Текст книги "За пределом жестокости"

Автор книги: Николай Леонов

Соавторы: Алексей Макеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 4

– Да, нехорошо вышло! – Генерал Орлов покрутил седеющей головой. – И неприятнее всего, что ты там оказался – именно в этом месте и именно в эту ночь!

– Ну, – развел руками Гуров. – Знать, где упадешь, соломки заранее постелил бы. Нам-то, допустим, просто неприятно, а каково жене этого самого Савелия Вениаминовича? Муж ушел на вечеринку и погиб!

– Говорят, что с женой у него было не все ладно, – пробурчал Орлов. – Дело шло к разводу. Потому и на вечеринку пошел один. Не хочу сказать, что это как-то связано с убийством, но вроде бы грустить она по этому поводу не расположена.

– Ну, это мне непонятно, – признался Гуров. – Мы-то все там были в шоке, хотя, например, мы с Марией этого человека практически и не знали.

– А что он там вообще делал? Он что, в близких отношениях с Левитиным?

– Мне так не показалось. Скорее в деловых. Наверное, мог в чем-то поспособствовать – бюджет, словечко, сказанное нужному человеку…

– Сейчас такие отношения и считаются самыми близкими, – невесело усмехнулся Орлов. – Одним словом, Лев Иванович, ты эту кашу как бы заварил, тебе ее и расхлебывать. Есть мнение назначить на это дело тебя – ну и твоего полковника Крячко, естественно.

– Есть ли смысл? – поморщился Гуров. – Мне кажется, с этим делом справится и местная милиция.

– Ты сам-то понял, что сказал? – проворчал генерал. – Погиб чиновник федерального масштаба. Убийство. Кто его доверит районному отделению милиции? Тем более ты там присутствовал. Нет, тут уже без вариантов.

– Неудобно, – пожал плечами Гуров. – Вчера я у Левитина коньяком угощался, а сегодня допросы с него снимать должен. У мужика и без того стресс.

– Он хорошо поет, этот Левитин! – неожиданно заметил Орлов, и глаза его мечтательно затуманились. – Помню, лет тридцать назад… Нет, двадцать! В общем, был я у него на концерте. Тогда по-настоящему пели – не то что сейчас, под «фанеру»… – Он презрительно скривился, будто откусил что-то несъедобное. – До сих пор впечатления… Нет, я уверен – такой человек, как Левитин, не может пойти на убийство!

Гуров посмотрел на начальника с удивлением.

– Ты меня прости, Петр Николаевич! – сказал он. – Но я с самого начала ни минуты не сомневался в невиновности Левитина. Абсурд! Зачем ему убивать не слишком знакомого человека, которого он, наоборот, собирался заинтересовать, привлечь на свою сторону? Нет, это убийство во многом случайное. Я убежден в этом. Ни у кого из присутствующих не было мотива убивать Савелия Вениаминовича.

– Получается, со стороны приехали? Выманили в сад и зарезали? Сложновато, но возможно. В таком случае нужно искать, кто был осведомлен о том, как собирался провести вечер наш чиновник.

– Нет, это невероятно, – покачал головой Гуров. – Вообще-то я немного поговорил с Левитиным, Петр Николаевич, – и если верить ему, то Савелий Вениаминович не предполагал ехать на эту вечеринку. У них в министерстве должно было состояться совещание, которое в последнюю минуту отменили. Тут он вспомнил про приглашение и решил отправиться на природу. Сам говоришь, что семьи у него как таковой уже не было.

Гуров немного лукавил, когда признавался генералу в нежелании снимать допрос с Левитина. На самом деле он уже успел довольно подробно поговорить со всеми участниками трагического вечера и узнать достаточно, чтобы составить некоторое мнение о происшедшем. Во всяком случае, у него сложилось твердое мнение, что ни хозяин, ни гости не имеют ни малейшего отношения к преступлению. Но кто имеет отношение? Ответа на этот вопрос не было. Возможно, его следовало искать в каких-то потаенных уголках биографии погибшего, возможно, свершившееся злодеяние каким-то образом было связано с тем местом, куда несчастливая судьба забросила Савелия Вениаминовича. Возрожденное поместье с самого начала вызывало у Гурова какое-то странное чувство – при всем душевном расположении к этому месту он испытывал легкое, но неотвязное беспокойство. Возможно, это было связано с теми назойливыми разговорами о привидениях, что заводил Левитин. Понять его было можно – как человек творческий, он фантазировал, рождал легенду своего нового гнезда, хотел придать ему особенный колорит. Но, как говорится, не буди лихо. Вот и дофантазировался.

Нет, ничего темного за душой у Левитина не было. На следующий день после трагедии на него было больно смотреть. Он постарел лет на десять. Он отменил все запланированные дела и уехал в Москву, не оставив никому своих координат – хотел прийти в себя. Поместье он оставил на попечение Володи.

Именно с этим человеком Гуров решил побеседовать поплотнее. Несмотря на основополагающую роль, которую он сыграл в продвижении легенды о привидениях, Володя казался Гурову человеком наиболее реалистичным. Собственно, и привидения его были в каком-то смысле привидениями приземленными, существами, которые зачем-то упорно шляются под окнами, вынюхивают что-то в саду и мешают вести хозяйство.

По многим причинам выбраться ему удалось только во второй половине дня, но это Гурова тоже устраивало. Ему хотелось еще раз взглянуть на поместье вечерней порой. Жене он об этом сообщать не стал. Вечером она была занята в спектакле, и только чувство долга заставило ее собраться и на время выбросить из головы пережитый кошмар. Гурову не хотелось о нем напоминать. Он просто позвонил и сказал, что задержится допоздна на работе.

Поехали на разведку вдвоем с постоянным напарником и другом – полковником Крячко. Плотный жизнерадостный Крячко никогда не терял оптимизма, на все имел свое мнение и в потусторонний мир не верил ни на грош. Случившееся он прокомментировал довольно своеобразно.

– Свинья грязи найдет, – сказал он. – Это я в том смысле, что прикончили этого парня у тебя под носом. Ясное дело, предвидеть преступления даже менты не могут, но некая тенденция здесь просматривается. Комплекса вины у тебя, надеюсь, не появилось?

– Комплекса не появилось, но частично виноватым себя чувствую, – признался Гуров. – Ведь предупредить это несчастье можно было элементарно. Окликни я его, когда он потащился в сад, и ничего бы не было. Пошли бы вдвоем…

– Двоих бы и прирезали, – безжалостно сказал Крячко.

– Двоих не так просто прирезать, – серьезно ответил Гуров. – Особенно если один из двоих – полковник Гуров.

– Ну а вообще, если отбросить лирику, какие мысли? – поинтересовался Крячко.

– Во-первых, убийство мне представляется случайным, – заявил Гуров. – Убили не того, или вообще изначально убийство не планировалось. Савелий Вениаминович просто спугнул кого-то. Понимаешь, там за столом весь вечер травили байки про духов. А у интеллигентов на этот счет слабость. Видимо, погибший тоже что-то заметил в саду, и любопытство заставило его отправиться на разведку. Наверное, если бы его планировали убить, то скорее убийцы выслеживали бы его, а не наоборот. Пырнули его стилетом – один раз. Удар был мастерский, но как орудие убийства стилет у киллеров не котируется, согласись. А потом, его последними словами были «Привидение… в больничной пижаме… в пальто…». Странные слова для человека, которого заказали. В этих словах скорее звучали удивление и обида.

– А что нашли на месте преступления?

– Следственная группа приехала не сразу, – поморщился Гуров. – Рвения большого при осмотре места никто не проявлял. Там самый запущенный уголок – кусты, старые яблони, крапива, пруд рядом… Да и признаться, мы с Володей порядочно там потоптались. В тот момент ведь важно было оказать помощь раненому, а не преступников ловить. Ну а в результате… – Он развел руками.

– Ясно, – хмыкнул Крячко. – Ну а сейчас что ты надеешься увидеть? Теперь темнеет рано, а моя тачка последнее время хандрит. Вот будет номер, если мы встанем где-нибудь на шоссе!

