Текст книги "Нефтяной фронт"

Автор книги: Николай Байбаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Наш отряд возглавлял секретарь Хадыженского райкома партии Хомяков. Спустя несколько дней мы появились в Туапсе. К этому времени нас уже «похоронили», и на запрос Наркомата нефтяной промышленности, который находился в Уфе, из Туапсе сообщили, что Байбаков с группой нефтяников, вьполнявших спецмероприятия, погибли. Каково было нашим семьям, которые были извещены об этом! Моей жене, Клавдии Андреевне, жившей в это время в Уфе с маленькой дочкой Таней, также пришлось пережить мою «гибель».

Но, несмотря на все перипетии, было сделано главное – выполнено задание Государственного Комитета Обороны. Наша группа перебазировалась в Грозный, неподалеку от которого в районе Малгобека в начале сентября 1942 года шли ожесточенные бои.

В Грозный мы добрались, когда немцы оккупировали Моздок и дошли до станицы Червленой. Здесь они были остановлены – во многом благодаря пополнению, срочно переброшенному из Сибири по Турксибу через Каспий на Махачкалу. Надо сказать, что около Грозного по приказу Сталина поставили заслон и отступающих расстреливали. Да и сменивший Буденного на посту командующего фронтом генерал H.H. Петров быстро овладел ситуацией. Помогло также подкрепление в виде английских штурмовиков – «мустангов», которые господствовали в небе.

Немцы же выдыхались, поддержки с воздуха у них не было, горючее иссякло. Прибывшие из рейха специалисты-нефтяники, как ни пытались, не смогли получить на краснодарских промыслах для своих нужд ни литра нефти. Фашистам удалось частично оккупировать малгобекский промысел, но мы успели вывести его из строя, и он достался им «пустым».

После поражения под Сталинградом немцы поняли, что невозможно прорваться к нефти Грозного, и по приказу Гитлера начали бомбить грозненские нефтеперерабатывающие заводы. Более 80 бомбардировщиков типа «фокке-вульф» провели тремя заходами массированный налет на заводы.

Бомбежка застала нас на пути с нефтяных промыслов на нефтеперерабатывающие заводы. Мы укрывались в придорожных кюветах, не раз засыпало нас землей, а наша машина вся была изрешечена осколками бомб.

Нефтеперерабатывающим заводам был нанесен огромный ущерб – большая часть из них вышла из строя, хотя некоторое оборудование удалось эвакуировать на Восток до той бомбежки.

Находясь в последующие дни на командном пункте, я дважды наблюдал ожесточенные атаки немецких частей. Все они были подавлены огнем нашей артиллерии и авиации. На моих глазах уничтожили несколько тысяч пехотинцев противника. В результате наступление немцев на этом участке фронта было остановлено.

В сентябре я вернулся в Москву, а вскоре отбыл в Уфу. Не сразу мне удалось обрести нормальное состояние духа – перед глазами всплывало все виденное и пережитое: кровь, убитые, страшные разрушения.

В Москве был создан специальный штаб наркомата по обеспечению фронта горючим, и мне, как заместителю наркома, поручили его возглавить. В состав штаба вошли представители Наркомата обороны и нефтесбыта. Особенно запомнился мне Андрей Васильевич Хрулев – начальник Главного управления тыла Красной Армии. Человек энергичный и очень обязательный, занимался он материально-техническим снабжением всех фронтов и, как уполномоченный Государственного Комитета Обороны, отвечал за все виды снабжения, в том числе и топливо. Собирались мы чуть ли не каждый день и принимали решения, сколько и куда направить горючего. Работали четко, и я не помню случая, чтобы был допущен срыв поставок.

