Текст книги "Очерки из сборника 'Наши в Испании'"

Автор книги: Николай Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Вместе с ворохом лимонов сосед принес весть, которая мигом вытряхнула из нас всех благодушие. За чаем, между двумя кусочками торта с расистским названием, он пригласил нас завтра посетить плантацию, чтобы познакомиться еще с одними неграми: не "в пене", не из Марокко, а неграми саратовскими.

Мои детские представления, внушенные коммунистической пропагандой, слили воедино черную расу, палящее солнце, плантации и злых угнетателей с безжалостными кнутами.

И вот становится перевернутой явью то трудно вообразимое детским умом зло, о котором здесь до меня только доходили слухи: оказывается, нашлись наши русско-одесские пройдохи, которые сообразили, что Россию еще не полностью разворовали: остались не разворованными (за ненадобностью) трудовые ресурсы. Пока еще остались...

Поначалу все больше походило на анекдот, чем на правдивую историю:

Сидят два безработных саратовских мужика за бутылкой. Один и говорит другому: "Да я бы хоть негром на плантацию пошел, чтоб копейку заработать". Другой поддерживает: "Хоть у черта, хоть полкопейки, да заработать". И только сказал он про черта, как оба оказываются в самолете, холеный стюард говорит: "Мы в Испании, прошу к трапу". В аэропорту их встречает никакой не рогатый и не хвостатый, а холеный НАШ одессит и на своем сверкающем авто привозит мужиков в обставленную специально для них отдельную квартиру, а утром забирает на цитрусовую плантацию, где за каждый собранный ящик лимонов насчитывает по 5 баксов, а не каких-то там полкопейки! И не надо на морозе дрожать, здесь днем +25!

Саратовские безработные онемели от счастья и давай озверело срывать с деревьев желтые линомы, как зеленые купюры, чтоб другим не досталось... И вдруг (в анекдоте со счастливым началом обязано быть "вдруг"). И вдруг вечером приходит тот же одессит и говорит: "Вы мне должны за услуги 4000 баксов, по 2000 каждый. Отработаете – получите билеты в Саратов".

Анекдот получается не смешной, потому что в нем нет выдумки. Механизм разворовывания заброшенных рабочих рук России безумно прост: в Саратове объявляется первый "подельник" и набирает отчаявшихся найти работу русских мужиков на заработки под синим испанским небом. Обещают 100 долларов в день "не напрягаясь". Завораживает арифметика: поездка туда – обратно вместе с визой стоит около 1000 долларов. Заработок за месяц 100(долларов)х30(дней)=3000, то есть две тыщи навару. И наш доверчивый русский мужик, конечно, верит. Он не может не поверить, ведь он так устроен, что верит в чудеса, в коммунизм и вообще в то, чего не может быть.

Бедняга наскребает заветный "кусок" занимая-перезанимая, оставляя в залог дом и семью, чтобы только вступив на испанскую землю в аэропорту Аликанте, расстаться еще с 50 баксами, которые надо вручить второму "подельнику" орудующему по эту сторону остатков железного занавеса, под личиной представителя некой турфирмы. Следующие 400 баксов с него берут за квартиру, красная цена которой 200, потом еще 100 за воду и свет, потом еще 5-10 долларов в день третьему и четвертому "подельникам", НАШИМ, называющим себя "бригадирами".

Всего за месяц эти большие мастера на выдумки, могут насчитать новоявленным сборщикам впечатляюще-ярких плодов не менее впечатляющий долг до 1000-2000 "зеленых", включая взятые с потолка затраты то "на взятки" то на "штрафы за качество". Однако самая большая неожиданность для мужиков заключается в том, что дневной заработок на поле при самой интенсивной работе составляет... около 30 долларов или чуть больше, а в месяце, если повезет, 24-25 рабочих дней, потому что выходные и праздничные дни для испанцев – святыня.

Не тратьте времени на поиск калькулятора. Той арифметики, что так завораживала в Саратове, не будет. Месячный "навар" получается больше полтысячи долларов, но со знаком "минус". А ведь еще и питаться надо. И не приведи господь заболеть... Лечение очень дорого!

Важным штрихом к наброску "негр саратовский" будет находящаяся на заднем плане молодая и симпатичная, белокурая "саратовская рабыня". Она оставила в Саратове, на попечении страдающей туберкулезом слепой бабушки троих детей, чтобы через месяц вернуться с заработанными на плантации деньгами и, наконец-то, одеть детей к зиме и накупить им "вкусненького". Это ничего, что у нее одна рука с детства хуже работает, зато другая за двоих старается.

"Бригадир", падкий до женских прелестей, которыми Бог нашу героиню не обидел, пользуясь ее полной беспомощностью в чужой стране с пугающе непонятным для нее языком, проделывает с ней все, что ему вздумается, запугивая воображаемым увольнением... Подойдет вразвалочку утром, и сокрушенно говорит: "хозяин сказал тебя больше не брать, слабо работаешь и много брака". А у нее, бедняги, и виза давно просрочена и обратный билет до Саратова пропал, а купить новый стоит около 500 долларов, вместо которых у нее зияет такой же величины "минус". Она чуть не плачет: "...енька, миленький, я ведь без тебя тут пропаду и деток своих погублю, выручи, а я уж наизнанку вывернусь, а угожу проклятому хозяину!"

Ближе к вечеру "бригадир" подойдет еще раз, и утешит: "Уговорил я хозяина, он разрешил оставить тебя, но только под мои гарантии"...

Вас, конечно, не удивит, что и "представитель турфирмы" и "бригадиры" самые банальные русские нелегалы, которые по-испански не то что договориться, а даже грамотно поздороваться не могут. Нехитрую науку поденной работы на плантации они постигли, когда безденежное отчаянье бросило их на поиски дьявола, что покупает души. Но, загвоздка оказалась в том, что у дьявола спрос только на невинные души. Потому-то один из грешных бригадиров и содержался за счет сожительства не юной жены с юным испанским искателем острых ощущений. Ощущения последний находил прямо в квартире будущего бригадира, где вместе с ним и презирающей его женой проживала еще и взрослая дочь, которая, в свою очередь, состояла в браке с этим самым юным искателем. Якобы в фиктивном.

Но моральный облик подонка кажется сущей ерундой в сравнении с масштабностью явления "негры саратовские". Истоки его не требуют особого пояснения. Испанские законы позволяют сельскохозяйственным кооперативам и фермерам нанимать поденных рабочих для сезонных работ. При этом на практике нет необходимости в наличии какого-либо документа. Пришел – работай. Заработал – получи в конце недели зарплату.

Традиционно в Испании сбор цитрусовых, сезон которых длится с конца ноября до самого марта, был делом потомственных бригад из Марокко и "цитрусовых" регионов Испании. Про такие трудовые ячейки наши земляки с широко раскрытыми от удивления глазами рассказывают: "Налетели как саранча: один бежит и расстилает брезент под деревьями, другой следом за ним верхние плоды собирает... и так далее. Руки только мелькают подобно маховику станка. Получается, что пока мы вдвоем одно дерево обираем, они ряд заканчивают. Весь день полные ящики несут. Мы столько смотреть успеваем."

Однако, в последние годы все меньше и меньше становится тех, кто предпочитает потомственную работу в поле образованию и занятиям в офисе, а значит фермерам приходится набирать случайных людей без определенного рода занятий.

Так многие Наши, оставшись на чужбине без средств к существованию и права на работу (как, впрочем, и без многих других прав), имеют возможность в исключительно трудные дни прокормиться, не опускаясь до обносков и огрызков со свалки, до самого дна уголовной преступности и проституции. А поскольку урожаи разных культур в солнечной Испании поспевают круглый год, постольку и поденщину Наши легко превратили из исключения в правило. А заодно и принесли сюда свои правила жизни: воровать друг у друга собранные ящики, устраивать скандалы и делить ряды на "лучшие" и "худшие".

