Текст книги "Воины Посейдона"

Автор книги: Николай Калиткин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Какая же это была радость! Находиться на волосок от смерти, мысленно попрощаться со всеми и вдруг спастись, снова ощутить тепло рук своих товарищей. В такие моменты посещают мысли о Боге каждого: и верующего, и атеиста. Они держались за руки и верили: всё самое страшное уже позади. Их обязательно найдут. И скоро они обнимут родных и друзей. Переступят порог своего дома, вдохнут его такой родной, но давно забытый запах. Будут не вспоминать, а каждый день видеть глаза любимых. Они будут наслаждаться тёплым солнцем и ходить босиком по зелёной траве после дождя, о чём они так долго мечтали в невесомости. И жизнь снова покатится своим чередом. Так думали они, крепко взявшись за руки, перед встречей со столь долгожданной и любимой Землёй.

Они и лежали в креслах с просветлёнными лицами и сцепленными руками до приводнения спускаемого аппарата. И вот наконец капсула опустилась в море. Купола парашютов, как только аппарат коснулся воды, тут же отстрелились. Через несколько секунд сфера с шумом и пеной всплыла на поверхность. Черный, ещё не остывший шар с шипящей вокруг него водой плавно покачивался на волнах.

Глава 5

Также как и сфера аппарата, на волнах плавно покачивался поплавок удочки, заброшенный в тихую подмосковную речку.

Сергей сидел на берегу живописной реки у самой воды. С мрачным лицом он держал в руках удочку, периодически передвигая поплавок, сносимый течением. После ночного разговора с женой настроение у него было паршивое. Нахмурив брови, он сосредоточенно глядел на колыхавшийся поплавок. Водная гладь реки, обрамлённая по берегам пышным кустарником, слегка курилась в рассветной тиши.

«И что на меня нашло? – мысленно спрашивал себя Сергей и тут же сам отвечал: – Это все водка… да, ещё Егорыч с этим разговором о детях подлил масла в огонь». Сергей, досадуя на себя, глухо выругался и передернул широкими плечами. От противоположного берега послышался плеск вёсел. В лёгкой дымке на середине реки показалась надувная рыбацкая лодка. В ней, неспешно работая вёслами, сидел мужчина лет пятидесяти с седой недельной щетиной на лице. На нём была выцветшая, видавшая виды штормовка и высокие болотные сапоги. Лодка поравнялась с Сергеем.

Мужик весело поприветствовал Сергея:

– С добрым утром, Петрович!

– Здорово, Антоныч, – угрюмо поздоровался Сергей, вступать в разговор ему сейчас абсолютно не хотелось.

– Как клёв? – всё так же весело, с улыбкой спросил мужик.

– Да пока никак… – хмуро и нехотя ответил Сергей.

– Да ты подальше от воды-то отсядь! А то у тебя такое лицо – рыба подойти боится! – Мужик раскатисто рассмеялся и налег на весла.

Посмотрев вслед удалявшейся лодке, Сергей криво усмехнулся. Его глаза подобрели. Он и в самом деле решил переместиться повыше от прохлады реки. Бросив телогрейку на небольшой бугорок, удобно разместился на ней, полулежа на высоком речном берегу. Он не заметил, как сзади него по тропинке между кустами к реке шла Светлана. Она подошла к нему, кутаясь в наброшенную на плечи кофточку. Сергей, услышав чьи-то шаги, обернулся.

– Доброе утро! Ты чего так рано поднялась-то? – произнёс Сергей, удивлённый неожиданным появлением жены.

– Доброе… – с прерывистым вздохом ответила Светлана и присела рядом с мужем на телогрейку.

– Поспала бы ещё… – неуверенно произнёс Сергей, глядя на поплавок. Света оставила его слова без ответа. Нахмурив брови, она смотрела на плавное течение реки. Переведя взгляд от поплавка на лицо жены, он какое-то время внимательно изучал его, пытаясь угадать её настроение. Света, избегая встречи с глазами мужа, чтобы не расплакаться, продолжала разглядывать реку и противоположный берег.

Сергей, так и не дождавшись никакого отклика от жены, снова перевёл взгляд на поплавок. Застыв в напряжённых позах, оба молча глядели на реку. Светлана, как будто на что-то решаясь, одну за другой срывала травинки, нервно теребила их в руках и рвала.

