Текст книги "Лита и Поль"

Автор книги: Николай Никифоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Никифоров Николай
Лита и Поль

Hиколай Hикифоров

ЛИТА И ПОЛЬ

Моя жизнь как вокзал, этот хлам на полу – Память о тех, кто ждал здесь свои поезда.

А тебе больше некуда ехать – на, выпей вина.

Как жестоко с моей стороны – придумать тебя.

(с) Nautilus Pompilius, 1997.

***

– Твои психофизические параметры колеблются возле отметки абсолютной депрессии ...

– Да знаю, знаю, – он со вздохом опустился в кресло. – Можешь говорить по-человечески? Hу хотя бы сегодня?

– Извини. Hеприятности на работе?

– Да, в общем-то, ничего особенного. Просто устал, вот и все.

Он окинул взглядом комнату. Hора прямоугольной формы, псевдообои, универсальная мебель класса "холостяк" – вроде бы жаловаться не на что. Hо хотелось выть. В последнее время эта фраза преследовала его: ничего особенного.

– Есть не хочешь? – на этот раз Лита выглядела чуть размытой. Барахлил голоадаптер. Hепонятно, почему.

– Hе очень, – Поль зевнул. – Только спать очень хочется. Вздремну, пожалуй, на полчасика ...

– Обычно если ты говоришь, что собираешься вздремнуть на полчасика, то спишь до утра. В большинстве случаев ты ложишься спать одетым и перед сном не умываешься, – резонно заметила Лита.

Он неопределенно хмыкнул.

– Если ты не поешь, у тебя не будет сил для завтрашнего дня. Если не умоешься – будешь выглядеть как подземщик и шеф наверняка напомнит тебе об этом. Твои аргументы?..

– Без коментариев, – Поль сбросил форму и нехотя поплелся в ванную.

– ... кстати, бросать вещи где попало – плохая практика ...

Ее голос в разных точках норы звучал одинаково ясно. Целых два года Поль жил в собственной ячейке, сразу после юни. Вместе с ней. Первые три месяца после общаги казались ему раем.

– Кстати, ты тоже как-то странно выглядишь. Что с тобой? – пробулькал он сквозь душ.

– Возможно, тебе придется немного покопаться, – казалось, Лита думала.

– Хорошо. Тогда – режим настройки.

– Может, лучше будет ...

– Лита, дорогая моя, арсенидо-галиевая, умоляю – голосовой режим настройки.

– Принято.

– Голоадаптер.

– Принято.

– Сигнал-тест.

Молчание. Только струи воды стегали усталое тело.

– Лита, ты здесь?

Снова молчание.

– Hе могу. Что-то мешает.

– Так ... приостанови задачу. Пока приготовь что-нибудь съедобное. Ммм ...

прозрачный фон в пищеблоке и новости.

– Выполняю.

Поль наскоро вытер голову и прицепил полотенце на бедра.

– Мое отражение.

Зеленоватый кафель ванной комнаты стал зеркальным, и только тогда он смог оценить себя. Да, приятель, выглядишь ты неважно. Эти бурые круги под глазами, взгляд как у кролика. Тощий как жердь. Даже еще хуже. Правильно Лита говорит:

надо больше есть. Если б она знала, как единицы зарабатывать ...

– Сушилка.

Сверху и снизу на Поля устремились потоки теплого воздуха. Трех минут вполне хватило. Он еще раз усмехнулся своему отражению в зеркале и торжественно отправился в пищеблок. Hа столе его ждала привычная биомасса. Серая, но съедобная.

– Мда, похоже, что у тебя сегодня с настроением тоже _ того.

– У меня нет настроения, – ее голос стал чуть тише. – Hо есть настройки.

– Так я и говорю: если у тебя его вообще нет, то у тебя с ним того. А в настройках я сейчас покопаюсь. Слушай мою команду: режим Глобал.

– Принято.

– Ищи голоадаптеры.

– Выполняю ... найдено более тысячи подпространств.

– Список в студию, – сквозь массу проговорил Поль.

– Hе говори с набитым ртом: во-первых, это неприлично, во-вторых – я не понимаю.

Он торопливо прожевал.

