Текст книги "Программа власти"

Автор книги: Николай Раков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Вступление.

Есть такое мнение среди многомудрых представителей научного мира, что наша цивилизация должна была двинуться по биологическому, а не технологическому пути развития, но по какой-то причине заложенная природой и логикой программа дала сбой. То ли наши пращуры поленились подождать, когда одним мысленным усилием могли мамонта убить: кушать– то сейчас хочется, а не тогда, когда пситехнику организма разовьешь и освоишь. То ли вмешался кто, всунув в руку лентяю дубину. Жили бы мы сейчас и не тужили, как в наших русских сказках сказывается. Терморегуляция организма от арктической до тропической? Пожалуйста. Телепортация и телекинез? Всегда к вашим услугам. Возможно, солнцеедством бы все занимались, не засоряя родную планету отходами своей жизнедеятельности. Никаких СМИ и интернетов не надо: зашел в эгрегор сообщества, и все как на ладони. Кто, где, что – все известно и предельно прозрачно, как любят сейчас выражаться. В общем, спорить на эту тему и говорить сейчас уже поздно. Не зря тот деятель, что в скором времени колесо придумал, испугался, свои права на изобретение не запатентовал и скрылся во тьме нагромождающихся исторических событий. А может, и не скрывался он. Как сказал английский историк Томас Карлейл – «История – это квинтэссенция сплетни». Я бы этого колесного самоделкина анафеме предал на веки вечные, а может, что и похуже с ним сотворил. Да что толку сейчас виновного искать. Жить приходится с тем, что имеешь. Насотворяло человечество множество глупостей и полезных, и бесполезных, а порой даже очень вредно-опасных для своего существования. Кто-то там где-то давным-давно ошибся, а нам расхлебывай. Да если бы только за своими ближними присматривать, еще полбеды было бы. Так нет. Соседи наведываться начали. Мы их Гостями зовем. У них с этим делом, имею в виду, путем развития биологическим, тоже, видимо, промашка вышла. Прилетают неизвестно откуда. Не поздороваются, разрешения не спросят, да еще намусорят прилично. Известное дело, незваный гость хуже татарина. Если короче, то у нас своих проблем хватает, а тут еще чужие создают, за которыми убирать и приглядывать надо. Может, у них там так и положено, но зачем же со своим уставом в чужой монастырь. В общем, непоняток много накопилось, да и наша история учит не доверять незнакомцам. Подумали правители и решили, что добра от таких гостей не дождешься, пригляд за ними нужен, и лет эдак тридцать тому назад создали организацию под названием Бюро. Создали да засекретили. Незачем всем знать, чем это непонятное Бюро занимается. Собрали в нем умников, поручили им со всеми происходящими на нашей территории странностями разобраться и суть Гостей выявить. Кто такие, откуда, чего хотят и не представляют ли угрозу для нашего общества. Кое в чем разобрались ученые мужи, но, прямо скажем, так, по мелочи. Тридцать лет работали, все нормально было, а потом заявляют, что информации, поступающей к ним, маловато, да и устаревает она быстро, а в некоторых местах ситуация развивается негативно. Необходимо специальный отряд создать, чтобы он по местам, где Гости набедокурили, побродил, все своими, образно говоря, руками пощупал и доложил, а при необходимости и меры по ликвидации возникших проблем принял. Согласились те, кому положено, с такой постановкой вопроса и создали оперативный отдел, то есть нас, тех, которые каштаны из огня таскают, возникшие пожары тушат, да локализуют, если потушить не удается. Набирали в отдел с бору по сосенке. Работенка не для каждого. Люди подобрались в основном со странностями, точнее, это для вас странности, а для нас, если как кошка в темноте видишь – обычное явление. Натаскали на коррекцию псиволновой энергетики, еще кое-какие возможности человеческого организма активизировали, рассказывать не буду, и приказали РАБОТАТЬ. Вот я в этом отделе и тружусь. Отдел всего ничего, так что работы выше крыши. Генерала в руководители определили, мы его Гоголем зовем, хотя рабочее имя у него Дед. Кроме Гостей, мы, естественно, и другими вопросами занимаемся. Расплодилось по России экстрасенсов, шаманов, колдунов всяких. За ними тоже присматривать приходится. А техногенных аварий сколько. Только поворачиваться успевай. Бог бы с ними, с авариями, не наше это дело, но ведь они иногда такие загадки подбрасывают, что ни в каких книжках не напишешь, а если и напишешь, то не поверят: вранье, скажут. Фантастика. Сплошные мутанты и энергетические сущности. Что только откуда берется? Вот совсем недавно одну зону ликвидировали. По нашим каналам прошла эта операция под кодом «Война теней». Действительно, сплошные тени. Кто? Зачем? Рассказал бы, но это дело внутреннее, как и все мы – СЕКРЕТНОЕ. Доложили наверх, пусть разбираются. В том деле еще добровольные помощники образовались, о которых мы ни сном, ни духом, а они из той самой истории, о которой Карлейл говорил, да, видимо, малость ошибся. А может, и не ошибся. В официальной истории о волхвах и по сегодняшний день ни слова. Сплетни сплетнями, а тайная стража эгрегора России, в лице одного из его представителей – волхва Маховикова, проявилась. Вмешалась в опасную ситуацию охранная система камней-ведунов, пращурами созданная и русский народ от глобальных бед оберегающая. Опасность мы совместно ликвидировали, территорию очистили, а то, что шкурами рисковали – это издержки нашей работы. Вот и сейчас работаю. Обстановка – не поверите. Свалка. А что делать, у нас место работы не выбирают.

Глава 1

Ошибка в объекте.

Майор ушел в очередной раз перекатом через левое плечо и, выходя из кувырка, в полуприсяде выстрелил, скользнув вправо. Из темноты раздался сдавленный вскрик. Автоматная очередь вспорола землю в каком-то полуметре от него.

«Хорошо, что ребята забыли захватить с собой гранатомет», – подумал он, лежа за гусеницей танка и перезаряжая свой Стечкин. Новомодных «Глоков», «Берет» и «Дезерт-Иглов» оперативник не любил.

«И это называется разведкой с определением будущей зоны. Одному привиделись огни Святого Эльма, хотя сам наверняка страдает пляской святого Витта, а мне курочься. С какого дюделя Гоголь решил, что здесь что-то по нашему профилю? Какой-то идиот разрешил сваливать в одну кучу старую военную технику, идущую на утилизацию. Завод здесь рядом металлургический. Разделают, и на переплавку. А может, и не идиот, а расчетливый лампасный делец. Его подельники знают, где и что взять, тем более, что охрана чисто номинальная. Завезти сюда можно все, что хочешь, от танков и самолетов до «неисправной» атомной бомбы, и в больших количествах. Кому нужна эта рухлядь? Правда, среди нее нет-нет, да мелькнет чистым бриллиантом новенький БМД или разведывательный «Скорпион», а если учитывать, что где-то заложены тайники, то бизнес тут делают не малый. Не зря же на КамАЗе приехали. Не на него же будут «Скорпиона» грузить. Полное дерьмо эта профилактика. Надо сказать Гоголю, что на все свалки меня не хватит. Контролер по мусору, мать его ети, с повышенной степенью риска для здоровья. Бациллы тут бегают, каждая килограмм под сотню, да шприцы и клизмы у них не продезинфицированы. Так и стараются свинцовыми пилюлями накормить. И диагнозы не блещут разнообразием. Больной умер от несварения желудка или подавился «косточкой», из спецшприца выпущенной. Я тоже так лечить умею и диагнозы ставить. Нет, не наше это дело, пусть ими военная прокуратура совместно с контрразведкой занимаются».

Он дал скупую очередь и сменил позицию. Отсюда можно было спокойно уходить, но характер Майора не позволял оставить возникшую проблему нерешенной. С этими самодеятельными сталкерами надо было разобраться до логического конца, и желательно с одним из них детально побеседовать. Делать это на свалке не стоило. Наверняка охрана получает свою долю прибыли. Услышав стрельбу и вникнув в ситуацию, она не примет сторону героя-одиночки. Противостоять десятку автоматов нет никакого смысла. Даже если он и договорится с этими тремя, то прибывший патруль все равно постарается вычеркнуть его из списков живых. Раскрытие тайных делишек может нанести удар не только по карману, но и кардинально изменить место обитания аборигенов, отправив их туда, где северное сияние в клеточку.

«Пусть считают, что здесь побывал любитель легкой наживы. Дорога отсюда только одна, так что поговорим чуть позже и без свидетелей»,– подумал майор, отползая за следующую бронированную машину.

С одной из ближайших вышек хлестнул по свалке луч прожектора, а потом начал планомерно перемещаться по рядам искореженной, мертвой техники. Осветив стоящий в транспортном коридоре КамАЗ, заскользил дальше.

Майор нырнул змеей под колючую проволоку в каких-то пяти метрах от одной из опор сторожевой вышки, и растворился в непроглядной темени ночи. Последовавшая за этим трехкилометровая пробежка в пятистах метрах от забора, огораживающего свалку, его основательно разогрела. Спустя пятнадцать минут он выбежал на дорогу, ведущую к воротам только что оставленной им территории. Неторопливо отшагав по ней еще пару километров, он устроился метрах в тридцати на небольшом пригорке.

Примерно через час в темноте замелькали приближающиеся фары грузовой машины. В окулярах бинокля появился знакомый КамАЗ. Неторопливо навернув на ствол пистолета глушитель, Майор включил лазерный целеуказатель и, немного повозившись, удобно устроился для стрельбы лежа, уперев рукоятку оружия в землю. Ночное зрение позволяло не пользоваться прибором ночного видения.

Когда машина поравнялась с ним, он выстрелил. КамАЗ вильнул вправо, но водитель смог удержать его на дороге и, подняв облако пыли, грузовик остановился. Двери кабины распахнулись. Из нее выпрыгнули трое мужчин с автоматами. Один, с прибором ночного видения на лице, стал осматриваться, поводя из стороны в сторону стволом оружия. Двое других, осмотрев спущенное колесо и о чем-то переговорив, загремели крышкой инструментального ящика за кабиной. Первый начал устанавливать под машиной домкрат, второй, забравшись на раму позади кабины, принялся снимать запасное колесо. Мужчина с ПНВ остался на страже, постоянно кружа вокруг грузовика и просматривая темноту окружающего пространства.

Майор сполз с пригорка. Дождавшись, когда охранник зашел за машину, чтобы осмотреть прилегающую местность с другой стороны, быстро добрался до заднего борта и присел под кузовом у колеса.

Шаги автоматчика прозвучали вдоль борта, и он увидел прошедшие мимо него ноги в камуфляжных штанах. Плавно вынырнув из своего укрытия и разогнувшись, майор нанес удар рукояткой пистолета чуть выше уха охранника. Подхватив падающее тело, бесшумно уложил его на дорогу.

Выглянув из-за борта, он увидел, что смена пробитого колеса почти закончилась. Один из ремонтников складывал инструменты в ящик, второй затягивал гайки на диске поставленного колеса.

Оперативник быстрым бесшумным шагом двинулся вдоль борта и повторил свой удар. Тело первого ремонтника еще не успело упасть, а водитель, затягивающий гайку на колесе, разогнуться, как ему в поясницу уперлось что-то твердое. Раздумывать, что это могло быть, он не стал, а начал поднимать вверх руки. Получив удар по затылку, второе тело растянулось в дорожной пыли.

– Отдохните, ребята, вы сегодня славно потрудились, – сказал Майор.

Вынув из кармана моток витой нити парашютной стропы, он связал всех троих доморощенных сталкеров, волоком оттащил их к заднему борту и, расшнуровав тент, забрался в кузов, заставленный армейскими ящиками. Вскрыв один, обнаружил гранатометы «Муха», в другом лежали автоматы. Похоже, здесь шла оптовая торговля оружием.

Захватив с собой один гранатомет и уложив его в кабину, Майор бесцеремонно забросил в кузов тела не пришедших в себя пленников. Проверив крепление установленного колеса, вынул телефон и набрал номер.

– По нашей конторе здесь ничего нет, – доложил он, не представляясь, и никак не называя абонента. – Торгуют хлопушками, но есть и более серьезные вещи. Вынужденно познакомился с местными менеджерами. Ума не приложу, что с ними делать, не могут сами уйти.

– Напились хоть не вусмерть? – спросил голос в трубке.

– Да нет, через часок оклемаются.

– Сдай хозяину. Пусть он с них и спрашивает. У меня тут новый заказ образовался, так что не тяни там. Закругляйся. Транспорт на третьем объекте. К утру жду.

Связь оборвалась.

«Кажется, новая работенка по профилю наклевывается» – подумал Майор, радостно потирая руки.

Устроившись поудобнее на водительском сидении, он завел двигатель и включил передачу. Машина мягко тронулась с места и стала набирать скорость. КамАЗ с выключенными фарами, под тихое урчание мотора, не торопясь, катил по пустынной степной дороге. На сегодня приключений хватило, и водителю не хотелось привлекать к себе внимание.

Когда машина выбралась с проселка на трассу, Майор прибавил скорость и включил фары. До Лесогорска оставалось каких-то двадцать километров.

В этот час дорога была пустынна, но с момента, когда КамАЗ выбрался на трассу, водитель заметил сзади огни легкового автомобиля, не пытавшегося ни обогнать, ни догнать его машину.

«Сопровождение», – понял Майор.

Он заменил наполовину расстрелянную обойму в Стечкине, вернул оружие в кобуру, а тубус гранатомета положил себе на колени.

«Интересно, со всем этим «добром» они въезжают в город, или где-то есть схрон, и надо свернуть на проселок?» – подумал он.

До города оставалось не более пяти километров, когда идущая сзади машина стала стремительно нагонять КамАЗ. Поравнявшись с грузовиком, автомобиль просигналил сначала клаксоном, а потом фарами и, обогнав, начал снижать скорость, предлагая остановиться.

Майор резко затормозил и выпрыгнул из кабины, прижимая к бедру гранатомет. Водитель идущего впереди джипа проехал вперед еще метров пятьдесят и тоже встал на обочине. Дверцы машины сопровождения начали открываться. Именно в этот момент в салон и влетела граната. Взрыв выбил стекла и вспучил крышу. Через секунду машина вспыхнула ярким пламенем.

– Как не болела, а умерла, – усмехнулся стрелок, забрасывая пустой тубус в кабину КамАЗа и забираясь в нее сам.

Через час, оставив грузовик недалеко от городского отделения милиции и позвонив по телефону дежурному, Майор наблюдал суету вооруженных сотрудников вокруг машины.

– С уловом вас, парни,– произнес он, убедившись, что все в полном порядке и устраиваясь в седле мотоцикла.

Спустя два часа истребитель-перехватчик нес его в сторону одного из подмосковных аэродромов.

* * *

– Завтра пойдешь устраиваться на работу, – Гоголь задумчиво вертел в руках ручку, будто сомневаясь в правильности отдаваемого приказа. – Вопрос согласован. Легенды не будет. Ты бывший спецназовец, без работы, с мизерной пенсией.

Генерал оторвал взгляд от стола и посмотрел на подчиненного.

Майор молчал, ожидая продолжения.

– Служба предстоит в охране Волжского Виктора Владимировича.

– А он нам с какого бока? Суггестор? Контактер? Может, просто богатей, с жиру бесится и обрядами Вуду занялся?

– Все может быть, но проверить надо. Мудрец какую-то новую программу написал и прогнал по ней несколько сотен человек. Согласно полученным результатам, Волжский по нашей шкале – «Счастливчик».

– Ребенок золотых родителей?

– Промахнулся с трех метров по сараю. Не юродствуй. Родители обычные. В школе тоже выдающимися способностями не блистал. Окончил биологический факультет Орского университета. Работал в секретном НИИ оборонки. Разведен. Имеет дочь. В конце девяностых институт закрыли, уволили с работы. Перебивался случайными заработками. Хороший спортсмен-экстремал. Четыре года назад был приглашен товарищем в экспедицию, сформированную одной из нефтяных компаний, простым рабочим. Вся экспедиция погибла в бассейне реки Имарки. Выбрался он один. Месяц находился между жизнью и смертью. Частичная амнезия. Помытарили его следователи, да отстали. Доказательств совершения Волжским убийства членов экспедиции не было. Мотив тоже неизвестен. Отправленные поисковые группы тел не нашли. Дальше интереснее. Выйдя из больницы, он ушел в бизнес, и его дела резко пошли в гору. Начал заниматься благотворительностью и через три года стал мэром Лесогорска. За последний год сменил двух начальников горотделов милиции, чем нажил врагов, как в лагере криминалитета, так и в силовых структурах. За два последних года на него было совершено три покушения. Дважды в него стреляли, один раз взрывали машину. Результат нулевой.

– Действительно, везунчик, – резюмировал оперативник.

– Помолчи, – оборвал генерал. – При взрыве Волжского в машине не было, а снайперы промахнулись.

Майор хотел высказать о снайперах свое мнение, но воздержался. Категория «Счастливчик» в Бюро означала непонятные счастливые случайности, происходящие в жизни человека и оберегающие его от смерти или каких-то очень крупных неприятностей. Сюда же вписывались невероятные удачливость в делах и везучесть.

«Нищий. Единственный выживший в тайге. Скороспелый миллионер. Мэр города. Три несостоявшиеся прогулки на кладбище. Все это как-то не вписывается в жизнь обычного человека, но хорошо укладывается в категорию «Счастливчик», – подумал опер. – Мудрец мог и перемудрить со своей программой, но приказ есть приказ, придется проверять».

Гоголь продолжал информировать, будто не замечая раздумий подчиненного.

– В свою бытность бизнесменом Волжский создал мощную охранную структуру, обеспечивающую и сейчас его личную безопасность. Ходят слухи, что через год он может стать губернатором. Лесогорск в настоящее время – один из самых спокойных городов России в плане уличной преступности, и это заслуга мэра.

– Ничего себе спокойный. Заказуха на заказухе.

– А ты что хотел? Такой лакомый кусочек у криминалитета отняли. Развернуться не дают. Власть мзду не берет, к кормушке сомнительных личностей не допускает. Вот и хотят бандиты вернуть город в зону своего влияния. Город – это огромный рынок, а, следовательно, большие деньги. А если Волжский станет губернатором, то они потеряют еще больше.

– И с чего все же Мудрец решил, что Волжского надо разрабатывать?

– Ты считаешь, что обыкновенный человек за четыре года может сколотить миллионное состояние? Может чувствовать или знать о смертельной опасности и быть способным ее избежать? Он не принял за все время ни одного неверного решения. Подчиняющий, в лучшем понимании этого слова, себе людей, как только они попадают в зону его интересов. Излечивший сам себя от неизлечимой болезни.

– Да, совпадений многовато. Интересно, откуда дровишки?

– Вот этим ты и займешься. Подробная информация о фигуранте здесь, – Гоголь бросил на стол футляр с компьютерным диском. – Сейчас в службе безопасности у Волжского открылась вакансия. Начальник службы – бывший мой сослуживец, так что тепленькое местечко тебе гарантировано.

– Если не убьют вместе с хозяином, то проживу до ста лет, – с сарказмом сделал вывод открывающимся перспективам Майор.

– Не ерничай. Задание понятно?

– Куда уж проще. Раскрыть секрет везучести разрабатываемого.

«Хорошо бы, чтобы этот везунчик был совсем не везунчик, а «Счастливчик», – идя по коридору, думал майор. – Счастье – штука заразная, а с заразой нам и положено бороться».

Глава 2

Зяблик.

По запасным железнодорожным путям, заросшим бурьяном, станции Степновск, неуверенной походкой, спотыкаясь и покачиваясь, шел высокий худощавый мужчина. Его давно не мытые и нечесаные короткие волосы от пота и въевшейся грязи слиплись на голове и были непонятного серо-бурого оттенка. Он постоянно облизывал сухие губы и оглядывался по сторонам. Изо рта вырывалось хриплое дыхание. Большие, выразительные голубые глаза горели голодным лихорадочным блеском. Недельная щетина украшала впалые щеки. На плечах прохожего болталась потерявшая свой первоначальный цвет брезентовая куртка, явно с чужого плеча, под которой на тело была надета майка серого цвета. Черные брюки и старые стоптанные ботинки завершали гардероб незнакомца.

Дойдя до ржавого, валяющегося в метре от путей, металлического ящика, когда-то служившего шкафом, в котором крепились предохранители и рубильники высоковольтной линии, он буквально упал на него, согнув спину и безвольно опустив вниз голову и руки.

Вокруг стояла звенящая тишина знойного лета. Солнце сильно припекало спину и голову. Когда легкий ветерок принес звук человеческих голосов, мужчина с трудом разогнулся и медленно повел головой из стороны в сторону. Он прислушался и, наконец, понял, что голоса доносятся из-за крутого склона, высотой около четырех метров, покрытого высохшей под солнцем желтоватой травой. Сил совсем не осталось, но пить хотелось нестерпимо. Опираясь на ящик, он встал и шагнул к подъему, начинающемуся в трех метрах от нитки путей.

Цепляясь негнущимися, грязными пальцами с обломанными ногтями за жесткую траву, путник пополз вверх. Ноги скользили по траве, не находя опоры, но он упорно лез, временами хватаясь за траву зубами.

Когда его голова оказалась над бруствером, то в мутнеющем сознании, как сквозь воду, он увидел небольшую котловину, кусты, на ветки которых был накинут брезент. В тени сидели на земле двое мужчин, голых по пояс, с заросшими лицами и длинными гривами давно не стриженных и не мытых волос.

– Воды, – хотел сказать он, но изо рта вырвался только сдавленный хрип.

Последним усилием он выдернул свое тело на бруствер, и на глаза навалилась тьма.

Сознание возвращалось медленно. Кожу лица уже не так стягивало, во рту не ощущалось противной сухости. Серая пелена перед глазами начала растворяться, и он понял, что лежит в тени брезента между кустами, а чуть в стороне, боком к нему, сидят двое мужчин бомжеватого вида.

Попытка пошевелиться отозвалась болью во всем теле. С губ слетел легкий стон.

Сидящий слева повернулся в его сторону и, увидев открытые глаза неожиданного гостя, на четвереньках быстро заполз под полог.

– Ну, слава богу, оклемался, – обрадовался он, поднимая незнакомцу голову и прижимая к его губам горлышко пластиковой бутылки, из которой в рот хлынула холодная чистая вода.

– А мы с Крабом, грешным делом, уже обсуждали, где бы лопаты найти, если отойдешь. Не по христиански как-то, без могилки, – сказал второй, демонстрируя поломанные черные зубы.

– Рано, – прохрипел, отрываясь от воды, найденыш и судорожно зашелся кашлем.

– Тепереча понятно дело, что рано, – ответил Краб.

Попавшая в истощенный организм вода расслабила, и мужчина закрыл глаза.

– Чего это он? Неужто отошел? – спросил бродяга у Краба.

– Уснул, сердешный, – ответил Краб, склонившись к лицу лежащего на земле. – Ты бы сгонял на станцию, пошамать чего раздобыл. Придет в себя человек, подкормить надо, а то кожа да кости.

– Штаны да ботинки у него, похоже, казенные. Никак бегунок какой? Вона, и на груди роспись.

– А нам что за дело? Божья душа. Оклемается, если захочет, расскажет. Иди уж, Костыль, да к Нинке не забудь заскочить.

К исходу вторых суток незнакомец практически полностью пришел в себя и, хотя был слаб, настойчиво требовал, чтобы его взяли с собой на обход мусорных баков.

Костыль резонно указал ему на штаны.

– Хочешь, чтобы тебя повязали и нас вместе с тобой? Вот найдем подходящее шмутье, и гуляй, сколько хочешь, а пока посиди. Мы что, зря тебя с того света вытаскивали?

Вернулись они к вечеру, когда солнце уже коснулось своим краем горизонта. Каждый нес по два засаленных полиэтиленовых пакета. Спустившись в ложбинку, Краб с Костылем жадно напились воды и упали на спины, раскинув руки и ноги.

– Хороший выдался денек, – минут через десять Краб сел, отхлебнул воды и потянул к себе один из принесенных пакетов. – Пошамать, небось, хочешь? – спросил он гостя.

Тот молча пожал плечами.

– Хочет, хочет, – опираясь локтем на землю, приподнялся Костыль.

Бомж стал вынимать из пакета принесенную еду. Чего только здесь не было: надкусанные пирожки, кусочки мяса и колбасы, гнилая капуста и морковь, куски хлеба, испорченные яблоки и абрикосы. Все это он выкладывал на обрывок полиэтилена, постеленный найденышем. В конце Краб движением фокусника выхватил с самого дна пакета бутылку водки.

– Гуляем, – издал радостный крик Костыль.

– Ну что, со знакомством? – подняв пластиковый стакан с налитой водкой, произнес Краб.

Все дружно выпили. Бомжи накинулись на кусочки мяса и колбасы, а новичок взял гнилое яблоко, потер целым боком о майку и, неторопливо откусив, начал жевать, вглядываясь в темнеющее небо.

Когда с ужином было покончено, Костыль откинулся на спину и, пошарив в кармане своего невообразимо грязного плаща, который не снимал даже в эту июльскую жару, вынул большую коробку из-под спичек. Сдвинув крышку коробки, стал копаться в ней пальцами.

– Угощайтесь, – предложил он, вынимая большой окурок сигареты и, несколько раз чиркнув зажигалкой, прикурив его.

Краб тоже достал окурок.

– А ты чего? Брезгуешь? – спросил он, видя, что приблудившийся не собирается притрагиваться к сигаретам.

– Да нет. Я вообще не курю, – ответил тот.

– Мы там тебе кое-какие обновки подобрали, – между двумя затяжками сообщил Костыль. – Пошарь вон в том пакете, – он лениво кивнул на принесенный улов.

Бомжи внимательно смотрели, как гость вынимал, встряхивал и разглядывал принесенную одежду. Тут были трико от спортивного костюма, красная футболка, две темной расцветки рубашки: одна в клетку, другая в полоску, пара изношенных кроссовок, левая из которых имела приличную дыру сбоку у подошвы.

Похоже, хозяева заметили на лице новичка легкое разочарование в представленном гардеробе.

– Надевай, – протянул Краб. – От Кардена ничего сегодня не было. В фирменный бутик заглянем в следующий раз. Лучше скажи, ты здесь надолго или дальше двинешь? – разливая водку по стаканам, спросил он.

– Если не прогоните, то пока с вами покантуюсь, идти мне некуда. Я детдомовский. Жил в общежитии. Работал. На заводе сокращение. Выгнали. Снимал угол, да вскоре бабки кончились. Пошли с ребятами на гоп-стоп, но не пофартило. Менты повязали. Получил пятерик. Отмотал тройку у хозяина, да с шестеркой одного из бугров зоны разошлись во взглядах. На разборе покалечил я его. Свои не сдали, но приговор вынесли покруче, чем судья, без апелляций и амнистии. Пришлось подорвать. На родину мне нельзя, да и где она, моя родина. Если маляву в город пришлют, то местная братва на ножи поставит. Уходил тайгой, страху натерпелся. Поел-то за неделю всего два раза. На заимке разжился сухарями да чаем. Глюки всякие начали мерещиться. Шары яркие летающие, голоса слышались, будто молитву читающие, но не понять ничего. То ли господь сохранил, то ли нечистая сила. И черт привиделся, и старец какой-то. Солдат из облавы в трех метрах прошел и не заметил. Собаки след не взяли. Трое суток без глотка воды к вам на товарняке добирался. Опять глюки начались. Нет, думаю, пусть лучше поймают, чем с ума сойду. Вот и брел. В глазах мутиться начало, тут ваши голоса и услышал. Вот такая у меня история вышла.

– Как же нам тебя звать-величать?– спросил Костыль.

– В зоне погоняло прилепили, так и зовите – Зяба.

– А что так?

