355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Николай Леонов » Руки вверх, генерал! » Текст книги (страница 4)
Руки вверх, генерал!
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 09:34

Текст книги "Руки вверх, генерал!"


Автор книги: Николай Леонов


Соавторы: Алексей Макеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 8

– Я знаю одного генерал-майора, у которого «Мерседес», – неожиданно сказала Мария. – Именно белый. Может быть, это как раз тот, что тебе нужен?

От неожиданности Гуров чуть не перепутал педаль тормоза с педалью газа, но все-таки в последний момент сумел с собой справиться и, как положено, остановил машину на красный сигнал светофора.

– Надо предупреждать! – жалобно пробормотал он. – Я уже немолодой человек. Мне сильные чувства вредны.

В салоне «Пежо» влажно пахло розами. В свете ночных фонарей тонкое лицо Марии казалось усталым и бледным. Однако в ее темных глазах угадывался огонек удовлетворения. Сегодняшний спектакль имел бешеный успех. Настолько бешеный, что по окончании его некий новоиспеченный театрал – то ли из магнатов, то ли из олигархов – прорвался за кулисы и пригласил всю труппу на банкет, ради которого намеревался снять ресторан в Москве или в любой другой точке земного шара – по желанию актеров. Гурову стоило немалого труда увести собственную жену из-под носа этого неожиданного поклонника Мельпомены. И теперь они ехали домой, усталые, как говорится, но довольные. Впрочем, насчет жены Гуров не был до конца уверен – он вполне допускал, что она, как натура артистичная, не отказалась бы сейчас разделить торжество со своими коллегами на роскошном банкете, и, отказавшись от него, просто делала уступку своему строгому и патриархальному супругу. Поэтому, чувствуя свою некоторую вину, Гуров по дороге пытался отвлечь Марию разговорами, поведав ей о таинственном генерале. Правда, до поры он опустил ту часть повествования, которая касалась печальной участи генеральской подруги, – не хотел портить жене настроение.

Ее слова о том, что она знает такого генерала, поразили Гурова. Конечно, в самом этом факте не было ничего необычного. В конце концов, в наше время и «Мерседесов», и генералов – хоть пруд пруди. Но все-таки совпадение было слишком симптоматичным.

Боясь спугнуть удачу, Гуров не сразу продолжил разговор. Во-первых, он тщательно разобрался с рычагами управления, свернул на перекрестке в тихий переулок, проехал еще метров пятьдесят и наконец спросил:

– Ты не пошутила насчет генерала?

Мария с веселым недоумением посмотрела на него.

– У тебя странное представление о шутках, – сказала она. – Лично я, хоть убей, не понимаю, какой комический эффект можно извлечь из моих слов. Ведь сегодня даже не первое апреля.

– Гм, и он действительно генерал-майор? – недоверчиво проговорил Гуров.

– А «Мерседес» его действительно белый? – передразнила Мария и, тихо рассмеявшись, сказала: – Похоже, тебя очень интересует этот генерал, милый?

– Ты даже не представляешь, как сильно он меня интересует, – с жаром сказал Гуров. – Весь вопрос только – об одном и том же генерале мы говорим?

– Тебе судить, – улыбнулась Мария. – Честно говоря, я немного прихвастнула. Этого генерала я лично не знала. Просто у него был роман с одной нашей актрисой. Так себе актрисочка – вечно была даже не на вторых, а на третьих ролях, и ничто не обещало, что положение может когда-нибудь измениться к лучшему. Зато в личной жизни ей удалось добиться гораздо большего. Выйти замуж за генерала – это тебе не генеральш на подмостках играть!

– Постой-постой, – пробормотал Гуров, настораживаясь. – Так твоя актрисочка вышла за этого генерала?

– Да, около года назад, – сказала Мария. – И сразу оставила театр. Да я, по-моему, рассказывала тебе об этом. Напряги свою профессиональную память!

– Да, теперь что-то припоминаю, – произнес Гуров. – Но очень смутно. Ты не будешь так любезна напомнить еще разок? Как звали эту актрису?

– Когда меня так вежливо просят, я не могу отказать, – ответила Мария. – Актрису звали Виктория Преображенская. Хорошая театральная фамилия – представляешь, как она смотрелась бы на афишах?

– Не имя красит человека, – ошеломленно пробормотал Гуров. Он почувствовал, как по спине у него побежали мурашки. – А ты точно знаешь, что ее звали Викторией?

Мария уставилась на него как на привидение и сказала:

– С тобой все в порядке, Гуров?

– Ну, более-менее, – ответил Гуров. – А что такое?

– Во-первых, ты проехал мимо дома. А во-вторых, ты всерьез уверен, что я могу путать имена тех, с кем я работала? Мне кажется, я еще не настолько стара. И память у меня, кстати, тоже профессиональная!

– Это верно, я как-то сразу не сообразил, – смущенно сказал Гуров, сдавая автомобиль задом к дому, который он действительно сгоряча проехал. – Но я должен быть уверен на сто процентов, понимаешь?

– Можешь считать, что свои сто процентов ты получил! – твердо сказала Мария. – И если не возражаешь, давай продолжим этот разговор дома, пока ты не врезался куда-нибудь или не бросил по рассеянности спичку в бензобак. Ты как-то странно выглядишь.

Гуров наконец благополучно затормозил напротив собственного подъезда и с облегчением заглушил мотор.

– Ты преувеличиваешь, – устало сказал он. – Я действительно немного не в своей тарелке. Но бросать спички в бензобак! Такое могла придумать только актриса. Во-первых, ты знаешь, как редко я курю, а во-вторых, я пользуюсь в таких случаях зажигалкой. И вообще, как можно бросить спичку в бензобак?! Это абсурд!

– Тебя так расстроила эта спичка? – сочувственно проговорила Мария. – Ну что ж, беру спичку обратно. Просто я намеренно сгустила краски, чтобы ты полностью сосредоточился на управлении автомобилем. В итоге ты блестяще с этим справился. Теперь, когда машина остановилась, можешь делать и говорить что угодно – теперь не страшно.

Гуров хмыкнул, выбрался из автомобиля, обошел его и открыл дверцу перед Марией.

– Прошу! – шутливо поклонился он. – Если ты проявишь немного терпения, я захвачу букеты и даже смогу усыпать твой путь розами.

– Не надо, – в тон ему сказала Мария. – Соседи потом будут жаловаться, что мы мусорим на лестничной клетке. Пусть осыпаются дома. Обожаю аромат роз...

– А твоя Виктория, кажется, обожала запах фруктов? – спросил Гуров, когда они с Марией поднимались по лестнице. – Я имею в виду парфюмерию.

– Фруктов? – переспросила Мария. – Гм, откровенно говоря, ты поставил меня в тупик. Наверное, я слишком мало обращала на нее внимания – эта деталь ее личной жизни от меня точно ускользнула. А это так важно?

– Нет, наверное, – сказал Гуров. – Гораздо важнее, могла ли знать Виктория Преображенская о моем существовании, моей профессии и о моем служебном телефоне?

– Гуров, ты меня все больше интригуешь, – заметила Мария. – Фигура этой актрисы вырастает в моем воображении до олимпийских размеров. Любопытно, что эта парочка могла такого сделать, чтобы так заинтересовать прославленного сыщика?.. Оба казались мне довольно заурядными экземплярами.

– Но ты же говорила, что не знала генерала близко, – напомнил Гуров.

– Разве обязательно нужно знать человека, чтобы предположить его заурядность? – возразила Мария. – Хотя, наверное, ты прав – здесь я погорячилась. Но мне правда самым ярким в этом человеке показался его мундир. Он встречал иногда свою избранницу возле театра, но я ни разу не видела его на спектаклях. По-моему, эстетическое чувство в нем было убито уже в детстве. Типичный солдафон.

– Ну, теперь, когда ты наголову разбила генерала, – посмеиваясь, сказал Гуров, – попробуй все-таки ответить на мои вопросы.

– Сию минуту, только отопру дверь, – сказала Мария, останавливаясь и разыскивая в сумочке ключи от квартиры.

Гуров, прижав к животу букеты, покорно ждал, наслаждаясь цветочными ароматами. Влажный розовый бутон упирался ему в самый нос.

Мария открыла дверь и, сбрасывая на ходу туфли, сразу пошла к зеркалу, занимавшему чуть ли не половину прихожей.

– Итак, отвечаю по порядку, – сказала она, глядя на свое отражение. – Боже, как страшно я выгляжу!.. Цветы пока положи в ванну – надо еще освободить вазы от увядших, интересно, почему никто не сделал этого раньше?.. Значит, так – о тебе Преображенская несомненно знала. Как-никак, а твоя жена – ведущая актриса. О личной жизни ведущей актрисы все всё знают – это закон. Это, кстати, и ответ на второй вопрос – чем ты занимаешься, она наверняка знала.

– Остается телефон, – сказал Гуров и пошел в ванную.

Когда он налегке вернулся, Мария усталыми движениями расчесывала перед зеркалом волосы. Он слегка обнял ее за талию и потерся щекой о тяжелые темные пряди.

– Пахнет табаком, – удивленно сказал он. – Твои волосы... Или у меня что-то с обонянием?

– Господи, что тут удивительного! – сказала Мария. – У нас в театре никто сигареты изо рта не выпускает. Зайди в любую комнату – там дымят! Ты разве не заметил?

– Черта с два там у вас что-нибудь поймешь, – признался Гуров. – У меня такое впечатление, что у вас там вообще дым коромыслом постоянно. Как будто пожар перманентный.

– Это священный огонь искусства, – улыбнулась Мария и, обернувшись к мужу, сказала: – А вот насчет телефона точного ответа у меня нет. Но, думаю, если у этой девочки была возможность порыться в моей гримерной, то она вполне могла списать номер твоего служебного телефона.

– Разве у вас принято рыться в чужих гримерных? – удивился Гуров.

– В цивилизованном обществе не принято убивать женщин, – парировала Мария. – Но, кажется, ты говорил вчера о каком-то «сезонном убийце»?

– В цивилизованном обществе, если быть точным, вообще не принято убивать, – сказал Гуров. – Но я в последнее время все больше начинаю сомневаться в наличии у нас цивилизованного общества.

– А театр – это еще хуже! – убежденно заявила Мария. – Кстати, по-моему, не так давно я опять видела Преображенскую за кулисами. Тогда я подумала, что обозналась, но теперь мне кажется, что это все-таки была она. Так что в принципе ничего удивительного, если Виктория сумела раздобыть твой номер телефона. Надеюсь, он не является государственной тайной?

– Не является, – успокоил ее Гуров.

– Тогда я пойду приму душ, – объявила Мария. – А ты пока приготовь поесть – что-нибудь легкое. Может быть, сыр и немного салата... А у меня припрятана бутылочка настоящего «Киндзмараули». Пожалуй, мы можем устроить сегодня небольшой праздник, как ты думаешь?

– Мы можем даже устроить большой, – сказал Гуров. – Как театр!

– Ах, ни слова больше о театре! – сказала Мария и удалилась в ванную.

Гуров готовил ужин, слушал, как плещется жена в душе, и думал о том, как он покажет Марии фотографию убитой. Разумеется, он сделает это после ужина – хотя и тогда настроение у Марии будет безнадежно испорчено. Особенно если на снимке действительно окажется Виктория Преображенская. Фотографии, сделанные на месте убийства, вообще не способны доставить радость нормальному человеку, а если это к тому же фотографии твоего знакомого...

За ужином они разговаривали о спектакле. Вернее, говорила в основном Мария, а Гуров лишь односложно поддакивал и с преувеличенным почтением ухаживал за женой. Благодаря этому, а возможно, и двум бокалам вина, напряжение, вызванное работой на сцене, у нее вскоре было снято, но Гуров все никак не решался возобновить разговор о Преображенской. На помощь ему пришла сама Мария.

– Гуров, ты по-прежнему где-то далеко, – вдруг сказала она. – Смотришь на меня, улыбаешься, делаешь вид, что я тебе интересна, а сам о чем-то мечтаешь. Может быть, поделишься? Тебе все еще не дает покоя неудавшаяся актриса?

– Ты, как всегда, проницательна, – с облегчением сказал Гуров. – Мне и правда нужно еще кое-что выяснить. Но почему ты называешь Преображенскую неудавшейся актрисой? Выйдя замуж, она совсем оставила сцену?

– Ну, разумеется, – ответила Мария. – Это случается не так уж редко. Просто о тех, кто ушел, никто не вспоминает, и у всех складывается впечатление, что все актеры умирают прямо у рампы. Но это не так. Между прочим, мне совсем не хочется умереть на сцене. Такая смерть кажется мне неестественной.

– Ясно, – сказал после паузы Гуров. – Знаешь, боюсь тебя огорчить, но было глупо не выяснить все до конца. Раз уж получилось такое совпадение, что ты знала Викторию и генерала на белом «Мерседесе». Сейчас я покажу тебе одну фотографию, а ты мне скажешь, знаешь ли ты эту женщину. Сразу предупреждаю – зрелище не из приятных, потому что женщина умерла как раз неестественной смертью – правда, отнюдь не на сцене.

Несмотря на такое тщательно разработанное вступление, во взгляде Марии поначалу ничего, кроме любопытства, не появилось. Она как ни в чем не бывало взяла из рук Гурова фотографию, взглянула на нее и тут же инстинктивно отбросила, словно обжегшись.

– Господи, но этого не может быть! – воскликнула она, жалобно глядя на Гурова. – Таких совпадений не бывает! Откуда у тебя эта фотография, Гуров?

– Ее сделал фотограф следственной группы, – ответил Гуров. – Потом ее немного обработали на компьютере, потому что было еще страшнее... Но, насколько я понял, ты узнала женщину, изображенную на снимке?

– Какие вы, служители закона, зануды! – с чувством сказала Мария. – Конечно, я узнала! Еще бы не узнать! Особенно после того, как мы целый вечер о ней говорили... Виктория Преображенская – вот кто это! Может, ты еще заставишь меня подписать протокол?

– Ну что ты! – мягко возразил Гуров. – В этом нет никакой необходимости. Мне было важно убедиться. Дело в том, что до сих пор никто не заявил о ее исчезновении, и мы не знали, кого искать. Теперь, слава богу, все ясно. Ты случайно не знаешь, по какому адресу она проживала?

Мария потерла лоб, растерянно захлопала ресницами. Она еще не пришла в себя после неожиданной новости.

– Проживала? Ах, ну да!.. Она жила в коммуналке на улице... Не помню, на какой улице! У меня все в голове сейчас перемешалось! Да это и не имеет никакого значения, потому что, когда Вика вышла замуж, она продала свою комнату – так я слышала. А где проживает ее генерал, этого я, естественно, не знаю... Она поддерживала отношения с двумя-тремя актрисами, которые, кажется, бывали у нее и после свадьбы. Но я в число этих счастливиц, увы, никогда не входила... Теперь тебе необходимо побеседовать с ними?

– Можно обойтись и без этого, – сказал Гуров. – Если ты сумеешь вспомнить фамилию генерала, за которого вышла Преображенская. Наверняка вы там у себя перемывали ей кости, и фамилия жениха должна была фигурировать. Я угадал?

– От тебя ничего не скроешь, светило отечественного сыска! – не слишком весело пошутила Мария. – Но ты абсолютно прав – фамилию генерала при мне называли. Дай бог памяти... Что-то совершенно знакомое, с чем каждый день сталкиваешься – буквально лошадиная какая-то фамилия... То ли художник такой был, то ли хоккеист... Нет, не могу вспомнить! – она с отчаянием посмотрела на Гурова.

– Ничего страшного, – сказал он. – Давай ложиться спать. Вот увидишь, первое, что ты вспомнишь утром, и будет генеральской фамилией.

Глава 9

– Девичья фамилия убитой – Преображенская, – твердо сказал Гуров, глядя прямо в глаза генералу Орлову. – Преображенская Виктория Николаевна. Фамилия ее мужа – Репин. Имени-отчества не знаю, но думаю, что генерал-майоров с такой фамилией в Москве не слишком много. Найти его не составит для тебя никакого труда.

Орлов ответил ему сумрачным взглядом, помял ладонью выбритые щеки и недоверчиво спросил:

– Ты хочешь сказать, что у генерала убивают жену, а он этого даже не заметил? Как это может быть?

– Откуда я знаю? – пожал плечами Гуров. – Вот найдем его и спросим.

– А откуда вообще у тебя такие сведения? – поинтересовался Орлов. – Кто опознал убитую?

– Ты удивишься, но это Мария. По фотографии, – ответил Гуров. – Выяснилось, что они вместе работали.

– А почему твоя Мария не могла ошибиться? По фотографии... Чужого человека...

– В принципе я могу уговорить Марию сходить со мной в морг, – сказал Гуров. – Но думаю, что результат будет тот же. Она ни секунды не сомневалась... Между прочим, мне очень не хотелось бы, чтобы Мария участвовала в официальном опознании. Зачем? Если Преображенскую опознает муж, большего ведь и не надо...

– Муж, – задумчиво проворчал Орлов. – Хорошо, если ты прав. А если у этого Репина все живы? А тут я – будьте добры освидетельствовать труп безвременно ушедшей супруги!.. А впрочем, ты прав – выбора нет. Если гора не идет к Магомету... Официального запроса делать пока не буду – звякну тут одному знакомому из военного ведомства. Он связан с кадровыми вопросами, всех в Москве знает. Считай, к обеду адресок этого Репина будет у нас в кармане. Но что ты дальше собираешься делать? Ты по-прежнему настаиваешь, что хочешь заняться «сезонным убийцей»? Не слишком ли много чести этому ублюдку?

– Это не сезонный убийца, Петр! – серьезно сказал Гуров. – Голову даю на отсечение – тут что-то другое. Но кто-то очень хочет, чтобы все шишки достались маньяку.

– И кто же это, по твоему мнению? – с большим интересом спросил Орлов.

– Я не доктор, у меня готовых рецептов нет, – ответил Гуров. – Думать надо.

– И долго собираешься думать?

– Сколько понадобится и ни минутой дольше, – отрезал Гуров. – Но я на сто процентов убежден – это дело выделять надо и ставить толкового следователя. Мышкин ни о чем, кроме «сезонного убийцы», слышать не желает, и это, может быть, самое неприятное из того, что происходит. Может случиться так, что маневр того мерзавца, что убил Преображенскую, пройдет и он избежит ответственности. А этого очень не хотелось бы.

Генерал Орлов из-под нависших бровей долго рассматривал Гурова, а потом сердито спросил:

– Никак не пойму, ты-то почему в это дело так вцепился? Ну, допустим, ты прав... Что, кроме тебя, некому с этим убийством разобраться? Намедни про совесть толковал... В чем фишка – объясни!

Гуров подумал, рассеянно постукивая пальцами по подлокотникам кресла, а потом неохотно признался:

– Скажу тебе честно, Петр, сам не до конца понимаю, в чем дело. Но вот чувствую себя виноватым перед этой женщиной, хоть что делай! Две недели назад одна дама назначила мне встречу – как она уверяла, по важному делу. А я из осторожности не пошел – Стаса послал. Разговора не получилось, и я обо всем благополучно забыл. А вчера эту женщину находят мертвой... Вот и посуди, как я теперь себя должен чувствовать?

Орлов насупился, бесцельно переложил несколько бумаг на своем столе и заметил:

– А где сказано, что это та самая женщина? Стас ее узнал, что ли? Так он, по-моему, ничего такого не говорил! Или вы теперь такую тактику взяли – некоторые детали от меня скрывать?

– Видишь же, не скрываем, – сказал Гуров. – А Стас не сказал ничего, потому что узнал он ее по запаху духов. Насчет внешности говорит – похожа, но под присягой не подтвердит, конечно.

– Ну так это несерьезно, полковник! – с облегчением прогудел Орлов. – Духи какие-то...

– Да вот и я себя так успокаивал, – с горечью сказал Гуров. – До вчерашнего вечера. А когда Мария эту женщину узнала, да еще подтвердила, что та вполне могла знать мой служебный телефон, я понял – все сходится. И духи, и телефон, и внешность... И действительно у нее ко мне было важное дело. За это ее и убили.

– Да ну? Все-то ты уже вычислил, я посмотрю! – прикрикнул генерал. – А разницу между прямыми и косвенными уликами знаешь? А раз знаешь, чего нос повесил? Да такие твои объяснения ни один суд и слушать бы не захотел!

– Так я же не в суде выступаю, – возразил Гуров. – Ты спросил, я ответил.

– Ну ладно, отложим этот разговор, – подумав, пробурчал Орлов. – А ты на всякий случай в морг позвони – может, супруг этой... Преображенской, что ли? Может, он ее уже хватился, а у нас тут сыр-бор разгорелся...

– Я позвоню, – сказал Гуров.

Однако предположение Орлова не оправдалось – до сих пор никто так и не интересовался погибшей. Это выглядело несколько странно – ведь, по идее, кроме мужа, у Преображенской должны были иметься хоть какие-то родственники. Чтобы прояснить этот вопрос, Гуров позвонил жене в театр.

Они еще утром договорились, что Мария постарается собрать среди коллег недостающую информацию о Преображенской, разумеется, не раскрывая причин своего любопытства.

Ничего особенно интересного узнать ей не удалось, кроме домашнего адреса генерала Репина – оказывается, он проживал на улице Гашека в каком-то элитном доме для командного состава. Зато наконец выяснилось, почему никто не спохватился об исчезновении Преображенской. В Москве у нее действительно не было ни одного родственника – она приехала в столицу с Урала. После замужества нигде не работала, старых подруг практически растеряла, детей у нее не было.

Почему не подает никаких признаков жизни муж, генерал-майор Репин – Гуров пока не хотел размышлять. Это был отдельный вопрос, и, возможно, самый важный.

Около полудня вернулся Крячко. Он влетел в кабинет с торжествующей миной на лице и с небрежным видом взгромоздился на край стола, за которым сидел Гуров. За версту чувствовалось, что полковник приготовил для Гурова уникальный сюрприз и теперь хочет как можно эффектнее преподнести его.

– Я слушаю вас, Крячко, – посмеиваясь, сказал Гуров. – У вас такой вид, будто «сезонный убийца» у вас в кармане...

– За убийцу не скажу, – пропыхтел Крячко. – А вот генерал-майор на белом «Мерседесе»...

– Неужели нашел? – притворно удивился Гуров. – Через ГИБДД?!

Глаза Крячко блеснули.

– Представь себе! – объявил он. – Нам удивительно повезло. Из всех генерал-майоров только один имеет именно белый «Мерседес». Его фамилия...

– Репин, – безжалостно сказал Гуров. – Проживает на улице Гашека, верно?

Крячко раскрыл рот и разочарованно уставился на Гурова. Осознав наконец тот факт, что сюрприз безнадежно испорчен, Крячко махнул рукой, слез со стола и поплелся на свое место.

– Уволюсь из органов на хрен! – сварливо сказал он. – Лезешь тут, понимаешь, из кожи, а потом оказывается, что твои старания ровным счетом никому не нужны... – и он опять махнул рукой. – Мог хотя бы из деликатности сделать вид, что доволен моей работой!

– А я и так доволен, – спокойно заметил Гуров. – Твоей информации цены нет. Просто мне повезло, и я узнал фамилию генерала чуть раньше. Но могло и не повезти. Зато теперь мы можем быть уверены на сто процентов, верно?

– На двести, – пробурчал Крячко. – Но ты-то откуда узнал? Сорока на хвосте принесла?

– Нет, все вышло еще проще, – сказал Гуров. – Заговорил об этом деле с женой, и вдруг выяснилось, что она знала и убитую, и ее мужа. Мир тесен...

– А убийцу она случайно не знала? – ревниво спросил Крячко. – Может, тут и дело уже закрыто, пока я по городу бегаю?..

– Насколько мне известно, дело еще и не открывалось, – улыбнулся Гуров. – Пока я только попытался убедить наше непосредственное начальство, что имеется прямой смысл его открыть.

– Убедил?

– По-моему, не совсем, – признался Гуров. – Для начала хорошо было бы все-таки объясниться со вдовцом. Не представляю, неужели он до сих пор ничего не предпринял, чтобы разыскать жену? Что вообще он думает?

– Можно поехать прямо сейчас к нему домой и спросить, – предложил Крячко.

– Ты полагаешь, что генералы командуют прямо из дома? – поинтересовался Гуров. – Держу пари, что он допоздна сидит в каком-нибудь огромном сером особняке, где на лестницах лежат красные ковровые дорожки, а у входа торчат подтянутые капитаны с суровыми лицами.

– А еще он может лежать в госпитале, – неожиданно сказал Крячко. – И ничего не знать о художествах своей супруги...

Гуров неодобрительно поморщился.

– Ты порой слишком перебарщиваешь в выражениях, – заметил он. – Слово «художества» здесь абсолютно неуместно, по-моему. Но предположение не лишено оснований. Госпиталь – это реально. Так или иначе, но я уже предчувствую, что скоро нам предстоит серьезно столкнуться со всеми этими военными штучками – усиленной охраной, пропускной системой, корпоративной солидарностью и прочая, и прочая, и прочая...

– Ну, положим, вечерком мы все-таки можем наведаться к генералу домой, – сказал Крячко. – Заглянуть, так сказать, на огонек...

– И что мы ему скажем? – спросил Гуров. – Добрый вечер, генерал, простите за беспокойство, но у нас для вас маленькая неприятность... Так, что ли?

– Но ведь все равно ему нужно об этом как-то сообщить, – проговорил Крячко.

– Я предпочел бы, чтобы это произошло официальным порядком, – сказал Гуров. – Лучше всего, если бы Репина пригласили к нам в главк. И разговор вел бы сам Петр Николаевич, а мы с тобой только присутствовали. Генералитет – это слишком тонкая материя, Стас!

– Не узнаю я тебя, Лева! – с разочарованием произнес Крячко. – Где твой прославленный нюх, где азарт? А если этот генерал не так прост? Если это он решил избавиться от опостылевшей супруги? А теперь привел замысел в действие и тихо радуется? Вот самое время застать его врасплох – в глаза ему посмотреть! А при Петре, да в официальном порядке, как ты ему в глаза заглянешь? Не получится, Лева!

– Ты прав, – сказал Гуров. – Но у каждой медали две стороны. Репин может подать протест в прокуратуру на наши самодеятельные действия, надавить на доступные ему рычаги, и нас с тобой даже близко не подпустят к этому делу. Так мы никогда и не узнаем, чего хотела от меня эта бедная женщина. Никак не могу забыть своего тогдашнего гонора. Ну чего мне стоило плюнуть на осторожность и встретиться с ней?.. В жизни не знаешь, где найдешь, а где потеряешь!

– Ты, похоже, окончательно уверил себя, что в морге лежит именно та женщина, – осторожно сказал Крячко, испытующе глядя на Гурова.

– А ты будто в этом не уверен! – возмущенно парировал Гуров. – Да я голову даю на отсечение, что ты сразу ее узнал, – просто пытаешься замазать мне глаза...

– Ну, может быть, и узнал, – вяло сказал Крячко. – А может, и не узнал. Ночью все кошки серы... Давай разберемся сначала, а потом волосы на себе будем драть, согласен?

– Согласен я или не согласен – какое это имеет значение? – невесело сказал Гуров. – Ничего уже не исправишь. Только и остается, что разбираться!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю