Текст книги "Русская поэзия XVIII века"

Автор книги: Николай Карамзин

 
Я пыль в глаза пускал;
Теперь – я пылью стал.
 

1799

Подражание Делилю

 
Страсть нежных, кротких душ, судьбою угнетенных,
Несчастных счастие и сладость огорченных!
О Меланхолия! ты им милее всех
Искусственных забав и ветреных утех.
Сравнится ль что нибудь с твоею красотою,
С твоей улыбкою и с тихою слезою?
Ты первый скорби врач, ты первый сердца друг:
Тебе оно свои печали поверяет;
Но, утешаясь, их еще не забывает.
Когда, освободясь от ига тяжких мук,
Несчастный отдохнет в душе своей унылой,
С любовию ему ты руку подаешь
И лучше радости, для горестных немилой,
Ласкаешься к нему и в грудь отраду льешь
С печальной кротостью и с видом умиленья.
О Меланхолия! нежнейший перелив
От скорби и тоски к утехам наслажденья!
Веселья нет еще, и нет уже мученья;
Отчаянье прошло… Но, слезы осушив,
Ты радостно на свет взглянуть еще не смеешь
И матери своей, Печали, вид имеешь.
Бежишь, скрываешься от блеска и людей,
И сумерки тебе милее ясных дней.
Безмолвие любя, ты слушаешь унылый
Шум листьев, горных вод, шум ветров и морей.
Тебе приятен лес, тебе пустыни милы;
В уединении ты более с собой.
Природа мрачная твой нежный взор пленяет:
Она как будто бы печалится с тобой.
Когда светило дня на небе угасает,
В задумчивости ты взираешь на него.
Не шумныя весны любезная веселость,
Не лета пышного роскошный блеск и зрелость
Для грусти твоея приятнее всего,
Но осень бледная, когда, изнемогая
И томною рукой венок свой обрывая,
Она кончины ждет. Пусть веселится свет
И счастье грубое в рассеянии новом
Старается найти: тебе в нем нужды нет;
Ты счастлива мечтой, одною мыслью – словом!
Там музыка гремит, в огнях пылает дом;
Блистают красотой, алмазами, умом:
Там пиршество… но ты не видишь, не внимаешь
И голову свою на руку опускаешь;
Веселие твое – задумавшись, молчать
И на прошедшее взор нежный обращать.
 

1800

И. ДМИТРИЕВ

 
«Что за диковинка? лет двадцать уж прошло,
Как мы, напрягши ум, наморщивши чело,
Со всеусердием всё оды пишем, пишем,
А ни себе, ни им похвал нигде не слышим!
Ужели выдал Феб свой именной указ,
Чтоб не дерзал никто надеяться из нас
Быть Флакку [830]830
  …Флакку… – Флакк Квинт Гораций (65—8 гг. до н. э.) римский поэт.


[Закрыть], Рамлеру [831]831
  РамлерКарл Вильгельм (1725–1798) – немецкий поэт, переводчик древнегреческих и латинских авторов.


[Закрыть]и их собратьи равным
И столько ж, как они, во песнопеньи славным?
Как думаешь?.. Вчера случилось мне сличать
И их и нашу песнь: в их… нечего читать!
Листочек, много три, а любо, как читаешь —
Не знаю, как-то сам как будто бы летаешь!
Судя по краткости, уверен, что они
Писали их резвясь, а не четыре дни;
То как бы нам не быть еще и их счастливей,
Когда мы во́ сто раз прилежней, терпеливей?
Ведь наш начнет писать, то все забавы прочь!
Над парою стихов просиживает ночь,
Потеет, думает, чертит и жжет бумагу;
А иногда берет такую он отвагу,
Что целый год сидит над одою одной!
И подлинно уж весь приложит разум свой!
Уж прямо самая торжественная ода!
Я не могу сказать, какого это рода,
Но очень полная, иная в двести строф!
Судите ж, сколько тут хороших есть стишков!
К тому ж, и в правилах: сперва прочтешь вступленье,
Тут предложение [832]832
  Предложение– здесь: основная часть произведения.


[Закрыть], а там и заключенье —
Точь-в-точь как говорят учены по церквам!
Со всем тем нет читать охоты, вижу сам.
Возьму ли, например, я оды на победы,
Как покорили Крым, как в море гибли шведы;
Все тут подробности сраженья нахожу,
Где было, как, когда, – короче я скажу:
В стихах реляция! прекрасно!.. а зеваю!
Я, бросивши ее, другую раскрываю,
На праздник иль на что подобное тому:
Тут на́йдешь то, чего б нехитрому уму
Не выдумать и ввек: зари багряны персты,
И райский крин, и Феб, и небеса отверсты!
Так громко, высоко!.. а нет, не веселит,
И сердца, так сказать, ничуть не шевелит!»
 
 
Так дедовских времен с любезной простотою
Вчера один старик беседовал со мною.
Я, будучи и сам товарищ тех певцов,
Которых действию дивился он стихов,
Смутился и не знал, как отвечать мне должно;
Но, к счастью – ежели назвать то счастьем можно,
Чтоб слышать и себе ужасный приговор, —
Какой-то Аристарх [833]833
  Аристарх(жил ок. 170 г. до н. э.) – греческий грамматик. Имя его стало нарицательным для строгого и справедливого критика.


[Закрыть]с ним начал разговор.
 
 
«На это, – он сказал, – есть многие причины;
Не обещаюсь их открыть и половины,
А некоторы вам охотно объявлю.
Я сам язык богов, поэзию, люблю,
И нашей, как и вы, утешен так же мало;
Однако ж здесь, в Москве, толкался я, бывало,
Меж наших Пиндаров и всех их замечал:
Большая часть из них – лейб-гвардии капрал,
Асессор, офицер, какой-нибудь подьячий
Иль из кунсткамеры антик, в пыли ходячий,
Уродов страж, – народ всё нужный, должностной;
Так часто я видал, что истинно иной
В два, в три дни рифму лишь прибрать едва успеет,
Затем что в хлопотах досуга не имеет.
Лишь только мысль к нему счастливая, придет,
Вдруг било шесть часов! уже карета ждет;
Пора в театр, а там на бал, а там к Лиону, [834]834
  Бывший содержатель в Петербурге вольных маскерадов. (прим. автора).


[Закрыть]
А тут и ночь… Когда ж заехать к Аполлону?
Назавтра, лишь глаза откроет, – уж билет:
На пробу [835]835
  На пробу– на репетицию.


[Закрыть]в пять часов… Куда же? В модный свет,
Где лирик наш и сам взял Арлекина ролю.
До оды ль тут? Тверди, скачи два раза к Кролю; [836]836
  Петербургский портной. (прим. автора).


[Закрыть]
Потом опять домой: здесь холься да рядись;
А там в спектакль, и так со днем опять простись!
 
 
К тому ж, у древних цель была, у нас другая:
Гораций, например, восторгом грудь питая,
Чего желал? О! он – он брал не с высока,
В веках бессмертия, а в Риме лишь венка
Из лавров иль из мирт, чтоб Делия сказала:
«Он славен, чрез него и я бессмертна стала!»
А наших многих цель – награда перстеньком,
Нередко сто рублей иль дружество с князьком,
Который отроду не читывал другова,
Кроме придворного подчас месяцеслова,
Иль похвала своих приятелей; а им
Печатный всякий лист быть кажется святым.
Судя ж, сколь разные и тех и наших виды,
Наверно льзя сказать, не делая обиды
Ретивым господам, питомцам русских муз,
Что должен быть у них и особливый вкус
И в сочинении лирической поэмы
Другие способы, особые приемы;
Какие же они, сказать вам не могу,
А только объявлю – и, право, не солгу, —
Как думал о стихах один стихотворитель,
Которого трудов «Меркурий» наш, и «Зритель», [837]837
  Петербургские журналы. (прим. автора).


[Закрыть] [838]838
  «Меркурий» наш, и «Зритель»… – журналы «Санктпетербургский Меркурий» (1793) и «Зритель» (1792), издававшиеся И. А. Крыловым и А. И. Клушиным. В них высмеивались синтиментальная литература и авторы-сентименталисты.


[Закрыть]
И книжный магазин, и лавочки полны.
«Мы с рифмами на свет, – он мыслил, – рождены;
Так не смешно ли нам, поэтам, согласиться
На взморье в хижину, как Демосфен [839]839
  Демосфен(ок. 384–322 до н. э.) – афинский оратор и политический деятель.


[Закрыть], забиться,
Читать да думать все, и то, что вздумал сам,
Рассказывать одним шумящим лишь волнам?
Природа делает певца, а не ученье;
Он не учась учен, как придет в восхищенье;
Науки будут всё науки, а не дар;
Потребный же запас – отвага, рифмы, жар».
И вот как писывал поэт природный оду:
Лишь пушек гром подаст приятну весть народу,
Что Рымникский Алкид [840]840
  Рымникский Алкид– А. В. Суворов (граф Рымникский) в 1794 году участвовал в подавлении польского восстания.


[Закрыть]поляков разгромил,
Иль Ферзен [841]841
  ФерзенИван Евстафьевич (1747–1799) – русский генерал.


[Закрыть]их вождя Костюшку [842]842
  КостюшкоТадеуш (1746–1817) – руководитель польского национально-освободятельного восстания 1794 года.


[Закрыть]полонил,
Он тотчас за перо и разом вывел: Ода!
Потом в один присест: такого дня и года!
«Тут как?.. Пою!..Иль нет, уж это старина!
Не лучше ль: Даждь мне, Феб!..Иль так: Не ты одна
Попала под пяту, о чалмоносна Порта!
Но что же мне прибрать к ней в рифму, кроме черта?
Нет, нет! нехорошо; я лучше поброжу
И воздухом себя открытым освежу».
Пошел и на пути так в мыслях рассуждает:
«Начало никогда певцов не устрашает;
Что хочешь, то мели! Вот штука, как хвалить
Героя-то придет! Не знаю, с кем сравнить?
С Румянцевым [843]843
  РумянцевПетр Александрович (1725–1796) – русский полководец XVIII века.


[Закрыть]его, иль с Грейгом [844]844
  ГрейгСамуил Карлович (1736–1788) – адмирал русского флота, участник Чесменской битвы.


[Закрыть], иль с Орловым [845]845
  ОрловАлексей Григорьевич (1737–1808) – фаворит Екатерины II, главнокомандующий русским флотом в русско-турецкой войне 1770 года.


[Закрыть]?
Как жаль, что древних я не читывал! а с новым —
Неловко что-то все. Да просто напишу:
Ликуй, Герой! ликуй. Герой ты!возглашу.
Изрядно! Тут же что! Тут надобен восторг!
Скажу: Кто завесу мне вечности расторг?
Я вижу молний блеск! Я слышу с горня света
И то, и то…А там?.. известно: многи лета!
Брависсимо! и план и мысли, всё уж есть!
Да здравствует поэт! осталося присесть,
Да только написать, да и печатать смело!»
Бежит на свой чердак, чертит, и в шляпе дело!
И оду уж его тисненью предают
И в оде уж его нам ваксу продают!
Вот как пиндарил [846]846
  Пиндарил– то есть витийствовал, высоко парил в стихах; от имени древнегреческого поэта Пиндара, автора од и гимнов.


[Закрыть]он, и все ему подобны
Едва ли вывески надписывать способны!
Желал бы я, чтоб Феб хотя во сне им рек:
«Кто в громкий славою Екатеринин век
Хвалой ему сердец других не восхищает
И лиры сладкою слезой не орошает,
Тот брось ее, разбей, и знай: он не поэт!»
 
 
Да ведает же всяк по одам мой клеврет [847]847
  Клеврет– приверженец, приспешник.


[Закрыть],
Как дерзостный язык бесславил нас, ничтожил,
Как лирикой ценил! Воспрянем! Марсий ожил!
Товарищи! к столу, за перья! отомстим,
Надуемся, напрем, ударим, поразим!
Напишем на него предлинную сатиру
И оправдаем тем российску громку лиру.
 

1794

 
Друзья! сестрицы! я в Париже!
Я начал жить, а не дышать!
Садитесь вы друг к другу ближе
Мой маленький журнал [849]849
  Журнал– дневник (от франц. journal).


[Закрыть]читать:
Я был в Лицее [850]850
  …в Лицее… – Лицеи, средние учебные заведения классического типа, только что появившиеся во Франции.


[Закрыть], в Пантеоне, [851]851
  …в Пантеоне… – Пантеон – место погребения выдающихся деятелей Франции. Открыт в 1802 году по указу Наполеона I.


[Закрыть]
У Бонапарта [852]852
  …у Бонапарта… – у Наполеона Бонапарта (1769–1821), французского императора с 1804 года.


[Закрыть]на поклоне;
Стоял близехонько к нему,
Не веря счастью моему.
Вчера меня князь Д<олгоруко>в
Представил милой Рекамье; [853]853
  Представил милой Рекамье.Рекамье – жена парижского банкира, прославившаяся красотой своей. (прим. автора).


[Закрыть]
Я видел корпус мамелюков [854]854
  Корпус мамелюков– воинская часть при Наполеоне I, состоящая из арабов, набранных в Египте.


[Закрыть],
Сиеса, Вестриса, Мерсье, [855]855
  Сиеса, Вестриса, Мерсье.Первый – сенатор, игравший в революцию важную ролю; второй – славный танцовщик, а третий – давно известный писатель. (прим. автора).


[Закрыть]
Мадам Жанлис, Виже, Пикара, [856]856
  Мадам Жанлис, Виже, Пикара.Первая – сочинительница романов и нескольких книг о воспитании; второй – приятный стихотворец; последний – лучший комический писатель нынешнего времени. (прим. автора).


[Закрыть]
Фонтана, Герля, Легуве, [857]857
  Фонтана, Герля, Легуве.Три известные стихотворца. (прим. автора).


[Закрыть]
Актрису Жорж и Фиеве; [858]858
  Актрису Жорж и Фиеве.Последний – сочинитель прекрасного романа и писем об Англии. (прим. автора).


[Закрыть]
Все тропки знаю булевара,
Все магазины новых мод;
В театре всякий день, оттоле
В Тиволи и Фраскати, в поле. [859]859
  В Тиволи и Фраскати, в поле.Так называются два гульбища. (прим. автора).


[Закрыть]
Как весело! какой народ!
Как счастлив я! – итак, простите!
Простите, милые! и ждите
Из области наук, искусств
Вы с первой почтой продолженья,
Истории без украшенья,
Идей моих и чувств.
 

 
Против окна в шестом жилье,
Откуда вывески, кареты,
Всё, всё, и в лучшие лорнеты
С утра до вечера во мгле,
Ваш друг сидит еще не чесан,
И на столе, где кофь стоит,
«Меркюр» [860]860
  «Меркюр»– французский журнал.


[Закрыть]и «Монитер» [861]861
  «Монитер»– официальная французская газета.


[Закрыть]разбросан,
Афишей целый пук лежит:
Ваш друг в свою отчизну пишет;
А Журавлев уж не услышит! [862]862
  А Журавлев уж не услышит.Почтенный старик, который незадолго перед тем умер и дружен был с путешественником. (прим. автора).


[Закрыть]
Вздох сердца! долети к нему!
А вы, друзья, за то простите
Кое-что нраву моему;
Я сам готов, когда хотите,
Признаться в слабостях моих;
Я, например, люблю, конечно,
Читать мои куплеты вечно,
Хоть слушай, хоть не слушай их;
Люблю и странным я нарядом,
Лишь был бы в моде, щеголять;
Но словом, мыслью, даже взглядом
Хочу ль кого я оскорблять?
Я, право, добр! и всей душою
Готов обнять, любить весь свет!..
Я слышу стук!.. никак за мною?
Так точно, наш земляк зовет
На ужин к нашей же– прекрасно!
Сегюр [863]863
  СегюрЛуи-Филипп (1753–1830) – французский дипломат и писатель.


[Закрыть]у ней почти всечасно:
Я буду с ним, как счастлив я!
Пришла минута и моя!
Простите! время одеваться.
Чрез месяц, два – я, может статься,
У мачты буду поверять
Виргилиеву грозну бурю; [864]864
  Виргилиеву грозну бурю… – Имеется в виду буря на море, описанная в поэме Вергилия «Энеида».


[Закрыть]
А если правду вам сказать,
Так я глаза мои защурю
И промыслу себя вручу.
Как весело! лечу! лечу!
 

 
Валы вздувалися горами,
Сливалось море с небесами,
Ревели ветры, гром гремел,
Зияла смерть, а N. N. цел!
В Вестминстере свернувшись в ком, [865]865
  В Вестминстере и проч.Для некоторых напомню, что в этом аббатстве издавна погребаются короли и славные мужи. (прим. автора).


[Закрыть]
Пред урной Попа [866]866
  ПопАлександр (1688–1744) – английский поэт.


[Закрыть]бьет челом;
В ладоши хлопает, на скачке,
Спокойно смотрит сквозь очков
На стычку Питта [867]867
  ПиттМладший Уильям (1759–1806) – английский государственный деятель.


[Закрыть]с Шериданом [868]868
  ШериданРичард Бринсли (1751–1810) – английский драматург, политический деятель. Выступал в парламенте с резкими антиправительственными речами.


[Закрыть],
На бой задорных петухов
Иль дога с яростным кабаном;
Я в Лондоне, друзья, и к вам
Уже объятья простираю —
Как всех увидеть вас желаю!
Сегодня на корабль отдам
Все, все мои приобретенья
В двух знаменитейших странах!
Я вне себя от восхищенья!
В каких явлюсь к вам сапогах!
Какие фраки! панталоны!
Всему новейшие фасоны!
Какой прекрасный выбор книг!
Считайте – я скажу вам вмиг:
Бюффон, Руссо, Мабли [869]869
  МаблиГабриель (1709–1785) – французский писатель-просветитель.


[Закрыть], Корнилий [870]870
  Корнилий– Корнелий Непот (конец II в. – после 32 г. до н. э.) – римский историк.


[Закрыть],
Гомер, Плутарх [871]871
  Плутарх(ок. 46 – ок. 127) – греческий писатель, автор «Жизнеописаний» видающихся деятелей Древней Греции и Рима.


[Закрыть], Тацит, Виргилий,
Весь Шакеспир, весь Поп и Гюм [872]872
  Гюм– Юм Дэвид (1711–1776) – английский философ и историк.


[Закрыть];
Журналы Аддисона, Стиля [873]873
  Журналы Аддисона, Стиля… – Дж. Аддисон (1672–1719) и Стиль (1676–1729) издавали в начале XVIII века сатирико-нравоучительные журналы «Болтун» и «Зритель».


[Закрыть]…
И всё Дидота, Баскервиля! [874]874
  И всё Дидота, Баскервиля.Также для некоторых: Дидот – славный французский типографщик, а Баскервиль – английский. (прим. автора).


[Закрыть]
Европы целой собрал ум!
Ах, милые, с каким весельем
Все это будет разбирать!
А иногда я между дельем
Журнал мой стану вам читать:
Что видел, слышал за морями,
Как сладко жизнь моя текла,
И кончу тем, обнявшись с вами:
А родина… все нам мила!
 

1803

 
Какое зрелище пред очи
Представила ты, Древность, мне?
Под ризою угрюмой ночи,
При бледной в облаках луне
Я зрю Иртыш: крутит, сверкает,
Шумит и пеной подмывает
Высокий берег и крутой;
На нем два мужа изнуренны,
Как тени, в аде заключенны,
Сидят, склонясь на длань главой;
Единый млад, другой с брадой
Седою и до чресл висящей;
На каждом вижу я наряд,
Во ужас сердце приводящий!
С булатных шлемов их висят
Со всех сторон хвосты змеины,
И веют крылия совины;
Одежда из звериных кож;
Вся грудь обвешана ремнями,
Железом ржавым и кремнями;
На поясе широкий нож;
А при стопах их два тимпана
И два поверженны копья;
То два сибирские шамана,
И их словам внимаю я.
 
 
Старец
 
 
Шуми, Иртыш, реви ты с нами
И вторь плачевным голосам!
Навек отвержены богами!
О, горе нам!
 
 
Младый
 
 
О, горе нам!
О, страшная для нас невзгода!
 
 
Старец
 
 
О ты, которыя венец
Поддерживали три народа, [876]876
  Татары, остяки и вогуличи. (прим. автора).


[Закрыть]
Гремевши мира по конец,
О сильна, древняя держава!
О матерь нескольких племен!
Прошла твоя, исчезла слава!
Сибирь! и ты познала плен!
 
 
Младый
 
 
Твои народы расточенны,
Как вихрем возмятенный прах,
И сам Кучум, [877]877
  Кучум– последний хан Сибирского ханства (XVI в.).


[Закрыть] [878]878
  Кучум из царства своего ушел к калмыкам, и убит ими. (прим. автора).


[Закрыть]гроза вселенны,
Твой царь, погиб в чужих песках!
 
 
Старец
 
 
Священные твои шаманы
Скитаются в глуши лесов.
На то ль судили вы, шайтаны, [879]879
  Сибирские кумиры. (прим. автора).


[Закрыть]
Достигнуть белых мне власов,
Чтоб я, столетний ваш служитель,
Стенал и в прахе, бывши зритель
Паденья тысяч ваших чад?
 
 
Младый
 
 
И от кого ж, о боги! пали?
 
 
Старец
 
 
От горсти русских!.. Мор и глад!
Почто Сибирь вы не пожрали?
Ах, лучше б трус, потоп иль гром
Всемощны на нее послали,
Чем быть попранной Ермаком!
 
 
Младый
 
 
Бичом и ужасом природы!..
Кляните вы его всяк час,
Сибирски горы, холмы, воды:
Он вечный мрак простер на вас!
 
 
Старец
 
 
Он шел, как столп, огнем палящий,
Как лютый мраз, все вкруг мертвящий!
Куда стрелу ни посылал —
Повсюду жизнь пред ней бледнела
И страшна смерть вослед летела.
 
 
Младый
 
 
И царский брат пред ним упал.
 
 
Старец
 
 
Я зрел с ним бой Мегмета-Кула, [880]880
  Царский брат, которого Ермак пленил и отослал к царю Иоанну Васильевичу; от него произошли князья Сибирские. (прим. автора).


[Закрыть]
Сибирских стран богатыря:
Рассыпав стрелы все из тула
И вящим жаром возгоря,
Извлек он саблю смертоносну.
«Дай лучше смерть, чем жизнь поносну
Влачить мне в плене!» – он сказал
И вмиг на Ермака напал.
Ужасный вид! они сразились!
Их сабли молнией блестят,
Удары тяжкие творят,
И обе разом сокрушились.
Они в ручной вступили бой:
Грудь с грудью и рука с рукой;
От вопля их дубравы воют;
Они стопами землю роют;
Уже с них сыплет пот, как град;
Уже в них сердце страшно бьется,
И ребра обоих трещат:
То сей, то оный на бок гнется;
Крутятся, и – Ермак сломил!
«Ты мой теперь! – он возопил, —
И все отныне мне подвластно!»
 
 
Младый
 
 
Сбылось пророчество ужасно!
Пленил, попрал Сибирь Ермак!..
Но что? ужели стон сердечный
Гонимых будет…
 
 
Старец
 
 
Вечный! вечный!
Внемли, мой сын: вчера во мрак
Глухих лесов я углубился
И тамо с пламенной душой
Над жертвою богам молился.
Вдруг ветр восстал и поднял вой;
С деревьев листья полетели;
Столетни кедры заскрыпели,
И вихрь закланных серн унес!
Я пал и слышу глас с небес:
«Неукротим, ужасен Рача, [881]881
  Главный остяцкий идол Кучум, родившийся в магометанской вере, частию уговорил, частию принудил большую половину Сибири верить Алкорану. (прим. автора).


[Закрыть]
Когда казнит вселенну он.
Сибирь, отвергша мой закон!
Пребудь вовек, стоная, плача,
Рабыней белого царя!
Да светлая тебя заря
И черна ночь в цепях застанет;
А слава грозна Ермака
И чад его вовек не вянет
И будет под луной громка!» —
Умолкнул глас, и гром трикратно
Протек по бурным небесам…
Увы! погибли невозвратно!
О, горе нам!
 
 
Младый
 
 
О, горе нам!
 
 
Потом, с глубоким сердца вздохом,
Восстав с камней, обросших мохом,
И сняв орудия с земли,
Они вдоль брега потекли
И вскоре скрылися в тумане.
 
 
Мир праху твоему, Ермак!
Да увенчают россияне
Из злата вылитый твой зрак,
Из ребр Сибири источенна
Твоим булатным копием!
Но что я рек, о тень забвенна!
Что рек в усердии моем?
Где обелиск твой? Мы не знаем,
Где даже прах твой был зарыт.
Увы! он вепрем попираем
Или остяк по нем бежит
За ланью быстрой и рогатой,
Прицелясь к ней стрелой пернатой.
Но будь утешен ты, герой!
Парящий стихотворства гений
Всяк день с Авророю златой,
В часы божественных явлений,
Над прахом плавает твоим
И сладку песнь гласит над ним:
 
 
«Великий! Где б ты ни родился,
Хотя бы в варварских веках
Твой подвиг жизни совершился;
Хотя б исчез твой самый прах;
Хотя б сыны твои, потомки,
Забыв деянья предка громки.
Скитались в дебрях и лесах
И жили с алчными вояками, —
Но ты, великий человек,
Пойдешь в ряду с полубогами
Из рода в род, из века в век;
И славы луч твоей затмится,
Когда померкнет солнца свет,
Со треском небо развалится
И время на косу падет!»
 

1794

 
Бард безымянный! тебя ль не узнаю?
Орлий издавна знаком мне полет.
Я не в отчизне, в Москве обитаю,
В жилище сует.
 
 
Тщетно поэту искать вдохновений
Тамо, где враны глушат соловьев;
Тщетно в дубравах здесь бродит мой гений
Близ светлых ручьев.
 
 
Тамо встречает на каждом он шаге
Рдяных сатиров и вакховых жриц, [883]883
  Здесь описаны цыгане и цыганки, которые во все лето промышляют в Марьиной роще песнями и плясками. (прим. автора).


[Закрыть]
Скачущих с воплем и плеском в отваге
Вкруг древних гробниц.
 
 
Гул их эвое [884]884
  Эвое, или эван, был употребительный припев вакханок при отправлении их оргий. Это примечание для детей, не знающих еще мифологии. (прим. автора).


[Закрыть]несется вдоль рощи,
Гонит пернатых скрываться в кустах;
Даже далече наводит средь нощи
На путника страх.
 
 
О песнопевец! один ты способен
Петь и под шумом сердитых валов,
Как и при ниве, – себе лишь подобен —
Языком богов!
 

1805

 
Стонет сизый голубочек,
Стонет он и день и ночь;
Миленький его дружочек
Отлетел надолго прочь.
 
 
Он уж боле не воркует
И пшенички не клюет;
Все тоскует, все тоскует
И тихонько слезы льет.
 
 
С нежной ветки на другую
Перепархивает он
И подружку дорогую
Ждет к себе со всех сторон.
 
 
Ждет ее… увы! но тщетно,
Знать, судил ему так рок!
Сохнет, сохнет неприметно
Страстный, верный голубок.
 
 
Он ко травке прилегает,
Носик в перья завернул;
Уж не стонет, не вздыхает;
Голубок… навек уснул!
 
 
Вдруг голубка прилетела,
Приуныв, издалека,
Над своим любезным села,
Будит, будит голубка;
 
 
Плачет, стонет, сердцем ноя,
Ходит милого вокруг —
Но… увы! прелестна Хлоя!
Не проснется милый друг!
 

1792

 
Видел славный я дворец
Нашей матушки царицы;
Видел я ее венец
И златые колесницы.
 
 
«Всё прекрасно!» – я сказал
И в шалаш мой путь направил:
Там меня мой ангел ждал,
Там я Лизоньку оставил.
 
 
Лиза, рай всех чувств моих!
Мы не знатны, не велики;
Но в объятиях твоих
Меньше ль счастлив я владыки?
 
 
Царь один веселий час
Миллионом покупает;
А природа их для нас
Вечно даром расточает.
 
 
Пусть певцы не будут плесть
Мне похвал кудрявым складом:
Ах! сравню ли я их лесть
Милой Лизы с нежным взглядом?
 
 
Эрмитаж мой – огород,
Скипетр – посох, а Лизета —
Моя слава, мой народ
И всего блаженство света!
 

1794

 
Пой, скачи, кружись, Параша!
Руки в боки подпирай!
Мчись в веселии, жизнь наша!
Ай, ай, ай, жги! [885]885
  Известный припев одной из цыганских песен. (прим. автора).


[Закрыть]припевай.
 
 
Мил, любезен василечек —
Рви, доколе он цветет;
Солнце зайдет, и цветочек…
Ах! увянет, опадет!
 
 
Пой, скачи, кружись, Параша!
Руки в боки подпирай!
Мчись в веселии, жизнь наша!
Ай, ай, ай, жги! припевай.
 
 
Соловей не умолкает,
Свищет с утра до утра;
Другу милому, он знает,
Петь одна в году пора.
 
 
Пой, скачи, кружись, Параша!
Руки в боки подпирай!
Мчись в веселии, жизнь наша!
Ай, ай, ай, жги! припевай.
 
 
Кто, быв молод, не смеялся,
Не плясал и не певал,
Тот ничем не наслаждался;
В жизни не жил, а дышал.
 
 
Пой, скачи, кружись, Параша!
Руки в боки подпирай!
Мчись в веселии, жизнь наша!
Ай, ай, ай, жги! припевай.
 

1795

 
Други! время скоротечно,
И не видишь, как летит!
Молодыми быть не вечно;
Старость вмиг нас посетит.
Что же делать? Так и быть,
В ожиданьи будем пить.
 
 
Пусть арак ума убавит
Между нас у остряков!
Он сердца зато заставит
Говорить без колких слов.
Лучший способ дружно жить —
Меньше врать, а больше пить.
 
 
Посмотрите, как уныла
Вся природа на земли;
Осень рощи обнажила;
Ах! и розы отцвели.
Как же грусть нам усладить?
Чаще пунш с араком пить.
 
 
О арак, арак чудесный!
Ты весну нам возвратил;
Ты согрел, как май прелестный,
Щеки розами покрыл.
Чем же нам тебя почтить?
Вдвое, втрое больше пить.
 

1795

 
Юность, юность! веселися,
Веселись, пока цветешь;
Пой, пляши, люби, резвися!..
Ах, и ты как тень пройдешь!
 
 
Други, матери природы
Слышите ль приятный глас?
Составляйте ж хороводы,
Пойте, ваш доколе час.
 
 
В жизнь однажды срок утехам,
Пролетя, не придут вновь!
Дайте руку играм, смехам,
Призовите и любовь.
 
 
А певца, который с вами
Уж резвиться устарел,
Увенчайте хоть цветами,
Чтоб еще он вам пропел.
 
 
Юность, юность! веселися,
Веселись, пока цветешь;
Пой, пляши, люби, резвися!
Ах, и ты как тень пройдешь!
 

1795

 
Ах, сколько я в мой век бумаги исписал!
Той песню, той сонет, той лестный мадригал;
А вы, о нежные мужья под сединою!
Ни строчкой не были порадованы мною.
Простите в том меня; я молод, ветрен был,
Так диво ли, что вас забыл?
А ныне вяну сам; на лбу моем морщины
Велят уже и мне
Подобной вашей ждать судьбины
И о Цитерской стороне
Лишь в сказках вспоминать; а были, небылицы,
Я знаю, старикам разглаживают лицы:
Так слушайте меня, я сказку вам начну
Про модную жену.
 
 
Пролазв течение полвека
Все полз да полз, да бил челом,
И наконец таким невинным ремеслом
Дополз до степени известна человека,
То есть стал с именем, – я говорю ведь так,
Как говорится в свете:
То есть стал ездить он шестеркою в карете;
Потом вступил он в брак
С пригожей девушкой, котора жить умела,
Была умна, ловка
И старика
Вертела как хотела;
А старикам такой закон,
Что если кто из них вскружит себя вертушкой,
То не она уже, а он
Быть должен наконец игрушкой;
Хоть рад, хотя не рад,
Но поступать с женою в лад
И рубль подчас считать полушкой.
Пролазхотя пролаз, но муж, как и другой,
И так же, как и все, ценою дорогой
Платил жене за нежны ласки;
Узнал и он, что блонды [886]886
  Блонды– шелковое кружево (от франц.blonde).


[Закрыть], каски [887]887
  Каски– женские головные уборы (от франц.casque).


[Закрыть],
Что креп [888]888
  Креп– шелковая или шерстяная ткань с особо выработанной шероховатой поверхностью.


[Закрыть], лино-батист [889]889
  Лино-батист– тонкая ткань для дамского белья (от франц.linon-batiste).


[Закрыть], тамбурна кисея [890]890
  Тамбурна кисея– кисея, вязанная особым способом.


[Закрыть].
Однажды быв жена – вот тут беда моя!
Как лучше изъяснить, не приберу я слова —
Не так чтобы больна, не так чтобы здорова,
А так… ни то ни се… как будто не своя,
Супругу говорит: «Послушай, жизнь моя,
Мне к празднику нужна обнова:
Пожалуй, у мадам Бобри купи тюрбан;
Да слушай, душенька: мне хочется экран
Для моего камина;
А от нее ведь три шага
До английского магазина;
Да если б там еще… нет, слишком дорога!
А ужастькак мила!» – «Да что, мой свет, такое?»
«Нет, папенька, так, так, пустое…
По чести, мне твоих расходов жаль».
«Да что, скажи, откройся смело;
Расходы знать мое, а не твое уж дело».
«Меня… стыжусь… пленила шаль;
Послушай, ангел мой! она такая точно,
Какую, помнишь ты, выписывал нарочно
Князь для княгини, как у князя праздник был».
С последним словом прыг на шею
И чок два раза в лоб, примолвя: «Как ты мил!»
«Изволь, изволь, я рад со всей моей душею
Услуживать тебе, мой свет! —
Был мужнин ей ответ. —
Карету!.. Только вряд поспеть уж мне к обеду!
Да я… в Дворянский клуб оттоле заверну».
«Ах, мой жизненочек! как тешишь ты жену!
Ступай же, Ванечка, скорее»; – «Еду, еду!»
И Ванечка седой,
Простясь с женою молодой,
В карету с помощью двух долгих слуг втащился,
Сел, крякнул, покатился.
Но он лишь со двора, а гость к нему на двор —
Угодник дамский, Миловзор,
Взлетел на лестницу и прямо порх к уборной.
«Ах! я лишь думала! как мил!» – «Слуга покорной».
«А я одна». – «Одне? тем лучше! где же он?»
«Кто? муж?» – «Ваш нежный Купидон».
«Какой, по чести, ты ругатель!»
«По крайней мере я всех милыхобожатель.
Однако ж это ведь не ложь,
Что друг мой на него хоть несколько похож».
«То есть он так же стар, хотя не так прекрасен».
«Нет! Я вам докажу». – «О! этот труд напрасен».
«Без шуток, слушайте: тот слеп, а этот крив;
Не сходны ли ж они?» – «Ах, как ты злоречив!»
«Простите, перестану…
Да! покажите мне диванну:
Ведь я еще ее в отделке не видал;
Уж, верно, это храм! Храм вкуса!» – «Отгадал».
«Конечно, и… любви?» – «Увы! еще не знаю.
Угодно поглядеть?» – «От всей души желаю».
О бедный муж! спеши иль после не тужи,
И от дивана ключ в кармане ты держи:
Диван для городской вострушки,
Когда на нем она сам-друг,
Опаснее, чем для пастушки
Средь рощицы зеленый луг.
И эта выдумка диванов,
По чести, месть нам от султанов [891]891
  Месть нам от султанов… – Диваны заимствованы с Востока.


[Закрыть]!
Но как ни рассуждай, а Миловзоруж там,
Рассматривает все, любуется, дивится;
Амур же, прикорнув на столике к часам,
Приставил к стрелке перст, и стрелка не вертится,
Чтоб двум любовникам часов досадный бой
Не вспоминал того, что скоро возвратится
Вулкан домой.
А он, как в руку сон!..Судьбы того хотели!
На тяжких вереях [892]892
  …на тяжких вереях… – Верея – столб, на который навешивается створка ворот.


[Закрыть]вороты заскрипели,
Бич хлопнул, и супруг с торжественным лицом
Явился на конях усталых пред крыльцом,
Уж он на лестнице, таща в руках покупку,
Торопится свою обрадовать голубку;
Уж он и в комнате, а верная жена
Сидит, не думая об нем, и не одна.
Но вы, красавицы, одной с Премилоймасти,
Не ахайте об ней и успокойте дух!
Ее пенаты с ней, так ей ли ждать напасти?
Фиделька резвая, ее надежный друг,
Которая лежала,
Свернувшися клубком
На солнышке перед окном,
Вдруг встрепенулася, вскочила, побежала
К дверям и, как разумный зверь,
Приставила ушко, потом толк лапкой в дверь,
Ушла и возвратилась с лаем.
Тогда ж другой пенат, зовомый попугаем,
Три раза вестовой из клетки подал знак,
Вскричавши: «Кто пришел? дурак!»
Премилавздрогнула, и Миловзорподобно;
И тот и та – о время злобно!
О, непредвиденна беда!
Бросаяся туда, сюда,
Решились так, чтоб ей остаться,
А гостю спрятаться хотя позадь дверей, —
О женщины! могу признаться,
Что вы гораздо нас хитрей!
Кто мог бы отгадать, чем кончилась тревога?
Муж, в двери выставя расцветшие два рога,
Вошел в диванную и видит, что жена
Вполглаза на него глядит сквозь тонка сна;
Он ближе к ней – она проснулась,
Зевнула, потянулась;
Потом,
Простерши к мужу руки:
«Каким же, – говорит ему, – я крепким сном
Заснула без тебя от скуки!
И знаешь ли, что мне
Привиделось во сне?
Ах! и теперь еще в восторге утопаю!
Послушай, миленький! лишь только засыпаю,
Вдруг вижу, будто ты уж более не крив;
Ну, если этот сон не лжив?
Позволь мне испытать». – И вмиг, не дав супругу
Прийти в себя, одной рукой
Закрыла глаз ему – здоровый, не кривой, —
Другою же, на дверь указывая другу,
Пролазуговорит: «Что, видишь ли, мой свет?»
Муж отвечает: «Нет!»
«Ни крошечки?» – «Нимало;
Так тёмно, как теперь, еще и не бывало».
«Ты шутишь?» – «Право, нет; да дай ты мне взглянуть».
«Прелестная мечта! – Лукреция [893]893
  Лукреция– по римским легендам, знатная римлянка, которая, будучи обесчещена Секстом, сыном царя Тарквиния Гордого, лишила себя жизни.


[Закрыть]вскричала.—
Зачем польстила мне, чтоб после обмануть!
Ах! друг мой, как бы я желала,
Чтобы один твой глаз
Похож был на другой!» Пролаз,
При нежности такой, не мог стоять болваном;
Он сам разнежился и в радости души
Супругу наградил и шалью и тюрбаном.
Пролаз!ты этот день во святцах запиши:
Пример согласия! Жена и муж с обновой!
Но что записывать? Пример такой не новый.
 

1791