Текст книги "Война и мир по-американски: традиции милитаризма в США"

Автор книги: Николай Яковлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

«Ядерная чума» и смерть из космоса

Вместе с рождением оружия массового уничтожения родилась большая ложь о нем. Мифотворчеством занимаются не только западные печать, радио и телевидение, но и ответственные деятели. Хотя выдумки и их тональность претерпевают постоянные изменения, неизменным остается стремление милитаристов на коротких ногах лжи ввести ядерную смерть в повседневную жизнь.

Началось это тогда, когда еще не остыл пепел Хиросимы. Первое описание последствий атомной бомбардировки Хиросимы принадлежало английскому журналисту У. Бэрчетту 5 сентября 1945 г. в лондонской «Дейли экспресс»: «Спустя тридцать дней после потрясшего мир уничтожения города первой атомной бомбой в Хиросиме люди, пострадавшие в катаклизме, умирают в страшных мучениях от загадочного недуга, от чего-то неизвестного, что я бы назвал ядерной чумой. Хиросима не похожа на разбомбленный город, а, скорее, выглядит как место, по которому прошелся всеуничтожающий чудовищный каток. Я сообщаю эти факты с максимальным беспристрастием в надежде, что они послужат предостережением для всего мира».

В репортаже Бэрчетта впервые упоминались симптомы ставшей впоследствии известной лучевой болезни. Американские оккупационные власти в Японии немедленно воздали ему по заслугам. В Токио представитель штаба Макартура по связям с печатью созвал пресс-конференцию, на которой заверил журналистов, что радиация не вызывает никаких заболеваний. Запоздавший к началу пресс-конференции Бэрчетт собственными ушами услышал: он повинен в том, что «стал жертвой японской пропаганды». Въезд в Хиросиму был запрещен всем корреспондентам, а Бэрчетт получил уведомление о высылке из Японии. В Вашингтоне глава «Манхэттенского проекта» – создания атомного оружия генерал Л. Гровс публично отрезал: «Разговоры о радиоактивности – дикая чушь».

Шли годы. Американское командование проводило в штатах Невада и Юта учения в условиях, приближенных к боевым. Их пик приходится на период с начала 50-х по 60-е гг. Рвали атомные, а затем ядерные бомбы. Войска в полной боевой готовности жмурились, когда в пустыне вырастали чудовищные грибы взрывов, дисциплинированно выдерживали ударную волну, предписанным образом широко разевали рты при подходе звуковой волны. В гарнизоне Дезерт Рок в штате Невада солдатам на маневрах с применением ядерного оружия вручали шутовские дипломы, удостоверявшие: окончены курсы «образования по альфа-лучам, ориентировки по бета-лучам, сданы экзамены по гамма-лучам и ядерной радиации». В заключение держатели дипломов заверялись: «Отныне физически ты полная развалина». Мордатые парни – обычно на учения направляли отборные части – ухмылялись... Они ценили шутку, верный признак здорового армейского товарищества. Наверное, от души рассмеялся бы тогдашний президент Д. Эйзенхауэр, благословлявший экзотические маневры в интересах повышения боевой готовности.

Через несколько десятилетий шутники прикусили языки, а иные уже скалились в могилах, погибшие от раковых заболеваний, особенно от белокровия. Сотни бывших солдат, родственники умерших военнослужащих обратились в суды, требуя выплатить миллионы долларов. Они обвиняли военных в том, что их безответственность привела к угрожающему росту раковых заболеваний среди подвергшихся в свое время облучению на маневрах. «Тайм» 2 июля 1979 г. рассказал, как в сенатских комитетах познакомились с представленными данными, разумеется весьма скупыми, и не менее скупо – 17 на 330 – удовлетворялись иски раздачей нищенских сумм. Тогдашняя американская комиссия по атомной энергии уступила нажиму Пентагона, потребовавшего сократить разрешенное расстояние для солдат от места взрыва с 7 до 4 миль. Причина: «Солдатам будет легче захватывать и использовать вражеские позиции». В 1952 г. комиссия согласилась с Пентагоном, признав «безопасной» куда более высокую дозу радиации, чем действовавшая норма.

Приглашенный для объяснений бывший руководитель комиссии по атомной энергии Э. Цукерт безмятежно рассуждал: «Было разрешено, чтобы чаша весов склонилась в пользу военных. Они знали о последствиях. Я не думаю, что в наши обязанности входила отмена их решений». Еще бы! В 1958 г. пошли разговоры о том, что создана-де «чистая» ядерная бомба. Военные на дыбы. Как же готовить войска, не подвергая их облучению? Вновь комиссия уступила и повелела: никоим образом не проводить на учениях взрывов ядерных устройств с низким уровнем радиации. Солдаты должны получать, и получили сполна, свое!

Сенатор А. Крэнстон опубликовал исследование, проведенное по поручению конгресса, поставив под сомнение доклад Пентагона 1984 г., в котором утверждалось: военнослужащие подвергались очень умеренным дозам облучения. Выяснилось, что в общей сложности в испытаниях атомного и ядерного оружия принимали участие до 220 тыс. человек, включая 42 тыс. во время двух взрывов в атолле Бикини в июле 1946 г.

В книге Р. Дикона «Извращающие правду», увидевшую свет ровно 40 лет после тех памятных испытаний в атолле Бикини, приведены устрашающие подробности: от взрывов «поднялся столб воды высотой в милю и шириной в половину мили, обрушивший массы очень радиоактивной воды на палубы кораблей-мишеней, сделав и их радиоактивными». Две недели после взрывов была радиоактивной и вода в лагуне на глубину до 3 м, однако 2 тыс. моряков брали эту воду, чтобы мыть и чистить корабли, «дабы снизить до приемлемого уровень их радиации». С тех пор более 500 участников атомных испытаний 1946 г. подали иски, требуя компенсации за ущерб здоровью.

Постепенно, вопреки цензурным рогаткам, становятся ясными последствия «инцидентов» с ядерным оружием на Западе. Было зарегистрировано несколько случаев, когда американские бомбардировщики по тем или иным причинам «теряли» ядерные бомбы. Один из них – 21 января 1968 г. самолет Б-52 разбился вблизи американской военной базы Туле (Гренландия), имея на борту четыре ядерные бомбы по 1,1 мегатонны каждая. Гренландия принадлежит Дании, и среди тысяч людей, брошенных на поиски плутония из развалившихся бомб, было 1200 датчан. Увы, из 16 кг плутония в бомбах 12 кг так и не были собраны, несмотря на самые «тщательные поиски»! Последствия прилежания в поисках ощутил некий М. Шмидт, тогда заместитель пожарной охраны в Туле, а ныне мирный пенсионер, проживающий в Дании.

8 января 1988 г. журнал «Тайм» лаконично сообщил, что Шмидт и 164 других датчан, ликвидировавших последствия катастрофы с Б-52 21 января 1968 г., подали в суд, требуя от правительств США и Дании выплатить им многомиллионную компенсацию. Шмидт объяснил, что трое пожарных, работавших непосредственно вместе с ним, умерли, не дожив до сорока лет, от болезни, которой страдает теперь и он, – последствий радиации. Среди примерно 400 человек из числа находившихся в Туле во время катастрофы, заявил Шмидт, «тревожное» количество больных раком и другими тяжкими недугами, а немало умерло.

Конечно, все связанное с последствиями радиоактивных облучений не предмет для первых страниц газет. По причинам, отчетливо видным из книги австрийского журналиста Р. Юнка «Новая тирания. Как ядерная мощь порабощает нас», вышедшей миллионными тиражами на рубеже 70–80-х гг. Из нее можно узнать, почему американская военщина может безнаказанно губить жизни людей, оказавшихся в ее подчинении. Ядерное оружие и сама инфраструктура ядерной энергетики и промышленности уже внесли маловидимые на поверхности, но коренные изменения в политическую систему Соединенных Штатов.

В октябре 1975 г. в Стэнфордском университете прошла конференция «Воздействие усиленных мер ядерной безопасности на гражданские свободы». Участники согласились, что «фактор П» (плутоний) «впервые дает законное оправдание» для введения тотальной слежки за гражданами. И далее: «Фактор П» вызовет к жизни давление в пользу проникновения в гражданские и политические организации и группы, озабоченные состоянием окружающей среды, в таких масштабах, которых не было раньше, с неслыханными последствиями для свободы слова и связанных с ней прав». Американский юридический журнал «Гарвард лоу ревью» в том же 1975 году растолковал, почему это так: «В прошлом федеральные суды скептически относились к попыткам оправдать шпионаж ссылками на национальную безопасность, но теперь при весьма реальной угрозе ядерного терроризма такое оправдание будет звучать весьма убедительно». Итак, пришла ядерная секретность.

В марте 1977 г. в США вышел доклад национального совещательного комитета по уголовному законодательству с детальными рекомендациями, как регламентировать поведение подданных американской «демократии» в эпоху научно-технической революции. «Таким образом, – негодует Р. Юнк, – опасности ядерного развития служат оправданием для уже начавшихся процессов. Разве можно найти лучшее оправдание для нарушения прав человека, чем этот жупел, созданный только для обслуживания целей технократического государства?.. В конце концов возникает вопрос вопросов: не является ли сама ядерная мощь столь привлекательной для правительства, ибо она многократно усиливает мощь «истеблишмента»? Конечно, одни экономические выгоды «этих новых источников энергии» отнюдь не оправдывают столь коренной трансформации нашего (западного. – Н. Я.) общества». В первую очередь для обеспечения свободы действий американскому милитаризму.

Безразличное отношение военщины к жизни собственных солдат, которых они, как мы видели, бездумно обрекают на смерть на учениях с применением ядерного оружия, отражает общий подход в западной цивилизации к человеку, так или иначе соприкасающемуся с атомом в военных или «мирных» целях. В апреле 1980 г. журнал «Хастлер» печатает большую статью Г. Смита: «Ядерные катастрофы: как о них вам лгут». С конца 40-х гг. неполадок и аварий в ядерной энергетике и промышленности – бездна. О них помалкивают, но вот последствия... «Рак и белокровие свирепствуют среди населения штатов Юта, Аризона и Невада – там, где дуют ветры от полигона для ядерных испытаний, количество смертей в этих штатах далеко оставило средние показатели по стране». Об этом, разумеется, не спешат писать в объемистых газетах, помалкивают и говорливые в других случаях телевизионные обозреватели, ибо «идет кампания лжи о положении всех нас, – продолжает журнал, – причем затронуты в первую очередь работающие в ядерной промышленности, где с 1947 по 1974 г. подверглись облучению около 2 млн. занятых полностью или частично на предприятиях комиссии по атомной энергии». Сколько погибло? Как-то проскочила цифра – профсоюз рабочих нефтяной, химической и атомной промышленности сообщил о 92 смертях от облучения, по данным (1970) бюро медицинской статистики, скончались от радиации 142 человека. В ядерной промышленности принят уровень «безопасной» радиации, в 200 раз превышающий известные нормы! В результате, заключает журнал, «хотя ядерный «истеблишмент» утверждает, что атомная энергия не причинила вреда никому, истина состоит в том, что сотни умерли в результате различных неполадок в ядерной промышленности, а многие тысячи искалечены...» Оно и понятно, – аварии, аварии, аварии.

Разобраться во всех этих делах невероятно трудно уже по той причине, что первую линию обороны ядерного «истеблишмента» держит военщина со всеми вытекающими последствиями. Р. Юнк еще обратил внимание:

«Растущее ожесточение споров, связанных с ядерной энергией, не должно удивлять. Критическое обращение к американской экономической истории открывает бесчисленные преступления, сопутствовавшие экономическому развитию. Почему ядерная энергия должна составлять в этом отношении исключение? Разве капитаны этой самой новой индустрии, потенциально манящей гигантскими прибылями и властью, будут больше церемониться с мешающими им, чем, скажем, бароны – разбойники промышленности в прошлом веке? Они также умели нанимать других для выполнения грязных дел и отвергали любые разоблачения как клевету и погоню за сенсацией».

Трагическая гибель Карен Силквуд тому лишь один пример. Отважная женщина, работавшая на предприятии, производившем плутоний (естественно, и в военных целях), компании Керр-Макги Корпорейшн, заметила, что не менее 87 занятых, включая ее, в результате нарушений техники безопасности страдают от последствий радиации. Она обратилась в местное отделение профсоюза, там порекомендовали собрать документацию и представить руководству профсоюза. Энергичная 28-летняя женщина составила большое досье. 13 ноября 1974 г. отправилась с ним на встречу с секретарем профсоюза и журналистом. В пути она погибла в автомобильной катастрофе. Официальный вердикт: заснула-де за рулем. Досье исчезло.

Профсоюз сделал посильную попытку разобраться в случившемся. Автомобиль Силквуд был протаранен сзади, на кузове обнаружили следы страшного удара. Припомнили: за несколько дней до гибели ее задержали в проходной предприятия – от нее исходила чудовищная радиация. Перебрали вещи в квартире покойной, в холодильнике обнаружили сыр, сильно зараженный плутонием. Компания после гибели Силквуд проверила всех занятых на предприятии на «детекторе лжи». Среди задававшихся вопросов: являетесь ли вы членом профсоюза? Разговаривали ли вы когда-нибудь с Силквуд? Встречались ли вы с журналистами? Отказавшихся пройти проверку или возбудивших подозрения уволили...

Потом, после смерти Силквуд, агент ФБР Л. Олсон предположил, что в заботах о технике безопасности она вышла на людей, занимавшихся по тем или иным причинам хищением плутония на предприятии. По официальным данным, только с 1968 по 1976 г. в США бесследно исчезло не менее 475 кг плутония. Журналист Г. Кон уточнил: «Некоторые эксперты предполагают, что ЦРУ отправило плутоний в Израиль». Конгрессмен Дж. Дингелл, возглавлявший в палате представителей комитет по делам мелких предпринимателей, решил провести расследование таинственной гибели К. Силквуд в своем комитете. Он направил энергичное обращение в министерство юстиции и ФБР, требуя объяснений и документов, указав дату представления надлежащих материалов. Незадолго до истечения установленной им даты проститутка из Детройта сообщила печати, что Дингелл – один из ее давних клиентов. Скандал. Высокоморальные руководители фракции демократической партии в палате представителей прогнали аморального председателя комитета с его поста. Тем и кончилось дело. Смерть К. Силквуд так и не была объяснена.

«Ядерная чума» всегда грозит настичь тысячи и тысячи. Авария на АЭС на Три Майл Айленд в США в конце 70-х гг. подвела итог почти двухлетним – 1978—1979 гг. – авариям на этой станции. Президентская комиссия Кемени, закончившая работу 30 октября 1979 г., внесла немало рекомендаций о повышении безопасности ядерных реакторов. Комиссия работала на впечатляющем фоне: хотя на АЭС не произошло катастрофы, авария потребовала эвакуировать из прилегающих к ней районов 144 тыс. человек местного населения. И это меры предосторожности для «мирного» атома. А что влечет за собой его применение в военных целях, открытое атомной бомбардировкой Хиросимы и Нагасаки?

Встав на путь диалога с СССР и заявив о намерениях расширять взаимовыгодные отношения с нашей страной, американская администрация никак не отмежевалась от известных всему миру планов, разработанных военщиной.

Подготовка к ядерной агрессии против Советского Союза идет столько лет, сколько существует это оружие. Если не больше, ибо руководители Манхэттенского проекта да и некоторые американские политические деятели верили: атомная бомба, если когда-нибудь и будет изобретена, должна быть использована против «коммунизма». Во всяком случае, военный министр США Г. Стимсон пометил в своем дневнике после одной из бесед с президентом Ф. Рузвельтом: «Необходимость ввести Россию органически в лоно христианской цивилизации... Возможно применение «С-1» для достижения этого». Под «С-1» в 1944 г., когда произошла эта беседа, было зашифровано будущее атомное оружие.

С конца 1945 г. в высших военных штабах США составлялись бесчисленные планы ядерной агрессии против нас. Наверное, их обилие внесло путаницу в умы командования военно-воздушных сил США. 8 ноября 1947 г. главнокомандующий ВВС генерал X. Ванденберг обратился к правительству с просьбой наконец разъяснить: «В чем наша цель в войне против СССР – уничтожение русского народа, промышленности, коммунистической партии, коммунистической иерархии или всего вместе? ...Будет ли выдвинуто требование оккупировать, быть может, восстановить Россию после победы, или мы намереваемся изолировать эту страну, и пусть она спасается как хочет?» Военным в 1948 г. спустили две директивы Совета национальной безопасности – СНБ-20/4 и СНБ-30: цель войны – уничтожение советского, или «большевистского», контроля внутри и вне Советского Союза главным образом массированной атомной бомбардировкой. В 1946 г. первоначально была выделена транспортная сеть «как самое важное звено в военной машине СССР», но быстро заключили: вывести ее из строя с учетом размеров страны просто невозможно. Наиболее уязвимой признали нефтедобывающую и нефтеперерабатывающую промышленность. Но везде рядом города! «А что такое город? Всего-навсего сосредоточение промышленности». Разбомбить! И пошла разработка и доработка планов: «Бройлер» (1947) – 34 атомные бомбы на 24 города; «Харроу» (1947) – соответственно 50 и 20; «Тройян» (1948) – 133 и 70. В 1949 г. принимается план «Офтэкл» – 220 атомных бомб на 104 города и еще 72 атомные бомбы для повторных бомбардировок. Тщательная подготовка! Штабные планировщики, наметившие первоначально взорвать атомную бомбу прямо над Кремлем, сместили точку прицеливания на несколько сотен метров – между Кремлем и электростанцией за Москвой-рекой. Одним ударом эффективно поразить обе цели.

Эти споры стали достоянием гласности, ибо американский профессор Д. Розенберг в статье «Истоки сверхубийства. Ядерное оружие и стратегия США в 1945–1960 гг.» (Интернэшнл афферс. 1983. Апр.) поставил в пример нынешним ядерным теологам в США, грозящим уничтожить всю цивилизацию, их предшественников трумэновских лет, которые «экономили». Правда, не по причинам морального характера, а из-за недостатка атомных бомб для всех намеченных целей.

Выполнение атомных бомбардировок возлагалось на основанное в 1946 г. стратегическое авиационное командование (САК). Командующий САК с 1948 г. генерал К. Лимей вошел в историю США как один из самых яростных поджигателей войны. Профессор Д. Розенберг в самых хвалебных выражениях открывает другую грань его деятельности: «Лимей воспитывал личный состав стратегического авиационного командования в таком духе, что превратил их в то время в самое элитарное соединение американских вооруженных сил. Экипажи стратегических бомбардировщиков постоянно соревновались между собой. Те из них, кто достигали статуса «избранных и ведущих экипажей» по высшим моральным и профессиональным показателям, получали самые лакомые повышения». Отметим: на первое место Лимей ставил «моральные», в понимании американской военщины, качества, ибо пилоты, штурманы и бомбардиры САК США знали: в любой момент им могут приказать – вылететь и убить десятки миллионов людей.

Тем временем все шел процесс отбора целей. В 1949–1953 гг. до половины информации о соответствующих советских объектах давал опрос репатриированных военнопленных – немецких и японских. Этим занимались 1300 военных и гражданских разведчиков ВВС США. Уже в январе 1952 г. генерал X. Ванденберг докладывал президенту Г. Трумэну: «В случае войны нам придется уничтожить пять-шесть тысяч целей в Советском Союзе». Срочно совершенствовалась и атомная бомба. С 1948 по 1952 г. ее мощность увеличилась в 25 раз (с 20 килотонн третьей модели до 500 килотонн восемнадцатой модели). Исходили из того, что первыми войну начнут США. Они нанесут-де не превентивный, а упреждающий удар.

Трумэн в прощальном обращении к стране 15 января 1953 г. объявил: «Для разумного человека немыслимо начать атомную войну». Председатель комиссии по атомной энергии Т. Мэррей, видимо, понаслышавшийся о планах военных, на другой день осведомился у Трумэна: президент исключает и «упреждающий» удар? Ответ Трумэна Мэррею в последние сутки его президентства лицемерен: «Вы, видимо, неверно истолковываете мой подход к атомной бомбе. Она значительно хуже, чем химическое или бактериологическое оружие, ибо гибнет мирное население, причем массами». Процитировав ответ Трумэна, профессор Д. Розенберг воздел руки и воскликнул: «Умышленно ли Трумэн избежал вопроса Мэррея, или он просто не понял его, никогда не станет известным».

Президент Д. Эйзенхауэр изменил политику предшествующей администрации почти полного гражданского контроля над основной частью запасов атомного оружия. К 1961 г. гражданские власти распоряжались не более 10% этого запаса, все остальное было передано в распоряжение ВВС, армии и флота США. Если в 1953 г. у США было 1350 ядерных боевых головок, то к 1960 г. их количество возросло до 18 тыс. На вооружение поступили многомегатонные ядерные бомбы. В июне 1955 г. САК США получило первые восьмимоторные бомбардировщики Б-52, способные доставить четыре мегатонные бомбы почти за 5 тыс. км. К 1959 г. эти машины полностью заменили бомбардировщики Б-36 и находятся с некоторой модернизацией на вооружении вплоть до наших дней.

В 1953 г. комитет под председательством известнейшего в США генерала Дж. Дулиттла предложил правительству предъявить СССР ультиматум и, если американские условия не будут удовлетворены, начать войну. В августе 1953 г. командование ВВС США вносит на рассмотрение президента документ «назревающий национальный кризис». Нужно выбирать, настаивали генералы, вверить будущее США «прихотям кучки зарекомендовавших себя варварами» в СССР или «принять такие военные решения, которые могут повлечь за собой всеобщую войну».

Они ломились в открытую дверь. Д. Эйзенхауэр, клятвенно заверявший, что США никогда не развяжут превентивную войну, всегда стоял за упреждающий удар по СССР. В чем и была суть принятой им доктрины «массированного возмездия». Он даже счел нужным объяснить группе конгрессменов в январе 1954 г., что в случае нужды придется действовать стремительно, ибо, «если бы члены конгресса не оказались на месте, а я ждал бы, пока вы соберетесь (откладывая до этого меры возмездия), вы бы сами возбудили против меня импичмент», т. е. потребовали бы отстранения президента со своего поста. План действия САК уже в 1954 г. предусматривал массированный ядерный удар по Советскому Союзу с использованием всех имевшихся бомбардировщиков. Тогда в строю стратегической авиации было 1500 самолетов, включая 1 тыс. бомбардировщиков, способных нести ядерные бомбы. Они должны были находиться над советской территорией считанные часы с тем, чтобы свести до минимума потери. Тогда почему они не вылетели?

В двенадцатом докладе группы оценки целей ВВС США (ВСЭГ-12), в котором рассматривались шансы успеха ядерной агрессии против СССР в 1956–1957 гг., констатировалось: можно одним ударом уничтожить 118 из 134 основных советских городов, убив 60 млн. человек, «практически уничтожить весь промышленный потенциал советского блока, не допустив сколько-нибудь значительного восстановления его в течение года». Будут стерты с лица земли 645 советских аэродромов, но все же остаются 240 аэродромов, на которых может быть частично рассредоточена советская бомбардировочная авиация. Американские специалисты, понимая, что советские летчики в ответ на ядерное нападение нанесут ответный удар, выдали конкретные рекомендации: «Для достижения высокой степени уверенности в том, что все известные советские действующие и законсервированные базы будут уничтожены, потребуется примерно удвоить выделенные для этого силы». Но, зловеще заканчивали составители доклада, даже при наличии этих дополнительных бомбардировщиков и ядерных бомб «нельзя предотвратить советский удар, если мы сами не ударим первыми». Стратегическая авиация США стала увеличиваться фантастическими темпами.

Достигнув пика в 1959 г., стратегические ВВС США насчитывали почти 500 бомбардировщиков Б-52, свыше 2500 Б-47, более 1 тыс. винтовых и реактивных самолетов-заправщиков. Росло число целей, подлежавших поражению ядерным оружием на территории Советского Союза: с 2997 в 1956 г. до 3261 в 1957 г. У Эйзенхауэра не было сомнений, что удар нанесут пилотируемые бомбардировщики. В декабре 1956 г. он разъяснил комитету начальников штабов: «Военное значение баллистических ракет невелико». В ближайшие десять лет основными останутся бомбардировщики, и «все дело в том, как нам использовать их». Даже после известных успехов СССР в области межконтинентальных баллистических ракет Эйзенхауэр 4 ноября 1957 г. разъяснял: по крайней мере, в ближайшие пять лет «самолеты будут основными средствами разрушения, в этот период мы сможем нанести удар величайшей мощи. Ядерное оружие будет применяться с самого начала боевых действий».

Президент-генерал все рассудил и расставил по местам, оставалось решить последнюю задачу – уничтожить «врага», т. е. сжечь в ядерном огне Советский Союз, но так, чтобы из полыхающего костра не стартовали самолеты и ракеты возмездия. Не упустить ни одной «цели» на нашей территории. Засылались агенты со сверхзадачей – установить «объекты», подлежащие уничтожению. Тем временем специальные самолеты ВВС США в интересах стратегической авиации систематически летали вдоль советских границ.

Иногда затевалась игра «в кошки-мышки»: очередной американский самолет внезапно нарушал воздушное пространство СССР и при малейших признаках опасности ударялся в бегство. Добыча – фото и записи параметров работы локаторов советской ПВО, что было необходимо для создания помех и подавления ее, когда придет время прокладывать путь к нашим мирным городам армадам ядерных бомбардировщиков. Десятилетиями на воздушных границах СССР идет молчаливая война.

Во второй половине 50-х гг. Вашингтон пошел на беспримерное попрание всех и всяческих норм международного права – полеты над территорией СССР высотных разведывательных самолетов У-2. Любой из этих полетов мог вызвать серьезный конфликт.

Президент и высшее командование вооруженных сил США отлично понимали это, отсюда глубочайшая секретность всего предприятия. 1 мая 1960 г. у Свердловска был сбит У-2, пилотировавшийся Г. Пауэрсом. Тогда иного выхода не было – американской стороне пришлось изворачиваться и лгать. За последующие годы военщина США настолько обнаглела, что ныне не видит причин молчать. В 1986 г. американский историк М. Бешлосс в книге «Майский день» без тени смущения рассказывает о той позорной истории. Он впервые рассекретил массу документов, любуясь оборотистыми американскими военными тех времен.

Родившийся в 1955 г., Бешлосс, пожалуй, даже гордится деяниями отцов своего поколения. «Максимальная опасность этих полетов заключалась в том, что они спровоцируют СССР на возмездие. Сам Эйзенхауэр говорил, что он немедленно обратится к конгрессу с просьбой объявить войну, если русские проникнут в воздушное пространство США. Быть может, сказано слишком сильно, но формулировка отражала серьезность, с которой президент относился к тому, что делал. Силуэт У-2 не походил на самолет, доставлявший ядерные бомбы, однако откуда Кремлю было знать, что черные самолеты не несли вооружение. Кстати, подготовив бомбовой отсек в У-2, К. Джонсон (конструктор самолета. – Н. Я.) продемонстрировал, что самолет можно было использовать для сбрасывания небольших бомб на Советский Союз».

За штурвалы У-2 сели лучшие пилоты САК, работавшие по контрактам с ЦРУ. «Мы хорошо им платили, – говорил директор ЦРУ А. Даллес, – но никто в здравом уме не пошел бы на такой риск только за деньги». Среди них был Пауэрс, который до этого «служил на базе ВВС Тернер у Олбани, штат Джорджия. Там его научили подвешивать ядерные бомбы в самолет, указали персональную цель за железным занавесом и велели ждать тот день, когда президент США будет вынужден нажать кнопку, – написал Бешлосс и закончил: – Он копил деньги (получаемые от ЦРУ. – Н. Я.), надеясь вложить их в бизнес, например стать владельцем бензозаправочной колонки». А. Даллес идеализировал мотивы своих наемников.

В результате полетов У-2 командование стратегической авиации увеличило количество целей в СССР до 20 тыс., т. е. примерно в 7 раз за четыре года!

В конце 50-х гг. соперником стратегической авиации выступил флот. Командование флота представило исследование под кодовым названием «Будапешт», в котором доказывало: авиаторы перестарались, нацеливая на объекты чрезмерное количество самолетов и поступавших на вооружение баллистических ракет. Так, одну из целей собирались поразить ядерным оружием 17 раз! Морское ведомство представило правительству свою программу – развернуть флот из 45 подводных лодок, из которых 29 будут постоянно на боевом дежурстве. Они смогут из погруженного положения ракетами «Поларис» с ядерными боеголовками уничтожить 232 цели в СССР, «что означает уничтожение всей России. Стоимость программы 7–9 млрд. долларов, ежегодные расходы на содержание этих лодок 350 млн. долларов».

Генералы ВВС и флотоводцы оспаривали приоритет на массовое убийство. Детали споров по сей день неизвестны. Проговорились, однако: в одном из вариантов первого удара США по социалистическим странам предусматривалось применить 1400 единиц ядерного оружия общей мощностью в 2100 мегатонн. Адмиралы констатировали: радиоактивность и выпадение радиоактивных осадков достигнут немыслимых размеров в таких пунктах, как Берлин, Хельсинки, Северная Япония и т. д. Командующий американским тихоокеанским флотом Г. Фелт доложил: если США нанесут планируемый удар по СССР, «то нам нужно больше опасаться радиации от собственных бомб, чем бояться вражеских».

Эйзенхауэр, обеспокоенный этими докладами, отправил своего научного советника профессора Дж. Кистяковского в штаб стратегической авиации. Профессор вернулся к президенту убежденный, что в планы заложено «сверхубийство», надо «правильно использовать (для упреждающего удара. – Н. Я.) самолеты, несущие боевое дежурство, последующие эшелоны излишни, ибо они потащат мегатонны для убийства уже мертвых». А что дальше?

Дальше то, что руководители пришедшей в 1961 г. к власти демократической администрации Дж. Кеннеди ознакомились и проверили планы предшественников. Ф. Каплан в книге «Мудрецы Армагеддона» порадовал рассказом о том, как новый министр обороны Р. Макнамара был потрясен. Командование ВВС доложило: планируется при первом ядерном ударе уничтожить не менее 300 млн. русских и китайцев. Пострадают и другие страны. Макнамара осведомился: что, собираются уничтожить ядерным оружием и Албанию? Командующий САК генерал Т. Пауэрс успокоил: «Надеюсь, г-н министр, у вас нет знакомых или родственников в Албании, ибо мы выжжем эту страну дотла».