Текст книги "По следам морского змея"

Автор книги: Николай Непомнящий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

АКУЛА ЗАДОМ НАПЕРЕД ИЛИ МОРСКОЙ КРОКОДИЛ?

То, что рассказ капитана Дина впервые появился в альманахе для юношества, конечно, не вызвало к нему большого доверия. Что, однако, в ней убеждает? Вся история была тщательно выверена и подтверждена капитаном Рупертом Т. Гудом. Он обменялся по данному поводу целой серией писем с капитаном «Хилари». Для очистки совести он даже поинтересовался у своего корреспондента, не принял ли тот за монстра какое-то известное животное, например китовую акулу? Для этого он даже предложил капитану Дину, дабы просветить его в данном вопросе, рисунок, сравнивающий внешний вид животного, каким его изобразил ранее сам капитан, с изображением этой акулы, какой она видна на поверхности, когда едва высовывается из воды. На что капитан Дин ответил категорически: «Совершенно точно, что это не была акула».

Это не помешало в 1955 году одному заядлому охотнику за китовыми акулами, майору Гэвину Максвеллу, автору нескольких книг, утверждать совершенно обратное. Он поиздевался, с полным на то основанием, над совершенно фантастическим изображением, которое Гуд придал этому типу акулы, и показал, как необходимо подправить – и весьма легко – силуэт монстра «Хилари», чтобы тот совпал с настоящим силуэтом этой хрящевой рыбы, которая обычно едва виднеется над поверхностью. Голова морского змея капитана Дина, согласно Максвеллу, на самом деле была краем верхней доли хвоста китовой акулы, и вообще, как он утверждает, «в этом сообщении я не могу разглядеть портрета никого иного, кроме как своего старого знакомого – китовой акулы».

Однако остается совершенно неясным, где отважный майор встречал акулу, какого бы она ни была вида, чей хвост был бы в форме головы коровы, да еще с «полоской беловатой плоти между ноздрей». Ведь, в конце концов, здесь сравниваются не силуэты, а трехмерные объекты. И майор Максвелл, кажется, вовсе упустил из виду, что капитан Дин и его люди долгое время следили за перемещениями животного и они конечно же были способны различить, как оно двигалось – задом или передом.

Животное, которое наблюдали с военного судна «Хилари», совершенно очевидно, не имело ничего общего с тем, которое совершило свой кульбит на глазах немецких моряков с «У-28». Со своей коровьей головой, лишенной и ушей и рогов, умеренно длинной шеей и треугольным спинным плавником оно никак не походит на крокодила. Это, весьма вероятно, было млекопитающее, а если учитывать спинной плавник, то скорее всего – примитивное китообразное. В общем, это наш знакомый морской змей Новой Англии, столь прекрасно описанный преподобным Вудом, а это еще одна приятная неожиданность.

Следует вернуться в немецкий лагерь, чтобы ознакомиться с новым показанием по поводу таинственного морского крокодила Ь перепончатыми лапами, существование которого уже много раз было нами подтверждено. В 1933 году, через десять дней после того, как барон фон Форстнер опубликовал свои воспоминания в «Дойче альгемайне цайтунг», один из его боевых товарищей, тоже командовавший субмариной во время войны, корветтен-капитен Вернер Левиш дал похожее сообщение в «Бремен нахрихтен».

28 июля 1918 года, в десять часов вечера, вместе с одним из членов экипажа субмарины «У-109» он видел в Северном море некое животное, которое имело «продолговатую голову, челюсти, как у крокодила, и лапы, снабженные, без всякого сомнения, настоящими ступнями». Его размеры были оценены примерно в 30 метров .

Следует отметить, что оба командира субмарин, кажется, сходятся в определении одной очень важной детали. Тогда как первый приписывает своему морскому крокодилу не плавательные лопасти, как у морских черепах, а просто перепончатые лапы, то слова второго определенно указывают на точно такую же структуру. Мы уже спрашивали себя: не имеют ли морские змеи, описываемые как крокодилы, больше шансов оказаться мозозаврами, чем плезиозаврами? Если у них на самом деле были перепончатые лапы, а не плавательные лопасти, то эта вторая гипотеза самая приемлемая. И она также самая правдоподобная с точки зрения палеонтологии.

СОМНИТЕЛЬНЫЙ МОРСКОЙ ЗМЕЙ НЕЙТРАЛОВ

Итак, во время Первой мировой войны морской змей нашел новых и горячих защитников в обоих воюющих лагерях. По крайней мере, в этом вопросе противники пришли к согласию друг с другом. Но остался ли бы от него хоть след, когда б они в тот момент обменялись впечатлениями по поводу внешнего вида сказочного зверя?

Разногласия были бы даже острее в случае, если бы они прибегли к арбитражу нейтралов, таких, например, как голландцы. Ведь морские монстры, которых они имели возможность наблюдать в течение всех лет военных невзгод, были совершенно другого типа!

Что может прийти в голову по поводу зверя, которого некий голландский моряк, подписавшийся инициалами П. В., наблюдал 22 июля 1916 года в 600 километрах к северу от берегов Суринама, под 10°54' с. ш. и 58°25' з. д.? На расстоянии 50 метров от корабля тот предстал в виде ствола дерева, плавающего на поверхности. Его расцветка была «светло-серой», ширина – 60 сантиметров в самом толстом месте, а длина от 20 до 25 метров». Однако, судя по рисунку, который прикладывался к описанию, толщина зверя должна была быть гораздо больше. Мистер П. В., кроме того, уточняет: «Там, где толщина достигала своего максимума и где можно было подозревать голову, у него имелась пара выпуклостей, которые производили впечатления ушей».

По истечении примерно двух минут животное совершило как будто бы вертикальное движение и исчезло, нырнув камнем.

Мистер П. В. осторожно озаглавил статью, которую опубликовали в «Het Nederlandsche Zeewesen», так: «Это был морской змей?» Доктор Удеманс именно таким образом классифицировал этого зверя в своем досье, касающемся встреч с легендарным монстром, и сопроводил его описание личным рисунком со следующей подписью: «Вот что, по моему мнению, видел мистер П. В.». Рисунок – нужно ли говорить? – изображал контуры мегофиаса, плавающего на поверхности воды.

Голландский ученый решительно следовал своим идеям, но, однако, ничто не оправдывает его корректировки рисунка мистера П. В. Ведь совсем не в компетенции ученых решительно противоречить утверждениям свидетелей, обосновывая это своим личным предвзятым мнением! На самом деле, животное, виденное мистером П. В., не имело ни длинной, ни вообще различимой шеи. Его описание может подходить для какого-то кита без спинного плавника. Но какого? Настоящие киты не встречаются в тропиках, а серый кит (Rachianectes glaucus), который может достигать 15 метров и чей силуэт и окраска совершенно соответствуют описанию мистера П. В., вообще не встречается в Атлантическом океане. Однако есть определенные основания полагать, что этот вид проживал в ледниковую эпоху в Северной Атлантике, и, следовательно, не так уж невероятно, что он еще сохранился в каких-то тропических водах. Не будем забывать, что к 1890 году серого кита вообще полагали вымершим даже в Тихом океане, и только в 1911 году американский натуралист Рой Чепмен Эндрюс заново открыл его – и в большом количестве – в море у Кореи.

Впрочем, Мур и Кларк продемонстрировали в 1963 году, что даже некоторые особи истинного черного кита (Balaena austtralis) время от времени показываются в Мексиканском заливе. Так как кожа этих китовых может быть покрыта белыми пятнами, за счет паразитов, то издали он может показаться и серым.

Сведения о морском змее, сообщенные в 1917 году тремя членами экипажа голландского парохода «Хазен-винд», стоят столько же, что и предыдущие.

В письме, отправленном 28 ноября этого года главному инспектору флота в Белтевредене (Ява), командир судна X. Кьевит повествует о следующих фактах. 24 ноября судно пересекало Макассарский пролив, между Борнео и Целебесом. В полтретьего дня оно находилось под 0°10' ю. ш. и 11°51 в. д., когда некто Ойсман увидел то, что он принял за змея, в 35 метрах по правому борту. Завидев судно, животное нырнуло, и его еще можно было заметить плывущим под водой едва ли в 15 метрах от борта. Оно явственно извивалось в горизонтальном плане.

