Текст книги "Записки космического контрразведчика"

Автор книги: Николай Рыбкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

Архипыч

Обычно я достаточно часто задерживался на работе, а на огонек в моем кабинете нередко заходили разные люди. Однажды, оглядываясь как заговорщик, ко мне заглянул один человек и с порога взахлеб стал лить грязь на более успешного руководителя. По его словам, во время недавней зарубежной командировки тот буквально сорил долларами, купил жене дорогую шубу, часы и много других вещей. Чувствовалось, что моего собеседника буквально распирали зависть и нескрываемая неприязнь. Он обращал мое внимание на эти «подозрительные факты», безапелляционно делая вывод о возможных связях «объекта» с иностранными разведками... Причем ему и в голову не пришло хотя бы уточнить, что в этой командировке был и сотрудник отдела военной контрразведки, да и сам «подозреваемый» уже давно рассказал мне обо всех событиях и интересных фактах. К тому же сам «стучавший» в этой командировке не был, а информацию получил от одного из сплетников. Все это было очень противно, тем более что я хорошо знал и негативные стороны говорящего, и положительные – того, кого он оговаривал. Наконец, мой собеседник остановился, патетически спросив:

– Ну откуда же такие деньжищи?!

Мне захотелось «поставить на место» доброжелателя, и я спокойно ответил ему, что знаю, и даже объяснил ему, как он сам мог бы «добыть» такие деньги. Пойти в художественный салон на Кузнецком Мосту, купить там холсты, кисти и краски и затем долгими вечерами, а иногда и ночами писать, писать и писать картины – очень талантливо и самобытно. Доносчик хотел меня остановить, но я не дал этого сделать:

– Затем необходимо состоять в Союзе художников и организовывать выставки своих картин, – продолжал я. – Кстати, и в эту зарубежную командировку ваш товарищ взял несколько своих картин, организовал выставку...

Ну а там, официально продав несколько своих работ, он обеспечил не только свое собственное проживание, но и достойное пребывание за рубежом всех членов советской делегации! Себе на личные нужды он оставил менее десяти процентов заработанной суммы, между тем как члены нашей делегации так и остались в неведении, с какой стати им так повезло в данной командировке! А все потому, что человек, это сделавший, очень скромен и не любит бахвалиться своими благородными поступками.

Говорил я страстно, быстро и выразительно. «Доброжелатель» опешил от моего напора, а я был рад тому, что заставил его признать свою оплошность. И что интересно, он устыдился! Это было видно по тому, как он рьяно отчитал по телефону своего информатора. Для замирения он предложил мне зайти к нему в кабинет и выпить, но я отказался и предложил ему по дороге домой пройти мимо дома «подозреваемого» и убедиться, что тот и сейчас работает в мастерской. Я не ошибся: окна мастерской светились и тогда, когда я сам возвращался домой. Мне было радостно, оттого что удалось «щелкнуть» по носу еще одного негодяя. Хотя я был уверен, что одного щелчка такому человеку мало, и рано или поздно он вновь возьмется за свое – уж такой у него характер...

Быстро пролетели полвека со времени первого полета в космос, а жизнь не раз подтверждала народную мудрость и библейскую истину: «Не суди, и не судим будешь». О ранее осуждаемом говорят с восхищением, а об осуждавших его – с сарказмом, даже с презрением. Можно махнуть рукой – « пусть говорят», но и я, и многие ветераны считаем, что есть большая разница в том, как и что говорят о наших героях космоса. Ведь страна, доверяя им покорять внеземные орбиты, старалась выбрать самых лучших.

По-разному сложились судьбы первой двадцатки и последующих наборов в отряд космонавтов. Многим пришлось покинуть отряд и расстаться с заветной мечтой по разным причинам, хотя большинство этих кандидатов оставались в Центре подготовки и работали инструкторами, постепенно занимая средние и высокие должности в этом космическом учреждении. И не беда, что их фамилии не зазвучали на всю страну и на весь мир. Они сохранили главное – свое высокое звание Человек! А известность, что это? Ведь кто сейчас, из нынешнего поколения, вспомнит фамилии хотя бы первой десятки космонавтов?

