Текст книги "Вдова на один день"

Автор книги: Николай Леонов

Соавторы: Алексей Макеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Ладно, пошутили, и хватит, – принял серьезный вид Орлов. – Давай отправляйся уже хоть куда-нибудь. Адреса и места работ погибших тебе известны?

– Очень поверхностно, – ответил Гуров.

– Ну так узнай досконально и поезжай. А я буду молиться, чтобы в Хорошаеве не выловили еще одного утопленника.

– Ты у нас прямо новатор! – восхитился Гуров.

– Почему это? – не понял Орлов.

– Потому что ввел новую методику работы для руководителя главка! Оказывается, лучший способ руководить главком – это молитва!

– Ладно, иди уже! – недовольно прикрикнул Орлов. – Будешь еще к словам придираться!

– Советую тебе пообщаться с каким-нибудь архиепископом, – от двери проговорил Гуров. – Может, пристроит тебя в какую-нибудь церквушку пономарем. На четверть ставки.

Орлов запустил в Гурова лежавшей на столе пустой сигаретной пачкой, тот ловко увернулся, и она впечаталась прямо в захлопнувшуюся дверь. Насвистывая, Гуров направился в свой кабинет.

Собственно, в кабинете он провел совсем немного времени, лишь выяснив точные адреса людей, утонувших в пруду Хорошаева. Начать же проверку он решил с конца, то есть с последнего погибшего, которым был Анатолий Варгузов. Не став делать никаких предварительных звонков, Гуров прямиком направился по его адресу.

Варгузов проживал практически в центре, в восемнадцатиэтажном доме на улице Столетова. Когда Гуров подъехал туда и позвонил в домофон, ответом ему была тишина. Сыщик уже было упрекнул себя за то, что отказался от звонка и зря потратил время, как к подъезду подъехал черный джип «Тойота». Из него вышла бледная женщина в траурном платье с высоким воротом, вслед за ней показался мужчина чуть помоложе.

– Ты можешь ехать, Виктор, – негромко произнесла женщина.

– Ты уверена, что сможешь остаться одна? – спросил тот, внимательно глядя на нее серыми глазами.

– Думаю, да. К тому же… Мне теперь нужно привыкать быть одной, – тихо сказала женщина, опустив глаза.

Лицо мужчины выражало сомнения. Вглядываясь в говоривших, Гуров отметил, что мужчина и женщина похожи между собой. У мужчины были такие же рыжеватые волосы, только у женщины они были еще и подкрашены, такие же серые глаза, да и общие черты сходны. Гуров подумал, что они, наверное, близкие родственники, скорее всего брат и сестра. Он моментально вспомнил рассказ о нахождении трупа Варгузова в пруду, переданный ему Орловым, и подумал, что многие детали совпадают: та же машина, женщина, похожая по описанию, к тому же в траурной одежде. Вспомнил он и имя-отчество Варгузовой – Елена Алексеевна.

– Езжай, Виктор! – тем временем устало махнула рукой женщина и двинулась к подъезду, не обращая внимания на Гурова.

Тот же моментально перегородил ей дорогу и спросил:

– Елена Алексеевна?

Женщина удивилась, отстранилась, поглядывая на полковника сухо и неприязненно.

– Да, что вы хотели? – быстро пробормотала она, держа в руке ключ от домофона, но не отпирая двери.

– Побеседовать с вами по поводу гибели вашего мужа. Кстати, примите мои искренние соболезнования. Я из МВД, полковник Гуров.

Женщина горько усмехнулась.

– Искренние, говорите? – переспросила она. – Ладно уж, не притворяйтесь!

– Елена! – с легким укором произнес мужчина, подходя к ней.

– Виктор, я же сказала тебе – езжай домой! – с усилием проговорила женщина, едва сдерживая раздражение. – Я сумею сама за себя постоять!

И гордо вскинула маленькую головку.

– Ну, может, и не нужно такого героизма? – улыбнулся Гуров, постаравшись сделать это максимально обаятельно. – Ситуация выглядит совсем не так. Я просто хочу поговорить с вами.

– Вот именно, ситуация совсем не та! – повысила голос Елена. – Я только что приехала с кладбища! Я вчера узнала о том, что мой муж погиб! А вам на это наплевать! И вы еще что-то говорите о соболезнованиях? Да вам безразлично, что я чувствую, вас волнуют только ваши интересы!