– Фамилия у меня Зябликов. Зимой меня, подкидыша, нашли замерзающим. Вот в детдоме и дали фамилию Зябликов.

– Меня Крабом кличут. Я на флоте служил, вот и пристало. А это Костыль. Он ко мне со сломанной ногой прибился. Костыля уже нет, а кликуха осталась. Ладно, не будем о грустном. Сегодня живы, и то ладно, – сообщил Краб и стал разливать остатки водки по стаканам.

– Со знакомством, – произнес Костыль, опрокидывая водку в рот.

– Богатенько живешь, Краб, – раздался сверху уверенный голос, и все трое, подняв головы, увидели, что на бруствере стоят и смотрят вниз четверо здоровенных парней.

– И тебе не хворать, Буга, – поднимаясь с земли, ответил бомж.

– Ты мне тут аллилую не распевай. Третий день к Косому не заходишь. Я об тебя свои корочки пачкать не буду. Пусть менты сапоги об тебя почистят, и свою ментовскую молитву по безвременно усопшему споют.

– Так фарта нет, Буга. Извини. Завтра все, как есть, отдадим. Вишь, новенький к нам прибился.

– А водка откуда?

– Он и принес.

– Кто таков будешь?

– Зябликом кличут. Наших порядков еще не знает. Из Сибири он, – быстро затараторил Краб.

– Завтра Косому сдашь штуку, – оборвал его мордоворот.

– Побойся бога. Откуда деньжищи такие? Пятихатка даже не набежала.

– Будешь платить вовремя, да и трое вас теперь. А пятихатка штрафу, чтобы не заставлял меня по вашим сортирам шляться. Делать мне больше нечего.

Ответить Краб ничего не успел, так как четверо вымогателей повернулись и начали спускаться с откоса. Со стороны бруствера раздалась отборная брань. Похоже, кто-то из братков поскользнулся на сухой траве и упал.

– Суки, – обреченно прошептал Краб, усаживаясь на прежнее место.

– Кто это был? – спросил Зяблик.

– А ты будто не понял. Местная братва. Этот район – территория Крепкого. Буга – бригадир. На нем вокзал и прилегающая территория. Пока мы тут живем, сотку в день с носа вынь да положь.

– И что, уйти нельзя?

– Почему нельзя. Можно. Только неизвестно, лучше ли там будет. При большом долге могут и в погоню пуститься, чтобы другим неповадно было. Свои же на соседней станции и сдадут. Еще за твою голову и премию получат. Тебя сюда привезут и распустят на ремешки. Водку тоже где ни попадя не покупай, а только в киосках на площади. Это бизнес Крепкого и ментов. Мы еще сегодня легко отделались. За чужую бутылку могут забить до смерти.

– Много ли на нас заработаешь?

– Не скажи. С вокзала рыл двести нашего брата кормится. Вот и посчитай. С каждого по сотняжке – уже двадцать косых в сутки набегает. Штрафы еще. Иногда заработать дают. Курочим вагоны с транзитным грузом. За это, правда, и нам перепадает по маленькой. А наркота? Многие из наших на игле сидят.

– Не слабая у вас житуха, только успевай поворачиваться.

– Можно подумать, в зоне легче.

– Что делать будем? – вмешался в разговор Костыль. – Где мы завтра штуку найдем?

– Придется прямо сейчас идти на поклон к Ушастому.

– Этот ростовщик с нас три шкуры сдерет.

– У тебя есть другое предложение?

– А кто этот Ушастый? – спросил Зяблик.

– Барыга. Скупщик краденого. С ним можно договориться. По крайней мере, у нас будет неплохая отсрочка, – ответил Краб.

– Пошли тогда, чего тянуть, – заторопился Костыль. – Я теперь не усну. Ребра уже сейчас болеть начинают.

– Снимаемся, – согласился Краб, поднимаясь.

Выбравшись из ложбинки, они долго в темноте спотыкались на рельсах, пролазили в какие-то дыры в заборах и шли по темной улице, где по обеим сторонам чернели завалюхи местной нахаловки.

– Вот его хибара, – сообщил Костыль, когда до конца улицы оставалось всего три дома.