Но знаю точно, что 11 -го помнят и знают многие и во всем мире. Это первый человек, вышедший в открытый космос, – Алексей Архипович Леонов. Удача не всегда сопутствовала ему. Многое приходилось преодолевать буквально вопреки всем правилам и установленным нормам. Но он, Леонов, был и остался неординарным человеком. Он единственный космонавт, который состоялся, как говорится, во всех ипостасях. Позволю себе простое перечисление, которое в данном случае кажется наиболее эффектным способом подачи материала.

Он высококлассный специалист и космонавт с большой буквы.

Он первым стал командиром международного экипажа в советско-американской программе «Союз – Аполлон».

Это он, Леонов, вырос в отличнейшего командира отряда космонавтов и стал для космонавтов воистину «отцом родным». Его до сих пор признают командиром и военные, и гражданские космонавты.

Алексей Архипович по праву был руководителем самого главного направления Центра подготовки – летно-космического.

Генерал Алексей Леонов немного рисовал с детства, но добился совершенства в этом искусстве и стал воистину профессиональным художником, членом Союза художников. Он написал много картин на космические и другие темы. Именно будучи художником и руководителем, он стал и хорошим хозяйственником – благодаря его художественному вкусу и оригинальному видению в Звездном городке появились красивые дома, лебеди, олени и оборудованные места отдыха для горожан.

А. А. Леонов состоялся и как политик, и как дипломат. Он сделал множество внешне незаметных дел для укрепления имиджа нашей пилотируемой космонавтики и всей нашей страны. Причем его откровенно побаивались недобросовестные партийные политические работники, так как он весьма прямолинеен и никогда не боится сказать дураку, что он дурак. Такая прямота частенько мешала Леонову, но уж такой у него характер. Зато нормальные люди, коих большинство, и настоящие специалисты всегда смело могли рассчитывать на его помощь и поддержку.

Кстати, это именно к нему, к Леонову, обратился Ю. В. Андропов, ставший Генеральным секретарем ЦК КПСС, с просьбой наладить неформальные контакты с американской стороной. Юрий Владимирович точно знал, что после совместного полета с американцами Леонов очень известен и популярен в США. Алексей Архипович справился тогда с этой задачей, опираясь на своего американского коллегу Стаффорда.

Это Леонов вызвал «огонь на себя», когда в начале «лихих» 1990-х горячие головы из Министерства обороны и ВВС стали делить самолеты Центра подготовки. Он стоял на своем и тогда, когда «новые демократы» из белого дома на Арбате уволили его по возрасту, лишив тем самым ЦПК прекрасного руководителя. Но Леонов умел держать удар...

Вскоре его пригласили в большой бизнес, где он достиг весьма серьезных высот. В новой для себя сфере он не стал "свадебным генералом". Природный дар и качества предприимчивого человека позволили Алексею Архиповичу стать одним из ведущих руководителей в системе компаний «Альфа-групп». Об этом открыто заявляли и М. Фридман, и П. Авен, и другие руководители, проработавшие с Леоновым не один год. Одно только присутствие знаменитого космонавта в любом регионе уже значительно облегчало решение многих вопросов. Причем Леонов, как воистину «государев» человек, руководствовался не только и не столько интересами своей компании. Его по-настоящему волновали проблемы регионов, городов, предприятий... По этой причине он во главу угла всегда ставил местные интересы, создание рабочих мест, социальные темы. Иностранных компаньонов он стремился увлечь не только выгодными инвестициями, но и вопросами экологии, и заботами конкретного района.

Он всегда в движении – энергичный, спортивный, жизнерадостный. Никогда не курил и никто, никогда и нигде не видел его даже просто сильно выпившим. И это при том, что Леонов любил веселье и компании с хорошим застольем. Даже во время борьбы за трезвость он не избегал традиционных российских обычаев и был сторонником умеренного, культурного пития. Но не любил, можно сказать ненавидел, пьяных и пьяниц. С ним было нелегко всяким проходимцам, лукавым и подлым людям. Он их сразу вычислял и подвергал серьезному психологическому прессингу. Но зато честные и открытые люди чувствовали себя с ним легко, непринужденно и всегда могли рассчитывать на поддержку.

А он помогал, не дожидаясь, пока его об этом попросят, и всегда продвигал способную молодежь и опытных ветеранов. Архипыч, как душевно звали его сотрудники, буквально восставал против сомнительных выдвиженцев, всяких «лизоблюдов», подхалимов. И они его боялись. По этой причине вокруг него всегда были спецы экстра-класса. Да и сам он постоянно пребывал в состоянии обучения, а затем, познав сам, мог доходчиво объяснить окружающим. Я лично присутствовал на различных мероприятиях с разным составом аудитории, где выступал Леонов. Честно скажу, всегда заслушивался и по-белому, по-доброму завидовал ему. Часто его речи звучали как песня, причем он очень редко пользовался «шпаргалками», говорил без бумаг.

В узком кругу проявлял знание «командирского» языка, но редко им пользовался. И уж точно никогда не прибегал к матерным выражениям ради «красного словца».

Прекрасный семьянин, он всегда любил своих девчонок – жену Светлану Павловну и дочерей Алену и Оксану, которых воистину пестовал и лелеял. Конечно, наверняка когда-то он и хотел, чтобы у него были сыновья, но что Бог дал, то дал. Он всегда отшучивался на эту тему, утверждая, что мужчины, имеющие дочерей, своего рода ювелиры. И шутил, что они всегда уверены: внуки уж точно будут родными... Как-то в одной из откровенных бесед он в шутку сказал, что заранее негативно настроен против будущих зятьев. Архипыч так красиво объяснил: любой отец, любящий своих дочурок и ласкающий их в детстве, опасается, что затем их будет ласкать какой-то неизвестный мужчина, которого они выберут... И уже одно это настраивает на отцовскую ревность.

Но это время подкралось как-то очень быстро и внешне незаметно. Его старшенькая Алена, симпатюля с рыжинкой и почти вся в отца, вдруг влюбилась. Как и подобает папе, он «навел справки» о возлюбленном и засомневался. Перед ним стал вопрос о том, в кого «влюбился» избранник: в дочь, авторитет отца или ожидаемое приданное. Этими вопросами Архипыч поделился и со мной. Вместе мы составили полную «картину». К сожалению, дополнительная информация не прибавила симпатий к будущему зятю, но влюбленная дочь стояла на своем, и Архипыч не стал ей мешать. Уйдем от подробностей – брак не удался, а через некоторое время не выдержало и сердце любимой дочери. Новые рубцы появились и на сердце самого Леонова...

В отличие от многих, он любит дарить окружающим радость, веселое настроение, хорошую работу и всегда создавал вокруг себя доброжелательную атмосферу. Все чувствовали ответственность, но вокруг него никогда не было «напряга». С ним хорошо было летать в командировки. Теплоту и радушие принимающей стороны он умело распределял на всех. Умел одарить добротой и, естественно, сувенирами самих хозяев. Работа для него всегда была на первом месте, и он делал ее качественно. Ну а если на местах предлагали отдых, то Архипыч умел выбрать форму досуга и провести его с пользой для всех. Мы после выполнения всех необходимых работ и решения возникающих задач выезжали и на охоту, и на рыбалку и встречались с жителями городов и весей. В обширных казахских степях нам организовывали охоту на волков, лис и сайгаков, но никогда Леонов не принимал и не одобрял предложений браконьерского плана. Как истинный охотник он предпочитал охоту, а не убийство. И даже там, где хозяева что-либо навязывали, он просто откладывал ружье и брал фотоаппарат. Хотя хорошее оружие любил всегда и любит сейчас – но в большей части как коллекционер.

Однажды на просторах Аркалыка нам предложили охоту на сайгаков, на специально оборудованном Уазику. Интересна погоня за быстрым сайгаком, который считает, что в степи по скорости ему нет равных. Поэтому и бежит, лишь изредка оглядываясь – дескать, не отстали ли. Мы мчались и снимали на видео. Но вдруг машину подбросило вверх и, она, переваливаясь с боку на бок, еле удержалась на колесах. Оказалось, что в степи работали укладчики кабеля связи и не зарыли траншею. Благо, все отделались легкими ушибами, снимки получились классные, а начальник связи области получил нагоняй от секретаря обкома партии, находившегося вместе с нами: на лице у секретаря как раз и оказались самые выдающиеся отметины.

Следующим ранним утром мы снимали перелетных гусей, разместившихся на нескольких степных озерах. Сотни тысяч красивых птиц «заночевали» на воде и с восходом солнца, выслав на разведку передовой отряд, шумно стартовали в дальний путь. Незабываемое зрелище, сопровождаемое сильным гоготанием и взмахами мощных крыльев. Благодаря Алексею Архиповичу, мы удачно выбрали место и насладились красотами живой природы буквально на расстоянии вытянутой руки. Птицы улетели в теплые края, а егеря накрыли дастархан в красивой юрте.

Там-то и произошел забавный случай с одним из иностранных гостей. Вместе с нами был австрийский врач экипажа – огромный рыжеватый детина. Он, подражая казахам, сел в юрте в позе лотоса и стал налегать на национальные блюда, запивая все кумысом. Трапеза сопровождалась тостами и речами различных начальников и партработников. Предоставили слово и австрийцу. Он, после почти двухчасового сидения на поджатых ногах, быстро вскочил, как по стойке смирно, и тут же рухнул на пол юрты, так как ноги его «занемели» и стали как ватные. В шумной и веселой компании стало еще веселее после неловких попыток иностранного гостя подняться. Он был похож на ваньку-встаньку. Пир продолжался еще долго, и врач-австриец подводил научную базу под свою нелепую ситуацию. Но точку поставил Леонов. Он задал доктору вопрос: «Ну, теперь ты понял, каково космонавту после полета?» Лицо австрияка просияло согласием, ведь он понял, и то, что в нетрезвом виде говорить о научных подходах весьма сложно, да и просто глупо.

Впрочем, про самого Алексея Архиповича можно рассказывать еще очень и очень долго...

Как Леха курить бросал

Леонид Денисович Кизим – парень из Красного Лимана Донецкой области. Сколько раз пытались мы вместе с ним провести отпуск в родных донецких степях и прибрежных лесах у Северского Донца, да так и не собрались... Сыновья – его Леонид и мой Денис – учились в одном классе, вместе занимались спортом, а мы все в работе да в работе. Леха Кизим, так частенько ласково называли его в отряде, обладал невероятной усидчивостью. То, что многим давалось схватить на лету, он прорабатывал с железной крестьянской хваткой, четко и надежно.

Ему долго не удавалось попасть в состав основных экипажей, и это немного угнетало. Уже слетали и стали известными его друзья, с которыми он пришел в отряд, а он все еще ходил в учениках. Но Кизим терпел и корпел над учебниками. Маленький росточек, как и у большинства летчиков-истребителей, шаркающая походка и явное отсутствие ораторских навыков – все это постоянно мешало Аехе выйти на финишную прямую. Но он был гораздо упорнее и усидчивее других и в силу этого многое выучил и постиг, буквально заучив наизусть. Это и помогло. Он слетал несколько раз на «Салют-7», затем перелетел с него на новую станцию «Мир», и работа пошла.

А вот отношения с руководством Центра подготовки не заладились... Перспективы в службе не было, и тогда Леонид Денисович подался в Академию Генштаба, которую с успехом закончил. Его определили на службу в космические войска, где он, пройдя ряд командных ступеней, стал генералом и возглавил Академию имени А. Ф. Можайского, готовившую кадры для РВСН и Космических сил страны. Кизим на полную использовал свои качества в обучении, защитил диссертацию, стал профессором и получил звание генерал-полковника. Он один из четверых космонавтов, получивших по три звезды на погоны. Первым был Герман Степанович Титов, второй летчик-космонавт СССР, вторым – В. В. Ковалёнок, третьим – П. И. Климук, а четвертым – он.

Мне трудно судить о том, каким он был руководителем и ученым, но в душе и поведении он оставался простым парнем – Лехой, которого любили земляки, что чтят память о нем в родном Красном Лимане. Очень жаль, но 14 июня 2010 года Кизима не стало. Он умер от сердечной недостаточности в результате тяжелой и длительной болезни...

Естественно, Леонид не был лишен дурных привычек. Он много курил и порой изрядно выпивал – для россиянина, особенно в наше время, это неудивительно и вызывает лишь сожаление. Остался в памяти один из анекдотичных случаев с его участием. Будучи в командировке в Санкт-Петербурге, я позвонил земляку, и он сразу же откликнулся. Мы сидели в его генеральском кабинете и под сальдо употребляли холодненькую водочку. Леонид в то время в очередной раз бросал курить, но по «случаю употребления» решил прервать этот эксперимент. Убедившись, что у меня нет сигарет, он открыл окно кабинета, выходившее на территорию Академии. Высунувшись по пояс, долго наблюдал, пока в поле его зрения не появился курсант. Далее все шло, как в кинофильме «Белое солнце пустыни», когда таможенник Верещагин криком «Стой!» остановил Петруху и за руки втащил его к себе в дом... Нет, Кизим не стал тащить курсанта за руки. Он, остановив его, порекомендовал проявить смекалку и подумать над тем, как забросить генералу в кабинет пару сигарет. Тот оказался сообразительным и, положив в жесткую пачку «Столичных» камушек, забросил его в окно. Леонид Денисович с достоинством взял сигареты и пообещал курсанту благодарность через непосредственного начальника.

По рассказу самого Кизима, пользовался он этим способом уже не первый раз, потому как бросить курить он пытался часто... Тогда Леха переставал покупать сигареты, но не выдерживал и постоянно просил у других. Эту его привычку знали многие и добродушно посмеивались над «крестьянским» генералом.

«Я бы тут сам постоял...»

Весельчак и балагур Володя Л. родом из Ворошиловградской области. Он чем-то напоминает Василия Теркина – героя Твардовского. Вокруг него всегда смех, пересмешки, анекдоты, веселые были и небылицы. Мы еще не знали Виктора Степановича Черномырдина, но Л. уже выдавал перлы типа: «Все будет наоборот» – это когда касалось каких-либо инструкций и установок начальства.

Он состоялся как космонавт и командир ряда основных и международных экспедиций, но дальше ни в науку, ни в руководители не пошел, да если честно, то и не метил. Его вполне удовлетворяли достигнутое в полетах и известность на малой родине. И вот когда он стал дважды Героем Советского Союза, земляки решили открыть в торжественной обстановке его бюст в родном городе. Приехал он туда с друзьями-космонавтами. Как и положено в таких ситуациях, их хорошо встретили и угостили. Когда размещались в гостинице, было уже поздно, и они улеглись спать. Утром проснулись рано, под шум поливальной машины и гомон людей, завершавших работы у бронзового бюста.

Вышедший покурить на балкон Геннадий С. обнаружил, что стоящее на площадке сооружение и есть готовый к открытию бюст Л. При внимательном рассмотрении оказалось, что на голове героя следы от голубиных посиделок. Геннадий пригласил Володю, и они вместе стали рекомендовать рабочему как помыть голову бюсту. Картина была удивительной: на балконе стояли два мужика в трусах и давали указания. Работяга, озабоченный предстоящей подготовкой к открытию, препирался с «мужиками» на малоросском диалекте с добавлением шахтерских выражений. Он и не догадывался вначале, что перед ним герой предстоящего торжества. А тот, то есть Л., спустился вниз, взял шланг и стал мыть голову своему бюсту. Тут-то рабочий и заметил некое сходство пришедшего с «бронзовым» и спросил: «Та вы шо, не вже це вы?»

Володя Л. легко «раскололся», и они под шум струи воды продолжили беседу о том о сем и ни о чем. Но тут Л. спросил: «А сколько же стоит этот памятник?» Когда работяга пояснил примерные цены, пришло время удивляться Володе. Но он ответил в своем духе и, обращаясь к С., сказал: «Гена, да за такие деньги я бы сам тут каждый день живьем стоял!» Теперь уже смеху было много с обеих сторон. Бюст и открыли, и обмыли достойно, и стоит он на месте, напоминая землякам о веселом хлопце Л., ныне пенсионере и большом любителе рыбалки.