Текст книги "Личное дело сыщика"

Автор книги: Николай Леонов

Соавторы: Алексей Макеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Никаких бумаг у тебя не осталось? Меня интересует проститутка, которую я выцепил прямо с угла. Установили, кто такая?

Крячко с шумом выдохнул.

– Подожди, Лев Иванович, прямо вот так сразу ничего не выйдет. Мне надо минут десять, и я все узнаю. Куда перезвонить?

– На сотовый. Давай ищи. Жду звонка.

Тем временем Анатолий, надвинув на лоб фирменную бейсболку хоккейного клуба «Нью-Йорк Рейнджерс» и тем самым спрятав глаза от коллег-водителей, пытался отвоевать себе пространство, для того чтобы вывернуть на встречную полосу. Они оказались зажатыми между «Москвичом-2141» и поблескивающей на солнце изумрудной «Дэу». Анатолий предупредительно загудел и моргнул фарами, но стоящая впереди иностранка не двинулась с места ни на сантиметр, что с ее стороны выглядело невежливо. Ему и надо-то было всего высвободить впереди себя метр, но сделать это оказалось не просто. Оглянувшись, Анатолий Иванович увидел в «Москвиче» крепкого мужика пенсионного возраста и, перехватив его взгляд, показал, чтобы тот сдал немного назад.

В ответ пенсионер отрицательно покачал головой.

– Ничего не выйдет, – пожаловался Анатолий Иванович.

Гуров плотно сжал губы, так, что они вытянулись в тонкую линию.

– Кто там за рулем иномарки?

– Пацан какой-то.

– Толкни его в зад, только потихоньку.

– Мне бы этого не хотелось, – честно признался водитель, устраиваясь поудобнее в кресле и очень-очень медленно нажимая на акселератор. На удивление, дело сдвинулось с мертвой точки, но на этом все и закончилось. «Дэу» уперлась рогами и копытами, словно заартачившаяся корова. Одновременно с этим водитель иномарки обернулся и через кресло что-то кричал.

– Так, теперь назад, – распорядился Гуров, входя во вкус. «Москвич» уступил не более десяти сантиметров, но и этого, по мнению Анатолия Ивановича, было достаточно. На крики пенсионера внимания они старались не обращать.

Крячко позвонил, когда они уже вырвались из пробки и на всех парах ехали к бару. Гуров в любом случае направился бы к «Белой пене» независимо от того, найдет ли его зам что-нибудь об этой проститутке или нет, и рано или поздно они бы на нее вышли. Протоколы опросов свидетелей, а малолетняя проститутка, как ни крути, была свидетелем по делу об убийстве, в никуда не исчезают, это не школьные сочинения.

Гурову жаль было тратить время впустую. Родители Анны и так слишком долго молчали. Лев Иванович обрадовался: голос Крячко был полон оптимизма. Теперь он найдет ее, и между ними состоится разговор о том, что такое хорошо и что такое плохо. Вера Валерьевна Лентова, пятнадцати лет от роду, наврала, значит, сказав, что шестнадцать, прибавила годок, проживала в непосредственной близости от бара, чего, впрочем, и не скрывала.

Поднявшись на лифте на пятый этаж, Гуров нашел дверь с номером 18 и позвонил. Дверь открылась не скоро.

– Почему не в школе? – с ходу осведомился Гуров.

Если девочка и смутилась, то лишь на мгновение.

– Вы мне не отец.

– Да, но я из милиции, – не сдавался Лев Иванович, – имею право поинтересоваться.

На ней была надета мужская белоснежная сорочка, служившая ей чем-то вроде халатика. Нестандартное одеяние навело Гурова на мысль, что соплячка не одна, однако он отбросил это предположение. Нелогично принимать мужиков у родителей.

– Мне показалось, что меня отпустили.

– Согласен, но только потому, что никто не сообщил о том, что ты занимаешься проституцией, – Гуров нарочно произнес последнее слово громко.

– Тише, – шепотом цыкнула она на него. – Заходите.

Удовлетворенно кивнув, сыщик вошел в квартиру. «Достаток плюс бардак» – так оценил он интерьер. Шмотки разбросаны по всей квартире. Бюстгальтер на ручке двери, не слишком гигиенично. Кожаный плащ скручен и брошен около ванной. Революция, да и только.

