Текст книги "Посох Гурама"

Автор книги: Николай Басов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 9

Утро выдалось такое яркое, что больно было смотреть на белые от снега пики близких гор. Воздух был напоен холодком хрустящего морозца, но в нём уже чувствовалось размягчающее дыхание весны, угадывался аромат луговых цветов.

Каменные плиты под ногами сверкали чистотой, как мостовая перед богатым домом, вымытая специально нанятыми для этого служанками. Лотар ковылял, широко расставляя ноги, потому что ему очень не хотелось свалиться на глазах Сухмета, который, от волнения раскинув руки, шёл сзади. Иногда старик принимался причитать:

– Ну почему, почему ты не позволяешь мне это сделать? Я могу не хуже, чем ты, разрубить эту тушу, а скорее всего, даже лучше. Почему ты не слушаешь меня, господин?

– Отстань, мешаешь.

Лотару действительно было довольно нелегко переставлять ноги, чтобы продвигаться вперёд. С ним уже несколько раз приключалось такое, и каждый раз он со страхом думал о том, что вдруг он больше не поправится, вдруг не сможет больше биться со всякой нечистью? Но проходило время, он выздоравливал, и опасения забывались.

На этот раз он постарался вовсе не думать об этом. Проснувшись, он решил: всё это – ерунда, не так уж сильно мне и досталось. Бывало хуже, а всё-таки всё кончалось благополучно. И на этот раз всё будет хорошо. Недели не пройдёт, как начну тренироваться.

Выход из ущелья был похож на разукрашенную лазуритом высокую, до неба, дверь. От этого пространства, залитого солнцем и свежим горным ветром, захватывало дыхание. Но Лотар помнил его как мрачное, клубящееся, затопленное магией коварное болото и поневоле остановился. Ноги просто не шли.

– Что случилось? – обеспокоенно спросил сзади Сухмет.

Лотар не ответил, лишь поискал впереди какой-нибудь знакомый предмет. И нашёл. Это было тёмное пятно, неправильная клякса обгоревшего камня и жирной, масляной копоти – след от костра, которым они сожгли паутину. Это случилось всего лишь позавчера. А казалось, что прошли годы.

И находилось это пятно совсем близко, в нескольких, десятках шагов. Неужели он здесь волок заготовку для костра? Странное впечатление вызывает всё, что осталось от этого дела. И не только от этого. Что вообще останется от него? Какой след можно будет считать его следом?

Лотар отмахнулся от этой мысли. Он должен был побеждать. До сих пор это удавалось. А что касается памяти или, того пуще, следов и смыслов, пусть об этом заботятся те, кто придёт после него. Он шагнул дальше и почти сейчас же, едва ли не в самом далёком углу плато, в тени почти вертикальной стены, увидел что-то огромное и мрачное, как неожиданное свидетельство ночного кошмара.

Широко раскинув мощные ноги, на каменной осыпи перед пещерой лежал Чунду. Тело его было похоже на тёмный кувшин дикой и непривычной формы. И даже отливало примерно такой же глазурью, какую используют иногда гончары, чтобы придать своим изделиям торжественную, тёмную массивность. Но это была не работа гончара, а сама смерть.

И лишь поза, бессильно разбросанные ноги, раскрывшиеся от слабости челюсти и мёртвые, выклеванные стервятниками глаза указывали, что смерть эта уже никому не грозит, что её одолели и обезопасили.

Лотар удивился тому, что это сделал он. Даже мёртвый, Чунду внушал ужас. И стервятников, которых на такую тушу должно было слететься видимо-невидимо, было мало, очень мало, словно и они страшились паука. Подходя к нему в свете ясного, прекрасного утра, Лотар испытывал какое-то опасение. А как же он решился атаковать это чудовище, когда оно было полно сил и желало его, Лотара, смерти?

– Кажется, когда наступает битва, я меняюсь не только физически, – пробормотал Лотар, – но и психически. Никогда этого не замечал, но это так.

– Человек сложнее, чем сам думает о себе, – воспользовался возможностью пофилософствовать Сухмет. – В нём есть многое, чего он не хочет признавать. В том числе и нежданные формы психики.

Рядом, на расстоянии вытянутой руки, Чунду казался неуязвимым и высоким, как горный обрыв. Но это было обманчивое впечатление. И особенно это стало ясно, когда Лотар почувствовал запах – сладковатый и отвратительный запах разложения. Чунду уже начал гнить.

Лотар поднял голову вверх. Нет, дотянуться до спины паука, лежащего на животе и лишь чуть-чуть завалившегося на бок, он не мог. Даже если он подпрыгнет, ему не удастся подтащить своё тело вон к тому хохолку, образованному шипами на спине. К тому же они выглядели очень острыми.

– Я предлагаю, господин… – начал было Сухмет.

– Нет, я сам. – Лотар даже не дослушал его. Он обошёл огромное тело паука и вернулся в ту точку, с которой начал. Здесь взобраться было легче всего.

– Стань на колени.

Сухмет, деланно покряхтывая, что должно было изображать его старость, опустился на одно колено. Лотар, придерживаясь за наросты на спине паука, встал ему на плечи.

– Поднимайся, только не резко.

Легко и плавно, как во сне, Сухмет поднял его вверх.

Перед Лотаром оказалось несколько очень острых и толстых шипов, но они уже были изогнуты вверх, и в эти крюки можно было поставить ногу. Поработав минут десять, несколько раз чуть не сорвавшись вниз, Лотар оказался-таки на спине чудовища.

Почти перед ним виднелись три раны, которые он нанёс Чунду. Из них вытекала жёлтая кровь чудовища, застывшая в тяжёлые, липкие, отвратительно пахнущие комки. В средней ране ещё торчал гвоздь, но теперь он был изогнут, словно кто-то бил по нему сбоку. Гвоздь в дальней от головы ране по шляпку ушёл в паука, но Лотар понял, что и он изогнут штопором. Гвинеда в передней ране не было.

– Он согнул наши гвозди, как булавки.

– Ты не мог видеть, потому что был тогда без сознания… – подал голос Сухмет. – Когда он уже умирал, он стал кататься по земле, чтобы освободиться от этих штырей.

– Он не мог изувечить Гвинед? – спросил Лотар, хотя знал ответ.

Сухмет не ответил. Он отошёл на несколько шагов и сделал вид, что смотрит на стервятников.

Лотар и сам понимал, что поза его выглядит не очень-то героической – он согнулся в пояснице, как радикулитная старуха, а ноги и руки его едва удерживали тело. При каждом движении он кололся об шипы Чунду, и это делало его ещё более неловким. Но он освободил правую руку и мог, вероятно, нанести несколько сильных ударов.

– Кинь сюда секиру.

Сухмет вытащил из-за спины потерявшую всякий вид боевого оружия, больше похожую на топор дровосека, секиру и подбросил её так, чтобы она упала перед Лотаром.

Лотар подобрался поближе к передней ране, поднял секиру и, как ему казалось, довольно сильно опустил её вниз.

Иззубренное остриё даже не поцарапало броню гигантского демона и отскочило вбок, да так, что у Лотара чуть не вылетела из сустава рука. Он зашипел от боли, встал на колючие наросты поудобнее, взял секиру в обе руки и снова рубанул. На этот раз секира не отлетела, а немного смяла под собой хитин. Когда Лотар её поднял, радуясь своей удаче, он обнаружил царапину глубиной в одну пятидесятую дюйма.

– Может, всё-таки я доделаю? – спросил снизу Сухмет.

– Как ты можешь доделать, если я ещё и не начинал?

Сухмет вздохнул.

Лотар принялся рубить как сумасшедший. Временами, когда ему становилось очень уж тяжело, он откладывал секиру в сторону, осторожно садился на колючки и отдыхал, поглядывая на небо. В один из таких перерывов Сухмет принёс ему флягу с водой и забросил почти в руки. Лотар глотнул холодной воды и почувствовал себя получше.

Солнце поднялось уже выше самых высоких пиков, когда ему удалось прорубить мощный, в палец толщиной, панцирь паука в том месте, где должен был находиться Гвинед. Из прорубленной дыры ударил фонтан такой мерзкой слизи, что Лотар едва не сорвался, отпрянув от неё. Но слизь кончилась, а меча, видно, не обнаружил.

Содрогаясь от омерзения, Лотар запустил в рану палец и попробовал нащупать хоть что-то твёрдое, похожее на дружескую рукоять своего меча. Но ничего не было.

– Сухмет, а меч не мог улететь куда-нибудь в сторону, пока Чунду топтался по камням?

– Не знаю. В любом случае мы его найдём.

