, которые воплотились в германо-романской форме искусства. Одним словом, она не причастна ни европейскому добру, ни европейскому злу; как же может она принадлежать к Европе? Ни истинная скромность, ни истинная гордость не позволяют России считаться Европой. Она не заслужила этой чести и, если хочет заслужить иную, не должна изъявлять претензии на ту, которая ей не принадлежит. Только выскочки, не знающие ни скромности, ни благородной гордости, втираются в круг, который считается ими за высший; понимающие же свое достоинство люди остаются в своем кругу, не считая его (ни в каком случае) для себя унизительным, а стараются его облагородить так, чтобы некому и нечему было завидовать.