Текст книги "В спецслужбах трех государств"

Автор книги: Николай Голушко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 52 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

До принятия этого закона правовое положение органов госбезопасности оставалось таким, что ставило современных чекистов в двойственное положение. Обозначилась явная правовая коллизия, когда, несмотря на изменение Конституции СССР, устранившее руководящую роль Коммунистической партии, Положение о Комитете государственной безопасности СССР, утвержденное в 1959 году ЦК КПСС и Советом министров СССР, юридически продолжало действовать. Оно отличалось особой, наивысшей степенью секретности. Согласно этому документу, органы государственной безопасности страны являлись «политическими органами, осуществляющими мероприятия Коммунистической партии и правительства по защите социалистического государства от посягательств со стороны внешних и внутренних врагов…».

Принятый в мае 1991 года Закон СССР об «Органах государственной безопасности в СССР» по уровню открытости и нормативному регулированию основных сторон деятельности не имел аналогов в мире – так широко и детально регламентировалась работа спецслужбы. Центр тяжести решения проблем государственной безопасности все больше перемещался в республики. А КГБ СССР направляет и контролирует деятельность органов госбезопасности союзных республик в решении вопросов, отнесенных к ведению центра и совместному ведению; издает приказы, инструкции и дает указания по этим вопросам, обязательные для исполнения в сфере госбезопасности.

Кое-какие права в реализации мер по госбезопасности получали и союзные республики, но они не выходили за рамки строго регламентированного и дозволенного в авторитарном государстве. В итоге можно заметить, что принятый в 1991 году с большими усилиями закон о КГБ запоздал и не оказал никакого влияния на предупреждение продолжающегося разрушения системы безопасности и в целом советского государства.

Соратники Чебрикова хорошо знают, какие кардинальные меры принимались при нем руководством КГБ по обеспечению строгой законности и дисциплины на всех направлениях деятельности органов государственной безопасности.

К нарушителям принимались жесткие, порой суровые меры, например на Украине. Особая требовательность Чебриковым предъявлялась к соблюдению действующих инструкций и приказов в агентурной негласной оперативно-розыскной работе, в процессе которой всегда затрагиваются права и интересы личности.

Однажды председатель КГБ пригласил к себе своего помощника Игоря Мищенко и меня. Заметно было, что он чем-то взволнован и расстроен. Чебриков сообщил, что Инспекторское управление КГБ СССР представило ему докладную о проверке практики проведения сотрудниками военной контрразведки (особистами) профилактических мероприятий в Вооруженных силах страны. В ходе проведенной проверки были вскрыты факты грубых нарушений законности и ведомственных приказов. Чтобы убедиться в обоснованности таких выводов, он поручил нам взять в инспекции по 15–20 материалов осуществленных профилактик, изучить и доложить ему наши собственные соображения по этим делам.

Я ознакомился с материалами около 30 дел по проведенным в войсках профилактикам конкретных лиц. Военная контрразведка в ряде случаев действительно допустила нарушения законности, при отсутствии достаточных оснований малозначительные поступки профилактируемых лиц расценивала как серьезные нарушения, например как подготовку к «инициативному» сбору секретных сведений, разглашение военной и государственной тайны, намерение изменить Родине и бежать за границу. Исходя из государственных интересов, нет сомнений в том, что необходимо было реагировать на имевшиеся нарушения воинских уставов и дисциплины, приводящие к ослаблению боеготовности, расхлябанности, не проходить мимо случаев разглашения секретных данных. Но военные контрразведчики не всегда глубоко разбирались в мотивах поведения профилактируемых, характеристике их личностей, особенно по отношению к молодым офицерам и солдатам. Подобное приводило к тому, что нарушители за одни и те же проявления подвергались нескольким наказаниям. Сотрудники особых отделов проводили профилактические беседы с виновниками и ставили их на оперативный учет, а это значило, что они могли получить своего рода «волчий билет» после увольнения. По информации особых отделов командование воинской части понижало в должности или звании виновных военнослужащих, выносило им другие строгие взыскания. Не оставались в стороне и политорганы в войсках, которые исключали нарушителей из рядов комсомола или партии. Такие примеры профилактических мероприятий, пусть и единичные, являлись недопустимыми.

Чебриков, переживая случившееся после наших докладов и убедившись в обоснованности выводов инспекторской проверки, принял самые строгие меры к нарушителям законности. Причастные к этому должностные лица из военной контрразведки были уволены из органов, необоснованные профилактики прекращены. Все это привело к скорому увольнению Цинева, близкого друга и земляка Брежнева, курировавшего деятельность 3-го Главного управления военной контрразведки.

В моей памяти на всю жизнь сохранилось несколько поучительных эпизодов, когда мне приходилось докладывать лично Чебрикову о служебных проблемах. Вот один из них.

Дежурная служба КГБ СССР, которой я руководил, глубокой ночью сообщила мне о телефонном звонке неизвестного лица с угрозами убийства Константина Устиновича Черненко, который только на днях был избран генеральным секретарем ЦК КПСС. Я выехал на работу; удалось быстро установить домашний адрес звонившего лица, по которому была направлена оперативная группа. Каково же было удивление наших сотрудников, когда в квартире «террориста» на видном месте они увидели боевую винтовку военного образца. Злоумышленником оказался сторож вневедомственной охраны МВД. Оружие ему разрешалось иметь только во время несения службы, но в нарушение инструкции прихватил винтовку домой. Он был задержан и доставлен в КГБ. К утру его действия и объяснения были задокументированы, а «герой» раскаялся в провокационном телефонном звонке. С чувством исполненного долга я докладывал о ночном происшествии начальнику секретариата А. Бабушкину, а он – председателю. Чебриков вызвал меня к себе и с раздражением спросил, почему я не позвонил ему и не доложил о серьезном происшествии.

– Виктор Михайлович, если начальник Дежурной службы, следуя инструкции, будет ночами докладывать о подобных делах, то мы будем Вас часто тревожить.

– А что, у вас часто выявляются угрозы в адрес генерального секретаря ЦК с явными признаками террора и наличием боевого оружия у задержанного лица?

Председатель КГБ воспитывал меня и подробно разъяснял общественную опасность террористических проявлений. Я не чувствовал себя новичком в борьбе с терроризмом; моя фотография еще в звании подполковника размещалась в центральном музее КГБ СССР вместе с фотографиями других офицеров, принимавших участие в расследовании самых громких по тому времени дел с признаками террора: взрывов в московском метро, организованных армянскими националистами, убийства председателя Совета министров Киргизии.

Откровенно говоря, я не понимал, почему Чебриков придал заурядному ночному происшествию такое серьезное значение. Оказалось, что все зависело от объекта посягательства, ведь упоминалась фамилия генерального секретаря ЦК КПСС. В последующие годы я на личном опыте убедился, насколько он был требователен в выполнении возложенных на КГБ функций по обеспечению безопасности высших должностных лиц государства, в частности Горбачева.

По занимаемой в секретариате должности я имел также прямое отношение к организации работы коллегии КГБ СССР. На группу из трех-четырех сотрудников секретариата возлагалась обязанность подготовки материалов для проведения заседаний коллегии, а также окончательная редакция всех принимаемых ею решений. В мою бытность в группу коллегии КГБ СССР входили кандидаты юридических наук Полянский и Жорин (впоследствии работал в КГБ УССР), которые были исключительно подготовленными в чекистском плане, являлись носителями передовых оперативных и правовых идей. Выделялся своей эрудицией, трудолюбием, упорством капитан Виктор Комогоров, молодой, ершистый, бескомпромиссный военный контрразведчик, в последующем генерал-полковник, заместитель директора ФСБ России.

Группа коллегии превратилась в важное аналитическое подразделение, которое подготавливало предложения по разработке программных и стратегических установок для многих направлений деятельности системы КГБ. За шесть лет руководства Чебрикова решения коллегии КГБ СССР были приняты практически по большинству основных направлений работы разведки, контрразведки, кадровой политики. Чебриков неоднократно подчеркивал, что КГБ СССР для успешного функционирования необходим закон об органах государственной безопасности как правовая основа всей деятельности, направленной на защиту государства. Он признавал, что многие нормативные акты устарели, перестали отвечать происходящим демократическим преобразованиям в обществе. Мы продолжали исполнять некоторые законы (например, об ответственности за антисоветскую агитацию и пропаганду), которые отменили на Съезде народных депутатов как недемократические и негуманные. В этом смысле органы КГБ как исполнители подобных законов не могли претендовать на всеобщую любовь. Строить оперативно-розыскную, оперативно-техническую и иную деятельность по защите государственности, обеспечению безопасности страны, общества и гражданина, не имея фундаментального закона, а основываясь и руководствуясь только установками ЦК и принципами единоначалия, очень сложно. Единственным критерием могло оставаться только одно условие: руководство органами государственной безопасности должно находиться в честных, порядочных и законопослушных руках. Не вина КГБ, что инициатива Чебрикова об отмене старого Положения о КГБ СССР от 1959 года и принятии разработанного нового провалилась при попустительстве Горбачева, затерялась в недрах ЦК КПСС. Верховный совет СССР тоже оказался неспособным создать законодательную базу для эффективного обеспечения безопасности страны и ее защиты от враждебных и антисоциалистических акций.

1 декабря 1987 года Политбюро ЦК КПСС приняло постановление «О мерах по расширению гласности в деятельности органов КГБ СССР». Снова инициатива исходила от Чебрикова. В обстановке демократических перемен органы государственной безопасности стали реализовывать в своей работе общественно-значимые принципы гласности, столь необходимые для раскрытия перед обществом идей перестройки.

Чебриков курировал работу пограничных войск СССР, делал это с особой любовью, посетил многие заставы на границах Советского Союза практически со всеми сопредельными странами. Перед пограничниками были поставлены важные задачи: поднять значимость низовых ведущих звеньев (пограничная застава, корабль), их обустроенность, вооруженность, боеготовность; повысить организаторский и командный уровень руководящих ступеней (пограничный отряд, округ).

Мне хотелось бы привести еще два эпизода, связанные с боевой жизнью советских пограничников и так или иначе с решениями Чебрикова.

Отмечалась разрядка международной напряженности, но американские спецслужбы продолжали осуществлять разведывательные акции по сбору данных о Черноморском флоте, военно-морских базах, авиационных соединениях в Крыму. Военные корабли США часто нарушали черноморские территориальные воды СССР. Они задействовали мощные средства радиотехнической разведки, хотя по международным правилам электронные приборы в таких случаях должны быть выключены.

Это было в начале 1988 года. Мне сообщили о случившемся инциденте у побережья Крыма: советский военный корабль протаранил американский ракетный крейсер, который незаконно углубился в советские территориальные воды. Я доложил об этом Щербицкому и в Москву. При расследовании конфликта стало известно, что американский крейсер «Йорктаун», игнорируя предупреждения наших пограничников, совершил грубое нарушение морской государственной границы СССР. В ответ на такую наглость наш корабль «Беззаветный» выполнил решительный маневр и намеренно врезался в борт американского крейсера, повредив на нем ракетную пусковую установку. Американцы, получив достойный ответ, сразу же легли на курс выхода из территориальных вод нашей страны. При недавней встрече с тогдашним командующим Военноморским флотом СССР адмиралом Чернавиным мы вспоминали, как действия советских моряков перепугали не только заморских гостей, но и Политбюро ЦК КПСС. Адмиралу посыпались звонки из ЦК, МИДа с вопросами, кто разрешил такие действия, к чему они приведут. Чернавин чувствовал, что его хотят сделать виновным, «обкладывают флажками со всех сторон», а остальные пытаются оказаться ни при чем, хотя возможное принятие подобных ответных мер против американских вторжений в наши воды обсуждалось на Совете обороны. В поисках выхода из сложнейшего положения Чернавин позвонил напрямую Чебрикову, напомнив ему об этом важном факте.

– Да, совещание помню. Я позвоню Горбачеву, а потом перезвоню Вам.

Томительнейшие минуты ожидания для адмирала. Наконец долгожданный звонок:

– Не волнуйтесь, все в порядке. Михаил Сергеевич вспомнил.

Подтвердилась характеристика, которую дал Чернавин председателю КГБ СССР: «Мне почему-то импонировал этот спокойный, выдержанный человек. Он никогда, насколько я мог видеть, не заискивал перед высоким начальством. Имел всегда свое мнение, был уравновешенным, твердым и доступным человеком».

Однажды Чебриков поделился своими воспоминаниями, как ему, куратору пограничных войск, пришлось докладывать Андропову материалы расследования чрезвычайного случая на дальневосточной государственной границе. Военнослужащий пограничного катера на реке Амур решил бежать в Китай. Два его сослуживца, советские моряки, бросились вдогонку и пересекли советско-китайскую границу. Уже на китайской территории, углубившись почти на километр, они догнали беглеца и силой вернули назад. Разразился международный скандал по поводу проникновения советских пограничников на китайскую землю, последовала дипломатическая нота Китая. Комиссия при разбирательстве этого пограничного происшествия внесла предложение сурово наказать матросов, вплоть до судебной ответственности, а командующему пограничным округом вынести должностное взыскание. Выслушав этот вердикт, Андропов принял решение: извиниться перед китайскими властями, задержавших беглеца матросов представить к государственным наградам, а командующего округом не трогать. Если по каждому поводу наказывать командующего, в последующем он при отдаче боевых приказов будет осторожничать из-за боязни получить взыскание, считал Андропов.

Поддержку военачальникам Чебриков оказывал и при выводе войск из Афганистана. Он выступил на заседании Политбюро ЦК с призывом «менять подходы, иначе будем воевать еще 20–30 лет. Нужно искать средства политического решения вопроса. Военный путь за истекшие пять-шесть лет результата не дал», – вспоминает Борис Громов, командующий 40-й армией, которую он вывел из Афганистана.

Перевод Чебрикова на работу в ЦК был, по оценке Ельцина, «шахматным ходом», удобным Горбачеву, чтобы отстранить принципиального, твердого в убеждениях государственного деятеля от руководства органами госбезопасности и заменить его послушным Крючковым.

Обладая богатым жизненным опытом, чувством ответственности, как говорят в народе, крепким мужицким умом, Чебриков никогда бы не вверг органы безопасности в гекачепистскую авантюру.

Член коллегии КГБ СССР, начальник Ленинградского управления КГБ Курков вспоминал, что на совещании в МВД Чебриков, будучи секретарем ЦК, на вопрос, почему Политбюро ЦК не принимает никаких мер в условиях резкого обострения в прибалтийских республиках, выглядел беспомощным, вынужден был отвечать в горбачевском духе – процесс пошел.

И все-таки Чебриков остается в памяти исключительно щепетильным, скромным и честным в личном поведении, отношениях с коллегами и друзьями. Он требовал, чтобы вокруг него, руководителя КГБ, «все было чисто: ни интриг, ни подхалимажа, ни сплетен, ни подарков или подношений». И поступал в жизни именно таким образом. На 70-летний юбилей Щербицкого, с которым долгое время вместе работал и дружил, он попросил меня вручить от его имени недорогой памятный сувенир – китайскую вазу из черного дерева. Находясь в отставке, он не пользовался ведомственными дачами или автотранспортом, имел в деревне небольшой коттедж, который построил на личные сбережения.

В общении Чебриков был таким человеком, что особым любимчиком у него не побываешь, тем более незаслуженно. К своему ближайшему окружению он относился ровно, суховато, одинаково строго. Уже в отставке мне и моему земляку, сотруднику КГБ А. Сяглову, демонстрировал на своей даче большое число рыбацких снастей: удилищ, спиннингов, блесен и прочее.

– Заберите, ребята, это рыбацкое счастье себе на память.

Мы дружно отказывались, ссылаясь на то, что не увлекаемся рыбалкой.

– Тогда раздайте все это рыбацкое богатство нашим ветеранам или своим друзьям, – было его просьбой и требованием.

Часть третья
От ВЧК – ВУЧК до КГБ (страницы истории)

И современники, и тени В тиши беседуют со мной, Острее стало ощущенье Шагов истории самой.

Ярослав Смеляков

Необходимое отступление (Что дала России и Украине госбезопасность?)

После победы Великой октябрьской социалистической революции 1917 года в целях защиты социалистического государства, подавления сопротивления эксплуататорских классов, поддержанных международным империализмом, 20 декабря 1917 года в России была создана Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК).

Годом позже, 3 декабря 1918 года, на Украине была образована Всеукраинская чрезвычайная комиссия (ВУЧК) с целью борьбы ««с контрреволюцией, спекуляцией, саботажем и преступлениями по должности».

В истории ВЧК и ВУЧК останутся как спецслужбы тогда самостоятельных государств – России и Украины, которые представляли институты государственной власти нового типа. Главными их задачами были вскрытие и пресечение тайной подрывной деятельности, подавление открытых враждебных выступлений против советской власти. В зависимости от исторических условий и задач социалистического строительства определялся и изменялся их правовой статус, формулировались основные принципы и методы работы, происходило обеспечение профессиональными кадрами.

При создании ВЧК В. И. Ленин и ее первый председатель Ф. Э. Дзержинский определили этот государственный орган как «боевой отряд» коммунистической партии, которая осуществляла политическое руководство органами безопасности. Это была, по-существу, партийно-государственная спецслужба, сотрудники которой получили политические и правовые полномочия по решительной борьбе с враждебными советскому строю элементами и идейными противниками как внутри страны, так и за рубежом. Вся деятельность чекистских органов была подчинена соответствующим задачам, целям, революционному духу и требованиям советской власти.

Следует отметить, что даже в начальный период работы в ВЧК, ВУЧК действовали единые основополагающие принципы деятельности: партийное руководство, связь с трудящимися, гласность, соблюдение социалистической (революционной) законности, пролетарский интернационализм, конспирация и т. д. По организационной иерархии органы госбезопасности были централизованной структурой, что предоставляло возможность в зависимости от реальной обстановки оперативно концентрировать и направлять весь потенциал ЧК для решения возникающих стратегических задач.

В таком виде органы безопасности представляли собой весьма удобный инструмент для непосредственной реализации политических, экономических и военных решений партийных органов в различных сферах государственной жизни. ЦКРКП(б) еще в 1919 году указывал, что ЧК созданы, существуют и работают лишь как прямые органы партии по ее директивам и под ее контролем. ЧК проявляют всю свою преданность делу пролетарской революции. Казалось, что такие принципы могли быть применимы лишь к тому периоду времени, когда органы безопасности являлись действительно чрезвычайными, однако и в последующем Коммунистическая партия осуществляла непосредственное политическое руководство «орудием диктатуры пролетариата», периодически изменяя поле его деятельности. Классическими стали слова Дзержинского о том, что ««ЧК обязана быть органом Центрального комитета, иначе она выродится в охранку или в орган контрреволюции».

Так было на протяжении всей истории органов безопасности Союза, когда «по воле партии» их бросали в горячие точки на защиту конституционных устоев государства, борьбу с идеологическими диверсиями. Лишь в начале 1990-х годов с упразднением 6-й статьи Конституции СССР о руководящей роли КПСС законодательные органы страны начали ставить органам КГБ конкретные задачи: кроме присущих им разведывательных и контрразведывательных функций, они нацеливались еще на борьбу с организованной преступностью, коррупцией, экономическим саботажем.

Роль ВЧК – ВУЧК в истории велика. Можно согласиться с оценкой Дзержинского, который отмечал, что в самый разгар Гражданской войны, когда Россию и Украину сжимало огненное кольцо блокады, давили голод, холод и разруха, когда белогвардейцы и заграничные империалисты подбирались к сердцу республик, органы безопасности ВЧК – ВУЧК провели самоотверженную и героическую работу.

Для меня чуть ли не основное объяснение необходимости создания ВУЧК дали труды украинского политика и писателя Владимира Винниченко, далеко не яростного сторонника советской власти, который писал: ««Я не буду приводить описаний всех тех ужасов, которые тяжким кошмаром стояли на Украине в продолжение долгих месяцев… Достаточно сказать, что редко можно встретить местечко или город, где не было бы грабежа, издевательств и убийств безоружных людей, начиная со стариков и кончая грудными младенцами… Черносотенное, контрреволюционное и провокаторское русское офицерство из украинской армии, щирые украинцы – сынки лавочников, кулаков, попов, зараженные духом антисемитизма и национализма, местные ««национальные герои», атаманы и атаманцы пьянствовали, бесчинствовали и устраивали еврейские погромы… Насилия и притеснения демократических и рабочих организаций продолжались в отвратительном и циничном виде; аресты проводятся по словам первого попавшегося провокатора; на помощь петлюровским героям спешили со всех сторон деникинские герои…»

О ВЧК и Дзержинском знают многие поколения. Что же касается ВУЧК (украинской спецслужбы), то о ее существовании и видных сотрудниках знали немногие профессиональные сотрудники органов безопасности Украины.

Назначение на пост председателя КГБ УССР потребовало от меня серьезного изучения не только повседневной социально-политической жизни, основных проблем союзной республики, но истории этого ведомства безопасности.

В декабре 1988 года коллектив чекистов Украинской ССР отметил торжественным собранием юбилейную дату – 70-летие образования ВУЧК. Ученые Харьковского юридического института Л. Н. Маймескулов, А. И. Рогожин, В. В. Сташис выпустили в свет монографию «Всеукраинская чрезвычайная комиссия (1918–1922)». Это был опыт изучения истории создания спецслужбы в независимом украинском государстве, аналогичной российской ВЧК. Большое внимание уделялось изложению основных направлений деятельности ВУЧК, анализу проведенных операций, ведущей роли ЦК Компартии, Совнаркома Украины, местных Советов в непосредственном руководстве органами госбезопасности, выработке их компетенции и задач в тот революционный период. Признаюсь, что не без моего участия этот научный труд переводился и распространялся на русском и украинском языках.

В тяжелых условиях наши деды и отцы строили систему безопасности государства. В ее истории, как и всей страны, были страницы, говорящие о великом и трагическом, героическом и предательском.

В этой книге я привожу новые, ранее неизвестные материалы о ВУЧК, среди них особенно впечатляет переписка Дзержинского с украинскими чекистами. Сколько в ней исторической правды, сердечности, внимания к тем подвижникам, которые, голодные и раздетые, боролись за власть трудового народа. Я пишу не историческое исследование, но думаю, что для современников и потомков небезразлична судьба руководителей ВУЧК: И. Шварца, М. Лациса (Я. Ф. Судрабс), В. Манцева, В. Балицкого и других.