– Я думал, что в этом деле у нас с вами общие интересы, – заметил Гуров.

Женщина искоса посмотрела на него.

– О чем вы говорите? – недоуменно произнесла она. – Мой муж утонул, разве вы этого не знаете?

– Знаю, но мне необходимо быть уверенным в этом до конца.

– Какая еще может быть уверенность? – тон женщины снова пошел по восходящей. – Он утонул, понимаете? Я видела это своими глазами! И не только я! А вам заняться нечем, вот вы и лезете туда, куда вас не просят! Небось потом напишете отчет о том, какую колоссальную работу провели! Знаю я вас! Вывеску сменили с милиции на полицию, а толку никакого! Как были бездельниками, так и остались!

– Елена! – предостерегающе произнес мужчина, который и не думал никуда уезжать.

– Да что Елена! – выкрикнула та, подставляя ключ к затренькавшему домофону. Повернувшись к Гурову, она спросила: – У вас есть санкция?

– На что? – сдерживая улыбку, спокойно спросил Гуров.

– На… беседу! – выпалила женщина.

– Для беседы не требуется санкция, – мягко пояснил Гуров. – Но если вы желаете быть вызванной на допрос, я с удовольствием пришлю вам повестку. А пока всего доброго!

И он, повернувшись, зашагал к своей машине. Женщина застыла, задумавшись, потом было сделала шаг в его сторону, раздумала и остановилась в нерешительности, подняв глаза на мужчину. Тот взял ее за локоть и принялся что-то втолковывать. Гуров уже не слышал их диалога, он садился в машину. Полковник был убежден, что это не последняя его встреча с этой женщиной, поэтому не торопился и не волновался.

«Какая, однако, вздорная дамочка! – подумал он, выезжая со двора. – В чем-то, конечно, ее можно понять. И все же я думаю, что в основном причина такого поведения в ее характере, а не в обстоятельствах!»

Решив проявить последовательность, Гуров направился по адресу следующего утонувшего, руководителя агентства по оценке недвижимости Семена Абрамова. Тот проживал недалеко от дома Варгузова, так что поехать именно к нему Гуров счел логичным.

Остановив автомобиль у дома Абрамова, Гуров направился к подъезду. Здесь ему повезло чуть больше: дверь, по крайней мере, открылась, и Гурова впустили в подъезд, причем даже не спросив, кто он такой. Гурова в одинаковой степени настораживали как повышенная подозрительность хозяев, так и их чрезмерная беспечность.

Поднявшись на нужный этаж, Гуров увидел, что дверь открыта. На всякий случай постучав, он сейчас же услышал бодрый голос, донесшийся откуда-то издали:

– Заползай давай, чего мнешься!

Чуть удивленный таким приемом, Гуров прошел в квартиру. Она была довольно просторной, из четырех раздельных комнат, проход в которые вел через большой квадратный холл. Идя на звуки голоса, Гуров вышел наконец к одной из комнат и прошел внутрь. Там за компьютерным столом спиной к нему сидел молодой парень в наушниках и с увлечением строчил что-то на клавиатуре.

– Ты что-то рано сегодня, – не поворачивая головы, проговорил парень. – Рейд на босса еще не начался!

– Ничего, я думаю, мы найдем, как скоротать время, – произнес Гуров, понимая, что парень, видимо, имеет в виду какую-то компьютерную игру онлайн.

Парень сейчас же повернулся, в глазах его отразилось изумление, сменившееся растерянностью, а затем явным испугом. Он проворно вскочил, на ходу скинув наушники, и, ухватив довольно тяжелый крутящийся стул, поднял его над головой, проговорив хрипло:

– Только попробуй подойди – пришибу так, что мало не покажется!

Гуров улыбнулся. Перед ним стоял парнишка весьма щуплого вида, на вид не старше двадцати лет. Против широкоплечего, атлетичного Гурова он смотрелся несколько мелковато, и сыщик никак не мог подумать, что тот может причинить ему серьезный вред.

– Ну зачем же так? – проговорил полковник. – Ты опусти стул-то, опусти, а то рука моментально затечет. Ты прости, я тебя напугал немного, но ведь ты сам меня впустил!

– Я думал, это Юрка, – нерешительно пробормотал парень, не торопясь, однако, опускать стул.

– Я пришел по поводу Семена Абрамова. Он тебе кем приходился?

– Это мой отчим, – проговорил парень уже смелее.

– Понятно. А мама твоя где?

Поколебавшись, парнишка сказал:

– Она в санаторий уехала, сразу после похорон.

Гуров немного помолчал, обдумывая ситуацию. Конечно, он куда больше надеялся на разговор с вдовой, но за ее отсутствием можно было довольствоваться хотя бы беседой с пасынком Абрамова. Кстати, возможно, он будет даже более объективным в своих оценках ситуации и характеров.

– Меня зовут Лев Иванович, я полковник МВД, – Гуров достал свое удостоверение. – Так что бояться меня не стоит. Но если у тебя есть какие-то опасения, входную дверь лучше все-таки закрыть. Я не знаю, как она запирается.

Парень немного подумал, потом поставил стул на место, быстро прошел в прихожую, откуда Гуров услышал звук поворачиваемого замка. Потом он вернулся и показал Гурову на кресло.

– Ну, тогда садитесь. Хотя я не понимаю, о чем со мной беседовать.

– Но ведь твой отчим погиб, так? – усаживаясь, уточнил Гуров.

Кресло было очень мягким, и он практически утонул в нем. Полковник не любил подобную мебель, он предпочитал жесткие сиденья, и даже в своем кабинете у него был персональный стул, сидеть на котором строго-настрого запрещалось всем остальным сотрудникам. Генерал-лейтенант Орлов, зная об этой слабости своего подчиненного, тоже держал у себя на этот случай стул с жесткими сиденьем и спинкой – Петр Николаевич действительно был добрым и заботливым человеком. По крайней мере, к тем, к кому питал теплые чувства. А Гуров не зря считался его любимчиком.

Крячко, тоже отлично осведомленный о пристрастиях своего друга, не проявлял такую теплоту и при всяком удобном случае старался подшутить над ним. Он частенько то подкладывал на гуровский стул кнопки, то мазал его клеем, то брызгал какой-то пахучей женской парфюмерией, неизвестно где позаимствованной. Гуров не оставался в долгу и периодически мстил Крячко за его каверзы. В последнее время, правда, Станислав несколько утихомирился, после того как в управление заехал главный прокурор города и, дожидаясь Гурова, присел в кабинете на тот самый пресловутый стул, на который Крячко уже успел прилепить ядовито-розовую жвачку. Сам Станислав в этот момент как раз вышел на минутку из кабинета, чтобы поторопить Гурова, который застрял у Орлова, и не видел этого момента. Вернувшись, Станислав увидел прокурора, стоявшего в центре кабинета с откинутой назад головой и яростно растиравшего свои светлые брюки от нового костюма. Монолог при этом прокурор вел весьма далекий от светского, подобные выражения в этом кабинете чаще позволяли себе люди, находящиеся по другую сторону от прокурорской.

Станислав проявил гигантскую выдержку, ни одним жестом, ни взглядом не выдав, что имеет самое прямое отношение к этой проделке. Он сокрушенно принялся костерить малолетнего правонарушителя, которого якобы только что допрашивал в кабинете, свалив тем самым вину на него. Никакого нарушителя, конечно, не существовало и в помине, но Станиславу очень не хотелось портить отношения с прокурором, который и так точил на Крячко зубы за то, что в переданных им в прокуратуру документах обычно нельзя было разобрать ни слова – Станислав не дружил с каллиграфией. И прокурору обычно приходилось напрягать всю сообразительность и даже фантазию, чтобы разобрать, что такое там накарябано.

Крячко также предпринял все возможные попытки помочь незадачливому прокурору, достав из ящика стола вату и флакончик спирта. Совместными усилиями им удалось отшкрябать жвачку, однако на том месте, где она прилипла, осталось грязное серо-розовое пятно. Крячко заявил, что такие пятна отлично удаляются, если прогладить брюки через слой папиросной бумаги. Неизвестно, воспользовался ли прокурор предложенным советом, но в белых брюках его больше в управлении не видели. Равно как и испорченного стула, который был просто выброшен.