Свой автомобиль Гуров оставил Марии, а в поместье они поехали на старом «Мерседесе» Крячко, который, кроме гордого имени, никаких достоинств не имел, а в последние годы все чаще нуждался в ремонте.

– Не бойся, – успокоил Гуров друга. – Это совсем недалеко – куда мы едем. Твой железный конь справится. А что я хочу увидеть – и сам не знаю. Но почему-то мне кажется, что там нужно появиться в то же самое время. Если речь идет о привидениях, то нужно придерживаться определенных правил.

– Да уж лучше бы вообще держаться от этих духов подальше! – засмеялся Крячко. – А ты всерьез планируешь сидеть всю ночь в саду?

– Ну что ты! Пока светло, пробежимся по окрестностям, – сказал Гуров. – Ночью мне послышалось, будто где-то поблизости отъехала машина. Коллеги, кажется, не придали моим словам никакого значения, а сейчас мне представляется это очень важным. Не слишком-то оживленное там движение. Машина в час ночи – это может оказаться очень серьезно. Нужно поискать следы. Потом побеседуем с управляющим, выясним, что он думает по этому поводу, а уж когда стемнеет… Ну, там посмотрим, каждому овощу свое время. Я же говорю, с привидениями нужно особое обращение.

Когда выехали за пределы столицы, погода испортилась. С запада ветер погнал тяжелые тучи. Местами то и дело принимался моросить мелкий противный дождь.

– Ну вот, бутерброд, как ему и положено, свалился маслом вниз! – огорченно констатировал Гуров. – Такая погода, может быть, вдохновляет поэтов, но для поиска следов преступления худшего времени не придумаешь!

– А я вот все думаю про последние слова этого парня, – вдруг сказал Крячко. – Что это может означать – привидение в больничной пижаме? Может быть, в этом есть какой-то особый смысл? Ключ к разгадке? Может быть, поблизости есть какая-нибудь психбольница? Маньяки время от времени оттуда сбегают и пыряют людей, гуляющих в саду. Что ты про это думаешь?

– Маловероятно, – без улыбки сказал Гуров. – Сначала я вообще не придал значения этим словам. Это вполне мог быть бред умирающего. Человек просил о помощи, думал про больницу, и эти мысли трансформировались вот таким причудливым образом… Но потом я стал сомневаться. Заметь, привидение было не только в пижаме, но еще и в пальто. Слишком реалистичная подробность, не находишь? Надо будет все это хорошенько обдумать.

– А прочие участники вечера? – спросил Крячко. – Насчет них никаких подозрений?

– Ну, совсем без подозрений мы не можем, ты же понимаешь, – на этот раз Гуров слегка улыбнулся. – Но объективно их участие маловероятно. Это же не Агата Кристи с ее замкнутыми комнатами и математическими вычислениями вероятного убийцы. Странно представить себе, что невинная вечеринка, одна из немногих, на которую я согласился, вдруг оказалась дьявольской ловушкой. После того как мы с Володей подняли шум, к нам сбежалась вся братия. Буквально в течение двух-трех минут. В нижнем белье, заспанные, перепуганные… Больше всех был перепуган, кстати, специалист по потусторонним явлениям, тот, что все напускал на себя демонический вид… Он едва не терял сознание. И смех и грех… Композитор Рыков вообще человек пожилой… Да и все прочие никак не тянут на роль изворотливого убийцы, способного хладнокровно расправиться с жертвой, в считаные минуты вернуться, переодеться и принять невинный вид. Опять же мотив! За столом с погибшим разговаривали немного и отстраненно, как разговаривают с малознакомыми людьми. Понимаю, у нас чиновников не любят, но не до такой же степени, чтобы убивать их после первого же совместного застолья!

– Значит, ты окончательно склоняешься к версии, что убийца пришел со стороны, – задумчиво проговорил Крячко. – Но тогда нужно решать, по чью душу он приходил.

– Я бы сформулировал это иначе, – покачал головой Гуров. – Что он вообще тут делал? Но над этим мне хотелось бы поломать голову, еще раз побеседовав с Володей. Лишь бы он тоже не захотел спрятаться куда-нибудь подальше.

Володя никуда не прятался, хотя по его насупленному и как бы окаменевшему лицу было видно, что вся эта история доставляет ему невыносимые страдания. Однако Гурова и Крячко он встретил почти приветливо.

– По правде говоря, я рад, что вы приехали, – признался он, когда, услышав сигнал, вышел открывать ворота. – Под вечер тут становится по-настоящему тоскливо.

– А по-моему, на скуку вам жаловаться грех, – заметил Гуров, выбираясь из машины и пожимая широкую горячую ладонь управляющего.

Володя раздвинул створки ворот, давая Крячко проехать во двор. Крячко помахал управляющему рукой и повел свой «Мерседес» к дому. Гуров и Володя плечом к плечу зашагали вслед за ним. Ворота управляющий закрывать не стал, хотя чувствовалось, что ему этого очень хотелось.

– Я ведь не о скуке говорю, – с едва заметным упреком ответил он Гурову. – Я про то, что на душе муторно. И что там греха таить – страшновато. Сейчас все отсюда разбежались, а мне деваться некуда. Я ведь квартиры в Москве не имею, да и нигде не имею.

– А эта симпатичная девушка? – спросил Гуров. – Кажется, ее зовут Анной?

– Да, именно так ее и зовут, – скучным голосом ответил Володя. – А ей-то чего тут оставаться? Она с Максимом Борисовичем как нитка с иголкой, понимаете меня?

– Гм, допустим, – кашлянул Гуров. – Но неужели больше никого в доме не осталось? Разве Левитин не занимается строительством? Оно ведь не закончено. Рабочие тут не живут?

– У Левитина деньги кончились, – пробурчал Володя. – У него теперь главная проблема – где денег взять. Хочешь не хочешь, а надо крутиться. Затеял он это поместье, а возможности не рассчитал. Что-то там не срослось у него. В кулуарах… Этого вот все обхаживал – Савелия Вениаминовича. Надеялся на помощь со стороны родного государства. Не знаю уж, о чем они договаривались, – сами понимаете, теперь все эти разговоры коту под хвост. Максим Борисович сейчас совсем пал духом. Свалил все на меня и укатил. Боюсь, теперь до следующей весны не появится. А тут наверняка подрядчики со своими претензиями потянутся. Думаете, всем заплачено?

– Да, печальную картину вы нарисовали! – воскликнул Гуров. – Значит, дружбу с покойным Левитин завел из корыстных соображений?

Володя посмотрел на Гурова с мрачным удивлением.

– А вы чего, верите в дружбу и любовь? – спросил он недовольно. – Люди все взрослые. Если кто-то с кем-то задружился, значит, чего-то ему от этого человека надо. Это естественно, и все это понимают. Весь вопрос в том, на какой, значит, сумме сойдутся…

– Пессимистический у вас взгляд на жизнь, однако, – сказал Гуров. – Пессимистический и с явным налетом мистики. Я помню, как вы за столом убеждали всех в существовании привидений…

– Вы смеетесь, что ли?! – с негодованием сказал Володя. – Какие привидения? Это же игра. Максиму Борисовичу страсть захотелось почувствовать себя барином. Ну, там родовые портреты, старинный сад, духи предков… на самом деле ничего этого у него за душой нету, вот он и решил навести тень на плетень. Любое лыко в строку – и меня подбивал сказки плести, и всех прочих. Помните этого шарлатана Вербу? Вот-вот…

– Так, значит, ничего вы в саду раньше не видели? – спросил Гуров.

– Почему не видел? – хмуро сказал Володя. – Как раз видел. Левитин только меня слушать не захотел, по-своему все повернул. Думал, это ему шуточки. А оно вон как вышло.

Они уже подошли к дому. Полковник Крячко как раз закончил осмотр своей импортной колымаги и, вполне удовлетворенный, закурил сигарету. С блаженным выражением на загорелом лице он вдыхал табачный дым и посматривал на тускнеющие краски заката.

– Все-таки воздух здесь – чудо! – с большим энтузиазмом воскликнул он. – Не то что в Москве. Дышишь так дышишь!

– Особенно убедительно это звучит в тех устах, из которых торчит дымящаяся сигарета! – саркастически заметил Гуров и тут же другим тоном добавил: – Оказывается, наш друг Володя вовсе не так сильно верит в привидения, как это мне сначала показалось! И видел он в саду вовсе не привидения, а… Что вы видели, Володя?

– Шляется здесь кто-то, – многозначительно сказал управляющий. – Раза три замечал. А может, и больше. Но что интересно, к дому или прочим постройкам не идет. То есть ежели вы, к примеру, вор, то вам прямая выгода в дом забраться, где ценности имеются, так ведь? А эти, наоборот, все больше по глухим углам сада шарятся. Когда я Максиму Борисовичу первый раз доложил об этом, он сначала расстроился – тоже насчет воров подумал. А потом, когда стало ясно, что в дом не лезут, он свою теорию насчет привидений начал развивать. Сначала как бы в шутку, а потом целую мифологию развел.

– Ну а на самом деле? – спросил Гуров. – На самом деле кого вы видели?

– Да черт их знает! – в сердцах бросил Володя. – Практически никого. Они осторожные очень. Но на руку скорые. Я человек упорный. Один раз ночью заметил – думаю, выслежу во что бы то ни стало. И выследил. Почти за штаны схватил.

– И что же?

– А ничего, – буркнул Володя. – Пырять не стали, слава богу, но приложили по башке чем-то, аж звезды из глаз посыпались. Больше я рисковать не стал. Только вот последний раз вышел. Потому что заметил, как этот Савелий Вениаминович в сад выскочил. Видать, любопытный был человек и с характером. Силушка играла. Решил доказать, что он в любом деле дока. Решил, видать, посрамить тут всех насчет привидений. Может быть, даже вообразил, что мы нарочно в сад артистов запускаем, чтобы гостей пугать. Ну а артисты, они вон какие оказались…

– А когда вас по… гм… голове приложили, вы куда-нибудь заявляли? – спросил Гуров.

– Ну что вы! Зачем я буду про собственную дурость заявлять? – с неудовольствием сказал Володя. – Да и, собственно, о чем? Я же толком никого и ничего не видел. Фигура какая-то.

– Но хоть мужская фигура-то? – вставил полковник Крячко.

– Да, мужская! – уверенно заявил Володя. – Определенно мужская. И твердая такая, как будто каменная. Крепкий мужчина. Пожалуй, среднего роста. А больше ничего сказать не могу. Будь я сыщик, то поискал бы следы какие-нибудь, а так – просто наутро взглянул на это место. И ничего. Пусто!

– Ну а в последнюю ночь фигура была похожая?

– В последнюю не видел. Слышал, будто у пруда кто-то травой шуршит, а потом этот, Чижов Савелий Вениаминович, в том направлении подался. Я – за ним. Но с запозданием. Впрочем, тут уж мы с вами вместе… – Володя махнул рукой и уже другим, озабоченным тоном поинтересовался: – Может, того, покушаем? У меня ужин готов. И бутылочку к ужину откроем… Все веселее будет разговаривать. А то ну до того противно на душе!..

Гуров не возражал. Однако прежде он попросил управляющего провести их по окраинам поместья, которые выходили к пруду, а также показать и те места, что находились на противоположном берегу. Пока бродили, основательно промочили ноги – все вокруг было щедро забрызгано прошедшими дождями. Тем не менее Гуров остался очень доволен результатами осмотра. За прудом он обнаружил довольно свежий след протектора, отпечатавшийся в глиняной проплешине.

– А ведь на днях сюда подъезжали на легковой машине! – заключил Гуров. – Оставили машину по эту сторону пруда, хотя здесь и трава, и кочки. Может быть, не хотели светиться, оставляя машину на дороге? У вас какие на этот счет соображения?

У Володи никаких соображений на этот счет не было. Они вернулись в дом и отужинали в узком мужском кругу. Как ни странно, но за столом разговор шел на отвлеченные темы, и лишь в самом конце Гуров объявил, что намерен задержаться до темноты и понаблюдать за садом.

– Потушим везде свет и покажем нашу полную индифферентность, – объяснил он Володе. – Вдруг преступника потянет на место преступления? Зачем-то же он приходил?

Володя сделал все, о чем Гуров его просил, и большой белый дом погрузился в темноту. Ночь выдалась безлунная, и в саду было хоть глаз выколи. Гуров, Крячко и Володя организовали в мезонине нечто вроде наблюдательного пункта. Оттуда было хорошо видно окрестности. Вернее, в этот час оттуда было хорошо видно окружающую темень, но это дела не меняло.

Наблюдали около часа. Снаружи ничего не происходило – только поднялся сильный ветер. Разом зашумели, закачали верхушками деревья, небо окончательно заволокло черными тучами. Время от времени Крячко отходил от окна в угол, чтобы покурить, ругая Гурова за чрезмерную, по его мнению, конспирацию.

– Непонятно, мы за кем-то следим или все-таки за нами кто-то следит! – ворчал он. – Скоро от собственной тени будем шарахаться! Мне уже привидения начали мерещиться!

Гуров ничего не отвечал на эти выпады – слишком был занят собственными мыслями. Может быть, поэтому первым заметил что-то необычное Володя.

– Ну вот! – сказал он вдруг странно будничным тоном. – Вот кто-то и пожаловал! Огонек блеснул. Оно и понятно. Ночь хоть глаз коли! Без света и делать нечего!

Такое сообщение мигом подстегнуло и Крячко, и Гурова. Они оба приникли к окну, вглядываясь в шумящую волнующуюся темноту.

– Лопни мои глаза, если я что-нибудь вижу! – пробормотал Крячко.

– А я вижу! – тихо, но торжествующе произнес Гуров. – Опять вокруг пруда крутятся. Рыбу они там ловят, что ли?

– Рыбы там сто лет уже не водится, – сумрачно пояснил Володя. – Левитин хочет, если все хорошо будет складываться, карпов туда запустить…

– Ну, рыба не рыба, а нам пора на охоту! Пошли, Стас! Проверим, что там за рыбаки шляются! А вы здесь оставайтесь, Володя, в случае чего будете в центр звонить, подкрепление вызывать…

– Нет уж, господин полковник! – неожиданно заупрямился управляющий. – Мы так не договаривались. Это, извиняюсь, мое хозяйство. Я больше вас заинтересован… Да и я тут все тропы знаю как свои пять пальцев, а вы во второй раз всего…

Так и вышли из дома втроем. Хотя торопились, Володя все-таки аккуратно запер входную дверь. Потом спустились с крыльца и побежали в сторону пруда. Володя захватил с собой фонарик, но света не зажигал, ориентируясь по одному ему известным приметам. Сильные порывы ветра, гул разбуженных непогодой деревьев практически заглушали все остальные шумы, и Гуров со спутниками добрались до пруда совершенно незаметно. Впрочем, по такой погоде вряд ли было возможно заметить даже передвижения целого взвода.

Однако на берегу их ждало первое разочарование. Вокруг было пусто. Они стояли на самом краю пруда. Здесь было не так темно, как в саду, и можно было различить рябь, бегущую по свинцовой глади воды. На противоположном берегу темнели заросли тростника и рогоза, а чуть выше, на пригорке, громоздились поросшие кустами и сорной травой развалины.

– Я еще в тот день обратил внимание, – сказал Гуров. – Что это там за руины?

– А это и есть настоящее поместье, – сказал Володя. – Там действительно стоял когда-то барский дом. Практически сровнялся теперь с землей. Левитин хотел там строиться, подрядчик его убедил, что по эту сторону удобнее. По-моему, он просто выбрал место поближе к дороге. В конце концов, какая разница! Только лишний раз доказывает, что на новом месте привидений в принципе быть не может. Откуда на пустом месте привидения, а?

– А вон они! – вдруг тревожным шепотом провозгласил Крячко, хватая Гурова за руку. – Гляди, Лева, вон они, привидения!

Сказано это было, конечно, в переносном смысле. Никаких привидений Гуров не увидел, но зато на противоположном берегу мелькнул огонек. Потом еще один. Кто-то крутился возле старых развалин.

– Обойдем с двух сторон! – тихо распорядился Гуров. – Давай, Стас, заходи слева, а я справа. Вы, Володя, оставайтесь пока здесь. Неизвестно, что там за привидения и какие у них намерения. И, ради бога, соблюдайте тишину!

Они с Крячко бросились бежать вокруг пруда. При дневном свете это было бы упражнением для пенсионеров, но ночью оказалось совсем не простой задачей. Под ноги постоянно бросались какие-то корни, мокрая трава норовила оплести лодыжки, то и дело на пути попадались глубокие холодные лужи. Местность оказалась настолько пересеченной, что переломать ноги можно было в один момент.

Конечности Гуров сберег, но уже в непосредственной близости от развалин не заметил очередной протоки на пути и влетел в нее с шумом и плеском, который, несомненно, услышали те, кто расхаживал здесь под покровом ночной темноты.

Проклиная свою неуклюжесть, Гуров двинулся дальше. В ботинках хлюпала вода. Он выбрался из зарослей тростника и вдруг оказался на твердой сухой тропинке. До развалин было рукой подать. Осыпавшиеся стены мертвого дома торчали на пригорке, точно гнилые зубы. Гуров прислушался, но ничего, кроме шелеста ветра, не услышал. На всякий случай он достал из наплечной кобуры пистолет и сунул его за пояс. Кто бы ни гулял здесь по ночам, а намерения у него были совсем не добрые.

Гуров был уже в двух шагах от разрушенной стены, как вдруг за ней брякнул упавший камень, а потом послышались быстрые удаляющиеся шаги и шорох травы, сминаемой ногами. Поняв, что таинственные незнакомцы уходят, Гуров, уже не скрываясь, бросился вдогонку.

Он перепрыгнул через метровую преграду, споткнулся на какой-то балке и отчаянно взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие. Устоять не удалось, и он, к своему стыду, повалился на бок, больно ударившись локтем о камни.

– Гуров, ты пенек! – пробормотал он с досадой.

Но его неловкое падение, возможно, спасло Гурову жизнь. Потому что в тот самый момент, как он начал терять равновесие, сбоку на него выскочила огромная тень.

Человек действовал быстро и бесшумно, но он слишком спешил. Он со всего размаху обрушил на голову Гурова дубинку, которую подобрал, скорее всего, где-то в развалинах. Размерами дубинка была с оглоблю, и, несомненно, Гурову пришлось бы туго, попади она в предназначенное место. Но, к счастью, он упал, и тяжелый дрын ударил его не по голове, а по плечу, скользнул по руке и, врезавшись в землю, переломился. Человек, который им орудовал, молча отшвырнул прочь обломок и пустился наутек.

Гуров, ошарашенный неожиданным нападением, смог только подумать: «Их как минимум двое. Пока один удирал, второй ждал меня здесь. Они слышали, как я бежал вокруг пруда».

Рука на какое-то время онемела. Но Гуров решил не обращать внимания на такие мелочи. В сравнении с разбитым черепом ушибленная рука была просто царским подарком. Тем более что стало ясно – скрываться дальше нет никакого смысла.

Еще не поднявшись, Гуров достал из-за пояса пистолет, снял с предохранителя и выстрелил в темное низкое небо. Потом он поднялся и увидел спотыкающегося на обломках Крячко.

– Нужно их догнать! – коротко бросил Гуров, устремляясь в ту сторону, куда скрылись незнакомцы.

Но в этот момент где-то поблизости послышался шум автомобильного мотора, который тут же стал быстро удаляться и вскоре растаял где-то за рощей.