Текст книги "Третья причина (сборник)"

Автор книги: Николай Дмитриев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

* * *

С ощущением, будто его засунули в мокрый мешок, Шкурин понемногу пришёл в себя, усилием воли стряхнул мучивший его кошмар и открыл глаза. Он лежал на земле, голова завалилась куда-то набок, и в дополнение ко всему препротивно ныла шея. Пётр попробовал пошевелиться. Руки и ноги слушались, но казались ватными. В каждом пальце кололи тысячи иголок, а левая рука вообще плохо повиновалась. С трудом оторвав тело от земли, Шкурин прижался спиной к какому-то столбу и огляделся.

Он находился в небольшой круглой хижине. Дверь, связанная из досок, была закрыта, но зато через щель под потолком пробивалась широкая полоса света. Пётр, используя столб как подпорку, медленно поднялся на ноги и выглянул наружу. То, что он увидел, сразу заставило забыть обо всех болячках, а рука начала машинально шарить по поясу. Там с внутренней стороны брючного корсета, в особом карманчике хранился «бульдог».

Нащупав рубчатую рукоятку, Пётр поспешно извлёк револьвер наружу. Убедившись, что барабан полон, он облегчённо вздохнул. Ему повезло, что, забрав «винчестер» и наверняка заглянув в карманы, схватившие его негры не догадались сделать тщательный обыск. Конечно, в случае чего перезарядить «бульдог» он не успеет, но и пять патронов – это уже кое-что, и уж, во всяком случае, задёшево он свою жизнь не продаст…

А тем временем на ровной площадке-боало бушевал праздник. Тесные шеренги негров двигались по кругу, отбивая такт босыми пятками и хлопаньем в ладоши. Неожиданно шеренга разорвалась напополам, и Пётр увидел целый ряд барабанов-нгоми. Возле каждого из них, держа в руках короткие палочки, извивался в своеобразном танце негр барабанщик.

Внезапно они ударили своими палочками по шершавой шкуре нгоми, и в такт ритмичному грохоту барабанов на середину площадки двинулись танцоры-инторре. Лица их украшали белые полосы, трёхцветные ленты с прикреплёнными к ней белыми султанами плотно охватывали головы, дополняли убор две жёлто-красные тесёмки, завязанные под подбородком. Свободные белые юбочки спускались ниже колен, а трещотки на щиколотках издавали при каждом шаге характерный звук.

Шкурин против воли залюбовался красочным зрелищем. Сначала танцоры только отбивали ногами ритм в такт барабанам, потом нгоми резко сменили темп, и на площадке началось нечто невероятное. Пётр теперь не мог даже охватить взглядом весь танец. Он только видел, как танцоры по очереди взвивались вверх, с прогибом отбрасывали головы назад, а потом мягко, по-кошачьи, припадали к земле, чтобы тотчас, с воем и визгом, размахивая копьями, броситься друг на друга.

Оскаленные зубы, налитые кровью глаза, выкрики, причудливо смешивались в этом диком, первобытном зрелище. Особенно Шкурин выделил одно лицо. Ощеренный редкозубый рот, растянутый до последней возможности, отчего кожа собралась вокруг рта в кольцевые складки, выражал такую неуёмную жажду крови, что Петру стало по-настоящему страшно.

Ведь если вся эта вакханалия происходит в его честь, то… Мелькнувшая мысль показалась Петру настолько ужасной, что он сразу отвёл глаза в сторону от этих искажённых лиц, как бы ища успокоения в полумраке хижины.

Скрип двери заставил метнуться к стене. В ярко освещённом проёме, чётким, навсегда запечатлевшимся в памяти силуэтом, застыла высокая фигура. Вошедший плавным, чисто европейским жестом повёл рукой, украшенной меховым браслетом, явно приглашая пленника выйти.

Спина Шкурина сделалась липкой от страха, но он пересилил себя и, оторвавшись от стены, сделал несколько неуверенных шагов. Заметив это движение, негр сразу же отступил, освобождая выход. И тут Пётр понял, чем вошедший в хижину отличается от других негров.

В его чёрном, выразительном лице, казалось, пряталась затаённая улыбка, если не скрытое превосходство. По крайней мере он держал себя с Петром уверенно, без всякого подобострастия, и Шкурин невольно поймал себя на мысли, что воспринимает его как равного.

