Текст книги "Похоже, вы попали (СИ)"
Автор книги: Николай Новиков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Глава 11
Сначала поднялись вихри чёрного пепла. Кружась над всем полем боя, они смешивались с песком и становились всё плотнее, больше… ужасней.
Затем, когда вихри превратились в бурю, когда даже я едва мог различить застывшего врага, песок начал сжиматься. В редких местах. Прямо позади меня.
И буря исчезла. Скрылась от взора, будто никогда и не было.
Вместо неё стояли мумии. Восемь рваных, омерзительных человекоподобных тварей, покрытых бронёй из песка и тёмного пепла, внутри которых мерцали тёмно-синие фантомные цепи, на сей раз видимые вообще всем.
Рука иссохла. Всё. Полностью. Я её даже не чувствую.
Но у меня получилось. Я смешал философский камень с песком, чтобы получить как можно большее материи.
И теперь позади стоял отряд призванных чудовищ, что не посмеют ослушаться.
– «Ч-что… это такое?!»
– «Я не верю…»
Люди шептались. Но не более.
Все просто боялись издать лишний звук.
Максим встал. Его тускло светящиеся глаза рыскали от противника к противнику и ни на секунду не останавливались, анализируя каждую деталь, способную привести к поражению.
«Твоя сила – сверхбыстрый анализ. Но работает он на одну цель, да, Максим?», – я схватился за фантомные цепи, ведущие к Митиным рабам.
Стояла почти гробовая тишина. Те редкие шепотки исчезли, лишь стоило мне поднять руку.
Страх, шок, неверие – всё это смешалось. Воздух пропитался этими эмоциями, что чуть ли не уплотняли спёртый воздух арены.
И причиной этого был я.
– Говоришь, про меня ходит много сказок? – я оторвал восемь цепей от головы, – Как насчёт ещё одной?
Держась за фантомные звенья, я указываю пальцем на Максима.
– В атаку.
Слабость кукловодов – сложность в управлении марионеткой…
– Самостоятельно, – дополнил я приказ.
Но этой слабости у меня нет.
И мумии сорвались. Они не пошли как зомби, не поползли и не поковыляли.
Они побежали. Рванули как существа, не ограниченные мышцами и сомнениями.
– Сука! – выругался Максим.
Он отпрыгнул метров на пять назад, скрестил руки и пустил в мумий ледяные стрелы.
Конечно марионетки не упадут даже если половину тела разгромить, но это ведь ледяная магия! Она просто их припечатает!
«Не так быстро, скотина!»
– Растай!
Лёд превратился в пар, а пар пролетел врагов насквозь.
Золотарёв скривил лицо от гнева, перевёл взгляд на меня, а потом вновь начал рыскать глазами по врагам.
– Замри!
Максим посмотрел на меня, хлопнул в ладоши и покрыл себя мерцающим барьером. Приказ влетает в тело врага, сталкивается со щитом и рассеивается.
«Барьер от телекинеза. Сучёныш».
Мумии подбегали.
Максим касается ступней, дёргает руками вверх и понимает песчаную стену, от которой отталкивается в стену арены, а от неё взмывает воздух.
Его взгляд остановился на мне.
Он скрещивает руки, создаёт лук молний и целится в меня. Попадёт – парализует.
Но не попадёт.
«Я же сказал. Эпичного боя не будет, дворняга»
Раз телекинез на тебя не сработал, то сработает гравитация.
– Притяжение.
Весь поднявшийся под Максимом песок прибивает вниз, а сам парень валится через мгновение, едва не переламывая подогнутые ноги.
Однако, стрельнуть он успел.
– Вернись.
Электрический снаряд разворачивается и пробивает грудину гениальному аристократу.
Он вскрикивает, хлопает по плечу и сразу пускает волну антимагии, сбрасывающей электризацию. Его конечности приходят в норму, сознание возвращается, а взгляд обретает блеск и былую прыткость.
Но было уже поздно.
Две мумии накинулись на очнувшегося Максима. Он бьёт локтем о землю, подскакивает и уже было уворачивается, как упавшая марионетка хватает его за ногу и заставляет повалиться следом.
