Текст книги "Романтизм и его национальные варианты. Историко-культурный очерк"

Автор книги: Николай Мисюров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Мисюров Николай Николаевич
Романтизм и его национальные варианты
Историко-культурный очерк
Учебное пособие

Культура эпохи романтизма

Романтизм в своем конкретно-историческом выражении в различных видах искусства и литературы давно закончил свое развитие как основной, доминирующий на протяжении нескольких десятилетий в свою культурную эпоху, метод художественного освоения действительности. Однако творения романтиков остались бессмертны, представляя собой бесценный вклад в сокровищницу человеческой культуры. В романтизме внутренний мир души человека, «сокровенная жизнь его сердца», раскрылся наиболее полным образом; свобода и необходимое направление развития были даны всем неопределенным стремлениям к лучшему, возвышенному, стремящемуся находить удовлетворение в идеалах, творимых фантазией.

Истоки романтизма как совокупности идейно-эстетических, философских, художественных принципов, в той или иной мере определявших различные формы общественного сознания, несомненно – в классической немецкой философии, в первую очередь – в учениях идеализма, в эстетических теориях и концепциях позднего просветительства, в частности – культуртрегерства. Большинство представлений о романтизме и многие домыслы о нем, спорные вопросы его изучения – связаны с трансформацией самого этого направления идеологической жизни эпохи. Значительные изменения в общественной жизни отдельных стран и Европы в целом, в национальных литературах (главным образом – в Германии и немецкой литературе) привели к тому, что изначальная революционная литературная доктрина стала основой народнической, консервативной по духу, идеологической доктрины. Сам по себе феномен романтизма чрезвычайно сложен и в своей многогранной разноликости, и в глубокой противоречивости. Актуальность этой научной проблемы не уменьшилась с течением времени, только возрастает, поскольку романтизм, столь уже от нас далекий хронологически, простирает свое эстетическое и идейно-философское влияние до наших дней.

Залогом поразительного успеха современного – романтического искусства – один из выдающихся теоретиков романтизма Ф. Шлегель считал смелое соединение «интереса к реальности» с идеалом. «Прекрасной заслугой современной поэзии является то, что многое доброе и великое, которое недооценивалось, вытеснялось, отвергалось в конституциях, в обществе, школьной премудрости, находило у нее то защиту и убежище, то заботу и родину. Сюда, как в единственное чистое место греховного столетия, сложили немногие благородные люди, словно на алтарь человечества, цветы своей возвышенной жизни, лучшее из всего, что они сделали, мыслили, чем наслаждались и к чему стремились»[1]1
  Литературные манифесты западноевропейских романтиков. С.48.


[Закрыть].

На исходе века Просвещения, давшего цивилизацию и культуру всему человечеству и прошедшего под знаком французской революции, остро обозначился кризис рационализма и человеческого знания вообще. Рухнули казавшиеся незыблемыми вековые феодальные институты, порвались все прежние экономические и социальные, нравственные и этические, правовые связи между людьми. Полную отчужденность от высоких гуманистических идеалов демонстрировали иные популярные в те годы «ведущие умы», писатели и поэты, «насмешники», но не наставники нации и учителя народа. Просветительская идеология оказалась идеологией «буржуазных иллюзий». Яркие и привлекательные, сколь и абстрактные, лозунги всеобщей свободы, равенства и братства выглядели жестокой насмешкой в эпоху, когда вся Европа превратилась в обширный театр бесконечных военных действий: «целый свет ждал своей участи».[2]2
  Декабристы: эстетика и критика. С.110.


[Закрыть] Немцам пришлось пережить «национальное унижение» – оккупацию Германии наполеоновскими «освободительными» войсками в 1806 году. Русским еще предстояло защитить свою независимость и свободу в Отечественной войне 1812 года, многое изменившей в умонастроениях русского общества, до того преклонявшегося перед французской культурой. Уроки французской революции (Ф. Шлегель называл ее «универсальным землетрясением») более вдохновляли консерваторов, нежели «друзей народа». Просветительская вера в развитие как закон общественной жизни была дискредитирована; последствия решительного разрыва со старым миром были ужасающими. Настроения «мировой скорби» и «мрачное разочарование человечества в своем назначении» (Ф. Достоевский) подавляли волю. Где и в чем было искать спасения?

Романтики утверждали веру в господство духовного начала в жизни, подчинение материи духу; основанием мироздания они полагали духовное бытие. В этом была очевидная сила и таинственное обаяние романтической мысли.

Феномен культуры как целостной системы сложен и многогранен. Культура есть явление «органическое» (И. А. Ильин), поскольку захватывает самую глубину человеческой души и слагается на путях живой, таинственной целесообразности.[3]3
  Ильин И. А. Основы христианской культуры. С.306.


[Закрыть] Цивилизация может усваиваться внешне и поверхностно и не требует всей полноты душевного участия. Мировое состояние, утверждали романтики, не что иное, как осуществление духа. Оно, согласно Гегелю, принимает конкретные формы, проявляясь в состоянии образования, наук, религии, искусства и т. д. Культура внедрена во все сферы человеческой деятельности. Но для чего человеку культура? В чем ее предназначение в жизни человека и общества? Прежде всего, как и все другие виды деятельности, культура является специфическим способом утверждения человека в мире. Культура создается именно духовной, свободной по своей сути деятельностью человека, в которой он воплощает свои творческие потенции; в каждом его творении надо искать воплощение его духовного мира, характера, таланта.

Искусство, способное проникать в глубинную суть явлений и всего существующего, призвано не просто и не только отобразить в специфических художественных формах всеобщее состояние мира, а перейти от этого неопределенного представления к образам, воплощающим «определенные характеры и действия»[4]4
  Гегель Г. В. Ф. Эстетика. Т.1. С.206.


[Закрыть]. Литература – один из «языков» культуры. Всякое классическое воспитание и высшая культура духа основываются, был убежден Ф. Шлегель, на таких общепризнанных мировых шедеврах, как величественные гомеровские поэмы или же «Божественная комедия» Данте, необычайно искусный роман Сервантеса «Дон Кихот» и подобные им книги, «глубочайшие создания» человеческого ума и фантазии.

Общие принципы развития и функционирования культуры, ее базовые характеристики, присутствующие во всех известных культурах человечества, типологически едины. Специфика каждого типа культуры на первый взгляд неочевидна, поскольку процессы, определяющие жизнедеятельность общества и личности, гуманистические параметры ее саморазвития, вроде бы одинаковы. Саму сущность культуры, ее структуру, характер культуротворчества, связи его с другими формами человеческой деятельности, общественных отношений и духовной жизни людей изучает теория культуры. В систему культурологического знания входит морфология культуры, которая занимается отбором, систематизацией и исследованием фактов культуры, т. е. объективных, предметных результатов культуротворчества, которые осваиваются людьми в их деятельности и тем самым передаются из поколения в поколение, образуя культурную традицию. В целостном оригинальном феномене культуры история занимает особое место. Именно история культуры дает понимание культуры эпохи как составной части единой общечеловеческой культуры, синтезируя различные области культуротворчества (материального, социального, духовного), философию, религию, искусство, этику.

Вопрос о судьбах культуры – это вопрос о судьбах мировой цивилизации. Народ может иметь древнюю и утонченную духовную культуру, но в вопросах внешней цивилизации (одежда, жилище, пути сообщения, промышленная техника и т. д.) являть картину отсталости и первобытности. Народ может стоять на последней высоте техники и цивилизации, а вопросах духовной культуры (нравственность, наука, искусство, политика и хозяйство) переживать эпоху упадка. Современные достижения человечества поражают воображение; совершенствуются средства информации, связи, передвижения, расширяется в невиданных масштабах производство предметов потребления, быта, отдыха, способствующих комфортности жизни. Однако в недрах цивилизации нарастает разрушительный потенциал, грозящий гибелью «оснований планетарного бытия». Брошен вызов культуре. Настораживают противоречивые, если не сказать ужасающие, итоги XX века с его двумя мировыми войнами, бесконечными социальными и расовыми конфликтами, угрозой применения оружия массового уничтожения, обесцениванием человеческой жизни, возвращением к языческим идолам, оккультизму. Развенчан один из мифов идеологов Просвещения – вера во всемогущество человеческого разума, его гуманистическую направленность и неодолимость прогресса. На уровне массового сознания это породило безнадежный пессимизм и ложный оптимизм. Единственный путь спасения человечества – обращение к культуре в самом широком смысле, включая всю систему гуманитарного знания, великие, тысячелетиями создававшиеся духовные ценности религии, философии, искусства, литературы, этики, традиции жизни. Романтическое наследие в этом актуализированном контексте бесценно.