Переступая порог, Пётр зажмурился. Яркое солнце ударило в глаза, и от этого толпа туземцев, как по команде прекратившая танец, показалась ещё более экзотической. Необычным было и то, что вокруг не стояло ни одной полуголой фигуры.

Наоборот, каждый из негров, сгрудившихся вокруг боало, был одет в цветастую или белую юбочку и имел множество браслетов. К тому же у всех через плечо были перекинуты полосатые одеяла, а украшенные султанами причёски ничем не отличались от плюмажей европейских гвардейцев.

Лицо негра, вызвавшего Петра из хижины, приняло каменное выражение, он сделал едва заметный жест, и словно сам собой возник живой коридор, по которому Шкурина, не торопясь, повели в глубь двора. Пётр ни на шаг не отставал от своего проводника, и через минуту они остановились перед ярко раскрашенными дверями.

Негр распахнул их и, снова сделав уже знакомый приглашающий жест, отступил в сторону. Пётр напрягся, проглотил спазм в горле и, на всякий случай взявшись за тёплую рукоять верного «бульдога», осторожно вошёл внутрь строения.

Удар, которого ждал Пётр, задерживался, и, быстро оглянувшись, Шкурин понял, что пока никто на него нападать не собирается. Больше того, даже негр привёдший его сюда, не зашёл следом. Пётр облегчённо вздохнул и не торопясь начал осматриваться.

Помещение, куда его привели, резко отличалось от хижины, где он был до этого. Гладкий, утрамбованный пол прикрывала сплетённая из травы циновка, а в стороне, на помосте, примыкавшем к стене, даже лежал настоящий ковёр.

Лёгкий шорох в углу заставил Петра поспешно обернуться. Одна из шкур, сплошь висевших по стенам, отогнулась, и в комнату вошёл пожилой негр в яркой одежде.

– Сит даун, плиз, – произнёс негр на обычном пиджин-инглиш и гостеприимно показал на укрытый ковром помост.

От неожиданности Пётр вздрогнул и, как во сне, послушно опустился на указанное место…

* * *

…

Мiнiстерство Фiнансов

Одесская Таможня

№ 841

г. Одесса

Дата: Августа 25 дня, 1890 г.

г. Начальнiку Жандармского Управленiя

г. Одессы

Имеем честь уведомiть Ваше Высокоблагородiе, что по установленiю наблюденiя за багажом пассажiров коммерческiх пароходов и паруснiков, согласно Вашего цiркуляра за № 967, нiкакiх бумаг, упомiнавшiхся в имеющемся прi цiркуляре перечне обнаружiть не удалось.

Членъ Таможнi Голесiнскiй

Секретарь Капiтанакi

* * *

Норман внимательно присматривался к человеку, стоявшему перед ним. Серый полотняный костюм незнакомца был изрядно потрёпан, ремень, с оттягивавшим его патронташем, потерял цвет и растрескался, а на грязном пробковом шлеме с правой стороны виднелся коричневый отпечаток трёх пальцев, как будто шлем поправляли рукой, испачканной кровью.

Капитан ещё раз скользнул взглядом по странной фигуре и против воли задержал взгляд на ногах. Сапоги в отличие от всего прочего были новые. Длинные, до самых подколенок голенища наверху затягивались ремешком, а по внешней стороне голени насчитывался добрый десяток кнопок.

– Ну, насмотрелись? – незнакомец усмехнулся, небрежно скинул с плеча длинноствольное ружьё и картинно опершись на него, представился: – Гарольд Мартин, охотник.

– А, так это вы… – удивлённо протянул Норман и, в свою очередь, отрекомендовался: – Капитан Рид, к вашим услугам.

– О, благодарю, – Мартин снова усмехнулся. – Ну, тогда проведите меня, пожалуйста, к полковнику Бенсону, у меня важное сообщение…

Прослышав о появлении охотника Мартина, все офицеры поспешно собрались в доме полковника. Столпившись возле стола, они внимательно слушали, как Мартин, не стыдясь своего непрезентабельного вида, без тени смущения оперировал картой полковника:

– Джентльмены, как вы знаете, я, по просьбе майора Сикарда, несколько дней следил за караваном Шаво. В последнее время у меня создалось впечатление, что они вовсе не собираются возвращаться в миссию Бюше…

– Тогда куда же они идут? – Сикард, опираясь рукой о стол, провёл пальцем по маршруту, который только что показал Мартин. – Похоже, этот Шаво прёт прямо к нам в гости…

– Так, майор, – подтвердил догадку Сикарда Мартин, – они вот-вот должны подойти сюда. Я опередил их примерно на час.

