Текст книги "Сомнение Гурова"

Автор книги: Николай Леонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Глава 4

Выйдя из управления, Гуров и Крячко потеряли Коренева из виду. Они обогнули здание и отыскали на стоянке «Весту», выделенную в их распоряжение полковником Поддубным.

– Давай я за руль сяду, – предложил Крячко лучшему другу. – Я лучше тебя вожу.

– Правильно, ты садись за руль, а я буду звонить родителям, – откликнулся Гуров. – Потому что я лучше тебя с людьми разговариваю. Ты на них только рычать умеешь.

– Очень смешно! – отозвался Крячко. – Не любишь ты, Лева, когда в чем-то хуже меня оказываешься. Ладно, звони. Мы что, вместе будем опрос проводить?

– Я думаю, нет, – ответил сыщик. – Вдвоем мы любого ребенка испугать можем. Давай сделаем так. Я возьму на себя Аллу Прошину и Ирину Зимину, а ты поговоришь с Женей Эткиндом и его гувернанткой Наташей Васильевой.

– Да, в этом есть логика, – согласился Крячко с этим предложением. – Ребенок и его гувернантка будут рассказывать об одном и том же эпизоде похищения, я смогу сравнить их показания. Да, давай так сделаем.

– В таком случае я начинаю с Прошина, – сказал Гуров. – Ты меня к нему доставишь, а потом поедешь к своему Жене. Я к Зиминым как-нибудь сам доберусь. – Он набрал первый номер из тех, которые имелись в его списке.

Однако поговорить со строительным магнатом Кириллом Зиминым сыщику удалось не сразу. Номер был все время занят. Когда связь наконец-то установилась, выяснилось, что Зимин находится у себя в офисе, проводит важное совещание и оторваться от него ради встречи с сыщиком никак не может. Он вообще был несколько раздражен и даже не пытался скрыть такое вот свое состояние.

– Я не очень понимаю, зачем должен терять свое время ради этой беседы, – заявил Зимин. – Полиция не смогла мне помочь, не сумела вызволить мою дочь из рук бандитов, провалила все, за что взялась. Неужели я должен опять все это рассказывать, причем только потому, что теперь расследование поручено вам, новому человеку, еще одному полицейскому полковнику? Я считаю, что нам незачем встречаться. Конец связи! – Магнат замолчал и выключил телефон.

Гуров попытался вновь до него дозвониться, но ответа не получил.

Однако Лев Иванович не привык сдаваться не только в таких случаях, но и в куда более сложных. Он нашел в списке номер телефона супруги Прошина Ольги Михайловны и позвонил ей. Она оказалась дома, как раз обедала вместе с дочерью, которая только что вернулась из школы.

Сыщик представился, объяснил, зачем ему нужно поговорить с Аллой, а заодно и с ее родителями, и немедленно получил приглашение приехать. Уже в конце беседы Гуров сообщил Ольге Прошиной о том, что недавно имел разговор с ее супругом, причем неудачный.

– Передайте, пожалуйста, вашему мужу, что он неправильно понимает сложившуюся ситуацию, – сказал полковник женщине. – Я не повторяю расследование похищения детей, но стараюсь сдвинуть его с мертвой точки, ради этого специально прибыл из Москвы, из Главного управления уголовного розыска. Если господин Прошин будет уклоняться от встречи со мной, то я непременно найду способ заставить его дать показания, вызову повесткой в управление, скажем, на восемь ноль-ноль и пошлю наряд полиции, чтобы обеспечить его явку. Но это произойдет завтра. Сегодня он мне не нужен. Пожалуй, даже лучше, что его не будет во время моего разговора с Аллой. Сейчас мне важно обстоятельно, не торопясь поговорить с вашей дочерью. Но затем у меня обязательно возникнут вопросы и к вам обоим. Так что передайте, пожалуйста, вашему супругу мои слова. Вы это сделаете?

Ольга Прошина заверила сыщика в том, что непременно донесет до мужа все, что тот хотел сообщить ему.

После этого Гуров сказал ей, что будет через несколько минут, и обратился к Крячко:

– Все, поговорили, можно ехать.

По дороге он связался со следующим человеком, указанным в списке, банкиром Михаилом Эткиндом. С ним никаких проблем не возникло. Правда, Эткинд тоже находился на работе. Однако он сразу откликнулся на просьбу сыщика о встрече и сказал, что сейчас же выедет домой.

– Только имейте в виду, Михаил Соломонович, что с вами будет разговаривать мой коллега полковник Крячко Станислав Васильевич, – предупредил его Гуров.

– Я с равным удовольствием поговорю и с господином Крячко, – заявил банкир.

– Вот видишь, Стас, о твоем деле я тоже договорился, – сказал другу Гуров. – Приятно все же иметь дело с банкирами. Деловые люди!

– Дело не в том, что деловые, а в том, что умные, – отреагировал на это Крячко. – Им элементарные вещи объяснять не надо. Навигатор мне сообщает, что мы приехали. Кажется, твой строительный магнат живет в этом доме.

– Это намек на то, что мне пора выметаться из машины? – спросил Гуров, открыв дверцу. – Все, выхожу. На, возьми адрес и телефон Натальи Васильевой. Вечером увидимся в гостинице, тогда расскажешь, что удалось узнать.

– Ты только за этими опросами пообедать не забудь, – напомнил другу Крячко. – А то я тебя знаю. Ты ведь так и будешь весь день думать только о работе.

– Постараюсь не забыть, – пообещал ему Гуров.

Крячко развернулся и уехал.

Сыщик по гранитным ступеням поднялся к парадной двери дома, где жила семья Прошиных, и потянул ручку, но ничего этим не добился. Тогда он нашел панель домофона и ткнул пальцем в кнопку вызова.

Ему ответил суровый мужской голос:

– Вам кого?

– Я из полиции, – ответил Гуров. – Иду в квартиру Прошиных. Ольга Михайловна меня ждет.

– Сейчас я у нее спрошу, – отозвался страж дверей. – Если она вас ждет, то вы пройдете. А так у нас указание от Кирилла Васильевича – никого посторонних не пускать.

Спустя некоторое время замок щелкнул, и дверь открылась.

Гуров вошел в холл, где по стенам висели картины, стояли вазы с цветами, а глубине виднелись двери трех лифтов.

На его пути высился охранник величавого вида, как видно, тот самый, который не хотел пускать сыщика в дом.

Когда Лев Иванович с ним поравнялся, этот субъект открыл было рот, чтобы сделать посетителю внушение. Дескать, кого попало мы сюда не пускаем. Однако Гуров не доставил ему такого удовольствия.

Он быстрым движением схватил охранника за нос, крепко зажал его, заставил супостата скрючиться и произнес:

– Запомни, дружок, я полковник Гуров из Москвы, из Главного управления уголовного розыска. Мне не пристало подчиняться тем правилам, которые тут установил Кирилл Васильевич. Я буду сюда входить, когда мне надо, и ты всегда мне откроешь. Иначе я вызову наряд полиции, и мы разнесем эту вашу дубовую дверь к чертовой матери. Уяснил? Если нет, то я тебя сейчас на пол уроню, и будешь лежать, пока не уразумеешь.

Здоровенный охранник пытался сопротивляться, вырваться из пальцев сыщика, но сделать это ему не удалось. После того как Гуров в третий раз спросил, уяснил ли тот его слова, этот парень нехотя кивнул.

Тогда Лев Иванович освободил его нос, из которого уже капала кровь, и направился к лифту.

Квартира Прошиных находилась на пятом этаже из четырнадцати. Однако когда полковник вышел из лифта, у него возникло впечатление, что он оказался под самой крышей. Так много вокруг было окон и света. Он осмотрелся и сразу понял, в чем тут дело. Дом был разноуровневый. Этот блок, в котором находилась квартира миллионера, заканчивался именно пятым этажом. Только с одной его стороны нависала громада остальных девяти.

Возле лифта Гурова встретила женщина лет сорока в переднике.

– Меня зовут Галя, я горничная в семье Кирилла Васильевича, – представилась она. – Я вас провожу к Ольге Михайловне.

Они двинулись через анфиладу комнат, совершенно разных по своей отделке и убранству, но роскошных.

Вскоре сыщик оказался в помещении, напоминающем один из залов Эрмитажа. Мебель тут стояла соответствующая, словно взятая из дворца.

Здесь визитера встретила хозяйка всего этого великолепия. Ольга Прошина оказалась милой женщиной примерно сорока лет, одетой довольно скромно. Она предложила сыщику сесть, чтобы они могли побеседовать, однако он отказался.

– Спасибо, но мне прежде всего необходимо поговорить с вашей дочерью, – сказал Лев Иванович. – Можно сказать, что я только ради этого и приехал сюда. Потом, после беседы с Аллой, у меня, возможно, возникнут вопросы и к вам, и к вашему мужу. Но разговор с Аллой стоит на первом месте. Так что, пожалуйста, проводите меня к ней. Вы можете присутствовать при нашем общении или уйти. Это как хотите, сами решайте.

– Хорошо, я вас поняла, – сказала хозяйка дома. – Пройдемте к Алле. Она сейчас делает математику, но, возможно, уже закончила.

Гуров прошел по коридору вслед за Ольгой Михайловной. Она постучала в дверь и вошла к дочери.

Сыщик сразу отметил, что комната Аллы отличалась от всех прочих, которые он видел в этой роскошной квартире. Здесь не было ни позолоты, ни малахита, обстановка оказалась очень скромной, но яркой, веселой. Под потолком порхала пара волнистых попугаев, их клетка была открыта. В углу стоял аквариум с рыбками. Еще здесь было много зелени и самых разных игрушек.

За удобным, сделанным по специальному заказу столом сидела девочка лет девяти. При появлении незнакомого человека она нахмурилась и встала.

Аллу Прошину нельзя было назвать красавицей. В ее лице была какая-то неправильность.

«Наверное, девочка лицом скорее в отца, чем в мать, – подумал Гуров. – Хорошо бы, чтобы с характером у нее было иначе».

– Алла, Лев Иванович специально приехал из Москвы, чтобы расследовать то самое дело, – сказала Ольга Прошина. – Он хочет с тобой поговорить, задать несколько вопросов. Тебе еще много уроков осталось делать?

– По математике только одно упражнение, – ответила девочка. – Потом стих придется учить. Но это я быстро сделаю. Там и запоминать нечего. Так что я могу ответить на вопросы Льва Ивановича, а потом снова сяду за уроки.

– Алла у нас умница, – сказала Ольга Прошина, с любовью глядя на дочь. – Круглая отличница, лучше всех в классе учится.

– Ты ведь сейчас уже в третьем, да? – спросил Гуров. – Ведь когда это все случилось, ты была в первом.

– Да, я учусь в третьем, – ответила девочка. – Хотя мама с папой думали, что у меня не получится нагнать. Ведь я месяц была там, в том месте, после этого долго не могла никого видеть, учиться. Но потом все наладилось.

– Да, я понимаю, – произнес сыщик, доставая блокнот. – Можно я присяду здесь, к столу, чтобы записывать?

– А я вот тут устроюсь, в уголке, – сказала Ольга Михайловна. – Здесь побуду.

– Как хочешь, мама, – сказала девочка. – Но не обязательно тебе с нами сидеть. Я теперь не боюсь. – Она повернулась к сыщику и пояснила: – Я после этого долго всех незнакомых людей пугалась. Еще и поэтому не могла в школу ходить. До конца первого класса дома училась. Но потом это прошло. Так что сейчас я уже в порядке. – Словно для того чтобы подтвердить свои слова, Алла села почти вплотную к Гурову.

Сыщик открыл блокнот, но не спешил задать первый вопрос.

Он внимательно взглянул на девочку и сказал:

– Я хочу, чтобы ты поняла, зачем мы это делаем, снова тебя беспокоим. Этих бандитов, которые тебя тогда увезли и в плену держали, мы ведь так и не нашли. Они после тебя похитили еще двоих детей, могут еще кого-то украсть. Мы хотим их поймать, сделать так, чтобы никто из детей больше не пострадал. Я ради этого приехал из Москвы и надеюсь узнать от тебя какие-то подробности, которые помогут нам найти этих людей. Здесь важна каждая мелочь. Поэтому не удивляйся тому, что я буду тебя спрашивать о всяких вещах, вроде совершенно незначительных. Постарайся как можно больше вспомнить о тех днях. Хорошо?

– Да, я постараюсь, – серьезно ответила Алла.

– Тогда начнем. Я знаю, что тебя увел прямо из дома человек, одетый в форму полицейского. Ты его позже видела, когда преступники тебя в заключении держали?

Алла ненадолго задумалась, глядя куда-то в сторону, потом решительно покачала головой и сказала:

– Нет, не видела. Тот, в форме, он был русский. Волосы светлые, говорил как мы. Очки носил.

– Какие очки? Темные, солнцезащитные?

– Нет, обычные очки, без оправы.

– Усы, борода у этого полицейского были?

– Нет, бороды не было, только усы. Вообще он сперва показался мне привлекательным, пока тот платок к лицу не прижал.

– После этого ты сознание потеряла?

– Ну да. Очнулась уже в их доме. Русских там уже не было, все черноволосые, говорили с акцентом.

– Скажи, этот полицейский был молодой или пожилой?

– Я возраст людей плохо определяю, не умею этого делать. Но мне показалось, что молодой.

– А там, у бандитов, значит, молодых не было?

– Почему не было? Руслан был молодой. Это их водитель. Ахмат то и дело говорил: «Руслан съездит».

– Руслан не был похож на того полицейского?

– Нет, что вы! Руслан был бородатый, волосы черные. Говорил он, правда, чище всех… Но нет, не может быть. – Алла внезапно замолчала, задумалась, потом подняла глаза на сыщика и сказала: – Знаете, когда вы вот так стали спрашивать, я вдруг сомневаться начала и теперь уже не уверена. Но мне все равно кажется, что это разные люди. А может, они братья?

– Может быть, – сказал Гуров. – А ты могла бы помочь нам нарисовать того полицейского и Руслана?

– Так я это уже делала, – ответила Алла. – Когда меня освободили, один ваш начальник, важный такой, просил составить… как это называется?

– Фоторобот.

– Ну да, фоторобот. Я это сделала. Вы разве не видели картинки?

– Нет, пока не видел, – произнес сыщик. – Потом посмотрю. Значит, Руслан был самый молодой из бандитов. А остальные? Опиши их.

– Главным у них был Ахмат, – начала рассказывать девочка. – Это такой здоровяк. Я его в первый раз увидела и сразу поняла, что на Кавказе оказалась. У него борода такая черная, как в фильмах про всяких шахидов показывают. Еще он всегда с кинжалом ходил и по-русски говорил плохо.

– Сколько лет Ахмату?

– Он старше Руслана. Я же вам говорила, что не умею точно определять возраст. Ему лет пятьдесят, наверное.

– Он старше твоего папы?

Алла задумалась, потом неуверенно сказала:

– Не знаю. Скорее всего, старше.

– А ты попробуй представь себе Ахмата без бороды. Как будто он сбрил ее. Потом мысленно поставь его рядом с папой. Кто из них старше?

Алла очень серьезно отнеслась к предложению сыщика, даже глаза закрыла, чтобы лучше проделать этот мысленный эксперимент, посидела так с минуту, потом взглянула на Гурова. Она выглядела удивленной.

– Знаете, я только сейчас поняла, – сказала девочка. – Из них никто не старше. Ахмат без бороды будет такой же, как папа.

Гуров повернулся к Ольге Прошиной, сидевшей в углу.

– А вашему мужу сколько? Лет сорок? – спросил он.

– Сорок два, – ответила женщина.

– Сорок два, – задумчиво повторил сыщик, сделал пометку в блокноте, затем вновь повернулся к Алле и осведомился: – А другие мужчины – они были моложе?

– А других не было, – ответила девочка. – Двое мужчин, две женщины. Ахмат, Руслан, Зухра и Фатима.

– Хорошо. Про мужчин ты уже рассказала, опиши теперь женщин. Кто из них старше, главнее?

– Зухра, конечно. Она жена Ахмата. Злющая такая – ужас! Все время на меня шипела, за волосы таскала, если злилась или я что-то не то делала.

– Сколько лет Зухре?

– Она, наверное, немного моложе Ахмата. Но тоже уже такая, в возрасте. Всегда в черном платке ходила.

– А вторая женщина, Фатима?

– Фатима намного моложе. Она как тетя Поля, мамина сестра. Мама, тете Поле сколько лет?

– Двадцать четыре, деточка, – ответила Ольга Михайловна.

– Вот, значит, Фатиме двадцать четыре. Она совсем не злая. Когда Ахмат мне палец отрезал, она не стала помогать ему, убежала. Поговорить любит. Зухра за это все время ругала ее, шипела.