Лотар снова принялся рубить, расширяя рану, пытаясь сделать её глубже. Больше всего он злился сейчас на то, что не может посмотреть в Чунду магическим взглядом. Он знал, что это сейчас так же невозможно, как паралитику участвовать в битве. У него не хватило бы сил даже на то, чтобы сосредоточиться как следует. И ещё он злился, что секира была такой тупой, такой иззубренной, такой неловкой…

Внезапно он услышал вместо привычного уже чавканья лёгкий, едва ли не музыкальный звон. Это было так неожиданно, что Лотар вздрогнул. Он отложил секиру, запустил вниз, в лужу отвратительной плоти, руку и кончиками пальцев нащупал навершье своего оружия. Схватить меч получше не получалось, потому что пальцы скользили, но он запустил вниз вторую руку, балансируя на занывших от уколов коленях, зажал меч с двух сторон, потянул его вверх, и… Твёрдый, скользкий шарик подался на дюйм, если не больше, прежде чем выскользнул из уставших рук.

Лотар, не обращая внимания на грязь, капавшую с рук, вытер пот со лба, снова взялся за меч, уже уверенней, потянул и…

Гвинед, неповреждённый и почти неиспачканный, блестящий, как всегда, вылетел из внутренностей Чунду, словно сам с охотой освободился из заточения!

Лотар хотел было поцеловать клинок, но его остановил предостерегающий крик Сухмета, который кудахтал от радости внизу. Тогда Лотар прижался к стали лбом, словно вбирая в себя непобедимую силу и грозную радость своего оружия.

Спускаться было едва ли не труднее, чем подниматься. Когда Лотар в конце концов тупо, как мешок, свалился на камни, ему показалось, что он вывихнул себе лодыжку. Но он всё равно был счастлив, потому что Гвинед, ясный и весёлый, как солнечный свет, горел у него в руке, и разжать руку Лотара не заставили бы никакие силы в мире.

Глава 10

В ту ночь они спали очень крепко. Легли рано, едва солнышко закатилось в дымку, окутавшую западные горы, и проспали до самого рассвета. Лотар знал, что Сухмета даже после двух бессонных суток не застанет врасплох и горная змейка, не говоря уж о чём-то более серьёзном.

Кроме того, старик, перед тем как уснуть, довольно долго возился с разноцветными мелками и одной из самых толстых книг, а это значило, что он поставил вокруг них магическую защиту и теперь никто не мог увидеть, что здесь происходило.

Но с первым лучом солнца Лотар ощутил какое-то беспокойство. Не открывая глаз, он поднял голову и прислушался. Да, рядом творилось что-то важное и спешное, что нужно было понять. Он хотел позвать Сухмета, но тот уже не спал, а прислушивался внутренним слухом к той же непонятной кутерьме.

– Что это?

– Люди. – Сухмет ответил, не разжимая губ, стараясь не потерять картинку происходящего.

Лотар был ещё настолько слаб, что и не пытался по-настоящему включить свои магические способности.

– Их довольно много. Со всеми я сейчас не справлюсь.

– Драться не придётся, – последовал ответ. – Они уходят.

– Куда? И откуда они?

Сухмет замер, сосредотачиваясь так, что Лотар даже дыхание затаил от восхищения. Эти приёмы дальновидения он тоже пытался время от времени освоить, но, по словам Сухмета, успехи у него были такими же, как у отупевшего от неправильной пищи, обилия людей и постоянной суеты горожанина. То есть хуже бывает, но не часто.

– Нет, – сказал наконец Сухмет. – Они поставили магический экран. Я не могу прочесть сознание их предводителей.

– Это далеко?

– Ну, раз ты так хочешь…

Сухмет неторопливо поднялся, присел, разминая затёкшие ноги, потом подобрал пригоршню сырого, серого снега и быстро умылся. Одеяло, под которым он спал, намокло от утренней сырости. Солнце только-только позолотило самые высокие облака, но на земле ещё царил ночной сумрак.

Лотар чувствовал себя немного лучше, чем вчера, и, пожалуй, при острой необходимости мог даже пробежать несколько десятков шагов. Но лучше, конечно, было не пытаться, потому что кто знает, чем могли кончиться такие эксперименты?

Вокруг глаз Сухмета появились морщинки. Он смеялся над неприхотливой шуткой Лотара.

– Скоро я буду готов? – спросил уже вслух Лотар.

– Время не имеет для нас большого значения, мой господин.

Всё-таки, когда они отправились по дороге, ведущей в долину, Лотара преследовало ощущение, что они слишком уж провозились со сборами.

Чавкающая под ногами, несмотря на утренний холод, дорога вывела их из ущелья. Примерно в том месте, где они увидели первую перевёрнутую телегу, Сухмет остановился, повертел головой и решительно свернул к одному из самых пологих склонов, какие здесь можно было найти. Похоже, он выбрал этот путь потому, что не хотел попусту мучить Лотара.