– Джентльмены, не будем терять времени, – Бенсон жестом предложил всем подойти ближе. – Кажется, в данном случае нам надо кое-что обсудить…

После инструкции, услышанной от полковника, Нормана охватило двойственное чувство. Свернув неожиданно к форту, Шаво сразу нарушил все расчёты Бенсона, зато у Рида появилась исключительная возможность проверить свои собственные предположения, и потому, когда аскари Шаво, сопровождавшие носильщиков, появились в воротах форта, Норман облегчённо вздохнул.

– Кажется, Томбера с ними нет… – Сикард, ожидавший караван с не меньшим нетерпением, чем Рид, выглянул в окно и, убедившись, что предположение верно, выжидательно посмотрел на стоявшего рядом Нормана.

В свою очередь, капитан так же внимательно присмотрелся к сгрудившимся посреди двора людям, приветствовать которых вышел сам Бенсон, и пожал плечами.

– Не вижу необходимости что-то менять, но это я учту обязательно…

Шаво чувствовал себя превосходно. Прежде всего он сообщил, что в восторге от Африки, путешествия и охоты, потом, вспоминая встречу на пароходе, сначала обращался только к Сикарду, выскочившему вслед за Бенсоном, а когда в его цветистом рассказе зазвучала патетика, уделил максимум внимания полковнику, как бы подчёркивая, что такие речи могут быть обращены только к собеседнику высшего ранга.

Выслушивая разглагольствования мсье Шаво, полковник Бенсон оставался непоколебимо спокойным, в то время как Сикард всячески демонстрировал, что он в восторге от такой неожиданной встречи, от рассказа и, прежде всего, от самого мсье Шаво. Именно эта кажущаяся непосредственность дала ему возможность в удобный момент задать французу, вроде как из простого любопытства, каверзный вопрос:

– Мсье Шаво, простите, никак не могу понять, что можно нести в таких длинных ящиках?

– О ля-ля! – весело воскликнул Шаво. – Я решил, что это лучший способ транспортировать слоновую кость.

За время разговора собеседники с середины двора незаметно, как бы сами по себе, а на самом деле специально, переместились к самому входу в дом, где за дверью по предварительному условию до нужного момента скрывался капитан Рид. Фраза Сикарда была условной, дослушав ответ француза, Норман широко распахнул дверь и, глядя прямо в глаза опешившему от неожиданности Шаво, с усмешкой спросил:

– А где же оружие?

– Что?.. Оружие?..

То ли от внезапного появления Нормана, то ли от вопроса, заданного в лоб, Шаво на какой-то момент растерялся, но тут же взял себя в руки, по очереди посмотрел на английских офицеров, потом на только что подошедшего лейтенанта Гуро и холодно произнёс:

– Какое оружие, джентльмены? Я не понимаю о чём речь…

– Какое? Сто пятьдесят винтовок «Гра»! – продолжал наступать Норман. – И не говорите мне, что их не было, так как я сам видел их в этих самых ящиках ещё в трюме «Зуава»!

– А-а-а, так это вы следили за мной?.. – криво усмехнулся Шаво и на удивление резко сказал: – Тогда спросите об этом у своего наёмника. Его имя Томбер. Или нет?.. Так зовите его сюда и начнём откровенный разговор!

Неожиданное заявление заставило англичан переглянуться, и Норман, мгновенно поняв, что дело значительно усложняется, несколько сменил тон:

– Мсье Шаво, откровенный разговор начать можно. На пароходе я интересовался не столько вашим грузом, сколько господином Томбером. Кто он такой и, кстати, где он?

– Это я тоже хотел бы знать, – презрительно пожал плечами мсье Шаво, – и довожу до вашего ведома, джентльмены, что Томбер исчез в неизвестном направлении, а лейтенант Гуро и наш охотник Менс полностью подтвердят мои слова.

– Ни капельки в этом не сомневаюсь, – с явной издёвкой произнёс вмешавшийся в разговор майор Сикард и тем же тоном закончил: – Если это так, то вы, мсье Шаво, кажется, тоже имеете желание выяснить свои отношения с мсье Томбером. И потом, оставлять белого, кто бы он ни был, один на один с туземцами, мы просто не можем…

– Полностью с вами согласен, майор! – с искренней готовностью отозвался Шаво.