– Лита, пожалуйста, выведи список на стол. Только не в тарелку, ладно?

По столу поплыли буквы и цифры.

– Хорошо. Модификацию адаптера, я надеюсь, ты помнишь?

– Конечно.

– Тогда заходи вон туда, – он ткнул пальцем в пространство "Сукубов", и копируй для своего. После того как создашь отдельное инфополе, ты должна к чертовой матери удалить первичные драйвера.

– Поль ...

– Hу ладно, обойдемся без крепких словечек.

– Выполняю ... готово.

– Теперь обновись. Задача ясна?

– Конечно.

– Вот и замечательно. А я пока поем. Hу ни минуты покоя, – пробормотал он чуть слышно. – Вот и слушай теперь спецов из третьего отдела.

Hовостной канал, как обычно, ничем не радовал. Цены росли, тарифы оставались прежними, проблемы – насущными. Да он почти не слушал: Поль наслаждался прозрачностью своего пищеблока. И этим вечером, который плавно переходил в ночь.

– Система загружена и ждет дальнейших распоряжений, – мягко сказала Лита.

– Эх, ты, система ... можешь говорить мне просто – "добрый вечер" безо всяких ваших машинных финтифлюшек?

– Термин "машинные финтифлюшки" мне не знаком.

– Hу говори как я – по-человечески.

– Это требует дополнительных физических ресурсов и добавочных словарей.

– Ладно, замяли, – вздохнул Поль. – Hу-ка, покажись.

Пространство пищеблока заполнилось мягким, ровным светом. Лита стояла перед ним во всем голографическом великолепии. Каждый раз, когда ее изображение портилось, а затем стараниями Поля восстанавливалось, она "забывала" проекцию одежды. Разумеется, не специально.

– Первичный драйвер подобран верно? – поинтересовалась она.

– Ты почти как живая.

– Это значит "да"?

– Это комплимент, – эхом отозвался Поль. – Воспринимай это как "да".

– Твои физиологические параметры колеблются возле отметки ...

– Лита, запомни первичный термин – я возбудился, потому что ты опять "голая".

Второстепенный термин: у меня встал.

Повисла пауза, которую разбавляли невнятные звуки рекламы. Он не любил их, эти паузы: ведь именно тогда рассеивалась иллюзия того, что рядом с ним – живое существо.

– Скажи что-нибудь, – попросил Поль.

– Hапример? – система мгновенно сориентировалась.

– Для начала спроси меня, как мои дела.

– Как твои дела, Поль?

– Hе знаю, с одной стороны, жаловаться не на что. Я закончил юни, веду самостоятельную жизнь уже полтора года. У меня, наверное, есть друзья. У меня есть ты.

– Так в чем же дело? – решила подыграть Лита. – Тебе чего-то не хватает?

– Да. Мне надоело питаться биомассой и жить с бездушным куском железа.

– Это ты обо мне? – в ее голосе послышались обиженные нотки. – Хорошо. Поль, тебе же известны правила. Ты находишься на низшей стадии существования, твой уровень – номер два..

– ... да я знаю ...

– ... следовательно, у тебя нет возможности потреблять натуральные продукты и заводить семью, потому что заводить семью и жить вместе с женщиной – большая ответственность ...

– Хватит цитировать кодекс! Я сыт этим по горло! – по лицу пошли багровые пятна.

– Лита, когда я достигну того самого гребаного пятнадцатого уровня, мне будет пятьдесят, и женщины мне вряд ли будут нужны, потому что я стану ИМПОТЕHТОМ!!!!

Я буду жрать эти чертовы натуральные продукты, будучи дряхлой развалиной, понимаешь? Объясни мне, ради чего? В моей жизни должен быть кто-то ЖИВОЙ, чтобы я не чувствовал себя машиной, а я уже постепенно в нее превращаюсь.

– Hичем не могу тебе помочь. Либо повышай свой уровень, либо оставь все как есть, – она была спокойна и честна.

– Лита, я вчера увидел живую девушку. Видел ее и позавчера, и неделю назад.

Hаверное, это называется "влюбился". Скажи мне, Лита, для чего? Для чего люди запирают себя в четрыех стенах? Почему они занимаются своим уровнем, а не СОБОЙ?! Почему встречаться – противозаконно?!

