Текст книги "Полицейский звездопад (сборник)"

Автор книги: Николай Леонов

Соавторы: Алексей Макеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 14

Когда вечером Гуров вернулся в дом Оксаны, его ждала еще одна новость. Девушка сообщила, что сегодня ей звонила Клочкова и предложила посмотреть «очень хороший вариант».

– И как вы думаете, что оказалось этим хорошим вариантом? – спросила она.

– Неужели квартира Тараса Григорьевича? – предположил Гуров.

– Угадали! – воскликнула Оксана. – Она меня туда уже возила!

– И как прошло знакомство?

– Нормально. Только…

– Что-то случилось?

– Так, ничего особенного… Просто, когда мы вошли в квартиру, Тарас Григорьевич по старой памяти назвал меня «Оксаночка». Потом, правда, поправился и все время обращался как к незнакомому человеку, но я заметила, что эта Клочкова как-то очень внимательно на нас посмотрела. Боюсь, что она что-то заподозрила.

– Даже если она решит, что вы с Козенко уже знакомы, но скрываете это, то ничего страшного в этом нет. Она может подумать, что вы знакомы очень близко – ну вы меня понимаете, – но не хотите в этом признаваться. В общем, пока она не знает, что вы связаны не только с Козенко, но и с нами, опасаться нечего. Хорошо, так чем кончился ваш осмотр? Вы согласились купить его квартиру?

– Да, согласилась. И Тарасу Григорьевичу она подыскала подходящий вариант. Обе сделки назначены на послезавтра, на 12.00.

– Так, значит, послезавтра все должно решиться, – заключил Гуров. – Что ж, скоро придет Стас, и составим диспозицию, кто где будет дежурить и что делать.

Действительно, вскоре раздался стук в окно, и Оксана пошла открывать калитку Крячко. Они втроем сели ужинать, а потом, когда убрали посуду, Лев открыл совещание.

– Итак, послезавтра в двенадцать и ты, Оксана, и наш знакомый Козенко встретитесь в регистрационной палате, – начал он. – Ты получаешь от покупателей твоего дома немалую сумму денег…

– Настя сказала, что мне заплатят три миллиона сто тысяч, – уточнила девушка.

– Хорошо. И большую часть из них отдаешь Тарасу Григорьевичу за его квартиру.

– Два с половиной миллиона. У меня остается шестьсот тысяч.

– А он, в свою очередь, выплачивает деньги за квартиру на окраине, в которую переедет. Так?

– Не совсем, – покачала головой Оксана. – Его сделка по покупке новой квартиры назначена только на следующий день. Клочкова сказала, что хозяева той, другой квартиры раньше не успевают выехать.

– Вот! – поднял палец Гуров. – Это очень важный момент! Тарас Григорьевич получает два с половиной миллиона – и уходит с ними домой. Сделка только на следующий день… Это значит, что они решили пойти по упрощенной схеме – без всякой генеральной доверенности. Бандиты нападут на Козенко в этот же вечер и отнимут у него деньги. Покупать новую квартиру будет некому… А кстати, что там за квартира? Тарас Григорьевич ее смотрел?

– Да, конечно, – кивнула Оксана. – А разве я вам не говорила? Я уже после этого официального осмотра еще раз к нему заглянула, и он рассказал, как его возили в Заводской район.

– Ну и какие у него впечатления? – спросил Крячко.

– Квартира как квартира, все удобства. Но что-то в ней было странное. В общем, у Тараса Григорьевича сложилось впечатление, что люди, которые там живут, – вовсе не хозяева. И что продавать ее они не собираются.

– Ну-ка, ну-ка, это интересно! – перебил Лев Оксану. – Расскажи подробнее!

– Как хозяев ему представили двух человек, парня и женщину. Причем парню еще тридцати нет, а женщине под сорок. Но это ничего, это как раз бывает. Однако он обратил внимание на другое: парень плохо знаком с квартирой. Он не только площади комнат не знал – он не знал, в какую сторону дверь на лоджию открывается и есть ли там, на лоджии, остекление.

– А он приметливый мужик, Тарас Григорьевич! – одобрительно кивнул Крячко. – Наблюдательный!

– А я что говорила? – ответила на это Оксана. – Он тогда сразу подумал, что не может быть, чтобы хозяин таких вещей не знал. А еще он обратил внимание, что этот парень с его вроде как женой плохо знакомы. Ему надо было эту свою «жену» окликнуть – как раз про площадь комнат спросить – так он к ней обратился вроде «Эй, ты!» Даже по имени не назвал.

– Так-так-так… – задумчиво произнес Гуров. – Это подтверждает то, что я уже сказал: никакую квартиру они Козенко продавать не собираются. Выставление на продажу и осмотр – это все фикция. Скорее всего, эта квартира, которую ему показывали, – бандитская хата, одна из их баз. Значит, угроза над Тарасом Григорьевичем нависла очень серьезная. Я сейчас вспоминаю, как он мне задавал вопрос: как, мол, бандиты решат его убить? Тогда я не придал его словам значения, а теперь думаю, что он был прав. Нам надо попробовать смоделировать их действия, их версию смерти Козенко, чтобы быть к ней готовыми.

– А мне так кажется, что нам надо иметь несколько версий, – заметил Крячко. – Они могут пойти по нестандартному пути.

– Пожалуй, ты прав, – согласился Гуров. – Но, если мы к этому относимся серьезно, нельзя рассматривать этот вопрос без самого Тараса Григорьевича. Сейчас я ему позвоню, предупрежу, что мы подъедем. А вы давайте собирайтесь. Тут необходимо участие всех сил. Я еще и Пете Строеву позвоню, чтобы он тоже подходил.

Козенко оказался на месте. Правда, у него, как он сказал, сидел посетитель, пришедший посоветоваться по одному животрепещущему вопросу, но он должен был вскоре уйти, так что намеченное совещание обязательно состоится.

Крячко отправился выводить из гаража свой «Форд», и спустя короткое время вся компания уже садилась в машину.

Когда они вошли в квартиру Козенко, выяснилось, что бывший узник уже ждал гостей и заварил чай. На столе стояли чашки, банка с вареньем – все как полагается.

Взяв в руки чашку с чаем, Гуров оглядел комнату и кивнул на узлы и коробки, высившиеся по углам:

– Я вижу, Тарас Григорьич, что вы к переезду серьезно отнеслись.

– Ясное дело, серьезно, – ответил хозяин. – Не в игрушки, чай, играем. Так вы что приехали обсуждать – мой переезд, что ли? Кто какую коробку нести будет? Так об этом вам беспокоиться не нужно: мои вещи друзья перенесут. У меня добровольных помощников достаточно. И удивляться этому не приходится: я людям помогаю, а они мне готовы прийти на помощь.

– Нет, Тарас Григорьич, мы не переезд пришли обсуждать, а то, что должно произойти еще до переезда, – объяснил Гуров. – То есть назначенную на послезавтра сделку. Ну и всякие моменты, которые могут ей сопутствовать.

– Ага, значит, вы, Лев Иваныч, все же созрели, чтобы обсудить этот вопрос, – усмехнулся Козенко. – Значит, будем решать, как меня могут убить.

– Ну, в общем, можно и так сказать, – согласился Лев. – Точнее, будем обсуждать, как вас защищать. Только я предлагаю еще немного подождать: сейчас Петя Строев должен подъехать, без него не стоит начинать – ему своя роль в этих событиях отведена.

Долго ждать бывшего лейтенанта им не пришлось: едва Гуров произнес эти слова, как раздался стук в дверь.

– Сразу видно: мужик стучит! – заявил хозяин, отправляясь в прихожую.

Спустя несколько минут он вернулся вместе со Строевым. Лейтенант сел, и обсуждение началось.

– Раз уж вы размышляли над вопросом, как они представят вашу смерть, – начал Гуров, обращаясь к хозяину, – то изложите, что надумали по этому поводу. А мы послушаем.

– Хорошо, я изложу, – согласился Козенко. – Я внимательно слушал, что вы рассказывали про смерть других продавцов квартир, и заметил, что бандиты – совсем не дураки. Они для каждого человека находили смерть, которая ему вроде как подходила. Ну, тот, кто последним погиб, любил выпить, и получилось, что он шел пьяный, упал и захлебнулся. Другой был старик, уже не очень хорошо понимал, где находится, и вот, пожалуйста, – забрел на рельсы, уснул там, и его поездом задавило. И я стал думать: а как можно мою смерть представить? К выпивке я не склонен, и уж с первым попавшимся выпивать точно не буду. Выпадений памяти у меня тоже не бывает. Сердце здоровое, так что на приступ свалить нельзя. Зато я встречаюсь со множеством людей, а среди них разные встречаются, иногда совсем на голову слабые. Может такому человеку что-то почудиться? Ну что я ему неправильный совет дал? Вполне может.

– Но тогда бандитам надо иметь под рукой такого «слабого на голову», – заметил Крячко, внимательно слушавший объяснения хозяина, – и внушить ему, что это он убил.

– Ну, внушать необязательно, – покачал головой Лев. – Достаточно, чтобы такой человек бродил неподалеку от места убийства и попался в руки полицейского патруля. А еще другие версии есть, Тарас Григорьевич?

– Да, есть еще одна, – сказал Козенко. – Я несколько раз переходил дорогу нашим «новым русским», а еще ментам. Из олигархов я больше всех досадил одному строительному спекулянту. Вы, Лев Иваныч, вряд ли его знаете; Синичкин его фамилия. А я слыхал, он у наших начальников сейчас вроде в опале. Так вот, они могут мое убийство на этого Синичкина повесить.

– Очень интересная версия! – воскликнул Гуров. – И, возможно, самая правильная. Только в одном вы, Тарас Григорьич, ошиблись – Синичкина я знаю. Успел познакомиться. Хорошо, а как насчет правоохранителей? Какой резон Мартыновичу подставлять кого-то из своих подчиненных?

– Подчиненные разные бывают, – ответил Козенко. – Некоторые строптивость проявляют, начинают разными темными делами начальников интересоваться. Вот от таких лучше избавиться. Да что далеко ходить? Вот, взять хотя бы лейтенанта Строева. Был у нас с ним конфликт? Был. Затаил он на меня обиду? Вполне мог затаить. Да еще теперь и с вами связался. Если начальство об этом узнает…

– Начальство уже узнало, – мрачно сообщил Строев. – Меня еще сегодня утром заставили написать заявление об уходе из органов.

– Вон оно что… – протянул Козенко. – Плохи твои дела, парень… Но это, кстати, не отменяет того, что я сказал. Наоборот! Теперь они еще охотнее могут на тебя «мокрое дело» повесить. И упрятать в лагерь на порядочный срок.

– Что ж, Тарас Григорьич, с вашим раскладом я, пожалуй, соглашусь, – сказал Гуров. – Теперь давайте прикинем, как и где это все может происходить практически и как нам строить свои действия, чтобы помешать бандитам и захватить их с поличным. Если они захотят представить, что с вами решил расправиться строительный магнат Синичкин, то можно предположить следующий сценарий. Вы выходите из регистрационной палаты с деньгами в кармане и направляетесь сюда, чтобы подготовиться к переезду. Выпивать вы не будете, и предлагать это вам бесполезно, значит, никакой «доброжелатель» не пристанет. Район возле регпалаты оживленный, там нападение организовать трудно. А вот тут, неподалеку от места, где мы сейчас сидим, людей совсем не бывает. Вот здесь можно поставить машину с киллерами, и, когда вы будете проходить мимо, они стукнут вас по голове и засунут в нее, а потом отвезут куда-нибудь – допустим, к реке, – и выбросят труп в воду. Логично?

– Но если они выберут этот сценарий, им надо предъявлять обвинение Синичкину и его людям, – заметил Строев. – А «Джека Воробья» голыми руками не возьмешь – у него куча адвокатов, депутаты знакомые есть.

– Необязательно, – возразил Гуров. – У них ведь какая схема? Уголовное дело, как правило, не возбуждается, обвинение никому не предъявляется. Если тело нашего знакомого не найдут – тогда вообще никакая версия не потребуется. А если найдут – можно сказать, что имела место бандитская разборка. Мол, покойный якшался с бандитами, где-то перешел им дорогу, вот за это и поплатился. Можно в какой-нибудь прикормленной газете опубликовать статью, в которой будут намеки на роль Синичкина в этом деле. И все.

– Мне все-таки кажется, что они остановятся на варианте «слабого на голову», – вмешалась в разговор Оксана. – Так проще и правдоподобнее. В прошлом году уже был случай – помните, Тарас Григорьевич? Дело Шиловича. – И, повернувшись к Гурову и Крячко, объяснила: – Был у нас такой вечный диссидент, Шилович его фамилия. Постоянно находился с кем-нибудь в конфликте: то с милицией, то ЖЭКом, то с соседями. Его несколько раз задерживали за нарушение общественного порядка, даже дело на него завели. Тарас Григорьевич его еще защищал. А потом он в драке убил соседа. Мы еще верить в это не хотели, думали – подставили человека. Но на суде он признался, что давно этого соседа ненавидел и хотел убить. Так что эта история у всех в памяти еще свежа. И если бандиты найдут еще одного такого не совсем нормального, то смерть Тараса Григорьевича легко можно будет на него свалить.

– И я даже догадываюсь, кого они выберут, – сказал Козенко. – Среди тех людей, кто ко мне часто ходит, есть такой Сашка Ткачев. Тоже вроде Шиловича – вечный жалобщик. С головой у него явно не в порядке. Но убить он никого не может. Тихий такой, мухи не обидит…

– А он и не будет никого убивать, – объяснил Крячко. – Ему надо только путаться в показаниях, хотя бы раз сказать, что вы его чем-то обидели, и он эту обиду затаил – и дело готово. Его, может быть, даже судить не будут – направят на психиатрическую экспертизу, признают невменяемым – и на принудительное лечение.

– А этот Сашка, по идее, должен вас поджидать опять-таки возле вашего дома, – сказал Гуров. – Ведь вы с ним здесь в основном встречались, верно?

– Верно, – кивнул Козенко.

– Итак, мы можем заключить, что при любых версиях, которые мы перебрали, нападение, скорее всего, будет организовано неподалеку отсюда. Какие тут есть безлюдные места, Тарас Григорьевич? Вы ведь окрестности хорошо должны знать…

– Конечно, знаю, – ответил Козенко. – Таких мест здесь два: стройка на соседней улице и гаражи на нашей.

– Значит, в одном из них бандиты и организуют засаду. И здесь мы должны их ждать. Однако нельзя исключить и иной вариант – что нападение будет организовано раньше. Стало быть, наблюдать за Тарасом Григорьевичем надо от самой регистрационной палаты. И при этом еще не терять из виду и Оксану.

– А меня-то опекать зачем? – удивилась девушка. – Со мной вроде все чисто…

– Нет, не все чисто, – покачал головой Лев. – Есть несколько причин, по которым бандиты могут тобой заинтересоваться. А заинтересоваться для них – значит убить. Главная – это твой дом. Кажется, он их заинтересовал как возможная база. Кроме того, они наверняка знают, что ты знакома с Новиковым – ты и на телефоне у него имеешься, и в больницу к нему ездила, даже дежурила там. А еще они могли заподозрить, что ты знакома с Тарасом Григорьевичем.

– Да Тарас Григорьевич всего один раз оговорился! – воскликнула девушка. – Вы что, думаете, что эта Клочкова такая уж наблюдательная?

– Противника нельзя недооценивать, – наставительно заметил Гуров. – Надо исходить из того, что он все видит и замечает все наши промахи.

– Да могла она заметить, могла, – поддержал Гурова Козенко. – Это я маху дал, признаю. А они, бандюги, приметливые.

– Ну вот, видишь? – сказал Гуров. – Стоит им сопоставить факт твоего близкого знакомства с правозащитником Новиковым и возможное знакомство с Козенко, которое ты почему-то скрываешь, и у них могут возникнуть подозрения, что ты их обманываешь. А они долго размышлять да проверять не будут. Поступят как проще. Нет человека – нет и проблемы. Поэтому тебя в день сделки тоже надо охранять.

– Тут еще один момент есть, Лев Иванович, – заметил Строев. – Клочкова видела меня у Оксаны. Там меня представили как близкого друга. Она, конечно, меня не знает, но кто-то из шайки может ей сказать, что есть, мол, такой лейтенант, который вместе с двумя приезжими задержал их «быка». И тогда они легко вычислят, что этот лейтенант – тот самый близкий знакомый, которого Клочкова видела у Оксаны.

– Верно говоришь! – воскликнул Крячко. – Тогда получается, что у них к Оксане целый ворох подозрений!

– Да, это так… – задумчиво проговорил Гуров. – Если они уже показали Клочковой карточку Петра, и она его опознала, они наверняка сделали определенные выводы. Например, что существует некий заговор журналистов и правозащитников против бандитов и коррумпированной полиции.

– Но в таком случае и дом Оксаны для вас становится ненадежным убежищем, – заметил Строев. – За домом могут следить…

– Об убежище для нас мы потом потолкуем, – перебил его Лев. – Сначала давайте говорить не о том, как будем защищаться, а о том, как будем нападать. Итак, ясно, что послезавтра нам надо иметь две группы. Одна должна защищать Оксану и, если представится возможность, задержать бандитов, которые попытаются на нее напасть. Вторая – основная – наблюдает за Тарасом Григорьевичем и проводит захват основной группы бандитов. Сделаем так. В первую группу войдут Крячко и Строев. Во вторую войду я и те силы, которые мне удастся привлечь.

– Не слишком ли вы полагаетесь на эти «силы»? – спросил лейтенант. – Ненадежные это люди…

– Если берешь кого-то в союзники, то надо полагаться на него полностью или не заключать такой союз вовсе, – заметил на это Гуров. – Кроме того, другого выхода и других сил у нас просто нет. Хотя, конечно, попытаюсь заручиться поддержкой закона, но не уверен, что она поспеет вовремя. Итак, силы мы распределили. Теперь о времени. Сделка назначена на двенадцать, так? – Этот вопрос был адресован Оксане.

– Да, мы должны встретиться в двенадцать уже в зале регистрации, – подтвердила девушка.

– А ты не задумывалась, почему так поздно? – спросил Гуров. – Ведь сделки регистрируются с десяти – я не ошибаюсь? А в час регистрация уже заканчивается…

– Да, с десяти, – сказала Оксана. – А почему в двенадцать… Ну, наверное, в палате так назначили… А вообще я об этом не думала, – призналась она.

– И напрасно! В таких делах ничего случайного не бывает. У наших врагов достаточно возможностей, чтобы назначить сделку на то время, которое им нужно. Почему же она назначена так поздно? Да потому, что главная часть их операции должна пройти в темноте, и для этого сделку надо отодвинуть на возможно более позднее время.

– Но темнеть начинает только в четыре, – возразила Оксана. – До этого времени мы все успеем разъехаться.

– Я думаю, что не успеете, – твердо заявил Гуров. – Думаю, ваша сделка назначена последней в этот день. Мало того, в ее ходе наверняка возникнут какие-нибудь сложности, например, кое-какие документы окажутся не в порядке, их надо будет переделать или изготовить заново и завершение вашей сделки – конечно, в виде большого одолжения, – перенесут на послеобеденное время. Так что выйдете вы из палаты как раз часа в четыре.

– Да, это очень похоже на правду! – поддержал Гурова хозяин квартиры. – Я немного порядки в этой палате знаю, приходилось сталкиваться. Официально там после обеда никакие сделки не заключаются, но на деле такое то и дело происходит. Только оформляют их уже не в общем зале, а в кабинете у начальника отдела регистрации.

– Вот так и с вами произойдет, – заверил Гуров. – Закрепленные за вами группы, конечно, будут вести наблюдение с двенадцати, но нам надо быть готовыми к тому, что основные события развернутся уже после четырех. Ясно?

– То есть мы с Петром, начиная с двенадцати, будем дежурить где-то неподалеку от палаты, наблюдая за входом? – уточнил Крячко.

– Я думаю, дежурить надо поочередно, – сказал Гуров. – Один будет оставаться в машине, второй на посту. Потом смена. Возможно, вам удастся высмотреть киллеров. А может, и нет – может, они, как и вы, будут ждать где-то в машине и выдвинутся по звонку своего босса.

– А вы где же будете находиться? – спросил Козенко. – Если это не секрет, конечно.

– Пожалуй, что секрет, – заявил Гуров, – а точнее сказать, я сам пока не знаю. Скорее всего, тоже буду где-то возле палаты. Но кое-что я знаю точно. И хочу, чтобы вы оба – и вы, Тарас Григорьевич, и ты, Оксана, – это запомнили. Речь идет о том, как вы должны себя в этот день вести, что делать, а чего ни в коем случае не делать.

– То есть сейчас будет настоящий инструктаж? – с иронией спросила Оксана. – Давненько я его не проходила… Пожалуй, со времен военной кафедры в университете…

– Да, будет инструктаж, – подтвердил Гуров. – И отнестись к нему нужно без всякой иронии, потому что от соблюдения моих инструкций зависит ваша жизнь. Задача у вас обоих сложная. С одной стороны, вы должны убедительно сыграть роли простодушных покупателей, которые не подозревают ни о каком подвохе. Если бандиты догадаются, что вам известен их замысел, они быстро дадут отбой, и весь наш план сорвется. Поэтому вы должны соглашаться на некоторые их предложения, например, на предложение подписать генеральную доверенность. А с другой стороны, вам нельзя делать опрометчивых шагов.

– О каких именно шагах вы говорите? – поинтересовалась Оксана.

– Допустим, одному из вас – а может, и обоим – могут предложить сесть в их машину. Просто, чтобы подвезти.

– И чем же опасно такое предложение? – спросил Козенко. – В машине их больше трех никак не будет – ну, не считая водителя. А с двумя-тремя лбами я завсегда справлюсь, силы хватит.

– Тут дело не в силе, – покачал головой Гуров. – Когда человек находится в машине, существует, по крайней мере, десяток способов лишить его сознания и способности к сопротивлению. Достаточно прижать к лицу тряпку с хлороформом – и дело сделано. В то же время нам – и группе Крячко, и мне – будет очень трудно следить, куда вас повезут. А если бандиты заметят слежку, у них, при их связях с полицией, достаточно возможностей отсечь нас. И куда вас повезут, и что там с вами случится – никто не узнает. Поэтому запомните: ни в какие машины вы не садитесь. Будут предлагать – придумайте какой-нибудь повод и откажитесь.

– Ну а от чего еще надо отказываться? – спросила Оксана.

– От предложения что-нибудь выпить или съесть. В первую очередь – от спиртного. Но не только. Могут кофе предложить выпить или зайти съесть кусочек торта. Пусть сами едят. И вообще заходить куда-то, куда мы за вами не можем последовать, тоже нельзя.

– Понятно… – кивнул головой Козенко. – Что ж, меры разумные. Будем следовать.

– Вот и хорошо, – обрадовался Гуров. – И давайте еще договоримся о каком-нибудь знаке, которым вы сможете нам сигнализировать, что вам угрожает опасность. То есть звонить уже некогда или возможности нет, крикнуть тоже не получается, а сигнал подать надо.

– Можно, например, рукой помахать, – предложил Козенко. – Ну словно я знакомого увидел. Знакомых у меня много, так что это не будет выглядеть подозрительно.

– А если рукой махать будет неудобно, можно что-нибудь уронить, – предложила Оксана. – Например, носовой платок или сумочку.

– Хорошо, принимаем оба предложения, – согласился Лев. – И взмахи руками, и падение предметов. Тарасу Григорьевичу, конечно, удобнее будет рукой махнуть – платка у него, скорее всего, нет, сумочки тоже, а тебе лучше что-то уронить. Ну, вроде обо всем договорились. Теперь запомните: начиная с этого момента, у нас наступает «время молчания». Созваниваться больше не будем. Только в самом крайнем случае можно прислать эсэмэску. Понятно?

– Да, я понял, – кивнул Козенко.

– Тогда всем до свидания и удачи! – сказал Гуров. И, обращаясь к Строеву, спросил: – Ты на своей машине или тебя подбросить?

– Нет, я брал такси, – ответил лейтенант, – так что если подбросите до дома, не откажусь.

– Подбросим, место есть, – пообещал Крячко.