– Тогда, – Сикард удовлетворённо кивнул и, обращаясь уже ко всем, продолжил: – следует немедленно послать людей по следам этого Томбера и найти или его, или хотя бы точно выяснить, куда он делся. Вы согласны, джентльмены?

– Да, – понимая, что вопрос обращён прежде всего к ним, лейтенант Гуро и мсье Шаво отозвались первыми.

– Я предлагаю, – Сикард доверительно взял Шаво за локоть, – немедленно отправить вашего Менса и нашего охотника Мартина с отрядом на поиски Томбера…

– Вот и займитесь этим, – уже тоном приказа произнёс Бенсон и сразу же, указав на вход в дом, сделал приглашающий жест. – Прошу вас, господа…

* * *

Глаза Петра приспособились к полумраку, и теперь все детали обстановки были видны до мельчайших подробностей. И шкуры на стенах, и ковёр на помосте резко отличались от всего виденного до сих пор, но как раз обстановка сейчас меньше всего интересовала Шкурина.

Здесь, в местах, куда редкий смельчак отваживался заглянуть в одиночку, пожилой негр говорил с ним по-английски. Правда, слова он произносил не совсем правильно и порой Пётр понимал его с трудом, но, вне всякого сомнения, этот человек бывал там, где говорят на языке, употребляемом во всех портах мира.

Внимательно слушая то, что говорил ему собеседник, Пётр исподволь присматривался к нему. Короткие, курчавые волосы не закрывали высокого, с небольшими залысинами лба, а совершенно седая борода подковой огибала подбородок, упираясь в крутые, выступавшие вперёд скулы.

Такое внимание со стороны Шкурина конечно же не укрылось от вождя. Он усмехнулся, отодвинулся к краю помоста и неожиданно достал из-под шкуры карабин Петра. Умелым движением он открыл затвор и один за другим выкинул на ковёр остававшиеся там патроны.

Потом выстроил рядышком все семь штук и, хитро посмотрев на Петра, спросил:

– Скажи, мхашимиува [7]7
  Мхашимиува – уважаемый друг (суах).


[Закрыть], куда ты шёл?

Пётр захватил ладонью ставший внезапно тесным воротник рубахи. Не зная, как объяснить, что с ним произошло, Шкурин растерялся.

Рассказать всё откровенно он просто не мог, придумывать что-либо не было времени, и сейчас Пётр всего лишь глупо отмалчивался. Не дождавшись ответа, старый негр отклонился назад и постучал пальцем по жердяной стене. Одна из шкур тут же откинулась, и Пётр буквально раскрыл рот от удивления.

Перед ним, гордо вскинув голову, стоял Мбиа, но какое же изменение произошло с ним! Яркий, чёрно-жёлтый шнур охватывал лоб, удерживая над переносицей блестящий диск со свисавшей цепочкой. Уши были сплошь заплетены бисером, а над головой колыхался великолепный белый плюмаж.

От Мбиа вряд ли скрылось удивление Петра. Однако негр, как ни в чём ни бывало, наклонил голову и сказал:

– Джамбо-сана, бвана Куба [8]8
  Джамо-сана, бвана Куба – Здравствуйте, господин Куба. Куба – сильный (суах.).


[Закрыть].

Шкурин знал, что негры дали ему это прозвище, однако до сих пор никто из них не отваживался так к нему обратиться. Впрочем, ни в обращении, ни в самом прозвище не было ничего непочтительного, и Пётр, ещё раз посмотрев на Мбиа, наконец-то ответил:

– Сиджамбо, Мбиа… [9]9
  Сиджамбо, Мбиа. – Здравствуй, Мбиа (суах.).


[Закрыть]

Вождь с явным удовлетворением кивнул и жестом пригласил Мбиа сесть рядом. После этого он ещё раз демонстративно перебрал стоявшие перед ним патроны «винчестера» и, сокрушённо покачав головой, спросил:

– Почему мхашимиува покинул караван мзунгу? [10]10
  Мзунгу – европеец (суах.).


[Закрыть]

Намёк на безрассудность поступка Шкурина был более чем прозрачен, и, выигрывая время для ответа, Пётр показал на Мбиа.

