Текст книги "Тени огня. Трилогия"

Автор книги: Николай Степанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 76 страниц)

В тот момент у него словно помутились мозги, и отмеченный тенью действительно был готов уничтожить любого, кто силой попытался бы отобрать понравившийся меч.

«Она сказала, мое дело будет рассматриваться через три дня? Так не пойдет. Я, безусловно, виноват, но времени на судебные разбирательства у меня нет. В следующий раз как-нибудь».

Михаил прекрасно видел, что стражники повесили большую связку ключей от камер на гвозде, вбитом в дверной косяк выхода из подвала. Рядом болтался отобранный у него кинжал. Почему-то никому не пришло в голову оставить в каземате наблюдателя. Короче, имелись все условия для побега. Для его побега.

Мишка сосредоточил взгляд на ключах, ожидая, что те послушно приплывут к нему прямо по воздуху. Никакой реакции. Он сделал вторую, третью попытку. Опять безрезультатно. Сомов еще больше разозлился. Он решил проверить свои уникальные способности на табуретке, стоявшей в центре клетки. Та моментально разлетелась на куски. Но передвинуть даже маленькую щепку, отлетевшую к прутьям решетки, парень не смог.

«Неужели клетка волшебная?! – Михаила прошиб холодный пот. Он подошел к стенке вплотную. – Это не железо. Судя по зеленым оттенкам, прутья, скорее всего, медные». Чемпион кантилимских игр схватился за решетку и рванул что было сил. Она не шелохнулась.

– Зря стараетесь, молодой человек, – раздался скрипучий голос. – В старину умели ковать. Тут силой проблему не решить.

Заключенного из камеры напротив, видимо, разбудил треск ломающейся табуретки. Он вылез из-под лохмотьев и решил поговорить с новичком.

– Попробовать все равно стоит, – возразил парень. – С меня не убудет.

– Ну-ну, – усмехнулся старик. Когда Мишка закончил испытания на прочность своей камеры, сосед снова подал голос. – Убедился?

– Пожалуй. А вы давно тут отдыхаете?

– Годков десять, поди, будет.

– Так долго? И за что?

– Да поцапался как-то с чародеем здешнего князя, вот он меня и запер в сию дыру. Чтоб конкурентов не было.

– Так вы волшебник?

– Ага, – обреченно вздохнул узник.

– И не можете отсюда выбраться?

– Как видишь. Мой недруг позаботился. Вон сколько браслетов на меня нацепил. – Пленник поднял руки, показывая «украшения» на запястьях. На ногах и на шее были надеты такие же. – Так что чары мне практически недоступны. А тебя, молодой человек, каким ветром сюда надуло?

Признаваться, что его посадили в клетку за воровство, парню никак не хотелось.

– Да я здесь случайно. Гулял вечерком, увидел беседку с горящими факелами вокруг. Зашел, а там меч. Красавец!

– Никак выкрасть решил?

– Да просто подержал в руках, а они как навалились.

– Много народу положил?

– Ни одного. Только четверых поцарапал.

– Повезло тебе. Проклятый меч очень кровь любит.

– Что значит – проклятый? В чем это выражается?

– Это старая история. Один маг задумал создать оружие – такое, чтобы оно само врагов разило. Да, видать, перестарался. Стоит этому мечу пятерых недругов сразить, шестым оно обязательно хозяина прикончит.

– Даже так?!

– Поэтому его и стерегут шесть воинов.

– А женщина?

– Тируна? Она приходится дальней родственницей того самого чародея. Меч ее тронуть права не имеет. Как, впрочем, и она его. Так обозначено в проклятии.

– Хоть бы табличку повесили «не влезай – убьет», – пробурчал Сомов. – Или закопали от греха подальше.

– Нельзя. Всякая вещь свою пользу имеет. Для чего и призвана лежать именно на том месте, где погиб ее создатель.

– И чего полезного этот меч может сделать?

– Я слышал, ему под силу черные оковы разрушить.

– Зачем?

– Чтобы хорошего человека от смерти спасти. И как только он вместо убийства жизнь подарит, проклятье потеряет силу, дух его создателя успокоится.

– Что же за оковы такие?

– А вот этого я не знаю.