Романтизм как тип культуры

Романтизм был детищем эпохи революционных преобразований в духовной жизни и культуре большинства европейских стран. Обновляющее, глубоко новаторское романтическое искусство, нацеленное на всеобъемлющий охват действительной жизни, возвращало утраченную гармонию человека с природой. Гениальность художника, призванного достичь согласия самоценного индивидуума с божественным универсумом, провозглашалась «актом свободы». Осознание непримиримости конфликта духа и материи побуждало «раскованный» человеческий ум решительно отвергать навязываемые извне всякого рода императивы и противопоставлять всему существующему свою действительную свободу. Проявляя себя в окружающем мире, личность действовала и размышляла, страдала и боролась, выбирала новые пути в жизни, в любви и ненависти, и даже в смерти. В самопознании тождества объекта и субъекта видели гарантию исторического и нравственного прогресса всего человечества. Романтикам казалось, что они рождены осуществить особую высокую миссию – изменить течение человеческой истории.

«Фрагментарное» романтическое мировоззрение не обладало стройностью и цельностью, но включало в себя и художественные и эстетические представления, и философские и социальные взгляды, и разрозненные суждения о смысле бытия и характере жизни. Весьма обширный и разносторонний круг проблем, в совокупности представляющий литературную теорию романтизма, устремлен исключительно в сферу умозрительного решения насущных вопросов бытия, что особенно характерно для романтизма немецкого. Литературная теория, коренящаяся в учениях идеализма от Канта до Фихте и Шеллинга, стремилась вырасти до уровня философской системы, объяснить и преобразовать мир специфическими средствами искусства.

Литература на исходе Просвещения сделалась важнейшим из искусств. Сформировался новый читатель, выросла заинтересованность читательской аудитории в литературе, которая в той или иной степени отвечала бы ее запросам. Обновилась сложившаяся система традиционных жанров, что вызвало появление новых литературных форм, имевших невероятный читательский успех. Реформировались жанровые структуры, пересматривались художественные принципы и приемы; индивидуальной стилевой манере придавалось особое значение; определенные сюжеты и мотивы становились знаковыми в поэтике. Романтическое требование своеобразия (народности) литературы скорректировало формирование мировой литературы. В общем хоре «голосов народов» немецкие гении должны заявить о себе. Эту гердеровскую концепцию «культурного национализма» романтики взяли за основу собственной программы обновления отечественного искусства.

Германию принято считать классической страной романтизма, только здесь принципы нового романтического искусства, соединившись с традициями национальной культуры, оформились в последовательную эстетическую программу. История романтической школы в Германии есть история литературной революции, означавшей переворот в культурной жизни. Манифесты ранних романтиков, основательные философские работы, поэтические сборники и публицистические выступления поздних романтиков способствовали утверждению в литературе «непосредственного чувства жизни». Классические авторитеты романтикам ниспровергнуть не удалось – слишком велико было обаяние просветительского наследия, нация преклонялась перед двумя великими классиками – Гете и Шиллером. Романтический порыв к свободе, романтическое неприятие злополучного «немецкого убожества» не могли не вызвать в современниках сочувствия и симпатий. Романтики привнесли в жизнь то, чего так не хватало обществу – поэтику тайны и настроения.

