Текст книги "Великая Отечественная: битва экономик"

Автор книги: Николай Рыжков

Жанр:

Прочая научная литература

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Однако в советские времена замечательная работа Вознесенского в силу ряда причин не переиздавалась и стала раритетом, а в новой России, «элиты» которой исповедуют радикально-либералистские догматы, этот труд оказался вообще забытым. К столетнему юбилею Н.А. Вознесенского, в 2003 году, Издательский дом «Экономическая газета» в серии «Русская классическая библиотека. Экономика и духовность» переиздал его книгу, дополнив рядом оригинальных комментаторских материалов современных авторов. Впрочем, и это юбилейное переиздание вскоре стало библиографической редкостью, в связи с чем полный текст «Военной экономики в период Отечественной войны», а также соответствующие новейшие комментарии к нему были еще раз воспроизведены в охарактеризованном выше научно-публицистическом сборнике «Все для фронта, все для Победы!».

Опираясь на базовую разработку Н.А. Вознесенского и многочисленные другие литературные источники (в том числе уже и на публикации Издательского дома «Экономическая газета» и его периодических изданий), а также на архивные материалы и доступные ныне данные отечественной и международной статистики, Н.И. Рыжков затрагивает ряд новых аспектов темы экономической победы СССР над фашистской Германией. И едва ли не главная его заслуга – попытка развернуть в книге сравнительный анализ качественно-количественных параметров общеэкономических и собственно военно-промышленных потенциалов двух стран в довоенный период и проследить соотносительную динамику этих потенциалов непосредственно в годы Великой Отечественной.

В имеющихся на настоящий момент времени отечественных и зарубежных публикациях подобного рода («компаративистские») исследования представлены крайне скудно, отрывочно, а сами сравниваемые выборки носят случайный характер. Эта ситуация связана прежде всего с тем, что огромные массивы информации, особенно военно-промышленного характера, и в России, и в Германии (а также в других странах, участвовавших во Второй мировой войне) все еще остаются закрытыми, засекреченными. Дефицит соответствующих объективных данных в открытом и доступном для исследователей виде способствует фальсификациям роли СССР во Второй мировой войне, создает благоприятный фон для утверждений, согласно которым решающий вклад в победу над фашистской Германией, милитаристской Японией и их сателлитами внесли Великобритания и США вкупе с их союзниками по западной коалиции. Сравнительный же анализ Н.И. Рыжкова и полученные по его итогам новые статистические данные работают на расширение и повышение достоверности информационной базы относительно экономического противоборства воевавших держав, обеспечивают заметное приращение документально достоверных знаний о действительной роли экономик этих стран в годы войны и тем самым сужают пространство для политико-идеологических спекуляций.

Рассматривая широкий спектр направлений экономического противостояния СССР и Германии, автор книги убедительно «верифицирует» принципиальный тезис, согласно которому уже в XX веке войны стали не только «продолжением политики иными средствами». Начало и ход Второй мировой войны и Великой Отечественной войны как ее решающего компонента, исход их главных конкретных сражений во многом определялись общим состоянием экономик сражавшихся стран, мерой их способности производить в должных объемах новейшие вооружение и боевую технику, боеприпасы и снаряжение. Вывод о том, что Отечественная война советского народа против гитлеровских агрессоров включала и напряженнейшее экономическое противоборство, «битву экономик», последовательно аргументируется на огромном фактическом материале.

Весьма интересны, причем не только в сугубо историческом плане, но и через призму современных модернизационных императивов, авторские соображения относительно восстановления как экономики Германии после Первой мировой войны, так и экономики Советской России после двух разрушительных войн (где последствия империалистической войны усугубились войной гражданской), а также касательно соотношения моделей формирования в этих экономиках военно-промышленных комплексов.

В отсутствие прямых, корректно сопоставимых данных о соответствующих потенциалах двух стран в конце 1910-х годов, то есть на основе использования множества разнородных косвенных показателей (однозначно свидетельствующих, однако, об огромных и тут и там масштабах разрушения производительных сил), делается вывод об одинаково низком в этих странах базовом уровне, с которого начинались послевоенные хозяйственно-восстановительные процессы. Но уже в 1920–1930-е годы, подчеркивает Н.И. Рыжков, выявились отчетливые различия в принципах и источниках возрождения экономик в целом и военно-промышленных комплексов в частности. Германское народное хозяйство восстанавливалось преимущественно за счет внешних источников, прежде всего крупных кредитных вливаний из США и Англии. С приходом же Гитлера к власти ориентация на привлечение таких источников не только сохранилась, но и приобрела новые, агрессивные по своей сути формы расширения германского жизненного пространства (путем военных захватов и использования экономического потенциала завоеванных стран в интересах фашистского государства).

Реализация столь агрессивной политики требовала от Германии тотальной милитаризации экономики. Потому после осуществленной структурной перестройки приоритетное развитие там получила именно военная сфера. Бюджетные расходы на вооружение и военно-промышленный сектор производства выросли в 1933–1939 годах на порядок. А в 1939–1940 годах на основе шокировавших мир успешных прямых агрессий и мобилизации ресурсов своих союзников фашистская Германия нарастила свой военно-экономический потенциал поистине скачкообразно. Ее территория за это время увеличилась в шесть раз, людские ресурсы – почти вчетверо.

В результате оккупации и присоединения к фашистскому блоку ряда государств военные возможности германской экономики увеличились более чем вдвое, а по производству электроэнергии, чугуна, стали, автомобилей, нефти и бокситов – более чем в двадцать раз! В оккупированных странах Германия захватила огромное количество паровозов, вагонов, автомашин, других транспортных средств, а также вооружение и снаряжение, достаточное для укомплектования 180 полнокровных дивизий. Станочный парк Германии к началу 1941 года превосходил советский парк вдвое. К работе на немецких предприятиях было привлечено более 2 млн иностранных рабочих почти из всех стран Европы.

В противоположность этому, показано в книге, восстановление советской экономики и формирование ее военно-промышленной составляющей обеспечивались преимущественно на основе внутренних ресурсов и при запредельном уровне внешних военно-политических и хозяйственных угроз. Благодаря нэпу экономика к 1928 году по основным показателям вышла на уровень довоенного 1913 года. Однако ввиду совокупности внешних угроз самому существованию молодой советской государственности, адекватно осознававшихся руководством страны, на XV съезде ВКП(б) в 1927 году были приняты решения о замене нэповской модели экономического развития моделью ускоренной индустриализации страны. Поскольку возможности получения внешних кредитных заимствований практически отсутствовали, средства для ускоренного индустриального развития пришлось заимствовать у населения, прежде всего, естественно, у крестьянства, с вынужденным использованием крайне жестких мер в ходе коллективизации (отсюда и пресловутая кампания «раскулачивания»); широко применялся также институт принудительных внутренних займов.

Важнейшим фактором рассматриваемой стороны Победы над гитлеровской Германией послужила и созданная в СССР уникальная система планового управления советской экономикой как единым и целостным народно-хозяйственным комплексом. С полным знанием дела Н.И. Рыжков указывает на преимущества централизованного планирования, реализованные в экономическом противоборстве с Германией. В работе показано, что превращение Госплана СССР в подлинный штаб предельно милитаризованной экономики, работа Государственного Комитета Обороны (ГКО) и всех подчиненных ему управленческих структур позволили оперативно и четко решать уникальные военно-хозяйственные задачи. В их числе: невиданное по своим масштабам и поразительное по точности исполнения перемещение в 1941 – начале 1942 года экономического потенциала западных ареалов СССР в восточные регионы; продолжение наращивания созданной в предвоенные годы мощной общеиндустриальной и военно-промышленной базы на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке; создание системы стратегических резервов, разработка сетевых графиков производства и поставок на фронт вооружений, военной техники и другой необходимой продукции.

В книге представлены также насыщенные «фактурой» материалы о координации экономической деятельности союзных республик и их вкладе в хозяйственное обеспечение Победы, о масштабах военно-промышленного строительства и о ходе экономического восстановления освобожденных от фашистов районов страны.

Охарактеризованы и такие оспариваемые ныне либералами факторы экономической победы СССР над Германией, как высокий уровень доверия не только воинов Красной Армии, но и работавшего в тылу населения страны к ее государственно-политическим руководителям. Без этого доверия и всеобщей поддержки граждан тогдашние власти вряд ли сумели бы поднять массы на поистине титанические героические трудовые свершения. На фоне нынешнего «неоднозначного», мягко говоря, отношения граждан к федеральным властям постановка этих вопросов представляется весьма актуальной.

Первый раздел книги логично завершается главой о поставках по ленд-лизу. Анализ этих вопросов особенно актуален потому, что речь идет о едва ли не наиболее давно и упорно фальсифицируемом экономическом факторе Победы. Так, реанимированный в качестве «подарка» к ее 65-летию тезис, согласно которому советская социалистическая экономика «с вызовами войны не справилась», подкрепляется именно утверждением о решающей для «победы 1945 года» экономической роли «помощи союзников». Это утверждение в свою очередь аргументируется фальсификаторами призванным шокировать читателя «телеграфным» его информированием об общем количестве поставленных по ленд-лизу в 1941–1945 годах видов вооружений и военной техники, а также другой продукции, необходимой для ведения военных действий.

Обилие данных, приводимых через запятую, без всяких объяснений и сопоставлений, действительно способно парализовать всякое стремление к правильной оценке этой информации. При этом еще и предлагается «учитывать, сколько ушло на дно потопленных немцами, не дошедших до Мурманска конвоев». Требование «учитывать» потопленные, не попавшие на фронты Великой Отечественной ленд-лизовские вооружения, военную и другую технику, обмундирование и прочую продукцию при решении вопроса о роли союзнических поставок в экономическом обеспечении победы СССР над фашистской Германией – явно «для красного словца». «Криминал» же состоит в том, что преднамеренно умалчивается о главном – об абсолютно необходимом профессиональном условии решения этого вопроса – о сопоставлении объемно-структурных и качественных параметров таких поставок c продукцией, произведенной в самом Советском Союзе, причем не только за годы войны в целом, но и в погодовом разрезе.

Именно в попытке такого сравнения – несомненная заслуга Н.И. Рыжкова. В главе «Фактор ленд-лиза» приводятся составленные автором таблицы, в соответствии с данными которых союзнические поставки вооружений и военной техники составили лишь небольшой процент (!) к количеству аналогичных образцов, произведенных советской промышленностью. Важно, что основная часть этих поставок пришлась не на самые страшные для СССР 1941–1942 годы, а на годы 1943 и 1944-й, то есть на этап завершения коренного перелома в Великой Отечественной войне и реализации Красной Армией стратегии наступления. На этом этапе, к примеру, наши авиационные заводы ежегодно поставляли в армию самолетов кратно больше, чем союзники поставили стране за весь военный период, да еще и самолетов лучшего качества! Отсюда и принципиальный вывод автора: на определяющую роль в экономической победе СССР над Германией фактор ленд-лиза претендовать никак не может.

В этом контексте в главе комментируется следующая (тоже игнорируемая доморощенными фальсификаторами) обобщающая экономическая оценка Н.А. Вознесенским роли ленд-лиза: «Если сравнить размеры поставок союзниками промышленных товаров в СССР с размерами производства промышленной продукции на социалистических предприятиях СССР за тот же период, то окажется, что удельный вес этих поставок по отношению к собственному производству в период военной экономики составит всего лишь около 4 %». Эта оценка, констатирует Н.И. Рыжков, критикуется, прежде всего, в западной литературе как заниженная, и в своем большинстве критики сошлись на том, что объем помощи составил не четыре, а десять – одиннадцать процентов. Тщательно изучив все последующие экономические исследования ведущих специалистов, Н.И. Рыжков пришел к выводу, что реальный объем поставок по ленд-лизу в нашу страну составляет семь процентов. Дело здесь, резонно полагает автор, в различии временных подходов: Вознесенский исходил из совокупного объема производства в 1941–1945 годах, а его зарубежные оппоненты делали упор на годах второй половины войны – 1943-м и особенно на 1944-м. Таким образом, вслед за Рыжковым можно уверенно утверждать: «Определяющей роли в Великой Победе союзническая помощь не сыграла».

В главе о ленд-лизе затрагиваются также другие (и опять-таки игнорируемые спекулирующими на драматических моментах Великой Отечественной публицистами-антисоветчиками!) аспекты проблемы роли союзнических поставок. Речь идет, в частности, о невысоком, значительно уступавшем лучшим советским образцам или вообще не отвечавшем требованиям фронта качестве некоторых (хотя, следует признать, не всех) видов поставлявшихся по ленд-лизу вооружений и боевой техники. Так, англичане гнали нам никуда не годные «Харрикейны», уклоняясь от поставок новейших истребителей «Спитфайр», а американцы норовили «всучить» самолеты «П-40», «придерживая» более современные «Аэрокобры».

Стоит напомнить и о циничном использовании союзниками регулирования интенсивности поставок во времени, чтобы максимально возможно оттянуть момент открытия второго фронта. И о том, что, послужив пусть ощутимым, но отнюдь не решающим фактором победы СССР над фашистской Германией, ленд-лизовские поставки в конечном счете принесли их главному субъекту – Соединенным Штатам Америки – беспрецедентные социально-экономические дивиденды, способствовали превращению США в сверхдержаву, подъему за годы войны благосостояния американских граждан.

Автор приводит на сей счет признания самих американцев. Особо впечатляют следующие принципиальные оценки профессора истории Канзасского университета Т. Уилсона: «Америка выполнила свои обязательства, связанные с военным производством. Американский народ добился невиданного процветания, и созданное богатство разделила более значительная доля населения. Американская экономика не имела себе равных в мире, разоренном войной. Во время войны значительно увеличилось потребление на душу гражданского населения молочных продуктов, мяса, птицы, овощей, бобовых и зерновых культур. Подсчитав все, о жизненном уровне американцев в годы войны можно сказать следующее: потребительские расходы на продовольствие подскочили с 14 млрд долларов до 24 млрд, превращая в насмешку различные кампании по сбережению. Распространение переедания было одним из признаков заметного повышения жизненного уровня. Средние еженедельные заработки, с учетом многих часов сверхурочной работы, возросли на 70 %». И далее: «То, что Америка пережила во время войны, в корне отличается от испытаний, выпавших на долю ее главных союзников. Только американцы могли назвать Вторую мировую войну «хорошей войной», поскольку она помогла значительно повысить жизненный уровень и потребовала от подавляющего большинства населения слишком мало жертв. Ленд-лиз был выгоден американским монополиям, ибо расширение производства обеспечивало рост их прибылей; таковые увеличились за годы Второй мировой войны в 2,5 раза. Кроме того, за счет налогоплательщиков корпорации в эти годы получили 26 млрд долларов на строительство новых и переоборудование старых предприятий для нужд ленд-лиза. А в отношении позитивного эффекта реализации программы ленд-лиза для экономики США в целом в американской исторической литературе сообщается, в частности, следующее: «Программа ленд-лиза дала заметный толчок развития вооружений в Америке. Помимо косвенного влияния на расширение американской военной промышленности сотни миллионов долларов по программе ленд-лиза еще до Перл-Харбора были вложены в новые заводы, фабрики, верфи и другие объекты, что сыграло немалую роль в развитии наших производительных сил. Инвестиции в общем объеме 900 млн долларов были вложены в экономику 34 из 48 наших штатов, и суммы их колебались от 142 млн долларов на военные заводы в Мичигане до 14 тыс. на производство сухого молока в Северной Дакоте. Новые заводы полностью или частично финансировались также за счет программы ленд-лиза, а производство вооружений для нашей армии и наших союзников позволяло с лихвой окупать затраты на их строительство. На ленд-лизовские средства сооружались доки, пирсы, плавучие краны в американских портах… Благодаря им удалось создать систему военных складов и товарных станций от побережья до побережья…» Не следует также забывать о том, что в обмен на помощь по ленд-лизу Советский Союз поставил США важное стратегическое сырье и ценные военные материалы, оказывал посильные технические услуги». Кто же, напрашивается риторический вопрос, стал главным «бенефициаром» союзнической «бескорыстной помощи»?» Каково!

Заключая интереснейшую главу о ленд-лизе обращенным к нашим историкам и экономистам призывом «противостоять фальсификаторам, разворачивая добросовестные квалифицированные исследования и публикуя их результаты», Николай Иванович сам намерен и дальше активно работать в этом направлении: он сообщает читателям о планах по возможности быстро развернуть главу «Фактор ленд-лиза» в особую монографию. С нетерпением ждем эту книгу!

* * *

Конечно, ожидать от одной книги исчерпывающего раскрытия столь грандиозной и слабо изученной темы было бы наивным. Да и сам Николай Иванович неоднократно указывает на промежуточный, конспективный или фрагментарный, характер изложения тех или иных аспектов своей новой разработки, побуждая историков и экономистов к дальнейшим исследованиям в обозначенных направлениях, делится собственными планами на этот счет. И есть все основания полагать, что неравнодушный и компетентный взгляд Н.И. Рыжкова на экономические факторы Победы способен заинтересовать широкую читательскую аудиторию, включая наших молодых сограждан. Во-первых, в книге мобилизован и обработан богатейший статистико-фактологический материал об экономических и военно-промышленных потенциалах СССР и Германии перед войной, сделан серьезный шаг вперед в анализе состоявшейся в 1941–1945 годах «битвы экономик». Во-вторых, автором предложены определенные ответы на многие ожесточенно дебатируемые сегодня вопросы истории Великой Отечественной войны. В-третьих, и это, конечно, главное, – выкладки исследователя дают мощный импульс к размышлениям о прошлом, настоящем и будущем России.

Картина памяти о Великой Отечественной войне еще далеко не дописана, и новая книга Николая Ивановича Рыжкова не только очередное весомое тому подтверждение, но и обращенный к каждому читателю-патриоту «овеществленный» призыв продолжить осмысление и увековечение подвига Победителей, внести свой посильный вклад в работу над исторической летописью Великой России. Откликнемся же на этот благой и святой для нас призыв!

Ю.В. Якутин, доктор экономических наук, заслуженный деятель науки РФ, научный редактор Издательского дома «Экономическая газета», 2011 г.

Слово фронтовика

С годами кажется, что время летит все быстрей и прошлое подергивается дымкой забвения. Но есть события, которые не тускнеют в памяти тех, кто пережил их. Таким, самым незабываемым для людей моего поколения событием была и остается Великая Отечественная война 1941–1945 годов – главная и решающая часть Второй мировой войны.

Многотысячелетняя история человечества не знает более масштабного, более трагического и жестокого, а по числу жертв – и более убийственного столкновения стран и народов. И самые чудовищные массовые испытания и страдания выпали на долю народов Советского Союза, на который 22 июня 1941 года обрушилась вся мощь военной машины гитлеровской Германии, поработившей к тому времени почти все европейские страны. Но Союз Советских Социалистических Республик оказался не по зубам озверевшему фашизму: вместе со своими союзниками по антигитлеровской коалиции он стер агрессора с лица Земли. На советско-германском фронте были разгромлены 607 дивизий противника (на долю наших союзников пришлось 107), уничтожено три четверти его техники и четыре пятых живой силы!

Война собрала свою страшную жатву и у нас – 27 млн жизней советских людей. Мы испытали не только безмерную горечь поражений и потерь, но и безмерное счастье Великой Победы. Она навеки вписана в историю мира и нашей страны.

Ход войны, ее движущие силы изучают и еще долго будут изучать историки. Постоянно публикуются научные исследования, чему способствует постепенное расширение доступа к архивным материалам. О Великой войне рассказывают новые и новые произведения художественной литературы, живописи, скульптуры и архитектуры, кинофильмы – и все же… И все же идет и противоположный процесс: с одной стороны, многие из молодых людей плохо представляют себе, что довелось пережить и вынести на своих плечах их дедам и прадедам, а с другой, – на юные, да и зрелые тоже, головы обрушивается шквал антинаучной и зачастую просто лживой информации о причинах, ходе и результатах как Великой Отечественной войны, так и Второй мировой войны в целом.

На книжных прилавках появляется все больше макулатуры, в которой некоторые зарубежные и отечественные скороспелые псевдоисторики, работая на сиюминутную потребу тех или иных политических сил, всячески пытаются принизить значение всемирного подвига советского народа, его роль в уничтожении фашизма. Они глумятся над высочайшим чувством патриотизма советских людей, их сознательной жертвенностью во имя спасения Родины, массовым героизмом на фронте и в тылу. Конечная цель этих фальсификаций состоит в том, чтобы подавить у нашего народа историческую память, чувство гордости за свою Отчизну, привить ему комплекс неполноценности.

Не только на фронте, но и в тылу благодаря беспримерному, самоотверженному, героическому труду десятков и десятков миллионов мужчин и женщин, подростков и стариков, в неимоверно сложных условиях на протяжении всех лет войны создавалась материальная основа для боевых успехов Красной Армии, ковался меч нашей Победы.

Военные подвиги солдат и офицеров, разведчиков и партизан, целых подразделений и соединений, армий и фронтов стали, в конечном счете, решающими в исходе войны. Работа же военно-промышленного комплекса страны, его доля и вклад в Победу освещены в научно-исторической литературе в меньшей степени.

Тем более значимой представляется новая книга Николая Ивановича Рыжкова – Председателя Совета Министров СССР в 1985–1990 годах, в которой обобщен большой и исторически достоверный материал о создании и развитии экономической базы Победы нашей страны в Великой Отечественной войне, о битве экономик насмерть сражавшихся сторон.

На военную машину Германии работала вся покоренная ею Европа – 32 млн рабочих. В СССР всего было 19 млн рабочих, а боевой техники мы произвели больше, чем все страны, работавшие на фашистов, – около 137 тыс. самолетов и свыше 104 тыс. танков и САУ.

Особенную ценность книге, на мой взгляд, придает то, что широкий круг тем и проблем в советской экономике дается, как правило, в сопоставлении и противопоставлении с экономикой фашистской Германии. Динамика этих показателей убедительно показывает абсолютную закономерность Победы, равной которой история не знает.

Я надеюсь, что эта книга найдет свое место на полках каждой школьной, вузовской и публичной библиотеки, ибо истина сияет тем ярче, чем полнее и всестороннее она освещается. Ее необходимо нести в будущее, передавая, как эстафету, новым и новым поколениям нашей страны, которая в XX веке спасла мир от фашистского мракобесия.