Текст книги "Маргаритки"

Автор книги: Николай Широков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Широков Николай
Маргаритки

Николай Широков

МАРГАРИТКИ

Фантастический рассказ

Перед окном Уильямса была маленькая клумба. Никто не знал, откуда взялись цветы, и откуда взялась сама клумба. Может бывшие жильцы устроили этот маленький цветник? Или она возникла сама собой, случайно.

Особых цветов на ней не росло. Так, пустяк – простые маргаритки. Эти скромные цветы, пушистым, бело-розовым ковром устилали клочок земли с мая по сентябрь и, казалось, на зеленый холмик кто-то накинул пестрое, махровое полотенце.

Уильямса не волновали цветы. Его не волновала красота вообще. Уильямс слыл человеком замкнутым, озабоченным наукой или попросту чокнутым. Он целыми днями, а бывало и ночами проводил взаперти, в своей комнатушке. Иногда оттуда доносился звон разбивающихся склянок, иногда сам Уильямс что-то бубнил полночи напролет. Но деньги за комнату он платил исправно и претензий от хозяйки, строгой мадам Адамс, не было. "Видала я таких странных типов, по сравнению с которыми тихоня-Уильямс просто ангел!" отвечала она слишком любопытным соседям. Те понимающе кивали головой, вроде как соглашаясь, но сами заговорщицки перешептывались за ее спиной: "Мели, мели, старая лиса! Мы-то знаем, что ты дерешь с бедняги двойную плату!" Сам Уильямс об этом не знал и даже не догадывался, потому, что с соседями не общался и особого желания к этому не испытывал.

В тот теплый июньский вечер, Уильямс сидел за книгами, одновременно что-то помешивая левой рукой в колбе. Правой рукой он также помешивал, но в стакане, и это был просто чай. Слабостью Уильямса был черный английский чай "Ahmad". Еще большей его слабостью было увлечение ментальными полями или попросту телепатией. На его полках приютились наверное все существующие книги о телепатии, какие только можно было достать, включая научную фантастику и мистику. Почитывая такую литературку, волей неволей "съедешь с катушек", а тут еще и неприятности на работе.

Стоит заметить, дорогой читатель, что Уильямс Гочкинс, работал помощником знаменитого герр-профессора Фридриха Шпейнца, заведующего Иллинойского Университета Физики Поля и Прикладной Химии, который с отличием закончил и сам, заслужив глубокое уважение со стороны вышеупомянутого профессора, не смотря на постоянные перепалки с оным. "Ви слишком настойчивы, молодой человек!" – любил повторять герр-профессор, – "Наука любить усидчивый, а ви хотеть знать все и сейчас! Так не бивайт!" "Старый перец!" – ворчал в ответ наш "тихоня", – "Кроме своих смертовозов ФАУ-2 ни черта не признает."

Уильямс работал над возможностью регистрации ментаволн живых организмов посредством прямой трансляции в мозг. Химические препараты, позволяющие обострять экстрасенсорные возможности организма уже существовали, но Уильямс пошел дальше – он создавал вещество, позволяющее не только воспринимать импульсы, но и самому передавать их, то есть общаться. Практиковать сию теорию запрещал профессор, и поэтому все испытания приходилось проводить дома. Там же и вести свой дневник, за который он мечтал получить как минимум нобелевскую, а как максимум две.

– Если капельку моей гремучей смеськи, – приговаривал Уильямс, помешивая тягучую жидкость в колбе, – Всего лишь понюхать... Нет-нет, джентльмены, ничего не надо вводить внутривенно – упаси бог – я же не Франкенштейн! То уровень восприятия естественных импульсов мозгом возрастет на... Чем это пахнет?! – встрепенулся он.

Полпервого ночи на дворе. Жильцы угомонились, и звенящую тишину лета, по самые края заливал тонкий аромат цветущего сада. Выглянув в окно Уильямс уставился на благоухающую клумбу.

– Цветочки! Так вот что перебивает эфир моего открытия!

Уильямс перемахнул через подоконник и принялся без разбора рвать маргаритки.

– Всех я вас... Под колпак... Будете знать, как мешать великому ученому!.. Да-да! Обо мне скоро заговорят! И никакие цветочки не посмеют мне помешать!

Очень быстро клумба превратилась в зеленый холмик. Удовлетворенный "тихоня" забрался в свою комнату, водрузил маргаритки в пустой кувшин, и накрыл их стеклянным колпаком.

– Итак, дамы и господа, позвольте представить вам без пяти минут нобелевского лауреата, сэра Уильямса Гочкинса и его великое открытие! Та-да!!! – пропел Уильямс и поднес колбу к носу. Глубоко вдохнув, он смешно пошевелил ноздрями.

– Странно, запаха почти нет... Чувствуется что-то едкое... Ох, как мозги продирает!.. Так, надо записать: средство практически без запаха. Вызывает легкое головокружение и... писк в голове... Писк?! Что за глупость!

Он замолчал, будто прислушиваясь.

– Ну да, писк... Кто-то пищит... М-м-м... Как будто комар...

Уильямс поднялся со стула, озираясь по сторонам.

– Пищит. Точно пищит! Оттуда... Нет, похоже оттуда... Или нет, оттуда! Ну, где ты паразит!.. А?.. Где?...

Он принялся размахивать дневником из стороны в сторону, близоруко щурясь на стены.

– Пищишь?.. Сейчас я тебя припечатаю!.. Ага! Испугался?! Нет, теперь сзади... Не уйдешь... Опять в углу... Стоп... Пищит вот здесь. Но здесь ничего нет, кроме... Цветочки! Растительная зараза! Это в вас прячется кровосос?!

Уильямс снял колпак и размахнулся дневником.

– НА!!! – разлетелся кувшин, и маргаритки вывалились на стол.

– Нарастили вас на свою шею! Приживальцы! Аллергическое проклятье! И зачем вы только нужны, а? Ну скажите пожалуйста, зачем?.. Что?..

На мгновение Уильямса бросило в жар – он услышал чей-то голос. Тонкий, почти невесомый голосок все настойчивей звенел у него в голове. Уильямс склонился над цветами и прислушался... Некоторое время он слышал только чей-то настойчивый голосок. Но голосок прослушивался все четче. Вот какое-то слово... Точно, слово... Еще... А это уже...

Уильямс замер, завороженно вслушиваясь в чью-то речь:

– ...Вы настоящая зараза! Паразиты! Вирус по сравнению с вами ничто! Миллиарды лет наша система жила в гармонии, пока не случилась беда. Тонкая грань баланса была сметена в одночасье – появились вы! Никто не знает откуда вы пришли. Пятая планета приняла вас, и тень ужаса коснулась этой части вселенной. Вы назвали ее гордо – Фаэтон и за несколько миллиардов лет изуродовали планету, выжали из нее живительную силу и в довершение устроили ядерную войну. Неужели вы не понимаете, что планеты – это такие же живые существа, как и вы сами?! Неужели не понимаете, что ей так же больно, что у нее тоже есть душа?

Нет, вы не понимаете. Она до последнего момента не верила в то, что ее постигнет. А как она кричала, когда ядерные ракеты рвали ее на куски!..

Мы верили, мы надеялись, что теперь-то вы уберетесь отсюда, но мы ошиблись. Глупо надеяться что болезнь пройдет сама по себе – вы перебрались, заразили соседнюю планету и назвали ее Марс – в честь вашего бога войны. Как же вы любите воевать! Никто кроме вас не любит, не знает, что такое война. Война – это ваше хобби. Вы выдумали сей ужас и сами играете в него, придумывая несуществующие причины. Но с четвертой планетой вы просчитались. Начав копать эти чертовы каналы, вы нарушили размеренный ход жизни, и как следствие – нарушение экологии. Ваша неосторожная, самонадеятельная дурь создала такие чудовищные болезни, что до войны дело не дошло – вы сами себя взяли измором! За несколько тысяч лет ваша численность сократилась в десятки раз. Но вы живучи, как бактерии! Вы устремили алчные взоры на эту планету.

Земля! Какой идиот придумал это название для нашей планеты? Мы мирно жили здесь с самого начала, почти с самого ее рождения. Толстые, неповоротливые добряки, которых вы почему-то назвали ящеры, любили поболтать с нами о сущности бытия, о вечности жизни... Смешно. Смешно и горько осознавать, что каких-то шестьдесят пять миллиардов лет назад они мирно гуляли среди нас! Вы же построили этот железный ковчег и выстрелили в нашу планету – пытались спасти оставшихся в живых. Эта громадина не смогла затормозить и чуть не сдвинула нас с орбиты. Они погибли все, но досталось и нам. Пыль от взрыва затмила небо на два года! Два года холодной ночи! Ни один солнечный луч не достиг поверхности за это время. Сначала погибли растения, а потом и все остальные. Нам повезло больше – некоторые из нас успели бросить семена – старые неуклюжие добряки погибли почти все. Потом прилетели вы, жалкие, злобные, несущие смерть, и добили остальных. "Настала эра теплокровных." – сказали вы и списали все на астероид.

Где ваша совесть, убийцы?! Хотя какая совесть, у людей с этим проблемы. У вас нету совести, также как и нет души. Вы давно продали ее дьяволу и старательно забыли об этом...

Мы погибаем, Уильямс. Но мы придумали тебе наказание. Ты хотел нас слышать? Говорить с нами? Быть, как мы? Мы дарим тебе такую возможность. Последнюю жизненную силу мы сконцентрируем на твой мозг, и ты навсегда станешь нами. Ты больше не будешь человеком. Смотри же, каково жить с вами.

Прощай, Уильямс. Вирус человечества слишком силен – мы не можем победить эту заразу, но мы постараемся растворить ее в себе...

– ... Ну вот и прекрасно, молодой человек.

Уильямс медленно открыл глаза и увидел пред собой врача. Суховатая, хищного вида женщина принялась собирать инструменты в саквояж.

– Док, что со мной случилось? – тихо спросил он.

– Хм. Нет, вы посмотрите! Он еще спрашивает! – возмутилась докторша, – Аллергия, вот что!

И она указала на букет увядших маргариток.

– Я всегда говорила: цветы – это настоящая зараза! Паразиты! Вирус по сравнению с ними – ничто! Миллионы лет мы не замечали своего врага...

Но Уильямс уже не слушал ее. В его голове все четче становились слышны чьи-то тонкие голоса, а слух постепенно уходил, уходил...

"Как тихо она говорит". – подумал Уильямс. На самом деле это он переставал слышать этот мир. Теперь Уильямс слышал другой мир, саму природу, саму жизнь. Он слышал ее своим разумом, своим обонянием, своим сердцем.

– Я люблю тебя! Ты слышишь?

– Слышу! И я люблю тебя!

– Какая ты красивая!

– Какой ты стройный!

Уильямс медленно повернулся к окну – никого. Лишь две маргаритки на клумбе.

"Я сорвал вчера все, но за ночь выросли еще два цветка!" – подумал он про себя. Ведь говорить он теперь тоже не мог.

– ... Ты прекрасна, любимая!

– Ты самый лучший!

– Это ты самая лучшая! Я люблю тебя!

– А я люблю тебя!..

март 2001