Романтическая школа – ярчайшее явление культуры Германии. Истинное значение немецкого романтизма – оригинального интеллектуального продукта немецкого идеализма и духовной культуры Германии – всеобъемлюще, не ограничивается историей «немецкого ума» и национальной литературы. В специфических художественных формах романтизма нашли свое адекватное отражение актуальные проблемы действительности. Идейное и художественное наследие романтической школы имеет особый эпохальный смысл для культуры и истории этой великой страны. Исключительна роль романтизма в формировании новых ценностных ориентиров общественного сознания немецкого народа в условиях становления единого национального государства и укрепления суверенитета немецкой нации как равноправного члена европейского сообщества. Велико глубокое и всестороннее воздействие его на культурную и общественно-политическую жизнь народов Европы на протяжении всего XIX столетия; неоромантические отклики присущи культуре XX века. Значение концептуальных эстетических, философских и религиозно-этических идей теоретиков немецкого романтизма трудно переоценить: «эстетика жизни» окончательно победила традицию «эстетики вещей».

Манифесты немецких романтиков отличает поразительный синкретизм, амальгама (характерное для романтического языка слово) совершенно разнородных, казалось бы, понятий из различных областей человеческого знания. Броский стиль, остроумие и ироничность манеры изложения сложнейшего материала делают каждый эстетический фрагмент – оригинальную жанровую находку романтиков – подлинным литературно-публицистическим шедевром. Этот комплекс полемически заостренных концептуальных тезисов и эстетических представлений и есть романтический синтез искусств. Философско-эстетические труды, публицистические сочинения и поэтические творения романтиков раскрыли эпохальные перспективы «самоопределения» немецкого национального духа.

Романтические сочинения пронизывает пафос обновления устоев общества, традиционных форм человеческой мысли. Стремясь примирить мечту и действительность, столь далеко разошедшиеся до прямой противоположности друг другу, немецкие романтики дерзко обозначили «сферу действия» национального духа на ближайшее будущее. Максимализм их обоснованных претензий к миру поразителен: «Идеалы, которые считаются недостижимыми, – не идеалы, а математические фантомы чисто механического мышления».[5]5
  Athen. Fragm., 412.


[Закрыть] Энтузиазм их умонастроений героически возвышен. Они не смирились с оскорбительным «двоемирием» немецкой жизни: социальные устои и устаревшие общественные институты, сословные предрассудки, устоявшиеся нравы общества и укоренившиеся мнения подвергались беспощадной критике. Романтическая ирония позволяла возвыситься над «бренной» действительностью. Осознавая свое особое предназначение, романтики, наследники и продолжатели традиций немецкого гуманизма и национального культуртрегерства, в умозрительных категориях идеалистической мысли и субъективных формах романтического искусства сумели выразить запросы нации, обозначив перспективы развития Германии.

Романтизм и романтическая школа в Германии неотделимы от движения национального возрождения, «национальная идея» составляет существо романтической доктрины. Романтики были проникнуты сознанием того, что для немецкой литературы наступила пора своеобразного развития, что все поэтические произведения и критические статьи писались для того, чтобы доказать своеобразие духа немецкой нации. Это было «возвращение к совершенству», борьба против стеснительной прозы жизни и жажда поэзии и свободы. Нетленные ценности культуры и национального духа романтики отыскивали в прошлом, культ германского Средневековья был едва ли ни центральным пунктом их программы обновления немецкого искусства на основе возрождения отечественных традиций; романтики в других странах переняли этот интерес к национальному прошлому. Идея национального своеобразия была насущной проблемой для традиционной немецкой эстетики. Но только романтизм, соединив требование национального своеобразия с просветительским требованием религиозной и эстетической терпимости, предложил универсальный для всех народов путь к высшей цели.