– А что заставило его прийти сюда?

– Он возвратился домой. Пошёл мхашимиува, пошёл и Мбиа, только мхашимиува пошёл первым… Почему?

Пётр уже успел перебрать несколько вариантов ответа и решил остановиться на наиболее близком к истине:

– Я тоже хотел бы вернуться домой… И вообще так вышло…

– Понимаю, – вождь наклонил голову. – А скажи, мхашимиува, почему другие мзунгу хотели убить тебя?

– Если честно, не знаю… – постаравшись скрыть удивление, вызванное осведомлённостью вождя, Пётр помолчал и только потом продолжил: – Мне кажется, они решили, что это по моему приказу возле скал напали на караван. А я ничего доказать не мог… Вот и пришлось спасаться…

– Мы это знаем… – вождь принялся медленно вкладывать патроны назад в магазин «винчестера», – но, если мхашимиува хочет, мы поможем ему догнать караван. Наверное, мзунгу уже забеспокоились и тоже поняли, что мхашимиува непричастен к нападению.

– Нет, – отрицательно покачал головой Пётр, – я не хочу к ним возвращаться. Это плохие люди. Они продали много винтовок, которые несли в ящиках, а честные люди не говорят, что они охотники, если на самом деле торгуют оружием.

Лицо вождя просветлело, было ясно, что он весьма доволен ответом. Теперь беседа должна была стать откровеннее, но вождь внезапно поднялся и, обращаясь к Мбиа, сказал:

– Сегодня мхзашимиува будет спать в другом месте, и Мбиа проведёт его туда…

Шагая вслед за Мбиа вдоль глиняной ограды, Шкурин спросил:

– Как ты нашёл меня?

– Мбиа не терял бвана Кубы, – негр повернулся и блеснул белозубой улыбкой. – Мбиа узнал, что бвана пошёл, и побежал следом. Только когда Мбиа догнал бвана, бвана уже был без сознания, и Мбиа приказал нести бвана сюда.

– Понятно… – не останавливаясь, Пётр крутил головой во все стороны, поскольку в эту часть селения, оказавшегося довольно большим, его ещё не водили.

И размеры деревни, и красочный наряд Мбиа произвели на Петра должное впечатление, поэтому глянув на широкую спину шагавшего впереди негра, Шкурин спросил:

– А скажи мне, почему Мбиа, человек здесь не последний, пошёл с караваном как простой охотник?

– Бване Куба вождь всё скажет сам, – с достоинством ответил Мбиа и, остановившись, показал на хижину, бывшую гораздо больше той, в которой до сих пор содержали Шкурина. – Вот твоё жилище, бвана, входи… Всё, что там есть, бвана Куба, вождь дарит тебе…

Внутренний вид помещения приятно удивил Петра. Пол целиком покрывали шкуры, а постель была застелена полосатой тканью. И тут взгляд Шкурина словно споткнулся. В углу за постелью, сжавшись в комок, сидела молоденькая негритянка, вся одежда которой состояла из цветастой юбочки.

Подспудно возникшее желание накатило на Петра, заставив его взять девушку за локоть, украшенный добрым десятком браслетов. Негритянка тоже потянулась ему навстречу, и тут вид оказавшихся перед глазами женских украшений привлёк внимание Шкурина. По крайней мере один, самый яркий браслет, был сделан из чистого золота…

* * *

Гарольд Мартин стоял возле стола и, опираясь на ружьё, присматривался к карте, которую внимательно изучал полковник Бенсон. Наконец полковник прервал своё занятие и спросил охотника:

– Так вы говорите, что самого Томбера не видели?

– Нет, сэр, – не понимая упрямой предубеждённости Бенсона, Мартин вздохнул и повторил: – Я же сказал, мы нашли место, где сбежал Томбер, и пошли по его следу. Сначала нам показалось, что он угодил в ловушку для зверя, но позже разобрались, что это не так. А вот когда мы пошли дальше, дорогу нам преградили туземцы, вооружённые винтовками.

– А почему вы утверждаете, что это люди Томбера?

– Да потому, сэр, что туземцами командовал слуга Томбера, удравший из каравана одновременно с хозяином. Менс узнал негра и говорил с ним. Этого негра зовут Мбиа.

– М-да… – Бенсон ещё раз посмотрел на карту и поинтересовался: – А где же сам Менс?.. Он почему не пришёл?

– А его нет здесь, сэр, – криво усмехнулся Мартин. – Он только что забрал слоновую кость и со своими людьми ушёл из форта. И поверьте моему слову, полковник, он долго не появится в этих местах…

Бенсон захватил подбородок ладонью и уставился на Мартина. То, что старая лиса Менс поспешил исчезнуть, говорило о многом, его поступок подтверждал самые худшие опасения Бенсона. К тому же полковник выяснил, что Менс с Томбером были на дружеской ноге, и очень возможно, этот загадочный Мбиа, шепнул то, чего не услышал Мартин…

– Та-а-к, – Бенсон пожевал губами и, оставив свои мысли при себе, постучал карандашом по столу. – Посмотрите, Мартин, я правильно нанёс на карту то, что вы рассказали?

– Так, сэр, вы уловили самую суть, – Гарольд ступил на шаг ближе и немного наклонился к столу. – Этот превосходно вооружённый отряд остановил нас именно там, где начинается неизвестная нам территория. Те места не посещали ни Уоллер, ни Хорес, ни Скюдемор… [11]11
   Уоллер, Хорес, Скюдемор – английские миссионеры.


[Закрыть]

– В том-то и дело… Мне кажется, какая-то угроза идёт оттуда… Полная неизвестность, винтовки, да ещё этот Томбер, ведь это же… – Бенсон, не находя нужного слова, сцепил пальцы рук.

В комнате надолго воцарилась тревожная тишина, которую внезапно оборвал шум у двери. Бенсон резко вскинул голову и увидел появившегося на пороге лейтенанта Слейда.

– Сэр! – в полном противоречии со своим постоянным видом, юноша был необыкновенно серьёзен. – Прибыл караван с немецкой станции Мпуа-Пуа! С ним пришёл натуралист. Его имя Френсис Холл, и он требует немедленной встречи с вами. У него письмо от полковника Ригби, сэр!

– Хорошо, хорошо! – раздражённо ответил Бенсон. – Зовите сюда вашего на-ту-ра-лис-та…

Френсис Холл не заставил себя ждать. Он оказался крепким мужчиной лет сорока, с решительным лицом, которое украшали типично английские усы. Коротко отрекомендовавшись, он сразу же передал Бенсону письмо полковника Ригби. Бенсон пробежал взглядом строчки и посмотрел на новоприбывшего.

– Полковник Ригби сообщает нам, что вы, сэр, член Королевского географического общества, и просит оказать вам всяческое содействие. Конечно, это наша обязанность, но должен вас предупредить, что именно сейчас у нас стало неспокойно, и если вы имеете возможность изменить свои планы, то…

– Оставьте опасения, полковник, – усмехнулся Холл. – Я привык ко всякому.

– Ну что ж, чудесно, – Бенсон посмотрел на Слейда. – Лейтенант, будьте добры, разместите нашего гостя в новом домике, и вообще…

– Понимаю, сэр! – обрадовался Слейд. – Всё будет сделано!

– Благодарю вас, сэр, – Холл вежливо поклонился и уже в дверях на какой-то момент задержался: – Да, полковник, чуть не забыл, комендант станции Мпуа-Пуа, майор Вихман прислал вместе со мной какого-то Селеле и просил передать, что он знает нечто интересное…

Бенсон с Мартином переглянулись, и через пару минут Селеле (тот самый потерпевший собственник каравана) уже стоял перед полковником и исподтишка шарил глазами по помещению.

– Ну что там у тебя? – напуская на себя самый что ни есть безразличный вид, спросил Бенсон.

– Бвана комиссар передаёт бване полковнику, что Джума-бен-Саади умер.

Переспрашивать, кто такой Джума-бен-Саади, полковнику Бенсону надобности не было. А вот уведомление о его смерти, означало, что майор Вихман что-то замышляет, и потому ещё более равнодушным тоном Бенсон поинтересовался:

– И как же это случилось?

– Мой хозяин, Джума-бен-Саади, купил ружья у одного белого. А потом на него напали люди Ревидонго. Они убили всех, а оружие забрали себе. Я рассказал об этом бване комиссару, а он послал меня сюда…

– Интересно… – Бенсон прошёлся по комнате. – И где же сейчас это оружие?

– Селение Икома, бвана полковник, – Селеле судорожно проглотил слюну.

– Хорошо, иди, – Бенсон кивком отпустил Селеле, но как только дверь за ним закрылась, метнулся к столу и, ткнув пальцем в место, где будто бы прятали оружие, прошипел: – Майора Сикарда и капитана Рида туда!.. Немедленно!!!

* * *

Удобно расположившись на только что сооружённой подстилке, капитан Норман Рид через бинокль внимательно следил за событиями, разворачивавшимися на краю поля. Там, позади конусообразных крыш деревни Икома, метались фигуры аскари, поджигавших горящими пучками соломы полосу поля длиной около двух миль.

Сухая трава, похожая по цвету на спелую пшеницу, схватывалась сразу. Длинная линия огня, окутанная густым чёрным дымом, взлетающим вверх футов на тридцать, быстро наползала на деревню. Клочья обугленной травы густо сыпались на землю и, подхваченные ветром, долетали до зарослей, в которых притаился отряд Рида.

Тем временем огонь добрался до крайних хижин, огромные языки пламени с рёвом и треском взвились над крышами, а над пожарищем закружились невесть откуда взявшиеся коршуны. Неожиданно в треск пожара вплелись выстрелы, и на фоне огненного зарева возникли тёмные людские тени. Рид прижал окуляры к глазам и заметил, что туземцы, которым удалось вырваться из огненного полукольца, дружно бегут прямо на спрятавшуюся в кустах засаду.

Норман опустил бинокль, спокойно стряхнул с рукава травяной пепел и, обернувшись к аскари, энергично взмахнул рукой. По этому знаку из чащи по беглецам ударили выстрелы, и жители деревни сразу метнулись в другую сторону, оставив на поле несколько неподвижных тел. Аскари палили им вслед, и только после того, как последний негр скрылся в кустах, выстрелы прекратились.

Тогда Норман выбрался из своего укрытия и, заставив следовавших за ним аскари вытянуться длинной шеренгой, двинулся к догоравшим хижинам селения. Согласно диспозиции отряд Рида должен был выйти навстречу главным силам, которыми командовал майор Сикард.

Как Норман и ожидал, никакого сопротивления со стороны туземцев не было, и он легко нашёл Сикарда на деревенской площади. Судя по всему, операция прошла удачно, но, к величайшему удивлению Нормана, майор был разъярён. Как только Рид появился, Сикард, ни о чём не спрашивая, крикнул ему:

– Капитан! Оружия в селении нет!

– Как это нет? – остолбенел Рид. – Никто ж ничего не нёс!

– Нечего было нести! Вот всё что удалось найти! – Сикард сердито пнул обгоревшие остатки трёх допотопных мушкетов.

– Что же теперь? – Рид растерянно стянул с головы пробковый шлем.

– Не знаю, что теперь! – огрызнулся Сикард. – Найдите этого сукина сына Селеле и, если он ещё не удрал, вытряхните из него всё!

– Слушаю, сэр! – машинально ответил Рид и скорее от растерянности побежал исполнять приказ самолично.

Норман прекрасно понимал, что, сообщив ложные сведения, комиссар Вихман ловко спровоцировал столкновение англичан с отрядами Ревидонго. Теперь, без сомнения, следовало ожидать ответного удара, и, поскольку туземцы вооружены винтовками, шансы на успех стычки весьма сомнительны. По меньшей мере престиж будет утрачен, а если ещё за всем этим усмотреть фигуру Томбера, то…

Нет, об этом Рид боялся и думать. Ему самому тоже ничего хорошего ждать не приходилось. Уж слишком много получилось необъяснимых совпадений, а к ним в Интеллидженс сервис, отношение соответственное…

Чтоб не травить душу, Рид заставил себя сосредоточиться на приказе, хотя и так было ясно, что Сикард просто ищет, на ком сорвать злость. Поскольку, знай Селеле, что винтовок нет и в помине, он ни за что не пошёл бы вместе с отрядом. Эту мысль подтвердило и само внезапное появление Селеле, который словно специально выскочил из-за обгоревшей хижины, едва не сбив Нормана с ног.

– Сбежать надумал?! – Рид мгновенно воспользовался ситуацией и наставил на Селеле свой «эйнфильд». – На колени, сволочь!.. Молись!

– Что? – Селеле обалдело захлопал глазами, но услыхав выразительный лязг затвора, тут же свалился на колени и завопил: – За что, бвана, за что?