Сначала Лотар подумал, что старик чересчур осторожничает, но скоро внутренне поблагодарил его за то, что тот не предложил ему взобраться повыше и покруче. Охотник на демонов задыхался, его ноги дрожали от слабости, и он был похож на новичка, которого впервые свели в поединке с подготовленным воином. И, конечно, он отстал от Сухмета, который поднимался быстро и легко, как будто всю жизнь прожил в горах.

На вершине Сухмет сразу приник к камню, чтобы остаться незамеченным. Лотар посмотрел на него с удивлением, но поднялся к нему уже настороже, не высовываясь сверх меры.

С вершины, где они оказались, открывался вид, от которого захватывало дух. Было видно почти всё – зелёный ковёр лесов и сверкающая лента реки, туманная дымка, поднимающаяся над озером, и высокий, безбрежный колокол неба, поддерживаемый далёкими острыми пиками гор с той стороны долины.

Лотар обернулся. Да, Сухмет не ошибся, отсюда было видно даже то место, где они ночевали перед боем с Чунду. Значит, здесь находился тот, чей взгляд они тогда почувствовали. Лотар хотел было сказать об этом старику, но тот вдруг так сильно дёрнул его за рукав, что у Лотара заныло плечо, и он повернулся лицом к дороге, лежащей под ними.

– Когда-нибудь ты доломаешь мне плечи, и тогда нам нечем будет зарабатывать на хлеб.

– Господин, – сдержанно, так, что Лотар сразу насторожился, произнёс старик, – посмотри внимательно… Только очень внимательно, прошу тебя.

Лотар взглянул, собирая все внутренние силы, которые у него были. Он смотрел почти проникающим зрением, которым иногда видел даже варианты будущего, или прошлого, или вообще того, что было в каком-то ином мире. Но сейчас он… не видел ничего. Спустя минуту ему показалось, что он ничего и не увидит, и решил тогда, что и Сухмет может ошибаться.

– Ты уверен?..

Внезапно в него хлынула энергия Сухмета. Это было так неожиданно, как если бы старик окатил его крутым кипятком из ушата, который до этого прятал за спиной. Несколько мгновений Лотар боролся только за то, чтобы в этом потоке дружественной, но всё-таки чужой жизненной силы сохранить собственное восприятие происходящего.

Когда он справился и даже усвоил большую часть полученной энергии, он почувствовал себя гораздо лучше, почти нормальным и здоровым Лотаром Желтоголовым, только его яркое мировосприятие было изменено на более сдержанное, словно все цвета и запахи немного поблекли. Так чувствовал Сухмет, и это передалось Лотару. Но зато теперь его чувства не были затуманены слабостью или болью.

Перед тем местом, где дорога раздваивалась и менее наезженная колея уходила в бесконечные волны лесистых холмов, он увидел странное колебание воздуха, словно полуденная хмарь висела в воздухе, меняя очертания предметов. Но марево в начале весны в горах, где ещё не сошёл снег?.. Лотар присмотрелся.

Это было, конечно, не марево, а магический занавес, но такой силы и плотности, что Лотар даже сперва не понял, что перед ним. И никогда бы не понял, если бы не Сухмет.

Пробиться через этот заслон было почти невозможно. Но Лотар попытался, и вот, словно в забытом сне, словно из далёкого, может быть, даже выдуманного прошлого, появились контуры, которые превратились… Наконец, Лотар понял, что это повозки, заваленные разным добром так, что не было видно возницы.

Ещё в повозках Лотар различил другое, более плотные фигуры, и скоро стало ясно, что эту плотность им придавало железо. Это были закованные в доспехи воины. В каждой повозке сидело по латнику. Да ещё возчики…

Лотар насчитал двадцать повозок. Значит, здесь был отряд, которого хватило бы, чтобы атаковать Чунду, либо… добивать и грабить караванщиков, которым чудом удавалось прорваться через его паутину.

Внезапно Лотар понял, что в сознании всех этих людей было одно желание – поскорее оказаться в более безопасном месте, словно за ними гнался сам сатана. Значит, это могли быть не грабители, а мародёры. Хоть и невелика разница, но она всё-таки была, и её следовало учитывать.

На зелёном краю дороги Лотар заметил двух всадников. Эти были настроены иначе, причём настолько, что казались сделанными из другого теста. Один был вообще непробиваем перед любыми попытками проникнуть в его мысли, мотивы и ощущения. Как ни вчитывался Лотар, он сумел вызнать только имя – Батенкур. В нём угадывался командир этой шайки, хотя он мог бы командовать и небольшой армией – ему хватило бы и опыта, и умения. А другой…

Лотар задохнулся, когда понял, что он видит в этом человеке… Бездну, чёрную бездонную пропасть, даже не угли после некогда яркого огня страстей человеческих, а лишь пепел, остывший давно и навсегда.