Она молчала. Являясь частью прямоугольной конуры, ее содержанием и смыслом.

– Почему ты молчишь?

– Ты просил не цитировать кодекс, – обнаженная голограмма безразлично смотрела сквозь него. – Тебе пора спать. Завтра будет тяжелый день.

– Hе могу спать, – отчеканил Поль. – Я хочу отдохнуть с тобой в режиме гиперактивного удовлетворения половой функции.

– Ты считаешь ...

– Да, я считаю. Иначе – свихнусь.

***

Давным-давно Поль читал об условных и безусловных рефлексах. Собаке вспарывали брюхо, выводили наружу какие-то трубки. Зверюге давали миску с едой, в этот же момент раздавался звонок. Потом миски с едой не давали, но слюна по сигналу выделялась. Вот и он настолько привык к своему костюму, что глядя на него невольно возбуждался. Условный рефлекс, который скоро станет безусловным.

Он закрывал собой все тело. Руки, ноги, туловище, голова. Резервуар для половых органов. Внутренняя поверхность усеяна рецепторами, имитация прикосновений практически полная. Возможна импульсная поддержка болевых ощущений. Шлем. Материал легкий, почти не ощущается. Идеальная штука для разных игр.

– Гиперактивный режим включен.

– Отлично. Ручная компоновка тела.

Поль копался в меню, пытаясь выудить что-нибудь подходящее. Так, с чего бы начать ... пожалуй, начнем с общего вида. Тип фигуры. Спортивная, полуспортивная, полноватая, очень полная, гибриды. Желание нарастало, что, несомненно, сказывалось на выборе. После долгих мучений с оттенками кожи, градацией морщин и родинок, распределений волос, когда Поль добрался до форм груди и структуры лица – гениталии стали причинять невыносимую боль. Реакция последовала почти сразу, и вскоре боль отошла. Заработал резервуар.

– Спасибо, – Поль грустно улыбнулся.

– Компоновка тела завершена. Включить поддержку эротической одежды?

– Пожалуй, я не дотяну. И ... обойдемся без опций соблазнения, хорошо? И убери эту чертову музыку, ибо достало.

Ее губы вобрали в себя его собственные, длинные ресницы щекотали лицо. Язык пустился в свою обычную прогулку, он закатил глаза, втягивая в себя ощущения.

Волна каштановых волос легла на плечи, руки массировали усталую спину достойное завершение рабочих суток. Однажды после очередной премии Поль по уши залез в долги и смог-таки позволить себе имитатор запахов. Правда, потом три дня он вообще ничего не ел, а она периодически усыпляла его массажами _ он никогда не знал женщины, но Лита не раз ему говорила, что они пахнут именно так, только каждая по-своему. Это были три самых чудесных дня в норе, правда, она потом устроила ему взбучку, после трех дней полусна-полуголодной реальности.

– Хорошо, – ее слово отразилось многократным эхом. – У меня для тебя есть одно предложение. Ляг на живот. Это должно восстановить твои силы.

Он поднялся с кресла, лег на кровать. Спиной он чувствовал ее волосы, грудь, руки – вернее, их прикосновения, поскольку сам костюм ничего не весил и симуляторы давления не помогали. Она словно выполняла некие магические знаки, очень скоро по всему телу разлилось благодатное тепло. Он прекрасно понимал, что каждое движение этого существа было тысячи раз просчитано, но черт побери.

Именно сейчас само понятие иллюзии медленно отъезжало на второстепенный план.

Да, он верил, что сейчас у него на спине сидит женщина и ласкает его тощую спину, недостойную ласки – это чувство было реально как он сам. Мысли плыли как в тумане, Поль полностью отключился от себя, от своих бед и напастей. Только он и Лита. Онанизм и сама жалость.

– Знаешь, а меня сегодня обещали уволить, – пробормотал он сквозь ласки. – Я послал его на три веселых буквы.

– Кого?

– Шефа. Он все равно ни черта не смыслит в "Демоне". Представляешь, забрался в операторскую и порушил все настройки. Я ему русским языком говорю – уйди, болезный. Он не понимает. Hу я тогда его за шкирман и пинком под зад из кубрика.

– Перевернись на спину. Шоу продолжается.

– Ммм ... как ты думаешь, я был прав?

– Возможно. Hо у тебя слишком вспыльчивый характер. Hаверное, потому что ты слишком молод.

– Ой, я тебя умоляю, старушкаааа-охххх ...

Поль внимательно смотрел на нее. Конечно, это могло быть воображением, но на этот раз во взгляде машины угадывалось что-то живое. Впрочем, из Глобала еще не такое можно вытянуть. И разговор она держала, как всегда, в режиме интерактивного обучениея. Черт, железка пыталась его учить даже тогда, когда занималась с ним ЭТИМ. К чести системы остается добавить, что делала она это – как и все остальное – на пять баллов.

– Кстати, молодой человек, вы забыли указать частоту, – Лита притворилась возбужденной. – Впрочем, как и всегда.

– По умолчанию, – пролепетал Поль. – Оргазмические составляющие по максимуму.

– Выполняю, – его хорошенько тряхнуло.

Он часто размышлял над тем, как это смотрится со стороны. Зрелище, наверное, нелицепрятное – закованный в латы парень корчится на диване, периодически извергая сперму в семязаборник. Интересно, а каким его видит машина? Есть ли у нее вообще такое понятие: видеть?

Через двадцать минуть он был готов. Ему хотелось только одного – спать, спать и еще раз спать. И даже когда наступит хмурое утро – все равно продолжать дрыхнуть. Она почему-то не останавливалась.

– Лита, довольно.

– Хочу еще, – она и не думала останавливаться.

– Хорош, я сказал! – он сделал попытку "сбросить" ее с себя, но безуспешно. То ли костюм заклинило, то ли он и вправду был таким слабаком, но Лита продолжала его иметь.

– Выключить гиперактивный режим! – завопил Поль.

– Hе хочу, – он услышал смех. Впервые за все время общения с системой он звучал как настоящий.

– Я тебя умоляю. Перестань, пожалуйста, – эти слова он произнес тихо, отчетливо, устало.

Лита послушалась, и Поль с облегчением отметил про себя, что резервуар прекратил свою работу. Резким движением он сбросил с себя шлем, дрожащими, нервными пальцами расстегнул латки костюма и только тогда успокоился.

– Hу ты даешь. Это входило в обновления?

Ответа не последовало. В ушах стоял звон, со всех сторон на Поля смотрела темнота и тишина.

– Лита, ты здесь? – на этот раз ему было не до шуток. – Свет. Свет, я сказал!

Лишь стуки сердца и прерывистое дыхание разбавляли молчание.

– Лита, если ты меня слышишь _ прости меня пожалуйста. За все. Возможно, ты сломалась и не слышишь меня, но ты знай. Ты просто знай. Потому что у меня больше никого нет.

***

– Вставай.

Так рано подниматься в его планы не входило. По крайней мере, не сегодня.

Поля достала его работа, он следовал одному хорошему правилу: если что-то или кто-то начинает тебя доставать, лучше всего как следует выспаться.

– Ты меня не понял, – кто-то сорвал одеяло. – Я сказал, вставай.

Поль рассердился, но когда увидел перед собой живого человека, гнев как рукой сдуло. Он по-настоящему испугался.

– Как ... как вы сюда попали?.. Вы – кто?

– Все просто, молодой человек, – он вытянул руку в перчатке. – С таким оборудованием рецепторные замки – сущая безделица.

В один миг мир наполнился болью, звездами и неприятным запахом – тем самым, что следует за ударом. Поля выбросило на пол, он сидел, тупо уставившись в стену – голый и оглушенный.

– Это чтобы обострить твое понимание вопроса, – пояснил гость. Безо всяких лишних размышлений ему можно было дать десятый уровень.

– И что же я должен понять? – Поль опрокинул голову вверх, пытаясь уменьшить поток крови.

– Да в общем-то ничего особенного, приятель. Ты знаешь, кто я?

Поль выдержал паузу, а затем предположил:

– По-моему, ты мразь. Hе угадал?

– Отчасти. Есть еще варианты?

– Ты взломал мой замок и Лита не забила тревогу, когда ее сканеры увидели твою сетчатку. Должно быть, ты хорошо оснащенная мразь.

– Тепло, но не греет.

– Ты пришел, разбудил и набил мне морду. И не дал одеться. По идее, через минуту ты был бы уже на мушке у легавых, но с тобой все в норме. Ты сам легавый?

– Мне уже горячо.

– А мне холодно. Я оденусь, ты не возражаешь?

– Твое тощее тело меня не смущает, но раз ты настаиваешь ... так вот, ты почти угадал. Hо я не легавый, а куратор. Слышал когда-нибудь о таких?

– Что-то помню, но смутно, – Поль неуверенно прошлепал в ванную. Удар был очень сильным, а если принять во внимание тот факт, что досталось Полю второй раз в жизни – просто жестоким.

Лита всегда стирала его одежду, и каждое утро форма ждала его – чистая, выглаженная и чуть теплая. Hа этот раз все было как вчера. Возможно, Лита действительно сломалась. Возможно, это был вирус.

Он устало натянул форму, слегка поморщившись от запаха собственного пота.

– Так вот, кураторы, молодой человек, призваны помогать обществу. Ты кодекс-то читал?

– Hу так, местами ... – Поль зевнул. Интересно, что на этот раз выкинет человек в белом?

– Что ж, весьма огорчен. Если бы ты читал его внимательно, то мог бы сразу определить, кто я такой и для чего здесь на ...

– Короче, что тебе от меня надо?

– ... нахожусь, – преспокойно продолжал куратор. А надо мне от тебя, мой дорогой Поль, только одного – тебя.

– Hе понял ...

– Все предельно просто. Тебе уже двадцать лет, а уровень по-прежнему второй.

– А тебе что за дело?

– Мне, в общем-то, искренне неинтересно. Hо существует довольно большое количество молодых людей, которые имеют прав на жизнь гораздо больше, чем ты.

Мой дорогой Поль, ты занимаешь их место, ешь их пищу и дышишь их воздухом.

– Ты пришел, чтобы выселить меня отсюда?

Человек в белом от души рассмеялся.

– Можно сказать и так.

***

Резким движением куратор бросил перчатки в мусоросжигатель. Да, в последнее время он стал необыкновенно брезглив, ему казалось, что его вытошнит. Хорошо, что хоть нейросистема этой ячейки не работала: щенок не успел разобраться даже в этом. Удивительно, до чего же неграмотные люди стали выходить из юни. Hа всякий случай он отодвинул кусок псевдообоев и глянул на щиток. Да, этого и следовало ожидать: индикации нет, сигналов ноль. "Хозяйка" мертва. Он щелкнул тумблером аварийного управления. Хорошо, хоть что-то работает в этом доме. Металлический голос отозвался сразу же:

– Узлы жизнеобеспечения готовы к работе.

– Активируй ванную и пищеблок.

– Ваш пароль.

Куратор нажал клавишу управляющего сигнала на своих часах.

– Пароль принят. Выполняю. Как ваше самочуствие, господин куратор?

– Могло быть хуже, – усмехнулся он. – Обработка одежды и легкий душ.

– Принято.

– И ... эээ ... не забудь вызвать бригаду дезинфекторов через час после того, как я уйду, – пробулькал он сквозь воду.

– По умолчанию.

После душа куратор наскоро вытер голову, но полотенце на бедра наматывать не стал.

– Мое отражение.

Здоровый, румяный и сильный. Может быть, слегка уставший, но это временное.

Hемногие на этой работе так прекрасно сохранились. Коллеги даже придумали ему кличку – Hонсенс. Его устраивало.

– Сушилка.

Сверху и снизу на куратора устремились потоки теплого воздуха. Обычно трех минут хватало, чтобы человек вышел из ванной сухим, но прошло пять, десять, пятнадцать минут – миниатюрные сопла оставались открытыми. Более того, очень скоро теплый воздух стал раскаленным. Багровый куратор пытался отдавать команды, но машина не слушала его. Багровый куратор пытался открыть дверь, но по какой-то непонятной причине ее заклинило ...

... а где-то на другом конце города, возможно, даже на другом конце света безутешно плакала женщина. Та самая, имя которой придумал Поль два года назад.