Враг создаёт огненный клинок из ладони, отрубает песчаную руку и подскакивает вновь, но эта заминка стоит ему концентрации и внимательности.
– Боль.
– Кха-а-а! – вскрикивает он сквозь зубы и вновь запинается.
Он переводит взгляд на меня.
– Усни.
Лишь стоило воздуху исказиться, как Золотарёв скрещивает пальцы и прописывает щелбан себе по шее.
Приказ влетает во вражескую тушку. Парень закатывает глаза, валится и… моментально просыпается.
«Я бы не победил без мумий… теперь уже точно уверен. Он видит буквально каждую деталь. Едва ли не будущее»
Скорее всего, он даже читает по губам.
Впрочем… плевать.
Мумия хватает его за руку. Он отвлекается, чтобы вырваться.
– Боль. Гравитация.
Максим стискивает зубы, его ноги подкашиваются, а рухнувшее с небес давление заставляет рухнуть на колени.
Враг щёлкает пальцами, и выскочившие из-под земли колья прошивают подошедших мумий. Их ноги разрывает в клочья.
Осталось лишь три марионетки.
Максим вновь готовится щёлкнуть пальцами.
– Застынь!
Его рука замирает в одном положении.
«Твоим же оружием, сука»
– Шипы!
Песок уплотняется и выстреливает каменными иглами. Максим успевает среагировать и подскакивает, утягивая за собой вцепившуюся мумию.
– Потяжелей.
Мумия резко валится вниз, теперь уже утягивая Максима.
К этому моменту внизу их уже ждали.
Враг падает, рубит шипы под ногами и почти творит новое заклинание, как одна из марионеток хватает его вторую руку.
«Раз не могу парализовать лично тебя», – напрягаю горло, – «То парализую тех, кто тебя контролирует»
– Окаменейте.
Песок обеих мумий, вцепившихся во вражеские руки, моментально затвердел.
Максим дёрнулся.
Вырваться не получилось.
– Замуруй. Застынь.
Песок окутывает ноги и твердеет, приковывая оппонента на месте. Максим открывает рот для вербальной активации.
– Высунь язык. Боль.
Он начинает говорить, но пронзившая волна боли заставляет захлопнуть рот именно в тот момент, когда край языка находился между зубов.
Из его рта хлынула кровь. Я же сорвал раскалённый воротник.
– Бойся. Сомневайся, – медленно иду к врагу.
Мумии подбегают к закованному парню.
– Шип. Подбери.
На земле формируется игла из песчаника, которую марионетка хватает на ходу и вонзает во вражескую голень.
– А-А! – вскрикнул Максим.
– Разорвись.
Шип разрывается десятком осколков прямо в ноге дуэлянта.
Хлынула кровь. Даже сквозь пыль виднеется месиво из плоти и камня.
– Боль! – приказ отлетает, – Страх!
Максим не теряет надежды. Он водит глазами, а его явно магические глаза анализируют всё, что может подметить замутнённый болью взгляд.
Но деталей слишком много.
Враг просто не может сконцентрироваться, как и сказала София.
– Шип.
Каменный шип пробивает вторую ногу.
– А-А! – вскрикивает он на всю арену.
Стояла тишина. Все не могли найти слов.
Они просто наблюдали за казнью.
– Разорвись шрапнелью, – приказал я, как только увидел, что Максим пытается скрестить пальцы.
Руки марионеток разрываются и осколками пронзают кисти врага. И не успевает он вскрикнуть, как я…
– Разрастайся.
Камень начал разрастаться ветвями прямо внутри мяса Максима, парализуя мышцы кистей.
Медленно, приказ за приказом, я буквально разрывал его на куски.
– Ускорься.
Его кровотечение ускорилось.
Я не дам ему проиграть просто так.
Я устрою показательную казнь. Раз и навсегда решу проблему этих перешёптывающихся, вечно сомневающихся имбецилов.
Пора с этим кончать. Прямо здесь. Прямо сейчас.
– Боль.
Крик.
– Давление.
Из его носа прыснула кровь, а глаза налились красным.
– Удар.
Воздух сжимается и пробивает ему в грудь, высекая стоявший барьер и выбивая воздух из груди.
– Рассеките.
