Текст книги "Эта непонятная вежливость"

Автор книги: Николай Тихомиров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Тихомиров Николай
Эта непонятная вежливость

Николай Тихомиров

Эта непонятная вежливость

Как-то зайдя в магазин, чтоб купить колбаски, я обратился к продавщице:

– Мне, пожалуйста "вареной", чтоб вышло побольше, а денег поменьше.

– А у Вас какие деньги "старые" или "деноминированные"? поинтересовалась девушка.

– Конечно же "старые", так больше, кажется. – Показал я горсть "неденомированных" монет.

– Тогда кладите их на весы вместо гирек. Вам закусить или просто покушать? – не унималась продавщица.

– Девушка, почему Вы принимаете меня за алкаша? – поинтересовался я, на всякий случай, оглядывая себя в витринном стекле и проверяя застегнутые пуговицы и молнии. – Это мне даже обидно и оскорбляет мое достоинство.

И чтобы заручиться поддержкой общественности, я сдвинул взгляд в сторону, но зацепился вниманием, за стоящего за мной, парня: бритоголовый, с платком по пиратски подвязанном на голове, с серьгой в ухе, со щетиной на лице "трехдневной небритости" и лицом очевидно столько же "неумываемости" и щеками, готовыми треснуть от "переспелости", переходящей в упитанность.

Небритые подмышки, татуировки на руках и пристегнутые к поясу кошелек, пейджер и плеер, окончательно довели до моего сознания разницу между "старым алкашом" и "новым... ". И такая гневная волна протеста вдруг ударила мне в голову, что он значит "новый русский", а я "старый алкаш", хотя неизвестно кто из нас "славянистее", что я не смог сдержаться, чтобы не направить ее на продавщицу.

– Почему это, красавица, Вы так мало колбасы мне завешиваете начал я брызгать слюной от волнения.

– Чтоб Вам было есть вкуснее, – поправилась продавщица, – и чтоб

Вы в "Склиф" не попали. – Спасибо за покупку и приходите еще, окончательно обезоружила меня своей вежливостью продавшица, протягивая мне аккуратный сверточек.

Откуда она узнала, что я недавно из больницы и как раз после отравления колбасой, купленной на вокзале. "Биопсихоэкстрасенсорша" – подумал я, и поднял на нее недоуменный взгляд, задавая риторический вопрос: " А что заметно? ".

– Заметно, заметно, – это уже пробасил невыдержавший "бритоголовый", лучше бы ты, папаша, шагал отсюда дальше по жизни и не задерживал страждущих.

– А тебе бы с твоей рожей не мешало бы "попоститься", – ответил я ему мысленно.

Такому только скажи что-нибудь поперек, "вмиг уделает" так, что уже весь персонал института имени Склифосовского не поможет. А ему то что, у него небось "денег как грязи", откупится от всего или под залог выпустят.

– Без еды человек может долго жить, а вот без питья и нескольких дней не проживет, – оттеснив меня своим "комком нервов, выпирающим из-под майки промямлил "новохудоносор".

– Ты бы полегче "Ванек". Ишь какой умный все знает: кому и сколько есть можно, только вот себя ни в чем не ограничивает, – подвел я черту мысленному диалогу с "этой пачкой".

– Вам пивка для рывка или водочки для обводочки? – заговорила стихами продавщица, обращаясь к толстокожему, и, чтобы снять небольшое напряжение, возникшее у прилавка.

– Мне и того и другого и можно без хлеба, – радостно ответил "пират двадцатого века".

– Какое предпочитаете "наше или импортное"? – продолжила разговор девушка, с визиткой на груди "Продавщица-Света".

– Конечно же "кристалловскую" и "жигулевское", – изрек парень, очевидно "впитавший" эти два названия с детства.

– Вам для пикника, уик-энда, деловой встречи или для преферанса? поинтересовалась Света.

– Сначала для деловой встречи, – сознался бизнесмен.

– Тогда для Вас есть "джентельменские наборы" с посудой и закуской: "коньячок с лимончиком", "водочка с селедочкой и огурчиком" и "пивко с воблою и орешками"– предложила милашка.

– Беру все три, – решил "новый нэпман", откладывая свою записную книжку – "лопату" и расстегивая поясной кошелек чтоб расплатиться. – Сдачи не надо, явно играя на публику пижонисто произнес толстяк.

– Спасибо за покупку. Мы всегда рады видеть Вас у нас снова, традиционно, но с более ласковым акцентом, как мне показалось, произнесла Светлана.

Пренепременно, – неожидая такой дерзкой вежливости пробубнил парень слегка оторопело и направился к выходу.

Да ей наверное за это доплачивают, – проскрипела подоспевшая и всезнающая старушенция, присоединяясь к очереди "за вежливостью", образовавшейся "из меня" с другой стороны прилавка.

Эта "старая перечница", а по замашкам теща или свекровь явно злорадостно поджидала: когда же эта Света сорвется и начнет хамить, грубить или обвешивать покупателей, как делают все. Ей даже кто-то стульчик пододвинул, чтоб не устала ждать. Но Светлана держала марку фирмы.

– Завесьте мне сырка граммов эдак триста, – попросила женщина, стоявшая за ушедшим парнем.

– Вам для вкуса или для запаха? – обратилась продавщица к этой "наштукатуренной до неприличия и надушенной до смерти" особе.

– В этот раз пожалуйста для вкуса. Только порежьте пожалуйста, как в прошлый раз. Мой шеф его не распробовал, потому что сказал, что сыра не чувствуется, один только запах.

Вдруг у нее в целлофановом пакете что-то зазвонило, я подумал что будильник, а оказалось сотовый телефон.

– Алло, – произнесла блондинка. – Что? Шеф пришел? Ну бегу, – и стала торопливо запихивать в свой пакет порезанный сыр и телефон.

В ответ же на: " Благодарим за покупку, приходите еще", – со стороны Светы, она пообещала забегать, посетовав на ходу.

– Вот всегда так. – Никогда не дадут расслабиться, душой оттаять, спокойно по магазинам походить. Ведь теперь в магазин приходишь, как в музей: чистота, порядок, народу никого и продавцы "вежливеют" день ото дня, а тут... – , и она направилась к выходу.

– Молодая еще, не знает почему в магазинах никого нет. Потому, что у народа лишних денег нет. Все капиталы либо в долларах, либо в банке, либо в основании "финансовой пирамиды крутятся, – прошамкала старуха, провожая глазами блондинку.

– А ты что здесь "пень пнем" торчишь "осколок социализма", – обратилась ко мне бабуся, не дождавшись хамства и "грубятины" со стороны Светы, – шел бы лучше бизнес крутить, а не коммунизм по "по ушам вешать".

– Так я же должен общественности и руководству магазина просигнализировать, чтоб сменили продавщицу. Не привык народ к вежливости и честности, стоя в этих "смешных" очередях. Нравственность теряется. У народа появляется тяга к красоте и порядочности, а это непривычно, и самое главное, неизвестно куда "вывезет", – ответил я "бабуленции".

– Известно куда, сынок, к благополучию, а не к руинам коммунизма. Так что шел бы ты "бузить" в другое место, а здесь люди работают, торгуют, живут – одним словом, – и старушка заковыляла в приемный пункт стеклопосуды продолжать свой бизнес.

– Нет, все-таки не права эта пенсионерка, – подумал я, выходя из магазина. – Раньше, когда продавцы были жуликами и хамами, каждый участник "змеевидной", многометровой очереди повозмущавшись потихоньку, чтоб продавец не услышал и не обиделся на него и не "отыгрался" на "недовесе" и "костях" вместо мяса, уходил из магазина с просветленным чувством в душе, что он не такой как эти продавцы. А теперь! Выходишь из магазина, "обсыпанный" вежливостью, и идя по убранному и чистому тротуару думаешь: "Может это и есть то самое светлое будущее, в котором должны были жить наши дети и внуки", когда кругом все есть и даже вежливость, а не хватает только малости – денег". Да, ну и времена пошли.