Текст книги "Очень большие деньги"

Автор книги: Николай Леонов

Соавторы: Алексей Макеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 6

Гуров ожидал, что генерал Орлов при его появлении начнет метать громы и молнии, но на этот раз начальник был непривычно спокоен и даже мягок. Он сам поднялся из-за стола навстречу Гурову и сочувственно приобнял его за плечи, на которые был наброшен пиджак, – рука Гурова была на перевязи.

– Болит здорово? – спросил Орлов.

– Не очень, – мотнул головой Гуров. – Душа больше болит. Вот старый дурак – такая рыба с крючка сорвалась, и все по моей вине! Шестой десяток разменял, а ума не нажил!

– Ну-ну, не преувеличивай! – посмеиваясь, сказал генерал. – И на старуху бывает проруха. Найдем твою рыбу. Главное, чтобы рука была в порядке. Ножевые ранения – штука противная. Ты у наших медиков уже был?

– Куда же без них? – усмехнулся Гуров. – Но меня в Линькове один ловкий парнишка заштопал. Вообще-то у них в медпункте врача нет, но там как раз один молодой хирург приезжал – родителей наведать. Начальник милиции к нему обратился – он даже слова против не сказал. Все, что нужно, сделал и глазом не моргнул. Он еще сказал, что ничего страшного. Рана глубокая, но ничего существенного не задето. Крови, правда, много потерял, но это уж по необходимости – не хотелось, чтобы без меня там копались. А вот старлею тамошнему, Ганичкину, куда хуже пришлось…

– Что там случилось? – нахмурился генерал. – Мне докладывали, но я как-то не очень понял. Там что же – волчья яма была?

– Ну, волчья она или не волчья, не знаю, – сказал Гуров. – Получается, что ментовская. Ведь эти стервецы что сделали? Вырыли яму, дно утыкали металлическими прутками, ржавыми граблями, обрезками какими-то – в общем, что нашли там в садах, а сверху ветками прикрыли и листвой засыпали. Дьявольская затея! Тропа там узкая – если заранее не знаешь, обязательно вломишься. На свою беду, старлей первым пошел… Ну, этого уже на вертолете в Москву отправляли – проникающие множественные ранения брюшной полости с повреждением внутренних органов. Состояние тяжелое, но, говорят, жить будет. Мы с Крячко сегодня проведать его хотим, надо поддержать мужика.

– Мужик-то, главное, толковый! – сокрушенно покачал головой генерал. – Другой бы значения не придал, что там какой-то алкаш бормочет, а этот, видишь…

– Да, мужик толковый, а мы вот с толком распорядиться его информацией не смогли! – вздохнул Гуров. – Но, справедливости ради, надо сказать, что никто в нее до конца не верил, в эту информацию. В общем-то, ждали, что все это лопнет как мыльный пузырь. Ну, в лучшем случае, обнаружим парочку бомжей. Отсюда и непозволительное благодушие.

– Что же все-таки произошло? – спросил Орлов. – Почему упустили? Поведай-ка из первых уст.

– Да все покатилось, как снежный ком, – сказал Гуров. – Сначала Ганичкин, потом меня подрезали… Ловок этот стервец ножом орудовать! Никакой пушки не надо. Крайне опасный тип. Нужно брать его как можно скорее.

– Хорошие слова! – одобрительно заметил Орлов. – Исполнение не очень.

– Вот я и говорю, – продолжал Гуров. – Крячко с лейтенантом возится, тут я рядом отдыхаю, из наличного состава один местный хулиган и остался. Кстати, это он Стасу помог Ганичкина поднять на поверхность… Ну а потом, когда все сделали и я немного оклемался, то первым делом – Ганичкина в машину, я с ним, и начали повсюду звонить: в милицию, в Москву, насчет санавиации, в медпункт… Крячко остался сторожить избушку. Потом он мне признался, что делал попытку отыскать в садах беглеца, но, разумеется, из этого ничего не вышло.

– Что же местные коллеги вовремя не перекрыли дороги?

– Это не Москва, – возразил Гуров. – Во-первых, они свою машину нам отдали, а больше транспорта в их распоряжении не имеется. Во-вторых, такими операциями никто из них никогда не занимался. Попросту говоря, растерялись они, тем более тут товарищ тяжело раненный… Ну и потом, следует учитывать преимущество, которое имел преступник. Утро, дождь, в садах этих черт ногу сломит. Пожалуй, и с собакой не нашли бы. Но кое-что интересное мы там обнаружили.

Генерал поднял на Гурова внимательные глаза.

– Обосновались они там вдвоем, – пояснил Гуров. – Мы нашли два надувных матраса, одеяла, сумку, в которой они все это таскали. Плюс разнообразный провиант – консервы, бутылки, курево. Все импортное, дорогое и самого отличного качества. Эти ребята ни в чем себе не отказывают. Любимый напиток – текила. Курят тоже не слабо. Один – «Честерфилд», другой – сигары.

– Но спят на матрасах, – вставил Орлов. – Но ты говоришь, обнаружил следы пребывания двух человек. А в твоем рассказе все время фигурирует одиночка. Почему так?

– Второго, похоже, в этот день не было, – объяснил Гуров. – Трудно сказать, был ли он в этот момент в Москве или отправился в поселок. Факт остается фактом – мы видели только одного. Предполагаю, что это мог быть тот же самый человек, который напал на Личутина. Доводы «за» – сходство с фотороботом, нож…

– А что нож?

– Очень похож на тот, которым пырнули Личутина. Окончательный вывод за экспертами, но я уверен, что они подтвердят… Но самое интересное, Петр, не это. – Гуров загадочно посмотрел на генерала. – Самое интересное, откуда эти люди взялись и чего им здесь нужно? Вот что теперь не дает мне покоя!

– И чего же они, по твоему мнению, хотят? – спросил Орлов.

– Пока не знаю, – признался Гуров. – Но это не обычная шпана с финкой в кармане.

– Да уж, обычная хлещет паленую водку и сигарами не балуется, – согласился Орлов. – И откуда же их к нам заслали, по-твоему?

– Пока не знаю, – с сожалением сказал Гуров. – Но уверен, что с ними что-то не так. Жили они в этом домике несколько дней – похоже, с того самого момента, как произошло ЧП на Инженерной улице. От скуки спасались алкоголем и журналами. В основном журналы, что называется, для мужчин. Здоровая стопка, килограммов на шесть. Но примерно треть из них – иностранные, на испанском языке, куплены явно не в Линькове. Отсюда вопрос – что это за преступник такой – живет в садах, читает по-испански, курит сигары? Петр, это иностранец!

– Вот как? Но что же он тут делает, иностранец?

– Спросил у больного здоровья! – проворчал Гуров. – Откуда я знаю, что он тут делает? В саду вот живет, ножом балуется, ямы другим роет… Хорошо бы у него самого спросить, но для этого его сначала поймать надо.

– Как думаешь ловить?

– Ну, во-первых, я теперь на бдительность коллег особенно надеюсь, – ответил Гуров. – Может быть, он еще кому-нибудь на глаза попадется. Кроме того, у нас теперь их отпечатки пальцев есть, предметы, которые они использовали. Можно попробовать выяснить, где они эти предметы покупали. И еще принадлежность участка, на котором они свои ловушки ставили. Если они не здешние, как они этот уголок нашли? Наверняка их кто-то из местных направлял. У меня есть идея проверить, кому этот участок принадлежал или принадлежит в настоящее время.

– Но ты не забывай, что на эту хибару они могли случайно выйти, – возразил генерал. – Или подсказал кто-то, что есть заброшенные сады в этом районе. Ты вот с какой стороны взгляни. Если, как ты говоришь, они к нам издалека приехали, значит, жилья у них здесь постоянного быть не может. Значит, им или гостиница нужна, или частный дом какой-то. Полагаю, что сначала они что-то подыскали себе поприличнее, чем эти выселки. Наверное, есть у них здесь знакомцы. Но столкновение с милицией заставило их резко изменить планы. Возможно, тот, кто их приютил, не захотел их больше у себя видеть и отправил куда подальше. Но вряд ли их устраивало такое положение, а теперь, когда вы их берлогу накрыли, они поневоле назад побежали. Вот где их надо искать! Там, где их знают.

– Да, осталось только узнать, кто их знает, – покачал головой Гуров. – Но все к тому идет, что не зря они тогда в том районе крутились, где у Живаева квартира. Но за ним все это время наблюдают – ведет себя тихо, бизнес свой развивает. Гостей вот только у него не бывает – вот что подозрительно!

– Что же тут подозрительного, если не бывает? – хитро прищурился генерал.

– А то и подозрительно, что раньше частенько захаживали, – пояснил Гуров. – Я с соседями беседовал. Живаев – человек компанейский. То друзья заглянут, бутылочку раздавят, то девушки нетяжелого поведения… А тут вдруг ни единой души! Он нам как бы показывает – смотрите, какой я невинный, одинокий, ни в чем не замешанный! Будто не я за его гостем тогда по дворам бегал! Но Живаев точно знает, что пока мы ничего предъявить ему не можем, и пользуется этим, чтобы реабилитироваться.

– А может, это никак не связано с тем делом? – задумчиво спросил генерал. – Может, у него другие дела? Вы его магазин не проверяли? Он на самом деле хомячками торгует?

– Ну, там, кроме хомячков, всякой живности хватает. Как в Ноевом ковчеге! Нет, в этом плане все в порядке. Разве что трудно поверить, что бандюга на зверушек переключился. Но чего в жизни не бывает! Может, ему в детстве очень хотелось собаку иметь, а родители его в этом не поддержали? На всю жизнь нанесли психологическую травму.

– Травма травмой, но ведь он в свое время на Чемодана работал, – напомнил Орлов. – Как у него сейчас со старыми связями?

– А что Чемодан? – развел руками Гуров. – Чемодан теперь – уважаемый предприниматель, столп общества. Говорят, даже пытался пройти в городскую Думу, но якобы ему где-то там намекнули – пока рано… Контактирует ли Живаев со старым шефом? Бог его знает! Я же говорю, что с тех пор, как мы установили за ним наблюдение, он ни с кем, кроме своих продавцов, не контактирует. Эдакая вещь в себе. И мне это не нравится. Нет ничего более настораживающего, когда человек внезапно меняет привычки.

– Вот тут ты прав, Лева! – согласно кивнул Орлов и, неожиданно поднявшись, подошел к сейфу в углу кабинета. – Привычки менять вредно и некрасиво. Поэтому по старому обычаю давай-ка примем по паре капель…

Он достал из сейфа бутылку темного, как смола, коньяка, два металлических стаканчика и тарелочку с нарезанным лимоном.

– За счастливый исход твоей неразумной вылазки! – строго сказал генерал, наполняя стаканчики. – Чтобы кровь твоя быстрее восстановилась. А заодно за будущий успех. Я иного результата не предполагаю, потому что тут наша честь задета. Считай, уже трое наших пострадали… Ну, давай, чтобы ты был здоров!

Они сделали строгие лица и не спеша выпили. Потом так же неторопливо пожевали лимон, посмотрели друг на друга. Гуров спросил:

– Не пойму я тебя, Петр, – отчего ты сегодня такой добрый? Ведь, в сущности, мы дело провалили! Едва человека не потеряли, и вообще… А ты коньяком меня поишь, добрые слова говоришь. Не к добру это!

– Вот видишь, и ты туда же! – печально сказал Орлов. – В каждом поступке подтекст ищешь. Забывать мы стали простые человеческие чувства! А ты о том подумал, что я, когда про твое ранение услышал, едва инфаркт не схватил? А ты о том подумал, сколько у меня в этой жизни настоящих друзей осталось? Раз-два и обчелся. А ты говоришь, зачем коньяк! Очень даже зачем!..

Он опять встал и спрятал бутылку и все остальное в сейф. Тщательно его запер и положил ключи в карман кителя. Потом уселся на свое место и, наклонившись к Гурову, спросил уже совсем другим, деловым и заинтересованным тоном:

– Ну а вообще, что ты обо всем этом думаешь? Что это за гаврики? Откуда они к нам явились? И с чем, главное? Не для того же, чтобы московскую милицию извести! Наверняка ведь у тебя какие-то тайные мыслишки имеются! Я тебя сейчас не как начальник спрашиваю, а как друг. Странное дело, неоднозначное. Не хотелось бы в дураках остаться.

– Честное слово, ни одной задней мысли! – улыбнулся Гуров. – Кроме той, что дело действительно странное. Такое впечатление, будто цыгане нагрянули. Знаешь, опереточные такие цыгане, в красных рубашках, с огнем в глазах, с кинжалом за пазухой… Кстати, о кинжале. Я внимательно ножичек посмотрел, которым меня, как букашку… Лезвие отличное, острое как бритва, сталь уникальная. Рукоять утяжеленная, в руке держать удобно. То есть штучный товар – на особого любителя. До сих пор мне такие экземпляры не попадались. И что особенно примечательно – на рукоятке изображение орла выгравировано. Неприятный орел, специфический – вместо перьев у него в крылья змеи вставлены. Такой вот «капричос» Гойи. А что он означает, одному богу ведомо да хозяину этой игрушки. Сейчас нож у экспертов – может быть, они еще что-то скажут.

– «Капричос», цыгане – все это хорошо где-нибудь у Марии в театре, – проворчал Орлов. – А у нас не театр. Такие экземпляры на виду у всех должны быть, а мы их не видим! Что это может означать? Невидимки они, что ли?

– Ну, это вряд ли, – сказал Гуров. – А вот прятаться ребята умеют. А знаешь почему? Потому что один из них наверняка русский. И, скорее всего, москвич.

– Это откуда у тебя такие сведения? – подозрительно нахмурился генерал.

– Это единственная тайная мыслишка, – улыбнулся Гуров. – Помнишь, я тебе про журналы в хибаре говорил. Так вот, испанские журналы там неспроста были. Не встречал за всю жизнь русского, который бы испанскую прессу без особой нужды читал. А наоборот еще реже бывает, по-моему. Но большая часть печатной продукции была на русском! Значит, второй – наш земляк. С большой долей вероятности. Потому-то они здесь и ориентируются неплохо.

– Выходит, один местный?

– Не думаю, что его можно так назвать, – покачал головой Гуров. – Местный не стал бы по садам да по Живаевым скитаться. Но корни у него здешние. Иностранец без надежного гида, сам понимаешь…

– А в тебя кто же ножом швырялся – иностранец или гид? Как полагаешь?

– Поскольку он один в саду был, значит, скорее всего, иностранец. Местный по делам уехал, а этот его дожидался.

– Куда же он убежал, если местности не знает?

– Ну, за несколько дней смышленый человек в любой ситуации может разобраться! – возразил Гуров. – Наверное, был у них обговорен какой-то запасной вариант. Во всяком случае, назад они не возвращались – ни тот, ни другой. Следственная группа там работала, местная милиция под контроль это место взяла – пока ничего.

– Ну, теперь они, конечно, не вернутся, – глубокомысленно заключил Орлов и неожиданно спросил: – А не пора ли нам с запросом в соответствующее ведомство выйти? Ведь если тут заграница замешана, это, брат, очень неприятная история выходит. Как бы нам дров не наломать!

Гуров посмотрел генералу прямо в глаза и твердо сказал:

– Ты меня знаешь, Петр! Я славой делиться не люблю. Раз я взялся за дело, значит, я и должен его закончить. Опять же, как ты верно заметил, наша честь задета, а мы вдруг побежим к дяде плакаться. Сами найдем! Пусть знают, как с милицией связываться!

– Ну-ну, – пробурчал Орлов. – Смотри только, не промахнись! Мало ли какие цели эти туристы преследуют. Предъявят нам потом обвинение в узковедомственных интересах.

– Раньше, чем нам предъявят, мы сами предъявим, – невозмутимо сказал Гуров и поднялся. – Так я, пожалуй, пойду, Петр? Ганичкина навестить надо, а попутно к Личутину заглянем. Он в той же больнице лежит, и, говорят, кризис у него наконец-то миновал. Я с врачом созванивался – он разрешил мне двухминутное свидание. Похоже, я его даже раньше следователя увижу. Личутин должен знать что-то важное.

– А вот следователя ты зря, – поморщился Орлов. – В одной команде работаете. Опять вольницу разводишь, Лева? Гуляйполе?

– Ну уж, Гуляйполе! – засмеялся Гуров. – Мимо следователя все равно ничего не пройдет. Но ему вообще информация нужна, а мне нужна информация оперативная. Чтобы самому действовать оперативно.

– Ну, действуй! – махнул рукой Орлов. – Только не увлекайся. Как Мария-то? В шоке небось?

– А она пока еще не все знает, – смущенно ответил Гуров. – У нее как раз ответственный спектакль был, потом репетиция – мы на бегу виделись, а ей только сказал, что упал и потянул плечо… Ну ничего, на мне как на собаке заживет.

Гуров храбрился, но раненая рука действовала у него плохо. Например, сидеть за рулем он не мог, и роль шофера исполнял Крячко. В больницу к Личутину они поехали вместе.

Врач сдержал свое слово – свидание с Личутиным состоялось. Зато сорвалось проведать Ганичкина. Его как раз увезли на очередную операцию – его раны оказались коварными.

Личутина Гуров видел впервые в жизни. Правда, ему показывали фотографию этого милиционера, но угадать прежнего бравого сержанта в лежащем на больничной койке призраке было почти невозможно. Даже усы на его бледном, туго обтянутом кожей лице казались неживыми, как бы приклеенными.

Времени было в обрез, поэтому Гуров решил обойтись без сантиментов. Он представился и попросил Личутина рассказать все, что тот запомнил.

– Любую мелочь, – уточнил он. – Нам сейчас важно знать все об этих людях. Вплоть до того, есть ли у них перхоть, понимаете?

– Нет, перхоти у него не было, – едва слышно пробормотал Личутин, напряженно вглядываясь в Гурова. Ему, кажется, было неловко лежать перед стоящим около него полковником. – Волосы у него были что надо – густые, почти черные. Морда смуглая. Нос такой… типа орлиного. Да! Вспомнил! У него на пальце – вот здесь, на правой руке, – кольцо золотое. Точнее, перстень. Тяжелый такой, большой, и на нем вроде птица выбита. Ну, на орла похожа.

– На орла? Это точно? – озабоченно спросил Гуров.

– По-моему, – уже не так уверенно пробормотал Личутин, а потом, собравшись с духом, спросил: – Вы его нашли, товарищ полковник?

Гуров нахмурился, ободряюще похлопал раненого по исхудавшей руке, лежавшей поверх одеяла.

– Пока не нашли, – сказал он. – Но это дело времени. Когда это мы их не находили, сержант? Ты только припомни еще что-нибудь.

– Да что же? – заволновался Личутин. – Ну вот ловкий он, гад, как змея! Я и глазом не успел моргнуть… Там все как получилось? Я документы у него решил проверить. А он вроде улизнуть хотел. Я его нагнал, представился, как положено… Думал, с иностранцем связался – выговор у него какой-то не тот. Говорит правильно, но будто магнитофон бубнит. А у него паспорт наш оказался! На Тарасова выписан, как сейчас помню… И так он мне не понравился. Ну какой это, думаю, Тарасов? Точно, думаю, террорист какой-нибудь! Предложил пройти, а он…

От долгого разговора Личутин задохнулся. Лицо его еще больше побледнело. Гуров положил ладонь ему на плечо.

– Ладно, тормози, сержант! Отдохнуть тебе надо. Наверное, рановато я тебя пытать взялся. Ну, дай бог, все нормально будет. Выздоравливай! А я пошел твоего Тарасова ловить. Ты мне важную вещь про него сказал – перстень этот… А главное ведь, выговор никуда не спрячешь.

Не один Гуров обеспокоился результатами беседы. В дверях палаты возникло недовольное лицо дежурной медсестры.

– Время прошло! – объявила она категорически. – Вам пора идти!

– Действительно, пора, – покорно сказал Гуров и кивнул Личутину: – Всего хорошего тебе, сержант!

Нигде больше не задерживаясь, он вернулся к Стасу Крячко, который дожидался его в машине.

– Ну, что там хорошего? – спросил он Гурова.

– Хорошего там немного, – ответил тот. – Как говорится, краше в гроб кладут. Досталось сержанту. Я на его фоне счастливчик. Вот по делу он почти ничего не сказал, но, можно считать, что сказал все.

– Это как же понимать? – озадаченно отозвался Крячко.

– Все сходится на том, что нам нужен иностранец, неплохо владеющий русским языком и еще лучше – холодным оружием, имеющий паспорт на имя гражданина Тарасова, носящий на пальце золотой перстень с изображением птички и… И на этом все.

– Уже неплохо, – кивнул Крячко. – Особенно меня впечатляет птичка. Очень уж больно она клюется. Может быть, проконсультироваться у гражданина Живаева, откуда родом такие птички? Он у нас любитель животных – может быть, что-то подскажет?

– До сих пор он не слишком-то охотно нас консультировал, – возразил Гуров. – Лучше будем продолжать наблюдение. Глядишь, эта птичка сама залетит на огонек.

– Ты босс, тебе виднее, – сказал Крячко. – Куда поедем?

– К экспертам, – распорядился Гуров. – Мне сегодня обещали заключение по отпечаткам и прочему барахлу, которое мы обнаружили в Линькове. Хотелось бы знать, что обнаружат на ноже – там могут быть следы крови Личутина, – но на такой анализ нужно время.

– У тебя еще есть сомнения? – удивился Крячко. – По-моему, таких совпадений не бывает. Это все тот же мерзавец орудовал. Что он против нас имеет, не пойму?

Он завел машину и выехал со стоянки. Сегодня территория больницы выглядела еще унылее, чем обычно, – пустое пространство с облетевшими чахлыми деревцами, мокрый асфальт, бетонные коробки корпусов.

– Против нас он, по-моему, ничего не имеет, – задумчиво сказал Гуров. – Мы просто все время попадаемся ему под ноги. А занят он каким-то другим делом, и, по-видимому, очень серьезным. Как ни странно, но мы теперь знаем, под какими фамилиями эти двое здесь орудуют. Рано или поздно они на этом должны проколоться. Или им придется менять свою липу. Весь вопрос, есть ли у них такие возможности.

– По-моему, они как раз над этим вопросом сейчас и размышляют, – заметил Крячко. – Взяли, так сказать, паузу. Ты не слышал – сегодня еще нигде милиционера не пырнули?

– Кончай трепаться! – рассердился Гуров. – Нашел повод зубоскалить! Лучше спасибо скажи Ганичкину, что он на себя ту яму принял. Лежали бы мы сейчас с тобой, в потолок смотрели, в больничный…

– Лично я в такие минуты смотрю на сестричек, – серьезно сказал Крячко. – Сейчас они все такие молоденькие и аппетитные, что от одного их вида становится лучше. Вот увидишь, все наши поправятся…

Гуров не слишком рассчитывал на информацию экспертов – все-таки дело было незаурядное, противник залетный, а эксперты тоже не волшебники, – но его ожидал совсем неплохой подарок.

– Хочу вас сразу обрадовать, Лев Иванович, – заявил главный эксперт. – Кое-что мы узнали. Самое неожиданное – пальчики. Мы обнаружили отпечатки, которые есть у нас в банке. Я тут специально для вас выборку из архива сделал.

– Хотите сказать, что кто-то из этих двоих состоит на учете? – не поверил Гуров. – Наш клиент?

– Да, и весьма одиозная была в свое время фигура, – подтвердил эксперт. – Рэкет, валютные махинации, незаконное ношение оружия. Дмитрий Лопатин. Кличка Бугай. Лет десять назад неожиданно исчез. С тех пор – ничего. Видимо, живым его никто уже не ожидал увидеть. Но пальчики его. Значит, вернулся.

– Вопрос – откуда, – задумчиво сказал Гуров.