Нефтепродукты транспортировались по Каспийскому морю в Красноводск и Гурьев, а далее по железной дороге на все фронты и в другие районы. Чтобы обеспечить железные дороги цистернами, их нередко переправляли из Баку в Красноводск по морю на плаву при помощи буксиров. Из-за перебоев с вывозом нефти и нефтепродуктов бакинские нефтехранилища оказались переполненными, большое количество скважин было законсервировано, а стране требовалась нефть во все возрастающих количествах – без нее нельзя было ни воевать, ни тем более победить.

Государственный Комитет Обороны поручил бакинским нефтяникам перебазироваться в необжитые восточные нефтяные районы для форсирования там добычи нефти.

В сложившейся военной обстановке партия и правительство, придавая особое значение интенсивному развитию нефтяной промышленности на Востоке страны, решают в сжатые до предела сроки создать в районах Второго Баку – в Башкирии, Куйбышевской и Пермской областях, в районах Средней Азии и Казахстана – новые нефтяные промыслы, нефтеперерабатывающие заводы, чтобы возместить потери из-за временного прекращения деятельности украинских и кавказских нефтяных районов.

К слову сказать, роль восточных районов в общей добыче нефти страны начала подниматься еще до войны. Уже тогда партия, реализуя решения XVII и XVIII съездов, делала все возможное для развития новых нефтяных регионов. Но создавшиеся в 1942 году условия вызвали необходимость осуществлять эти предначертания предельно быстро. И вот тогда Государственный Комитет Обороны обратился к бакинским нефтяникам с призывом перебазироваться в необжитые, перспективные нефтяные целины, для всемерного форсирования добычи нефти.

Страна видела в бакинских нефтяниках гвардейцев, способных совершить величайший трудовой подвиг!.. И тем больше была их ответственность.

В то время я, будучи заместителем наркома нефтяной промышленности, был назначен уполномоченным ГКО по перебазированию нефтяной промышленности кавказских районов на Восток.

В оперативные группы по осуществлению этой директивы ГКО входили М.А. Евсеенко, Ф.С. Поповин, С.А. Везиров, С.А. Оруджев, Э.И. Тагиев, B.C. Федоров, А.И. Сорокин, С.С. Апряткин, Н.С. Бывших, Л.И. Лобода, Г.Л. Лещенко и другие.

Работа предстояла нелегкая. Люди, непривычные к суровому северному климату, снимались с родных мест и двигались навстречу трудностям. На нескончаемых дорогах они мерзли, болели и иногда даже умирали. Но эти люди знали, что раз партия решила – значит, это нужно, необходимо Родине, всему советскому народу.

Около десяти тысяч бакинских нефтяников, весь цвет нефтяной промышленности Азербайджана – мастера бурения, мастера по добыче нефти и по ремонту скважин, люди, влюбленные в свою профессию, свой нелегкий труд, большинство с семьями, организованно выехали в восточные районы. У отъезжающих не было теплой одежды. Их обеспечили лишь продуктами питания на время нахождения в пути и денежным пособием. От причала бакинского порта пассажирские суда и танкеры с оборудованием и людьми отправлялись до Красноводска, оттуда поездами к месту назначения, в основном в Башкирию, Пермскую и Куйбышевскую области.

Прошло уже более пятидесяти лет, и сейчас сами участники перебазирования удивляются, как организованно, в сжатые сроки удалось осуществить это «великое переселение» с минимальными потерями в технике и людях и прямо «с колес» начать бурение на новых площадях.

На базах Азтехснабнефти все прибывшее с разведок и буровых участков оборудование бегло осматривали, наскоро доукомплектовывали, маркировали, грузили на каспийские баржи и отправляли с проводниками на астраханский рейд и далее перегружали на волжские баржи. После закрытия навигации на Волге дальнейшая переброска грузов осуществлялась через Красноводск.

Всеми этими работами круглосуточно руководил заместитель начальника Азтехснабнефти B.C. Саркисов. На пароходах, буксировавших баржи с грузами, следовали рабочие контор бурения, мастера, инженерно-технические работники, служащие и члены их семей.

Сорок партийных работников, хорошо знающих нефтяную промышленность, получили назначение на работу в восточные нефтяные районы страны, среди них Агарунов, Бабаев, Давыдов, Миронов, Вартанов, Бабуров, Шевелев, Саркисов, Яковлев, Сергеев, Канов, Быстрова, Годунов, Леонтьев, Дадаян, Колесников и другие.

Из Баку в Краснокамск выехала Экспериментальная контора турбинного бурения, созданная накануне войны и успевшая пробурить в Баку лишь несколько экспериментальных, наклонно направленных скважин на Баилове и в Сураханах. В непривычно суровых условиях Пермского Прикамья бакинцы сразу же развернули бурение наклонно направленных скважин, одновременно дорабатывая конструкцию турбобура и технологический процесс.

Благодаря большой энергии, инициативе и личному вкладу директора ЭКТБ Э.И. Тагиева, главного инженера P.A. Иоаннесяна, главного технолога М.Т. Гусмана, инженеров Н.И. Буяновского, Я.А. Гельфгата, Т.Ф. Рустамбекова, А.И. Григоряна и других турбинное бурение, зародившееся в Баку, получило право гражданства на Урале, а затем широкое распространение во всей стране.

Главный инженер треста А.Ф. Рустамбеков вместе с главным механиком O.A. Межлумовым и небольшой группой оперативных работников были временно оставлены в Баку для организации отправки оставшихся грузов.

На новых местах, в условиях непривычно сурового климата и тяжелых испытаний военных лет еще раз выдержали проверку волевые качества бакинских нефтяников – истинных бойцов тыла.

Бакинские нефтяники в кратчайшие сроки включились во всемерное форсирование разведочных работ, добычу и переработку нефти в районах Второго Баку.

И, забегая вперед, скажу, что уже в 1944–1945 годах на Урале, в Татарии, Башкирии, Куйбышевской области и в Туркмении забили первые мощные фонтаны, в открытии и усмирении которых большую роль сыграл самоотверженный труд и бакинских геологов, буровиков, инженеров.

Свой опыт в восточных районах страны передавали B. Шашин, Э. Тагиев, М. Гусман, Р. Иоаннесян, Н. Буяновский, Я. Гельфгат, Ш. Дадашев, В. Каламкаров, С. Кувыкин, Г. Ованесов, М. Сидоренко, Н. Калмыков, Д. Такоев, C. Асланов, 3. Сахаров, А. Туманов, К. Стукалов, Ф. Поповин, С. Апряткин, С. Чеплаков и многие другие.

…А фронт все далее отодвигался от Баку. Уже в середине декабря 1942 года после окружения в районе Сталинграда 300-тысячной армии Паулюса и грандиозного контрнаступления Красной Армии ГКО принял решение о возобновлении буровых работ на площадях Баку, ибо нельзя было смириться с вынужденным снижением добычи кавказской нефти.

С конца 1943 года началась интенсификация буровых работ, возрождено было и нефтеразведочное бурение. В последние месяцы 1944 года бакинские заводы нефтяного машиностроения почти полностью обслуживали нужды нефтяной промышленности.

К концу Отечественной войны расширились геологоразведочные работы в Бакинском районе: кроме Апшеронского полуострова, они начали проводиться в Кировабадском, Прикуринском и Прикаспийском районах.

Было решено немедленно организовать четыре новые конторы бурения в Орджоникидзевском, Кировском, Сталинском и Карадагском районах. Вначале оборудование приходилось собирать буквально по крохам. Затем подоспело небольшое количество американского оборудования. Кадры подбирали из ветеранов и пенсионеров, а также из возвращавшихся с фронта инвалидов.

Бурильщиками и их подсобниками работали женщины, девушки, подростки.