Ветряные клинки рассекают ему спину.
– Прижгись.
Эти же раны вспыхивают огнём.
Максим не прекращал орать. Ни на секунду. На всю арену стоял лишь его вопль, и больше ничего. Никакого сопротивления, никакой битвы.
Я просто забивал беспомощный кусок мяса.
«Пора заканчивать. Казнь не может быть долгой»
– Давление. Теряй сознание.
Он едва держал голову.
– Покрывай.
Песок под его ногами забурлил, закружился и начал покрывать Максима словно статую.
– Каменей.
Песок превратился в песчаник.
Я подошёл.
– И разве это того стоило? – выпрямляю руку, – Знай своё место…, – сжимаю кулак, – Дворняга.
Резко разжимаю.
– Удар.
Ветер сжимается и пробивает лицо оппоненту.
– Спи.
Его голова склоняется назад.
Секунда. Две. Три.
Никакого движения.
Звон динамиков нарушает гробовую, душащую тишину
– Бой закончен! – проорал арбитр, – Максим Золотарёв не может продолжать дуэль!
– «Да вы должно быть… гоните…»
– «Он ведь даже не запыхался. Максим… Максим же ничего не сделал!»
Я осмотрел зрителей. Их раскрытые от шока глаза. Их застывшие в неверии рты.
Их идиотский вид.
«Мусор», – цыкнул я, направляясь к выходу и на ходу подбирая алый воротник.
Выбежали медики и арбитры. Проверили пульс Максима, остановили кровотечение и кивнули судье.
Он вышел в центр. Я остановился и увидел, как он кивком подзывает к себе.
– И победа присуждается… Константину Россу! – торжественно прокричал он, – Константин, вам есть что сказать?
Он передал микрофон.
– Нет, – ответил я, – Хотя, – беру микрофон единственной живой рукой, – Хочу поблагодарить Константина Росса за победу. Также особая благодарность двум прекрасным дамам, без которых я бы не смог устроить эту показательную казнь наивного идиота. Спасибо вам, Екатерина и София. Вы мне правда очень помогли. Я обязательно вас отблагодарю. На этом всё.
Передаю микрофон обратно. Разворачиваюсь.
Смотрю на лица остолбеневших идиотов, слышу хриплое дыхание Максима и понимаю, насколько же легко дался бой.
– А нет, есть ещё кое-что.
Судья этого не ожидал. Впрочем, мне было плевать – я вырвал микрофон прямо из его рук, приблизил ко рту и…
– Запомните вид Золотарёва навсегда. Запомните его кровь. Его крики. Его беспомощность, – я перевёл взгляд на застывших зрителей, – И вспоминайте каждый раз, когда усомнитесь во мне или моих словах.
Люди испуганно переглядывались.
– Мои слова – абсолютны. Моя победа – неотвратима. Любой, кто захочет бросить вызов, закончит истеричным, закованным в камень телом, каким стал ваш «гений студсовета»!
Колонки захрипели. Зрители схватились за уши.
– Навсегда отпечатайте в памяти этот день! Вам со мной не справиться! ЛЮБОЙ, КТО БРОСИТ МНЕ ВЫЗОВ, ЗАКОНЧИТ ТАК ЖЕ, КАК ОН!
* * *
От автора:
Большое спасибо за поддержку. Поцеловал бы вас в пупок, да вот дотянуться не могу. Вы – лучшие! Наконец я смогу покушать.
Пожалуй, возьму выходной в денёк, ибо не могу нормально думать при старте продаж. Волнуюсь, стесняюсь, краснею.
Всех лю. У вас отличные попки.
Глава 12
Все молчали. И зрители, и судья.
Я же вернул микрофон, развернулся и просто пошёл. Плевать мне на поднятие руки судьёй, на торжественное объявление. Просто насрать огромной кучей.
Я пришёл не за пафосом и понтами. Я пришёл показать этим идиотам их место.
И я, сука, показал.
В раздевалке никого не было. Даже удивительно. Я ожидал увидеть судейскую коллегию и злую Катю, обвиняющих меня в мухлеже или типа того, но нет – никого.
Я посмотрел в телефон. Тоже молчание.
«Чёрт…», – я сел, смотря на пустой экран сообщений и осознавая, что совершенно не чувствую левую руку, – «Неужели перестарался?»
Да, я хотел, чтобы меня боялись враги.
Но я совершенно не хочу, чтобы меня боялись даже союзники. Даже друзья. Даже девушки, которые мне интересны.
Даже семья.
Но смотря на руку, на это… высушенное, потресканное подобие конечности, я пойму, если они испугаются.
– Регенерируй.
Не, не выходит. Приказ ушёл, но в отличие от прошлых случаев, эффекта я совершенно не чувствую. И вывод здесь один – сама она уже не восстановится.
«Ох… есть у меня подозрение, что здесь поможет…»
– Ало, Паш? Что там с кубом?
– Ничего, господин. Простите, но мы слишком тупые для такого. Тут либо ещё пару недель минимум, либо другие мозги искать.
– Нет ни пары недель, ни мозгов, – вздохнул я, – Выжгите схему. Превратите артефакт в просто куб, как сделали в прошлый раз.
– Принял, – он, как всегда, не задавал лишних вопросов.
Моя рука не повредилась, а будто исчерпала ресурс. И раз она полностью состояла из философского камня, то, скорее всего, именно его и нужно вернуть в руку.
Я-то не против, конечно, с учётом, что силу созидания можно не использовать, только вот… мне что, всегда с этим трещинами и угольной кожей ходить? У меня и так не самая безупречная репутация, ёмаё! Кем я тогда буду? Чшорт?
– Да уж…, – я ухмыльнулся и откинул голову назад.
От размышления отвлёк телефонный звонок.
– А? – задрал я бровь и, не буду скрывать, чуть обрадовался, – Ало, Катя?
– Ко мне в кабинет после урока, – процедила она холодным, бесчувственным голосом, – Есть разговор.
Она… серьёзна. Такой же голос, какой был в самом начале наших отношений – взрослая девушка обращается к юнцу. Что-то я сделал не так. Что-то ей не понравилось.
Как же жаль, что насрать.
– Завтра, Катюш. Сегодня я благополучно свалю с учёбы, потому что не ботан. Кому она вообще нуж…
– Тебя кто-то учил, да? Где ты овладел призывом марионеток?! – она совершенно забила на правила приличия и просто перебила, – Я думала ты про Золотарёва спрашиваешь! Потому что он тоже умеет их создавать! Но оказывается ты… для себя? Кто ещё тебя учил?!
– Эм… что с тобой? Нет. Сам научился.
– Не лги! – процедила она в трубку, – Ты у кого-то учился! Кто это?!
Я нахмурился. Почесал затылок телефоном, поковырялся в носу и тут мне кое-что подумалось…
«Погоди… она что, ревнует меня к другому учителю магии призыва?..»
– Нет, ни у кого я не учился, не переживай. Ты мой единственный, и самый ценный учитель.
– А… правда? – она взбодрилась.
«Ой твою мать…», – мне аж стыдно стало, – «Ну хоть старайся!»
– Правда.
– Тогда как ты научился?! Это ведь сразу восемь человекоподобных марионеток, действующих одновременно и асинхронно!
– Ну… я гений, получается. Гениальный кулко… клуко… коклу… куколд я короче. Кать, я сижу голый. Давай завтра поговорим?
– А. Кхм. Да, давай. Всё, пока, – и она сбросила, делая вид, что это я тут навязываюсь.
«Боже, ну что за персонаж…»
Одной рукой переодеваться оказалось сложно. Как инвалид, ей-богу.
На выходе стоял личный охранник дуэлянта – следил, чтобы никто не прошёл. А никто и не хотел, собственно.
Похоже, все обосрались.
«Надо сваливать пока при памяти!», – я пригнулся и зашкерился по кустам, пробираясь к выходу, – «Я дуэлянт! Я сражался три минуты! Без отдыха! Ыа!»
Эпично вылетев к воротам, я попрощался с охранником, принял от него поздравление и осмотрелся.
«А где мотоциклы?», – чешу макушку, – «Непорядок. Что за сервис у этой школы? Даже мотоциклов для воровства нет…»
Пришлось вызывать… буэ-э-э… такси. Даже не сворованную машину…
Но меня, однако, ждал сюрприз.
Человек восточной наружности внимательно посмотрел на меня через зеркало заднего вида, открыл телефон, – пока ехал со скоростью шестьдесят километров в час, – открыл «Момент», а затем снова посмотрел на меня.
– Слушай да… ты мне кого-то напоминаешь.
– Вы ошиблись, – я поправил очки и отвернулся.
В этот момент мы проехали прямо под билбордом со мной.
– Да вот же, э! – он наполовину высунулся из окна и махнул на полотно.
– Меня часто с ним путают.
Чёрт… неужели я становлюсь популярным? Меня даже таксист узнаёт. Что будет, когда начнётся турнир и запись сегодняшнего боя распространится?
«А если мы продолжим палиться с Софией?..», – почему-то подумалось мне, – «Или с Катей? Они обе популярны по-своему»
Я тут подумал… если я стану знаменитым, особенно за счёт дуэлей, никто ведь и слова не скажет против моей связи с такими дамами. Если сейчас общение со мной для Софии и Кати сродни позору, то потом, когда я поднимусь на тот же уровень, это будет идти им лишь на пользу. Звёздные пары всегда привлекают внимание, и у них всегда больше возможностей, чем у одиночек.
И пока я думал об аристократии, об авторитете и прочем, мне пришло смс от человека, буквально это всё олицетворяющем.
Теодор: «Зайди на днях. Есть разговор»
Удивительно. Просто удивительно! Неужели нужно было устроить показательную казнь, чтобы все наконец поняли, что я не везучий клоун? Чтобы все меня заметили.
И кто ещё мной заинтересовался? Катя понятно, она глупенькая, но Теодор? Что этой хитрой скотине надо?
Впрочем, я всё равно планировал тренировать Софию, так что не вижу причин посылать его.
При встрече пошлю.
– Приехали, брат, – напомнил таксист.
Паша был на месте, а куб лежал там же, где и предыдущий.
– Готово? – спрашиваю.
– Готово, – отвечают.
– Что-ж, ладно…, – беру куб, – Поглотись.
Он треснул и энергией начал проникать через пальцы. Боли не было. Наверное потому, что и руки не было. Я её не чувствую, Джонни!
Но вскоре почувствовал, однако.
Да, теория подтвердилась: мои мышцы – философский камень, и я просто израсходовал ресурс руки в нулину. Но стоило всосать куб – рука снова начала потихоньку обретать обычную форму, а спустя десять минут я вовсе что-то ей почувствовал!.
– Ох, ну и хрень. Во что я превращаюсь?… – пробормотал я, глядя на золотые трещины на фоне угольной кожи.
Страшно превращаться в чудовище как внутренне, так и внешне. Но…
Сука, я ведь не просто чудовищем становлюсь.
Я к богу приближаюсь.
– Паш, – я отложил небольшой остаток кубика на стол, – Я передумал. Пока не надо избавляться от этой херни в моей руке. Наоборот. Мне нужно, чтобы ты узнал секрет этого куба. Как… воссоздать его материал.
– Но ведь вы едва не лишились руки. Вам вечно придётся скрывать её под бинтами или рукавом. И к тому же неизвестно, как философий камень будет воздействовать на организм дальше! Это риск, господин.
– Паш… два часа назад я создал восьмерых человекоподобных чудовищ, не чувствующих боли или сомнения. И если мы найдём постоянный источник философского камня… если будем закупать кристаллы призывателей… я ведь смогу создать армию, понимаешь?
Паша распахнул глаза.
– Сотни… тысячи существ, ждущих моего приказа…, – я переходил на шёпот, – Армия, что меня не ослушается. Или же я смогу создать абсолютное существо, что не пробить заклинаниями. Я смогу дать ему броню из любого материала, любое оружие, придать любую форму…, – я уходил всё дальше.
– Но…, – Паша, кажется, даже не верил в услышанное, – Зачем?.. Господин, зачем вам армия? Вам не позволят вести войну! Маркус Рейвиль – хранитель мира. Его не победить. У него абсолютное бессмертие, у него в подчинении всё измерение духов.
– Армия мне нужна для того же, зачем нужен Маркус Рейвиль – защита мира от войны.
– Она уже есть.
– Исчезни Маркус, что будет? Думаешь Коалиция не захочет поджать технологии? Думаешь не начнутся теракты в исследовательских центрах? Думаешь Империя не захочет ресурсы Африки? Исчезни Маркус, как долго мир продержится без войны? Год? И если она начнётся, какой она будет?
– Последней…, – прошептал Паша.
– Последней, – я кивнул и сжал кулак, – Я хочу стать вторым хранителем мира. Чудовищем, которого невозможно игнорировать. Как страны строят свою политику вокруг решений Эстера и Маркуса, так будут строить вокруг моего существования. И если Маркус исчезнет, то все будут знать, что где-то там ходит Бог с непобедимой армией, способной стереть любую страну за несколько дней.
– …, – Паша смотрел на меня широкими глазами.
– Мне нужна эта сила. Не только для себя, но и для всех. Так что… пожалуйста, займись исследованием куба. Я же постараюсь найти ещё, чтобы выяснить, что за теракт там готовят. А я уверен, что это теракт.
– Я… вас понял, – кивнул Паша.
– Ну вот и славно, – я улыбнулся и хлопнул его по плечу, – Источники дохода готовы?
– Ещё вчера.
– Пришли на почту – посмотрю.
Мы обменялись ещё парой слов, я чуть пошевелил рукой, – кончиками пальцев, – и со спокойной душой поехал домой.
К чёрту. Остаток дня хочу провести без боёв, кишков и голых титек.
Дома была мама. Занималась… йогой? Нихера себе. В последние два дня она прямо светится. Её переполняет энергия и желание что-то делать.
И именно в эти последние два дня я вижу, что мама снова стала счастливой. Снова получила надежду.
Впервые за столько лет.
«Сила…», – я улыбнулся, сжимая угольную руку, – «Сила годится не только для разрушения»
– Костя, это ты? Опять со школы сбежал? – спросила мама с закрытыми глазами, – Только не шуми. У меня чакра почти…, – она открыла глаза и посмотрела на меня, – КОСТЯ, ЧТО С ТВОЕЙ РУКОЙ?!
А, ой.
Ну, пришлось объяснить, что это из-за экспериментов с магией, что ничего страшного, просто она теперь перманентно грязная.
– Мам…, – печаль раздирала меня, – Кажется я… становлюсь негром.
– Не-е-е-ет!
Странная у неё реакция на негров.
Но, вроде бы, удалось успокоить. Мне очень повезло, что в мире магии случается всякое дерьмо, и поэтому во всякое легко поверить. Да и Лиза привыкла мне доверять. Повезло, короче.
В это время в школе шли уроки, а значит и Вика придёт только через несколько часов. Так что, можно сказать, квартира в нашем распоряжении.
– Джорджи? – я удивился капуцину, сидящему перед ноутбуком в моей комнате, – Зачем ты выиграл киберспортивный турнир среди начинающих? Ты дурак, что ли? – я прикрыл ноутбук, – А ну иди бананы жри. Давай-давай, шуруй. Рано тебе таким заниматься.
Я выгнал обезьянку и прилёг на кровать же лежал на кровати и начал размышлять, что же делать дальше.
И, на самом деле, есть что. Очень даже.
Мне нужны деньги. Как минимум на кристаллы призыва и артефакторов, которых, чувствуется мне, будет очень тяжело подчинить. Плюс не забываем про огромную плату за нелегальное по факту жильё для иностранных делегаций – единственное место, где я могу спать спокойно.
Мне нужна сила. Нужны знания. Нужна власть в конце концов. Чтобы перекроить мир, нужно многое сделать, и здесь не ограничиться победой над одним лошарой.
И чувствую, всё это не заставит себя ждать.
Я заявил о себе. Серьёзные люди начинают обращать на меня внимание, вокруг происходят события государственного масштаба, и когда как не сейчас со всех сил стремиться к силе, власти и деньгам?
Скоро начнётся большая игра.
Вернее…
Она уже начинается.
– Теодор? – я удивился звонку.
Да, мне звонит сам Теодор. Впервые.
– Ало?
– Я настаиваю, чтобы ты приехал сегодня.
– М-м-м…, – я призадумался, – А я настаиваю, чтобы вы от меня отсосались хоть на день.
– Вряд ли выйдет, – Теодор, как всегда, шуток не понимал, – Кость… мне нужно с тобой поговорить до того, как София вернётся домой. И до того, как кто-то другой успеет сделать свои ходы. Ради тебя же.
София?.. А при чём тут София?
– Боже, как ты меня затрахал, папуль…, – вздохнул я, поднимаясь с кровати, – Ладно, жди.
Он сбросил.
Ладно, всё равно собирался просто на кровати лежать и язык жестов доделывать. Тут хоть делом займусь.
Но что ему надо? Он проявляет нездоровый интерес, и я готов поклясться, что ничего хорошего это не значит.
– Сынок, ты куда? – спросила мама.
– К Теодору. Ему срочно что-то понадобилось. Снова.
– А…, – каждый раз, когда я говорил об отце, мать это расстраивало, – Ну… будь осторожен.
Она поникла. Её голос утих, а улыбка, с которой она игралась с Джорджи, моментально исчезла.
Отец – одно из самых болезненных для мамы воспоминаний.
И мне очень, сука, неприятно на это смотреть.
– Мам, можно вопрос? – я не смог удержаться, – Как? Как ты вышла замуж за такого человека? Неужели ты не разглядела в нём эту мерзкую крысиную черту? Неужели не смогла понять, что он сможет бросить семью ради выгоды?
Мама опустила глаза. У неё словно пустеет на душе.
– Я должна была…, – прошептала она, – Я должна была что-то такое увидеть. Но ничего, понимаешь? – Лиза посмотрела на меня с опечаленным, похолодевшим лицом, – Я знаю его с детства. Мы даже в садик один ходили. И я не могла даже представить, что такой человек способен бросить семью, когда получит силу, – мама отвернулась, глядя на свои руки.
Я подошёл и приобнял её за плечо.
– Может это я была плоха? Может он никогда меня и не любил? – спрашивала она скорее сама себя, – Или новая жена была в разы лучше? Может он просто хотел денег? Но… ай, – она махнула рукой, – Нет, сынок, я не понимаю. Совершенно. Я знаю, что я красивая. Знаю, что сильно его любила. И я видела, как он любил нас в ответ. А деньги… он бы их заработал с такой силой-то. Без проблем стал аристократом. Я просто не понимаю, зачем он это сделал.
"Как и я, мать. Как и я…"
Я всё больше не понимал Теодора. Мама не могла врать и недоговаривать. Да, это была её точка зрения, но Лиза – неглупая женщина. Это не воспоминания через розовые очки, а наверняка отражения действительности тех лет.
И её Теодор – совершенно не тот манипулятор и скопление политической силы, к которому я сейчас поеду.
– Прости, – сказал я.
– Ничего. Я уже давно приняла, – улыбнулась она, – Тем более сейчас, когда болезнь исчезла, я понимаю, что всё это к лучшему. Эй, я ведь вечно молодая и красивая! – она взбодрилась, – Может ещё и не всё потеряно! Может за мной ещё в очередь выстраиваться будут! – мама подмигнула с улыбкой на лице.
– Ага, – я улыбнулся в ответ.
Боюсь, мам, эту очередь превратит в кровавое месиво один двухсотлетний повелитель некромантов и крови.
Но что насчёт Теодора…
Чёрт, странно всё это. Очень.
Почему он почти всегда сидит один? Почему такой безэмоциональный? Почему так резко нас бросил? Почему старался держать меня и Вику так далеко? Он не просто не помогал – он делал всё, чтобы мы к нему не приближались.
Не понимаю. У этого не может быть простого объяснения.
Что-то с отцом не так.
– Будь осторожен, – посоветовала мама перед уходом.
– Да, конечно.
Доехал я без происшествий. На этот раз, слава богу, не узнали и не докапывались с вопросами «Интересно, а София девственница или нет, как думаешь?».
В особняке было пусто. Лишь несколько служанок да охранники – вот и весь особняк.
Неприятная, будто мёртвая пустота.
О, зато увидел одну из подчинённых служанок! Та зрелая брюнетка с родинками возле груди. Я с ней поравнялся и заранее обговорённым жестом спросил про прослушку.
– Нет. В особняке слушают только некоторые комнаты, – помотала она головой, – Это, всё же, место жительства. Так и на владельцев компромат насобирать можно.
– Новости? – я сразу перешёл к делу.
– Госпожа Мария Элерс решила вернуться раньше – под начало турнира. Громов перестал употреблять опиаты. Теодор недавно общался с Виктором Островским, Эстером и Мей Рейвиль. Госпожа Мей, вроде как наблюдала за вашей дуэлью напрямую. Но это не точно.
Ух-ох, что-ж так много вывалилось.
Мария Элерс – скорее всего, заказчица моего убийства. И сразу после того, как оно провалилось, она решила в срочном порядке приехать раньше. Совпадение? Не думаю.
Громов перестал ширяться спайсом. Тоже неплохо, но вряд ли сильно порешает – он уже грёбанный монстр.
А вот что странно – встречи отца. Если с Островским понятно, – он жених Софии, а свадьба уже скоро, – то вот Эстер и член семейки иллюминатов – уже подозрительно.
И надо же, сразу после этих встреч он захотел со мной увидеться! И Островский здесь примешан, и все остальные важные шишки. Никого не забыл посетить передо мной.
– А, и ещё! – вдруг опомнилась брюнетка, – Светлана Громова, похоже, вас хочет.
Эм…
Я остановился.
– Чтоп, сто? – я задрал правую бровь.
– Ну, мы с девчонками так думаем. Не уверены, конечно. Просто слухи. Но если подумать, то это может быть правдой.
– Что? – я задрал левую бровь.
– Светлана Громова всегда восхищалась Рейвилями. Мужчинами, если точнее. Она их обожает. А ещё она любит помоложе. А учитывая, что у вас такой же редкий цвет волос, как и у всех Рейвилей, и что вы молодой, очень перспективный и красивый парень с властной аурой, то в её симпатию к вам можно поверить. Более чем.
– Э-э-э… что, прости?
– Она вдова уже как много лет. Всё время одна, всё время в работе. И уж я знаю, что никого она не вызывает, ни чьими услугами не пользуется – в этом плане она слишком старомодна, – пожала она плечами, будто прекрасно понимая Светлану, – Она, кстати, будет напротив кабинета Теодора.
Почему мой радар сочных милф в десяти метрах от меня начал неистово верещать?!
– Приятного дня, – улыбнулась брюнетка.
Я кивнул, поблагодарил за компанию и пошёл дальше по коридору, размышляя, что мне делать со всем… этим.
«Напротив, говоришь?..», – я подошёл к кабинету отца и как бы невзначай заглянул в комнату напротив.
Да, и впрямь – Света сидела в белом домашнем платье и что-то печатала на ноутбуке.
Она подняла на меня глаза и задержала взгляд на пару секунд.
«Так вот почему она на меня так реагировала», – посмотрел на неё последнее мгновение и дождавшись, когда она опустит взгляд, открыл кабинет отца.
Зайдя в комнату мне, как и всегда, почему-то сразу же стало неприятно. Словно духота и озноб навалились.
– Что звал? – сходу спросил я.
– Давай сразу к делу, – он отложил документы и посмотрел на меня, – Я хочу, чтобы ты стал парнем Софии.
–
Ежеглавная рубрика “Фактик книжку бережёт".
Многие подмечают, что рядом с Теодором тяжело находиться. Как психически, так и физически.
–
Дополнительный фактик.
Все мы знаем, что Костя – ни в коем случае не расист.
Но вот его мама…
–
Фактик «Я НЕ продвигаю расизм».
Вика, кстати, ненавидит всех жирных, Джорджи – бьёт китайцев (чинг-чонгов), а Бингус просто не может терпеть человечество (и женщин, кстати, тоже).
Лысая дрянь не любит никого. В этих блядских лысых ушах нет места состраданию. Он ненавидит всё.
Исключение, разве что – Вика и Лиза. Ну и его госпожа, естественно. В остальном же – розовая машина ненависти. Увидите такую – обходите стороной.