Гуров, узнав об этой истории, смерил Крячко насмешливым и многозначительным взглядом, однако комментировать ничего не стал. И лишь когда наступил день получения зарплаты, высказал пожелание получить ее и за Станислава. Обрадованный Крячко, который терпеть не мог стоять в очереди, радостно согласился, а когда пересчитал полученную сумму, оказалось, что в ней не хватает тысячи рублей. А за гуровским столом появился новенький стул. Такой же жесткий, как и предыдущий.

Так что сейчас, утопая в кресле Абрамова, Гуров чувствовал себя не очень привычно и комфортно, но решил не обращать внимания на такие мелочи.

– Тебя как звать-то? – обратился он к пареньку.

– Пашка… Павел, – поправился тот. – Павел Колесов.

– То есть ты не носишь фамилию отчима?

– С какой это стати? – встал в позу Павел. – У меня свой отец есть!

Гуров понимающе кивнул и спросил будто между делом:

– А твой родной отец жив-здоров?

– Конечно! – тут же ответил Павел. – Правда, мы с ним нечасто видимся. У него, – он слегка замялся, – небольшие временные трудности. Но Абрамов мне вообще никто.

Гуров пристально посмотрел на парня.

– Я вижу, ты не очень любил своего отчима? – полюбопытствовал он.

– А с чего мне его любить? – с вызовом пожал тот плечами. – Это вон мать его любила!

«Видимо, говорит сыновняя ревность, – подумал Гуров. – Интересно, сколько ему было лет, когда мать вышла замуж за Абрамова?»

Возможно, эти сведения и не имели прямого отношения к раскрытию дела, возможно также, не имели вообще никакого, но Гуров отлично знал, что именно такие моменты, жизненные нюансы позволяют лучше найти общий язык с собеседником. Работа со свидетелем – один из важнейших методов в оперативной работе. Поэтому он терпеливо продолжал:

– А с твоей мамой они хорошо жили?

– Нормально! – снова пожал плечами Павел. – Мать вообще, когда он погиб, чуть с ума не сошла! Я уж боялся, что она свихнется, и даже обрадовался, когда она в санаторий уехала.

– Она уехала в санаторий, а в какой? – спросил Гуров.

– В «Лучшую планету», кажется. Это закрытый санаторий. Правда, я думал, что она хотя бы после его смерти будет больше мной интересоваться, но куда там! Хотя… – Павел задумался. – Мне, если честно, и одному неплохо. Никто над ухом не жужжит, в тысячный раз не напоминает, чтобы я занимался… Чего жужжать-то, если я сам знаю, когда мне заниматься? Я зимнюю сессию нормально сдал!

– И мать спокойно оставила тебя одного? – спросил Гуров.

– А чего такого? – покосился на него Павел. – Мне уже восемнадцать. Она, правда, хотела мне Татьяну Ивановну оставить, домработницу, – ну, чтобы она пожила здесь, пока мать нервы лечит. Но тут уж я наотрез отказался! Лучше я сам буду убираться каждый день, чем еще ее тут терпеть!

Судя по обстановке в комнате Павла, он явно не убирался здесь не то что каждый день, но даже и раз в неделю. В других комнатах было гораздо больше порядка, но Гуров подозревал, что это оттого, что Павел в них практически не находится, проводя основное время за своим компьютером. Об этом же свидетельствовали и три грязные тарелки, сложенные одна в другую и торчавшие за монитором. Павел заметил брошенный на них взгляд и задвинул подальше.

– А когда мама должна вернуться? – спросил Гуров.

– Говорит, что недели через две, не раньше.

По тону Павла сложно было определить, радует его такое положение вещей или нет. Беседуя с ним, Гуров, обладая очень хорошими задатками психолога, сделал вывод, что парень очень привязан к матери и хотел бы от нее большего внимания. В глубине души его наверняка таилась обида за то, что когда-то мать встретила Семена Абрамова и часть своей любви перенесла на него. Большую часть, как полагал Гуров. С другой стороны, он входил в тот возраст, когда человек, особенно мужчина, уже не так нуждается в материнской опеке и внимании. У него появляются другие интересы, для него куда больше значимыми становятся друзья и подруги. Примерно такое раздвоение переживал сейчас Павел Колесов.

– Слушай, Паша, а как вообще погиб твой отчим?

Колесов поглядел на него удивленно.

– Он утонул, – пожал он плечами.

– Это я знаю, – кивнул Гуров. – А что, он собирался в тот день в Хорошаево?

– Он мне не докладывал, куда собирается. Это лучше у матери спросить, – парень помолчал, потом сказал: – Вообще-то он неплохой мужик был. И ко мне нормально относился. Просто меня раздражало, что мать так уж с ним носится, как с писаной торбой. Она со мной-то с маленьким так не носилась!

– Ну, Паша, ты уж постарайся ее понять, – проговорил Гуров, стараясь не оборвать ту ниточку контакта, которая образовалась у него с парнем в ходе беседы. – Все-таки этот человек был ее мужем. Но я убежден, что при этом она очень любит и тебя. Наверное, ты сам часто задираешься, вот она и не решается проявить к тебе свои чувства.

Павел ничего на это не ответил, лишь нахмурился. Гуров решил продолжать:

– Ты не знаешь, твой отчим хорошо плавал?

– Нормально. Когда мы все вместе на море ездили, он спокойно плавал. Это мама боялась, все время на берегу лежала. Она вообще плавать не умеет и трусиха жуткая! – парень улыбнулся.

– Понятно, – кивнул Гуров. – А в Хорошаеве он часто бывал?

– Понятия не имею! Я не спрашивал.

«Да, похоже, без беседы с вдовой не обойтись, – подумал полковник. – Хотя кое-чем и этот разговор оказался полезным».

– Ладно, Паша, я тебя долго мучить не стану, скажи мне только: ты вот испугался, когда я появился в твоей квартире. А чего?

И Гуров испытующе посмотрел парню в глаза. Пару секунд Павел водил ими из стороны в сторону, потом и вовсе опустил.

– Да так просто… – пробормотал он. – Чужой мужик какой-то в квартире… Вы бы не испугались?

– Ну, если бы я опасался, я не стал бы открывать дверь неизвестно кому. Только мне кажется, у тебя есть основания для опасений. Может, скажешь мне, в чем дело? Я постараюсь помочь.

И Гуров снова смерил Павла длинным взглядом. Однако тот упорно стоял на том, что ничего и никого не боится, просто не ожидал увидеть незнакомого человека у себя дома. При этом он уже нетерпеливо поглядывал то на часы, то на экран монитора, и Гуров понял, что мысли парня находятся уже в другом месте.

Вскоре раздался звонок в домофон, и Павел вышел из комнаты, а вернулся вместе с долговязым парнем своего возраста, который сразу же плюхнулся на соседний с хозяйским стул, заткнул уши наушниками и принялся быстро что-то набирать на клавиатуре.

Гуров узнал у Павла на прощание номер сотового телефона матери, который тот с неохотой, но дал, а также спросил, не было ли у Семена Абрамова каких-либо неприятностей в последнее время. Павел ответил, что «вроде все было нормально». Гуров уже убедился, что это была стандартная форма ответа для представителя его поколения. Он его не удовлетворил, и полковник продолжил расспросы в этом направлении. Павел отвечал вяло, уклончиво и явно стремился уйти от разговоров о проблемах своего отчима. Гуров и так и сяк подводил его к теме бизнеса Абрамова, спрашивал, чем конкретно тот занимался в своем агентстве, не было ли острых углов в отношениях с партнерами или конкурентами и не случалось ли каких-то угроз в его адрес. Тут Павел Колесов совсем замкнулся, твердил только: «Не знаю, не знаю», чем еще сильнее убедил Гурова в том, что он что-то скрывает и чего-то боится. Но сейчас продолжать этот разговор было бессмысленно, и Гуров про себя решил, что обязательно проверит свои подозрения, но уже пообщавшись с другими людьми, с которыми пересекался Абрамов, начиная с его жены. А если и она начнет мяться, придется встретиться с его партнерами по бизнесу. Собственно, это нужно было сделать в любом случае.

А пока что Гуров, покинув квартиру Абрамова, решил проехать по оставшемуся адресу – архитектора Бориса Вельчинского. Тот проживал далековато от центра, и полковнику пришлось потратить на дорогу около часа. Тут он, правда, поступил умнее: предварительно позвонил по домашнему и, когда ему ответили, представился как полковник Гуров из МВД. Услышав равнодушное «приезжайте», Гуров направился в Новогиреево.

Каково же было его разочарование, когда в квартире Вельчинских его никто не встретил. В подъезд Гуров прошел беспрепятственно, поскольку кирпичная пятиэтажка была оснащена не домофоном, а кодовым замком, уже практически вышедшим из употребления. Несколько цифр на замке были стершимися, и Гурову удалось открыть его без проблем.

Да, за дверью квартиры Вельчинских явно никого не было. Стараясь унять поднявшуюся волну раздражения – столько времени потрачено зря, еще и на обратную дорогу! – Гуров уже достал из кармана листок, собираясь написать записку с приглашением завтра же посетить его кабинет. Однако тут открылась дверь напротив и из нее показалась женщина средних лет, с флегматичным лицом, которая спросила:

– Это вы из МВД?

– Совершенно верно, а вы откуда знаете?

– Так это вы со мной разговаривали по телефону. Тамара Юрьевна уехала, а меня попросила цветы поливать.

– Тамара Юрьевна – это…

– Хозяйка, – пояснила соседка.

– А Борис Вельчинский кем ей приходился?

– Сыном. Причем единственным. Неудивительно, что она так сдала после его смерти! К тому же парень он действительно был золотой. Редкость по нынешним временам. И учился отлично, и институт с красным дипломом окончил, и к ней относился заботливо. А у меня вот две девочки – и те не такие послушные! – она покачала головой.

– Скажите, а вам что-нибудь известно о смерти Бориса?

– Так утонул он, – пожала плечами женщина и вздохнула. – Вот ведь судьба! Не знаешь, где найдешь! И ведь плавал отлично!

– Отлично плавал? – заинтересовался Гуров. – Вы это точно знаете?

– Конечно, он еще с детства в бассейн ездил. Сначала мать возила, потом сам. Он вообще самостоятельный был. И умница! Не успел институт окончить, сразу работу нашел. И такую хорошую! Его там сразу заметили, он стал даже в каких-то конкурсах участвовать и что-то там выигрывать. Вот недавно как раз к очередному готовился.

– Так-так… – пробормотал Гуров, размышляя про себя. – А куда уехала его мать?

– В санаторий. Она, как Бориса похоронила, немного будто бы… умом повредилась, – понизила голос женщина. – Вот ей и посоветовал кто-то из знакомых там подлечиться. Что ж, оно и к лучшему! У нее ведь муж только два года назад умер, а тут следом такое несчастье! Так что пусть немного в себя придет. А пятьсот рублей – деньги небольшие.

– Какие пятьсот рублей? – не понял Гуров.

– Ну, те, что она мне платит за то, что я цветы ее поливаю, – спокойно пояснила женщина. – Мне же каждый день сюда заходить приходится.

Гуров никак не прокомментировал это заявление, однако про себя подивился тому, что женщина говорит об этой сделке столь естественно. И подумал о том, как изменились отношения между людьми. Разве лет пятнадцать-двадцать назад можно было представить, что соседка потребует денег за то, чтобы раз в день зайти в твою квартиру с лейкой? Гуров помнил, как люди, жившие с ним на лестничной клетке, спокойно доверяли ключи от своих квартир другим жильцам – то чтобы кота покормить, то проветрить, то еще что-нибудь, – и никому и в голову не приходило просить за это какую-то плату.

«Хватить ностальгировать, – грустно усмехнулся про себя Гуров. – Тогда были одни времена и нравы, сейчас другие. Многие тебя, полковник, вообще не поняли бы! Нормальные товарно-денежные отношения!»

– Скажите, а как называется санаторий, в который поехала Тамара Юрьевна? – спросил он.

– «Лучшая планета», – не задумываясь, ответила та. – Это по Калужскому шоссе. Вторую неделю уж она там. А возвращаться пока не собирается. Ну а мне-то что? Пускай отдыхает!

– А у вас нет ее номера сотового телефона?

Соседка молча прошла в свою квартиру, откуда вернулась с листком, на котором было написано несколько цифр.

– Вот, – протянула она его Гурову. – Только он у нее отключен почти постоянно. Я за все время только один раз и смогла до нее дозвониться.

– Ничего, спасибо, – поблагодарил сыщик и стал спускаться по лестнице.