– Серёж, что происходит? – не выдержала Света и первой прервала это тягостное для обоих молчание. Она резко повернулась к мужу и в упор посмотрела на Сергея.

– А что происходит? Ничего не происходит… – ответил Сергей с явным непониманием, продолжая смотреть на реку.

– Пожалуйста, не притворяйся! У тебя это плохо получается… – Она положила свою ладошку на его предплечье. – Что вчера произошло? Что с тобой случилось, когда все разошлись? Ты вдруг стал какой-то… – Светлана плотно сомкнула губы и замотала головой, пытаясь подобрать нужное слово, но так и не нашла его. А может, просто не решилась сказать. – …Ты раньше таким никогда не был! – Светлана с отчаянием в глазах смотрела на Сергея. Он угрюмо продолжал молчать.

– Эта твоя дурацкая отговорка, что тебе надо выспаться!.. – Она порывисто бросила в воду измочаленные в ладошке травинки. – Скажи, может, я в чём-то виновата перед тобой?

Сергей ничего не ответил, сдвинув брови, он деловито воткнул заранее приготовленную рогатину в берег и вложил в неё удочку.

– Ты же сам всегда говорил, что муж и жена должны ВСЁ говорить друг другу. Не держать в себе! Нет нерешаемых проблем… Так в чём проблема?!

Сергей шумно вздохнул, меняя позу, втянул голову в плечи. Весь как-то сжался, подался вперёд, снова схватил удочку обеими руками. Этот разговор ему явно не нравился.

Света резко отвернулась от него. Её глаза наполнились слезами. Сдавленным обиженным голосом она произнесла:

– Я думала… ну, вот, наконец-то отпуск! Я ждала его целый год! Я была счастлива от одной мысли, что мы будем принадлежать только друг другу. Не будет твоих задержек до полуночи на работе, срочных вызовов, командировок! Как я обрадовалась, что мы поедем к твоей маме! Я же помню, как всё было прекрасно, когда ты первый раз меня сюда привёз! А теперь что?! Тебя словно подменили! Мне вчера на терраске показалось, что я обнимаю глыбу льда… С другими ты шутил, смеялся, а стоило мне подойти, ты как… – Света, всхлипнув, тихо заплакала, опустив лицо в ладони.

Сергей отложил удочку, придвинулся ближе к жене. Бережно обнял её за плечи, поцеловал в щёку. Гладя её локоны, смущённо произнёс, виновато улыбаясь:

– Светик, прости… Сам не пойму, нашло на меня что-то… Всё будет хоро… – Вдруг Света встрепенулась и резко отстранилась. Её осенила догадка. Вся в слезах, она не дала Сергею договорить:

– А может, ты злишься, что я никак не могу забеременеть?! Вчера этот старик что-то говорил о детях… – Сергей потупил взор. Улыбка слетела с его лица. Он полез в карман за сигаретами. По его реакции Света поняла, что попала в точку.

– Так я страдаю от этого не меньше твоего! – выкрикнула Света. – Ты же знаешь, сколько мне пришлось вынести! Эти бесконечные хождения по врачам!.. Где я только не лечилась, и вот наконец мне сказали, что шансы есть! Ты же сам разговаривал с доктором, и он сказал, что меня неправильно лечили, я прошла новый курс, теперь всё должно получиться… До отъезда сюда у нас же всё было хорошо, ты верил! Ну что с тобой произошло, Серёж?! – У Светы началась истерика. – Я ХОЧУ родить! Я хочу, чтобы у нас были дети! Нет моей вины в том, что… – Свету снова задушили слёзы. Отбросив всю измятую, но так и не прикуренную сигарету, Сергей обнял и крепко прижал жену к себе. Рыдая, Света спрятала лицо у него на груди. Он, успокаивая, гладил и целовал её голову, щеки, глаза, мокрые от слез.

– Котёнок, прости меня… Дурак я… дурак!

Света сквозь слёзы пролепетала, не отрывая голову от его груди:

– Только у меня появилась надежда… а ты!..

– Ну, всё, всё… – Сергей чмокнул Свету в носик, неуклюже вытирая своими ручищами слёзы на её щеках.

Поплавок его удочки дёрнулся и резко ушёл на глубину, оставив после себя расходящиеся по воде круги.

* * *

Слабые круги расходились по водной поверхности большого аквариума. Томилин, щедро насыпая корм, кормил рыбок у себя в кабинете. На нём была форменная рубашка без галстука, две верхние пуговицы расстёгнуты. Он стоял в конце просторного кабинета у аквариума и сосредоточенно наблюдал, как рыбки, одна за другой поднимаясь с глубины, набрасывались на рассыпанный по поверхности воды корм.

В его кабинете проходило совещание экспертного совета. Оно продолжалось уже несколько часов. За массивным длинным столом сидело около десятка участников совещания, ещё несколько человек стояли у окон, о чём-то разговаривая и споря друг с другом. По всему было видно, что все изрядно устали. Многие давно сняли пиджаки, оставив их висеть на спинках кресел. Сзади они напоминали понуро стоявших в ряд людей с низко опущенными головами. Эта символическая картина как бы дополняла тягостную атмосферу безысходности, висевшую в этом прокуренном кабинете.

На столе генерала стояла двуязычная табличка, запрещающая курить. Но несколько человек, несмотря на это, всё равно курили. Главный конструктор спускаемого аппарата, Суровин Кирилл Валентинович, устало откинулся в кресле. Его всегда аккуратная прическа сейчас была растрепана, клок взъерошенных волос вызывающе топорщился над правым виском. Сильно ослабленный галстук свисал набок. Главконструктор держал скрепленные степлером листы бумаги, изучая их через очки, сдвинутые на кончик носа. При этом он, не переставая, нервозно прокручивал в пальцах зажигалку и постукивал ею о стол.

Томилин отошёл от аквариума. Тщательно вытирая руки носовым платком, со строгим видом обратился к присутствующим:

– Товарищи, хватит курить! Моим рыбам уже дышать нечем!

Кто-то сдавленно хохотнул, но его не поддержали. Людям, собравшимся сегодня в этом кабинете, было не до смеха.

Пряча платок в карман брюк, Томилин обернулся на аквариум и раздражённо произнёс:

– Сонные все какие-то… еле плавниками двигают!

Многие из присутствующих восприняли эти слова и на свой счёт. Сидевшие за столом сменили расслабленные позы на рабочие и повернули головы в сторону генерала. Стоявшие у окон спешно затушили окурки и заняли свои места за столом. Томилин тоже сел в своё кресло. Решительно поставив локти на стол и сцепив пальцы в замок, он резко подался вперёд, как пулемётчик перед атакой.

– Так что же всё-таки могло случиться с аппаратом? АВАКС зафиксировал приводнение, передал точные координаты. Через два часа спасательные силы были уже на месте, а аппарат бесследно исчез. Никаких следов! Его радиомаяки молчат… Тишь да гладь, как будто его и не было вовсе! Где аппарат?! Где люди?! – всё больше раздражаясь, выкрикнул Томилин, обводя взглядом присутствующих. – Американцы уже делают недвусмысленные намёки. Начинают нас чёрт-те в чём подозревать. Их президент уже звонил в Кремль, требуя объяснений… – Он кивнул на гербовый телефон прямой связи с президентом России. – Вы отдаёте себе отчёт в том, ЧТО произошло? Аппарат-то целиком и полностью наш! Мало того, что он сошёл с траектории, так он ещё и пропал в этом грёбаном море Сулу! – В его голосе звучал грозный металл, глаза налились свинцовым гневом, на висках вздулись вены. – А вы мне тут… только руками разводите!

– Товарищ генерал-полковник, – переходя на официальный тон, поднялся со своего места главный конструктор спускаемого аппарата, – я и мои сотрудники всегда отвечали за свою работу и мы хорошо понимаем всю меру ответственности… Если будет доказано, что аппарат пропал по нашей вине, мы готовы понести любое наказание. Но на данный момент я только могу повторить свои слова, сказанные на госкомиссии по приёмке аппарата: спускаемый модуль надёжен, многократно испытан в различных режимах, все нештатные ситуации были просчитаны и смоделированы. Системы жизнеобеспечения аппарата с ними успешно справились. Результаты расчётов и испытаний были отправлены американской стороне и полностью их удовлетворили. Так что ни взорваться, ни утонуть он не мог… – Взволнованный главконструктор, как бы ставя точку, стукнул зажигалкой о стол и после паузы добавил: – Если только он не подвергся воздействию внешних сил.

– О каких внешних силах вы говорите? Что вы имеете в виду? – напрягся генерал.

– Да всё что угодно! Я не знаю… это уже не в моей компетенции. – Главный конструктор сел на своё место. Один из сотрудников его КБ тут же начал что-то шептать ему на ухо.

Слово взял ещё один учёный, принимавший участие в разработке и испытаниях аппарата. Звали его Игорь Михайлович Кедров.

– Олег Георгиевич, я полностью разделяю уверенность Кирилла Валентиновича в надёжности аппарата. Мы долго работали над ним и просчитывали все мыслимые и немыслимые нештатные ситуации. – Он заметно волновался, то и дело поправляя лежавшие перед ним бумаги. – Да… Так вот, по моему мнению, нельзя сбрасывать со счетов и так называемый человеческий фактор. Ведь связь с экипажем прервалась. Мы не знаем, что произошло внутри сферы, когда аппарат сошёл с орбиты. Может быть, в борьбе за живучесть аппарата экипаж не выдержал чудовищных перегрузок, нервного напряжения и во время приводнения действовал неадекватно…

– Маловероятно, – прервал его главный конструктор. – Трудно представить себе, чтобы все четверо действовали неадекватно. Ведь смогли же они запустить систему мягкой посадки! Но даже если предположить, что с экипажем что-то случилось, аппарат всё равно остался бы на плаву. Если только его не утопили целенаправленно… Но в невменяемом состоянии это сделать довольно сложно. Мне тут подсказали другую версию… Что если аппарат попал в сильное морское течение, и его отнесло от места падения на многие мили, и мы просто не там ищем?

– Кири-илл Валентиныч, вы сами-то понимаете, что говорите? – Генерал обескураженно посмотрел на главконструктора. – Акватория района падения на сотни миль под контролем. Даже рыбацкая фелюга не осталась бы незамеченной. Кроме того, связисты клянутся, что радиомаяки, установленные на аппарате, могут работать в любых условиях в течение трёх месяцев…

– Если только цел сам аппарат… – поправил Томилина главный связист, не отрывая глаз от дисплея своего планшета.

Томилин прервался и посмотрел на главсвязиста беспомощным взглядом.

– Ну, не растворился же он, в конце концов! – хлопнул ладонями по столу Томилин. – Должны же остаться хоть какие-то следы?!

Сидевшие за столом учёные и инженеры старались не смотреть ему в глаза. Никто из них не мог найти внятного объяснения причины исчезновения аппарата.

– Олег Георгиевич, – нарушил удручённое молчание коллег один из экспертов, – с момента фиксации приводнения аппарата до первого вертолета, прибывшего к месту падения, прошло около двух часов… За это время могло произойти всё что угодно…

– Что?! Что могло произойти? Вы здесь все специалисты, дайте хоть одну мало-мальски приемлемую версию!.. Может быть, произошла разгерметизация корпуса и аппарат утонул, но тогда всё равно бы сработали радиомаяки! Или вы хотите сказать, что его могли украсть инопланетяне?!

Но ответов и новых версий больше не последовало.

– Фу-у-у… – Повернув голову в сторону окон, генерал раздвинул ворот сорочки и потёр рукой побагровевшую шею. – Ладно, будем ждать сообщений от поисковиков и спасателей. Пока все свободны. Через час жду всех в главном зале.

Эксперты, собрав свои вещи, усталой гурьбой потянулись к выходу из кабинета. Томилин отыскал взглядом в этой толпе своего заместителя, с которым был в бункере, генерал-лейтенанта Антипенко, а вместе с ним и представителя от внешней разведки генерала Карповича.

– Михаил Владимирович, Сергей Константиныч! Задержитесь, пожалуйста…

Генерал Антипенко и высокий сутуловатый человек в сером костюме остановились в дверях.

Томилин поднялся со своего места, подошёл к стене, отделанной панелями из красного дерева. Рядом с аквариумом угадывалась еле заметная дверь, выполненная из таких же панелей.

– Прошу вас… – Генерал нажал на скрытую кнопку, и дверь беззвучно открылась.

Мужчины зашли внутрь и оказались в просторных уютных апартаментах. Это была комната отдыха Томилина. В ней, отделанной в стиле африканского сафари, генерал любил посидеть и расслабиться, когда надо было освежить голову и привести в порядок мысли. Он включил торшер-статую в полный человеческий рост, выполненный в виде стройной негритянки, несущей на голове стилизованную корзину, служившую абажуром. Подойдя к окну, опустил плотные тростниковые жалюзи.

– Присаживайтесь. – Томилин жестом указал на несколько удобных кресел, обтянутых шкурами зебры, стоявших вокруг небольшого искусственного водопада с подсвеченными струями воды. Генералы опустились в мягкие кресла. Томилин подкатил к ним изящный журнальный столик в виде двух столкнувшихся лбами антилоп, на рогах которых покоилась стеклянная столешница.

Томилин не стал садиться в кресло и остался стоять посреди комнаты.

– Итак… – Он зажмурил глаза и медленно круговыми движениями пальцев стал потирать виски, собираясь с мыслями. Вдруг встряхнул головой и неожиданно спросил:

– Может, по пятьдесят граммов коньяку? – Он подошёл к бару в виде головы бегемота и открыл его пасть. Тут же из встроенных в уши бегемота динамиков вырвались ритмичные звуки африканских барабанов. В подсвеченном клыками-лампами розовом зеве бегемота стояло несколько бутылок с элитными спиртными напитками.

– Н-нет, спасибо, я воздержусь… – отказался Антипенко, поправив очки. Карпович тоже отрицательно качнул головой.

Томилин, колеблясь, рассеянно оглядел стены комнаты, увешанные щитами, копьями и ритуальными масками.

– Ну, тогда я тоже не буду… – наконец решил он и захлопнул пасть бегемота, как крышку чемодана. Барабанные ритмы тотчас смолкли. Бар-бегемот испустил разочарованный вздох, и его красные глаза погасли. Засунув руки в карманы брюк, Томилин стал медленно прохаживаться по мягкому пёстрому ковру, покрывавшему центральную часть комнаты.

– Слушайте, а что если это дело рук самих американцев? Первыми обнаружили аппарат, подняли на борт какого-нибудь корабля или подлодки, отключили маяки, сняли контейнеры… и концы в воду… А? Что вы думаете по этому поводу?

Первым высказал свое мнение генерал внешней разведки Карпович:

– Вряд ли они могли пойти таким путём. Аппарат не коробок спичек, в карман не спрячешь. Слишком рискованно. И потом все мы знаем, что данные имеют двойную зашифровку и без нашего оборудования они не смогут их полностью расшифровать. Мы очень плотно связаны в этом проекте. По нашей линии на всех его этапах у нас не было ни малейших поводов не доверять американцам. Если бы они решились на подобный шаг, это поставило бы под угрозу сотрудничество наших стран по всем вопросам. А может быть, и привело бы к открытой конфронтации. Н-нет, не думаю… Они не способны на такой авантюрный ход. По крайней мере, сейчас им это абсолютно не выгодно. – Он перевёл взгляд на Антипенко, как бы передавая ему эстафету.

– А я бы не стал утверждать это столь категорично… – Антипенко сменил вальяжную позу в кресле, всем телом развернувшись к собеседнику. – На карту поставлено слишком многое. Сведения, собранные в этих контейнерах, просто бесценны! Их единоличный обладатель фактически становится хозяином всего дальнейшего миропорядка. Поэтому, считаю, игра стоит свеч. Во всяком случае, я бы рассматривал этот вариант как один из возможных. Тем более что американцы первыми прибыли к месту приводнения аппарата и у них было достаточно времени, чтобы снять экипаж и контейнеры, а сам аппарат они могли просто утопить, предварительно отключив маяки.

Томилин внимательно выслушал обоих. Опять энергично потёр виски. Со страданием на лице присел в кресло напротив собеседников. Антипенко достал из кармана те же таблетки, которые он принимал в бункере, открыл коробочку.