В камере на несколько минут воцарилась тишина. Мишка обдумывал странные речи сокамерника, держась за прутья решетки, а старик грустно смотрел на висевший у двери подвала кинжал и вздыхал.

– А почему эти решетки из меди? – задал самый волнующий его вопрос Сомов.

– Так ведь сталь иногда чудеса творить может. А медь – металл со странностями, особенно позеленевший.

«Тут сам позеленеешь от злости с вашим странным металлом!» – Неудавшийся воришка ударил решетку ногой.

– Кормят здесь когда? – спросил он.

У парня оставалась надежда, что во время раздачи пищи тюремщики откроют клетку.

– Завтра вечером принесут, если не забудут.

– А если я кричать стану?

– Даже не старайся. Наш подвал очень глубоко. Горло надорвешь, а никто не услышит.

– Я все равно не сдамся! – Победитель кантилимских игр вытащил из чехла метательный нож и попытался поковыряться им в замочной скважине.

– Мил человек! А что у тебя за ножичек? Уж не стальной ли? – Из голоса соседа почти исчезли скрипучие оттенки.

– Да, но он все равно к замку не подходит. Или навыков у меня нет.

– Зато у тебя есть нож, – вкрадчиво, но с какими-то торжествующими интонациями произнес старик.

– А толку?

– Ты мне его только брось – сразу увидишь толк. – Глаза пленника просто засветились от радости.

– Держите. Мне не жалко. – Сомов перебросил клинок в клетку напротив. – А что вы собираетесь с ним делать?

Старик поднял нож, нежно его погладил и даже поцеловал.

– Иногда, чтобы обрести свободу, нужно умереть.

В следующее мгновение узник взялся за нож двумя руками и всадил его себе в сердце.

– Эй, ты чего? – испугался Мишка. – Зачем?

Парень от неожиданности присел на пол.

«Мужик тут, наверное, с ума сошел от одиночества, а я ему – нож в руки… Но он же не был похож на сумасшедшего. И разговаривал вполне нормально. Что же за ночь сегодня такая паршивая!»

И без того гадкое настроение испортилось окончательно. Сомов даже представить себе не мог, что попадет в безвыходную ситуацию практически на пустом месте. А сейчас, извольте получить – труп в соседней камере с метательным ножом в груди. С Мишкиным ножом. Теперь он не только вор, но и кандидат в убийцы.

«Ну должен же быть отсюда хоть какой-нибудь выход! Кроме самоубийства, конечно».

От тяжелых дум парня отвлекло странное шипение, и он снова посмотрел на соседнюю клетку, от которой старался отводить взгляд. Тело старика прямо на глазах начало постепенно испаряться, превращаясь в белый туман. Облако заполнило всю камеру и медленно выползло сквозь решетку. Затем оно так же медленно уплотнилось и приобрело человеческую форму…

– Я же говорил, что сталь способна творить чудеса. – Между клетками стоял старик без браслетов и улыбался.

– Но вы же…

– Иногда, чтобы обрести свободу, нужно умереть, – повторил он свою странную фразу. – Правда, тебе я не советую проделывать подобные эксперименты. У нас теперь есть ключи.

Через полчаса Мишка был в номере. Перед самым рассветом он разбудил свою команду и поспешил покинуть деревню.

«И зачем я увязался за этой компанией? – в который раз задавал себе вопрос Пуарт. – Чтобы отбивать убийственные взгляды ревнивого кавалера волшебницы или выслушивать занудные речи бледного юноши?»

По прошествии двух суток он не узнал о Михаиле ничего интересного. Мужик как мужик. Может быть, с некоторыми странностями, но у кого их нет? Совершенно обычный человек: ел, как и все, экстравагантными выходками не отличался, спал со своей женой… И вообще не было заметно, что тень огня оставила на нем хоть какой-то след.

«Почему он так заинтересовал учителя? Не из обывательского же любопытства?»

Этим утром ученик Саргонта попытался прощупать Сомова, пока тот спал, простеньким заклинанием, но неожиданно наткнулся на непроницаемый щит.

«Неужели Михаил сумел раздобыть охранный амулет? Шустрый мужик! Посмотрим, как обстоят дела с его друзьями».