– Куда собираешься?

– Как куда? На работу. Ночью, знаете ли, холодно.

– А как на это родители смотрят?

– В гробу они меня видели. И вообще, что вам от меня надо?

Гуров объяснил, не забыв намекнуть о возможности наказания за торговлю телом.

– Ну, если это все, о чем вы меня просите... Только обещайте, что после этого отстанете от меня.

И полковник пообещал.

* * *

Вера вошла в студию грамзаписи, а Гуров, разместившись на лавочке неподалеку от входа, закурил. По дороге полковник объяснил молоденькой проститутке, что ей надо сделать.

Верочка должна была всего-навсего одеться поскромнее и, войдя в студию, спросить у первого встречного, как ей попробовать свои силы в шоу Маревского. Через двадцать минут Вера вышла и как ни в чем не бывало села в «Волгу», следом за ней, аккуратно затушив сигарету, последовал Гуров.

– Ну, что там? – Он сел рядом с ней на заднее сиденье и попросил водителя поскорее убраться отсюда, дабы не светиться.

– Зря суетитесь, – среагировала девочка, – они уже спрашивали о вас.

– Они – это кто? – уточнил Гуров.

– Я вошла. Народ туда-сюда ходит. Мужик с конским хвостом спросил меня, зачем я сюда пожаловала. Ну, я и сказала, как вы просили. Потом он осведомился о вас.

– И ты... – Гуров не предполагал, что кто-то будет наблюдать за входом в студию.

– Конский хвост просто поинтересовался, кто вы. Я ответила, что мой знакомый, который согласился подбросить меня до студии.

– Понравился ему ответ?

– Я не знаю, но он больше меня ни о чем не спрашивал. Просто стал смотреть на меня, как будто оценщик. Вроде как снять хочет и в то же время прогадать боится, лишнего переплатить, урод.

– Почему урод? У него что, рожа кривая или кожа лягушачья?

– Он по своей натуре урод. Неприятно быть с ним рядом. И все время воняет чем-то, я так и не разобрала, если это одеколон, то редкая дрянь. Таким и на скотину прыскать не станут.

– Взял тебя конский хвост за руку, и вы пошли... Куда?

– Он повел меня по коридору в дальний конец, там дверь железом обитая. Мы вошли. Сидит еще один мужик, за компьютером. Тот, что меня привел, назвал его Борей. Боря оторвался то ли от игрушки, то ли от работы, подошел ко мне и спросил, от кого я. Сказала, что подруга Лизы Симбирцевой, что ходила вместе с ней в бассейн, в общем, как вы и говорили. Боря оглядел мои ноги и пригласил следовать за ним. Вошли в соседнюю комнату. Голые стены. Вдоль одной зеркала. На небольшом столике в углу магнитофон. Конский хвост включил музыку, и они попросили меня подвигаться. Знаете, я хоть танцовщица и не великая, но дискотеки регулярно посещаю. В общем, им понравилось, но мне сказали, что будет еще второй тур.

– А как же, конечно будет, – согласился полковник.

Для Гурова было важным установить, производится ли вообще какой-либо отбор, и оказалось, что полученная информация достоверна.

– И что же мне теперь? Отказаться от такого шанса?

– Я смотрю, ты уже ощущаешь себя звездой эстрады. Но... ты мне помогла, и на правах человека, втянувшего тебя в это дело, советую не лезть дальше. По моему глубокому убеждению, эта контора не чиста.

– Вы предупреждаете меня?

– Именно.

Она сникла.

– Они бандиты?

– Не спрашивай меня, но кое-какое содействие оказать могу.

Она посмотрела на него с неподдельным интересом.

– Савва Иванов, может, и не очень обрадуется, но, думаю, если ты скажешь, что за тебя просит полковник Гуров, он поможет. Хотя положительный результат не гарантирую.

– Да вы что! – воскликнула она. – У Саввы таких, как я, и даже лучше батальоны, куда мне к нему. Вот к Маревскому, может быть, еще бы взяли.

– Ну что ж, – Гуров потер ладони, – будем считать, что интересы дела вынуждают меня просить тебя о том, чтобы ты шла вперед.

– Как?! Вы же обещали! Я больше не хочу иметь с вами ничего общего.

– А я и не настаиваю. – Полковник достал из внутреннего кармана пиджака пачку сотенных купюр и на глаз выдернул двадцать штук. – Это аванс.

Вера смотрела на Гурова широко раскрытыми глазами.

– Никогда бы не подумала, что милиция будет мне платить.

– Я плачу тебе как частное лицо. Ну так как?

– Пройду я или нет, я не знаю, а здесь реальные бабки. Разве я нетрезво рассуждаю?

Гуров поклялся себе, что дальше второго тура помогать ей не будет. Чем больше у него скапливалось фактов, тем сильнее он сомневался в возможности найти Анну живой.

– Куда ты должна подойти?

– Боря сказал, чтобы я взяла купальник и завтра подошла в это же время. И чтобы никаких знакомых. Все окружение оставить дома.

Завтра должен был состояться гала-концерт звезд эстрады. И без Маревского там не обойдется.

* * *

Гуров решил навестить своего заказчика – заместителя министра торговли Вербицкого. Не потому, что он очень уж жаждал его видеть, нет, просто Лев Иванович был сыщиком и привык бить в одно и то же место по нескольку раз. В их первую встречу Вербицкий был крайне скован. Гуров не верил в то, что человек, желающий, чтобы его дочь нашли, не высказал ни единой здравой мысли о том, где и с кем могла проводить Анна свободное время.

Полковник надеялся на то, что неизвестность сделает свое дело. У папы не было пока никакой информации, если в Евгении Борисовиче осталось что-то человеческое, он должен переключить свой весьма развитый мозг на решение одной задачи: поиск дочери.

Позвонив Вербицкому на работу, Лев Иванович попросил аудиенции и получил согласие.

Гурова встретили прямо в вестибюле Министерства торговли. Шустрая крашенная в каштановый цвет секретарша с коротенькими ножками, растущими из толстой попы, сопроводила сыщика на самый верх.

Поздоровавшись, расселись. Чиновник в кресло, Гуров на стул.

– Знаете, мне не дает покоя ваше странное поведение, – резко начал Гуров.

В глазах Вербицкого мелькнул интерес. Гуров собирался расплавить его монументальность, нагнетая плазменные температуры. Он хотел, чтобы у его собеседника трусы стали мокрыми от пота, он хотел, чтобы чиновная задница стала светиться от стыда, словно фосфор на стрелках командирских часов, чтобы тот понял наконец, что образ его жизни не имеет ничего общего с нормальным человеческим существованием.

– Вы не понимаете, что у вас дочь пропала? Неужели можно вот так спокойно сидеть, ничего не предпринимая несколько недель подряд?

– Наверное, я плохой отец, – внезапно признался Вербицкий. – А что я могу?

– Могли бы в милицию обратиться и пораньше. Где ее теперь искать? Я не бог, я всего-навсего сыщик. Говорят, что неплохой, но без вашей помощи мне это дело не раскрутить. Евгений Борисович, давайте откровенно, скажите мне то, о чем не хотели бы говорить официально.

– Почему вы считаете, что я вам что-то недоговариваю?

– Знаете, люди всего не рассказывают, ну а вы вообще ничего мне не сказали. То, что вы дали мне денег, машину и телефон, не означает, что в один прекрасный день на пороге вашего дома появится полковник Гуров, держа за ручку двадцатилетнюю дочь, словно пастух, обнаруживший в ближайшей рощице заблудившуюся овечку.

– Я не мальчик, – взбрыкнул Вербицкий, – зачем вы мне это рассказываете?

– Я хочу, чтобы до вас дошло, что без вашей помощи дочь вашу мне не найти.

Гуров достал сигарету и взмахнул ею в воздухе.

– Курите, – разрешил хозяин кабинета, – пожалуй, я и сам закурю. У вас за эти дни никаких положительных результатов?

– Я этого не говорил. Другое дело, что вам бы не мешало оказать содействие.

– Вы зря пришли ко мне, полковник, – Вербицкий снова «закрылся».

Гуров затушил сигарету в хрустальной пепельнице и поднялся.