Романтизм как уникальное явление общеевропейской культуры значительно шире понятия романтизма как художественного метода и выходит далеко за рамки литературного направления, определившего специфику литературного процесса 1790–1840-х гг. в ряде стран Европы и отразившегося на характере формирующейся молодой литературы США. Национальные различия и своеобразие литературной ситуации в каждом из культурных регионов менее существенны в сравнении с обобщающей ролью типологий литературного развития. Единство заключалось главным образом в общности основных принципов освоения жизни и эстетических категорий, в общем типе методологии художественного творчества, порожденной аналогиями общественного развития. В связи с этим предлагают определение эпоха романтизма – как менее спорное и более широкое по контексту. Не вся литературная продукция, направления в искусстве, течения философской мысли, те или иные школы в науке, как и другие проявления духовной жизни человечества, были в эти десятилетия подлинно романтическими. Романтический культ прошлого оживил классическую историографию. Философия из отвлеченной кабинетной науки превратилась в революционное учение о диалектическом познании окружающего мира; «философический» мистицизм романтической мысли спас схоластическую теософию и теологию. Романтические импульсы проявились в естественных науках, архитектуре и градостроительстве, дизайне. Романтизм господствовал в литературе, вдохнул новую жизнь в эстетику. Академическая живопись «романтизировалось» – через сюжетную и жанровую тематику картин, определенные новации в манере и технике, стиле. Новинки музыкальных течений стали событиями общественной жизни. Личность художника буквально гипнотизировала современников. Выдающиеся поэты и драматурги, живописцы и музыканты были для людей того времени истинными властителями дум.

Духовная жизнь Европы и России на протяжении долгого времени определялась доминирующими романтическими умонастроениями. Романтическая картина мира была отражением воистину революционного стремления в универсальных по глубинному смыслу художественных формах идеалистического мировосприятия осмыслить непреложные законы реальной действительности. Романтизм предоставлял современникам право осознанного выбора – между возвышенной мечтой и грубой действительностью, между выстраданными приобретениями мира внутреннего и искушениями мира внешнего.

Что же считать романтизмом? Представляет ли он собой общеевропейское литературное направление или же настолько уникален в каждом своем национальном проявлении, что подлинным романтизмом при известных оговорках можно считать только изначальный немецкий? Романтическая школа в Германии, по мнению большинства исследователей, уникальна. Нигде более уже не повторились подобные специфические условия, способствовавшие консолидации молодых литературных сил в движение, цели и общественный смысл которого вышли за узкие пределы литературной жизни. Ни в одной другой национальной культуре идея преемственности, верности традициям «достопочтенных предков» не была столь принципиально важна для взаимоотношений и взаимопонимания «отцов» и «детей»; немецкая классика и романтика (типично немецкая «задушевность» была основой обоих столь разных явлений) в восприятии современников, в особенности за пределами самой Германии, сделались почти синонимами. Именно в них нашел свое «самовыражение» немецкий национальный дух. Само понятие «романтического наследия» – определяющее для судеб немецкой национальной культуры в последующем. Исключительно в Германии разнородные идеологические течения внутри романтизма на протяжении нескольких десятилетий слагались в одно общее целое на основе единой в общих чертах эстетической программы (сохранение национальной самобытности немецкого искусства) и одной объединяющей патриотической доктрины («Германия превыше всего»). Именно через всестороннее развитие индивидуумов в представлении романтиков открывался путь к гармоническому всеобъемлющему универсуму. Достижение прогресса государственных сообществ они видели возможным только через всестороннее развитие отдельных наций.

Само по себе понятие литературного направления включает в себя не только общие формальные (жанрово-композиционные и языковые) черты, но также и идейные особенности, выходящие уже за пределы литературы в другие области общественного сознания. Оно предполагает два разных подхода в оценке таких явлений. В первом значении это – преобладающий в художественной практике в данный период литературного развития комплекс генетически связанных друг с другом литературных произведений достаточно однородных и обладающих некоторыми общими чертами. Во втором значении это – эволюционирующий комплекс общих для данной совокупности литературных произведений, порожденных одной и той же эстетической парадигмой, весьма характерных и типологически повторяемых черт. Литературное направление – конструкция типологического характера, отражающая характерные особенности литературного процесса.

Признание романтизма не только методом творчества, но и международным литературным течением предполагает возможность обстоятельного разбора его национальных типологий и сравнительного изучения сходных явлений, а также позволяет вести речь о национальных движениях романтиков. Изучение этого способа художественного творчества предполагает вычленение стиля как совокупности устойчивых черт (одних и тех же, или сходных, общих по основе) его объективных результатов. Романтический тип духовного освоения жизни в искусстве сложился в виде особых, только романтизму свойственных принципов воспроизведения характеров и обстоятельств. Для литературы принципиально новым стало воспроизведение индивидуального характера как абсолютно самоценного и внутренне независимого от окружающих его жизненных обстоятельств. Романтики опирались не столько на объективные закономерности общественного развития, сколько на субъективный опыт отдельной личности, преимущественно на собственный жизненный опыт, что обусловило столь значительный «автобиографический» элемент в искусстве романтизма. Эстетические принципы романтизма, поэтика творчества как бы диаметрально противоположны и поэтике классицизма, с его требованиями эстетической нормативности и рационалистичностью художественного мышления, и поэтике реализма, с его подчеркнутым вниманием к «правде жизни» и устранением фантазии из арсенала допустимых художественных средств.

Если романтизм рассматривать по аналогии с Просвещением как сложную идеологическую систему, имеющую разные эстетические эквиваленты, то тогда собственно романтическая литература должна анализироваться в контексте других явлений, уже внелитературного порядка и, самое главное, не обязательно романтических по духу. Признание романтизма определенной доктриной вынуждает считать его исключительным – немецким только – проявлением национального духа и соответствующим комплексом национальных ценностей: от понятий веры и морали до представлений вкуса и литературной традиции. Романтические типологии в таком случае могут рассматриваться только как результат влияния немецкого романтизма на другие национальные литературы. Общеизвестно, что романтики отыскивали будущее в прошлом, определенные модели (идеалы) они пытались возродить, представляя в идеализированном свете отдельные моменты германского прошлого. Но помимо этого, у них была и уверенность в новых достижениях немецкой нации, в будущем величии Германии. В немецком обществе укоренилась идея национальной самобытности, усилился интерес к национальным потребностям, национальный вопрос стал все более и более привлекать внимание ученых и политиков. Развитием и разработкой этой идеи определяется ход дальнейшей политической истории Германии; велико культурное значение «германского возрождения», к которому были причастны и романтики наряду с литераторами старшего поколения.

Пора окончательно отказаться от идеологических «ярлыков» и разграничения романтиков по политизированному принципу на неких «прогрессивных» и «консервативных». Романтизм был прогрессивен в основе своей, по самой революционной сути эстетических новаций, и консервативен по существу своих возрождаемых христианских идеалов, наиболее характерных для Средневековья и времен безраздельного господства «вселенской» Церкви, духовных ценностей, явно противопоставленных «меркантильным» ценностям буржуазного общества. В этом главный парадокс исследовательского и читательского восприятия романтизма.

Немецкий романтизм более других был ориентирован на поиск какого-то внесоциального утопического идеала. В силу этих идейных заблуждений и ностальгических настроений определенного свойства, превращавших эстетическую теорию романтизма в явно идеологическую доктрину, эволюция литературной школы означала по сути дела трансформацию ее в своеобразную «школу поэтического национализма». Культурная программа пангерманистов несомненно ориентирована на романтическое наследие. Намного острее, нежели в других странах, обозначалась при этом опасность смыкания запоздалых апологетов романтизма с консервативными политическими кругами, бесцеремонно эксплуатировавшими иные идеи романтиков в собственных прагматических целях. Именно об этой любопытной ситуации язвительно и не совсем справедливо рассуждал К. Маркс в одной из ранних работ («Дебаты шестого рейнского ландтага»).

Принятая в учебниках историко-литературная схема достаточно условна. На самом деле не было хронологически отчетливой смены методов на рубеже 1790–1800-х гг. и 1830–1840-х гг. даже в развитых национальных литературах, где литературная борьба предопределила резкую смену эстетической парадигмы (на смену «эстетики идей» пришла «эстетика вещей»). «Классический» романтизм повсюду пережил кратковременный расцвет в 1820–1830-е гг., порой на основе совсем иных художественных установок (например, «поэзия сверхчеловечества» М. Ю. Лермонтова, радикально-политическая поэзия Ш. Пётёфи, «революционные» манифесты молодого В. Гюго и его соратников). Заметно оживился интерес к романтизму в начале 1840-х гг. Романтическая литература стала предметом безжалостных критических разборов, романтические идеалы высмеивались (самоирония и скепсис пронизывают книгу Г. Гейне «Германия. Зимняя сказка»). Прощание с романтизмом состоялось на исходе «эстетического периода»; в 1840–1850-х гг. романтизм уже отодвинулся на периферию литературной жизни. От романтики «ранней» к романтике «высокой» произошла существенная переоценка прежних ценностей. Крушение романтических идеалов жестоко предопределено было ходом событий, «действительность» окончательно восторжествовала над «чистым искусством»; романтическую свободу духа подменили иллюзией творчества. В декадентской культуре рубежа XIX–XX вв. зримо обозначилось печальное угасание романтизма.

Нигде кроме Германии антитеза романтизма классицизму не проявилась столь резко и всеобъемлюще; однако картина литературного процесса рубежа столетий свидетельствует о глубоком их взаимопроникновении. Вместе с тем как раз в немецком искусстве классический канон и романтические новации соединились самым плодотворным образом, гармонично дополнив друг друга. Необычайный диапазон эстетических интересов романтиков, характерное для них стремление к универсальному познанию мира в его движении, контрастах и противоречиях придавало иной смысл демонстративно отвергаемому опыту классицизма. Воздействие романтических импульсов на классику неоспоримо: в позднем просветительском классицизме присутствуют элементы романтизма, как и сохранение в романтизме традиций классицизма имело большее значение, нежели традиционно предполагается. Это обстоятельство позволило И. В. Гёте произнести приговор этому бесплодному спору двух художественных принципов мировосприятия: «Время окончательно примирило раздор между классикой и романтикой»[6]6
  Эккерман И.-П. Разговоры с Гёте в последние годы его жизни: Пер. с нем.; М., 1981.


[Закрыть].

Непростые взаимоотношения романтиков с Гёте – личные симпатии и антипатии, расхождения в литературных пристрастиях и эстетических взглядах – неоднократно рассматривались исследователями. Принято считать, что романтическая революция совершалась как бы в тени величественной фигуры «олимпийца», который покровительствовал молодежи и был снисходителен к запальчивым манифестам романтиков. Своеобразный культ «олимпийца» Гёте, воплощавшего собой «мировой дух гения», – показательная примета эпохи. Однако в позднем творчестве И. В. Гёте заметно воздействие жестоко высмеянной им «отшельниковско-штернбальдовской» доктрины. Поначалу он с симпатией отнесся к замыслам и пафосу обеих книг (сб. «Сердечные излияния Отшельника» В. Ваккенродера и романа Л. Тика «Странствия Франца Штернбальда»); потом же с жаром заклинал «чудовище» со страниц альманаха «Веймарские друзья искусства». Братья Шлегели с их соратниками не могли не считаться с непререкаемым авторитетом национального гения, всегда соображались с суждениями старшего наставника. Роман «Театральное призвание Мейстера» Ф. Шлегель провозгласил одной из «величайших тенденций» времени, но при этом утверждал, что «роман в той же мере обманывает обычные ожидания единства и связи, как и удовлетворяет их».[7]7
  Athenaum: Eine Ztschr. Ausw. S.163.


[Закрыть] В 1798–1799-е годы вокруг журнала «Атенеум» им удалось сплотить лучшие молодые силы немецкого искусства и идеалистической мысли (и даже представителей естественнонаучной мысли). Появившиеся на его страницах оригинальные по духу и необычные по форме афоризмы и суждения получили обозначение «фрагменты» и «идеи». Чувство универсума и безошибочность «подлинного систематического инстинкта» осуществимо только через этот жанр, вмещающий в себя бесконечное разнообразие тем, проблем искусства и действительности, различные стилистические манеры и разные психологические настроения. Романтический универсализм сродни классическому художественному мировидению.