В таких условиях трудно было ожидать быстрого восстановления довоенного уровня эксплуатационного бурения. И вновь Государственный Комитет Обороны пришел на помощь нефтяникам Баку. Единовременно в нефтяную промышленность были призваны тысячи юношей, которых освобождали от призыва в ряды Красной Армии. Из их среды впоследствии выросли такие прославленные мастера бурения и добычи нефти, строительства и ремонта скважин, как Герои Социалистического Труда Курбан Абасов, Юсуф Фарзамиев, Мамед Гамбаров, Гарат Амиров и другие.

ГКО также принял решение о досрочной демобилизации из действующей армии высококвалифицированных специалистов-нефтяников. Из госпиталей выздоравливающие воины-нефтяники направлялись на трудовой нефтяной фронт. Тем временем Красная Армия, оснащенная к середине войны современными танками, самолетами, наводившими ужас на врага «катюшами» и другим победоносным оружием, гнала на запад потрепанные под Москвой, Сталинградом и Курском гитлеровские войска.

Но, как я уже сказал, разворот бурения не мог осуществиться сразу, несмотря на все принятые меры, – для этого требовалось время. Нужны были оборудование и инструмент для восстановления ликвидированных и простаивающих скважин, которых было свыше 4000.

И добыча нефти в Баку продолжала снижаться. В таком тревожном положении партийная организация республики возглавила борьбу нефтяников за увеличение объемов разведочного бурения, подъем добычи и переработки нефти. На машиностроительных заводах круглосуточно изготовлялось оборудование и инструмент: лебедки, роторы, вертлюги, насосы, долота и т. д. Рабочие, мастера и специалисты, воодушевленные победами на фронтах Великой Отечественной войны, делали, казалось, невозможное для повышения скоростей проходки, пуска скважин, увеличения добычи нефти.

Партия и правительство высоко оценили подвиг нефтяников Азербайджана в годы Великой Отечественной войны. Дважды в ходе войны (1942, 1944 годы) большие группы наиболее отличившихся рабочих, мастеров и специалистов республики награждались орденами и медалями СССР.

За выдающиеся успехи в подъеме добычи нефти в годы войны первыми среди нефтяников республики высокого звания Героя Социалистического Труда были удостоены: С.А. Везиров – начальник Азнефтекомбината, Р.Г. Исмайлов – начальник объединения «Азнефтезаводы», Б.К. Бабазаде – главный геолог Азизбековнефти, буровой мастер Рустам Рагимов. Десятки передовиков производства были награждены орденами Ленина, Трудового Красного Знамени, «Знак Почета». Ордена Ленина были удостоены передовые коллективы 11-го промысла Лениннефти, 4-го промысла Сталиннефти, НПЗ № 423, машиностроительного завода им. лейтенанта Шмидта; ордена Трудового Красного Знамени коллектив 4-го промысла Карадагнефти; 448 бакинских нефтяников получили правительственные награды.

За систематическое вьполнение планов и заданий фронта, за проявленный коллективный трудовой героизм в тылу десятки передовых промыслов и заводов Баку неоднократно удостаивались переходящих Красных знамен ГКО. Только в 1943 году коллективы предприятий нефтяной промышленности Азербайджана 99 раз выходили победителями во Всесоюзном социалистическом соревновании нефтяников, 26 раз удостаивались переходящего Красного знамени Государственного Комитета Обороны и 29 раз – первых премий.

Война нанесла большой урон нефтепромыслам. Как я уже говорил, вынужденная консервация значительного числа скважин в связи с нарушением транспортировки нефти обернулась впоследствии бедой – многие из них не удалось восстановить. На всех участках производственной деятельности ощущался недостаток квалифицированных рабочих. В результате добыча нефти в Азербайджане к концу войны резко сократилась: в 1945 году здесь было добыто лишь 11,5 миллиона тонн нефти против 23,5 миллиона тонн в 1941 году.

Положение усложнялось тем обстоятельством, что старые нефтяные месторождения, эксплуатировавшиеся многие десятки лет, вступили в период поздней разработки со сложными условиями (высокая обводненность, обильное пробкообразование, влияние солей, парафина, эмульсии, коррозии и др.) и для поддержания добычи на них требовалось более активное использование вторичных методов добычи нефти, поддержание пластовых давлений. Необходимо было усилить дальнейшую разведку и оконтуривание глубокозалегающих нефтяных пластов на действующих площадях, а также ускорить выявление и подготовку к разработке новых нефтяных и газовых месторождений. Чтобы все это осуществить, нужна была реорганизация нефтяной промышленности: перевод ряда оборонных заводов на выпуск нефтяного оборудования, техническое перевооружение промыслов, расширение объемов разведочного и эксплуатационного бурения и т. д.

В решении этих задач проявилась глубокая мудрость и прозорливость политики нашей партии и правительства. Специальными решениями ГКО заводы страны были переключены на выпуск технически более совершенного и мощного бурового и высокопрочного эксплуатационного оборудования.

В 1944 году было принято постановление о создании треста морского бурения для поисков, разведки и подготовки к разработке значительных месторождений, скрытых под водами Каспийского моря.

В результате проведения морских работ в пределах Апшеронского архипелага были открыты новые месторождения: Гюргяны-море, о. Жилой, банка Дарвина, Нефтяные Камни, о. Песчаный, банка Южная; а на Бакинском архипелаге – о. Дуванный, Сангачалы, о. Булла и др.

К концу 1944 года во всех нефтедобывающих трестах республики были восстановлены конторы бурения. Уже в начале 1945 года началась разработка богатейшего Бузовны-Маштагинского нефтяного месторождения, был открыт и подготовлен к разработке ряд новых месторождений: Бина-Гоусанское, Карадагское, Зыринское, Умбакинское, Кюрсангинское и другие нефтяные и газоконденсатные месторождения.

И я уверен, что слова: «Никто не забыт, ничто не забыто» – мы в равной степени относим ко всем, кто отдал свою жизнь за свободу и независимость нашей Родины, сражаясь с врагом на фронте, в партизанских отрядах, и к тем, кто в глубоком тылу сеял хлеб, добывал нефть и уголь, варил сталь, делал самолеты, танки, пушки – одним словом, тоже ковал победу над врагом, отказывая себе во всем.

Тяжелейшие испытания, которые принесла нашему народу война, послужили в то же время как бы проверкой «на прочность» всей нашей народнохозяйственной социалистической системы, составной и важнейшей частью которой является топливная промышленность, в том числе нефтяная и газовая.

К началу Отечественной войны наша нефтяная промышленность достигла наиболее высокого уровня и по добыче нефти, и по ее переработке за все время своего существования.

В Центральном Комитете партии, в Государственном Комитете Обороны были известны стратегические планы гитлеровского командования, предусматривавшие захват наших нефтяных богатств Кавказа. Развязав одну из самых кровавых войн в истории человечества, гитлеровский рейх испытывал острую нужду в нефтепродуктах. Еще до войны в Германии было организовано производство искусственного жидкого топлива из угля.

В 1941 году Германия имела собственного горючего около восьми миллионов тонн (в основном синтетического). Кроме того, в ее распоряжении были жидкое топливо и смазочные материалы Франции, Бельгии и Голландии. И все же проблема горючего стояла очень остро, почему нацисты и возлагали большие надежды на захват нефтяных промыслов Кавказа и Закавказья. Характерно, что уже на двенадцатый день войны, 3 июля 1941 года, начальник генерального штаба сухопутных войск Гальдер записал в дневнике выступление Гитлера перед генералитетом вермахта: «Пришло время заглянуть вперед. Речь идет об открывающейся возможности завладеть Донбассом и Кавказским нефтяным районом. Для операции на Кавказе потребуются крупные силы, но за нефть следует заплатить любую цену. Тем более что захват Кавказа позволяет оккупировать Иран, оседлать перевалы на ирано-иракской границе…»

Как видно, планы у гитлеровцев были поистине планетарными.