Гога также оказался непробиваемым, а от Эдуарда магия вообще отскочила, словно натолкнулась сразу на три княжеских медальона.

«Что же это за люди? Ладно еще Михаил – он все-таки отмечен огненным диском. А эти двое? Я же точно помню: в прошлый раз с крепышом не возникло никаких проблем и мое заклинание легко отшвырнуло его к стене. А теперь? Никакой реакции».

Пуарт даже приподнялся от удивления.

– Ты чего не спишь? – раздался сзади шепот рундайца.

– Вроде светает, – кивнул на восток чародей.

– Когда надо будет, я разбужу.

– Хорошо. – Ученик Саргонта снова прилег.

В отличие от двух предыдущих, нынешнюю ночь отряд проводил под открытым небом. Южнее Деургова хребта температура даже в темное время суток редко опускалась ниже двадцати градусов, а потому Сомов решил не тратить время на поиски жилья. Он спешил быстрее добраться до столицы. Приказ располагаться на ночлег прозвучал за пять часов до рассвета, когда усталые путники выехали на опушку леса.

– Михаил, вставай, солнце вот-вот покажется. – Рундаец разбудил парня незадолго до восхода.

– Уже встал. – Мишка убрал руку грунзонки со своего плеча и поднялся. – Шагрид, отдохни теперь ты, а мы пока организуем завтрак.

«Эльф» и «гном» отправились на охоту, Марита занялась костром, а Пуарт начал готовиться к заключительному сеансу излечивающего заклинания.

– Глазки почти в норме. Так что сейчас проведем последние манипуляции – и вы полностью свободны от проклятия.

– А ты – от нашей компании, – усмехнулась волшебница. – Наверное, не привык сутками напролет сидеть в седле?

– Приятного в этом действительно мало, но прогулки на свежем воздухе еще никому не вредили.

– Поедешь обратно?

– Нет. Раз уж почти добрался до столицы, проведаю свою тетку. Когда еще такой случай подвернется, – на ходу начал придумывать чародей. – Надеюсь, не прогоните?

– Я не возражаю. Заодно еще раз напоследок осмотришь мои глаза.

Обычно процедура изгнания проклятия проводилась за четыре приема, но в данном случае бо́льшую часть коварной магии принял на себя серебряный кулон. Пуарт уже накануне вечером отметил про себя, что охотница полностью выздоровела. Однако чародей еще не выполнил задание учителя и потому не стал сообщать пациентке об исцелении.

Глава 14
«ЭЛЬФ» И «ГНОМ»

– Каланча, ты случайно не разучился стрелять, пока прохлаждался во дворце Гравза?

Скальнов болезненно воспринимал процесс магического исцеления своей подруги. «Гному» ужасно не нравилось, что во время сеанса чародей держал его женщину за руку, и сейчас он пытался сорвать раздражение на Марицком.

– Может, я зря с тобой пошел?

– Не волнуйся, если в этом лесу есть живность, без добычи мы не останемся. – «Эльф» внезапно остановился, резко вскинул лук и выстрелил.

– Ну и куда ты палил? В чистое небо, как в копеечку?

– Пока некоторые попусту болтали, я подстрелил глухаря. – Студент гордо задрал нос кверху.

Подтверждая его слова, в десяти метрах с дерева свалилась крупная птица. Охотники отправились подбирать добычу.

– В такую цель любой дурак попадет, – недовольно заметил Гога, подняв дичь размером с перекормленного индюка.

– Желаешь продемонстрировать? – «Эльф» протянул Скальнову свое оружие.

– Еще чего не хватало! Палка да нитка – это не по мне. Я предпочитаю настоящее оружие. – «Гном» отцепил топор, подкинул его вверх, ловко поймал и с силой метнул. – Учись, студент.

Лезвие расщепило пополам тонкий ствол лиственного деревца, росшего в двадцати шагах от «гнома».

– Чему учиться? Деревья губить? Для этого много ума не надо.

– Дерево он пожалел! А сам? Птичку угробил – и никаких угрызений совести.

– Я же для дела. – Подобных упреков от Гоги Марицкий не ожидал. – Кто все время говорит, что любит хорошо поесть?

Скальнов извлек топор из древесины и нежно погладил его по лезвию.