Вообще-то, картина такого краха вызывала печаль. Но Лотар не спешил жалеть этого человека. Что бы ни произошло в его жизни в прошлом, сейчас он был активен и ему хватало силы, чтобы ломать любое сопротивление. Или почти любое. Лотар прочитал в его сознании какое-то опасение, тем более заметное, что оно выступало на фоне огромного, маниакального желания возвыситься хотя бы здесь, в этой спокойной провинциальной стране.

Возможно, этого человека следовало лечить, а не бороться с ним. Но это было, в сущности, не дело Лотара. Перед тем как уйти из исковерканного сознания незнакомца, Лотар попробовал прочитать его имя. Была вероятность, правда очень небольшая, что он уже слышал о нём, или что-то знает, или у них есть какие-то общие знакомые. Этого человека звали Атольф. Лотар честно попытался хоть что-нибудь вспомнить о нём, но безуспешно.

Сухмет толкнул его локтём.

– Ты ничего не видишь, господин мой?

– Вижу, и довольно много.

– Может быть, тебе не хватает энергии…

– Нет, оставь свои силы при себе, прошу тебя, – торопливо сказал Лотар.

– Сейчас не время считаться, – терпеливо произнёс старик.

Лотар с удивлением посмотрел на Сухмета. За этими словами отчётливо должно было последовать какое-то продолжение.

– Ты нашёл что-то важное?

– Посмотри, что в руках всадников.

Тот, кто был выжжен внутри, как гончарная печь, и которого звали Атольфом, действительно держал в руке что-то необычное. Иногда он взмахивал этим предметом, и тогда магический занавес переносился на новое место, следуя за движущимся отрядом.

– Это посох… – Сухмет сделал странный, охранный жест рукой.

– Это посох Гурама. – Пожалуй, да, это похоже на палку…

– Нет, господин мой, ты не понимаешь. Это посох Гурама!

Это было уже немного слишком, как говаривал сам Сухмет.

– Ну и что? Я должен пасть в пыль и вознести хвалу небесам за то, что они терпели меня, пока я не удостоился счастья лицезреть посох неизвестного мне Гурама?

И внезапно почти всегда скептичный Сухмет довольно решительно и даже серьёзно кивнул.

– Гурам – один из двенадцати учеников Харисмуса. И, пожалуй, самый таинственный из них. А в той магии, где работал Гурам, тайна была равна магической силе.

Если ты не знаешь Гурама, значит, он достиг почти божественной власти. – Сухмет торопливо закончил: – И самым мощным его инструментом манускрипты называют Посох Всесилия.

– Никогда не слышал от тебя таких слов.

– Подумать только, – Сухмет внезапно улыбнулся, как ребёнок, которому подарили его первый в жизни меч, – я вижу посох Гурама.

М-да, тут было над чем задуматься.

– А с какой магией работал Гурам?

– Влияния на причинно-следственную связь. То есть он умея плавно менять свойства событий. Причём не было области, где бы его приёмы не были эффективными. Больше всего Гурам хотел изменить природу человека и в последние века своей жизни добился такого прогресса, что…

– Ну, это мог и Гханаши. Я весь целиком – тому доказательство. – Помимо его желания, голос Лотара дрогнул. – Значит, посох Гурама – такой же магический инструмент, как трон Гханаши?

– Гханаши со своим троном – жалкий недоучка по сравнению с Гурамом, с великой и светлой силой этого ученика Харисмуса.

– Как бы там ни было, его посох теперь в руках у мелкого провинциального разбойника.

– Да. – Сухмет повернулся к Лотару и сказал с огромной убеждённостью: – Мы должны отбить его, должны вернуть его последователям Учителя. Чего бы нам это ни стоило!

– Каким ещё последователям? Сухмет сокрушённо покачал головой.

– Ты забываешь, на заре своей жизни я был рабом Харисмуса, Учителя всех Учителей.

Лотар отвёл взгляд в сторону и промямлил:

– Но мы, кажется, решили, что дело завершено и можно возвращаться в Пастарину?

Разговора об этом у них ещё не было, но это подразумевалось само собой, без слов.

– Нет, господин, – спокойно, но очень веско произнёс Сухмет, – дело продолжается. И сейчас больше, чем когда-либо ранее, я убеждён, что только мы можем довести его до конца.