Едва заметив зверя, Ойсман подал криком знак третьему лоцману Г. Е. Гертмансу, который тотчас же привлек внимание вахтенного, Амата. Этот первым бросился к релингам и еще успел разглядеть под водой голову животного, которое продолжало погружаться. Красная линия, которая помечала эту голову, была примерно 3 сантиметра в ширину и 12 в длину. Когда подбежал третий лоцман, он не увидел под водой ничего, кроме беловатого и волнистого пятна «змея».

Согласно оценкам Ойсмана, животное было около 21 метра длиной и 80 сантиметров в толщину; Амат дает ему не больше 15 метров в длину и 60 сантиметров в толщину, а Гертманс, самый щедрый, говорит, что в нем было от 20 до 25 метров, а окружность – 90 сантиметров .

Учитывая определенное искажение формы туловища под водой и естественное стремление людей к преувеличению, следует думать, что «змей» не достигал больше 12 метров . Что до его природы, ее под сомнение ставить нечего. Беловатый окрас животного, красная линия, отмечавшая голову и которая была не чем иным, как сверкающим хохолком, его пропорции, волнистые горизонтальные движения – все выдает сельдяного короля, регалека.

БЕСХВОСТЫЙ МЕГОФИАС МИСТЕРА МАКИНТОША БЕЛЛА…

И вот наконец подписан мирный договор. Вновь установился покой, все вернулись к своим делам и к менее смертоносному времяпровождению, каковым является рыбалка с удочкой. Из всех демобилизованных удильщиков мы обратим свое внимание только на одного, мистера Дж. Макинтоша Белла, нотариуса второго разряда в Раундстоунфуте (Моффат), что у границы Англии с Шотландией. В 1919 году, вернувшись к гражданской жизни, этот достойный джентльмен проводил, как это и было у него заведено еще до войны, свой отпуск в Брим-Уолле, на Оркадах, где и предавался радостям своего любимого занятия в компании друзей – местных рыбаков. 5 августа он вышел в полдесятого утра в море с экипажем в четыре человека, чтобы проверить клетки на лангустов, расставленные между Бримс-Нессом и Тор-Нессом, а затем половить треску. По пути его товарищи сказали ему:

– Интересно, а встретим ли мы на этот раз то морское чудище, которое здесь часто видели? Может быть, хоть ты сможешь сказать, что это такое.

После того как они подняли на борт несколько клеток, один из рыбаков вдруг сказал очень спокойным голосом:

– А вот и оно.

«Я посмотрел, – рассказывал мистер Макинтош Белл Руперту Гуду, который тогда готовил книгу о морском змее, – и действительно, в каких-то двадцати пяти или тридцати метрах от лодки высилась длинная шея толщиной со слоновью ногу и с такой же, как у этого зверя, шероховатой кожей. В самом верху находилась голова, которая была весьма изящных пропорций и того же цвета. Утончаясь к носу, она напоминала собачью. Глаза были черные и маленькие, имелись также и черные усы. На мой взгляд, шея высовывалась из воды на высоту примерно метра полтора – метр восемьдесят.

Животное было очень пугливо и беспрестанно то поднимало, то опускало голову, но никогда не скрывая ее совсем. Тогда я не мог видеть его туловище.

Животное кончило тем, что нырнуло.

– Если оно вернется, то я сделаю снимок, – сказал нотариус, дрожащими руками выхватывая свой фотоаппарат».

«Оно» вернулось. Но, по злой иронии судьбы, никакого снимка не вышло, так как затвор, разбухнув от влаги, отказался функционировать. В досаде мистер Макинтош Белл вздумал взяться за свой карабин (скажем в его оправдание, что он только недавно вернулся с войны), но владелец лодки запретил стрелять из страха, что раненое животное обернет свою ярость против напавших. Даже не подозревая, чего он только что избежал, зверь в этот самый момент проплыл совсем близко от суденышка, примерно на глубине 3 метра .

«Мы могли видеть его очень отчетливо, – говорил мистер Белл, – и мои друзья заметили, что его вообще часто наблюдали плавающим именно таким образом после того, как он показывался на недолгое время на поверхности. Они сказали еще, что видели его в прошлом году как раз рядом с этим самым местом. И вообще его появления для них не редкость.

Тот год (1919) был последним в длинной череде, когда его видели подряд несколько раз. Он не показывался более трех лет, а затем его видели лишь один раз. Что касается туловища, то оно было, на взгляд сквозь воду, темно-коричневого цвета, который переходил в более светлый по краям или становился почти серым. У него было два ласта или плавника по бокам и два сзади. Мои друзья оценили его вес примерно в две или три тонны, некоторые думали, что четыре или шесть.

Кроме моих друзей наблюдать его много раз имели возможность другие ловцы лангустов».

По просьбе Руперта Гуда мистер Белл прислал следующие точные цифры:

«Размеры. Шея: в том положении, которое мы наблюдали, ее длина была около от метра восьмидесяти до двух метров десяти сантиметров и сантиметров тридцать толщиной. Туловище: никогда не было видно поднятым, как шея, но всегда слегка прикрытым водой. Сквозь рябь на поверхности можно было различить плавники. Когда он плавал под водой, туловище, до края хвостовых плавников, достигало, как мне кажется, длины в три метра шестьдесят пять сантиметров; и если вытянутая шея могла быть длиной, скажем, два метра сорок сантиметров, то тогда туловище и шея вместе достигали пяти с половиной метров или, в крайнем случае, шести метров десяти сантиметров. Владелец барки заметил, что иногда верх головы, если смотреть на нее вертикально, с высоты лодки, был ярко-красным. Голова: очень похожа на голову черного ретривера: около пятнадцати сантиметров длиной и более десяти шириной. Усы черные и короткие. Окружность туловища: примерно три метра – три метра тридцать, но я не уверен, так как не разу не видел его целиком; спина, во всяком случае, была шириной от метра двадцати до полутора метров».

Все это одновременно и сдержанно, и точно. Нечего и мечтать о более благоприятных условиях для тщательных наблюдений за неизвестным морским животным. Сперва замеченное высунувшимся из воды на расстоянии в какие-нибудь 30 метров, затем оно целиком наблюдалось под водой на очень маленькой глубине. Наконец, мистер Белл передал Руперту Гуду два прекрасных рисунка зверя, которые иллюстрируют и как нельзя лучше дополняют его описание.

Сам же зверь относится, судя по всему, к некоему виду огромных тюленей или морских котиков с маленькой головой и относительно тонкой и длинной шеей. Его размеры не превышают размеров самого крупного морского слона, когда-либо измеренного ( 6 м 70 см ), но речь, конечно, не идет об особи из этого рода. Во-первых, потому, что, насколько мы знаем, морские слоны (Mirounga leonina) водятся только в Южном полушарии, у тихоокеанского побережья Северной Америки (Mirounga angustrirestris); кроме того, морские львы, даже сильно вытянувшись, никак не могут иметь шею, слегка сплюснутую и необычно длинную. Без сомнения, речь идет о каком-то еще неизвестном виде ластоногих, и очевидно, что к нему принадлежит и чудовищный котик с маленькой головой, которого видели сотрудники мистера Хартуэлла Кондера прыгающим по тасманийскому пляжу.

Итак, доктор Удеманс был прав? И да, и нет. Да – так как здесь еще раз подтвердилось существование в морях крупного котика с лебединой шеей. Нет – потому что этот зверь не имеет длинного заостренного хвоста мегофиаса: у него вообще нет хвоста!

Теперь нам совершенно ясно, что морской змей имеет очень разных прототипов, весьма отличающихся как по наружности, так и по повадкам. Если мегофиас позаимствовал свои основные черты у некоего неизвестного морского котика с лебединой шеей, то складывается впечатление, что он незаслуженно присвоил себе хвостовой отросток, принадлежащий совсем другому морскому змею или даже многим другим. И также кажется ясным, что его огромные размеры во многом обязаны другим типам.

Если мегофиас без хвоста мистера Макинтоша Белла, который достигал 4 метров и имел морду на самом конце туловища, принадлежал к одному из видов, которые послужили источником для легенды о морском змее, то надо думать, что здесь речь идет об очень молодой особи – как на Тасмании. Ведь, судя по коллекции показаний, собранной и изученной Удемансом, морские змеи достигали, в зависимости от возраста и пола, от 3 до 40 метров в длину, не считая хвоста.

Однако заметим: Удеманс конечно же признавал, что размеры самых крупных могли быть и преувеличены, но если морской змей является, как он верил, ластоногим, то это преувеличение в самом деле чрезмерно. Нет оснований полагать, что в этой группе может существовать один-единственный вид, у которого разница величины у новорожденных и взрослых мужских особей превышает тройную. Следовательно, если один мегофиас при рождении имеет 3 – 4 метра от кончика морды до кончика хвоста, то едва ли возможно, чтобы он перерос размеры в 9 – 12 метров, когда становился зрелым. А 12 метров – это действительно много меньше, чем 40…

Поскольку почти бесспорно, что кое-кто наблюдал в морях неизвестных змееподобных животных с размерами гораздо большими, чем 12 метров, то это лишний раз подтверждает, что образ мегофиаса Удеманса основан на многочисленных, очень разнящихся друг от друга типах, в особенности по размерам. Это и есть очевидная причина непрекращающихся разногласий.

… И ДРУГИЕ ПОСЛЕВОЕННЫЕ БРИТАНСКИЕ МОРСКИЕ ЗМЕЙ

Руперту Гуду мы обязаны возможностью ознакомиться со следующим отчетом по поводу еще одного морского змея, гораздо более крупных размеров, чем предыдущий. Вслед за статьей, которую наш горячий защитник чудовищ опубликовал в июле 1929 года в лондонской «Ивнинг ньюс», он получил от некоего мистера Томаса А. Р. Муира письмо, в котором рассказывалось следующее:

В 1920 году автор был третьим помощником капитана на борту «Тин» из «Ройал мейл стим пэкет компани», которая занималась почтовыми перевозками из Великобритании в Южную Америку. Однажды, в конце апреля, когда судно находилось под 1°30' с. ш. и 28°0' з. д., на широте скал Сент-Поль – группы вулканических рифов, расположенных в 800 километрах от южно-американского побережья, в три часа пополудни мистер Муир увидел, как из воды вдруг высунулся некий длинный шест или мачта. Рассмотрев его в бинокль, он заметил, что объект перемещается со скоростью 12 узлов ( 23 км в час) и что на конце у него маленькая вертлявая голова. Шест оказался не чем иным, как шеей некоего существа!

«Голова, похожая на ручку от зонтика, повернулась и уставилась на корабль, затем существо приблизилось к нам на дистанцию примерно 400 метров . Оно двигалось с той же скоростью, что и судно и, казалось, разглядывало нас. В течение пяти минут оно курсировало параллельно с нами, затем его шея изогнулась, как у лебедя, и оно, нырнув, исчезло с наших глаз.

В момент появления, – продолжает мистер Муир, – я спросил себя, как же выглядит его туловище, ведь позади шеи шла большая волна пены и можно было заметить темную массу, как у кита; но я не могу ответить, было ли оно длинным и извилистым, как у змеи, или округлым, как у китообразных».

К своему рассказу мистер Муир прибавил весьма примечательный по качеству рисунок и уточнил, что шея поднималась на каких-нибудь 9 – 10 метров над водой.

Второй помощник тоже присутствовал при появлении, но когда мистер Муир предложил ему отметить это происшествие в судовом журнале, то тот отказался, «под предлогом того, что нас обвинят в излишнем увлечении вином».

В начале 1921 года разнесся слух, что морского змея выбросило на берег: инцидент произошел на песчаном пляже Джехуу, в десяти-двенадцати милях от Бомбея. И на этот раз речь шла не о гниющем трупе, но о вполне живом звере, который и после сорока восьми часов после случившегося все еще был способен издавать крики отчаяния. Но на кого походил этот монстр?

Британская пресса сообщила, что он имел 8 метров в длину и что его пасть, глубиной по крайней мере в метр, была оснащена рядами ужасных зубов: он, без сомнения, мог заглотить трех человек разом. Его кожа, под которой выступали ребра, была черной. И глаза, похожие на слоновьи, вертелись в орбитах таким образом, что ничего доброго наблюдателям на сулили. Но что было самым замечательным, так это его голова, которая заставляла подумать о человеческой…

По правде говоря, ничто во всем этом не напоминает хотя бы один из вариантов наружности нашего знакомого. Зато это описание вполне подходит к наружности огромного черного дельфина-глобицефала с мощными зубами, мужские особи которого могут достигать 8, 5 метра в длину. Его лоб, причудливо выпуклый, придает голове некоторое сходство с человеческой. И как раз один его вид водится в водах Индийского океана (Globicephalus indica). Так что это была ложная тревога.

От Руперта Гуда исходит и сообщение о том, что в октябре 1921 года морской змей, исключительно «змеиной наружности» – что не слишком обычно, – был замечен недалеко от тех же мест, в Бек-Бее под Бомбеем. Его наблюдал один из корреспондентов ученого, но который был – увы! – совершенно один, и, следовательно, некому было удостоверить правдивость его слов. Он также просил не называть своего имени. «Это прискорбное для меня условие, – комментировал Гуд, – но вместе с тем я должен признаться, что его понимаю».

Когда наш аноним плыл на маленьком паруснике, едва ли в миле от берега, то внезапно увидел, как из очень тихой воды вдруг вынырнуло то, что он впоследствии сравнивал с изображением морского змея, данным у доктора Матесона.

«Прямая шея поднималась, по моему мнению, на 3 метра перпендикулярно поверхности моря. Диаметр этой колонны был, кажется, сантиметров 45 в месте соприкосновения с водой. Шея казалась покрытой большими чешуйками; цвет животного на спинной части был светло-железно-оливковым, переходящий в грязно-желтый по приближении к передней части. Голова походила на голову гигантской черепахи, но туловище, которое вполне соответствовало этой голове и шее, должно было быть, по моим оценкам, не меньше 15 метров в длину».

Сразу скажем, что эта оценка не имеет никакого значения, если речь идет о настоящем змее. Если у данного животного грудина и брюхо была выпуклыми и массивными и если это был плезиозавр или, скорее, черепаха, на что намекала голова, то туловище едва ли могло достигать в длину 5 метров, и все же существо могло поднимать над водой на 3 метра шею. Даже если это и была морская черепаха длиной 8 метров, то все равно – неизвестное науке животное. Мы еще к нему вернемся в свое время.

Если в морях существуют гигантские неизвестные черепахи или котики с длинной шеей, то вполне вероятно, что они время от времени подплывают к земле, одни – чтобы отложить яйца, другие – чтобы выпустить своего малыша в белый свет. Во всяком случае, морские черепахи, которых мы знаем, откладывают яйца на песчаных пляжах, и, кажется, то же самое делают морские крокодилы. Кроме того, все настоящие ластоногие спят на твердой земле.

Само собой, совершенно необязательно, чтобы все было так. Некоторые морские рептилии, особенно ихтиозавры, были живородящими и начинали жизнь прямо в открытом море, как и китообразные, а морские выдры даже и сейчас анатомически менее приспособлены к водной жизни, чем тюлени и котики. Следовательно, мы можем ясно себе представить, что животные, называемые морскими змеями, которые принадлежат к черепахам, крокодилам или ластоногим, могут быть гораздо более адаптированными, чем их родичи, к жизни исключительно в воде.

Это значит, что есть по крайней мере один тип морских змеев, которые вполне способны приблизиться к земле: это мегофиас без хвоста с длинной шеей. Тасманийская интермедия уже нам это подтвердила, и то же следует из другого свидетельства, которое миссис Хильда Бромлей из Кенсингтона (Лондон) передала Тиму Динсдейлу для его книги «Лох-несское чудовище» (1961).

Миссис Бромлей, ее муж и двое юных сыновей в августе 1923 года гостили у лорда и леди Перри на острове Херме, одном из английских островов Ла-Манша. В это время года там очень сильны приливы и отливы, и вот как-то за завтраком гости решили сходить на берег посмотреть, не вынесло ли что-нибудь интересное на пляж после отлива. Леди Перри посоветовала им пойти в компании моряка или рыбака, и лорд Перри (который еще не был в то время сэром Персивалем) предоставил в их распоряжение некоего Баннистера. И вот четырнадцать человек отправились в путь, каждый вооруженный палкой с крюком в надежде отловить лангуста.

«Пройдясь и побегав некоторое время, – рассказывала миссис Бромлей, – мы достигли большей лужи: но что нас особенно очаровало, так это следы на грязи, как будто нечто огромных размеров выбралось из этой лужи и потащилось по песку, покрытому подсыхавшими водорослями, в правую сторону от нас. Все, как один, мы двинулись в этом направлении по следам (если я правильно помню) и прошли довольно большое расстояние, а потом набрели на другую лужу, огромную, гораздо больше первой, в которой и терялся этот след, шириной метра в полтора или метр восемьдесят! Мы все, четырнадцать человек, застыли на месте, остолбенев. Что бы это могло быть?

Из самой середины лужи медленно появилась большая голова и огромная шея, но туловища мы не увидели; животное оставалось сидеть там, глядя на нас без страха большими черными глазами, а потом снова лениво нырнуло в воду. Было очевидно, что никогда раньше человека оно не встречало. Мы взялись за руки и все вместе вошли в воду, чтобы узнать, возможно ли потревожить существо и заставить его снова показаться, но лужа была слишком обширной и глубокой, так что особо ощутимого волнения мы создать не могли».

Баннистер в тот момент заметил, что было бы разумно вернуться, так как лужа начала колыхаться явно по воле животного. Но заинтригованные гости были настроены оставаться на месте и, может быть, еще раз увидеть зверя. Согласно показаниям, переданным Тиму Динсдейлу, у животного была черная кожа, толстая шея – 90 сантиметров или метр двадцать – и большой рот, как у котика. Одним словом, это был бесхвостый мегофиас, который уже успел стать нашим добрым знакомым.

Мы закончим обзор британских послевоенных свидетельств, собранных большей частью благодаря старанию Руперта Гуда, поведав о морском змее, который имел наглость в это самое время заплыть в бассейн самой Темзы. Надо сказать, что область, называемая Блек-Дин, где его заметили, была закрыта для навигации в течение всей войны и оставалась таковой до 1923 года, то есть до времени встречи. Следовательно, прошло уже по меньшей мере восемь лет, как тамошние воды не тревожил ни один корабль, пока судно английского флота «Келлетт» не заплыло туда в ходе патрульной операции. Как рассудительно заметил один из свидетелей, капитан Ф. Д. Б. Хэйзеелфут, который командовал судном, «здешние воды в течение всего времени были, попросту говоря, оставлены морскому монстру в его полное распоряжение».

Показания, к несчастью, не были записаны сразу же после встречи. И некоторые данные оказались неточными. Все произошло летним августовским днем, около девяти утра. Капитан Р. М. Сутерн дважды видел, как высовывалась из воды, в каких-нибудь двухстах метрах от корабля, длинная змеиная шея, которая поднималась над поверхностью на высоту от метра восьмидесяти до двух десяти. Каждый раз она оставалась на виду примерно четыре или пять секунд. Капитану Сутерну не удалось невооруженным взглядом различить, имелась ли голова на конце шеи или нет. Но капитан Хэйзелфут, у которого, бесспорно, зрение было лучше (или не зрение, а воображение, скажут злые языки) вполне рассмотрел голову и даже зарисовал ее. По его мнению, эта голова поднималась на 2 метра 40 сантиметров или даже на 3 метра над водой.

Британским свидетельствам послевоенного периода мы обязаны целой серией отчетов, описывающих морского змея, в общем – весьма единообразно, по крайней мере, в том, что касается силуэта. Каждый раз таинственное животное имеет длинную шею, которая вытягивается перпендикулярно воде, как огромный перископ, и которую сравнивали с ручкой зонтика, мачтой или колонной. Конечно же довольно сложно идентифицировать тюленя с лебединой шеей, которого видел мистер Белл, и чудовище анонимного корреспондента Гуда – пресмыкающееся скорее по расцветке, чем по чешуе.