Однажды мирную тишь плантации, изредка тревожимую разноязыкими песнями и возгласами, потрясли вопли с мордобоем. Сбежавшиеся люди никогда в жизни не смогли бы догадаться, что причиной ссоры двух русских пар, работающих совершенно независимо друг от друга, было то, что одна пара вместе наполняла ящики и вместе сносила их на край поля, а в другой жена "пристроилась" только собирать, а муж "пристроился" относить в одиночку... Понять это можем только мы, русские. Только нам дано понять как можно полтора месячных заработка отдать в качестве взятки мошенникам за общедоступное "трудоустройство" на месяц, в течении которого действительна туристическая виза, врученная саратовским мужикам и бабам как пропуск на заработки...

"Они же на заработки приехали!", – сказал мне один из самозванцев-бригадиров, разъясняя мне в понедельник, 30 ноября, свою незыблемую угнетательскую правоту, – "Пусть пашут! Меня тоже никто не пожалел, когда я без работы тут за гроши горбатился".

Подведем ЧЕРТУ.

Все написанное до слова "ЧЕРТУ" я показал двум "подельникам", после чего мы договорились: их имена в окончательном тексте не появляются, а они сами больше не появятся за сбором дани с "негров саратовских". Но что для них стоит нарушить данное слово, что может значить слово печатное, когда такой звонкой монетой текут в карман еще не разворованные российские трудовые ресурсы и так необъятны в окрестностях Аликанте залитые солнцем темно-зеленые поля с яркими плодами... Поговаривают, что в этом году будет собран небывало большой урожай. И все уладится.

Уже завтра все будет идти своим чередом, и я не буду совать нос в чужие дела, пока они не коснутся лично меня или не возмутят до крайности. Затею какие-то новые дела сам. В воскресенье ко мне опять придут ближние и дальние соседи, а то и просто знакомые, чтобы отведать чего-нибудь вкусненького, а потом под чашку чая с переименованным тортом "негр саратовский, в пене" мы расскажем друг другу трудно вообразимую для постороннего правду про Наших в Испании.

Кое-какие из этих историй я поведаю Вам.

До встречи в мировой сети Интернет!

Из Испании, 1 декабря 1998 года, Н. Кузнецов

КАКИМИ НАМ КАЖУТСЯ ИСПАНЦЫ

Вступление

Мы в Испании четвертый год. Беспощадное полуденное солнце октября уже не вызывает ни характерных для туристов ассоциаций с морским песочком, ни мысленных противопоставлений вечного курорта бескрайним заснеженным просторам. Солнечно и все.

Продуктовые прилавки, шокирующие когда-то живыми присосками экзотически свежих осьминожьих щупальцев, и ярко-оранжевые апельсины вдоль дорог перестали привлекать внимание. Выработалась привычка и к казавшейся вначале неприличной манере регулировщиков беспрерывно свистеть во всю силу и яростно жестикулировать вместо подачи строгих сигналов.

Но привычка к жизненным устоям коренных обитателей этой земли так и не пришла, потому что каждый день испанский характер, замешанный на "гремучей смеси" величайших достоинств, благородства и восхваляемых недостатков приносит нам все новые и новые открытия.

Первым таким открытием для меня стало незнакомое доселе философское понятие "витализм". Ева Гарсия, преподаватель курсов культуры Испании, пояснила мне это так:

"В среднем" испанцы считаются виталистами, или, проще говоря, не слишком верят, что человек – кузнец своей судьбы. Они больше полагаются на существование некой, как бы витающей в эфире, жизненной энергии, которая является людям свыше и правит судьбами. В среднем невысокие, в среднем же полноватые и в среднем же смуглые обитатели здешних городов и сел убеждены, будто надо жить не зыбким будущим, а реальным настоящим, любить жизнь сегодня (!) во всех ее сегодняшних (!) проявлениях.

Вторым открытием для меня стало то, что половина испанцев гордится своим нежеланием "горбатиться", считая банальную лень признаком принадлежности к благородным дворянским фамилиям. При этом обе половины, и дворянство и простолюдины, предпочитают грязные анекдоты, где чаще всего фигурируют всякого рода человеческие выделения и уродства...

Например: "Перес был так мал ростом, что ему приходилось вдыхать вонь собственных носков". Сеньор Перес или просто Перес, подобно нашему "Вовочке" или "новому русскому" – один их популярных героев многих анекдотов. Чтобы не говорить "один мужик" говорят "Перес". Представляете каково живется людям с этой весьма распространенной фамилией!

Должен Вам заметить, справедливости ради, что среди испанских анекдотов Вы встретите много по настоящему смешных.

Второй срок жизни

Сталкиваясь по работе и в быту с испанцами, Вы с первого взгляда замечаете, что они теряют попусту массу времени. Дело, которому красная цена пять минут, неизбежно растягивается, и порой растягивается на... годы! Даже строгая международная банковская система, как бы распарившись на солнышке, временами теряет в Испании строгие очертания и превращается из налаженной машины в вольную импровизацию. Приведу пример из жизни.

Разницу между фамилиями Смит и Смирнова действительно можно не заметить, особенно если голова занята предстоящей вечеринкой, и 105 000 долларов, ошибочно адресованные одной иностранке, миссис Смит, попадают на испанский банковский счет другой иностранки, госпожи Смирновой, потому что клиентки с фамилией Смит в отделении банка попросту нет. Недоразумение быстро исправляется, деньги переадресовываются. Но... с ошибочным отнесением всех комиссионных – немногим менее 1000 долларов, – на счет Смирновой, что начисто съедает остаток, предназначенный для оплаты коммунальных платежей.

Вернувшись после поездки на Родину, наша соотечественница обнаруживает, что у нее за неуплату отключены телефон и свет, и что она обязана внести немалые деньги за новое подключение. В разбирательстве с директором отделения банка быстро обнаруживается истинный виновник – банк, а безвинно пострадавшая клиентка получает гарантию, что все скоро будет исправлено, вернутся 1000 долларов и, сверх того, банком будет оплачено новое подключение света и телефона. При этом директор принес массу красноречивых извинений и вообще был очень корректен, – ни дать ни взять образец высокого финансового сервиса, с белым накрахмаленным воротничком поверх строгого черного галстука и с аккуратной стрижкой черных как смоль волос, обрамляющих смуглое лицо. Смирнова ушла очень довольная и оказанным приемом, и положительным результатом визита.

Просидев неделю без связи, в темноте и в пустом ожидании, она решила сама оплатить восстановление утраченных по чужой небрежности удобств. Предварительно получила новое горячее заверение от того же изысканно-корректного директора о скором улаживании мелких формальностей.

Через полгода, когда терпеливая от природы Смирнова устала от бесконечных "еста де вьяхе" (в отъезде), "еста де вакасьонес" (в отпуске) и прочих "маньяна" (завтра) она снова идет на прием к директору, но уже новому, и получает от преемника не менее твердое обещание во всем разобраться и уладить дело. Он сдерживает слово. Дело впоследствии улаживается, но только в этом месяце, то есть октябре 1999 года. К сожалению, события начались летом прошлого, 1998 года. Иначе говоря, принятие очевидного решения тянулось более года.

Уверяю Вас, никаких банкирских уловок или иезуитского коварства ни один из директоров не скрывал, изображая лицом и манерами королевскую щедрость и заботу о своих подданных-клиентах. Даже у требовательного Станиславского не повернулся бы язык сказать свое знаменитое "не верю!", – оба служителя банковской системы были абсолютно искренни в своем великодушии. Более того, в принятии нестандартного решения о возмещении косвенных убытков приняло участие множество народу, от простого местного клерка до первого лица в Мадриде.

Так в чем же дело? Может быть, в особенностях традиционного для испанца отношения делу?

Обратимся к мнению Веги Маквиг, испанской журналистки американского происхождения. В своей популярной работе о людях Испании она аргументировано утверждает, что неистребимый индивидуализм испанцев превращает принятие здесь любого коллективного решения в длительный и бесплодный процесс высказывания мнений. Заметьте, не обмен мнениями, а именно высказывания собственного взгляда без малейшего внимания к чужой позиции. Дело доводится до конца только тогда, когда интерес к нему пропадает и кто-то из спорщиков решает все единолично, по-своему.

Или, может быть, дело в том, что, как утверждал американский писатель испанист Дэвид Унгер, испанская бюрократическая система с давних исторических времен и по сей день сознательно возводит любой вопрос в ранг проблемы, до безобразия растягивая срок его решения?

Наверное, и то и другое в той или иной мере истина. Попробую добавить к сказанному и свои наблюдения.

Разные дела нередко приводят меня в разные банки, где я неоднократно наблюдал повторяющуюся картину: мы, несколько клиентов, сидим или стоим в долгом ожидании своей очереди. Тем временем банковский служащий, старательно обслуживает первого из нас. Он обращается за уточнением к коллеге с соседнего стола и начинается долгий разговор по делу (только по делу!), они вспоминают и заинтересованно обсуждают не только аналогичную операцию прошлого года, но и ошибочное мнение, высказанное тогда Кармен. Вид у обоих донельзя активный, они оба буквально упиваются своей деловитостью и занятостью. Они ведь и вправду не про погоду болтают! Раздается телефонный звонок от другого коллеги или другого клиента. И опять долгий и очень живой разговор по делу. Тем временем привычная к терпению очередь ждет своего часа.

У меня неизменно складывалось впечатление, что служащий, подобно невнимательному школьнику, то ли не может, то ли не хочет сконцентрировать внимание на работе. Однако это впечатление так же неизменно рассеивалось, когда очередь доходила до меня самого. Клерк заводил со мной живой, более того, интересный разговор по делу, не имеющий ничего общего с привычным на нашей родине стереотипом исполнения служебных обязанностей. К нам подключался, оживляя деловую беседу, коллега с соседнего стола и я уходил полностью удовлетворенный потраченным временем, но...

Но меня неизменно терзало ощущение безвозвратно потраченного времени. Дел-то было на 5 минут, а потрачен целый час.

"Испанцы так транжирят время, будто надеются, что им будет отпущен второй срок жизни!" – таков был мой излюбленный комментарий. Однако мы уже четвертый год в Испании и, приглядываясь к жизни этих веселых и добродушных людей, я все чаще задумываюсь:

"А может быть, я и есть тот самый недотепа, что транжирит время на скорейшее достижение поставленной цели, а Хуан и Кармен в любую минутку, в любое мгновение помнят, что второй срок жизни никому не будет отпущен и изо всех сил изловчаются насладиться каждым моментом мимолетного бытия, прожить его интересно? Чтобы не было мучительно больно..."

"Мало ли что я обещал!"

Наше первое столкновение со знаменитой, прямо-таки фантастической, необязательностью жителей юга Испании не заставило себя ждать. Обогнав в 1996 году на самолете багаж, который отправился в Испанию из Украины грузовиком компании Шенкер, мы с супругой, сопровождаемые местным представителем компании по имени Пако, встречали свои пожитки при неприятных обстоятельствах. Нас пригласили на таможню, чтобы в нашем присутствии произвести досмотр багажа на предмет соответствия его приложенной описи.

Мы еще не знали, что багаж бессовестно разворован, и в ожидании своей очереди на встречу с таможенным чином, употребляя первую сотню выученных испанских слов, вели дружескую беседу с Пако. Я не оговорился, именно "дружескую". Наш собеседник с пафосом открыл нам всю правду о себе, о своих амурных похождениях на стороне, о своей любимой жене и обожаемых детях, показывал их фотографии, звал к себе в гости и говорил, что мы на этой земле не одиноки, потому что здесь есть человек по имени Пако. Обещал для нас сделать все, что в его силах. В том числе уладить проблемы с таможней – он ведь раньше сам здесь работал!

Еще не имея ни малейшего представления об особенностях испанского характера, мы имели неосторожность поверить и говорили друг другу: "Какие замечательные, добрые люди эти испанцы!"

Первый удар – недостача в багаже дорогой аппаратуры и ковров общей стоимостью около 3000 долларов – нисколько не изменил отношения к Пако. Даже наоборот, его искренние сокрушения по поводу постигшего нас несчастья укрепили нашу веру в его доброту. Не меньшее участие проявил и работник таможни. Он авторитетно и несколько торжественно заявил, что вычтет стоимость пропавших вещей из суммы для начисления ввозной пошлины и применит к оставшемуся имуществу минимально возможную процентную ставку.

Представьте, каково было нам оказаться в чужой стране обворованными с первых шагов, и Вы поймете, каким нежным чувством благодарности мы прониклись к этим сердобольным людям! Пако, не откладывая, вызвал автофургон чтобы доставить остатки багажа в наш дом в Торревьеху, даже по-дружески помог мне в погрузке.

Через несколько дней нас настиг второй удар: наглым враньем оказались обещания блюстителя таможенных рубежей, – письмо из этой службы извещало нас, что:

1. Пошлина начислена на весь объем декларированного багажа, включая бесследно пропавший, причем рассчитана по самым высоким ценам нового товара в Испании, а не по тем, что были назначены с учетом износа товароведом Украинской таможни.

2. При начислении ввозной пошлины к нам применена максимальная процентная ставка.

3. Нас оштрафовали за неверно заявленную стоимость. Доказывать, что я не причастен к расхождению цен, что стоимость была заявлена не мной, а Украинской таможней, было бесполезно.

Да и что я мог доказать, зная 100 слов! Уплатил всю сумму, (около 2000 долларов), постарался, как мог, утешить супругу и забыть о случившемся. Простые подсчеты показали, что дешевле бы вышло все купить здесь. Но тогда мне было не к кому обратиться за советом.

Забыть об утрате не дал друг Пако. От него пришло письмо о том, что я должен уплатить его конторе за погрузку, мною же (при его дружеской помощи) произведенную, и за фургон, хотя доставка до самого порога дома, включая все перегрузки, была оплачена полностью еще при отправке.

Все еще надеясь, что произошло недоразумение, я разыскал Пако. Лучше мне было не встречаться с ним! Друг заявил, что я имею полное право оспаривать его требование через суд, а он тем временем сделает заявление в полицию о моем отказе от оплаты, и меня выдворят из страны.

Да-а... Мы уже четвертый год в Испании и со своей сегодняшней позиции я совсем иначе смотрю на те давние события:

Теперь я знаю, что ни Пако, ни таможенник и в мыслях не имели обманывать меня, то есть дать ложное обещание и не сдержать его! Они оба искренне сочувствовали моему несчастью и от всей души хотели помочь, но обстоятельства сложились иначе, – расставшись со мной, оба вдруг вспомнили, что кроме личного сопереживания есть служебный долг!

И вообще теперь я понимаю, что нельзя к жителям юга Испании подходить с нашими мерками и нашим отечественным аршином мерить их обещания. Надо взять себе в толк, что здесь просто принято обещать в данный момент то, чего тебе в данный момент желают, и не надо потом цепляться к словам!

Кстати, здесь весьма популярен несколько адаптированный к местным идиоматическим особенностям старый русский анекдот:

– Ты же обещал на мне жениться!

– Мало ли что я НА ТЕБЕ обещал!

Был в описанной выше моей истории и еще один очень, прямо-таки очень неприятный момент. Неправдой оказались слова друга Пако, что полиэтиленовая пленка на моих коробках никем от самой Украины не вскрывалась. Позднее, оправившись от первых ударов, я обнаружил на серо-коричневых разворованных коробках, то есть под "девственной" пленкой, желтую наклейку "Шенкер Испания". Но поезд, как говорится, уже ушел и деньги увез!

Если Вы собираетесь иммигрировать в Испанию или хотя бы относительно долго прожить в этой стране, настоятельно советую: относитесь спокойно, как местным обычаям, ко всему, с чем придется столкнуться в первый же день:

– Назначенная на 9:00 утра встреча, если вообще состоится, то начнется в 10:00.

– Еще не приступив к работе, сантехник назовет вам ее стоимость 3000 песет, а окончив, скажет, что это обошлось Вам в 5000 песет, – был трудный случай.

Эти люди живут на своей земле так, как им нравится. И если кому-то это не пришлось по душе, тот может сматывать манатки.

Лично мне все здесь очень нравится! Во всяком случае, в наших нынешних русских обычаях гораздо больше дикости, чем в безобидной южно-испанской слабости желать Вам добра, не включая его реализацию в свои планы, и вообще не строить слишком далеких планов, а жить настоящим. На севере Испании, в Каталонии, живет совсем другой народ, с другим языком и обычаем крепко держать данное слово. Но южане про них говорят, что на севере Испании люди до неприличия жадные и расчетливые, мрачные на вид и препротивные в общении.

Все, что говорится об отличиях южан и северян (не только в Испании), в значительной степени преувеличено, но, уверяю Вас, оно не выдумано.

"Друзья по бару"

Не правда ли, странное для нашего уха словосочетание?

Мне было около 10 лет, когда мой отец, фронтовик и армейский офицер, сказал: "Сынок, в жизни есть ОДНА непоруганная святыня, – бескорыстная дружба мужская". (Автор текста знаменитой в те времена песни "я люблю тебя, жизнь!" – папин одноклассник). В детский мозг на все оставшиеся годы запали, как основной закон жизни, как главный родительский завет, не совсем понятные тогда слова "непоруганная", "святыня", "бескорыстная". Понятия "дружба" и "друг" я и ныне употребляю в своей жизни с большой осторожностью, если не трепетом. Таких, как я, на Руси немало.

И вот, оказавшись в Испании, я начал часто слышать: "мы подружились в баре", "мы с друзьями заняли в баре все столы". С годами на смену начальному недоумению "как им удается заводить столько ДРУЗЕЙ" пришло понимание: испанцы народ прежде всего эмоциональный с одной стороны, и потому, как правило, добрый; и общительный с другой стороны. Именно через призму переменчивых по своей сути эмоций и надо смотреть на испанскую дружбу.

Если провести чисто условную градацию глубины отношений,

– знакомые

– приятели

– друзья,

то смысл, вкладываемый испанцами в понятие "друзья" по нашим меркам едва-едва дотягивает до уровня "приятели". Усомнившись в своих выводах, я переспросил у Беатрис, преподавателя курсов "Язык и культура Испании", есть ли среди испанцев такая дружба, которая значила бы "преданность", "верность", "готовность к самопожертвованию"? Подумав немного, коренная испанка ответила: "В литературе такое понятие существует, в жизни – нет. В жизни каждый за себя". Товарищ по курсам, англичанин, добавил: "Настоящего друга в Испании не встретишь, здесь тебе не Англия".

Видимо, права была Веги Маквиг, говоря об индивидуализме, как одной из главных черт испанского характера. Это я с годами научился не просто учитывать, но и понимать.

Чего я так и не смог понять – так это приверженность местных жителей к барам и ресторанам. Принято считать, что бар – та самая среда, "амбьенте", где эмоциональный южанин, помимо любимого винопития под закуски находит удовлетворение сразу всех своих социальных потребностей: к заведению случайных знакомств, к шумному самовыражению, а также к доминированию (как минимум над барменом) и щедрости (в чаевых и взаимном угощении). Но мне это объяснение не кажется убедительным. Примем любовь испанцев к своим барам как факт.

Еще обо многих замеченных мной особенностях испанского характера хотелось бы сегодня рассказать. Например, о приверженности ко всякого рода лотереям, неистребимой вере в госпожу удачу, а не в усердный труд как источник благополучия. Но лимит внимания к монитору, 10 000 знаков, опять исчерпан...

До скорой встречи в мировой сети Интернет!

Из Испании, 17 октября 1999 года, Н. Кузнецов

ИЗ СЕРЫХ КАРДИНАЛОВ – В СЕРЫЕ ЦЕРКОВНЫЕ МЫШИ

На дворе был январь 1999 года, а солнце пекло как в родном питерском июне. НН развалился в шезлонге с бокалом ароматного хереса в руках. Кусочки льда мелодично позвякивали по стенкам резного хрустального сосуда. Вокруг НН был его собственный двор с собственными пальмами и яркими апельсинами, в центре собственной заморской земли высился собственный двухэтажный дом с собственным видом на сине-зеленое Средиземное море под синим-синим испанским небом. В доме вокруг платьев, штор и прочей домашней утвари хлопотала молодая жена.

Мечта, претворенная в жизнь!

НН расслабился, закрыл глаза и погрузился в серьезные, как ему тогда казалось, размышления о своем заграничном будущем.

Уже через год, в январе 2000, стало ясно, что все построенные тогда планы процветания на деле оказались бесстыжим прожектерством, достойным короткой матерной оценки. Злобные ругательства стали для НН нормой лексики, а поденный сбор ярких апельсинов на чужих плантациях – большой удачей, ибо "в кармане – вошь на аркане". Тот самый собственный дом, купленный под выгодный ипотечный процент пришлось продать с большими потерями, а вырученные от продажи деньги, гонимые услилями молодой жены, растаяли как облака.

Седина, украшающая большую голову 50-летнего солидного НН, в глазах 28-летней жены вдруг начала восприниматься как признак немощной нищенской старости, разделять которую она не собиралась. Скрывать неприязнь к обманувшему ее надежды на красивую жизнь старому хрычу становилось все труднее, а получать с него деньги на "достойную" жизнь просто невозможно: их не было.

Отступление: "Куда утекают деньги" или "Это недорого!"

Русское восклицание "Это недорого!" – рекордсмен среди всех произнесенных нами в Испании на стартовом отрезке испанской жизни с еще рублевыми ценами в голове (равно как и с другими "деревянными") и с испанской потребительской корзиной в руках. Разглядывая в стеклянных холодильниках ценники под красочными упаковками и наклейки-"зебры" на товарах среди залитых неоновым светом зеркальных витрин и стеллажей, мы в уме или через жидкокристаллические мозги калькулятора переводим песеты в доллары, доллары опрокидываем в рубли (гривны и т.п.) и снова произносим:

– Это недорого!

Первый естественно-следующий (и естественно-ошибочный) вывод гласит: "тут можно прожить дешевле, чем у нас!" Ошибочный? Неужели просчитались? Да нет же, с арифметикой у нас все в порядке и калькулятор не сплоховал. Ошибка в том, что поначалу мы измеряем глубину песетовой корзины рублевым аршином.

Наши отечественные потребительские традиции еще с советских времен предполагают такой убывающий ряд затрат:

(1) Повседневные расходы на питание

+

(2) Расходы на одежду, учебники, табак

+

(3) Коммунальные и прочие платежи

Если Вы оказались в Испании и намерены здесь жить, Вам придется до основания разрушить такую пирамиду в построении семейного бюджета и начать ее возведение с противоположного конца, с "прочих" затрат, к каковым следует отнести прежде всего обязательное страхование.