– Это что у тебя, Михаил Владимирович? – заинтересовавшись, спросил Томилин.

– Очень хороший препарат. Нервы успокаивает, нормализует давление.

– Дай пару штук, голова просто раскалывается… – Томилин налил в стакан воды, с надеждой проговорил: – Может, отпустит.

Антипенко с готовностью высыпал ему в ладонь таблетки. Томилин кинул их в рот, запил одним глотком, запрокинув голову. Остатки воды он выплеснул в кадку с декоративной пальмой.

* * *

Сергей выплеснул из ведра на траву воду с пойманной рыбой. Передав ведро Свете, он стал торопливо собирать трепыхавшуюся рыбёшку в холщовую сумку.

Подняв с земли удочки, Сергей попросил жену:

– Свет, банку в ведро поставь… и телогрейку захвати.

– Угу. – Света поставила банку из-под червей в пустое ведро. Сверху положила свёрнутую телогрейку, на которой они с Сергеем сидели. Обнявшись, они не спеша пошли по тропинке к дому.

– Свет, скоро годовщина смерти Паши Алексеева. Мне в субботу надо будет в Москву съездить.

– Меня с собой не берёшь?

– Побудь с матерью, пожалуйста. Обидится… недавно приехали и… а так ей спокойнее будет. Я после поминок сразу вернусь. Обратно выезжать рано утром буду, до того, как Москва машинами зальётся.

– Хорошо. Перед выездом позвони.

– Ты же ещё спать будешь!

– Ну и что? – Она подняла на него свои большие глаза. – Обязательно позвони, слышишь?

Сергей улыбнулся, ещё крепче обнял жену.

– Ну, ладно, ладно…

Они поднялись на взгорок перед домом.

– А где поминки будут?

– Официальные – в подразделении. А потом домой к нему поедем.

Жена Пашкина попросила, чтоб приехали. Да и без приглашения все бы приехали.

– Я помню, ты нас как-то знакомил… Я даже где-то телефон её записала. А вот лица её… совсем вспомнить не могу. А почему ты её назвал женой? Ты хотел сказать «вдова»?

– Она сама так просила… не называть её вдовой. И, я считаю, правильно… Они для ребят были жёнами, пусть жёнами и останутся.

Они подошли к калитке. Мама Сергея хлопотала на летней кухне.

– Ну что, рыбачки, пришли? Поймали что-нибудь?

– Ма, ты же знаешь, я без улова не возвращаюсь. – Сергей, улыбаясь, потряс увесистой сумкой.

– Ну и молодцы! – Она смотрела на них счастливыми глазами. Ей понравилось, что они ходили рыбачить вместе. – Мойте руки, сейчас будем завтракать.

Света отправилась мыть руки. Сергей высыпал рыбу в тазик. Сорвал у забора крапиву, накрыл ею рыбу. Помыв руки, он присоединился к жене, которая уже сидела за столом и вращала колёсико радиомагнитолы, отыскивая какую-то волну. Вера Николаевна накрывала на стол.

– Свет, поставь лучше диск Саши Колбанова, не хочется сейчас эту попсу слушать…

Света, отыскав диск Колбанова с военными песнями, вставила его в магнитолу и принялась помогать Вере Николаевне накрывать на стол. Зазвучали первые аккорды песни, написанной боевым соратником Сергея. Вера Николаевна присела за стол и вместе со Светой стала раскладывать по тарелкам еду.

– Ой, вы ж не слышали! – спохватилась Вера Николаевна. – Сейчас в новостях передали: космонавты-то должны были в Казахстане приземлиться, а упали где-то в океане. И их до сих пор найти не могут! Вот горе-то будет, если не найдут… Не дай Бог утопли, их же там четыре человека было… – сокрушалась Вера Николаевна.

Сергей налил себе большой стакан пива, с удовольствием сделал несколько глотков. Поставив стакан на стол, вытер пену с губ.

– Найдут, мам… Такие аппараты не тонут.

В этот момент зазвонил его мобильный телефон. Сергей поднёс его к уху.

– Да, Андрюх, здорово. Конечно, приеду… Ну да, на кладбище… Да… да, в одиннадцать… Угу… Хорошо, передам… Ну, всё, давай, пока. – На вопросительный взгляд Светы ответил: – Курасов звонил, тебе привет.

Он допил пиво и стал набирать чей-то номер на мобильнике.

– Сынок, кушай, остынет же! – Мать неодобрительно посмотрела на сына.

– Сейчас, ма… дружку одному позвоню. А то он пропал куда-то, не звонит… Видать, забывать начал, с кем из одного котелка кашу ел. – Набрав номер, он в ожидании ответа усмехнулся: – Круты-ым стал!.. Но я его щас взбодрю!

В телефоне слышались длинные гудки, Сергей терпеливо ждал ответа.

* * *

На письменном столе в просторном кабинете с гербом Соединенных Штатов Америки на стене трезвонил телефон. Трубку сняла рука с адмиральскими галунами на рукаве кителя.

Адмирал, начальник штаба военно-морской разведки США, сухощавый пожилой мужчина с коротким ёжиком волос на голове и «орлиным» носом, в старомодном стиле произнёс:

– Крейс у аппарата… Я никуда не пропадал, сэр. Я только что из Норфолка, контролировал отправку нашего батискафа в район поиска и инструктировал экипаж. Да, самолёт вылетел два часа назад. – Крейс нажал кнопку громкой связи на телефоне, и теперь его разговор с министром обороны США разносился по всему кабинету.

– Как проходят поисково-спасательные работы? Есть ли хоть какие-то обнадёживающие новости? – спросил министр озабоченным голосом.

– Пока никаких, сэр. Но работа не прекращается ни на минуту. В орбиту поиска вовлекаются всё новые силы и средства. Причём как с нашей стороны, так и со стороны русских.

– В чем конкретно это выражается? И не будут ли противоречить действия русских нашим интересам в этом регионе?

– Именно этим вопросам и посвящено совещание, которое я в данный момент провожу. Господин министр, всю исчерпывающую информацию я могу вам предоставить только после окончания совещания. Как только мы закончим, я вам сразу же позвоню.

– Не надо звонить, Крейс. К пятнадцати часам вы должны прибыть на объект «Вулкан». Президент будет проводить совещание. Там и доложите обстановку и свои соображения по создавшейся ситуации.

– Позвольте спросить, сэр, каков уровень совещания и степень его секретности?

– Самый высокий. Только от нашего министерства будет пять человек, включая меня и вас. Секретность абсолютная. Вы удовлетворены?

– Да, сэр.

– Готовьтесь, ваш доклад будет первым.

– Я буду готов, сэр.

– Хорошо, тогда до встречи.

Крейс положил трубку. Нажав кнопку селекторной связи, слегка наклонившись, произнёс:

– Хаггинс, через сорок минут мой вертолёт должен быть готов к вылету.

– Будет исполнено, сэр, – послышался голос из селектора.

Крейс, сцепив пальцы рук в замок на животе, откинулся глубоко в кресло и спросил:

– Ты всё слышал, Джозеф?

К длинному столу, который примыкал к адмиральскому, образовывая букву «Т», были придвинуты два ряда пустых кресел. Но одно из них, ближе к центру стола, было занято. В нем сидел мужчина средних лет в форме старшего офицера военно-морских сил США. Это был Джозеф Скофилд, начальник отдела специальных операций военно-морской разведки США.

– Да, сэр. Я понимаю, что всё очень серьёзно. Но почему вы отменили совещание?

– Именно поэтому и отменил, что всё очень серьёзно. – Крейс резко встал и вышел из-за стола. Скофилд тоже поднялся со своего места, но Крейс остановил его, показав жестом, чтобы тот оставался на месте. Скофилд снова сел, не сводя глаз с адмирала. Крейс медленно пошёл вдоль длинного стола.

– Я не верю в случайности, тем более когда они повторяются. Так не бывает. Это мы с твоим отцом хорошо усвоили, ещё когда желторотыми лейтенантами попали во Вьетнам. Полагаю, вам в академии рассказывали о причинах провала спецоперации по спасению наших военнопленных после войны с вьетконговцами?

– Конечно, сэр, – со вздохом ответил Джозеф. – Но тогда вы ничего изменить не могли.

– Это обстоятельство не отменяет печального итога той спецоперации, – сухо возразил Крейс и подошёл к огромной карте мира. Адмирал остановился напротив Филиппинского архипелага, повернувшись спиной к Скофилду. Размышляя, держа руки за спиной, он ощупывал взглядом каждый островок этого архипелага. Наблюдая за ним, офицер обратил внимание на кисти его рук. Они периодически сжимались и разжимались. Эта манера адмирала, давно знакомая Скофилду, говорила о том, что шефа что-то сильно беспокоит.

– Сначала аппарат неожиданно сходит с орбиты, – проговорил Крейс, не оборачиваясь, как бы озвучивая мысли вслух. – Затем падает где-то в океане, куда сразу до него не добраться. А через час после приводнения бесследно исчезает. – Он повернулся к Скофилду и посмотрел на него испытующим взглядом. – Что это? Цепь необъяснимых фатальных случайностей? – Адмирал отошёл от карты. – Больше похоже на злую закономерность. Конечно, когда мы найдём аппарат… – Крейс резким движением указательного пальца проткнул воздух, словно шпагой, в направлении Филиппин. – А мы его найдём обязательно! Тогда многое прояснится. А пока этого не произошло, я не склонен доверять никому. У меня такое ощущение, что чья-то могущественная рука переставляет фигуры на нашей шахматной доске, ломая нам всю игру. И, что самое неприятное, вмешаться он может в любой момент, когда ему этого захочется. Сейчас это уже очевидно. – Крейс встал напротив Скофилда и положил руки на спинку кресла. – Эту партию мы ведём вместе с русскими, но кто-то начинает путать заранее продуманные нами ходы. Наша пешка уже почти прошла в ферзи! …И тут её с доски убирают. Кто?! Русские? Или кто-то ещё? Кто бы это ни был, он очень опасен. И сейчас имеет над нами преимущество, потому что мы о нём – или о них – ничего не знаем. – Он замолчал. Снова стал медленно прохаживаться вдоль стола, разглядывая пустые кресла, мысленно представляя, кто сейчас мог бы в них находиться. – А может, у нас завёлся «крот» и уже давно сливает информацию? Или того хуже, «крот» затаился и пока никак себя не проявляет. Пока я это не выясню, ВСЕ, – он сделал упор на этом слове, – в моём ведомстве будут работать только по своему узкому профилю. Любая информация должна выдаваться строго дозированно и под строжайшим контролем. В этой ситуации я вынужден действовать нестандартно. – Он вернулся к креслу напротив Скофилда и снова положил руки на подголовник. – Этот «кто-то» всё очень круто замесил. А на такое способен только очень серьёзный и сильный противник. И я не могу быть уверенным в том, что его агентов нет в моём штабе. А если он или они всё-таки есть, я должен найти их прежде, чем они смогут оказать существенную помощь своему хозяину. Поэтому пусть пока все спокойно работают, но каждый сотрудник должен знать только свой, узкий участок работы. Если «крот» работает у нас, он будет искать подходы к более обширной информации о наших намерениях и пытаться передать её своим шефам. Вот здесь мы и сможем его вычислить. Я намерен применить систему тотального контроля ко всем сотрудникам штаба, вплоть до последнего уборщика. Пусть каждый ходит по проволоке, натянутой только для него. А кто шагнёт в сторону или сорвётся с неё, тот и… – Адмирал сделал жест, как будто поймал кого-то в воздухе.

– Джозеф, – Крейс вплотную подошёл к офицеру, пристально посмотрел ему в глаза, – твой отец был моим лучшим другом. Тебя я знаю с пелёнок, поэтому доверять могу только тебе. Ты будешь координировать всю работу.

Адмирал подошёл к старинной гравюре, изображающей морской бой парусных судов, нажал потайную кнопку в углу массивной рамки. Картина отделилась от стены, она служила ширмой для скрытого за ней сейфа. На основной дверце сейфа располагался сенсорный дисплей тёмно-бордового цвета. Адмирал приложил раскрытую ладонь к его правой части. Устройство идентификации произвело дактилоскопическую сверку, определило температуру тела, наличие кровотока в тканях. В верхней части дисплея загорелась надпись: «Идентификация подтверждена».