– Хорошая трапеза – это почти искусство, а я личность творческая.

– Никогда не думал, что набить желудок и сочинить, к примеру, песню – одно и то же.

– Тебе не понять, – махнул рукой «гном» и резко вздрогнул от звонкого удара металла об металл. Отскочив от доспехов, рядом упала стрела. – Каланча, сдурел, что ли?

– Это не я. У меня стрелы с желтым оперением. – Марицкий едва успел договорить фразу, как рядом с ним пролетели сразу три стрелы. Две другие, как ни странно, угодили в уже подстреленную дичь в руках детдомовца.

– Не стой на месте, придурок! Двигаем отсюда! – Скальнов буквально потащил ошарашенного «эльфа» за собой.

Однако далеко убежать им не удалось: на первой же поляне парни наткнулись на засаду из пятерых бойцов. И это были явно не лесные разбойники. Остроконечный шлем, небольшой овальный щит, пластинчатые доспехи и средней длины прямой меч могли принадлежать только воинам легкой кавалерии или… наемникам. Из тех, кто не гнушался никакими заказами.

– Чего им от нас надо? – дрожащим голосом спросил студент.

– Полагаю, что не эту птичку. – Убегая от противника, «гном» не бросил добычу. Сейчас он отшвырнул дичь и крепко обхватил топор двумя руками.

Марицкий собирался что-то сказать, но в этот момент в его скрытую под одеждой кольчугу ударились сразу две стрелы. Оглянувшись, он увидел выскочивших на поляну лучников.

– За что?! – вскрикнул «эльф».

– Видимо, твоя прическа оскорбила их эстетический вкус, – буквально прорычал Гога. Охотники встали спина к спине, и Скальнов ощущал дрожь, которая била студента. – Надеюсь, ты не забыл, в какой руке лук держат?

– Ой, больно! – взвыл стрелок.

– Что там еще? – оглянулся «гном».

– Меня подстрелили, теперь я не смогу защищаться! – Эдуард едва не плакал. Левый рукав куртки чуть ниже локтя был пробит вражеской стрелой, слегка поцарапавшей кожу.

– Не ной! Пока они подстрелили только твою рубаху. А ты так и будешь стоять как истукан и ждать, пока они выстрелят удачнее?

«Чем сильнее его злость, тем точнее наш снайпер», – припомнил Гога Мишкины слова.

– Их слишком много! Мы пропали! – «Снайпер» был близок к панике.

– Да стреляй же ты наконец! Или ты только девкам зады щупать способен, хлюпик?

– Да как ты смеешь! – «Эльф» и сам не заметил, как выпустил сразу три стрелы.

Всплеск гнева, смешанный с чувством животного страха за собственную жизнь, усилил способности Марицкого лучше любого магического снадобья. Через мгновение трое лучников с простреленными шеями завалились на землю. Остальные поспешили укрыться за деревьями.

– Молодец, Каланча! Постарайся продержаться, пока я разберусь с этими ребятками.

Эдуард его практически не слышал. Он пребывал в том состоянии, когда собственное «я» бесследно исчезает, а взамен него всеми действиями человека руководит какой-то зловещий азарт, мгновенно готовый уничтожить любого врага раньше, чем возникнет угроза. Зрение и слух Марицкого сосредоточились на краю поляны, отмечая каждый шорох и малейшее движение противника. При этом он точно помнил, что всего в колчане оставалось пятнадцать стрел, еще две вражеские стрелы сейчас торчат из птички, одна в рукаве и парочка валяется возле ног.

«Лучников осталось четверо. Что ж, на боеприпасах можно не экономить».

«Гном» в это время двинулся на стоявших полукругом мечников, удивленных меткими выстрелами чужака.

– Кому тут первому жить надоело?! – подбадривая себя, выкрикнул Гога.

Хрустальный кулон, подарок Руены, вспыхнул на миг ярким огнем, но парень даже не почувствовал внезапное тепло, распространившееся от груди по всему телу.

Желающих нашлось двое. Под прикрытием щитов они приблизились к Скальнову на расстояние вытянутой руки и сразу были наказаны за беспечность. Бойцы просто не подозревали о недюжинной силе Гоги. Его удары в щит отбросили нападавших шагов на десять. Приземлившись, «первые желающие» больше в бой не рвались.

– Слабаки, – презрительно сплюнул силач и оглянулся на студента. Мимолетного взгляда оказалось достаточно, чтобы убедиться: юноша полностью избавился от страха.

Противник не ожидал такого сопротивления от обычных парней, но и отступать, естественно, не собирался. Наемники лишь поменяли тактику ведения боя. Теперь лучники стреляли из укрытий, появляясь из-за деревьев лишь в момент выстрела, а мечники двинулись на Скальнова, строго соблюдая дистанцию. Они кружили, словно осы вокруг перезревшего винограда, пытаясь «ужалить» Егора. «Гном» по мере сил отбивался, хотя понимал: долго ему так не выдержать.

Первые же две минуты боя подтвердили его мысли: лезвия мечей оставили на его руках и ногах «зарубки на память». Пока это были только царапины.

«Ах вы, гады! Измором взять задумали? А фигу с маком не желаете?!»

Отбив очередной выпад, Гога выпустил топор прямо в одного из воинов. Бойца тут же сдуло ветром, но оставалось еще двое. Причем эти двое были при оружии, а бывший детдомовец – без.

Мечники тоже это заметили и мысленно поздравили себя с победой.

– Мужики, если вы объясните, почему вдруг напали на мирных охотников, побросаете оружие и вежливо попросите прощения, то я вас, может быть, отпущу. – Скальнов засунул руку в карман и нащупал там свою любимую «игрушку» – стальной шарик на тонкой цепочке.

– А если мы тебя сейчас изрубим в капусту? – Один из воинов отбросил щит и взял меч двумя руками. Видимо, он считал, что именно так сподручнее шинковать белокочанные овощи.

– Тогда не отпущу. Придется наказывать, – пожал плечами силач.

В прошлом, работая на уголовников, ему не раз приходилось бывать в серьезных передрягах. Поэтому сейчас он четко знал, что и как нужно делать, и держался невозмутимо.

Абсолютное спокойствие безоружного противника должно было насторожить храбреца, но на некоторых вид беззащитной жертвы действует, как красная тряпка на быка. Боец не стал продолжать дискуссию и молча бросился на парня, однако жертва ловко увернулась от размашистого удара.

Пригнувшись, Гога метко запустил маленький снаряд в цель. Враг не успел нанести второй удар – стальное ядро с хрустом встретилось с его челюстью… Оставался еще один противник. Эдуард к этому моменту поразил последнего лучника, выпустив десятую по счету стрелу. Меткость недоброго «эльфа» оказалась на порядок выше, чем у его преследователей.

– Тебе помочь? – спросил студент.

– Справлюсь, – ответил Скальнов. Он пристально глянул на врага. – Или ты сомневаешься?

– Нисколько. – Боец бросил меч на землю. – Я готов ответить на все вопросы.

– Хоть один разумный попался. Ну и кто вас сюда послал?

Сдавшийся открыл было рот, но на его груди неожиданно возник красный солнечный зайчик, который быстро прорисовал окружность, и… человек рассыпался в песок.

– Ты хотел знать, почему они напали? – На поляну вышел мужик, лицо которого надежно скрывал темный капюшон. – Я приказал.

– Почему? – Гога сразу понял, с кем они столкнулись.

– Так нужно.

– Кому?

– Мне.

«Гном» оглянулся на Марицкого. Тот держал черного колдуна на прицеле, а во взгляде читался немой вопрос: стрелять или не стрелять?

– Попробуй, – без особой надежды кивнул Скальнов. – Хуже не будет.

Первыми посторонние шорохи в лесу услышали лошади, которые своим испуганным храпом разбудили отдыхавшего неподалеку Шагрида. Приоткрыв глаза, он цепким взглядом окинул окрестности и заметил троих лучников, кравшихся среди деревьев в двадцати шагах от лагеря. Рундаец вооружился метательными клинками.

«Надо предупредить Михаила. Но как? Любое неосторожное движение может спровоцировать стрельбу. Знать бы еще, сколько их тут?»