Нашей нефтяной промышленности, как и другим отраслям народного хозяйства, немецко-фашистские захватчики нанесли большой ущерб. В 1942 году были полностью выведены из строя промыслы в Краснодарском крае, прекращена добыча нефти в Грозненском районе, а промыслы его частично разрушены.

Хочу отметить, и не раз еще повторю, что, несмотря на временную оккупацию некоторых нефтяных районов, сокращение снабжения оборудованием и материалами, трудности с кадрами, советские нефтяники в годы войны с честью справились с возложенной на них задачей – бесперебойно, не жалея сил, обеспечивали фронт и тыл горючим и смазочными материалами.

В суровых, тяжелейших условиях зимы 1942/43 года закалялась дружба нефтяников – представителей всех народов СССР, трудившихся во имя спасения нашей Родины. Патриотическое чувство всех нефтяников хорошо выразили рабочие ишимбайского нефтепромысла в своем обращении в Государственный Комитет Обороны: «Мы знаем, что значит нефть в войне. Пусть мы далеки от боевых действий фронтов, но мы являемся той же самой боевой армией и дадим стране нефти столько, сколько ей потребуется. Все силы на выполнение и перевыполнение плана. Каждая тонна нефти – это наш залп по Гитлеру».

Великая Отечественная война – война моторов – предъявляла большие требования к качеству нефтепродуктов. Технический прогресс в области моторостроения, в частности авиационного, потребовал резкого улучшения качества моторного топлива. Над всем этим неустанно творчески работал большой коллектив нефтепереработчиков. Благодаря усовершенствованию технологических процессов, рацпредложениям удалось значительно увеличить отбор светлых нефтепродуктов, количество и улучшить качество получаемых на их основе масел.

…Дорога в центр страны по Волге открылась для бакинской нефти лишь после разгрома гитлеровцев под Сталинградом. С июля 1942 года навигация по Волге была прервана, и доставка нефтепродуктов по ней из Баку прекратилась. Одновременно прервалась доставка нефтепродуктов из Баку, Грозного и Туапсе по железной дороге через Тихорецкую – Ростов.

Оказался на территории, временно оккупированной фашистскими захватчиками, продуктопровод Армавир – Трудовая. Не работала на полную мощность и Махачкалинская база. Поскольку прямой путь через Махачкалу и Астрахань был отрезан, нефтепродукты транспортировались через Красноводск и Гурьев, далее по железной дороге через Среднюю Азию и Казахстан. Чтобы обеспечить железную дорогу (среднеазиатскую) цистернами, котлы цистерн переправляли из Баку в Красноводск по морю на плаву при помощи буксиров.

Такой путь, комбинированный и огромной протяженности, был нелегким. Значительная часть перевозимого топлива уходила на транспорт, работавший на паровозной тяге. Во время сильных штормов происходили перерывы в транспортировке. Здесь хочется еще раз подчеркнуть, что в этих условиях поистине неоценимой становилась роль той нефти, которая добывалась и перерабатывалась на месте нефтеперерабатывающими заводами Центра и Поволжья.

После победы под Сталинградом для бакинских нефтепродуктов и сырой нефти был проложен трубопровод Астрахань – Саратов с использованием труб и насосных станций разобранного трубопровода Баку – Батуми, этот трубопровод был построен во время боев под Сталинградом в рекордно короткие сроки.

Вспоминается в этой связи еще одно, поистине творческое решение – снабжение топливом осажденного Ленинграда. После того как весной 1942 года прекратилась связь с городом по льду, для снабжения защитников Ленинграда и его жителей горючим менее чем за 50 дней по дну Ладожского озера, можно сказать, под носом у немцев был проложен трубопровод длиной в 28 километров и пропускной способностью 400 тонн нефтепродуктов в сутки. Он обеспечивал топливом Ленинградский фронт и город более двух с половиной лет. Нельзя при этом не вспомнить о большой помощи, которую оказывал в строительстве этого трубопровода уполномоченный Госплана СССР по Ленинградской области Л.М. Володарский.