– Это дело для меня не первое, и вот что я вам скажу, господин заместитель министра торговли Российской Федерации: дело настолько дрянное, что шансов увидеть свою дочь живой у вас практически нет. Все могло бы быть по-другому, если бы вы не были таким мудаком.

Вербицкий побагровел. Гуров развернулся и пошел к выходу, ожидая услышать вслед, что высокий чин больше не желает, чтобы он занимался этим делом. Вместо этого раздалось пораженческое:

– Постойте.

Полковник замер, не дойдя до двери всего метр. Поворачиваться он не спешил. Так, стоя к чиновнику спиной, и спросил:

– Будем говорить?

– Садитесь. Прошу.

Этого Гурову было достаточно для того, чтобы вернуться на исходные позиции. Льву Ивановичу достаточно было одного взгляда на Вербицкого, чтобы сделать единственно правильный вывод: клиент готов к откровенному разговору.

– Я могу сообщить вам некоторые сведения, которые касаются моей дочери, а значит, меня и моей работы. Вы понимаете?

– Наш разговор сугубо конфиденциален, – успокоил его Гуров.

– Для того чтобы сидеть в этом мягком кресле, мне пришлось работать двадцать лет. Вылететь отсюда легко, вернуться трудно.

Лев Иванович с пониманием кивал, ожидая самого главного.

– Моя дочь – наркоманка, – почти прошептал Вербицкий. – Прошу вас, не говорите жене.

– Ни в коем случае, – пообещал полковник.

– Я узнал об этом случайно, полгода назад. Она приехала ко мне как обычно, попросила двести долларов. Был уже вечер, и я уговорил ее заночевать. Комнату дочери мы с женой не занимаем. Она об этом знает. Может, на тот вечер у нее не было планов, не знаю. Помню, она показалась мне не слишком здоровой, – Евгений Борисович тягостно вздохнул. – Наутро я постучался, она не ответила, зашел в комнату. Смотрю, спит девочка моя, а на локтевом сгибе следы от многочисленных уколов. Растолкал дочь. Попросил ее отдать мне все, что у нее есть. Она отказалась. Разговор пошел на высоких тонах, общаться с дочерью мне всегда довольно трудно. Она, в отличие от моих подчиненных, не ждет, пока я выскажусь до конца. Мне не удалось убедить ее начать лечиться. Правда, когда я видел ее в последний раз, Анна показалась мне похорошевшей и воспрянувшей духом.

– В таком состоянии наркоманы пребывают примерно один день в неделю – на следующий день после того, как наркотик попадает в организм. После этого жизненные краски вновь тускнеют и остается одна мысль: где взять деньги для очередной дозы. Что она вводила себе?

– Не знаю.

– Вы думаете, двухсот долларов в месяц хватит тому, кто сидит на игле?

– А сколько, по-вашему, нужно? – Вербицкий тоскливо взглянул на Гурова.

– Все зависит от стадии. К тому же, кроме наркотиков, надо покупать выпивку, еду, снимать жилье или ублажать подругу, у которой живешь. Надо, по крайней мере, в два раза больше. В связи с этим вопрос: из дома вещи не пропадали?

– Нет, ну что вы. Моя дочь не воровка. Нет-нет... исключено.

– И все-таки, – Гуров был настойчиво-вежлив, – проведите дома ревизию. Может, поредели запасы иностранной валюты, может, исчезло, например, несколько серебряных столовых ложек. Как я понимаю, у жены много украшений...

– Я с самого начала предполагал, что мне будет неприятно копаться в этом, но чтобы настолько... об этом я даже и не думал.

– Вернемся к дочери-наркоманке, – Гуров был безжалостен, – где она могла доставать себе дозы?

– Откуда мне знать?

Гуров резко поднялся.

– Если дома обнаружится пропажа, позвоните мне.

– Непременно, – пообещал Вербицкий. – Скажите, у нас есть шанс?

– Один из ста, – не стал кривить Гуров, – и, честно признаться, господин Вербицкий, у меня такое ощущение, что я ищу тело, а не живого человека, к сожалению. Всего доброго.

* * *

Наступило воскресенье – день, когда Москву должны были осчастливить своим присутствием два десятка певцов. В том числе Виктор Маревский и Савва Иванов. Нет и двенадцати, а у входа в ГКЗ «Россия» уже тусуются спекулянты.

Полковник и не думал выкладывать деньги за то, чтобы пройти внутрь. Не желая нервировать вахтерш, Гуров решил войти через служебный вход. Уже через пару часов Вера должна была прийти для прохождения «второго тура». Полковник склонялся к мысли, что девушку повезут на смотрины к Маревскому, а потому решил заранее провести рекогносцировку.

Продемонстрировав документ бдящей тетушке в синем костюмчике, Лев Иванович осведомился, может ли он видеть директора предстоящего концерта. Его вежливо попросили позвонить.

– Какой номер? – сурово спросил он располневшую женщину пенсионного возраста, прикрывающую огромное здание с тыла.

Дозвонившись, полковник представился и получил согласие встретиться.

Сухонький представитель одной из рас, населяющих Иерусалим с древнейших времен, сощурив черные глазки, уставился через очки на Гурова, лишь только он вошел в кабинет.

– Чем могу быть полезен служителю закона? – услужливо осведомился господин директор.

– Мне необходима схема гримерных, костюмерных и прочих помещений, которые будут использоваться во время концерта. Причем надо указать фамилию того, кто будет занимать эти комнаты.

Человек, чья фамилия оканчивалась на «аум», посмотрел на Гурова так, словно он был из тех, кто моет сцену перед концертом.

– Полагаю, это действительно необходимо.

Гуров подошел к рабочему столу директора и, оперевшись на полированную крышку, перегнулся к деловому человеку.

– И побыстрее, пожалуйста.

Не прошло и пяти минут, как полковник уже шел по коридору со схемой служебных помещений.

Вскоре Лев Иванович уперся в аккуратную попку женщины, вышедшую из комнаты, где, судя по схеме, должен был гримироваться господин Маревский.

– Хкгу, хкгу, – крякнул Гуров, заставляя крепкую спину стремительно разогнуться.

Женщина оказалась брюнеткой со светло-карими глазами. Короткая стрижка, губки подведены помадой, брови – тушью. Женщина никак не походила на замученную жизнью уборщицу.

– И давно вы за мной наблюдаете? – первым делом спросила она, продолжая держать в руке половую тряпку.

– Да нет, только подошел.

Брюнетка посмотрела в глаза Гурову и, видимо увидев в них мужское начало, загорелась.

– Ну тогда еще полюбуйтесь, мне домыть надо. – И, нагнувшись, стала теснить Гурова своим задом, резво возя тряпкой по полу.

Наконец, когда дело было сделано, она снова повернулась к нему.

– Вы мне доставили массу удовольствия, – признался Гуров, – красиво двигаетесь.

– Когда-то танцевала, – с достоинством ответила она, подпирая ладонью талию.

– Здесь будет готовиться к выступлению Маревский?

– Да, а что? – Женщина продолжала смотреть на полковника с интересом.

– Мне просто хотелось это уточнить. Я из службы безопасности.

– Понятно. Никогда вас тут раньше не видела.

– Ну, неудивительно. Можно сказать, я в этом деле новенький. А вы кто?

Смугляночка махнула рукой и вытерла тыльной стороной ладони пот.

– Костюмерша. Уже год. Удивляюсь, как еще держусь здесь.

– Что, большая текучка? – Гуров сделал шаг к комнате. – Извините, – она стояла у него на пути, и Льву Ивановичу пришлось приобнять ее за плечи и отодвинуть в сторону, – я должен осмотреть комнату.

Она посторонилась, и полковник с озабоченным лицом делал вид, будто ищет оставленный террористами пакет с взрывным устройством, прохаживался между диваном и туалетным столиком.

– Вроде все в порядке. Много костюмов, наверное, под вашим началом. Девочек у Маревского пруд пруди.

Брюнетка набрала полную грудь воздуха и с шумом выдохнула.

– Пропади она пропадом, эта работа.

– Как я вас понимаю, – поддержал Гуров.

Дамочка разглядывала его с интересом.

– Как вас зовут?

– Лев, – сдержанно ответил Гуров.

– А меня Надежда, – она бросила на него долгий взгляд.

Полковник всегда нравился женщинам. Подтянутый, сильный, с пронзительно-синими глазами. О чем еще мечтать?

«Еще один такой взгляд, родная, и я просто умру, – подумал Гуров, еле сдерживая улыбку. – Эта дамочка многое могла бы порассказать. Надо знакомиться ближе. Что ж, поиграем. Мария простит».

Гуров терпеть не мог вранья. «Врать грешно», – часто говаривал он. Но теперь игра по другим правилам началась.

– Красивое имя, – Лев Иванович улыбнулся. – Что вы делаете сегодня после концерта?

Надежда не удержалась от улыбки и сразу перешла на «ты».

– Лева, прекрати, я иду домой к своему ребенку и мужу.

– Наденька, давайте мы с вами чисто по-человечески пойдем и поужинаем в каком-нибудь кафе.

По личным наблюдениям полковника Гурова, в момент, когда женщину приглашают на свидание, она молодеет. Приглашение на свидание не заменит никакая косметика или физические упражнения, данный вид улучшения здоровья относится скорее к астральной, нежели физической форме воздействия на организм и приносит время от времени поразительные результаты.

– Это что же, я, по-вашему, могу вот так просто с незнакомым мужчиной отправиться вечером гулять?

– Но я же могу сделать это с незнакомой женщиной. Я вижу, мы нравимся друг другу. В противном случае я бы и не начал этот разговор.

– Несмотря на интеллигентную внешность, вы наглый, самоуверенный тип.

– Вы даже и не подозреваете, насколько наглый. – Гуров взял ее за руку, и они вошли в гримерную. – Здесь удобнее разговаривать.

– В коридоре же никого нет. – Она снова улыбнулась.

– И все же здесь обстановка располагает к беседе.

– Извини, Лева, у меня нет времени. А я еще должна подготовить пятьдесят костюмов. У него сегодня всего две песни, но шику... до небес.

Тут Гуров вспомнил, что и сам должен удалиться, для того чтобы обеспечить прикрытие молоденькой проститутке, но разговорить костюмершу необходимо, она наверняка сможет рассказать много интересного о Маревском.

– Ну что ж, тогда давайте договоримся, что я зайду за вами через час после концерта. А вы будете ждать меня здесь. Надеюсь, за это время все уляжется и народ разъедется по домам.

Она явно колебалась, и Гуров позволил себе невинный поцелуй.

– До вечера, принцесса.

«Разговоров и обниманий наверняка будет достаточно для того, чтобы вытянуть из костюмерши все, что мне требуется, к тому же и от Марии не надо будет глаза прятать», – успокоил он себя.

* * *

Выйдя на улицу, Гуров направился к машине:

– У меня мало времени. Нельзя ли прибавить, Анатолий Иванович?

Усач кивнул, и «Волга» побежала по московским улицам настолько живо, что Гуров вспомнил русскую пословицу: «Тише едешь – дальше будешь».

Верочка ждала его на своем любимом месте: рядом с проходным двором недалеко от «Белой пены».

– Знаю, я опоздал, – покаялся Гуров, как только она села в машину.

– Ой, – взволнованно выдохнула Вера. – Я всю ночь не спала, все думала, как это будет. Ведь это, должно быть, здорово – выступать на сцене, себя показать, на мир посмотреть.

Гуров промолчал, не желая поддерживать наивные восторги.

– Значит, так, – начал он, – если тебе в прямой или косвенной форме предложат вступить в половую связь – не соглашайся. Я понимаю, что для тебя это раз плюнуть, но мне надо, чтобы эти люди не подозревали, чем ты время от времени зарабатываешь себе на жизнь. Ты меня понимаешь?

– Я и не собиралась ноги раздвигать. Это что, может быть необходимо?

– Может, это и необходимо, но делать тебе это необязательно.

– Но если от этого зависит моя карьера, я готова.

Гуров стал объяснять ей заново:

– Послушай, Вера, я хочу, чтобы ты предстала перед ними как девочка, а не как проститутка, в твоем возрасте ведь далеко не все ведут активную половую жизнь.

– Да что вы говорите! – воскликнула она, будто он нанес ей серьезное оскорбление. – У нас в классе все уже давно друг с другом перетрахались. А этот, учитель физики! Он всех наших девочек держит на одних четверках, хотя на самом деле они ничего не знают, кроме цен на презервативы в ближайшем магазинчике.