– За то, что Фатима с тобой разговаривала?

– Ну да. И еще Зухра все время следила, чтобы Фатима низ лица закрывала.

– Как это?

– У них же так принято. Правда, сама Зухра этого почему-то не делала, не любила, наверное, а Фатиму заставляла. Та всегда ко мне заходила, закрыв лицо.

– Ты сказала, что Зухра – жена Ахмата. А Фатима? Она жена Руслана или нет?

Девочка пожала плечами.

– Не знаю. Может, и жена. Вообще-то, да, похоже. Они между собой иначе говорили, чем с остальными.

– Эти люди – мужчины и женщины – между собой говорили по-русски или на каком-то другом языке?

– Ахмат и Зухра не по-русски говорили. Я ничего не понимала. А Руслан и Фатима – по-русски.

– И между собой по-русски?

– Всегда. И со мной, и между собой – только по-русски.

– Интересно, – произнес сыщик, сделал в блокноте еще одну пометку и поинтересовался: – А как часто они молились?

– Молились? – удивилась девочка. – А разве должны были? Я никогда ничего такого не видела.

– Прямо-таки никогда?

– Нет, я такого не помню.

– Хорошо, оставим это. Перейдем к еде. Чем тебя кормили?

– Это меня уже спрашивали, – сказала Алла. – Молодой такой полицейский интересовался. Я ему все сказала, могу и вам повторить. Мне давали самую обычную еду. Утром творог или бутерброды, в обед котлеты, курицу, сосиски с макаронами. Я дома йогурты привыкла есть, соки пить, у них тоже просила это купить. Но Зухра сразу начинала ругаться или даже волосы мне драть. За все то время, которое я у них прожила, даже стакана сока не дали!

– Значит, сосиски, – сказал Гуров, что-то отмечая в блокноте. – А сами они что ели?

– Я не знаю. Они при мне никогда не ели и не говорили о еде. Хотя нет! Разок было такое. Руслан откуда-то приехал и со двора крикнул Фатиме: «Слушай, а чем у нас сегодня кормят?» Она ему ответила: «Я куриные ноги пожарила с картошкой». Мне в тот день тоже куриную ногу с картошкой дали.

– Так-так, – сказал сыщик. – Очень интересно! Ты говоришь, что одно упражнение по математике не доделала. Значит, надо нам наш разговор сворачивать. Сейчас я тебе еще пару вопросов задам и пойду. Ты и так рассказала мне много важного. Скажи, как этот дом отапливался? Ведь тебя похитили в сентябре, в это время случаются холодные ночи. Там были печки?

– Нет, печей я не видела.

– А откуда поступало тепло?

– Так батареи же были горячие. Все как у нас. Только у них они такие, старой конструкции, уродские.

– И ты никогда не чувствовала в доме запах дыма?

– Дыма? – Алла призадумалась, потом кивнула и уверенно сказала: – Да, дымом пахло. Это точно. Я каждое утро чувствовала. Еще в обед.

– В обед? Это интересно. Значит, готовят они, скорее всего, не на газе. Еще у меня остался вот какой вопрос. В какую машину тебя посадил этот фальшивый полицейский?

– Я очень хотела ответить на этот вопрос еще два года назад. Но я не очень хорошо разбираюсь в машинах. Кажется, это была «Веста» или «Гранта», новенькая, только что купленная, темно-вишневого цвета.

– А обратно в чем тебя везли?

Алла отрицательно покачала головой и проговорила:

– Этого я не знаю. Мне опять приложили к носу какую-то гадость, я потеряла сознание. А когда очнулась, увидела, что сижу на скамейке на улице, которая показалась мне знакомой. Мимо женщина шла. Я спросила, как называется эта улица, она мне сказала, что Космонавтов. Тогда я сообразила, что и правда ее знаю. На этой улице живет моя тетя Поля. Я о ней уже говорила. Я пошла к ней. Так все и кончилось.

Гуров встал и сказал:

– Вот и все, больше не буду отнимать у тебя время. Спасибо вам, Алла, Ольга Михайловна. Еще увидимся! Мне пора. Я побежал.

– Я вас провожу, – сказала хозяйка дома.

Она провела сыщика через анфиладу роскошных залов до входной двери и дальше, до лифта.

Когда двери уже раскрылись, женщина сказала:

– Желаю вам успеха, Лев Иванович! Мы уже потеряли надежду на то, что этих подонков когда-нибудь найдут. Но вы – другое дело. У вас, может быть, получится.

Больше Ольга Михайловна ничего не успела сказать. Дверцы кабинки закрылись, и она поехала вниз.

Глава 5

Выйдя из дома Прошиных, Гуров посмотрел на часы. Было около шести.

«Вряд ли конфетный король Зимин уже закончил свой рабочий день, – подумал он. – Но ведь он сам мне и не нужен. Даже наоборот. Отец может помешать мне общаться с дочерью. Но позвонить ему все равно надо».

Сыщик достал телефон и набрал номер миллионера.

Олег Зимин откликнулся почти сразу.

Он внимательно выслушал Гурова и сказал:

– Разумеется, я не буду возражать, чтобы вы побеседовали с моей дочерью. Если будут вопросы ко мне, я на них тоже готов ответить. Вы мой адрес знаете?

– Да, он у меня есть, – ответил полковник. – Я сейчас вызову такси и доберусь до вас. В доме будет какой-то человек, который сможет мне открыть и познакомить меня с Ириной?

– Конечно, моя жена Катя сейчас дома, – сказал Зимин. – Но я тоже подъеду. Еще вот что? Вам не нужно вызывать такси. Я за вами пришлю служебную машину. Вы сейчас где находитесь?

– Я стою возле дома Кирилла Прошина. Это на улице… – начал было Гуров, но Зимин его перебил:

– Мне известно, где живут Прошины. Мой водитель тоже знает этот адрес. Сейчас он за вами приедет. Подождите двадцать минут. Согласны?

– Хорошо, я подожду, – проговорил сыщик. – Хотя вам вовсе не обязательно так беспокоиться.

– Ничего, это не слишком большое беспокойство, – сказал Зимин и отключился.

«Надо же, какая предупредительность, какое внимание, – подумал сыщик. – Впрочем, иногда за подобными любезностями скрывается какой-нибудь подвох. Надо быть настороже».

Миллионер оказался человеком точным. Спустя девятнадцать минут – полковник специально засек время – к дому Прошиных подъехала сверкающая лаком иномарка.

Водитель вышел из машины и осведомился:

– Вы Лев Иванович Гуров?

– Да, это я, – ответил сыщик.

– Прошу садиться, – сказал водитель и проявил любезность, открыл заднюю дверцу.

Гуров сел, и они поехали.

По дороге водитель сам разговоров не затевал, но если сыщик задавал вопрос, то давал ему полный исчерпывающий ответ. В общем, он вел себя как образцовый слуга.

«Интересно, у этого Зимина все так идеально организовано?» – подумал Гуров.

Уже наступила ночь, когда они достигли северной окраины Замостья. Здесь вперемешку стояли старые деревянные домишки, кирпичные особняки поновее и роскошные коттеджи.

Впереди что-то чернело, стояло стеной.

– А что там такое? – спросил Гуров, показывая вперед.

– Так это же лес, – ответил водитель. – Олег Павлович на самом его краю живет. Вы сейчас сами увидите.

Машина миновала последний поворот, и перед сыщиком предстала поистине волшебная картина, словно явившаяся из сказки. На ровном участке, за которым начинался холм, покрытый лесом, стоял прекрасный дворец. Приглядевшись внимательнее, Гуров понял, что дом Зимина выглядел так впечатляюще вовсе не из-за своих размеров. Это было, в общем, не очень большое здание. Причина состояла в необычной архитектуре. А еще дом, фонтан, расположенный перед ним, деревья, окружающие их, – все это было умело подсвечено разноцветными прожекторами, что создавало ощущение праздника.

Машина развернулась перед входом и остановилась. Водитель тут же выскочил, чтобы распахнуть дверцу перед пассажиром, но Гуров уже вышел сам. Он жутко не любил, когда ему так прислуживали.

– Да, впечатляет! – сказал Лев Иванович, оглядывая жилище миллионера. – Все очень неплохо выглядит.

Водитель достал карточку, провел ею по кодовому замку, и дверь открылась.

Гуров вошел в холл. Здесь не было той вызывающей роскоши, которую он недавно видел в квартире Кирилла Прошина. В доме Зиминых царила гармония, соразмерность.

Не успел сыщик оглядеться, как в холл вошла молодая женщина.

– Вот, Екатерина Васильевна, я привез Льва Ивановича, – сказал водитель. – Ко мне больше поручений нет? Тогда я пошел. – Он тут же исчез.

Хозяйка подошла к сыщику, протянула ему руку. Ладонь у нее была мягкая, но сильная. И вся Екатерина Зимина показалась Гурову такой же – мягкой, как и полагается женщине, но при этом стойкой, сильной.

– Муж звонил, предупредил о вашем приезде, – сказала она. – Объяснил, что вам нужно поговорить с Ириной, задать ей ряд вопросов. Пожалуйста, дочь вас ждет. Правда, после случившегося она боится незнакомых людей, не хочет ходить ни в гости, ни в кино. Но я постараюсь ее успокоить, разговорить. Я понимаю, что вам нужно найти этих негодяев. Поверьте, мы с мужем хотим того же самого. Нам ясно, что местная полиция не справляется с этим делом, что вся надежда только на вас. Значит, мы тоже заинтересованы в том, чтобы ваша беседа с Ириной прошла успешно. Идемте. – Она направилась к лестнице.

Комната Ирины располагалась на втором этаже.

Здесь Гуров увидел нечто похожее на то, что наблюдал в комнате Аллы Прошиной. Тут тоже было много зелени, все яркое, веселое, и по комнате летала птица. Только это был чиж.

Хозяйка всего этого царства сидела на диване, и вид у нее был совсем не веселый. Взглянув на девочку, сыщик понял, что в ее глазах застыл страх.

Он мельком посмотрел на маму Ирины и подумал:

«Наверное, они с мужем теперь боятся, что этот страх поселится в ее душе навсегда».

Вслух полковник, конечно, сказал другое:

– Какой у тебя чижик замечательный! Когда я был мальчишкой, у меня тоже жил чиж. Его звали Кеша. А как твоего зовут?

– Моего зовут Желтухин, – ответила девочка.

Она не улыбнулась гостю, не выказала оживления, но хотя бы заговорила. Именно этого Гуров и хотел достичь.

– С птицами понимаешь какая проблема, – продолжал между тем сыщик. – Когда летают, они везде какают. За ними постоянно убирать надо. Я за своим Кешей все время чистоту наводил. А тебе кто-нибудь помогает это делать?

– Конечно, помогают, – ответила девочка. – У меня два помощника, Кью и Флай.

Она нажала кнопку на пульте, который лежал рядом с ней, и из-под дивана выполз маленький, похожий на черепаху пылесос.

– Это Кью, – пояснила Ирина. – Он с пола все убирает. А вот и Флай.

По ее команде откуда-то со шкафа взлетел крошечный дрон, который с легким жужжанием принялся кружить по комнате.

– Смотри, какие у тебя помощники замечательные! – восхитился Гуров. – Они прямо из будущего к тебе пришли! Это очень даже здорово. Но мне, понимаешь, нужно с тобой побеседовать не о будущем, а о прошлом. О тех людях, которые тебя похитили и держали у себя. Мы хотим их поймать, чтобы они никому больше не причинили вреда. Ты мне поможешь?

Девочка долго не отвечала. Наверное, с минуту она смотрела на сыщика с выражением затравленного зверька, потом молча кивнула.

Гуров сел рядом с ней, раскрыл блокнот и начал задавать Ирине те же самые вопросы, которые до этого озвучивал в беседе с Аллой Прошиной. Он спрашивал ее о внешности бандитов, их разговорах, одежде, манере общаться между собой, еде, об отоплении в той комнате, в которой жила девочка.

Лев Иванович не надеялся узнать от Ирины больше, чем от Аллы, уже видел, что этого не случится. В момент похищения Алла была на год старше Ирины, а теперь еще подросла, успела что-то осмыслить. К тому же она, как видно, по природе была наблюдательной, не столь пугливой, как Ирина.

Однако сыщик должен был получить подтверждение тех сведений, которыми уже располагал. Ему нужны были повторяющиеся данные, которые указывали бы на то, что свидетели не ошибаются, не выдумывают, говорят правду.

– Давай теперь поговорим про машины, которые были у этих людей, – сказал Гуров, когда с вопросами о еде и одежде было покончено. – Ты можешь что-то сказать о той машине, в которой тебя везли туда, и о той, на которой возвращали обратно?

Он ожидал, что Ирина ответит то же самое, что и Алла. Дескать, нет, я ничего не помню, потому что потеряла сознание.

Но, к его немалому удивлению, Ирина сказала:

– Кое-что помню. Но совсем немного. Я не видела эти машины, только слышала их.

– Слышала? – удивился Гуров. – Так ты не теряла сознание, когда бандиты давали тебе хлороформ, такое вещество, от которого человек засыпает?

– Мне давали, но другое. Когда меня здесь схватили, то заставили выпить что-то, насильно в рот затолкали. Я не могла двинуть ни рукой, ни ногой, была как кукла. Они на голову мне надели мешок, так что я не могла ничего видеть, но все слышала.

– Что же именно ты слышала?

– Во-первых, я почувствовала, что лежу на чем-то жестком. Там страшно трясло. Ни в одной нормальной машине так не бывает. Потом я услышала, как над моей головой стукнула железная крышка, и поняла, что оказалась в багажнике.

– Значит, тебя перевозили в багажнике, – повторил за ней Гуров. – Это интересно. Так было только по дороге туда, в горы? Или обратно тоже?

– По пути обратно точно так же было, – сказала девочка. – Они снова дали мне выпить эту гадость, от которой у меня руки и ноги не двигались, на голову надели мешок, после этого положили в багажник.

– Тебе будет трудно это сделать, но все-таки попробуй. Скажи, это были разные машины или одна и та же? Я понимаю, что ты их не видела, но, может быть, какие-то запахи, еще что-то такое?..

– Да, я могу сказать, – уверенно произнесла девочка. – Машины были разные. В первой пахло резиной, краской, всем таким. Во второй почему-то воняло капустой, мясом, еще какими-то продуктами. В ней было намного теснее и еще жестче. Мне кажется, что машина, на которой меня назад везли, была старая.

– Так-так, – проговорил сыщик. – Я вижу, ты хорошо запоминаешь не только все то, что видишь. Это просто замечательно. Скажи, какие звуки ты слышала в доме у бандитов кроме их разговоров?

– Я много чего слышала, – ответила Ирина. – Громче всего там петух кукарекал. Он, наверное, каждый час кричал, я его хорошо слышала. Еще корова мычала по утрам и вечерам.

– Значит, там была корова? Интересно. Может, еще какие-то животные? Например, овцы? На Кавказе обычно держат их.

Девочка отрицательно покачала головой и сказала:

– Нет, овец я там не слышала. Я бы поняла, знаю, как они блеют. Вот коза, кажется, была. Она кричала несколько раз. Еще поросята хрюкали.

– Поросята? – с удивлением произнес Гуров. – Ты уверена?

– Да, их ведь ни с кем не спутаешь. Ну, может, не маленькие поросята, а взрослые свиньи. Но мне все же показалось, что поросята. Они хрюкали, а потом один из них страшно визжал. Наверное, его зарезали. Потом мне дали котлеты из свинины.

– Понятно, – задумчиво произнес сыщик. – У меня остался один вопрос. Я должен знать, как это было, когда бандиты ножом обрезали тебе ногти. Но если очень страшно вспоминать об этом, то не надо.

Гуров заметил, как при этих его словах дернулась Екатерина Зимина, которая до этого неподвижно сидела в сторонке. Возможно, она хотела вмешаться, сказать дочери, чтобы та не отвечала на этот вопрос.

Но Ирина опередила свою мать.

– Нет, ничего страшного, я могу об этом говорить, – произнесла она. – Если нужно, то я расскажу. Они тогда вошли ко мне все четверо. Зухра, Фатима и Руслан схватили меня и держали. Ахмат вынул свой кинжал и стал резать мне ногти.

– Он что-то говорил при этом?

– Сказал, что терпеть надо.

– То есть он не угрожал, не говорил, что это тебе наказание?

– Нет, ничего такого не говорил. Сказал, что мне нужно ногти подстричь, а то очень длинные выросли. Хотя нет, неправда. Это не Ахмат говорил, а Зухра. Мне не больно было, только страшно.