В начале войны, как известно, мы понесли большие потери. Достаточно сказать, что на территории, оккупированной к концу 1941 года, до войны находилось около 40 процентов всего населения страны, было сосредоточено 63 процента союзной добычи угля, 68 процентов всей выплавки чугуна, 60 процентов – алюминия, а всего – мощности по выпуску 38 процентов промышленной продукции и производству значительной доли продукции сельского хозяйства.

В результате военных потерь и эвакуации предприятий на Восток с июня по ноябрь 1941 года объем промышленного производства в стране уменьшился примерно вдвое.

Постановлением Государственного Комитета Обороны комиссии под руководством H.A. Вознесенского уже 4 июля 1941 года было поручено выработать военно-хозяйственный план обеспечения страны, имея в виду использование ресурсов и предприятий, существующих на Волге, в Западной Сибири и на Урале, а также вывозимых в указанные районы в порядке эвакуации. Уже через неделю после начала войны был принят первый план военного времени – «Мобилизационный народнохозяйственный план» на III квартал 1941 года, в августе – «Военно-хозяйственный план» на IV квартал 1941 года и на 1942 год по районам Поволжья, Урала, Западной Сибири, Казахстана и Средней Азии. На протяжении всей войны ГКО наряду с годовыми народнохозяйственными планами рассматривал и утверждал квартальные и месячные планы, которые занимали основное место в текущем планировании. Госплан СССР через своих уполномоченных в краях и областях страны осуществлял по поручению ГКО строгий контроль за своевременным выполнением планов производства и поставок продукции для нужд фронта.

В самый тяжелый период войны пришлось спешно вывозить на Восток заводы. Эвакуация была осуществлена со сравнительно небольшими потерями, хотя полное восстановление заводов продолжалось весь период войны. На базе эвакуированного оборудования появились нефтеперерабатывающие заводы в Сызрани, Краснокамске, Красноводске, были расширены Орский и Ишимбайский нефтезаводы. К концу 1942 года завершилось строительство нового нефтеперерабатывающего завода в Комсомольске-на-Амуре.

Особенно хочется отметить грозненских нефтепереработчиков, которые увеличили выпуск авиационного бензина Б-78 по сравнению с первым полугодием 1941 года в 2,5 раза, а бензина Б-74, который в первом полугодии не вырабатывался, было произведено 16,9 тысячи тонн. В результате годовой план по выработке авиационного бензина промышленность Грозного перевыполнила, несмотря на то что в последние месяцы 1941 года осуществлялись массовый демонтаж заводов и подготовка их к эвакуации. Кстати, по этой причине в 1942 году общее производство авиационных бензинов, за исключением наиболее качественного бензина Б-78, несколько сократилось. В дальнейшем же оно непрерывно увеличивалось. Здесь необходимо подчеркнуть, что непрерывное увеличение выработки авиабензинов и улучшение их качества – величайшая общепризнанная заслуга нефтепереработчиков.

Кроме горючего и смазки советская нефтяная промышленность производила еще такие специальные продукты, как толуол, из которого изготовлялись взрывчатые вещества. Огромный каждодневный расход снарядов, бомб, мин, торпед говорит об исключительной важности этой отрасли нефтяного дела.

Новые методы, усовершенствование технологических процессов, всевозможные рацпредложения – в общем, неустанная творческая работа большого коллектива нефтепереработчиков позволила значительно повысить количество и качество масел, отбор светлых нефтепродуктов, снизить расход серной кислоты для некоторых процессов и т. д.; из отходов нефтепереработки стали изготовлять различную полезную продукцию. Вообще нужно сказать, что изобретатели и рационализаторы проявляли большую активность: лишь за 1942 год было внедрено свыше 2 тысяч новых предложений, экономия от которых составила более 80 миллионов рублей за год, кроме того, была достигнута значительная экономия металла, электроэнергии, топлива.

Величайшими усилиями трудящихся нашей страны уже в 1942 году был не только восстановлен, но и даже превзойден довоенный уровень производства военной техники. Валовая же продукция всей промышленности с января по декабрь 1942 года выросла более чем в 1,5 раза, а в 1943 году против 1942 года увеличилась на 17 процентов (в предвоенное время ежегодные темпы роста валовой продукции промышленности составляли 15–17 процентов).

В 1942–1943 годах была решена и проблема обеспечения природным газом оборонных заводов, расположенных вокруг Куйбышева и Саратова. Вблизи Куйбышева за счет эвакуации оборонных предприятий из западных районов страны был создан промышленный центр Безымянка, в котором сосредоточили главным образом авиационные заводы. В короткие сроки для обеспечения его топливом был построен газопровод, и газ с Бугурусланских месторождений поступал на ТЭЦ и заводы. Из этого района на фронт было отправлено много новой военной техники, в том числе знаменитые штурмовики ИЛы, которые фашисты окрестили «черной смертью».

В тот период, когда шла битва за Сталинград, всего за один месяц был сооружен и газопровод Саратов – Куйбышев, по которому шел газ с открытого саратовскими геологами месторождения Елшанка.

На строительстве нефте– и газопроводов, на промыслах люди работали и днем и ночью, нередко под обстрелом фашистских самолетов.

В 1942 году впервые за войну большая группа нефтяников была награждена орденами и медалями. Я горжусь, что именно в то суровое время получил свою первую высокую награду – орден Ленина.

Перестройку народного хозяйства в период войны проводил Государственный Комитет Обороны, который возглавлял, как известно, И.В. Сталин.

Многие спрашивают: каким он был государственным деятелем? Мне трудно давать ему обобщающую оценку. Приведу здесь лишь впечатления, относящиеся к моему назначению наркомом нефтяной промышленности. Это было в 1944 году, назначение на эту должность со мной предварительно не обсуждалось. Только через три месяца Сталин вызвал меня для беседы по поводу состояния дел в нефтяной промышленности. В Кремле, в приемной Сталина, заведующий секретариатом А.Н. Поскребышев попросил меня немного подождать, так как Сталин был занят в своем кабинете поиском какой-то книги. Дважды Поскребышев заходил к нему и, возвращаясь, вновь просил меня подождать, а когда вернулся в третий раз, сказал:

– Товарищ Сталин, видимо, нашел нужную книгу и читает, стоя на стремянке. Вы войдите, кашляните, чтобы он услышал.

Не без волнения вошел я в кабинет. Сталин действительно стоял на стремянке спиной ко мне и читал какую-то книгу. На нем был серый френч и – что особо бросилось в глаза – худые шевиотовые сапоги. Меня это буквально сразило. Генеральный секретарь, Верховный Главнокомандующий – в дырявых сапогах. Конечно, известно, в каком тяжелом положении находилась страна, но дырки в сапогах, во всяком случае, можно было залатать. Я постоял с минуту, затем кашлянул в кулак.

Сталин оглянулся.

– А, это вы, молодой человек, товарищ Байбаков, – проговорил он, сделав ударение на втором слоге фамилии. Поставив книгу на стеллаж, Сталин спустился по стремянке, пожал мне руку, предложил сесть за стол и, закурив трубку, начал ходить по кабинету.

– Товарищ Байбаков, мы назначили вас наркомом нефтяной промышленности…

Откровенно говоря, меня с самого начала не удивило это решение. Предыдущий нарком, бывший секретарь Ивановского обкома ВКП(б), не был нефтяником и, видимо, не вполне удовлетворял требованиям Государственного Комитета Обороны, а потому и был смещен. Значит, назначая меня, полагались на мой опыт и знания? Но дело ответственное, могли бы и спросить: хочу ли и сумею ли я руководить наркоматом?