– Сделай все, как я тебе говорю, – Гуров достал из бумажника еще две сотни. – Запомни, ты девственница.

– Какой ужас. – Она взяла деньги.

– Веди себя спокойно. Если тебя повезут из студии звукозаписи, я последую за тобой.

– Ну просто агент 007.

– Купальник не забыла?

– Вы хуже моих родителей. – Она раскрыла пакет, демонстрируя красные «низ» и «верх».

Он высадил ее в двух кварталах от студии звукозаписи, дабы девочка пришла на собеседование одна. Ее никто не прикрывает. Делайте с ней все, что хотите. Лев Иванович не был уж настолько черствым сухарем, чтобы не понимать отвратительность ситуации: он подставлял одну девочку ради того, чтобы найти другую.

Попрощавшись с «подсадной уткой» и пожелав ей удачи, полковник не спеша выкурил сигаретку, взглянул на часы и, убедившись, что прошло пять минут, двинулся на выбранный заранее наблюдательный пункт.

С крыльца студии звукозаписи заметить сидящего за кустами на лавке мужчину в темно-сером костюме было практически невозможно.

Слегка прищуривая глаза – солнышко не давало покоя, – Лев Иванович сидел и ждал у моря погоды. Полчаса тянулись довольно долго, а когда они прошли, сыщик начал нервничать.

«Послал девчонку к мудакам. Что ты будешь делать, если она теперь вообще никогда оттуда не выйдет?»

Черного хода в этом здании не было, вывести ее незаметно не могли. Разве только через чердак?

Девушка показалась на улице в сопровождении двух мужчин. Один из них был среднего роста, худощавый, с черными длинными волосами, забранными сзади в конский хвост. Второй имел вид человека интеллигентного, много времени проводящего за письменным столом или перед компьютером. Сутулый, в очках. Загаром так и не обзавелся. Видимо, это Борис и есть.

Поднявшись, Гуров поспешил к машине, припаркованной неподалеку.

Троица тем временем садилась в новенькую «Ауди» малинового цвета, направляясь, по глубокому убеждению Гурова, к концертному залу «Россия». Ее повезли к пахану. Маревский должен сказать свое веское слово. «Да» или «нет».

Сев в машину, сыщик поторопил водителя.

Тот справился с задачей и вскоре сел на хвост резво бегущей по московским улицам «Ауди».

– Бандиты? – усмехаясь, осведомился Анатолий Иванович.

– Не исключено, – произнес Гуров настолько мрачно, что водителю расхотелось шуточки шутить.

– Держись от них на две, на три машины. Упаси бог, что-то заподозрят.

К удивлению Гурова, вместо того чтобы отправиться в центр столицы, «Ауди» вышла на Варшавское шоссе и увеличила скорость.

Анатолий Иванович вопросительно посмотрел на полковника.

– Поотстань немного. Но из виду выпускать не надо.

– Куда это они собрались? – пробормотал водитель.

– Скоро узнаем. Для этого мы их и топчем, как петух курицу.

Вышли на Московскую кольцевую дорогу и отправились на восток, в сторону Каширского шоссе. Лес обступил трассу с двух сторон, и, если бы не синее небо, врывающееся в окна автомобиля, можно было подумать, что они едут по зеленому тоннелю. Гуров одернул себя. Очередная дурь, о чем я все время думаю сегодня? Надо сосредоточиться на работе.

– Они сворачивают.

– Едем, – распорядился Гуров.

Он на месте этих мужиков давно заметил бы, что за ними «хвост». А они ведут себя спокойно пока. Вышли на Каширское шоссе. Поворот к деревне Апаринки, туда ушла «Ауди», пришлось пропустить.

– Метров сто вперед, затем разворачивайся и за ними.

Дорога стала похуже, но тем не менее асфальт. Впрочем, сентябрь выдался сухой, так что и проселочная дорога не была бы препятствием. Добраться бы только до этой «Ауди».

– Едем в деревню? – Водитель выехал из перелеска в поле.

Гуров повертел головой. Открытая местность позволяла видеть дорогу на пару километров вперед.

– Ты их видишь? – спросил полковник, заранее зная ответ.

– Может, под гору ушли?

Впереди действительно обозначился резкий спуск, а затем подъем. Глаза полковника вцепились в ландшафт в надежде, что сегодня не самый плохой день в его жизни.

И действительно, малиновая иномарка поднялась в горку и стала видна Гурову и водителю. Еще немного, и они въедут в поселок.

Въехав в деревню, сыщик попросил притормозить около первых попавшихся бабушек.

Старушки сидели на лавочке и лузгали подсолнух.

– Красная машина не проезжала? – спросил Гуров через опущенное стекло.

Одна из четырех, на вид самая молодая, соизволила махнуть рукой в сторону. Дело в том, что полковник вклинился в обсуждение последней серии мыльной оперы, обычно в такие минуты женщины ничего не видят и не слышат, кроме себя самих. Здесь же случилось чудо: на заезжего господина отреагировали.

– Спасибо, – поблагодарил Гуров.

Вся деревня Апаринки – одна улица и несколько десятков домов. По расчетам Гурова, времени мужикам должно было хватить на то, чтобы въехать во двор какого-нибудь дома и скрыться от глаз сторонних наблюдателей.

Проехав в один конец и не заметив следов «Ауди», Гуров поставил машину с водителем на прикол у самого крайнего дома – эдакий двухэтажный бастион из белого кирпича, обнесенный забором, а сам пошел в деревню, наказав Анатолию Ивановичу звонить по сотовому Крячко и бить тревогу, если он не появится через тридцать минут.

Проверив пистолет, Лев Иванович пошел по дороге в самый центр деревеньки, где приютился единственный магазинчик, торговавший хлебом и бакалеей.

Гуров заставил себя собраться и сосредоточиться. Ему нужно было определить, в какой из дворов только что заехала машина. Позволить себе шляться туда-сюда он не мог. Они уже знают его по прошлому визиту Веры. Теперь, если его опознают, девушке начнут задавать ненужные вопросы.

Из-за двухметровых заборов Гуров мог видеть лишь чердаки домов или вторые этажи. Никакими шикарными коттеджами в этом поселении и не пахло. Одно– и двухэтажные дома сменяли друг друга, отметая мысли о зажиточности местных обитателей. У кого-то домик выглядел поухоженнее, у кого-то понеряшливее, но по сравнению с московскими воротилами местные жители существовали где-то глубоко внизу.

«Куда они привезли Веру? В дом с двумя этажами или с одним?»

Гуров подсознательно фиксировал внимание на строениях побогаче. Хотя велика вероятность того, что он уже прошел те самые ворота или тот самый гараж, смотрящий на улицу, за которыми скрылась «Ауди». Почему бы им не въехать вон в те, например, ворота, что слева. Сбитые из некрашеных досок громадные щиты закрывали собой не только дом, который, по идее, должен там быть, но и убирали с глаз долой растущие на участке деревья. Или почему бы не спрятаться вот за этими толстыми стальными листами? Вот и до магазина дошел. Полдеревни позади, полдеревни впереди.

Ни один сыщик не любит сюрпризы, но, если таковые случаются, принимает их как должное. Кто мог подумать, что Веру повезут за город? На кой черт, спрашивается, мальчикам везти девочку за город? Лимонадом поить? Гуров знал ответ. И ответ этот ему не нравился.

Дома закончились быстрее, нежели он того хотел. Никаких следов автомашины обнаружено не было. Гуров снова вернулся к бабушкам, шелушившим семечки и трещавшим по поводу какой-то Ракель.

– Извините еще раз. В той стороне, – Гуров показал туда, где стояла «Волга», – нет больше никаких домов?

– Коттедж в роще стоит, – сообщила та же «молодица», умудряясь при этом разгрызать плод семейства пасленовых и выплевывать отходы производства себе под ноги.

– Далеко отсюда?

– Ой, да не далеко-то. Вон она, роща, а вон он, коттедж.

Гуров проследил указующий перст бабульки и с удивлением обнаружил, что сквозь ветки деревьев в полукилометре от деревни проглядывает шпиль с петушком. Прямо-таки сказка о царе Салтане. Гуров понадеялся, что железная птица милицию уважает и кричать, сидя на верхотуре, о его приближении не будет. В коттедже Вера, в коттедже.