Текст книги "Сынок министра"

Автор книги: Николай Леонов

Соавторы: Алексей Макеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 6

Гуров и не думал рассчитывать на такую удачу, но министр принял его сразу после своего возвращения. Зная от Забуруева примерное время, когда прибудет министр, Гуров предварительно созвонился с референтом и попросил прозондировать почву насчет их возможной встречи. Забуруев отреагировал довольно кисло, но пообещал что-нибудь придумать. Поэтому Гуров был немало удивлен, когда через полтора часа Забуруев сам позвонил ему и сухим деловым тоном предложил приехать в министерство.

– Постарайтесь не задерживаться, – добавил он. – Министр очень занят сегодня.

Через минуту Гуров сидел за рулем своего верного «Пежо». К тому времени Крячко уже отбыл обследовать место, где произошло знакомство теплой компании с красавицей Аленой. Гуров не ждал ничего особенного от свидания с министром. Он уже понял, что все участники этой истории будут держаться отчужденно, глядя на него как на нечто досадное, хотя и неизбежное. Но сейчас ему очень нужно было узнать, где приобреталось колье.

К удивлению Гурова, министр оказался не особенно заносчивым и довольно словоохотливым человеком. В его пользу говорил также и тот факт, что по прибытии в министерство Гурову не пришлось терять ни минуты – его уже ждали и немедленно препроводили в кабинет. Министр принял Гурова в комнате отдыха, где переодевался к какому-то визиту, крепко пожал ему руку и радушно предложил располагаться.

Гуров предпочел остаться на ногах, с невозмутимым видом наблюдая, как министр, низкорослый, круглый и энергичный, ловко повязывает перед зеркалом новый галстук и сражается с запонками, отсвечивающими благородным платиновым блеском. При этом министр ни на минуту не закрывал рта, и Гуров постоянно ловил в зеркале его испытующий взгляд.

– С корабля на бал! Должен прямо сейчас ехать на прием к премьеру, – сообщил Панченко, кося на Гурова въедливым глазом. – К сожалению, по этой причине могу вам уделить не более пяти минут… Ну что, доставили мы вам хлопот?.. А представьте, каково мне? Что я скажу будущим родственникам? У вас есть соображения? Вот и у меня нет! Поверьте, никакого желания общаться с представителями МВД я не испытываю. Мне это не нужно, мне это в тягость, не в обиду вам будет сказано, – но что прикажете делать? Вас мне рекомендовали как толкового мужика. Теперь я вижу, что это не пустые слова – поверьте, в людях я разбираюсь! По лицу, по выражению глаз вижу, на что человек способен. А иначе бы мне в этих стенах делать было нечего… Так вы сейчас на каком этапе? Можете чем-нибудь похвалиться? Или собираетесь, не дай бог, объявить это дело, как у вас говорят, «глухарем»?

Андрей Борисович справился с запонками и привычным движением натянул на плечи ладно пошитый темно-синего цвета пиджак. Одергивая полы и с удовольствием оглядывая свое отражение в зеркале, он полуобернулся к Гурову.

– Мы только приступили к расследованию, – сдержанно ответил тот. – И должен заметить, объявление дела «глухарем» не входит в перечень неотложных мероприятий. Это мы всегда успеем сделать. Но и похвалиться пока нечем, Андрей Борисович. Слишком мало информации. С двумя участниками «мальчишника» нам пока не удалось даже встретиться. А ваш сын и Курносов дали несколько противоречивые сведения о внешности подозреваемой. Кроме того, Виталий Андреевич отказал нам в осмотре своей квартиры, что тоже создает определенные трудности… В частности, мне немного непонятно – почему столь дорогую вещь он хранил у себя дома, а не где-нибудь в банке, в надежной ячейке?

– Ах, Лев Иванович! – покачал головой министр. – Эти «почему»! Мне хотелось бы ответить на ваши вопросы одной русской пословицей – знать бы, где упасть, так соломки заранее постелил бы! Я буду с вами откровенен. У нас, милейший Лев Иванович, далеко не Швейцария и тайна банковских вкладов далеко не гарантирована. У нас не было большого желания делиться с посторонними этой информацией. Да и чем, казалось бы, грозило то, что колье хранилось у Виталия дома? Дом с охраной, дверь в квартиру оборудована новейшей системой защиты, сигнализация. Наконец, сейф, вделанный в стену! Понимаете, никто ведь не ожидал, что этот идиот сам достанет колье и нацепит его на шею первой попавшейся шлюхе! Я даже не слишком обижаюсь на эту женщину, правда! На ее месте только так и следовало поступить. Извините, я уж буду с вами совершенно откровенен… Я люблю сына и желаю ему добра, но… Скажу честно, без меня этот человек в жизни ничего бы не добился. Он – ноль, пустое место! Горько об этом говорить, но это поколение не имеет и сотой доли той закалки, что получили в свое время мы. Вот вы говорите «мальчишник»… А ведь этому мальчишке уже тридцать шесть! Один раз он уже женился. Признаюсь вам – совершенно бездарно. Взял в жены женщину, по менталитету и по жизненным установкам так и не сумевшую выйти за рамки обычной домохозяйки. С большим трудом нам удалось расторгнуть этот брак, компрометировавший не столько даже Виталия, сколько меня. Нет, вы не думайте, женщину эту никто не обидел, она сейчас вполне обеспечена… Я приложил немало усилий, чтобы подыскать своему великовозрастному обалдую выгодную партию – все складывалось как нельзя лучше… И тут этот «мальчишник»! Для всех нас это был настоящий удар. Такого я даже от Виталия не ожидал.

– И на старуху бывает проруха, – примирительно сказал Гуров. – Сейчас не стоит о старых ошибках. Важнее не делать новых. Поэтому мне хотелось бы получить откровенные ответы на некоторые вопросы.

– Только недолго, прошу вас! – вдруг спохватился министр, взглядывая на часы. – У меня совсем не остается времени.

Кажется, он не считал потраченным зря только то время, которое заполнял своими высказываниями. Перспектива выслушивать чужие вопросы не прибавляла ему настроения. Но Гуров понимал, что другой такой возможности может и не представиться, поэтому не собирался отступать.

– Я не задержу вас, Андрей Борисович, – пообещал он. – Меня интересует в первую очередь несколько деликатный вопрос – при каких обстоятельствах приобреталось колье?

Министр высоко поднял брови и на секунду замер. У Гурова создалось впечатление, что Панченко никак не рассчитывал услышать подобный вопрос. Сейчас он пребывал в нерешительности, совершенно ему не свойственной. Гуров с бесстрастным видом терпеливо ждал.

– Вопрос действительно непростой, – сказал наконец министр, и в глазах его появились лукавые огоньки. – Прежде чем на него ответить, мне хотелось бы получить некоторые гарантии. Понимаете, это задевает не только мои интересы…

– Вы хотите знать, для чего мне нужны эти сведения? – сказал Гуров. – Все очень просто. Колье похитили не для того, чтобы им любоваться. Меня интересует, на каком уровне можно сбыть эту вещь. Насколько серьезным должен быть потенциальный покупатель.

– На каком уровне! – снисходительно воскликнул министр. – Я вам так скажу, Лев Иванович, – продать колье можно и в подворотне за бутылку самогона. У нас в стране все возможно, и, если бы так произошло, я бы нисколько не удивился. Но если кто-то будет заниматься этим серьезно…

– Я предполагаю, что заниматься этим будут серьезно, – заметил Гуров. – Сейчас, когда границы прозрачны, а преступность осваивает новые технологии, надеяться на несерьезность легкомысленно. Поэтому я все-таки настаиваю, чтобы вы дали ответ на мой вопрос.

Министр поджал губы и с неудовольствием сказал:

– Ну что ж, вы имеете право… Хорошо, я скажу. Колье приобреталось на закрытом аукционе в Швейцарии около трех месяцев назад. Акцию с нашей стороны осуществляли доверенные лица.

– Вы не могли бы назвать их имена? – не отставал Гуров. – И еще, как переправлялось колье в Россию? Кто мог знать о его покупке?

– Вы намерены взять под подозрение всех, кто знал о колье? – с нехорошей улыбкой спросил министр. – Это ложный путь, Лев Иванович! Доверенные лица потому и называются доверенными, что заслуживают безусловного доверия. Сожалею, но в этом плане не смогу удовлетворить вашего любопытства. Кроме своих, о колье никто не знал. Но я уверен, что этих людей подозревать бессмысленно. У вас есть еще вопросы?

– Боюсь, они вам тоже не понравятся, – холодно сказал Гуров. – Вы говорите: кроме своих, никто не знал о колье. Однако о нем несомненно знал Курносов. И в отношении остальных участников злополучного вечера – Астахова и Канунникова – у меня также имеются сомнения…

Министр поморщился.

– А вот тут вы, пожалуй, правы! – неохотно признался он. – Но это уже целиком на совести Виталия. Это его невоздержанность на язык. К счастью, сейчас его общение ограничивается все-таки довольно узким кругом… Геннадий Канунников вообще не чужой, хотя сказать, что я испытываю к нему особенную симпатию, нельзя… Что касается Астахова, то это человек преданный. Преступника в нем искать просто смешно. Разумеется, тайна, которую узнали двое, уже не тайна – в этом вся беда и загвоздка. И в этом плане меня больше всего беспокоит именно господин Курносов. Вот что хотите со мной делайте. Этот человек себе на уме! Вот к кому вам следует присмотреться пристальнее. Я не хочу никого огульно обвинять, но именно для таких людей на первом месте корыстный интерес. Ради выгоды они готовы забыть о морали. Надеюсь, вы поймете меня правильно. Ведь ваша задача не только найти преступника, но по возможности избежать огласки. Каюсь, до поры до времени Курносов казался мне деловым человеком, и я не препятствовал его контактам с Виталием, тем более что их связывала старая школьная дружба. Но теперь я не желаю его даже видеть. Его проблемы меня не интересуют!

– Ясно, – сказал Гуров и добавил, покривив душой: – Спасибо, вы нам очень помогли, Андрей Борисович! Думаю, теперь расследование получит дополнительный импульс.

– Да? – на лице министра нарисовалось облегчение. – Я рад. Можно было бы еще поговорить… Но меня ждет премьер. Прошу извинить. На такие встречи нельзя опаздывать.

Гуров простодушно спросил:

– Еще один вопрос, если позволите. Меня предупредили, что обстоятельства дела не должны афишироваться. Особенно в отношении невесты Виталия Андреевича. Но в то же время мне известно, что она осведомлена о том, какой свадебный подарок ее ожидает. Оказывается, она даже примеряла его. Может быть, имеет смысл поставить ее в известность о случившемся? Не раскрывая всех подробностей?

Лицо министра изобразило страдание.

– Вы как будто недопонимаете, Лев Иванович! – с сожалением произнес он. – Впрочем… Нет, она категорически не должна ничего знать. Ни она, ни кто-либо еще! На этом я просто настаиваю! Ищите, действуйте! У вас есть свои каналы, свои наработки. Весь преступный мир у вас как на ладони. Не смею вас учить, что делать. Ваш министр считает, что его кадры на многое способны. Задача поставлена. Осталось ее решить, верно? Не буду вас больше задерживать, да и мне пора. Жду положительных результатов – только положительных!

Ободренный подобным образом, Гуров поехал в главк. Нельзя сказать, что он был полностью недоволен встречей с министром. Кое-что ему все-таки удалось узнать. Так, например, он мог с полным основанием считать, что через непродолжительное время Андрей Борисович может пойти и на большую откровенность. Залогом тому было его согласие дать аудиенцию простому полковнику МВД. Он был, без сомнения, по-настоящему обеспокоен случившимся, и в случае, если расследование вдруг зашло бы в тупик, вполне мог выложить на стол все карты. Разумеется, не все было гладко с покупкой колье, с этим швейцарским аукционом и с подчеркнутым нежеланием выносить сор из избы. Наверняка тут было над чем поработать налоговой службе. Но Гуров не собирался забивать себе этим голову. Если и министр МВД, и генерал Орлов предпочитали не замечать подобных шероховатостей, то ему, оперу, тем более не стоило лезть на рожон.

Едва Гуров появился у себя в кабинете, как тут же был огорошен дожидавшимся его Стасом.

– Его превосходительство уже вне себя! – жизнерадостно сообщил Крячко. – Требует нас обоих пред свои светлые очи. А ты, понимаешь, отсутствуешь! Когда же выяснилось, что ты у министра, Петр побледнел и потерял сознание. Шучу, конечно. Тем более что я его еще не видел. Я сам только сейчас приехал. Но докладывать ничего не буду – нет смысла. Сообщу все у старика в кабинете, чтобы дважды не работать языком…

На том и порешили. Верочка, секретарша генерала, пропустила их без доклада, шепотом предупредив, что начальник сильно не в духе.

– Когда начальство будет в духе, Верочка, – с улыбкой ответил Гуров, – на земле наступит райская жизнь. Но мы до этого времени не дотянем, так что не стоит привыкать и надеяться.

Однако выяснилось, что действительность не настолько мрачна, как представляла ее Верочка. Орлов и в самом деле был озабочен, но недовольства не выказывал и разговаривал нормальным голосом, а не начальственным рыком. С операми он поздоровался за руку и даже поинтересовался у Гурова успехами и здоровьем жены.

– Спасибо, у Марии все в порядке, – ответил Гуров. – Удивляется, почему ты давно не заглядывал к нам в гости.

– Заглянешь тут! – пробурчал Орлов, ероша пятерней волосы. – Сплошной форсмажор, сам знаешь! Что у вас с Панченко? Хоть какая-то зацепка имеется? – Он обвел пристальным взглядом лица подчиненных.

– Если говорить откровенно, – признался Гуров, – то пока мы выглядим бледно. Большое значение имеет тот факт, что никто из причастных к этому делу не хочет идти на полную откровенность. Все приходится вытягивать просто клещами. Даже фоторобот, составленный со слов Курносова, отличается от такового, составленного на основании показаний младшего Панченко, как небо и земля. Это тем более неприятно, что среди известных аферисток ни тот, ни другой своей знакомой не опознали. И с самим колье не все ясно. Я попытался получить информацию непосредственно от министра…

– Вот скажи, для чего тебя понесло к министру? – вежливо спросил Орлов, властным жестом прерывая Гурова. – Что, не знаешь, что через голову прыгать не положено? Жди теперь ласковых упреков за неправильно понятую инициативу. Причем «ласковых» я говорю исключительно в ироническом смысле. Ты еще небось и в выражениях там не стеснялся? Крыл правду-матку по простоте душевной?

– Я же не дипломат, Петр, – спокойно ответил Гуров. – Но, думаю, беспокоиться тебе не о чем. Я был очень корректен. Ну и результат, правда, соответствующий, то есть практически нулевой. Сдается мне, этой публике совсем неинтересно афишировать свои расходы. Колье приобретено на закрытом аукционе в Швейцарии – и баста! За сколько – неважно, кем – неважно, знали только свои, а свои выше подозрений – и точка. Вот и весь разговор. А ситуация подсказывает, что именно сейчас нужен широкий розыск да плюс повышенная бдительность на таможне. Колье могут попытаться опять вывезти за рубеж, а тогда пиши пропало!

– Эка, куда маханул, – сердито сказал Орлов. – Широкий розыск! Ты еще скажи – широкий резонанс! А сыщик Гуров тогда на что?.. Насчет таможни ты, положим, прав, и я обязательно поговорю об этом с кем следует… Но что касается остального, выбрось из головы. Никакой огласки! Ты хочешь, чтобы каждый постовой задавался вопросом, на какие шиши министр покупает себе безделушки за четверть миллиона долларов?..

– Подозреваю, что колье стоит дороже, – вставил Гуров.

– Еще лучше! И ты задался целью оповестить об этом как можно больше народа? Согласен, меня тоже смущает этот аспект. И его смущает, – генерал ткнул пальцем в Крячко. – И еще сто миллионов граждан, которым вовремя не выдают даже мизерную зарплату. Но нравится тебе или нет, нам с тобой поручили разоблачить не министра, а человека, обокравшего его! Или ты хочешь сказать, что вор в данном случае заслуживает оправдания?

– Ты знаешь, что такого я никогда не скажу, – хмуро ответил Гуров. – Тем более что в данном случае преступление совершено не от безысходности. Особа, пошедшая на это правонарушение, не вызывает у меня никакой симпатии, но я не понимаю, почему мы с тобой должны обеспечивать спокойствие людей, которые явно живут не по средствам…

– Не знаю! – воскликнул Орлов, стукнув кулаком по столу. – Представь себе, не знаю! Этот мир создал не я. И не ты. Он такой, какой он есть. И давай не будем разводить философию. Мы не для этого сюда поставлены.

– Отлично. Давай не будем разводить философию, – согласился Гуров. – А конкретно у нас два непохожих друг на друга фоторобота, уклончивые показания потерпевшего и еще одного свидетеля – и это, пожалуй, все… Предполагаю встретиться с остальными двумя – возможно, всплывут какие-то важные подробности. По фотороботу тоже нужны уточнения. А потом нужно это лицо давать в розыск – как хочешь. Запрос собираюсь сделать в МУР – похожие преступления за последние полгода, – может, там что-то обнаружится. Ну и по части возможного сбыта драгоценности. У Стаса есть один деятель на примете, специалист по камушкам. Надеемся, что он сумеет подсказать что-нибудь дельное.

Воспользовавшись паузой, подал голос Крячко:

– Ну, а я докладываю, что удалось выяснить на месте около клуба «Палитра», – бодро сказал он. – Выяснить удалось с гулькин нос, если не сказать хуже. Надо заметить, что тамошняя обслуга на контакт с правоохранительными органами идет крайне неохотно. То есть все на редкость любезны, улыбаются, расшаркиваются даже, но следят за каждым своим словом. Панченко-младший у них бывал нередко, иногда ужинал в ресторане, но всегда очень умеренно, тихо, никаких подозрительных компаний, естественно. Да там это и невозможно. Атмосфера самая чинная и благородная. Всякую шваль там и к порогу не подпускают. Женщину, которая была двадцатого мая с Панченко и прочими, помнят, но не очень отчетливо. Утверждают, что аферистка к ним проникнуть никак не смогла бы. Ни в одном из фотороботов ее уверенно не опознали. Вроде похожа – вот и весь ответ. О чем за столиком разговор шел, как появились, как расстались – ничего конкретного. Даже счет ресторанный не сохранился. Подозреваю, что соврали для перестраховки. Один вариант у нас остается – вызывать обслуживающий персонал на официальный допрос, иначе ничего так и не скажут. Вышколены-с!

– Погоди с официозом! – строго нахмурил брови Орлов. – Нам это мало что даст, а разговоры пойдут. Сами разберемся. И так понятно, что регулярно там эта дама работать не могла. Те, кто этот клуб посещает, люди обидчивые. Долго морочить себя не дадут.

Гуров, который до этого молчал, напряженно о чем-то думая, вдруг с досадой крякнул и хлопнул ладонью по столу.

– Вот не покидает меня ощущение, что она там совсем не случайно оказалась! – заявил он. – И ждала она именно компанию Панченко. Что хотите мне возражайте! – Он обернулся к Стасу. – А в переулке ты не спрашивал – утром никто не наблюдал женщину в красном, садящуюся в автомобиль?

– Там поблизости жилой дом за сквером, туристическое агентство и газетный киоск, – начал Крячко. – Мне удалось переговорить с некоторыми жильцами и с киоскером. Киоскер вообще считает себя человеком чрезвычайно наблюдательным и уверяет, что красивую женщину обязательно заметил бы. Так что или ее там не было, или вернулась она за автомобилем раньше семи часов утра – с этого времени открывается киоск.

– Вы о чем это речь ведете? – подозрительно осведомился Орлов. – За каким это автомобилем она вернулась?

– Мы предполагаем, что в район клуба женщина в вечернем платье не могла попасть иначе как в автомобиле, – пояснил Гуров. – Значит, она должна была за ним вернуться.

– А если у нее был сообщник? А если она приехала на такси? – спросил генерал.

– Значит, она не возвращалась, – хладнокровно сказал Гуров. – Но этот вариант тоже нельзя было сбрасывать со счетов. Вдруг она эдакая одинокая волчица?

– Она, конечно, могла вообще наплевать на наши выкладки и преспокойно проехаться на метро, – добавил Крячко. – Но по всем раскладам такие дела лучше проворачивать в компании. Судя по всему, был у нее сообщник. Он привез ее куда нужно и забрал прямо из квартиры Панченко. Вот где нужно след искать – на Новом Арбате.

– На Новом Арбате жизнь кипит уже с раннего утра, – охладил его пыл Гуров. – Там на одну конкретную женщину никто и внимания не обратит. В доме, где Панченко живет, ее, конечно, видели, а вот дальше… Но ты сам мысль подал – сам и доводи ее до логического конца. Сейчас же туда и поезжай. А потом к своему специалисту – покажи ему фотографию колье, спроси, кто может всерьез заинтересоваться такой вещью…

– А сам чем планируешь заняться? – спросил генерал.

– Я думаю встретиться с Канунниковым и Астаховым, – сказал Гуров. – Пусть расскажут свою версию событий. Жаль, припугнуть никого из этой публики нельзя. Они бы у меня как миленькие заговорили.

– Ишь, умный какой! – иронически заметил Орлов. – Припугнуть! Прошло то время, когда МВД было пугалом. Работать с людьми надо, убеждать, проникать в душу…

– Да я уж и так и эдак, а души что-то никак не достигну, – отшутился Гуров. – А насчет припугнуть – это я погорячился, конечно. Эти ребята никого, кроме начальства, не боятся. Что им какая-то милиция! Тем более не они украли, а у них.

– Ну-ну, ты это брось! – прикрикнул Орлов. – Опять за свое? Смотри на вещи шире – философски смотри. А то не полковник МВД, а прямо диссидент какой-то! Наше дело – государева служба. Что сверху скажут – то и выполним. А вот насчет таможни – это рассуждение правильное, и это дело я обязательно возьму на контроль!