Легионер повернулся на другой бок, чтобы осмотреть свой лагерь. Сомов стоял дальше других и сосредоточенно вырезал кинжалом рогатины для вертела. Чуть ближе сидел Пуарт, который чистил свою одежду. Женщины разговаривали возле костра всего в пяти шагах от телохранителя.

«Грунзонка должна догадаться», – решил рундаец. Он незаметно поднял маленький комок земли и запустил им в женщину.

Почувствовав слабый удар в плечо, Марита оглянулась. Она невозмутимо окинула взглядом ближайшие окрестности за спиной, сразу отметив предостерегающий жест Шагрида, и снова повернулась к костру. Сказав пару слов волшебнице, брюнетка поднялась, подошла почти вплотную к «спящему» и начала рыться в вещевом мешке.

– Скажи Михаилу – к нам пожаловали незваные гости. Не вздумай глазеть по сторонам! Я видел троих, но нутром чую – их здесь гораздо больше.

Грунзонка сделала вид, что не нашла нужную вещь, и, раздраженно отбросив мешок, решительно направилась к супругу.

– Михаил, ты не видел мою расческу?

Сомов опешил. Марита никогда не называла его по имени, да и «ты» в ее лексиконе встречалось нечасто. Не говоря уже о том, что вопрос о расческе в устах грунзонки звучал приблизительно как у Маринки – вопрос о местонахождении ее пулемета.

– Твою расческу мог прихватить разве что наш Эдуард, – съязвил Мишка.

– Мой воин должен знать – к нам пожаловали незваные гости. Шагрид считает, что их много, – прошептала она, подойдя вплотную.

– Руена в курсе? – парень почти прижал к себе брюнетку. Он подумал, что это новые проделки седого. «Так, теперь он решил приняться за моих друзей! Да еще чужими руками! Убью гада!»

– Сейчас скажу и ей, – ответила брюнетка.

– Пусть приготовит свои огненные шарики, а ты, когда начнется драка, падай на землю и не шевелись.

– Как получится, мой мужественный, – промурлыкала она, довольная, что о ней заботятся.

Рундаец снова повернулся лицом к врагу и увидел, как трое лучников, прячась за кустами, решили воспользоваться своим смертоносным оружием. Притворяться спящим дальше не имело смысла. Шагрид привстал и совершил молниеносный бросок в сторону зарослей. Свист клинков, звон отпущенной тетивы, стоны стрелков и беспорядочный полет их стрел в небо уместились в одном кратком миге. В следующую секунду легионер стоял возле убитых. Он не ошибся: нападавших оказалось гораздо больше. Еще две связки метательных ножей нашли свои цели.

Легионер поспешил к своим, прихватив два меча нападавших.

– Шагрид, присматривай за женщинами, Пуарт заботишься о себе сам! – крикнул Сомов, с другой стороны запуская в ранних визитеров свое метательное оружие.

– Держи! – Рундаец бросил Мишке мечи.

– Благодарю! – Чемпион кантилимских игр на лету поймал клинки.

– Среди бандитов есть маги, – предупредила Руена.

Она попыталась атаковать огненными шариками, но они гасли в двух шагах от волшебницы. Кто-то из довольно могучих чародеев блокировал ее магию.

– Пуарт, у тебя как? – поинтересовался Сомов.

– Мои чары действуют только вблизи. Пока это останавливает стрелы врага. Могу соорудить защитный купол на троих.

– Тоже неплохо. – Михаил мысленно обратился к Стражу: «Чем-нибудь поможешь?»

«Судя по магическим всплескам, здесь три чародея. Скорее всего, огарцы. С одним справиться могу, но тогда ты останешься без защиты – одолеть черного колдуна непросто».

«Их чары мне не страшны. В драку с огарцами не лезь, лучше помоги нашим волшебникам держать оборону. Я должен быть уверен, что моим людям ничего не угрожает».

«Попытаюсь сделать все возможное, хотя гарантировать ничего не могу. Только не уходи далеко».

«Скучать будешь?»

«Нет, силу потеряю».

«Ладно, постараюсь держаться рядом».

– Сколько же их тут? – обратился Мишка к легионеру. В рундайца то и дело попадали стрелы, не причиняя никакого вреда – его твердая кожа защищала не хуже брони, и оставалось только надежно прикрывать глаза и шею.

– Не меньше двух десятков. Хотя я мог заметить не всех.

Сомова стрелы почему-то игнорировали. Михаил с самого начала решил, что это проделки странного седовласого незнакомца: сначала он пропал на двое суток, а теперь, видимо, торопился наверстать упущенное. Наверное, долго замышлял новую каверзу и надумал действовать чужими руками. Зачем? Мишка понять не мог. Одно лишь было ясно – друзьям угрожает нешуточная опасность.

– Пойду пересчитаю гадов, – сказал он.

– Я с тобой.

– Ты останешься здесь! – приказал Михаил.

Никому другому Шагрид не позволил бы повысить на себя голос, но этот человек сумел одолеть его в честной схватке, а потому легионер признавал его за старшего.

– Договорились.

Отмеченный тенью огня бросился к деревьям, за которыми скрывались нападавшие.

Понеся первые потери от метательных клинков рундайца и чужака, наемники начали действовать из-за укрытия, причем на достаточно большом расстоянии, пытаясь расстрелять путников из лука. У них ничего не получалось: купол надежно прикрывал людей, рундаец не давал возможности попасть в уязвимые места на своем теле, а тот, кого было приказано не убивать, упорно лез на рожон.

– Ты, ты, и вы трое, – указал черный колдун на самых опытных воинов. – Займитесь парнем. Учтите: его можно немного поцарапать, но не более.

Архаз, отправляя своих сотрудников на задание, приказал им ни в коем случае не показываться на глаза Михаилу. Он не хотел, чтобы отмеченный огненным диском раньше времени узнал о том, что находится под пристальным вниманием огарского посла.

Бандиты постарались выполнить приказ работодателя, однако до применения оружия дело не дошло. Опасаясь за безопасность своей команды, Сомов спешил разделаться с врагом и, как медведь Балу в схватке с бандерлогами, просто расшвыривал наемников телекинезом в разные стороны, строго следя за тем, чтобы полет каждого заканчивался резким торможением о ствол какого-нибудь дерева.

Черный колдун ужаснулся, наблюдая за действиями необычного бойца. Направил еще дюжину головорезов – тот же неутешительный результат. Это его взбесило окончательно.

«Да кто он такой?!» Азарт схватки заставил позабыть о приказе Архаза, колдун выскочил из укрытия, и… его постигла та же участь. Правда в последний момент волшебник сумел погасить скорость и не потерял сознание, как остальные, а лишь больно ударился лбом.

– Да как ты смеешь!!! – взревел черный колдун. От злости он даже не заметил, что остался без капюшона. – Да я сейчас из тебя кисель сделаю!

Видимо, чародей получил сотрясение мозга и совершенно себя не контролировал. Огарец выпустил в парня магический заряд, и вокруг Михаила сразу образовалась небольшая полянка – деревья под самый корень будто срезало пилой, а сами стволы рухнули метрах в двадцати за спиной чемпиона кантилимских игр. Сомов оглянулся.

«Такому „дровосеку“ бы в тайге, на лесозаготовках работать. Он бы там передовиком стал, с фотографией на Доске почета. Так нет, на людей бросается!»

Мишка одарил колдуна тяжелым взглядом, и того невидимой силой прижало к дереву.

– Стреляйте на поражение, – прохрипел волшебник.

Он по-настоящему испугался.

Выполнять приказ было уже некому. Черный «дровосек» сам добил остатки своего отряда.

– Передай хозяину, что прятаться за чужими спинами нехорошо.

Парень оглушил чародея мощным ударом справа и отпустил хватку. Звон стали справа напомнил, что бой еще не закончен. Победитель развернулся и поспешил обратно.

Стрела с желтым оперением сначала полетела прямо в цель, но в шаге от черного колдуна вильнула в сторону.

«Против этой паршивой магии меткость не поможет», – вздохнул Скальнов.

Марицкий предпринял еще две попытки с тем же результатом.

– Не трать зря стрелы, – остановил его «гном».

– Я не виноват, – начал оправдываться «эльф».

– Я тебя и не виню, – обреченно вздохнул Гога.

– Осознали, насколько вы ничтожны? – напыщенно произнес чародей. – Кого вы хотели одолеть? Меня? Наивные! Ну как, сразу вас убить или немного помучить?

– Может, попробовать его топором? – робко предположил студент, выдергивая чужую стрелу из рукава.

– Не стоит лишний раз тешить его самомнение. Да и топор жалко – вдруг сломается? – Скальнов непременно бы опробовал свое оружие, будь оно под рукой, но его еще следовало найти, а получить от волшебника удар в спину, разыскивая топор, не хотелось.

– А себя не жалко? – всхлипнул Эдуард.

– Не распускай нюни. Он только этого и ждет, – шикнул на студента силач и в полный голос обратился к огарцу: – Считай, что ты нас уже замучил своим бездействием! А поскольку времени у нас нет, мы, пожалуй, пойдем.

Он взял «эльфа» за руку, как в детском саду, и парни направились к краю поляны.

– Куда это вы собрались? – опешил от их наглости колдун.

– Нас ждут друзья, – отмахнулся Скальнов. – Не с тобой же тут стоять.

– Какие еще друзья? Которых порезали на куски, пока вы охотились?

– Врешь! – «Гном» до боли стиснул руку Марицкого, но тот сдержался и не закричал. – Что б тебя скалой придавило!

– Придумал! – радостно воскликнул колдун. – Я превращу вас обоих в камень. Будете своими фигурами зверье распугивать.

Чародей сотворил заклинание, и к будущим каменным пугалам устремился фиолетовый полупрозрачный шарик.

«Ненавижу магию!» – успел подумать Гога, еще сильнее сжимая ладонь Эдуарда, который от боли и ужаса сильно зажмурил глаза. Шарик же угодил прямо в грудь силачу и вспыхнул ослепительным светом. От удара, как круги по воде, тело и одежда «гнома» начали неумолимо превращаться в гранит. Когда окаменела кисть, сжимавшая ладонь Марицкого, изменения начали происходить и с «эльфом». Но совершенно иные. Несостоявшийся филолог весь медленно покрылся древесной корой, а кое-где даже проступили тонкие прутики с зелеными листьями. В результате на поляне появилась скульптурная композиция, символизирующая единство живой и неживой природы. Однако единение «эльфа» и «гнома» оказалось недолговечным. Едва завершившись, процесс пошел в обратную сторону. Сначала прежний облик вернулся Марицкому, потом ожил Гога, а вызвавший все эти метаморфозы фиолетовый шарик, отделившись от хрустального кристалла, отлетел к своему создателю, угодив «скульптору» в голову.

Черный колдун слишком поздно сообразил выставить защиту против собственной магии и опоздал – он сам превратился в кусок гранита, спирально обвитый толстой лианой. Со стороны казалось, будто длинная растительная змея пытается задушить камень.

– Что случилось? – Эдуарду наконец удалось высвободить руку из железных тисков «гнома».

– Похоже, он подавился собственным заклинанием.

– Разве такое возможно?

– Ты чем-то недоволен?

– Не знаю, – неуверенно пожал плечами студент.

– А я знаю. Нам надо срочно в лагерь.

Когда Мишка вернулся после удачной вылазки, парень ужаснулся.

«Где он их столько понабрал?! Тут же целая армия!»

Человек двадцать окружили Шагрида, оттеснив его от защитного купола, возле которого сейчас стояли две темные фигуры в балахонах и несколько бойцов, готовых броситься на троицу обреченных, как только рухнет непроницаемая прозрачная стенка. Черные колдуны как раз подбирали ключик к магии Пуарта. Они так увлеклись, что прозевали появление отмеченного тенью огня. Видимо, Страж серьезно осложнил им задачу.

Проведя беглую оценку ситуации, чемпион кантилимских игр поспешил на выручку легионеру. Тот уже едва держался на ногах, но никто из наемников не рисковал приблизиться к рундайцу на опасное расстояние. Судя по десятку неподвижных тел, разбросанных от места, где находились женщины, до нынешнего заточения Шагрида, враги имели веские основания вести себя осторожно.

Врезавшись в гущу воинов, Сомов, орудуя сразу двумя мечами, с помощью телекинеза нанес удар по одному из огарцев. Черного колдуна отбросило на второго чародея. Парень надеялся, что это даст некоторый выигрыш во времени.