– За то, что зря заставил нас нападать на Ревидонго!

– Но ружья же у него, я сам… – сбивчиво забубнил Селеле, однако Норман решительно оборвал его:

– Молчать, мерзавец! Хватит! Нет тут никаких винтовок, и не было!

– Как это не было? – искренне удивился Селеле. – Но бвана комиссар говорил…

– Хватит! – и Норман повёл стволом.

Только теперь Селеле окончательно уразумел, что никто с ним шутить не собирается и надо спасаться самому. Он побледнел и на коленях пополз к Норману.

– Бвана, капитан, подождите! Селеле знает… Селеле пригодится…

– Да что ты знаешь? – Норман брезгливо ткнул Селеле сапогом, однако спускать курок не торопился.

– Там, на земле Ревидонго, есть золото!.. Много золота!

– Что? – от неожиданности Норман опустил винтовку. – Золото?

– Так, бвана, – Селеле осторожно, с опаской, встал на ноги. – Без Селеле бвана капитан не найдёт золота, а Селеле без бваны просто не сможет его взять…

Норман быстро осмотрелся, потом схватил Селеле за локоть и, оттащив в сторону, быстро заговорил. Теперь, глядя со стороны, никто бы не сказал, что минуту назад один из этих людей чуть не застрелил другого…

* * *

Тревога пропитывала воздух деревни. Это читалось по сосредоточенным лицам мужчин, испуганной беготне женщин и по полному отсутствию детей. То ли их всех уже преднамеренно спрятали, то ли они молчком сидели по хижинам. И, наверное, поэтому жители встречали Шкурина, направлявшегося к дому вождя, напряжённо-косыми взглядами, что заставляло Петра невольно убыстрять шаг. Нет, определённо что-то случилось, и, скорее всего, вождь, специально пославший за Петром, скажет ему обо всём сам.

Подойдя к уже хорошо знакомому дому, Пётр решительно толкнул дверь и остановился на пороге, чуть прищурив глаза, чтобы быстрее освоиться с полумраком хижины. Негры, сидевшие на возвышении, враз смолкли и посмотрели на Шкурина. Их было четверо: вождь, Мбиа, здешний ньянга [12]12
  Ньянга – колдун, чародей (суах.).


[Закрыть], которого Шкурин заприметил раньше, и ещё один – седой незнакомый негр с на удивление резкими чертами лица. Кто он, Пётр догадаться не мог и выжидательно смотрел на собравшихся.

– Садись, мхашимиува, – вождь показал рукой на шкуру возле себя. – Мы специально послали за тобой.

– Я слушаю тебя, бвана мкубва [13]13
  Бвана мкубва – выдающийся человек (суах.).


[Закрыть], – Пётр сел на указанное ему место.

– Сначала я скажу, мхашимиува… – вождь так и впился взглядом в Петра. – Я посылал Мбиа на побережье, где он, как когда-то и я, грузил большие дымные лодки мзунгу и, как и я, выучил язык белых…

К тому, что вождь знает «пиджин» Шкурин уже привык. Догадывался также, откуда такое знание, но то, что язык знает Мбиа и к тому же изучал его специально, было для Петра полной неожиданностью. И вот теперь-то всё случившееся раньше предстало в совершенно ином свете.

После этих слов, как ни досадно, но приходилось признать, что это не он по своей прихоти взял Мбиа с собой, а тот сам, явно со своей целью, стремился пойти с караваном. Зачем это делалось, было ясно, и Петру оставалось только молча вздохнуть.

Вождь, который неотрывно следил за Шкуриным, заметил его возбуждение и удовлетворённо наклонил голову.

– Ты уже говорил мне, мхашимиува, что не хочешь возвращаться к мзунгу, и потому я хочу рассказать тебе сказку. Однажды лев и заяц сели делить добычу. Лев предложил зайцу: разделим всё поровну, сначала откусишь ты, потом я, потом снова ты, а потом снова я, и так до конца…

Только теперь Пётр догадался, зачем ему всё это рассказывают, и, чувствуя, что у него как будто камень с души свалился, тихо ответил:

– Бвана мкубва, я считаю, что тень у всех людей одного цвета…

Вождь молча кивнул головой. Было заметно, что ответ ему понравился, и уже совсем другим тоном, он сказал: